Аристо без смерти (СИ)

Глава двадцатая. В руинах библиотеки

К утру, наконец закончив длинный и насыщенный подробностями рассказ, я вышел из библиотеки. В глаза сразу бросилась нездоровая суматоха. Все куда-то спешили, громко переговаривались. В нервном потоке людей я разыскал Кабана, который со своими парнями был очагом порядка в океане хаоса, спокойно стоящим у окна.

— Что здесь опять произошло. Пожар что ли?

Кабан кивнул, явно оценив иронию

— Именно так. В лесу начался сильный пожар. Грелова пропала, Хренов ранен. Остальные наставники сбежали. Нам тоже велели убираться по домам. Только дом у многих далековато. Вот стоим, думаем, ждём пока Огородничий вернётся, может он что объяснит.

— И когда ждёте нашего Архимага.

— Сегодня. Должен был к вечеру, но сейчас наверняка летит на перекладных. Может и пораньше доберётся. Что нам делать-то?

И эти взгляды. Не только люди Кабана, все студенты замерли, жадно ловя каждое слово. Нашли крайнего. Того кто скажет как надо. Снова.

— Не лезьте на рожон и не паникуйте. Лучше не оставаться в Академии когда Огородничий изволит явиться. Кто живёт недалеко, лучше и правда домой. Или к родным на пару дней. А кому пойти некуда… Тем лучше к Хренову. Он если что прикроет.

— Понял, — кивнул Кабан. — Все слышали? Идём на опушку, к Хренову, как тогда, когда он учил нас лежбища в лесу делать. Пересидим там, пока Архимаг не вернётся.

Разумеется эвакуацию пришлось проконтролировать лично. Впрочем, с людьми Кабана, которые оказались в каждом коллективе, это удалось сделать быстро. Все толпой мы подошли к избушке, минут десять пришлось стучать в дверь, пока отчётливая ругань не дала знать, что Хренов наконец проснулся. Обложив всех названых гостей, которым не спится утром (время уже подходило к обеду), он наконец вышел и замер, осознав сколько этих незваных гостей явилось.

Но быстро взял себя в руки и начал командовать, скоро на опушке выросли навесы и загорелись костры с котелками — Кабан не забыл прихватить с опустевшей кухни продукты, молодец (хотя без такой предусмотрительности по жизни он бы и не раскабанел до нынешних габаритов).

Ладно, гражданские в безопасности, я ещё раз пробежался по лицам, не забыл ли кого из знакомых. Маша и Элен на месте, хорошо… Донников, холм огромный, его нет. Некстати вспомнилась и Лесникова. Последние дни она не попадалась мне на глаза, но и на то, что она свалила из Академии от греза подальше, полагаться не стоило. Это плохо. Может статься, что рыжий уже расплачивается за предательство сидя в кресле извлекателя.

Я отдал символические указания Кабану, больше для проформы, он и так дело знал, многозначительно переглянулся с Хреновым и отправился назад в Академию. Уже издалека видно было несущуюся к воротам карету, так что я отошёл с тропы.

На открытой местности встречать Архимага, а это был именно он, я не собирался. Огородничий выскочил из экипажа как ошпаренный, кучер начал разворачивать лошадей едва пассажир отошёл на пару шагов, предусмотрительный малый, а Огородничий уже не шёл, старик натурально бежал в Академию. Боится, это хорошо. Дождавшись пока фигура в мантии скроется за дверьми, я тоже прибавил шагу.

У меня снова нет плана. Может оно и к лучшему, не на что надеяться и нечему пойти не так…

Нет, что-то уже идёт не так. Из здания Академии раздавались глухие звуки ударов, а затем сама земля вздрогнула. А потом ещё раз, уже сильнее, так что с пристроек посыпалась черепица. Огородничий вступил в бой, но с кем? Рашимила!

Я впервые задумался, насколько прочным может быть её кукольное тело. Нет, разум подсказывал что секретное оружие Рашимила навряд ли уступает в прочности его же конвертам с письмами. Но всё же…

Что будет с Рашей если кукла окажется разбита? Я вдруг явственно представил. Как захожу в тайную комнату и нахожу лишь мелкие осколки. Сердце предательски сжалось.

Сломанные, разбитые игрушки… наверное каждому видеть их немного неприятно. Особенно в городке, который разбомбили в щебёнку. Даже трупы, лужи крови и оторванные руки не действовали на нервы так, как чёртовы сломанные игрушки…

Плохо, очень плохо. Впереди трудный бой, а я совсем потерял хладнокровие. Чёртов Сталин с его молодым, неопытным, не закостеневшим сердцем, которое сейчас вырвется из груди. В глазах темно… Уже не просто нервы. Не Сталин, проклятый голем разрушает тело. В самый ответственный момент.

Соберись. Я не могу умереть. Сейчас я прикончу старого хрена, потом избавлюсь от голема, а дальше… Дальше видно будет. Сердце наконец затихло, а взгляд сконцентрировался на двери, до которой я как-то добрёл в полубессознательном состоянии. Рука сжала рукоять ножа, ножны не пережили лесного пожара, а вот клинку хоть бы что. Посмотрим, как он справится с барьером, были ли слова Беривой правдой или просто рекламой.

Стоило войти в главное здание, как раздался очередной удар. Люстры закачались, мебель подпрыгнула, с потолка сыпалось пыльное крошево, а ступни явственно ощутили вибрацию. Что бы там ни громыхало, эпицентр находится внизу. В библиотеке. Рашимила! Я иду, главное держись!

Я побежал по разъехавшимся половицам, по скрипящей лестнице, распахнул дверь и перепрыгнул упавшие книжные шкафы, благо двери библиотеки открывались наружу и баррикада не сработала, готовый сразить каждого на своём пути. И моментально врезался в невидимую преграду. Вот они хвалёные щиты. Сокрушить! Стоп. Что?..

Рашимила парила в центре главного зала заброшенной библиотеки и от неё исходил яркий свет, затмевавший все тусклые лампы. Внизу стоял Огородничий, и в нём ничего не осталось от того властного и самоуверенного Архимага. Сгорбленный старик, из последних сил опирающийся на посох чтобы удержать неведомую силу, которая сотрясает землю. А рядом с ним стоят перепуганные до смерти Ленсикова, и, мать его, Донни.

— Что здесь происходит? Ещё один магический эксперимент во благо Академии? — я постучал рукояткой ножа по невидимом барьеру, звука это не прибавило, но внимание привлекло.

— Идиот, — устало выдохнул старик. — Пустоголовый даймон. Мало мне своих придурков, ещё и из других миров лезут. Ты хоть понимаешь, что за лихо собирался выпустить наружу?

Я рассмеялся, сохраняя самый беззаботный вид, чтобы ещё больше разозлить Архимага:

— Лихо? Ты об этой милой куколке, из которой ты вытягивал энергию так же, как из своих студентов. Правда, Донни?

Я вцепился взглядом в напуганное лицо Донникова. Взгляд он ожидаемо не выдержал, и уткнулся в носки сапогов. Но спустя секунду встрепенулся, посмотрел на Лесникову, ища поддержки, и наконец принял вызов:

— Архимаг всё рассказал! Ты не Сталин! Ты даймон! А ещё разбойник и убийца!

— Ага, в точку. Так же верно как-то, что ты предатель и трус. Пожалуй, тебя стоило сразу придавить. Хотя нет. Всё-таки ты мне помог. Составил план убийства Снегова. Заманил в ловушку Горелову. — рыжий побледнел, даже не пытаясь оправдаться, а я продолжал давить. — Два раза предал, два раза помог. Баш на баш. Если сдашься сейчас, можешь проваливать с глаз долой, ловить не буду.

Рыжий замялся. Ему было страшно. Похоже никогда ещё парню не было настолько страшно. Добро пожаловать в реальную жизнь. Донни. И тут Лесникова, словно змея обвилась вокруг рыжего, и этот придурок сразу же оживился.

— Нет. Ты хочешь освободить проклятие! Хочешь чтобы снова стало как при Рашимиле!

— Он одержимый, — медленно прошипела Лесникова прижимаясь к рыжему ещё сильнее.

— Да, ты одержимый! Кукла Рашимила околдовала тебя. Сделала своей марионеткой. Ты даже ночевал в её логове!

Я нарочито медленно похлопал в ладоши:

— Браво, отличное представление. Долго придумывал, Архимаг? Я прикончил твоих дружков, и ты подобрал им замену? Никудышную замену. Думаешь у них есть хоть один шанс? Или думаешь что я не смогу прикончить старых друзей? Нет, ты не настолько глуп, чтобы верить в нашу дружбу. Если она когда-то и была, то закончилась при тебе.

Огородничий закашлялся и прохрипел:

— Больше никого нет. Никого не осталось… Остановите его! Если он возродит Рашимила… От этого зависит само существование Империи!

Меня никогда особо не впечатляли слова про великую миссию и судьбы одной из многочисленных Вечных Империй, которые рождаются и рушатся каждый год, но Донникову этот пафос похоже и правда придал если не сил, то уверенности в себе. Рыжий вышел вперёд и распрямил спину, чтобы казаться выше. Вокруг его кулаков загорелось золотое сияние — Ленсикова что-то бормотала себе под нос, лезть в драку лично она не собиралась, предпочитая подколдовывать с безопасного расстояния.

— Может для надёжности стул возьмёшь? — заботливо поинтересовался я, а Ражий взревел от ярости. — Нет, серьёзно. Покажи всё, на что способен. Чему научился. За три дня. Я даже позволю тебе нанести первый удар.

Рыжий побежал на меня, замахиваясь кулаком. Я стоял на месте ждал окончания безумной, яростной атаки. Результат не разочаровал. Со всего маху Донников влетел в неивдимый барьер и распластался на нём как отбивная, расквасив лицо, и наверняка выбив костяшки кулака.

— Донни, ты всегда был тупым.

Я ударил ножом в барьер, чуть левее рыжей головы. Лезвие преодолело сопротивление и вошло внутрь, срезав клок волос. Тут же я сделал разрез крест-накрест, просунул левую руку и, потянув за шевелюру, втащил голову брыкающегося Донникова на свою сторону. Брешь в барьере затянулась, вопреки ожиданиям, рыжую башку не срезало, а слега сдавило кольцом в области горла. Быть может Архимаг и был мастером щитов, но сейчас его силы явно были направлены в другую сторону, и уже иссякали.

Я похлопал яростно мычащего сопляка по щеке.

— Постой пока, охладись. Мне ещё с твое подружкой закончить надо.

Ещё одним движением я прорезал барьер и вошёл внутрь. Лесникова замерла. Даже колдовать перестала, так я нагнал на неё страху. Я подошёл к ней и отвесил пощёчину. Этого оказалось достаточно, чтобы молодая ведьма мешком рухнула на пол и заревела. Я схватил её за волосы и потащил к барьеру.

— Вот и хорошо, тебе к такой позе явно не привыкать.

Я зафиксировал в пробитом барьере и голову Лесниковой, правда чуть пониже, так что положение у неё получилась весьма интересным. Закончив с обезвреживанием, повернулся к Архимагу.

— Вот и всё. Теперь нам никто не помешает.

— Подожди… — изо рта архимага потекла кровь.

Я не стал спешить. Старик выглядел слишком жалким, чтобы представлять угрозу

— Подождать чего? Пока ты сам не издохнешь? Знал бы что всё так обернётся, перекусить бы захватил.

— Ты не понимаешь, — в голосе мага не осталось и тени гордыни. — Моя смерть ничто по сравнению с тем, что устроит отродье Рашимила оказавшись на свободе. Да, я жестоко обошёлся со Сталиным. Но ты не он. Голема тебе подселил Снегов, которому ты уже отомстил. Тебе я зла не делал! Я могу помочь! Извлечь голема! Никто не узнает что ты даймон! Получишь самые лучшие рекомендации… Я устрою тебя в Столичный Лицей, и подкину артефактов, это обеспечит тебе прекрасное будущее. Просто сейчас помоги мне. Отринем былое ради борьбы с настоящим злом!

— И правда, соблазнительное предложение. Довериться паршивому старику, который за деньги убивал собственных учеников, и предать милую девушку, которая всё это время мне помогала, выслушивала упоительные истории, а иногда даже смеялась над моими шутками. И правда, кого выбрать?

Архимаг выплюнул совсем паршиво выглядящий кровавый сгусток, и отчаяннозахрипел:

— Я тоже даймон! В своём мире был сотрудником Фонда. Меня просто скормили одному из объектов, как обычного расходника. Здесь я просто делал всё, что это не повторилось. Даже если нужны жертвы… Они не сравнятся с тем что будет, если ЭТО вырвется наружу! Как ты не понимаешь! Она чистое зло! Порождение самой Бездны! Она не угомонится, пока не уничтожит всех нас, пока не погрузит мир сначала в хаос, а затем в безмолвие!

— Хаос? Знаешь, мне он всегда был как-то ближе, чем ваши гнилые порядки. Раша, а ты что молчишь? У нас тут вечер откровений от Архитмага. Может расскажешь, что здесь на самом деле происходит?

— Он говорит правду.

Впервые я слышал её настоящий голос, а не отражение в собственной голове. И голос был громогласным, от него шелестя страницами слетали с полок каким-то чудом ещё державшиеся на них книги.

Я вздохнул:

— Ладно, извини, мои истории и правда были ужасны. Сейчас я закончу с архимагом, мы быстро решим проблему с големом, и уйдём отсюда.

— Дурак! — голос почти жалобный, но кажется что сейчас от него и стены рухнут. — Неужели ты до сих пор не понял? Я не могу освободить тебя от голема! Извлекатель может только вынуть душу из одного объекта и вложить в другой. Он не разбирает, что именно надо переносить, и тем более не станет отфильтровать ненужное. Это даже не твоё тело… Всё что я могу, это спасти Сталина, не тебя. А ты умрёшь.

— Я не могу умереть. Значит есть другой способ. И мы его обязательно придумаем. Успокойся, у нас ещё есть время.

— Как можно быть таким дураком!!! Не может быть никаких «нас». Я — оружие, которое создал и спрятал самый злобный маг в истории. Я то, что он оставил после себя, чтобы отомстить миру, если вдруг проиграет. Я создана чтобы разрушать и убивать. Я не способна на что-то другое! Я не смогу спасти даже единственную жизнь. Твою жизнь…

Огородничий даже слегка выпрямился, откровения куклы вернули ему надежду:

— Видишь! Я говорил правду! Теперь ты знаешь что делать. Твой нож справится с её защитой, а я сдержу её атаки. Убей отродье Рашимила! Спаси Империю! Нет, не Империю, спаси весь мир! Исполни предназначение! Так ты станешь великим героем, а когда весь мир будет тебе обязан, ты легко сможешь изменить всё, что тебе не нравится!

— Ты правда думаешь что я собираюсь вас спасать и вести в светлое будущее? Этот мир мне даже не родной.

Я медленно пошёл в архимагу, держа на изготовку нож. Огородничий из последних сил пытался сопротивляться. Сначала сотворил ещё один барьер, но вместо твёрдого купола получился лишь вязкий участок пространств, через который я пробился даже не используя клинок. Затем в меня полетели несколько увесистых книг, я просто сделал пару шагов, что они пролетели мимо.

— Жалкое зрелище. И это глава магической Академии? От случай, когда тренер не играет, да?

Маг только бессильно хрипел, когда я пробил его грудь ножом, и тело упало под ноги. За спиной распался грохот, мебель и книги, которые держались на куполе, попадали вниз. Донников с Ленсиковой тоже освободились из плена силового щита и уже успели добежать до входа. Я не стал их догонять, только демонстративно плюнул вслед.

— Вот и всё, Раша. Спускайся уже. Или тебе надо собрать вещи?

Кукла отчётливо всхлипнула:

— Какой же ты у меня дурак… Почему ты назвал меня «милой девушкой»? Неужели ты не видишь, кто я на самом деле? Неужели из-за голема ты ослеп?

Я картинно ощупал пространство перед собой повернув голову куда-то в сторону:

— А? Кто это говорит?

Ответом на экспромт было гробовое молчание, так что я посмотрел на Рашимилу серьёзным взглядом.

— Я не только прекрасно вижу, но и слышу. Этот дохлый маг не разу ни назвал тебя куклой или оружием. Он говорил «отродье». Так называют только живых людей. Твою душу заперли в этой кукле, наверняка чтобы выкачивать гаввах, и стёрли память. Наверняка если покопаться в архивах можно узнать твоё настоящее имя. Может даже найти семью. А может через извлекатель и найти тебе новое тело. Лесникова подойдёт, думаю когда мы её догоним, она уже не будет возражать. Так что давай не будем тратить время.

— Почему? Почему ты до исх пор мне помогаешь?

— Потому что могу. Я в любом случае выживу, я не могу умереть, помнишь. И хорошо бы, чтобы для разнообразия выжил кто-то ещё. Особенно если этот кто-то мне нравится. Так ты согласна?

— Подожди… Возможно есть ещё один способ помочь тебе. И мне. Но он тебе точно не понравится.

Я вздохнул:

— Надеюсь ты меня в тело Лесниковой переселить не собираешься?

Многозначительное молчание…

— Рашимила? Раша! Говори уже. — перспектива феминизироваться меня совсем не прельщала.

— Нет… Наоборот.

Я напрягся.

— В смысле наоборот? Ты собираешься переселить Лесникову в тело Сталина?

Глубокий вздох:

— Ты невыносим. Сталин и правда особенный, у него был сильный дар Владыки. Этот дар укрепил тело, оно выдержало твою душу, сознание голема, и даже что-то от самого Дмитрия осталось. И оно может выдержать больше. Извлекатель может вынуть мою душу из куклы и подселить к тебе. Изнутри я смогу сдерживать голема так долго, как понадобится.

— Только голема?

Ещё один вздох.

— Я же говорила что тебе не понравится. Возможно я смогу получить полный контроль над телом. Вряд ли тебе будет достаточно одного моего обещания так не делать…

— Этого вполне достаточно. Я верю тебе, Раша. Пошли, найдём извлекатель.

Я протянул руку летающей кукле. В разрушенной библиотеке будто затих ветер и наступила тишина, которую разорвал робкий, запинающийся голос:

— Ты наверное не понимаешь…

— Это ты не понимаешь. По правде, это тебе стоит бояться того, что творится в моей голове. Но ты ведь всё равно уже залезла в мои мысли.

— Да. Они ужасны. Но я привыкла. Если ты впустишь меня, я смогу ощутить тепло солнца. Смогу дышать воздухом. Даже почувствую вкус еды.

В голове вертелся десяток непристойных шуток на тему других приятных ощущений, но нарушать этот трогательный момент было бы кощунством.

— Ты ведь знаешь, что я читаю твои мысли.

— Да, и тебе ко многому придётся привыкнуть. Сейчас только ключик заберу, и выжмем из этой Академии всё что, ещё осталось.

Я наклонился над телом Огородничего, сорвал с его пояса ключ, и тут старикашка ожил, его рука с неожиданно силой вцепилась в моё запястье

— Ты хочешь забрать у меня Академию?!! Это моя, моя Академия!

Холм огромный, за всей лирикой я забыл вырезать сердце главному гаду! Сейчас исправлюсь. Высвободившись от цепкой хватки старика я ещё раз ткнул ножом ему в грудь. Вернее попытался. Тело Огородничего расплылось, растекаясь по полу серой жижицей, затекающей в каждую щель, а лезвие вошло в паркет. Победа утекала сквозь пальцы. Из под сводов потолка раздался свирепый голос Архимага:

— Академия — это я!