Ариэль. Другая история русалочки

Ариэль

«Я это заслужила», – думала Ариэль, сообщая о своём провале снова, и снова, и снова. Разумеется, большую часть населения её новость огорчила. Как и ожидала, девушка столкнулась с осуждающими взглядами и театральными слезами, стекающими по щекам нескольких подданных.

Рассказать о случившемся сёстрам было тяжелее всего. Их слёзы были искренними, и они негодующе размахивали хвостами взад-вперёд. А затем уплыли прочь: все, кроме Аттины, которая быстро обняла сестру, прежде чем последовала за остальными.

Члены царского совета также были разочарованы, хотя и не сильно удивлены. Они отметили факт преданности Ариэль своему народу и быстро перешли к обсуждению дальнейших планов, прикидывая, сколько последующих попыток по освобождению царя должно быть предпринято.

– Нам следует снабдить ногами и отправить наверх русалочью армию для осады замка, – предложила капитан русалочьей стражи. Глаза женщины при этом горели, а её напарник, гигантская голубая рыба, с готовностью кивнул. – Это будет в духе былых сражений, меч сойдётся с мечом! Мы вернём царя с триумфом и напомним людям о нашем могуществе!

– И в то время, пока вы будете размахивать своими блестящими мечами, люди будут палить по вам из своих ружей, – возразила Ариэль устало. – Вот почему я хотела провернуть это в одиночку и скрытно. Чтобы сократить возможное число жертв.

– Забудьте про армию. Используйте силу моря, – предложил русал, занимавший должность сенатора. – Используйте ваш трезубец и преподайте людям урок!

– Да, – ответила Ариэль, откидываясь на спинку трона. – По правде говоря, я об этом думала. Я могла бы уничтожить замок со всеми его жителями одной мощной волной. Убийство Урсулы именно таким образом дало бы следующее преимущество – мой отец и все остальные узники ведьмы приняли бы прежнее обличье незамедлительно после её смерти и были бы возвращены прямиком в море.

Флаундер и Себастьян обменялись удивлёнными или, скорее, даже шокированными взглядами. Неужели Ариэль и впрямь рассматривала такую возможность?

Девушка подняла глаза наверх, к сверкающему куполу морской воды, чтобы не смотреть на лица своих друзей. Да, она действительно думала об этом.

Если её цель и вправду заключалась прежде всего в том, чтобы вернуть отца и отомстить Урсуле, вероятно, это был самый короткий и эффективный путь к её осуществлению. Гигантское цунами, сносящее дворец и всех, кто находится внутри его... Кто-то назовёт это стихийным бедствием, но будут и те, кто заподозрят правду и станут передавать легенду из уст в уста. Возможно, люди вновь начнут относиться к морю с должным почтением. Возможно, они перестанут опустошать его своими сетями и сбрасывать в него свой мусор.

И, с точки зрения художника, как апокалиптически это будет смотреться: уничтожить врага и вместе с тем, вероятно, своего возлюбленного. Очень в духе древних богов. Песни о ней будут петь веками.

Уголок её рта приподнялся в кривой улыбке. Прежняя Ариэль и думать бы не стала о таком, она бы немедленно отогнала эти мысли от себя, сочтя их пугающими и совершенно непозволительными.

Теперь же девушка могла рассмотреть и такую возможность. Она лишь не могла ею воспользоваться.

– Нет, друзья, – произнесла она вслух. – По правде говоря, я не собираюсь убивать всех жителей замка, наслав на него приливную волну разрушительной силы.

Себастьян и Флаундер выглядели обескураженно, поскольку девушка прочитала их мысли, но в то же время в их глазах появилось выражение облегчения.

– Ваше величество, я должен посетить собрание Комитета по внутренним вопросам жизни планктона, – произнёс дельфин Клиос извиняющимся тоном, кланяясь правительнице. – Я продолжу размышлять о нашей проблеме по спасению царя. Но в данный момент меня ждут другие обязанности.

– Да, можешь идти. В любом случае нам всем не помешает сделать перерыв, – сказала Ариэль, потирая виски во второй раз на этой неделе. – Мы соберёмся вновь во время следующего прилива для дальнейшего обсуждения вопроса.

Когда большая часть совета уплыла, Себастьян медленно, бочком приблизился к ней:

– Что ж, поскольку мы делаем паузу, чтобы обдумать всё это... возможно, мы могли бы поговорить о чём-то ещё? Возможно, о моём следующем шедевре? О празднике по случаю приливов. О празднике моря. О празднике, посвящённом возвращению твоего голоса – в главной роли...

Ариэль посмотрела на него, прищурив глаза.

– ...гм, твой голос? – Он одарил её ослепительной крабьей улыбкой.

– Царицы. Не. Поют. Себастьян.

– Но, Ариэль, теперь, когда ты снова можешь петь...

– Мой отец не разыгрывал пантомимы и не участвовал в фарсах. Моя мать не устраивала танцевальные шоу. Моё положение не допускает занятий подобной мишурой. После такого больше никто не станет воспринимать меня всерьёз.

– Голос твоей матери был ужасен.

– Себастьян!

– Прости, но это правда. И ты не твой отец...

– Нет, но стал бы ты мне это предлагать, будь я морским царём? Что-то мне подсказывает, что нет.

– Но, Ариэль! Подумай о своих подданных! Они так долго жили, не слыша твоего голоса! Разве они не заслуживают услышать твоё пение?

– Моё пение – это моё пение, – ответила она, наклоняясь вперёд, чтобы её глаза оказались на одном уровне с маленьким крабом. – Мой голос – это мой голос. Я сама его отдала, и я же сама его вернула. Я владею им не ради чьего бы то ни было удовольствия или восхищения. Если я захочу петь, я спою. В данный момент я использую свой голос, чтобы отдавать приказы и править царством. Однажды, если наше положение изменится, возможно, я рассмотрю твоё предложение. До тех пор, однако, я прошу тебя не поднимать эту тему вновь.

Себастьян сжал свои клешни, что у крабов равносильно сжиманию кулаков, и стиснул свои мандибулы, стараясь удержаться от каких-либо комментариев. Флаундер успокаивающе положил ему на спину свой плавник.

– Оставь это, – прошептал он, уводя маленького краба.

Когда двое друзей уходили, можно было расслышать, как Себастьян пробормотал что-то вроде того, что девушка ведёт себя в точности как её отец...

Ариэль окинула мрачным взглядом кипы бумаг, которые стали её «наградой» по окончании собрания.

Вздохнув, она постучала по столу своим «пером» – букцинумом с острой вершиной – и оперлась подбородком о ладонь.

Это не помогло. Русалка не могла сосредоточиться. Всё, о чём она могла думать, был её отец... и ещё то, как она сорвалась на Себастьяне.

Девушке придётся придумать, как ей помириться с маленьким крабом. Возможно, она даст ему задание написать музыку для хора, а также подготовить его участников к выступлению в честь какого-нибудь праздника. Возможно, это смягчит удар, который она нанесла самолюбию краба.

Она подумала об их с Эриком дуэте. Ей казалось почти непостижимым то, как юноше, в которого она влюбилась однажды, удалось очаровать её вновь теперь, когда он стал старше и его характер изменился. Он погрустнел, превратился в заложника странных обстоятельств, но у него было сердце прежнего принца и его любовь к музыке. После всего этого, даже если им предстоит остаться навсегда запертыми в своих мирах, она будет вечно благодарна за возможность спеть с ним в последний раз.

Нет. По правде говоря, не этого ей хотелось. Ариэль будет честной, ведь так поступают царицы.

Ей хотелось поцеловать его.

Ей хотелось обнять его. Ей хотелось попробовать провести с ним где-нибудь время (в его мире или в её – это не имело значения). Даже ещё одного дуэта ей будет мало. Ей хотелось завладеть его сердцем.

– Работаешь не покладая рук?

Ариэль подпрыгнула. Аттина подплыла к сестре в свойственной ей тихой, подкрадывающейся манере.

– Я просто... Здесь так много всего. Растерялась на секунду.

– Жизнь здесь, внизу, становится скучной?

– Аттина, просто... Всё в порядке, – ответила Ариэль, бросая «перо». Оно опустилось, подняв небольшое облако коралловой пыли, осевшей на край её превосходного мраморного стола, затем скатилось с него, опустившись на дно морское. Обе русалки удивлённо следили за ним.

– А мы, как я посмотрю, решили занять оборонительную позицию?

– Ты цепляешься ко мне. Признай, это так.

– Успокойся, сестрёнка. Я знаю, ты расстроена, что тебе не удалось вернуть отца, в который раз. – Это было грубо, но, прежде чем Ариэль смогла открыть рот, чтобы возразить ей, Аттина продолжила, уже громче: – И я знаю, что тебе гораздо тяжелее справиться с этим, чем любому из нас. – Затем её голос смягчился: – Я знаю, что ты стараешься изо всех сил. Но, возможно, в какой-то момент тебе придётся признаться самой себе, что этого, по всей видимости, недостаточно. Что это задание не по зубам даже великой Ариэль, царице морской и страннице земной.

Ариэль открыла рот, намереваясь произнести что-нибудь, но не смогла найти нужных слов, находясь под впечатлением от того, что сказала её сестра. В этом было столько понимания, столько глубины, столько...

– Кроме того, ты окончательно заскучала под водой. Это совершенно очевидно.

Ариэль больше не пыталась ничего сказать. Аттина смотрела на расставленные по её столу безделушки – нарочно не на неё, но в глазах девушки плясали задорные огоньки.

Царица морская позволила себе слегка улыбнуться:

– Что ж... если честно, здесь действительно скучно. Но в моей голове есть тысяча других, более важных мыслей! Почему Урсула до сих пор не лишила нашего отца жизни, несмотря на мои продолжающиеся попытки его спасти, и в то же время отказалась от идеи использовать его в качестве козыря при заключении сделки? Это настораживает, и причина, вероятно, кроется в чём-то очень плохом. Где он в настоящий момент? Что она с ним делает? Я обеспокоена судьбой двух государств и одного пожилого дворецкого. Я обеспокоена тем, что время уходит... а я между тем должна пересмотреть какой-то чудной древний контракт, предписывающий, кто из членов династии Крави будет исполнять роль на той или иной Прозерпинской церемонии во время Празднований равноденствия. Как если бы это имело значение.

Аттина посмотрела через плечо русалки на документ:

– Отдай главную роль Сумуразе. Её брат всё испортит.

– В том-то и дело, что я это, конечно, знаю, но он был рождён первым. И с этим ничего не поделаешь.

– Ну... тогда найди для него другое занятие, что-нибудь с заманчивым названием, но не предполагающее настоящей ответственности. Красивую должность, которой он сможет бахвалиться.

Ариэль удивлённо приподняла бровь:

– А это неплохая идея. Возможно, тебе стоит присоединиться к собраниям совета...

– Ну нет, это не совсем в моём стиле. Скучно, как ты и сказала. – Но Аттина вновь избежала взгляда сестры, подплывая к золотой чаше, наполненной яркими морскими листьями. Она принялась пристально их разглядывать: экзотические оранжевые, красные, жёлтые и один-единственный бледно-фиолетовый... После чего просто достала самый большой из них и принялась его жевать. – Мда. Совсем не похоже на яблоко. Как поживает наверху твой маленький, гм, дружок?

– Надеюсь, он занят поисками отца. Раз уж мне не удалось его найти.

– Ты всё ещё любишь его?

– Это не имеет никакого отношения к настоящему делу, – чопорно ответила Ариэль.

– Ты такая странная, – прошептала Аттина с чем-то вроде благоговейного трепета.

– Я не...

– Но это так. Разве ты этого не понимаешь? Ты всегда была странной. Девчонкой ты никогда не любила ничего из того, что нравилось всем нам. Мы искали ракушки, ты – мусор с затонувших кораблей. Мы млели от одного вида русалов, ты сходила с ума по статуям жутких двуногих жителей Мира Суши. У тебя был твой прекрасный голос, которому все завидовали, и ты отдала его. Тебе не нравится царствовать, но ты делаешь это по собственной воле и на совесть, воспринимая своё положение как наказание за случившееся с нашим отцом. Ты никогда не пыталась отречься от этой обязанности, хотя вполне очевидно, что ты её ненавидишь. Ты не хочешь быть здесь. Ты никогда не хотела быть здесь.

Ариэль задумчиво посмотрела на неё, приподняв бровь.

– В общем и целом это правда. Удачное использование слова «отречься», кстати.

– Я пытаюсь сказать... твои глупые желания и стремления привели к тому, что мы очутились в этой ужасной ситуации и наш отец попал в плен, и я до сих пор зла на тебя за это. Но, если тебе всё же удастся вернуть его домой, мне кажется, тебе следует... ну, ты знаешь... отправиться за этим дурацким смертным.

Царица посмотрела на свою сестру в глубочайшем изумлении.

– Разумеется, если ты уйдёшь, мы будем по тебе скучать. Но я пойму. Ну, то есть я этого, конечно, не понимаю, – поправила она себя, дёрнув хвостом. – Люди уродливы, глупы, злы, и их век недолог. Но, если отодвинуть всё это в сторону, есть в тебе, Ариэль, что-то от древних богов... Есть что-то героическое в том, чтобы влюбиться в смертного и желать покинуть свой мир вечного рая. Что-то такое, чего всем нам никогда не понять, но о чём люди сложат легенды. Даже если за основу стихов будут взяты твоя неудача и вечная печаль.

– Гм. Спасибо.

Аттина вздохнула:

– Знаешь, когда-то ты была в своём роде невероятно беззаботной, задорной, красивой маленькой девочкой. Я всё ещё не могу понять, как за всем этим могла скрываться такая странная личность.

Ариэль собиралась ответить на это замечание, столь типичное для старшей сестры и по сути не представляющее собой комплимент, когда перед ними возник Трелл:

– Моя царица, старшая принцесса Фаришел и её супруг прибыли, чтобы обсудить с вами празднование совершеннолетия их детей.

– Какая радость, – мрачно произнесла Ариэль. – Прости, сестрёнка. Долг зовёт.

– Само собой, – со вздохом ответила Аттина, всё ещё жуя листок. – Эй! Если ты всё-таки увидишь Эрика вновь, пусть он достанет нам ещё яблок, договорились?