Аромат жасмина

Глава 2

До крайности довольная тем, что все наконец закончилось, Андреа устало прислонилась к стене и потерла занемевшую ногу.

— Боюсь, мне никогда не оправиться после такого испытания. — Она повернула голову к подруге, которая, раскинув руки, лежала на кушетке у противоположной стены кабинета.

— Сама виновата, — сонным голосом ответила Морин, — не надо было работать на таких высоких каблуках.

— Я виновата? Не знаю, что бы ты со мной сделала, окажи я тебе такую «услугу»!

Морин захихикала:

— Посмотри правде в глаза, детка. Счастливые времена, когда ты жила, словно канарейка в золотой клетке, закончились. Добро пожаловать в реальный мир.

— Как ты думаешь, где я нахожусь весь последний год? — обиженно отозвалась Андреа.

— Прости, мне не следовало тебе об этом напоминать. — Морин скатилась с кушетки и, подбежав к подруге, порывисто обняла ее. — Просто я думала, что… Ты ведь не сказала мне раньше, в каком аду тебе приходилось жить!

— И что бы ты сделала, если бы знала обо всем этом раньше? Взломала клетку и вытащила меня оттуда? У тебя и своих проблем хватает. Кристофер был еще совсем малюткой, и ты только что купила этот дом…

— Попадись мне этот твой ублюдок, я бы ему показала…

— Не стоит, Моу, все уже в прошлом. Теперь мне надо побыстрее научиться у тебя всему, чему положено, и я смогу распрощаться со своей прежней работой.

— Неужели продавать косметику так уж плохо?

— Дело не в косметике, а в том, что мне приходится постоянно мириться с присутствием моего начальника.

— Ты мне никогда о нем не говорила…

— Не волнуйся, это еще впереди. — Андреа завела руки за голову и, расправив плечи, с удовольствием потянулась. — Мне жарко, к тому же я еще не пришла в себя после полета и слишком устала, чтобы о чем-нибудь думать.

— Тогда пошли домой, там ты сможешь по крайней мере освежиться. — Хозяйка ресторана подошла к заваленному бумагами письменному столу, просмотрела несколько листов, и вдруг ее лицо скривилось.

— Что-то не так? — спросила Андреа.

Морин тряхнула головой:

— Просто голова болит. Наверное, это от переутомления — последние две недели были просто сумасшедшими. — Она резким движением выдвинула ящик стола. — Где здесь, черт возьми, счет за электричество? Вечно ничего нельзя найти! — Пробормотав эти слова себе под нос, она снова задвинула ящик и вздохнула: — Слава Богу, Роуз завтра возвращается из отпуска. Я тебе о ней рассказывала, не правда ли? Бывшая школьная учительница, которую я наняла в прошлом году в качестве управляющей ресторана… — Не дождавшись никакой реакции от Андреа, Моу снова вздохнула: — Ладно, пошли. Мануэль поможет тебе с сумками, а пока ты будешь отдыхать, я заберу Кристофера из школы.

— Этого маленького дьяволенка я не видела с тех пор, как ему исполнилось два года. — Андреа, снова обретя голос, последовала за Моу к двери. — Как ты думаешь, он вспомнит меня после такого перерыва?

— Неужели уже три года прошло? — Моу, прищурившись, посмотрела на подругу, а затем перевела взгляд на часы: — Боже, мне уже пора бежать!

В ответ Андреа только улыбнулась и покачала головой. Что за характер у этой женщины! Несмотря на то что они обе происходили из так называемых приличных семей, жизнь у них сложилась уж очень по-разному. Андреа всегда оказывалась под теплым крылышком судьбы, тогда как Моу сама то и дело нарывалась на неприятности: она могла сесть в машину к незнакомцу посреди ночи, ни на минуту не задумываясь о последствиях, или провести ночь на пляже, чтобы полюбоваться морем. Только забеременев, Моу стала немного серьезнее, а затем окончательно остепенилась и прочно пустила корни здесь, в Финиксе.

Тем временем Мануэль уже спешил Андреа навстречу:

— Ну что, пошли? — Он вопросительно посмотрел на нее, и она, кивнув, вышла следом за ним на залитую солнцем улицу.

Моу жила в небольшом белоснежном коттедже, расположенном вплотную к «Сандиал-Хаус». Войдя внутрь, Андреа огляделась. Ей сразу стало ясно, что Моу все средства вложила в ресторан: обстановка в доме была спартанской.

Позже, приняв ванну и немного поспав, она переоделась в джинсы и тенниску, а как только прибыла нянька, отправилась в сопровождении Моу обратно в ресторан.

— Ну как тебе понравился мой роскошный дом? — спросила Моу по дороге.

Андреа постаралась не показывать своего разочарования.

— Он очень, как бы это сказать, строгий…

— Синоним для слова «убогий»?

— Я так не говорила. Просто… Он явно нуждается в обустройстве.

— Я собиралась заняться домом, но эта пожилая гранд-дама, — Морин указала на ресторан, — пожирает все деньги. Ты себе представить не можешь, сколько пришлось вложить в обновление: новая кровля, новый трубопровод, новая электропроводка… Страшно даже подумать!

— Ты просто молодчина. И знаешь, мне нравится эта бледно-желтая отделка витрины — она здорово смотрится на фоне кирпичной стены.

— Еще бы! — Моу кивнула. — А теперь представь: сейчас, когда все приобрело приличный вид, я не могу насладиться результатом сполна, потому что на мое сокровище уже кое-кто хищно точит зубы.

— О чем это ты? — запыхавшись, спросила Андреа, с трудом поспевая следом за Моу.

— Помнишь, я писала о всесильном дельце, который пытался меня купить? Так вот, он так никуда и не делся. И хотя он может предложить мне десять миллионов долларов, я все равно не собираюсь ничего продавать.

— Господи, детка! За десять миллионов ты можешь купить еще один ресторан и в придачу к нему яхту, а после этого у тебя еще останется на пригоршню жетонов в нью-йоркское метро.

Моу тряхнула темными кудряшками.

— Давай не будем об этом, — нетерпеливо перебила она, — а то у меня снова голова разболится.

В ресторане уже вовсю кипела работа: официанты готовили зал для вечернего приема. Розовые льняные скатерти заменили на белые, накрахмаленные салфетки цвета бургундского веером возвышались над винными бокалами на тонких высоких ножках, словно царские короны, в хрустале бокалов играли отблески зажженных свечей.

На кухне работа была в самом разгаре, и команда поваров вполне контролировала ситуацию. Андреа с восхищением наблюдала за тем, как Моу руководит всем этим огромным слаженным оркестром. Ей было непонятно, как можно удержать в памяти тысячи деталей, связанных с непростым ресторанным бизнесом.

В дверь кухни просунулась голова вечернего метрдотеля Ли.

— Моу, не выйдешь на секунду в фойе?

Последовав за подругой, Андреа увидела нечто такое, от чего рот у нее сам собой раскрылся: букет экзотических цветов, представший перед ними, почти скрывал молодую девушку, доставившую его.

— Святые угодники! Неужели кто-то умер? — всплеснула руками Морин.

— Куда прикажете отнести? — послышалось из-за букета.

Моу указала на стол, и девушка, поставив цветы в стоявшую на нем большую вазу, облегченно вздохнула, а затем достала из сумки бланк заказа, в котором хозяйке ресторана следовало расписаться.

— Ли, — негромко попросила Морин свою помощницу, — дай посыльной хорошие чаевые — она заработала по меньшей мере пять долларов за то, что притащила сюда все эти джунгли.

Андреа тихонько толкнула подругу в бок:

— Надо же, а ведь ты говорила, что Кристофер единственный мужчина в твоей жизни…

— Тихо. — Моу приложила палец к губам, а затем, достав из букета маленький белый конверт, вскрыла его, вытащила карточку и озадаченно поджала губы.

— Ну что там? — не в силах сдержать любопытство, спросила Андреа.

Моу почесала затылок и начала читать: «Мой брат-близнец — это мерзкий тип с отвратительными манерами, его следовало бы выпороть за непростительное хамство, которое он продемонстрировал по отношению к Вам сегодня днем. Но я предвкушаю удовольствие представить Вам более приятного члена семьи. Мэдисон Макки».

— Кто это такой, черт побери?

— Ой! — невольно вскрикнула Андреа, словно опять проваливаясь в воздушную яму. — Наверное, тот тип, который приходил сюда на ленч. Думаю, это он прислал цветы.

Моу от души расхохоталась:

— Не прошло еще и двенадцати часов, как ты в городе, а за тобой уже ухлестывают мужчины. Как это тебе удается, а? Идем скорее на кухню, там ты мне все расскажешь.

Андреа еще раз бросила взгляд на роскошный букет и с сильно бьющимся сердцем последовала за Моу.

Мэдисон повернул крутящееся кресло, чтобы посмотреть на солнце сквозь полукруглую стеклянную стену: уходя за горизонт, угасающее светило на несколько кратких минут превратило ее в подобие зеркала из отполированного золота. Потом он перевел взгляд на часы. Самолет из Тусона как раз сейчас садится в аэропорту, скоро они встретятся со Стефани. Обычно Мэдисон с нетерпением ждал приезда красавицы брюнетки, но, как ни странно, именно сегодня он бы охотно отменил совместный ужин. Весь день на него сыпались неприятности, и самая большая из них заключалась в том, что отец его, сам того не желая, привел в действие взрывное устройство небывалой силы, выудив у сына согласие на контакт с хозяйкой «Сандиал-Хаус».

Мэдисон встал, подошел к окну и, глядя вдаль, забарабанил по стеклу. Итак, он влип в историю, влип по уши, и теперь ему уже не выбраться. Самым простым решением было бы сообщить отцу, что он передумал, и предложить старшему Макки на выбор услуги нескольких своих коллег, которые могли бы заняться разрешением проблемы Рассела Стентона; но разве он когда-либо искал легких путей? Нет уж! Мэдисон вздохнул: раз он дал слово, придется его сдержать.

Колокольный звон оповестил горожан о начале шестичасовой мессы. Отсюда, с высоты, хорошо просматривалась расположенная внизу церковь. Словно повинуясь приказу свыше, Макки повернул голову в сторону большого здания викторианской эпохи, которое находилось в четырех кварталах от его офиса. В отличие от множества иных, совершенно безликих строений этот дом стоял особняком, и его покрытая новой черепицей островерхая крыша гордо вонзалась в небесную высь. Теперь ему стало ясно, почему Морин не хочет расставаться с домом. И тут же он почувствовал, как сердце его забилось чаше. Это происходило уже не в первый раз и именно тогда, когда он начинал о ней думать.

Мэдисон подошел к столу и закрыл портфель. Если поторопиться, он еще успеет заскочить в «Сандиал-Хаус». На губах его появилась невольная улыбка. К этому времени цветы уже, должно быть, доставлены, и записка, надо надеяться, произвела тот эффект, на который он рассчитывал.

В подземном гараже он забрал свой новый защитно-зеленого цвета «ренджровер» и тронулся с места. К тому моменту когда машина доехала до «Сандиал-Хаус», ладони его взмокли от пота, но он все еще не хотел признаться себе в том, что так нервничать заставлял его далеко не один деловой аспект предстоящей встречи.

Припарковавшись к тротуару, Мэдисон некоторое время продолжал сидеть в машине. Скорее всего он сглупил, решив приехать сюда: возможно, Стефани уже ждет его. И все же, поколебавшись минуту-другую, он выключил двигатель: потребность еще раз увидеть Морин Каллауэй оказалась сильнее здравого смысла. Ему становилось не по себе при воспоминании о том, как его грубые слова вызвали к жизни несчастное выражение в ее миндалевидных глазах, как задрожали ее пальцы…

Мэдисон вздохнул и, не давая себе времени передумать, выйдя из машины, направился к дому. Когда навстречу ему вышла очаровательная миниатюрная женщина с каштановыми волосами, он приветливо улыбнулся ей.

— Я — Мэдисон Макки. Мисс Каллауэй на месте? Я не назначал встречу заранее, просто хотел удостовериться в том, что цветы были доставлены, — сказал он, бросив взгляд на красовавшийся в фойе огромный букет.

— Сейчас узнаю, сможет ли она вас принять. — Окинув его любопытным взглядом, женщина поспешила в зал.

Когда дверь, резко распахнувшись, чуть не задела ее по лицу, Андреа вскрикнула от неожиданности и едва не выронила поднос с фужерами.

— Угадай, кто пришел, — с таинственным видом сообщила ей Ли. — Это тот самый парень, что прислал цветы! — Сложив ладони под подбородком, Ли переводила взгляд с Морин на Андреа и обратно. — Симпатяга, — мечтательно протянула она.

Андреа поставила поднос и попыталась унять дрожь в руках.

— Ну и что мне ему сказать? — Кажется, Ли понемногу начинала терять терпение.

— Проводи его в холл, — наконец решила Моу.

Ноги Андреа словно прилипли к полу. Так она хочет его видеть или нет? И что у нее за вид: наверное, зеркало, в которое она смотрела, такого еще не видело.

Склонив голову набок и подбоченившись, Моу безапелляционно заявила:

— Чего же ты ждешь? Иди и поблагодари джентльмена за цветы.

— Да? — Андреа почувствовала, как у нее защипало глаза, и потерла их. — Надеюсь, тушь не размазалась?

— Ты, кажется, сказала, что он тебе не интересен? — с хитроватым блеском в глазах поддела подругу Моу. — С тушью у тебя все в порядке. Хватит пыхтеть, и давай двигай.

Чувствуя на себе любопытные взгляды, Андреа, поправив волосы, набрала полную грудь воздуха и вышла из кухни.

У двери в холл она немного постояла, привыкая к приглушенному свету, и затем сквозь стекло двери оглядела холл. Когда она встретилась взглядом с Мэдисоном Макки, душа ее словно ушла в пятки.

Мэдисон встал и решительными шагами направился к ней.

— Привет, — негромко произнес он.

— Здравствуйте, мне очень приятно…

— Так цветы вам понравились?

— Да, они очень красивые. И записка мне понравилась тоже. — Андреа, сама удивилась тому, что способна говорить так свободно. — Вы и есть тот самый хороший близнец?

На щеках у гостя заиграли ямочки.

— Разумеется. Но мой невоспитанный брат тоже шлет свои искренние извинения.

— Они приняты, — со смехом ответила Андреа.

Неожиданно Мэдисону захотелось остаться, чтобы поболтать с ней подольше. Возможно, переговоры пойдут не так уж плохо, если она готова воспринимать его со знаком «плюс». Стараясь не слишком напугать ее, он попытался осторожно перейти к делу:

— Я готов договориться с вами о встрече у вас или у меня в офисе в удобное для вас время…

Андреа вначале растерялась, но тут же, вспомнив, что ее принимают за Морин, невозмутимо ответила:

— Мистер Макки, я должна кое-что прояснить. Меня зовут не Морин Каллауэй, а Андреа Дюссо. — С этими словами она протянула ему руку.

Когда Мэдисон прикоснулся к ее пальцам, странное тепло побежало вверх по его руке к плечу и оттуда к сердцу.

— Андреа Дюссо, — повторил он, словно пробуя ее имя на вкус. Ему казалось, что он вот-вот потонет в океане ее синих глаз.

Андреа почувствовала, что краснеет. Хорошо хоть, что в такой темноте вряд ли кто-нибудь это заметит.

Услышав за спиной голос Моу, Андреа быстро отдернула руку и, отступив на шаг, представила гостю настоящую хозяйку ресторана.

— Знакомьтесь — Морин Каллауэй, моя лучшая подруга.

Морин взяла Андреа под руку.

— Вообще-то я не очень люблю принимать здесь служителей закона, мистер Макки, в том числе адвокатов и поверенных, — она хитро усмехнулась, — но раз уж у вас такой хороший вкус и вы любите цветы, для вас я готова сделать исключение.

— Мистер Макки хочет с тобой о чем-то поговорить, — поспешила пояснить Андреа.

Окинув Моу оценивающим взглядом, Мэдисон понял, что ступил на очень зыбкую почву. Эту женщину будет не так-то легко переубедить. Внезапно он даже обрадовался, что сегодняшний вечер у него занят: ему требовалось время, чтобы обдумать тактику предстоящего разговора.

— Я должен пообщаться с вами по одному небольшому вопросу, миссис Каллауэй. Могу я заскочить к вам завтра? — Мэдисон постарался, чтобы его улыбка выглядела как можно дружелюбнее.

— Разумеется.

— Тогда до встречи. Приятно было познакомиться. — Вежливо поклонившись, он не торопясь вышел из ресторана.

Андреа не знала, куда деваться от смущения, и даже успокаивающие слова подруги не сразу привели ее в чувство.

Вечером, развалившись на толстом ковре в крохотной спальне Моу, Андреа, глядя на подругу, сидевшую неподалеку по-турецки и дожевывавшую чипсы из блестящего пакетика, удивленно качала головой:

— Две разумные взрослые женщины, которым уже исполнилось тридцать, сидят на полу и пьют шампанское, закусывая чипсами. Разве это нормально?

— Попридержи язык! Может, тебе и тридцать, а мне до конца жизни будет только двадцать девять, — с шутливой серьезностью поправила Моу, осушив до дна свой бокал.

— Тогда мне тоже, — согласилась Андреа и вдруг, нахмурившись, вздохнула.

— Что-то не так? — Моу насторожилась.

— А, ерунда. Просто я подумала о том, что те времена, когда мы с тобой только заканчивали колледж, уже никогда не вернутся. Вся радость ушла из жизни.

— Ну если бы ты не слишком торопилась замуж за своего красавчика…

— Может, начать все сначала, только на этот раз действовать по-другому?

Моу, охая, поднялась на ноги.

— Идея хоть куда. Я, пожалуй, принесу еще закуски и еще одну бутылку веселящего зелья. — Она кивнула в сторону пустой бутылки из-под шампанского.

— Не думаю, что это такая уж хорошая мысль. Сдается мне, ты бы и сейчас не прошла тест на трезвость.

— Смотри, как я могу дотронуться до кончика носа. — Моу тут же неловко ткнула себя в щеку. Обе засмеялись, и хозяйка комнаты, чуть покачиваясь, отправилась на кухню.

Андреа тоже поднялась и подошла к открытому окну. Луна освещала тенистый садик. Прижавшись плечом к оконной раме, она вдохнула аромат жасмина и, закрыв глаза, стала вспоминать свою юность. Если ей и вправду хочется начать жизнь сначала, от какого же момента надо отталкиваться? И когда все пошло наперекосяк?

— Та-та-та! А вот и я со второй переменой блюд!

Моу, стоя в дверях с бутылкой шампанского в руке, кинула Андреа пакет с сырными шариками.

— Вот это жизнь! — со смехом воскликнула гостья, поймав закуску.

— Тсс! Нам надо чуть поубавить звук, не то мы разбудим Кристофера.

Подоткнув под спины подушки, они снова уселись на пол между двумя одинаковыми кроватями. Моу открыла шампанское и наполнила бокалы.

— Ну теперь давай о серьезном. Я знаю, больше всего ты жалеешь о том, что вышла за этого с-ума-сойти-красавца после трехнедельного знакомства.

Андреа пожала плечами:

— Тогда я была влюблена и не могла рассуждать здраво…

— А со стороны казалось, будто тебе в голове проделали дырку и вынули мозги.

— Теперь мне даже самой себе трудно объяснить, что я чувствовала.

У Моу заблестели глаза.

— Что это было? Африканская страсть? Похоть, которую невозможно не утолить?

— Едва ли. — Андреа отвернулась. Вряд ли она сможет когда-нибудь найти слова для того унизительного и жалкого состояния, в котором ей довелось пребывать все эти восемь лет супружества с Бернардом.

— Думаю, ты права. Какие уж тут африканские страсти, если человек, по которому ты сходила с ума, был одним из самых преуспевающих пластических хирургов, жил в роскошном особняке в самом престижном районе Нью-Йорка и по десять раз в год выезжал отдыхать в Европу, — с готовностью согласилась Моу.

Андреа рассеянно посмотрела на подругу:

— Да дело в общем-то и не в этом даже…

— Тогда в чем? В характере твоего доктора? Знаешь, мне он чем-то напоминал тепловатый пудинг.

— Если ты помнишь, как раз тогда у меня умер отец. Может, дело именно в этом.

— Фрейд сказал бы, что имело место замещение.

— О нет, Бернард нисколько не походил на папу.

— Тогда я тебе скажу, что это было. Злой рок! Этот человек создал себе новый образ, изменил имя, обесчестил семью и затем убежал, обзаведясь красивой женой, которая была вдвое моложе его. Признайся хоть теперь, что для него ты была очередным выгодным вложением капитала, такой же собственностью, как его особняк и все прочее. Короче, безделушкой для украшения жизни.

Как ни обидно было Андреа, но она не могла про себя не согласиться, что Моу попала в самую точку.

— Знаешь, в нем все-таки было и хорошее. — Она и сама понимала, что ее оправдание выглядит довольно жалко.

— Как ни обидно, но почему-то в этом плане ничего на ум не приходит, — поморщившись, возразила Моу. — Более тщеславного типа я за всю свою жизнь не встречала. Хотелось бы мне знать, сколько он трудился над собственным лицом, стараясь довести его до совершенства!

Андреа готова была сквозь землю провалиться.

— Прекрати, Моу! Это уже чересчур. — Она глотнула шампанского, затем в раздумье провела пальцем по ободку бокала. — Он ведь не всегда был таким. В самом начале я даже думала, что он меня любит. Знаешь, Бернард появился в моей жизни, когда мне было очень тяжело, хуже некуда, и, возможно, поэтому я приняла собственную благодарность за любовь.

— А ты знаешь, что меня поразило больше всего, когда я приехала к тебе в гости? То, что у вас отдельные спальни!

— Просто Бернард страдал бессонницей и не хотел, чтобы я из-за него мучилась всю ночь.

— Ну довольно, хватит его оправдывать! — Моу энергично рассекла воздух рукой, словно ставя жирную точку.

Андреа вздохнула. Собственно, именно этим она и занималась последние восемь лет: поиском оправданий. Но оттого, что она это понимала, упрек подруги не стал для нее менее болезненным. Андреа очень близко подошла к черте, за которой она могла потерять самое себя и превратиться в послушную куклу, которой можно было манипулировать как кому заблагорассудится. Именно этого Бернард и добивался. Как она могла сказать Моу, что интимной стороны жизни у них практически не существовало, когда даже самой себе признаваться в этом было бы слишком унизительно.

Ее муж оказался решительным противником того, чтобы иметь детей, тогда как она об этом страстно мечтала. Бернард считал, что беременность испортит ее фигуру и сделает непривлекательной; что касается детей, то они, по его мнению, были не более чем шумными пачкунами и их наличие в семье испортило бы всю привлекательность его идеального, образцового союза с Андреа.

Судя по всему, Моу без труда прочитала ее мысли.

— Подумать только, он мог бросить тебя ради этой шлюхи, своей секретарши, которую подобрал в грязи и поднял на недосягаемую высоту! К тому же у него хватило наглости заставить тебя подписать этот унизительный брачный договор… Нет, он точно выродок.

Почувствовав себя совсем скверно, Андреа решила, что для нее будет лучше, если они поскорее сменят тему. С трудом заставив себя улыбнуться, она бодрым тоном произнесла.

— Вечерок удался на славу, я согласна, а вот разговоры о Бернарде вызывают у меня несварение. Жалко будет, если сырные шарики пропадут впустую. — Она подняла бокал повыше: — Давай выпьем за все хорошее, что ожидает нас в будущем.

— Говоря о хорошем, ты, наверное, имеешь в виду разборку гардероба, который притащила с собой в этих трех громадных чемоданах. — Моу насмешливо посмотрела на подругу. — Зачем тебе столько вещей всего на три недели?

— Годовой договор о субаренде истек, и моя соседка согласилась рассовать мои картины и безделушки по своей студии, но кладовка у нее размером с коробку для обуви, так что все мои пожитки путешествуют вместе со мной.

— Ого! И где ты намерена остановиться, когда вернешься?

— Будет день, будет и пища.

— Я тоже когда-то была такой… О! Опять! — воскликнула Моу, прижав пальцы к вискам.

— Что, голова болит? А ты была у доктора?

— Ну да. Он хочет меня обследовать — томография мозга — так, кажется, это называется. Кстати, в этой связи я должна попросить тебя еще об одной услуге.

— Для тебя — все, что угодно.

— Обследование назначено на завтра, на час дня, а в это время я должна присутствовать на совещании в отделе по планировке города. Ты не могла бы сходить вместо меня?

— Куда? На обследование или на совещание?

— Очень смешно. Ха-ха.

— Ладно, но ведь это будет как раз в разгар ленча. Как насчет ресторана?

— Об этом не переживай: Роуз завтра выходит на работу.

— Понятно. А на этом совещании я должна буду делать какие-нибудь записи?

— Разумеется. Мне непременно надо знать, что эти проныры затевают.