Аристократ из другого мира 1 и 2

Глава 11

Торжественная часть поступления в Рикугун сикан гакко прошло на высшем уровне. Да, на меня косились, тихо обсуждали татуировку на щеке и времена, которые «уже не те». Но открыто враждебность никто не проявлял.

По крайней мере из старшего поколения. Люди в возрасте уже слыхали, что за мной стоит не банда уличных попрошаек, а несколько могущественных кланов. И если кому-то не нравится выбор этих кланов, то они могут либо засунуть язык себе в жопу и молчать в тряпочку, либо им могут помочь это сделать.

Но это люди в возрасте, а вот молодые львы и львицы с презрением косятся на меня. Ну что же, в старшей школе я сумел себя поставить, сумею поставить и здесь. А кто не согласен… Как в старом анекдоте про «два путя».

Что? Не знаете? Ну, пока ректор академии Хидео Одзава торжественно задвигает речь про величие и значимость военной подготовки в роли государства, я вам его быстренько расскажу.

Приходит сын к отцу и спрашивает, что делать, подруга беременная. Отвечает умудренный годами отец:

— Тут, сынок, у тебя два путя: жениться или в армию уйти. Если женишься, считай, что пропало, если в армию, то у тебя два путя будет: живой останешься или убьють. Если живой останешься, считай, что пропало, если убьють, то у тебя два путя будет: похоронят под осинкой или под березкой. Если под березкой, считай, что пропало, если под осинкой, то у тебя два путя будет: либо на карандаши, либо на бумагу. Если на карандаши, считай, что пропало, если на бумагу, у тебя два путя: или на писчую, или на туалетную. Если на писчую, считай, что пропало, если на туалетную, у тебя два путя будет: либо в мужской туалет, либо в женский. Если в мужской — считай пропало, если в женский, у тебя два путя будет: или спереди тебя использують или сзаду. Если сзаду, считай пропало, если спереди, считай, что женился…

Вот так вот и тут — какой бы путь молодые люди не выбрали, всё равно исход один. Мой.

И никак иначе!

Среди толпы первогодок, одетых с иголочки, причесанных так, что каждый волосок был положен в соответствии с традициями и расположениями звездных светил, стоял не только я. Неподалеку горела ярким огнем макушка Шакко, а чуть поодаль чернела прическа Кацуми.

Отец Кацуми, Кенджи Утида, в очередной раз показал себя умным человеком. Он не отказал дочери в желании учиться не в самом популярном в экономическом плане высшем учебном заведении. Нет, он согласился, но настоял на том, чтобы дочь выбрала факультет экономики.

Дочь с радостью согласилась — всё-таки она предполагала, что грядет большая возня и будут слезы, уговоры, доводы и факты в пользу других вузов, но быстрое согласие с небольшим условием… Она до конца не поняла, что Кенджи мудро повернул так, как ему было нужно. Он рассуждал так — дочь является наследницей клана, а знания, полученные в академии будут почти на одном уровне со знаниями других вузов. И к этому всему добавится уважение в обществе, всё-таки женщина смогла показать себя там, где и мужчины порой пасуют.

Какой бы вуз Кацуми не выбрала, её всё равно бы повернули на стезю изучения экономики. Тут даже к гадалке не ходи.

Мы же с Шакко выбрали факультет национальной безопасности и обороны государства.

Что там говорит ректор? Ещё не завершает свою речь? Мне уже жрать хотелось, а эта болтология грозила затянуться ещё часа на два.

— За время своей деятельности Военная академия Императорской армии подготовила тысячи генералов, адмиралов, офицеров, и большая их часть — это достойные дети отчизны, которых всегда отличала высокая культура поведения, беззаветная преданность Родине, честь, достоинство и личная храбрость.

Дети… В какой-то момент мне показалось, что ректор произнесет «сыны отчизны», но нет. Он сделал всё красиво, чтобы никого не обидеть.

В военной академии женщины обучались наравне с мужчинами. В интеллектуальном плане наравне, а вот в физическом им всё-таки давали послабление. Нормативы были на порядок ниже, хотя некоторые девушки этим даже возмущались. Они видели в этом угнетение женского пола и хотели выступать наравне с мужчинами.

Но эти «некоторые» скорее походили на смесь гориллы со снежным человеком, поэтому за девушек их можно было принять только с очень большой натяжкой. С одной из таких мне даже пришлось схлестнуться, но об этом будет сказано позже.

— А теперь пришла пора представить вам наш преподавательский состав. С этими людьми вам предстоит провести следующий год. Они станут вашими проводниками в мир военного искусства. Они не заменят вам родителей, но станут наставниками, готовыми поделиться опытом и отдать все знания. Поприветствуем же их!

Первокурсники и родители сдержанно поаплодировали. Аплодисменты вспыхивали каждый раз, когда называли того или иного преподавателя. Очередной названный преподаватель вставал, кланялся, получал дозу хлопков и садился обратно.

Я хлопал вместе со всеми. Старался не выделяться раньше времени. Придет час, и я покажу себя, а пока что… Пока что стоял и изображал из себя усердного студента, которому страсть как хотелось тут же усесться за парту и начать впитывать мудрость поколений.

Представление шло недолго. В это время ещё раз успел окинуть взглядом здание академии, перед которым собралось не меньше сотни студентов и почти в два раза больше родителей и слуг. Здание из красного кирпича с белыми рустами, наличниками и серым цоколем был призван поразить своей точностью и абсолютным отсутствием украшений.

Строгость царила в каждой линии здания. Строгость была в каждой складке формы преподавателей. Даже сосны и сакуры на территории напоминали, что растут не хухры-мухры как, а строго по расписанию и в соответствии с уставом.

— На этом официальная часть закончена, — произнес ректор академии. — У вас есть полчаса на то, чтобы ознакомиться с расписанием, получить информацию о занятиях завтра. Узнать расположение кабинетов и аудиторий. Первый урок начнется ровно через тридцать минут. На этом у меня всё. До новых встреч, студенты и их уважаемые родители! Мой кабинет всегда открыт для вас.

Он поклонился, показал на здание академии, а после покинул небольшую импровизированную площадку. Остальные преподаватели неторопливо встали и потянулись цепочкой следом.

Я заметил, что один из преподавателей почему-то во время произнесения речи поглядывал на меня. Старался не показывать вида, сделал покер-фейс, но время от времени я ловил на себе его взгляд.

Нет, я готовился к неприятию со стороны сокурсников, мне уже не привыкать, но вот преподаватели… Чего этот мужчина с прической площадкой так на меня посматривал? Как будто отмечал точки на теле для последующего броска сюрикена.

Со временем разберемся. Я двинулся к девчонкам, чтобы вместе пройтись по коридорам академии, когда на моём пути возник здоровенный молодой человек. Шелковое кимоно обтягивало могучие плечи, на лице застыло презрительное выражение, как будто вступил в коровье дерьмо.

Он взглянул на меня так, как смотрел бы на опарыша и прошипел:

— Я слышал, что ты закончил старшую школу Сайконогакко? Какие же глупцы в руководстве той школы... Я не хочу, чтобы ты учился в академии. Твоё место возле выгребной ямы, и там тебе следует оставаться. Сегодня праздник и в честь этого праздника я даю тебе возможность встать на колени, извиниться за дерзкое желание учиться вместе с аристократами, а после покинуть это место. Навсегда…

— Не знаю, с кем имею честь говорить, но мне как-то насрать на твои хотелки, — пожал я плечами. — Могу только посоветовать в ответ купить гуся.

— Зачем? — уставился на меня здоровяк.

— А чтобы е..ть ему голову. Мне же этого делать не нужно.

Крупный молодой человек начал краснеть. Он уставился на меня гневным взглядом и явно собирался сказать какую-то пакость.

— Господин Такаги, не нужно так говорить с господином Огава Минори, — пискнул рядом девичий голос. — Он может доставить много проблем.

Я оглянулся по сторонам. Кто это сказал? На нас не обращали внимания. Чуть поодаль переговаривались Кацуми и Шакко. Подруги поглядывали на нас, Кацуми повернулась в нашу сторону. Я едва заметно покачал головой. Они слышали наш разговор, но пока не вмешивались.

Пацаны должны разобраться по-пацански…

— Чего ты крутишься? Ищешь куда убежать? — прорычал молодой человек. — В тебе нет ни капли достоинства, хинин.

Блин, ну что за привычная песня? Вот помешались они на чистоте крови, что ли? То Сэтору выеживался, теперь снова здорово…

— Слышь, здоровяк, отвали, а? Мне не до тебя сейчас, — попытался обойти его, но взмах руки заставил меня отпрянуть.

Старый прикол — взмахнуть рукой как будто для удара, но в самом деле причесать волосы. Я же отскочил, чтобы этот прикол прошел достойно. Хотелось оценить — сколько людей поддерживают здоровяка.

Три взгляда и три улыбки. Ага, за ним стоят трое. Что же, не самый худший вариант. Было бы десять — было бы чуточку тяжелее.

— Специалист против специалиста… а что, совсем неплохо, — проговорил худой молодой человек с острым взглядом.

Почему-то он мне сразу не понравился…

— Такаги-сан, не связывайтесь с господином Огава. Он может побить вас, — снова пискнул девичий голос.

И снова рядом никого из тех, кто смог бы произнести подобные слова. Откуда же они слышатся?

— Ты слышишь детский голос? — на всякий случай поинтересовался у здоровяка.

— Да это у тебя глюки от страха! Ты оскорбил меня, хинин, — проговорил оппонент. — Оскорбил одним своим нахождением здесь, а после ещё усугубил обиду словами. Но я сегодня необычно добр и снисходителен. Я снова даю тебе шанс. Встань на колени и скажи при всех: «Папочка, прости дурачка!» А после убегай со всех ног!

В голове вспыхнула ярость. Я едва не зарядил этому остолопу с левой, но сдержался. Он же этого и добивался — вывести меня из себя и заставить ударить первым. Тогда у него будет полное право подать на меня жалобу и изгнать из академии.

В его глазах читался призыв: «Давай! Давай! Чего же ты ждешь, мерзкий хинин?»

— Лучше уйдите прочь, господин Такаги, — снова послышался детский голосок. — Встаньте на колени и уходите!

Да что же тут такое происходит? Этот утырок губами не шевелит, а голос слышится. И голос-то знакомый…

— Чревовещанием занимаешься? Да ещё и женским голосом? А всё равно херню несешь, — процедил я в ответ. — Никогда я не встану на колени перед подобными тебе! Ты же Минори Огава? Кошелек на ножках? Твой род владеет заводами по изготовлению алюминиевых конструкций?

На нас начали оглядываться. Улыбающиеся лица посуровели. Никто не любит скандалов на празднике, но если без них не обойтись…

Огава оглянулся по сторонам. Я коротко проследил за направлением. Он наткнулся взглядом на стоящего неподалеку отца. Тот нахмурил брови. Ну да, отец вмешается если только жизни и чести сына угрожает что-то серьезное. Но какой-то хинин…

У сына всё никак не получалось вывести хинина из себя. Я уже успокоился, но внешне продолжал держать вид напряжения. Посмотрим, что будет дальше. Когда я назвал его имя, то Минори чуть поднял бровь.

Так это не он говорил, а кто…

Кохэку!

Етишкин дух! Так я слышал голос Кохэку! Той самой девчонки, которая просила спасти её мать.

Неужели у меня появилась способность слышать умерших?

— Ты меня знаешь? Не удивлен. Многие в Токио знают о нашем семействе. Я предложил тебе жить нормально, но ты не хочешь, — хмыкнул Минори. — Придется усложнить тебе жизнь. Не сейчас… Эх, если бы мы были на спортивной арене…

Я чуть ли не улыбнулся. Отбросил в сторону мысли о Кохэку. Потом подумаю про это, а сейчас. Сейчас надо было выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. С наименьшими репутационными потерями, ведь как покажешь себя в первые моменты знакомства с остальными людьми, так к тебе и будут относиться в дальнейшем.

Поэтому я не мог отступить, но и начинать драку не следовало.

Минори бросил мне вызов. Бли-и-ин, миры вообще в плане творившегося в головах молодых людей не меняются. Наезд, угрозы, а когда происходит нечто, что может представить наезжалу в невыгодном свете, то происходит сожаление от того, что не в состоянии прямо сейчас раскатать противника в тонкую рисовую лепешку. И тут же следом намек, что можно это сделать потом.

Краем глаза заметил, как трое подались чуть вперед. Явно для того, чтобы услышать мой ответ, а потом, в случае моего пасования, объявить трусом. Что же, не будем доставлять им подобного удовольствия.

— Да? Тогда сойдемся на этой самой арене и посмотрим, кто кого. Мне не в первой баранам рога отшибать, — ухмыльнулся я в ответ.

А вот этого уже не мог стерпеть Минори. Похоже, что я ударил в самое больное место. Он говорил с небольшой заторможенностью и явно не блистал умищем, так как медлил с ответом. Наверное, и в академию его записали для того, чтобы был под приглядом мудрых наставников и выполнял несложные задания. Сравнение с тупым животным вряд ли он услышал впервые. Но если раньше его сравнивали люди, равные по статусу, то услышать подобное от хинина…

— Да я тебя… — зашипел он и бросился вперед.

Я легким движением уклонился от выставленных рук. Подставил небольшую подножку, отчего Минори запнулся и побежал вперед. Как баран на пробу новых ворот… Я хотел ещё добавить пенделя для скорости, но не стал портить и без того красивый полет.

Вот только в процессе пародии на страуса, Минори зацепил мою сумку с тетрадями. Чтобы не отправиться следом за падающим, я дернул плечом. Пусть навернется с сумкой, а не со мной. А уж если он упадет при всех, да ещё и напавший первым, то это будет явно очко в мою пользу.

Однако, я чуть ошибся в рассчетах. Минори всё-таки был тренированным молодым человеком, пусть и не в интеллектуальном плане. Он выправился, не упал, даже никого не задел.

Минори даже сумел справиться с собой, когда повернулся. Отчасти это можно перенести на счет наблюдающего за сыном отца. Хмурый взгляд чуть остудил шальную голову. Он сжал губы в тонкую полоску, но всё-таки заставил их расплыться в улыбке. Посмотрел на сумку в своей руке.

— Экий же я неловкий. Запнулся о свою ногу… Простите, господин хинин, это же ваша сумка? Извините, что нечаянно сорвал её с вашего плеча.

Ну да, ну да, запнулся. Медведь гребанный… Играет на публику. Пытается сохранить лицо. Но, пока он мне ничего толком не сделал, то можно ему немного подыграть.

— Ничего страшного, все мы понимаем, что от первого дня в академии у многих голова кружится. Да уж, это не старшая школа, тут совсем другие правила, совсем другие люди. Сейчас к людям надо относиться помягше, а на вопросы смотреть поширше, — с улыбкой вспомнил я фразу из фильма моего мира. — Иначе можно прослыть грубым бараном…

Не мог я удержаться от подколки. А Минори всё понял правильно. Его лицо ещё больше покраснело, и он движением кисти швырнул в меня сумкой:

— Забирайте ваши вещи!

Швырнул не в руки, а в лицо. Если бы я не был таким быстрым, то мог бы запросто получить твердым углом в нос. Но я просто отклонил голову в сторону и чуть пригнулся. Сумка пролетела надо мной и…

Да, попала точно в живот Кацуми!

Она от неожиданности вскрикнула. Я видел, что она за долю секунды до попадания выдохнула воздух, напрягая пресс, так что это не было для неё неожиданностью. Она тоже вступила в игру!

Остальные люди притихли, ожидая, что будет дальше.

Если привлекать внимание других, то привлекать по полной. А если люди ещё могли простить нападение на хинина, то вот неспровоцированную атаку одного аристократа на другого… Отец Кацуми тоже свел брови воедино, как и отец Минори.

Я пока не знал про взаимоотношения этих двух семейств, но вряд ли они будут портиться из-за несдержанности одного из детей. К тому же это произошло случайно. Вот только вряд ли Кацуми это «случайно» оставит просто так.

— Извините, Утида-сан, — чуть стушевался Минори под пристальным взглядом подруги, которая прижала руки к животу.

Кацуми и Шакко двинулись вперед. Кацуми демонстративно перешагнула через упавшую сумку и подошла почти вплотную к Минори. Я сдерживал улыбку.

Нет, драться ребята сейчас точно не будут, но вот потерять лицо Огава может запросто.

— Извинить за что? — почти ласково спросила Кацуми.

— Я… Я не хотел… — пробурчал Минори.

— Ты чего-то не хотел? Наш сокурсник осмелился ответить так же, как ты с ним разговаривал. И ты сказал, чтобы он за это встал перед тобой на колени. Только что ты ударил меня… Думаешь, одного извинения хватит?

Голос Кацуми сочился елеем. Она говорила мягко и от этого её слова казались ещё страшнее.

— Чего ты хочешь? Я уже извинился, — дерзко взглянул Минори в ответ.

— Встань на колени и поклонись. Скажи: «Мамочка, прости дурачка!» Тогда я тебя прощу.

Мне стоило огромного труда удержаться от прысканья, а вот другие улыбнулись. К задире вернулись его же слова. Сам же Минори ухмыльнулся и коснулся кончика носа. Похоже, это был какой-то заранее обговоренный знак, так как трое тех ребят, которые улыбались раньше, тут же сделали шаг вперед.

— Утида-сан, если бы не твой отец, то я не был бы так мил с тобой… Знай, тебя я не боюсь, пусть ты и мастер.

— Извинись за свою ошибку, ведь это вполне естественно для вежливого человека и уважающего себя аристократа. Когда другим нотации читаешь, то так много говоришь… Когда ошибка возвращается к тебе, то ждешь, что я буду к тебе благосклонна. И где же тут справедливость?

— Но я же аристократ!

— Вот и докажи это, — хмыкнула Кацуми. — Покажи свою вежливость, а не только грубость.

Минори Огава ещё раз издевательски ухмыльнулся и повернулся ко мне:

— Ладно, ради уважения к роду Утида, я прощаю тебя сегодня. Живи…

Он пытался похлопать меня по щеке, но я вовремя поставил блок. Тогда он повернулся и пошел было в сторону отца. Он почти прошел мимо Кацуми, когда та сказала:

— Стой. Мы с тобой ещё не закончили.

Минори проигнорировал её и отправился дальше. В этот момент Кацуми отвесила ему хороший пендель. Мало кто видел, что Шакко подбила вторую ногу Минори, отчего тот всё-таки нырнул носом вперед.

Задира попытался вскочить, но я тут же поставил на него ногу, не давая подняться. Вот ещё только драки нам тут не хватало. А уж если он ненавидит меня, то пусть ненавидит и дальше, не стоит ему всю ненависть выплескивать на Кацуми. К тому же, всё-таки как никак она моя девушка, а за девушку надо заступаться. Пусть она и сама может размотать кого угодно.

— Сука! Я убью тебя! — выкрикнул Минори, пытаясь выбраться из-под моей ноги.

— Ой, как всё плохо! — раздался в голове голос Кохэку. — А я ведь предупреждала…

— Лежи и не дергайся! Иначе ещё и от хинина пинчища огребешь! Вовек не отмоешься! — гаркнул я в ответ на попытки Минори, а после повернул голову к его друзьям: — Вы, трое! Дернетесь и будете лежать рядом!

— Что-о-о? — прогудел один из троицы.

— Что слышал, — улыбнулась Шакко. — Изаму слова на ветер не бросает…

— Да я вас всех… — закончить Миноре не успел, так как я надавил на позвоночник, отчего задира тут же ткнулся хлебальником в плитку.

— Нет! Не убивайте его! Не убивайте, Такаги-сан! — закричала в моей голове Кохэку.

Вместе с криком пришло старое подзабытое чувство победы. То самое чувство, когда стоишь над поверженным врагом, качаясь от усталости, и понимаешь, что твой враг уже никогда не встанет, а ты будешь жить дальше. Чувство жажды жизни…

Захотелось ещё сильнее вдарить промеж лопаток. Вдарить так, чтобы под каблуком хрустнули позвонки. Чтобы одна мразь уже не коптила небо рядом со мной…

Чувство восторга и могущества так резко наполнило меня, что я даже поежился, ощущая толпы мурашек, бегающих по коже.

Ещё немного и…

— Не-е-е-ет!!! — завопил детский голос и я очнулся, не довел удар до конца.

Отец Кацуми и отец Минори поспешили к нам, когда в небе прогремел гром. Все невольно вздрогнули.

Возле нас ударила молния, из земли ударил клуб дыма, а когда он развеялся, то рядом с нами возник ректор академии Хидео Одзава. Он бесстрастно оглядел нашу группу. Минори вырвался из-под моей ноги и вскочил красный, как рак.

— Молодая кровь… — проговорил ректор. — Энергия кипит, бурлит, требует выхода. Я могу помочь с выплеском лишней энергии. Кто зачинщик драки?

Мы переглянулись между собой. Что же, делать нечего, тут ничего не попишешь… Когда ректор появился, то моя нога находилась на спине Минори.

Я сделал шаг вперед. Минори чуть помедлил, а после тоже сделал шаг. Шагнула Кацуми.

Ректор перевел взгляд на троицу, которые улыбались на шутки Минори:

— Вы, трое! Вы же друзья этого здоровяка? Тоже шаг вперед. И ты, рыжая красотка, тоже!

Названные потупились, но шагнули. Ректор оглядел нас. Суровая складка пролегла меж бровей, и он проговорил:

— Все, кто принимал участие в драке — сорок кругов по полю за академией! Те, кто не разнял свару — двадцать!

Окружающие нас ребята недовольно заворчали. Нет, в самом деле — виноваты другие, а отвечают все?

Ну да, круговая порука дисциплинирует сильнее — если ты провинился, а страдают друзья и знакомые, то рано или поздно, но эти самые друзья намекнут вам, что не стоит заниматься херней, если не хочешь быть отмудохан. В моей армейке было так. Похоже, что эта черта присуща всем военным заведениям во всех мирах.

— Но я из клана Огава, а этот хинин… — начал было Минори.

— Мне плевать — из какого вы клана, какого вы рода и какие у вас привилегии на гражданке. Вы сами пришли в академию, а это значит, что вплоть до выпуска, или отчисления, вы всего лишь курсанты. А кто будет кичиться фамилией, тот будет жестко наказан. На поле боя никто не спрашивает родства. Так что и во время учебы забудьте про неё! Приступать к выполнению задания! До первого урока осталось двадцать минут, так что у вас не так много времени на выполнение задания ректора. И заметьте — преподаватели ненавидят опоздавших! Выполнять!!!

После громовой команды ноги сами понесли в сторону поля. Я чувствовал спиной взгляды других сокурсников и понимал, что свой первый косяк я уже спорол. Пусть и не по своей вине, но…

Сергея и Андрея от души благодарю за награды))