Арктические походы Джона Франклина

XIII. НАСТОЙЧИВОСТЬ ОПТИМИСТА

Чарльз Фрэнсис Холл был американцем. Он родился в Нью-Хэмпшайре в семье кузнеца. Упорным трудом добился он признания своих способностей и в тридцать лет был уже издателем крупной газеты в Цинциннати. Человек живого и энергичного нрава, он горячо заинтересовался сообщением Мак-Клинтока об обнаружении им останков трагически погибших путешественников.

Холл был самым ярым и убежденным противником взгляда, что никто из участников экспедиции Франклина не мог остаться в живых. Приводя доводы, частью изложенные выше, он, пользуясь своим положением издателя, пропагандировал в печати необходимость срочной организации новых поисковых работ. Не ограничиваясь газетными статьями, — он решил действовать еще энергичнее и прямее и для этого вступил в контакт с известными полярниками того времени. Вскоре широкая публика узнала, что журналист Холл собирается создать новую экспедицию и сам стать во главе ее.

Всему миру было известно, что английское правительство и британские морские власти наотрез отказались от какого бы то ни было содействия всяким предприятиям этого рода. Отмечая этот факт, Холл заявляет, что место англичан отныне займут предприимчивые американцы. Относительно себя он говорит, что им в течение последних лет тщательно собирались и изучались все материалы о походе Франклина и всех поисковых операциях. Основываясь на своих аргументах, Холл требует продолжения этих работ и говорит: «Мне казалось, что я, если так можно выразиться, призван приняться за это дело». Холл огорчен равнодушием, проявленным по отношению к членам пропавшей экспедиции и возмущенно восклицает: «Почему же до сих пор не добились выяснения их судьбы? Почему же не повторять попыток еще и еще, до тех пор, пока все факты не выяснятся окончательно?»

Холл хотя и признает, что Мак-Клинток во время своего путешествия достиг многого, но настаивает на том, что факты, оставшиеся неясными, еще могут быть разгаданы. Он обращает внимание на то, что корабль Мак-Клинтока «Фокс» застрял во льдах и оставался там в течение целого года, и таким образом санные отряды Мак-Клинтока оказались связанными со своей базой, расположенной где-то на далеком расстоянии. По мнению Холла более эффективной была бы экспедиция, избравшая другой способ передвижения, не связанная с кораблем.

Наконец, Холлу не кажутся убедительными рассказы Мак-Клинтока и Рэ, не говоря уже об Андерсоне и Стюарте, основанные на расспросах местных жителей-эскимосов. Он считает, что из-за плохого знания языка многое из сказанного эскимосами могло быть истолковано неправильно или совсем не понято. Лучшим переводчиком располагал Мак-Клинток — это был гренландский датчанин Петерсен, исполнявший те же обязанности в экспедициях 1853–1855 годов доктора Кейна и в 1850–1851 годы — капитана Пенни. По мнению Холла и самих эскимосов, Петерсен все же был плохим знатоком эскимосского языка, во всяком случае с жителями Бутии он объяснялся с трудом, и, как говорит Холл, польза от пего Мак-Клинтоку была невелика. Поэтому Холл считает, что получить от эскимосов действительно верные сведения могут только или местные жители или сам путешественник, овладевший языком в совершенстве.

Противники Холла, и среди них первый Мак-Клинток, утверждали, что страна, в которой произошла трагическая смерть спутников Франклина, настолько бедна всякой дичью, что, будучи предоставлены самим себе, люди должны были погибнуть очень скоро. На это Холл возражает, что следует считаться с огромной опытностью Франклина, который, конечно, не упустил своевременно запастись достаточным количеством свеженины. В тщательно изученных Холлом списках провизии, бывшей на «Эребусе» и «Терроре», он нашел очень много неконсервированных продуктов. Конечно, продуктов не могло хватить для пропитания всех членов экспедиции, но, питаясь ими, небольшая часть людей могла бы просуществовать долгое время.

Если собрать вместе все вышеприведенные доводы, то нельзя не согласиться, что отправка новой поисковой экспедиции могла рассчитывать на успех, и Холл прав, жалуясь, что «поиски закончились тогда, когда должны были только начаться».

Непосредственная работа Холла по подготовке экспедиции началась с опубликованного им воззвания к гражданам города Цинциннати. В воззвании говорилось, что предполагаемая американская экспедиция ставит себе задачей: 1) продолжать поиски оставшихся в живых участников экспедиции, 2) окончательно выяснить историю ее и 3) произвести ряд работ «по географии, навигации, естественной истории и другим наукам». Намечавшийся путь похода, рассчитанного на 2–3 года, пролегал через Дэвисов пролив, Баффинов залив, пролив Ланкастера и пролив Бэрроу. Дальше экспедиция должна была пройти к северной оконечности Бутии и отсюда начать свои поиски. Предполагалось охватить Землю короля Уильяма и все примыкающие к ней районы. В отношении организации поисковых работ Холл намечал ряд новых приемов, но что касается маршрута экспедиции, то, как видно из только что приведенного, он ничем не отличался от Мак-Клинтоковского.

В результате призыва Холла к своим согражданам ему удалось собрать ничтожную сумму в 980 долларов, причем треть этих денег дал купец Гриннель. Несмотря на то, что кроме указанной суммы Холлу удалось получить безвозмездно кое-какое оборудование, снаряжение его экспедиции приходится признать более чем скромным. Сам Холл указывает на большие трудности, которые ему пришлось преодолеть при организации и подготовке экспедиции. Нет сомнения, что трудности эти были главным образом материального порядка.

Если вспомнить, каких огромных денег стоили английские спасательные экспедиции, то покажется удивительным, каким образом могло надеяться на успех это крошечное предприятие. Лишь исключительная преданность задуманному делу дала Холлу энергию и силы выступить на поиски с такими ничтожными «средствами.

Смелость Холла должна была бы показаться непонятной и безрассудной каждому, кто не был знаком с избранным им образом жизни. Холл прекрасно понимал свое положение неопытного бедного путешественника, но, твердо решив настоять на своем, избрал наиболее трудный, но зато единственно верный путь решения задачи. Он решился на то, на что до него не пошел ни один из его предшественников: Холл задумал отказаться от всякого жизненного комфорта культурного человека и приобщиться к образу жизни эскимосов, уподобившись им во всех мелочах своего быта.

К своему решению Холл пришел самостоятельно, однако он знал, что уже производились хотя кратковременные, но удачные попытки вести подобный образ жизни, в частности, доктором Кейном, начальником Второй Гриннелевской экспедиции. От одного из участников этой экспедиции Холл получил знаменательное письмо, приводимое им в своей книге на видном месте и, по-видимому, оказавшее сильное влияние на его решение. Приведем выдержки из этого письма, автор которого основывается исключительно на собственном опыте:

«Во время пребывания нашего отряда в Арктике нам пришлось перенести серьезные испытания. Но я должен сказать, что большая часть их была результатом нашего прежнего образа жизни. Как только мы зажили, как эскимосы, мы сразу стали поправляться и скоро окончательно выздоровели. И если бы случилось, что мы не нашли бы обратного пути в цивилизованные страны, и нам пришлось бы делить судьбу с эскимосами, то я не сомневаюсь, что мы прожили бы возможно также долго и в таком же добром здравии, как если бы находились в Соединенных Штатах или Англии. Где могут жить эскимосы, там могут жить и белые люди; больше того — они уживутся даже там, где не смогут эскимосы. Это мне известно по опыту.

«Я верю в практическую возможность жизни в арктических странах и потому считаю, что Вы правы, поддерживая взгляд, что некоторые из спутников сэра Джона Франклина могут еще быть найдены живущими среди эскимосов и что их можно будет спасти и возвратить родине и друзьям…»

Итак, Холл поставил себе задачей в первую очередь приспособиться к климату полярных стран, изучить язык эскимосов и усвоить себе их обычаи. Он хорошо понимал, что на все это понадобится несколько лет жизни среди туземцев. Лишь после этого он предполагал начать поисковые работы. Свой первоначальный план путешествия, опубликованный в воззвании, Холлу пришлось сильно изменить.

8 марта 1860 года Холл был приглашен Американским географическим и статистическим обществом прочесть доклад относительно плана работ намеченной им экспедиции. Холл сказал собравшемуся ученому обществу следующее:

«Я намерен лично познакомиться с языком и жизнью эскимосов, с тем, чтобы впоследствии посетить Землю короля Уильяма, Бутию и Викторию. Затем я приложу усилия к тому, чтобы путем личного исследования более удовлетворительно выяснить судьбу 105 спутников сэра Джона Франклина, про которых известно, что они были живы 25 апреля 1848 года.

«Я имею при себе эскимоса-переводчика, а во время своего пребывания в Арктике я найму для шлюпки команду из эскимосов, которая будет сопровождать меня. С этими эскимосами я намерен выехать из пролива Норземберлэнд ²⁴ и следовать по рукаву его, уходящему на запад до озера, расположенного недалеко от его слепого конца. Достигнуть этого озера можно после небольшого перехода. После этого я пересеку озеро до его западного выхода, который представляет собой, по рассказам эскимосов, судоходную реку, впадающую в канал Фокса. Достигнув «крайней точки Фокса» ²⁵ (66°50′ северной широты, 77°05′ западной долготы), я поверну, если будет возможно, на север по восточной стороне упомянутого канала к проливу Фьюри и Гекла, соединив таким образом открытия Фокса в 1631 году и Парри в 1821–1823 годах.

«Завершая эту работу, я пересеку этот пролив к Иглу-лику (69°20′ северной широты, 81°53′ западной долготы) и попытаюсь завязать дружественные отношения с эскимосским племенем, которое, как известно, собирается в этой точке. Там я, в зависимости от обстоятельств, должен буду решить, останусь ли зимовать в Иглулике, вернусь ли к проливу Норземберлэнд или пройду на юг, вдоль восточного побережья Мельвилева полуострова к острову Уинтер, или же наконец, двинусь прямо на запад к гавани Виктории через залив Бутию.

«В течение зимы и ранней весны будут предприняты санные поездки, с тем, чтобы исчерпывающе ознакомиться со страной.

«Находясь в проливе Норземберлэнд и в других местах, я везде, при каждом удобном случае, буду расспрашивать, как избрать наиболее удобный путь к удовлетворительному и правдивому выяснению истории Франклиновой экспедиции.

«Это путешествие я предпринимаю во имя гуманности и науки — ради географических исследований и с единственным намерением сделать благо для человечества».

Новая значительно измененная программа работ, намеченная Холлом, была обществом одобрена. Вскоре после этого Холл получил от двух жителей Нового Лондона предложение безвозмездно воспользоваться для нужд экспедиции их судном «Джордж Генри». Они обещали доставить Холла вместе со всем его багажом в пролив Норземберлэнд и обеспечивали ему возвращение на каком-нибудь из своих кораблей.

Это предложение чрезвычайно устраивало Холла, так как известно, насколько сильно он был ограничен в средствах.

10 мая 1860 года Холл покинул свой родной город, а 26-го выехал из Нью-Йорка к месту стоянки «Джорджа Генри» в Новый Лондон. На борту корабля его любезно встретит капитан Беддингтон — известный китобой, в свое время выведший из арктических льдов экспедиционное судно «Решительный». В новом Лондоне Холл задержался всего три дня и вышел в море навстречу своим будущим друзьям — эскимосам.

Путешествие началось несчастьем: внезапно умер единственный сотрудник экспедиции Холла — переводчик-эскимос. Его похоронили в море, еще не доходя до первого Гренландского порта.

После утомительного пути, длившегося больше сорока дней, Холл наконец прибыл на Баффинову землю. Посетив ряд мест вдоль ее восточного побережья, корабль вошел в широкий фиорд, получивший впоследствии название залива Фробишера. Здесь была устроена длительная остановка, Холл занялся осматриванием окрестностей и впервые встретил семейства эскимосов. Он быстро вошел с ними в дружеские отношения и стал старательно наблюдать их быт. — Эскимосы начали принимать участие в экскурсиях Холла, и они совместно посетили ряд мест залива Фробишера.

Так прошел август и почти весь сентябрь. В конце последнего месяца, в момент, когда Холл находился на борту корабля, разразилась страшная буря. Холл рассказывает, что были минуты, когда «Джордж Генри» находился в очень большой опасности. Между прочим, бурей снесло шлюпку Холла. Таким образом, он остался без всяких средств передвижения.

«Я недолго размышлял по этому поводу, — пишет Холл. — Я упорствовал бы даже, если бы оставался хотя бы малейший шанс как-то действовать. Если провалится один план, если случится какое-нибудь бедствие, то должен быть испытан другой, а несчастье придаст мне еще больше сил».

Холл осведомился у капитана, не предоставит ли он ему судовую шлюпку для намеченного путешествия к Земле короля Уильяма. Капитан согласился, но впоследствии, когда подошло время расставания Холла с кораблем, оказалось, что предназначенная для него лодка была чрезвычайно неустойчивой и трухлявой, совершенно негодной для плавания по морю.

«Джордж Генри» остался зимовать в заливе Фробишера. Осенние месяцы Холл использовал для более подробного изучения местности, базой его по-прежнему оставался корабль.

В первых числах ноября к Холлу явились неожиданные визитеры с недавно пришедших в бухту парохода и промыслового парусника. Эту встречу Холл описывает чрезвычайно живо и ярко.

«2 ноября 1860. Однажды, интенсивно работая в своей каюте, я услышал нежный, мягкий голос, произносящий: «С добрым утром, сэр». Тон, которым это было сказано, музыкальный и живой, мгновенно дал мне понять, что меня приветствует настоящая лэди. Я был поражен. Не спал ли я? Не было ли это ошибкой? Нет! Ведь я бодрствовал и писал. Если бы гром ударил над моим ухом и одновременно шел бы снег, я не был бы удивлен больше, чем при звуке этого голоса. Я поднял голову: передо мной действительно была лэди и протягивала мне руку. Она повернула свое лицо, и я увидел, что это была эскимоска.

«Моментом позднее я познакомился с моей гостьей. Это была Тукулиту. Она оказалась вполне образованным человеком. Она свободно говорила на моем языке. Я сидел рядом с ней в каюте и вел длинный, интересный разговор.

«Ко мне ввели Эбирбинга — ее мужа, изящного и так же, как и она, интеллигентно выглядевшего человека. Хотя он не говорил по-английски так же свободно, как его жена, но вести беседу с ним было совсем легко. Я узнал от них много интересных подробностей относительно их посещения Англии».

Эскимосская чета, так поразившая Холла, была известна далеко за пределами своей родины.²⁶ Культурные эскимосы были такой же редкостью в Америке, как культурные ненцы, калмыки или другие так называемые «инородцы» в царской России. Интересно отметить, что ни Тукулиту, ни Эбирбинг не были грамотны. Для тех, кто вывез их в Англию, они были только оригинальной игрушкой. Нелепее всего тот факт, что они начали обучаться чтению и письму только вернувшись к себе на родину, да и то лишь благодаря тому, что они встретили Холла. В этих занятиях они проявили большие способности и рвение.

Холл был счастлив, имея таких учеников, тем более, что он предвидел, какую службу они сослужат ему впоследствии.

Наступило самое темное время года. Холл ревностно готовился к намеченному зимнему путешествию. В начале января 1861 года он отправился на санях в дальнюю экскурсию с тем, чтобы обследовать неизвестные ему еще места. Сопровождали Холла одни только эскимосы племени иннуитов. Он умышленно не взял никого из команды зимовавшего судна, так как хотел ближе ознакомиться с характером местных жителей.

Эта поездка, длившаяся более месяца, проходила в чрезвычайно тяжелых условиях. Холл и его спутники неоднократно подвергались серьезным опасностям, вызванным суровой погодой, кроме того, был период, когда им пришлось сильно голодать.

Вернувшись в конце февраля на судно, Холл занялся обработкой собранного им материала. В это время стало известно, что один из ушедших с корабля матросов не возвратился обратно и его нигде не могут найти. Холл отправился на поиски пропавшего и вернулся домой только в марте. Матроса нашли замерзшим на льду.

В апреле месяце Холл совершил небольшую экскурсию в эскимосские селения с целью расспросить подробнее относительно следов давнего посещения этих мест белыми людьми, о которых ему пришлось услышать. В начале мая он сделал еще одну подобную вылазку. С помощью таких замечательных переводчиков, как Эбирбинг и Тукулиту, ему очень легко было узнать от туземцев все, что он хотел. Попутно он сам знакомился с языком иннуитов.

В конце мая он предпринял новую большую экскурсию в район, на который ему указывали эскимосы, будто там находятся остатки какой-то давнишней экспедиции. Холл рассчитывал обнаружить их и подтвердить этим правдивость слышанного им от старухи-эскимоски рассказа, о котором речь будет ниже. Надежды Холла оправдались самым неожиданным образом, и, довольный результатами своей поездки, он вернулся 15 июня на корабль.

Холл открыл несомненные следы экспедиции, посетившей западное побережье Баффинова залива почти за 300 лет до него. Для того, чтобы оценить все значение этого открытия, необходимо иметь в виду, что оно касалось знаменитой экспедиции англичанина Фробишера.

В 1576 году энергичному моряку Мартину Фробишеру, после долгих лет стараний, удалось добиться снаряжения экспедиции с целью отыскания Северо-западного прохода. В течение трех лет Фробишер совершил три плавания к американским берегам и сделал ряд очень важных открытий, заставивших современников считать его открывателем начала Северо-западного пути в Китай. Фробишер привез с собой большое количество черного с золотым блеском камня. По осмотре этого минерала в Англии было ошибочно решено, что камень содержит настоящее золото. В результате на Фробишера посыпались милости, и он стал знаменит.

Во время своего путешествия Фробишер первым из европейцев увидел и вошел в сношения с эскимосским народом. Рассказывают, что «однажды Фробишер заметил какие-то живые существа, которые двигались по воде взад и вперед. Сначала он подумал, что это тюлени, но когда подошел ближе, то увидел, что это люди, одетые в тюленьи шкуры. Каждый из них сидел в кожаной лодочке. Они завели торговлю с людьми Фробишера и выменивали у них разные товары. В это время пропала без вести одна из его лодок с пятью человеками команды. Фробишер, полагая, что их увезли эскимосы, схватил взамен одного из них и увез с собой. Все усилия Фробишера получить обратно свою лодку с людьми оказались тщетными».

Старая эскимоска рассказала Холлу, что в детстве она слышала, будто в эти места давно-давно пришли белые люди на больших кораблях. На вопрос Холла, на скольких судах они явились, старуха ответила, что они приходили в течение нескольких лет, и добавила: «сначала два, потом два или три, потом много, очень много кораблей». Холл моментально догадался, что это могли быть только корабли Фробишера, и, достав привезенный с собой справочник по арктическим путешествиям, открыл его в соответствующем месте. Здесь было сказано ясно: «Фробишер совершил три плавания в арктические страны, а именно:

первое путешествие в 1576 году на двух кораблях;

второе путешествие в 1577 году на трех кораблях;

третье путешествие в 1578 году на пятнадцати кораблях».

Сравнивая эти данные с рассказом старухи, Холл окончательно убедился в правильности своей догадки. Еще более удивительным было совпадение написанного с устным преданием следующей любопытной детали. Фробишер потерял пять человек своей команды и вернулся без них домой. Старая иннуитка рассказала Холлу, что при появлении кораблей иннуиты поймали пять белых людей и оставили их у себя; что эти люди зимовали на берегу; что они жиля среди иннуитов; что они впоследствии построили большую лодку, поставили на нее мачту и паруса; что они сделали ранней весной попытку уехать, но отморозили себе при этом руки; что в конце концов им удалось выйти в открытое море, и с тех пор их никто не видел и ничего больше про них не слыхал.

Таким образом, Холл выяснил интересную подробность путешествия, бывшего за 285 лет до него. Чрезвычайно существенно, что это удалось ему сделать путем личного опроса эскимосов, совершенно независимо от сделанных им же находок. В этом обстоятельстве Холл видел лучшее доказательство правильности избранного им пути. Он имел полное право заявить: «Если ряд фактов, касающихся экспедиции, которая была около трехсот лет тому назад, сохранился у эскимосов и доказательства этих фактов налицо, то почему нельзя собрать их об экспедиции Франклина, бывшей только шестнадцать лет тому назад?»

Холл имел все основания радоваться своему открытию, которого он добился способом, так тщательно и любовно им разработанным.

В течение двух лет Холл старательно собирал вещественные доказательства посещения Фробишером Баффиновой земли. Конечно, нельзя было ожидать найти какие-нибудь документы или даже предметы домашнего обихода, — в лучшем случае можно было надеяться обнаружить обломки крупных предметов из металла или камня.

Первой находкой остатков экспедиции Фробишера был блестящий кирпич, замеченный Холлом в поселке иннуитов. На его вопрос, откуда взялся кирпич, эскимосы ответили, что принесен этот камень с одного из ближайших островов и что там лежит еще много таких камней. Этим путем Холл выяснил место стоянки Фробишеровской экспедиции. Впоследствии ему удалось побывать на этом острове. Здесь он нашел несомненные следы давнишнего пребывания англичан в виде кусков каменного угля. Холл легко догадался о его происхождении, но все же счел нужным спросить об этом у сопровождавших его иннуитов, которые ответили ему той же фразой: «очень много лет тому назад сюда пришли на больших кораблях белые люди».

Во время своей большой поездки летом 1861 года Холл посетил остров «Кодлунарн», то есть остров белых людей.²⁷ Здесь он обнаружил развалины каменного дома и остатки входа в шахту, откуда Фробишер добывал мнимое золото. Холл узнал также, что где-то неподалеку находится очень тяжелый железный предмет, привезенный, как говорит предание, тоже белыми людьми. Не имея возможности сам осмотреть его, Холл стал расспрашивать, как этот предмет выглядит, и в конце концов добился того, что три эскимоса вырезали ему из дерева модели виденного ими раньше предмета. Все три модели были сходны между собой, и нетрудно было в них угадать железную наковальню.

Большая часть экскурсий Холла была посвящена поискам именно следов Фробишеровской экспедиции, а не Франклина. Конечно, выяснение истории арктического предприятия многовековой давности очень интересно, но поневоле встает вопрос, почему Холл не занимался решением своей прямой задачи? Лучший ответ на этот вопрос дает сам Холл в предисловии к своей книге.

Он говорит: «Читатель, возможно, удивится, почему было придано так много значения поискам следов Фробишера. Я отвечаю: отчасти потому, что я сам находил большой интерес в реликвиях людей, так давно живших в этой пустынной стране, отчасти же потому, что поиски этих остатков и прослеживание среди эскимосов их истории удивительным образом укрепили мое убеждение, что этот народ хранит с большой точностью память о важных и необыкновенных происшествиях. А так как предание о Фробишере сохранилось с такой ясностью, то я уверен, что у них можно разузнать и печальную историю о людях сэра Джона Франклина.

Холл с замечательной легкостью приобщился к образу жизни туземцев, удивлявшей как его самого, так и его хозяев-эскимосов. Он рассказывает, что в тот момент, когда он впервые взял в руки чашку с тюленьей кровью, чтобы выпить ее, глаза всех сидящих были устремлены на него в ожидании, по-видимому, совсем не того, что случилось. Холл выпил всю кровь до конца медленными глотками и отдал пустую чашку хозяевам. Сам он признается, что нашел этот напиток не только вкусным, но буквально превосходным.

Любопытно сравнить с таким отношением к эскимосской пище то отвращение, с которым подходило к ней большинство путешественников и полярных исследователей. Когда зимой 1862 года экипаж «Джорджа Генри» испытывал сильный недостаток в пище, часть матросов переселилась на берег к иннуитам. Но они не выдержали эскимосского образа жизни и вернулись очень скоро обратно на корабль, предпочитая голодовку пище эскимосов.

Иначе смотрел на дело Холл, если он мог сказать, что, разделяя с иннуитами их стол, он получал от еды не меньше удовольствия, чем они сами. При этом необходимо учесть, что Холл ничем другим больше не питался. Еда эскимосов состояла в периоды благоденствия из разнообразных блюд. Сюда входило сырое моржевое мясо, свежая тюленина, сырые мозги, кровь и кишки. Особенным лакомством считалась тюленья печень, которая подавалась сырой и еще теплой. К этому полагался ломтик тюленьего сала.

Любопытнее всего, что когда к Холлу пришли однажды на корабль в гости эскимосы из одного из далеких поселков, чрезвычайно редко посещающихся европейцами, то они не были в состоянии есть предложенной им судовой пищи. Их угостили всего лишь кофеем и сухарями. Несчастные настойчиво пытались проглотить сухарь, но никак не могли и выплевывали его обратно. Наконец они заявили, что «эта варварская пища вообще не съедобна».

Еще в мае 1861 года Холл рассчитывал осенью предпринять, согласно своему плану, путешествие на лодках прямо в направлении Земли короля Уильяма. В конце июня Холл совершил еще одну маленькую экскурсию и остался затем на корабле в ожидании наступления арктического лета. Это время он хотел использовать для подготовки своей лодочной экспедиции.

Холл обратился к капитану Беддингтону с просьбой дать обещанную лодку. На это опытный капитан ответил ему, что одну из китоловных шлюпок он готов уступить, но что он считает задуманное Холлом предприятие очень опасным. Специально изготовленная для этого путешествия лодка, погибшая, как известно, во время шторма, по мнению Беддингтона, прекрасно подходила для этой задачи, чего никак нельзя, однако, сказать про китоловные шлюпки. При этом он обратил внимание Холла, что даже, если рискнуть отправиться в шлюпке по бурному морю, то далеко уехать все равно не удастся, так как придется вернуться обратно из-за недостатка продовольствия и снаряжения, которые целиком не поместятся в лодке.

Эти рассуждения убедили Холла отказаться от его первоначального намерения и отложить свое путешествие к Земле короля Уильяма еще на год. Он решил вернуться на «Джордже Генри» в Соединенные Штаты и заняться здесь подготовкой к новой экспедиции.

В июле месяце судно освободилось от окружавших его льдов, но выйти из бухты не могло, так как она еще была закрыта державшимся снаружи ледяным полем. Холл сильно нервничал, потому что время пропадало зря. Наконец, в конце этого месяца открылся выход из бухты, и судно могло легко из нее выбраться. Капитан Беддингтон взял курс в сторону, где водятся киты, а Холл на шлюпке, с гребцами-эскимосами отправился в далекий поход, в места, им еще не посещенные. Он надеялся получить там новые сведения относительно Фробишера и расширить круг своих познаний в области арктической географии и быта туземцев.

Вследствие непогоды отправление шлюпки Холла задержалось. Лишь 9 августа удалось ему начать свое плавание. Это путешествие закончилось 27 сентября. Оно изобиловало различными приключениями и дало наибольшее количество относящихся к Фробишеру находок. Кроме того, благодаря ему Холл значительно углубил свои познания эскимосского языка.

Капитан Беддингтон наметил день возвращения на родину на 20 октября. Бухта была свободна от льда, и можно было надеяться на легкий путь. Никто не ожидал, что выход из бухты загорожен тяжелым паковым льдом, забившим весь Дэвисов пролив. В течение ряда дней матросы наблюдали с высоты соседних гор за льдом, надеясь на какую-нибудь подвижку. Но лед остался стоять сплошной стеной, и скоро грянули морозы. Как ни обидно было экипажу «Джорджа Генри» и, прежде всего, самому Холлу, но выход был только один — вторичная зимовка у берегов Баффиновой земли.

Зима 1861/62 года дала сравнительно мало интересного. Команда «Джорджа Генри» сильно страдала из-за нехватки продуктов, и только Холл легко обходился тем, что давала ему и эскимосам арктическая природа. Не считая нескольких совсем незначительных поездок, он совершил этой зимой только одну большую экскурсию, длившуюся с 1 апреля по 21 мая. Впрочем, и в этот зимний период ему удалось сделать несколько любопытных находок. Между прочим, он нашел кусок древней веревки и стеклянные осколки.

В начале августа судно освободилось от льдов и приготовилось к отплытию. На этот раз решили спешить, и 9-го того же месяца «Джордж Генри» поднял якорь. 13 сентября 1862 года Холл прибыл в Новый Лондон.

Холл вернулся на родину с твердым намерением продолжить свои поиски и непременно добиться осмотра самой Земли короля Уильяма. Все его дальнейшие планы и действия исходили из твердого убеждения, что «среди иннуитов, обитающих в окрестности Земли короля Уильяма и Бутии Феликс, хорошо известна история экспедиции сэра Джона Франклина, начинал со времени, когда «Эребус» и «Террор» застряли во льдах до момента ее окончательного распада».

Еще раньше Холл писал: «будь я на Земле короля Уильяма и в Бутии и проживи я там года два — я собрал бы у эскимосов такие факты относительно экспедиции Франклина, что они изумили бы весь цивилизованный мир».

Надо признать, что до сих пор Холл ни на шаг не продвинул дела розысков. Единственное, что ему в течение минувших двух лет удалось узнать от местных жителей, состояло в факте, которому Холл сразу придал большое значение, но впоследствии вынужден был изменить свое отношение к нему.

Приехавшие издалека эскимосы рассказывали в свое время Холлу, что два года тому назад мимо их селения проплыли две лодки с командой из чужеземцев. На них было много провизии, пороху и прочих огнеприпасов, люди были вооружены ружьями. Эскимосы подробно рассказывали, что делали эти путешественники и как они ушли. Холл решил, что это могли быть люди с «Эребуса» и «Террора», которые держали свой путь от Земли короля Уильяма через Бутию на восток. Однако впоследствии оказалось, что это предположение было неверно, так как выяснилось, что обе лодки принадлежали экипажу корабля, раздавленного льдами в Гудзоновом проливе в 1859 году.

Наиболее ценным приобретением, сделанным Холлом во время его пребывания на Баффиновой земле, были, конечно, Тукулиту и Эбирбинг, которых ему удалось привлечь к своему делу. Еще весной 1861 года супруги явились к Холлу со всеми своими пожитками, с тем, чтобы сопровождать его в намеченном лодочном походе к Земле короля Уильяма. Эта поездка, как известно, не состоялась. Тогда оба эскимоса предложили свои услуги в качестве переводчиков для задуманной Холлом будущей экспедиции. Они прибыли вместе с Холлом в Америку и приняли деятельное участие во всех подготовительных работах.

Готовясь к следующему своему путешествию, Холл проявил энергичную деятельность. О момента возвращения его из первой экспедиции прошло более полутора лет. За этот период Холл успел написать две объемистых книги о своей жизни среди эскимосов и наблюдениях над их бытом.

В конце июля 1864 года Холл вышел в море на корабле «Монтичелло», которым командовал тот же капитан Беддингтон.

Холл покидал цивилизованный мир в грустном сознания того, что, кроме него, никто не пытается больше разгадать судьбу пропавших людей. Но тем сильнее была у него надежда и желание добиться успеха в своем предприятии. В день отправления, уже на борту «Монтичелло» он записал в свой дневник:

«Снова я возвращаюсь в их страну, но теперь я могу разговаривать с ними, я могу жить среди них, я умею вести их образ жизни. Я научился кочевать с ними с места на место и смогу терпеливо изучать все страны, где можно предположить, что проходили и гибли люди Франклина.

«Я смотрю на свою задачу с большой надеждой на успех. Я не намерен, подобно предшествующим исследователям, высадиться на берег на несколько дней или недель, или же, как другие, путешествовать среди людей, чей язык мне непонятен. Я буду жить два или три года среди эскимосов и заслужу их доверие. Мое преимущество — во владении их языком, и они всегда поймут все мои пожелания».

«Монтичелло» взял курс через Гудзонов пролив на бухту Репульс. В конце августа корабль прибыл в пролив Роус Уэлком. 31-го Холл высадился в том месте, где ответвляется узкий залив Уэгер. Время было уже позднее, и Холл не рассчитывал успеть в этом году произвести обследование района. Со своими помощниками, Эбирбингом и Тукулиту, он приступил к постройке снеговых хижин, по примеру эскимосских.

Из залива Репульс к нему пришли эскимосы, и Холл не преминул расспросить их обо всем, что они знают об экспедиции Франклина. Холл очень доверял словам туземцев, в противоположность большинству полярных путешественников. На этот раз он был очень обрадован, услышав от них рассказ, мало чем отличающийся от официальной версии. В этом он видел доказательство точности, которой придерживаются эскимосы при передаче фактов. Холлу быстро удалось наладить хорошие отношения с ближайшими семьями иннуитов, которым он помогал в их недугах, исполняя роль лекаря.

Перезимовав в проливе Роус Уэлком, Холл летом 1865 года перебрался в бухту Репульс. Он объехал на шлюпке всю бухту и внимательно осмотрел ее. Этим и ограничилась вся его поисковая деятельность этого лета, ничего существенного не принесшая. Холл особенно не спешил, он хотел привыкнуть к обстановке и к людям, учитывая при этом, что в предстоящем путешествии к Земле короля Уильяма ему придется пользоваться исключительно услугами иннуитов.

С осени Холл начал подготовку большого санного путешествия, рассчитанного на будущую весну. Он поставил своей задачей во что бы то ни стало достигнуть Земли короля Уильяма. Вторая зимовка была труднее первой, так как на этот раз в ближайшей окрестности не было эскимосов. Только Эбирбинг, Тукулиту и еще одна иннуитская семья жили вместе с ним. Работы было много, так как необходимо было заготовить достаточное количество провизии для предстоящего путешествия. Нелегко было также прокормить всех в течение долгой зимы. Холл успешно участвовал в охоте на оленей, ему удалось заготовить большое количество мяса, которое складывалось в специальное депо. Кроме того, Холл вместе с эскимосами занимался рыбной ловлей и охотой на тюленей и заготовлял одежду и сани для предстоящей поездки.

Весной 1866 года Холл стал договариваться с иннуитами относительно участия их в походе. Это было делом очень нелегким, потому что эскимосы не понимали всей серьезности дела и относились к нему легкомысленно. Они то соглашались, то снова отнекивались от участия, и Холлу трудно было разобраться, на кого он может серьезно рассчитывать. В конце концов и этот вопрос уладился, и в марте месяце экспедиция была готова к отправке.

В записи Холла от последнего дня марта стоит: «Теперь к Земле короля Уильяма! В 4 часа утра мы готовы к отплытию». Участниками похода были, кроме Холла, Эбирбинга и Тукулиту, эскимосы Ормау, Нюкерцу с семьями, а также молодой Шенюкшу со своей матерью.

Когда путешественники выступили, погода была очень холодная, но ясная. С непривычки Холл сильно поморозил себе лицо, несмотря на то, что он прошел только три миля. Построили снежные домики — «иглу» — недалеко от жилища эскимоса Уэла. В хижинах поместился 21 человек. В течение следующих нескольких дней Холл и его спутники отсиживались в своих иглу, так как была страшнейшая пурга. В то время как Холл, сидя у себя в хижине, писал, держа случайно в своей руке нож, Уэла сообщил ему, что его соплеменники из Нейтчили имели много точно таких же, изготовленных из длинных и тяжелых ножей, но где были найдены последние, — он не знает. У Холла сейчас же мелькнула мысль, что эти «тяжелые» ножи были несомненно взяты с покинутых судов экспедиции Франклина.

Медленно продвигалась экспедиция вперед. Холл пересекал перешеек, в свое время открытый и нанесенный на карту доктором Рэ. Постоянные непогоды и болезнь ребенка Тукулиту вызывали частые задержки в пути. Лекарства, которыми Холл пытался лечить ребенка, не помогали, и тогда эскимосы обратились к помощи «ангеко», то есть шамана.

Имея много дела с иннуитами, Холл разгадал их характер и полюбил этих детей природы, несмотря на их недостатки. Он хорошо знал, что иннуиты всегда выручат его в трудном положении, но не создавал себе иллюзий насчет их послушания. Он не мог распоряжаться ими, как подчиненными; наоборот, ему приходилось зависеть от их доброй воли. В настоящий момент путешествие складывалось не вполне удачно, и было заметно некоторое недовольство иннуитов. Между тем, Холл рассчитал свою поездку на довольно продолжительный срок, и поэтому настроение иннуитов несколько беспокоило его. Насколько серьезно это путешествие было продумано, видно из того, что в письмах, написанных Холлом на родину еще до выступления в поход, он подробно перечислил места, где им будут положены сообщения, и указал, что нужно о ними сделать, если они будут найдены. Холл писал, что будет отсутствовать из области залива Репульс до следующей весны, а может быть и до будущего года. Сообщение о том, что будет сделано в районе этого залива, он положит у базы близ горы Бикощ а те, которые будут написаны во время пребывания на Земле короля Уильяма, — в тех пунктах, которые были использованы для этой цели Мак-Клинтоком во время экспедиции на «Фоксе». В большинстве же случаев свои сообщения он будет класть в 25 футах к северу от каменных гуриев, которые он поставит.

13 апреля снова пришлось остаться в хижине из-за свирепствовавшей бури. Весь день был посвящен угощению эскимосов и игре в домино. Вечером Холл возобновил свой разговор с Нюкерцу и его женой относительно экспедиции Франклина.

Тем временем препятствия на пути экспедиции все увеличивались. Теперь даже Эбирбинг проявлял нежелание двигаться дальше к Земле короля Уильяма. Эскимосы боялись, что не встретят там оленей и будут вынуждены вернуться на зиму к заливу Пелли. Холл старался ободрить их, говоря, что они будут там среди своих единоплеменников и найдут достаточно продовольствия. Он выказал твердую решимость итти вперед. В своем дневнике он заявляет, что если его даже оставят все эскимосы, он всё же один отправится с санной упряжкой, так как никогда не вернется на родину, не выполнив поставленной задачи, ради которой он ее покинул. Между тем, здоровье ребенка Тукулиту все ухудшалось, и Холлу было очень обидно, что этот маленький субъект приносит вред всему предприятию.

На следующий день, 18 апреля, Холл и сопровождавшие его эскимосы, позавтракав кофе с хлебом, снова отправились в путь. Они проходили по две мили в час и к четырем часам дня достигли пункта, находившегося в двух милях от моря. Спускаясь с горы к соленому озеру под углом в 45°, они выпрягли собак и пустили сани одни с нагруженной на них тяжелой поклажей.

Таким образом, перешеек Рэ был пройден, и экспедиция достигла моря. Лед на заливе Коммити был чрезвычайно неровный, и итти по нему было очень трудно. По пути удалось убить нескольких оленей. Во время одной из остановок эскимосы потребовали, чтобы их отпустили на охоту на мускусных быков. Холлу пришлось отпустить их, а сам он отправился на собаках в сторону, в небольшую экскурсию. Неуверенность его в дальнейшем поведении иннуитов возросла еще больше, несмотря на то, что еще 26 апреля Нюкерцу заявил ему, что в течение ближайших трех дней можно будет добраться до отстоявшей на восемьдесят миль от их лагеря бухты Пелли. Если бы это действительно удалось сделать, то была бы пройдена половина пути к Земле короля Уильяма.

27-го запас свежей провизии почти кончился. В этот день вся партия завтракала кофе и пеммиканом. Холл распорядился забросить вперед на собаках некоторое количество провизии. Вернувшийся из этой экскурсии Эбирбинг сообщил, что он устроил склад на мысу Уэйнтон — точке, помеченной на карте Рэ. Холл вспомнил, что в 1854 году доктор Рэ совершил свой переход до этого пункта в течение пятя дней, причем ему пришлось тащить на себе, без помощи собак, всю свою провизию. Холл с огорчением констатировал, что ему пришлось затратить на тот же путь, несмотря на помощь собак, целых 28 дней. Иннуиты объясняли это исключительно тем, что в том году состояние льда должно было быть более благоприятным. Такое объяснение очень вероятно, но надо отметить, что способ передвижения Холла был довольно тяжеловесный, так как присутствие детей и женщин, конечно, задерживало экспедицию очень сильно.

28 апреля все остались в лагере, а на следующий день снова тронулись в путь. Невдалеке от мыса Уэйнтон Холл забрался на холм, чтобы выбрать лучшую дорогу среди льдов. Неожиданно он увидел на льду фигуры четырех эскимосов, которые, как будто, занимались тюленьей охотой. Для цели экспедиции могло быть важным разговориться с этими людьми, но Холл опасался, что эти эскимосы могут принадлежать к иннуитскому племени синимиутов, враждебному его спутникам. Но Нюкерцу, наблюдавший в бинокль за движениями этих людей, успокоил Холла, сказав, что он узнает среди них своих старых друзей. Тогда отряд Холла смело двинулся дальше и к заходу солнца прибыл к снеговым хижинам эскимосов. Невдалеке от них на морском льду Холл разбил лагерь.

На следующее утро в хижину Холла явились эскимосы во главе с их вождем. Надежды Холла оправдались выше его ожиданий. Начальник эскимосов показал две ложки с инициалами «F. R. М. С.», полученные им от Крозье, которого он называл Аглука. У его жены оказался серебряный футляр для карманных часов. Воспользовавшись этим, Холл приступил к подробным расспросам.

Оказалось, что эти иннуиты посещали «Большого Эшемутта», то есть большого начальника, как они называли Франклина. Кроме того, он получил от эскимосов прозвище Тулуарка, распространенное среди местных жителей. Эскимосы провели поблизости от кораблей весну и лето. Иннуиты упоминали об одном корабле недалеко от залива Пелли и о двух — к западу от Нейтчили, около Укгулика. Люди с кораблей имели ружья и ножи с длинными рукоятками. Они охотились на тюленей и убили так много, что разложили их поперек всей бухты Укгулика.

Туземцы описывали Эшемутта, как широкоплечего старика, более полного, чем Холл, с седыми волосами и плешью. Он постоянно носил что-то на глазах, то есть очки, как пояснил переводчик. Когда они видели его в последний раз, он хромал и казался больным. Франклин был очень добр по отношению к эскимосам, постоянно заботился об их угощении. Аглука (Крозье) и еще другой человек делали все, что Тулуарк им приказывал. Он был очень веселым человеком и часто смеялся. Все любили его, как белые, так и иннуиты. Один из последних показал, как Тулуарк и Аглука обычно встречали его. Франклин дружески пожимал ему руку и говорил: «Ма-ми-ту-ленг-тей-ма».

Рукопожатие Аглуки было коротким, и он говорил только: «Ман-ниг-ту-ми».

После того, как прошло лето и зима, они не видели больше Тулуарка, и Аглука стал Эшемутта, то есть начальником. Один старый туземец и его жена говорили, что корабль, на борту которого они видели Тулуарка, был весной раздавлен тяжелым льдом. Пока лед постепенно разрушал его, все участники экспедиции, борясь за свою жизнь, выносили продовольствие. Но прежде чем они успели вынести достаточное количество его, корабль лег на бок. Мачты на корабле оказались сломанными, в подводной части образовалась пробоина, и он быстро затонул, скрывшись под водой. Несколько человек команды, работая в момент катастрофы во внутренних помещениях, не успели во время покинуть корабль и погибли вместе с ним. Аглука и его люди погибли после от голода, так как не успели спасти продовольствия. Аглука и другой белый, — последний назывался «Нартар», — отправились к Большой рыбной реке, говоря, что возвращаются на родину. После этого иннуиты не видели их больше, но слышали через некоторое время от других эскимосов о ружейных выстрелах, раздававшихся недалеко от пролива Честерфильд. Когда Холл предложил иннуитам попытаться произнести слово «доктор», они каждый раз говорили «нартар». Отсюда Холл пришел к выводу, что белый человек, сопровождавший Аглуку, был доктором — может быть это был хирург Мак-Дональд с корабля «Эребус».

Другой корабль, который видели у Укгулика, не был поврежден. На нем было три мачты, и на баканцах висело четыре лодки, как на китоловных судах. Иннуиты долго не решались посетить его, пока один из туземцев не сообщил, что видел на нем живого человека. Тогда несколько человек вошли на корабль, но там людей не оказалось. Воспользовавшись этим, эскимосы обшарили весь корабль, захватив все, что только хотели и прежде всего — ружья, порох, пули и патроны.

При разговоре с одной старой эскимоской, сын которой видел Аглуку на острове Укгулик, Холл узнал, что прошлым летом или зимой бродившие там иннуиты нашли две лодки, в которых оказались трупы белых. Лодки стояли на санях. Одни из этих саней были взяты туземцами и находятся в настоящее время у них.

Эти сообщения были выслушаны Холлом с глубоким интересом. Он верил в их достоверность. Холл приобрел у вождя иннуитов из предметов, принадлежавших участникам экспедиции Франклина, футляр красного дерева от барометра, ложки, вилки и другую мелочь.

Зато другие сообщения этих эскимосов оказались гораздо менее удовлетворительными. Благодаря им приостановилось дальнейшее продвижение экспедиции Холла к Земле короля Уильяма в 1866 году. Эскимосы сообщили спутникам Холла— Нюкерцу, Маммарку и Арму — о гибели их друзей и родственников, частью умерших от голода, частью убитых и съеденных людоедами. Они так много говорили об опасностях, ожидавших проводников Холла у залива Пелли и Укгулика, что привели последних в полнейшее уныние. Только один Холл сохранял бодрость.

Трое эскимосов подтвердили все сообщения вождя о положении дел на северо-западе и добавили, что со времени последней схватки из-за продовольственного склада, в которой синимиуты потеряли двух своих людей, убитых эскимосами Нейтчили, они горят жаждой мщения и могут напасть на первых встреченных ими людей другого племени.

Двое эскимосов залива Пелли рассказали о своем посещении два года тому назад Кикитунга, то есть Земли короля Уильяма, где они остановились лишь на короткое время. Они точно указали на карте Рэ тот путь, по которому шли туда и обратно — сушей от залива Пелли к бухте Спенс и оттуда по льду к Земле короля Уильяма, минуя южную оконечность острова Мэтти. Они охотились на тюленей к северу от Земли короля Уильяма. Когда Холл спросил этих эскимосов относительно кораблей, замеченных к северу и западу от Кикитунга, они показали на карте Рэ на мыс Виктории, сообщив, что несколько лет тому назад многие иннуиты видели корабль недалеко от этого пункта, и что белые с этого корабля направились к югу.

Встреченные эскимосы проявили внешне доброжелательное отношение к спутникам Холла. Однако перед экспедицией встала перспектива возвращения домой, так как жители деревни застращали Эбирбинга, Нюкерцу и других.

Холл пришел к заключению, что у его спутников недостаточно крепкие нервы для дальнейшего похода, хотя Нюкерцу и уверял, что он ничего не боится. С тяжелым сердцем, «разочарованный, но не потерявший мужества», он готовился к возвращению, решив в будущем году с группой белых из четырех человек, в сопровождении Арму, Нюкерцу и Эбирбинга снова попытаться, идя той же дорогой, достигнуть Земли короля Уильяма. Он решил устроить теперь же у мыса Уэйнтон продовольственный склад для будущего похода.

Холл заканчивает в этот день свою запись в дневнике следующими словами: «Я еще в состоянии продолжать дело, за которое взялся, — попытаться достигнуть Земли короля Уильяма и там выполнить поставленную себе задачу. Придется преодолевать еще много препятствий, пока я не достигну цели, но в том, что мне это удастся, я не сомневаюсь».

На обратном пути к бухте Репульс не произошло ничего существенного. 5 мая экспедиция тронулась с места в сопровождении встреченных ими эскимосов. Вместе они прошли до 19-го числа, после чего провожатые повернули домой. Холл оставил на пути два продовольственных склада, рассчитанных на будущее большое путешествие к Земле короля Уильяма. В результате своей предусмотрительности Холл поставил, однако, себя и своих спутников в довольно трудное положение, так как, вследствие отсутствия дичи, пришлось перебиваться скудными остатками продуктов, которых могло не хватить на всю дорогу. По счастью, в течение следующих дней удалось убить нескольких оленей.

13 апреля скончался ребенок Тукулиту — «Маленький король Уильям». Бедная мать страшно убивалась по поводу смерти своего единственного ребенка. Ребенка похоронили и пошли дальше. 22 мая прибыли на место, где был разбит лагерь 5 апреля. На пути к бухте Репульс предстояла еще одна остановка.

Экспедиция вернулась на свою базу 25 мая. Она не достигла цели, и весь результат похода свелся к нескольким любопытным рассказам об экспедиции Франклина. В этот день Холл записал в дневник:

«Сегодня закончилась моя экспедиция на Землю короля Уильяма или, во всяком случае, ее пришлось отставить па время. Я хочу остаться здесь на несколько дней, чтобы записать самое существенное из рассказов жителей залива Пелли об экспедиции сэра Джона Франклина. Со мной останутся Эбирбинг, Тукулиту и Маммарк с ее маленьким сыном. После возвращения с удачной охоты на тюленей я пригласил всех в свою хижину и угощал бурбонским виски. Мы беседовали, курили и пили, снова беседовали, курили и пили. Я убедился, что все иннуиты будут снова охотно сопровождать меня весной, когда я возобновлю свою попытку дойти до Земли короля Уильяма».

Однако эта уверенность Холла оказалась преждевременной. Вскоре все его спутники, за исключением Эбирбинга и Тукулиту, стали настаивать на возвращении к себе домой.

Через несколько дней после прибытия отряда Холла в бухту Репульс вдали были замечены эскимосы. Быстро запрягли собак, и Холл выехал им навстречу. Незнакомцы испытывали большие затруднения при переправе через трещины во льду, и Холл дал им несколько полезных советов, что сразу установило хорошие отношения, после чего эскимосы охотно приблизились к стоянке. Вождь вновь прибывших — Коклиарнгнук и его спутники обменялись сердечными приветствиями с отрядом Холла. Сани прибывших и сани отряда Холла были поставлены в один ряд, и все вместе группой в 60 человек — мужчин, женщин и детей — направились к Енушуглику. Женщины из Ивиллика следовали отдельно, идя за «ангеко» залива Пелли, причем у каждой поверх одежды висел какой-нибудь предмет — бусинка, кусок тюленьей шкуры или клыки животных. Шаман шел, подняв глаза кверху и временами протягивая вперед свою правую руку. Каждый иннуит поместил в своей хижине одного или более из вновь прибывших. Холл пригласил к себе Коклиарнгнука. Несколько дней продолжались празднества и различные увеселения, в том числе шуточная охота на мускусных быков, которых изображали мужчины и мальчики, одетые в звериные шкуры.

Несмотря на такой дружелюбный прием, жители залива Пелли ни на одну минуту не упускали из вида своих ножей, зная, что между некоторыми эскимосами имелись старые счеты. Враждебные действия могли начаться каждую минуту. Между тем Холл был особенно заинтересован в сохранении мира. Он получил важное сообщение от некоего Сипунгира и его жены и надеялся узнать еще больше от других иннуитов.

Этот Сипунгир, посетивший три года перед тем Землю короля Уильяма, видел у Шарту, недалеко от залива Пелли, очень высокий и необычного вида памятник, сложенный «каблунами» из камней, наверху которого кусок дерева, похожий на руку, указывал направление. Он видел также и второй памятник в другом месте между портом Парри и мысом Сэбин. На вопрос, не были ли им разобраны памятники, он ответил, что нарушил их целость только в той мере, чтобы найти спрятанное под ними. На дальнейшие вопросы эскимос сообщил, что он нашел маленькую жестяную банку, которая была плотно завернута, крепко завязана и наполнена бумагой, подобно той, на которой писал Холл. Он прибавил, что бумага казалась иннуитам ненужным хламом и была не то отдана детям, не то выброшена.

Эскимос рассказал, кроме того, что он со своим родственником провел одну ночь около памятника, завернувшись в одеяла, взятые из найденной там одежды белых людей, сложенной в кучу, а также, что возле этой одежды они видели скелет белого человека.

По мнению Холла, этот рассказ подтверждал прежние сообщения о том. что после гибели кораблей Франклина, раздавленных льдом, некоторые из его спутников пытались первоначально итти по западному берегу Земли короля Уильяма, но вернулись обратно, обогнули мыс Феликс и спустились на восточный берег. Холл высказывал предположение, что в отверстии под памятником могли находиться с таким страстным нетерпением ожидавшиеся письменные сообщения членов экспедиции Франклина.

В течение лета 1866 года Холл занялся осмотром и съемкой бухты Репульс. Этим он хотел оказать услугу своим друзьям — китоловам, базирующимся на эту бухту. Неудача поездки к Земле короля Уильяма показала Холлу, что эскимосы — народ, не совсем подходящий для подобного рода путешествий. Несколько разочаровавшись в них, как в работниках, Холл решил предпринять свое будущее путешествие с помощью матросов китоловных судов. Воспользовавшись приходом в бухту шлюпок с китоловного корабля, он начал переговоры об этом. Однако, когда наступил октябрь месяц, оказалось, что в этот сезон китобои не вернутся. Тогда Холл сам отправился разыскивать их и, действительно, вскоре нашел четыре зимующих среди льдов корабля. Он возобновил переговоры о найме за плату 50 долларов в месяц пяти человек, которые обязались бы совершить с ним путешествие к Земле короля Уильяма ранней весной, то есть тогда, когда китобойный промысел еще не начался.

К февралю месяцу 1867 года Холл закончил свои переговоры и нашел людей, добровольно вызвавшихся помочь ему. Таким образом, намеченная экспедиция могла считаться укомплектованной людьми. Хуже обстояло дело с собаками. У Холла, правда, было около тридцати собак, а у местных эскимосов можно было найти больше шестидесяти, то есть количество, достаточное для 9—10 обычных упряжек. Однако капитаны четырех кораблей единогласно заявили, что местные собаки не годятся для такого большого путешествия. После долгих дискуссий решили отправиться за собаками в Иглулик.

Путешествие до Иглулика заняло ровно двадцать дней. Холл претерпел на этом пути сильные лишения, так как стояли большие морозы, мела пурга и нехватало пищи В Иглу лике Холл быстро закупил 40 собак и стал готовиться в обратный путь. Он сильно нервничал, так как предвидел, что ему не поспеть вернуться к 15 марта — времени отправления экспедиции. Действительно, несмотря на то, что обратный путь его проходил в общем в благоприятных условиях, он подошел к зимующим кораблям только 31 числа.

Всего затрачено было на поездку 52 дня. Два месяца тому назад, когда Холлу удалось, наконец, нанять людей, капитаны требовали, чтобы собаки были лучшей породы и заставили его совершить далекое путешествие. Теперь, когда Холл вернулся с несколькими готовыми упряжками, они заявили, что не могут отпустить своих людей, потому что китоловный сезон на носу. «Нет ничего удивительного, — пишет по этому поводу составитель книги о втором путешествии Холла, — что он пролежал целый ряд дней в своем иглу больной, в состоянии почти полной безнадежности».

Но Холл не намерен был сдаваться. Убедившись, что надеяться на достижение Земли короля Уильяма в этом году нечего, он решил проверить сохранность продуктовых складов, заложенных им раньше. Холл рассчитывал быть в отсутствии не более двенадцати дней. На этот срок капитаны отпустили трех человек из своей команды. В сопровождении их и двух эскимосов Холл отправился 1 мая в дорогу. О ним была одна упряжка из девятнадцати собак.

Шли по знакомому пути. Никаких серьезных препятствий встречено не было, приходилось задерживаться только из-за снежной слепоты, поразившей Эбирбинга и одного из матросов. 9 мая Холл прибыл на место. Оказалось, что склад находился в полном порядке. Несмотря на это, он решил его ликвидировать и перебросил на санях весь груз в другое, более безопасное место. Холл вернулся домой, пробыв в поездке 17 дней вместо 12.

Остальную часть лета Холл провел в районе своей базы. Он неоднократно встречался с посещавшими бухту Репульс моряками и закупал у них значительные запасы провизии и разных предметов, нужных для нового путешествия к Земле короля Уильяма. В начале осени Холл занимался охотой на оленей, моржей и тюленей. Его сопровождало пять матросов, с которыми был заключен контракт на будущее время. Договоренность между Холлом и этими людьми состояла в том, что они теперь же поступят к нему на службу на годичный или даже больший срок за плату 500 долларов в год. Таким образом, Холл на этот раз считал себя обеспеченным, как людьми, так и собаками.

Наступила зима 1867/68 года. Что делал Холл в период с октября по январь месяц — неизвестно, так как в дневнике за это время нет никаких записей.

Еще до окончания зимы 1867/68 года были закончены все приготовления к продолжению похода, прерванного в прошлом году. Но вот Холл неожиданно решил исследовать часть полуострова Мельвиля, близ пролива Фьюри и Гекла. Может показаться странным, почему Холл избрал вдруг этот новый путь вместо того, чтобы добиваться исследования Земли короля Уильяма.

Дело было в следующем: в последних числах октября 1867 года эскимос Папа-тева рассказал Холлу, что несколько лет перед тем один иннуит видел где-то вблизи Иглулика два каменных сооружения, не таких, какие обычно строятся местным населением — гораздо больше по размерам и выше. Первоначально Холл не обратил особого внимания на этот рассказ, показавшийся ему очень мало вероятным. Но несколько дней спустя Эбирбинг показал Папа на карте Парри область вокруг Иглулика и, как только туземец понял карту, он указал пункт, где были обнаружены строения, и назвал имена иннуитов, видевших их во время охоты на оленей. Этот пункт находился на южной стороне пролива, на полпути между мысом Инглфильда и островом Эмхерст.

Папа, по словам Холла, был добродушный, смышленый и честный эскимос, который жил 5 лет около залива Понда и гораздо более продолжительное время — в Иглулике.

Холл часто и подолгу беседовал с Папа, чтобы узнать дальнейшие подробности относительно этого нового, чрезвычайно заинтересовавшего его сообщения. В начале февраля Холл послал Эбирбинга и матроса Франка Лейлора в лагерь иннуитов, находившийся на расстоянии 20 миль по льду, чтобы пригласить туземцев Иглулика, если последние там окажутся, посетить его. Они вернулись обратно с эскимосом по имени Кваша, его женой и Эскуорку, которого Холл называет также Джерри — очевидно, это прозвище он получил от китоловов. Эти люди рассказали Холлу, что в течение последних трех лет они видели у Иглулика двух белых, из которых один был высокого роста, а другой — значительно ниже. После подробных расспросов Холл убедился в их правдивости. По их словам, они видели доктора Рэ в бухте Пелли через семь лет после первого посещения им их страны и оставались близ Ивиллика 7½ лет после того, как Рэ отправился к себе на родину, после чего они поселились в Иглулике и здесь двумя годами позже видели белых. Кое-какие дополнительные подробности подкрепили уверенность Холла в правдивости их рассказа.

Эти сообщения, а также и рассказы других иннуитов доставили Холлу громадную радость, так как из них можно было сделать вывод, что еще в 1864 году некоторые из спутников Франклина были в живых и находились около пролива Фьюри и Гекла. По крайней мере, он сильно на это надеялся.

Несколько позже Холл послал большое количество моржевого мяса в лагерь эскимосов, в котором жило до 55 человек, испытывавших сильную нужду в продовольствии. Он узнал от них, что четыре года спустя после последнего посещения Рэ, на восточном берегу залива Коммити, они видели корабельные бревна, выкрашенные с одной стороны черной краской, а также высокую мачту. По их словам, туземцы залива Пелли видели после отъезда Рэ на берегу полуострова Симпсона сложенный из камней памятник, на верху которого был положен камень, указывавший направление к Иглулику.

Холл решил собрать сведения относительно того, насколько можно было доверять Кваше и его жене. Сведения оказались в общем благоприятными, хотя о Кваше эскимосы говорили, что он в молодости был известен как любитель рассказывать небылицы. Зато его жену считали женщиной, заслуживавшей полного доверия. Несколько позже Эбирбинг и Тукулиту посетили жену Кваши, чтобы узнать дальнейшие подробности о встрече с белыми. По их возвращении Холл записал:

«Сообщения о том, что туземцы видели белых близ Иглу лика между 1849 и 1865 годами, по моему мнению, отвечают действительности. Меня невыразимо влечет теперь к Иглулику и проливу Фьюри и Гекла. Нельзя ни минуты сомневаться в том, что мой долг — попытаться спасти оставшихся еще в живых спутников Франклина».

По словам Папа, туземцы Иглулика, как и сам он, допускали, что некоторые из переживших кораблекрушение могут быть еще живы. Он выразил согласие принять участие в поисках их. Холл считал очень вероятным, что не все спутники Франклина продолжали безнадежный путь к Большой рыбной реке. Он приводил при этом доводы, которыми впоследствии аргументировал Рэ. В одном из своих сочинений Рэ говорит:

«Меня поразила в свое время — продолжает удивлять и теперь — большая ошибка, которую совершили спутники Франклина, пытаясь спастись путем отступления в область Гудзонова залива. Казалось бы, что страшные страдания, перенесенные Франклином и его спутниками Ричардсоном и Баком во время предыдущего короткого путешествия по этой бесплодной местности, должны были бы удержать их от такой попытки. Ведь спутники Франклина могли воспользоваться хорошо знакомым им путем — к берегу Фьюри, тем путем, избрав который спаслись Россы в 1632/33 году и который они нашли открытым. Расстояние от кораблей Франклина до берега Фьюри было очень немногим больше, чем от того места, где были покинуты суда Росса. Франклин и его офицеры должны были знать, что на том месте, где погиб «Фьюри», все еще находилось очень много продовольствия. Ведь даже в 1859 году там оставалось громадное количество консервов — зелени, супов, сахара, муки и прочего, словом, гораздо более значительные запасы, чем те, которые могли быть найдены на торговых станциях Гудзонова залива. Кроме того, участники экспедиции шли бы по той дороге, где они могли встретить посланные на их розыски отряды или же китолов. Расстояние до берега Фьюри от того места, где были покинуты суда Франклина, приблизительно равнялось расстоянию между этим местом и устьем Большой рыбной реки, то есть составляло по прямой линии около 210 географических миль. Если бы было решено отступать к берегу Фьюри, отпала бы необходимость тащить с собой тяжелые лодки, так как за год перед тем, то есть в 1847 году туда могла быть направлена небольшая группа участников экспедиции, которая убедилась бы в том, что продовольствие и лодки в депо были в целости и исправности. Поход к месту гибели «Фьюри» не был бы слишком трудным для 130 человек, которые, как видно из донесения, найденного впоследствии Мак-Клинтоком, весной 1847 года были вое здоровы».

Мнение Рэ в этом вопросе особенно ценно, так как никто не изучил так хорошо этот район, как именно Рэ, и мало кто мог сравниться с ним опытом путешественника.

В течение первых трех недель марта Холл старательно готовился к походу. К несчастью, он лишился всех своих собак, добытых с таким трудом. Среди них развилась какая-то эпидемия, собаки стали дохнуть одна за другой, некоторых пришлось пристрелить, и в конце концов не осталось ни одной. Счастье еще, что Холлу удалось закупить пять собак у иннуитов, иначе и это путешествие провалилось бы. В бухте Таллун Холл оставил в устроенном здесь лагере четырех из пяти своих белых помощников, среди которых были два матроса по фамилии Бейн и Колеман. Он поручил им охоту на зверей и велел дожидаться своего возвращения.

23 марта 1868 года Холл выступил в поход в сопровождении одного английского матроса — Франка Лейлора, Эбирбинга, Тукулиту, эскимоса Папа и его жены с маленьким ребенком. Уже в самом начале путешествия приключилась маленькая неприятность: сильнейшим ветром с саней сдуло последний дневник Холла, который заметил случившееся только в тот момент, когда Папа был уже на льду и гнался во весь опор за улетавшими листками. После тщетных попыток поймать их. Папа вернулся разгорячившийся и усталый. Потеря была непоправимой.

2 апреля Холл и его спутники прибыли на берег канала Фокса и построили здесь свое «иглу» десятое по счету. Здесь было оставлено некоторое количество хлеба и пеммикана для обратного пути от пролива Фьюри и Гекла. 6 апреля экспедиция прибыла к острову Углит, населенному большим количеством эскимосов. Здесь Холл остановился на несколько дней, не столько чтобы отдохнуть, сколько чтобы запастись моржовым мясом и расспросить туземцев обо всем, что они знают о белых людях с пропавших кораблей.

Во время пребывания на острове Углит к Холлу в его иглу заходило много местных жителей. Расспрашивая каждого из них в отдельности, а потом сразу целую группу, Холл еще больше уверился в том, что сообщения относительно белых, которых видели на южном берегу пролива, отвечают истине. Он серьезно надеялся, что скоро увидит нескольких спутников Франклина, оставшихся еще в живых.

Холл подробно заносил эти беседы в свой дневник, по несчастной случайности впоследствии затерявшийся. Однако некоторые места были потом восстановлены по копии, снятой одним из его друзей. Из этих отрывков можно видеть, что именно вызвало энтузиазм Холла и побудило его продолжать путешествие. Вот обстоятельства этого дела:

«Хотя Холлу и не удалось разыскать Киа, убитого моржом во время охоты, он узнал от Кулуа, эскимоса, которого Холл считал заслуживающим полного доверия, что когда он охотился в местности между бухтой Гарри и северо-западным мысом полуострова Мельвиля, он видел «иннукшу», то есть, памятник, на южном берегу реки, впадающей в залив несколько западнее мыса Эллис. Памятник был сложен из камней, часть которых была сдвинута с места. Судя по внешнему виду, он был сооружен недавно. Ничто не указывало на то, что там было сложено продовольствие. Кулуа не допускал, что памятник был сложен эскимосами, так как он был первым из них, зашедшим так далеко от залива Гарри. Киа рассказывал ему, что он видел там чужеземца. У него была шапка на голове и одежда с капюшоном. Киа некоторое время наблюдал за ним, прячась за скалами. Потом он слышал ружейный выстрел».

Все иннуиты острова Углита верили рассказу Киа, что и подтвердили в беседе с Холлом. Кроме того, ему передавали столь же странные рассказы о чужеземцах, которых видели поблизости от Иглулика, и о звуках, напоминавших ружейные выстрелы, которые неоднократно были слышны в таких местах, где происхождение их нельзя было объяснить треском расколовшихся льдин. Эскимосы приняли неизвестных первоначально за индейцев, что так испугало их, что они немедленно покинули эти места. Следы, оставленные чужеземцами, были длинными, суживавшимися к середине и более глубокими у пятки.

Холл не мог не сопоставить рассказов о корабельной мачте и бревнах, найденных на берегу около залива Пелли — памятнике, о котором говорил Сипунгир, повидимому до сих пор стоявшем на северном берегу пролива, с сообщениями о странном появлении незнакомцев, их одежде и оставленных ими следах. Он высказывал предположение, что некоторые из спутников Франклина переправились на восток от области Парри, может быть в надежде добраться этим путем до пролива Кумберлэнд, где они рассчитывали найти какой-нибудь английский корабль. И эти люди могли быть еще в живых, так как по рассказам о последних встречах туземцев с белыми чужеземцами они якобы происходили в 1864 году.

16 апреля Холл выступил из Углита. С экспедицией отправился в качестве гида иннуит Кулуа. Переход до места, где предполагалось найти памятник, занял восемь дней.

24 апреля начались поиски гурия и склада. Памятник был найден, и место склада установлено, но последнее было покрыто огромными пластами снега. Гурий стоял на площадке между двумя рукавами реки. Пока Холл делал набросок его, Лейлор пытался при помощи железного ножа добраться через глубокий снег до склада, но снег оказался твердым, как лед.

Желая предпринять все, что окажется возможным, чтобы проникнуть в склад, Холл решил остаться здесь на более продолжительный срок и соорудить поблизости от места склада свое иглу. 26-го он возобновил совместно с Лейлором и Эбирбингом попытку очистить место склада от снега. Они трудились втроем много часов, но смогли проникнуть с помощью ножей только на глубину 4,5 метра. Как позднее рассказывал Эбирбинг, несмотря на холод, они «вспотели с головы до ног». И все же им не удалось разыскать склада.

В это же время Тукулиту и Эбирбингу посчастливилось найти места двух лагерных стоянок, совершенно различных но своему устройству. Как видно было по расположению камней, поддерживающих углы, палатки первой из стоянок имели продолговатую форму. Это указывало, по уверениям спутников Холла, на то, что первый лагерь принадлежал белым. Расположение камней на месте второй стоянки в виде кругов служило указанием, что там был лагерь иннуитов.

Холл со своими спутниками дошел до 69°47′5″ северной широты и 85°15′ западной долготы.

До него никто из арктических исследователей не заходил так далеко со стороны материка. Спутники Парри не были на западной стороне полуострова, а Рэ дошел до 69°5′35″ северной широты.

Приведем заметки Холла, сделанные им во время двухдневных поисков склада.

«24 апреля. После того как мы пробродили четыре часа по холмам, озерам и лощинам, покрытым глубоким снегом, Кулуа предложил мне посмотреть в подзорную трубу в указанном им направлении. Сделав это, я увидел памятник, возвышавшийся над снегом. После меня в подзорную трубу посмотрели Кулуа и Франк, причем первый заявил, что этот памятник — не тот, о котором он говорил. Доктор Рэ не мог соорудить этот памятник и примыкающий к нему склад. Когда Рэ был у мыса Крозье в 1847 году, снег должен был быть таким же глубоким и твердым, как теперь. Кроме того, из карты путешествия Рэ не видно, чтобы он посетил южную часть залива Парри. Завтра утром я отправлюсь со своими спутниками к памятнику.

«Кулуа заметил, что когда он видел памятник в первый раз, то он показался ему недавно сооруженным, а теперь он выглядит старым. Когда Кулуа обнаружил гурий и камни склада под снегом, он сообщил о своем странном открытии иннуитам. Памятник и склад не могли быть сооружены эскимосами. Он установил, что камни, покрывавшие склад, устроенный в углублении, были после сдвинуты в одну сторону и содержимое вынуто оттуда.

«25 апреля. Сегодня утром мы спустились к памятнику, чтобы возможно тщательнее исследовать его, а также найти камни склада, скрытые под глубоким снежным покровом.

«8 часов утра. По пути от нашей седьмой стоянки к мысу Крозье гурий был отчетливо виден в подзорную трубу. В поисках камней склада я и Франк начали разрывать снежные глыбы к западу от памятника, в непосредственной близости от него. Кулуа, ссылаясь на свои воспоминания о положении камней по отношению к гурию, показывал, где именно надо рыть.

«10 часов утра. Ганна обнаружила место лагерной стоянки белых — следы продолговатой палатки и четыре недавно перевернутых камня, по одному на каждом углу, служивших для прикрепления концов палатки. По внешнему виду можно заключить, что камни были перевернуты одновременно с камнями памятника.

«10 часов 30 минут. Джо, рыская кругом, нашел другое место лагерной стоянки. Здесь камни образуют круг. По-видимому, на этом месте находился лагерь иннуитов 10–15 лет назад. Ганна сказала, что если бы нашелся очаг внутри лагерного круга, можно было бы с уверенностью сказать, что здесь был лагерь иннуитов. И, действительно, этот очаг был найден. Один камень, повернутый Ганной, оказался черным от дыма. Контраст между местами стоянки белых и иннуитов бросается в глаза.

«Вечером. Весь день мы усердно трудились, разрезая пласты снега в поисках камней склада, но все было напрасно, несмотря на то, что мы вырыли глубокие ямы и выворачивали целые глыбы снега.

«26-го. Джо и Ганна, также как и Кулуа, уверены, что здесь был когда-то лагерь белых».

Будучи обеспечены продовольствием всего лишь на два дня, Холл и его спутники были вынуждены вернуться к своему шестому иглу. Прежде, однако, они разобрали памятник, камень за камнем, но не нашли ни сообщения, ни какого-нибудь знака, по которому можно было бы судить, кем он был сооружен. Больше всех разочарован был этим Кулуа, опасавшийся, что будет заподозрен во лжи. Однако его правдивость не вызывала у Холла сомнений.

Холл покидал эти места с сознанием, что он не напрасно производил здесь розыски. Обнаружив гурий и остаток лагеря, он установил, что здесь действительно были белые.

Холл закончил теперь свои астрономические наблюдения, а также наблюдения за направлением стрелки компаса по всей береговой линии между мысом Инглфильдом — самым западным пунктом пролива, обследованным Парри, и мысом Крозье — самым северным, до которого доходил Рэ в 1847 году. Произведя эти исследования, Холл заполнил пробелы адмиралтейской карты в отношении северо-западной части полуострова Мельвиля у западного входа в пролив Фьюри и Гекла и ниже его. Это щедро вознаграждало Холла за разочарование, которое он должен был чувствовать, покидая эти места без письменных донесений или других остатков экспедиции Франклина, которые имели бы существенное значение.

Когда Холл подходил со своими спутниками к иглу, востроглазый Кулуа заметил в нем дыру, а на снегу были видны следы волка. Обеспокоенные этим, люди прибавили шагу и, подойдя вплотную к хижине, увидели разбросанные на льду куски моржовой кожи, мяса и печени. Зверь успел прорыть уже несколько ходов внутри иглу и таскал к себе в логово хранившиеся там запасы. Не было никакого сомнения, что через день-два волк перетаскал бы все до последней крошки и оставил бы экспедицию совсем без продовольствия.

Холл все еще надеялся найти живыми участников Франклиновой экспедиции и решил предпринять вылазку на большой остров, расположенный в середине пролива. Он осмотрел все окрестности, но без всякого результата. Тогда Холл повернул обратно к знакомому уже острову Углит. Прибыв на место, он увидел, что население деревни увеличилось благодаря приходу с севера нескольких новых семейств, желавших посмотреть на чужестранцев. Первое известие, которое услышал от них Холл, было сообщение о гибели Аглуки и его друга, которых унесло на льдине во время охоты на моржей. Холлу сообщили также об одном иннуите, который рассказывал о встрече с тем странного вида белым человеком, которого видел Киа. Холл решил отложить намеченные им географические исследования пролива и отправиться к острову Терн, чтобы расспросить этого эскимоса. Перед посещением острова Терн Холл произвел обследование группы островов Углит. Эти острова омывались открытым морем и изобиловали моржами, утками и морскими чайками. На острове Терн эскимос повторил ему уже известную историю.

18 мая Холл в сопровождении Франка, Папа и других туземцев отправился к реке Джиффорд, описанной Парри, так как слышал, что там были обнаружены остатки лагеря и другие следы пребывания белых людей.

19 мая Холл подошел к этой реке, оказавшейся в действительности рукавом моря, в который впадало несколько речонок, по словам проводника изобиловавших осенью лососями.

На северном берегу Холл обнаружил место, где находился лагерь, и сделал с него набросок. За исключением находки двух пуль и особого расположения камней не оказалось никаких признаков, по которым можно было бы судить о пребывании здесь европейцев.

Необходимо также напомнить, что это место посетил в свое время и Парри.

Вернувшись на свою базу на остров Углит, Холл стал готовиться в обратный путь к бухте Репульс. 31 мая он покинул остров и без особых задержек проделал весь путь до лагеря в бухте Таллун.

По прибытии Холла в этот лагерь между ним и его белыми помощниками чрезвычайно обострились отношения, в конечном итоге приведшие к весьма печальному концу. Вражда между Холлом и матросами привела однажды к крупному разговору, имевшему место в присутствии эскимосов. Холл считал, что в этом опоре он ставил на. карту весь свой авторитет среди эскимосов, а следовательно и успех всего своего дела. Он категорически потребовал от матроса Колемана изменения тона, в котором тот вел разговор, угрожая ему жестокой расправой. Когда Колеман стал упорствовать, Холл хладнокровно попросил передать ему револьвер и разрядил его в грудь матросу. «Я думал, что он не проживет более пяти минут, — заканчивает Холл очередную, запись в своем дневнике, — но пуля прошла в тело, не задев сердца». В течение пятнадцати дней Колеман боролся со смертью, тогда как Холл старательно ухаживал за ним. 14 августа матрос умер.

В этом же месяце Холлу пришлось расстаться с нанятыми им людьми, воспользовавшимися условиями их контракта, согласно которым по истечении года службы им предоставлялась свобода выбора: продолжать работать у Холла или возвратиться на родину. Они предпочли последнее. Холл надеялся, что матрос Лейлор — самый близкий ему из всех — согласится остаться с ним, но после некоторых колебаний и он покинул Холла. Что касается самого Холла, то он решил все-таки не отступать и в будущем году во что бы то ни стало осуществить поездку к Земле короля Уильяма.