Артефакт. Эпизод второй

Глава 17

Позвали на встречу вовсе не меня — это было осознавать горше всего. Просто Амалайе было удобнее дать весточку своим соратникам через мою бывшую любовницу. Удобнее и безопаснее, она ведь вполне обоснованно считала, что ее противник внимательно следит за всеми ее возможными связями. Но ресурсы его, сколь бы не были велики, не могли покрыть все. И он не мог предположить, что в качестве связного будет использована одна молоденькая эльфка. С которой, к тому же, мы расстались.

Вот так все просто. Понадобился не следователь с большим опытом работы и, почти раскрывший дело Вивисекторов и троянцев, а просто бывший парень ветреной девушки.

— Не обижайся! — пока гном с орком закрылись в одной из комнат и внимали своей начальнице, Тсах’Лариенн решила уделить немного времени мне. — Ты же понимаешь, что стояло на кону. И кричала на тебя я для убедительности — вдруг нас кто-то прослушивал? На самом деле, я на тебя совсем уже не сержусь.

Мне, по правде сказать, было все равно, злиться на меня эльфка или нет. Прошлое — прошло. С ней было весело… иногда, но это уже осталось позади. А вот, что меня действительно цепляло, так это использование втёмную! Пусть даже я и понимал причины подобного поведения.

Шар’Амалайя пришла к моей бывшей вчера вечером. Попросилась на постой — ее с Ларой никогда ничего не связывало, а значит и противник не стал бы ее здесь искать. А про мою интрижку в ней она знала, вот заодно и решила своих коллег поставила в известность, что с ней все в порядке. Напрямую она этого сделать не могла, а использовать связь со мной — запросто. На мой взгляд, это изрядно отдавало шпионскими романами — что мешало, в самом деле, Ларе позвонить мне сразу, а не таскаться в офис дважды? Но, я многого в магии не понимал, может и правда такой путь был оправдан. Уже радовало, что мы не дошли до паролей и отзывов.

И вот теперь нелюди активно обменивались информацией, а меня как-то незаметно из разговора исключили.

«Ради твоей же безопасности!» — серьезно пояснила Амалайя свое решение. И закрыла дверь, оставшись с Нобом и Гордохом.

Строго говоря, у меня не было оснований считать себя умнее существ, жизненный опыт которых измерялся столетиями. Даже, если они ничего не понимали в сыскной деятельности, то вполне способны самостоятельно сложить разрозненные факты в цельную картину. Без моей помощи — почти. Так-то орку с гномом я глаза приподоткрыл.

И в других обстоятельствах, меня бы это полностью устроило. Следовательская работа закончена, дальше в игру вступают силовики или, как в нашем случае — маги. Мне нужно лишь ждать, когда все закончится и дособрать доказательную базу. Если бы не одно «но».

Я был абсолютно уверен, что «недобитый» эльф, за которым охотится глава екатеринодарской Секции — глава Вивисекторов. А значит, мне непозволительно ждать, пока кто-то сделает работу за меня. Нужно было действовать, иначе эльфы, решая свои пятисотлетней давности взаимные претензии, просто перебьют друг друга. Что, может, и устроило бы меня раньше, но не сейчас.

Теперь у меня на руках была девушка с магическим даром, которым она толком не могла управлять. Что превращало ее в мину с часовым механизмом, причем таким, который никогда нормально не работал, а теперь и вовсе сломался.

Поэтому я решительно поднялся, прервал щебетание Лары виноватым «прости, я сейчас», и направился к комнате, в которой засели заговорщики.

Выглядели они забавно. Мебели в комнате почти не была, Лара обставила ее в минималистичном ниппонском стиле, так что сидеть гному, орку и эльфке приходилось на полу. На небольших ковриках, лицом друг к другу, отчего их компания больше походила на студенческий кружок, чем на группу затеявших серьезное дело агентов Секции.

— Все понимаю. — с порога начал я. — Дело опасное, а я не маг, и толку от меня в столкновении нет никакого. Плюс, это ваши старые дела, к которым я никакого отношения не имею, хотя с последним я и поспорил бы. Но у меня есть информация, которая в корне меняет все, что вы знаете. И я ей поделюсь, если стану полноценным участником вашего маленького закрытого клуба.

Шар’Амалайя осмотрела меня с головы до ног, словно бы выражала сомнения в том, что я вообще могу разговаривать. Гном смущенно отвернулся — он из этой компашки был самым совестливым, и терпеть не мог неловких ситуаций. Гордо неодобрительно покачал головой — с орочей точки зрения, я только что нарушил пяток уложений о субординации, столько же правил хорошего тона и поведения достойного человека — у британцев на этом деле серьезный пунктик.

— А зачем тебе это, Антон? — ровно спросила эльфка. — Ты совершенно верно заметил, что дело это древнее, очень личное, и тебя, если и трогает, то самым краем. Откуда такая увлеченность чужими проблемами? Раньше я в тебе такой черты не замечала.

Справедливо, так-то. Не то, чтобы я зачерствевший эгоист, но служба понемногу нарастила вокруг моей души толстую броню цинизма, состоящего из идущих внахлест пластин, на каждой из которых имелась гравировка: «всем не помочь», «это просто работа» и «люди постоянно умирают».

— У меня очень серьезный личный интерес. — произнес я, чувствуя, как сердце летит куда-то в пропасть. Было страшно начинать говорить о том, что я старался скрыть от всего мира. — Он станет понятен, когда я озвучу имеющуюся информацию. Пока могу лишь в общих чертах обозначить — угроза новой межвидовой войны. Мировой.

Шар’Амалайю, если судить по безмятежному выражению лица, моя фраза не слишком впечатлила. Годрох напрягся, Ноб подпрыгнул даже, что выглядело довольно забавно. А эльфка только бровь чуть подняла и сказала:

— Кот в мешке — так, кажется, звучит одна из ваших, человеческих поговорок?

— Ага. — через силу улыбнулся я. Сразу после принятого решения в голове выползло с десяток аргументов, согласно которым, я не должен был говорить Амалайе правду. — Но я ведь раньше не ставил свою честность под сомнение?

— Ну, не так уж мы близко знакомы, чтобы ты получил возможность предать доверие.

— Но?..

— Но, допустим. — Шар’Амалайя изящно поднялась, сделала шаг мне на встречу. — А ты понимаешь в чем собрался учавствовать? Это не операция Секции, а, строго говоря, чистое сведение старых счетов. Противозаконное, к тому же. С применением магии. Я попытаюсь потом прикрыть это служебной необходимостью, но в случае неудачи, мы все обеспечим пристальное внимание Морсъёрда к каждому из нас. Ты точно к этому готов?

«А вы готовы к тому, что я сейчас расскажу?» — захотелось спросить мне в ответ, но вместо этого я просто молча кивнул. Морсъёрд далеко, а мои проблемы вот они — рядышком.

— Ну, что ж… — протянула она. — Человек — кузнец своего несчастья. Входи, и добро пожаловать в клуб. Надеюсь, ты расскажешь что-то очень увлекательное.

«Ты даже не представляешь!»

Я закрыл за собой дверь, прошел к центу комнаты и уселся в кружок, как и все присутствующие. Вышло у меня не так удачно, видимо, волновался. Но как-то расположившись, пару раз добрым словом помянув бывшую любовницу с ее пристрастием к экзотике, обвел нелюдей взглядом и непонятно чему кивнул.

— Рассказывай. — попросила Амалайя.

— У нас есть время? — уточнил я на всякий случай. А то, может, заговорщики уже все решили и готовились выходить? Или Амалайя рассказала им, что эльф-недобиток вот-вот ударит по нашему убежищу площадным заклинанием?

— Да. — уверила она. — Мы планировали активные действия на ночную фазу. Так что около трех часов у нас имеется.

— Тогда давайте начнем с того, что я окончательно уложу в голове, что происходит, ладно?

Орк усмехнулся, но как-то по-доброму, не обидно. Мне в этой его гримасе даже почудилось понимание с одобрением. Так мог выглядеть мой прадед, когда оказывался мной довольным. Нечасто.

Эльфка чуть склонила голову. В глазах ее мелькнуло недовольство. Но она быстро его убрала, кивнула.

— Спрашивай.

— Я буду рассказывать, а вы меня поправляйте, если я где-то ошибся. И в процессе этой истории мы как-раз выйдем к тому, что я хочу сказать.

Она одними глазами подтвердила, что согласна. Я вздохнул (черт, что я делаю? Я же полностью отдаю себя в ее руки!) и начал.

— Итак, тот эльф, которого вы вроде бы убили, но который выжил… Как, кстати его зовут?

— Ингвиаэль из дома Ревущей Воды.

— Вот он, да. Он оказался живым, но это и так понятно. Этот «недобиток» овладел какой-то техникой, не вполне магической, которая позволяла извлекать жизненную энергию из живых существ и передавать ее другим. За это, тут я предполагаю, ваш дом и вы лично, его и казнили.

Должна же была причина, по которой Шар’Амалайя, которая в то время, вполне возможно, еще носила приставку «тсах» к имени, решила убить своего любовника. Могли быть, конечно, и другие поводы, но я полагал, что тут дело в приказе главы дом.

— Он был слабосилком, Антон. — сказала эльфка. — Магом-теоретиком, который не мог даже искру из пальца вызвать. Отличное образование, огромные знания, незаурядный ум — и полная бесполезность для общества. Подобные ему обычно живут на полном пансионе семьи, не вмешиваясь ни во внешнюю, ни во внутреннюю жизнь. Просто досадная мутация, про которую в приличном обществе стараются не вспоминать.

— Но он не смирился, да?

— Он изучал альтернативы. Экспериментировал. Хватался за все, что могло сделать его равным другим эльфам: артефакторика, духовные практики, сомнительные знания людей. И да, однажды он нашел способ создавать заклинания, не используя магическую энергию. Точнее, сперва он научился извлекать жизненную энергию из людей, потом трансформировать ее в подобие магической, и только потом — передавать ее другим.

— Проклятый амулет! — воскликнул тут же Ноб.

Вспомнил, наконец! А раньше ржал! Ну и кто тут эксперт теперь, а?

— Да. — кивнул я ему. — Амулет — передатчик, который забирал энергию у носящего, и передавал ее на накопитель этого Ингвиаэля. Частью он делился с избранными, а основную часть использовал для своих нужд. Я все не мог сообразить, для чего она ему, но теперь, после слов Шар’Амалайи, понял. У него не было собственной энергии, он не мог ее накапливать, а просто высушивать людей до дна в современном обществе чревато. Вот он и придумал эту схему с троянцами. Умирающие старики никого не удивят, а если часть из них обретут вторую молодость, это обеспечит непрерывный приток новообращенных адептов. Ингвиаэля за это убили?

Последнюю фразу я адресовал эльфке. Так кивнула.

— Ты, видимо, не вполне понимаешь, что он сделал, Антон.

— Почему же. Вполне понимаю. — много об этом думал в последнее время, так что немудрено. — Он собирался обрушить монополию Старших рас на магию. С его техникой, она могла стать доступной и людям. Всего-то нужно определить тех, кто станет швыряться молниями, и тех, кто будет платить за это своими жизнями. К тому же, люди — очень обширный и быстро восстанавливающийся ресурс.

Впервые я увидел, как глаза эльфки расширились от удивления. Она не ожидала, что я сразу же сделаю правильный вывод. Но для меня он был очевидным. В конце концов, я уже вторую неделю живу со знанием о пересадке магического дара людям, а это, как бы, следующий шаг, того, что «недобиток» сделал пятьсот лет назад.

— Верно. — произнесла она медленно. — Как это сразу пришло тебе в голову?

— Чуть позже, если позволите. — ответил я. — Мне нужно до конца все в голове уложить, чтобы правильно изложить то, что знаю. Итак, Ингвиаэля приговорили, а вам поручили исполнить приговор.

Было видно, что вспоминать события того времени, эльфке очень неприятно. Пусть она и понимала необходимость сделать, то, что ей поручила глава семьи, но ведь ей приказали убить любовника. Сколько ей было тогда лет, интересно?

— Да. И я его исполнила. Как мне тогда казалось, окончательно.

— Как именно вы его убили?

Амалайя гневно сверкнула глазами.

— Это важно?

Неприятно вспоминать, понимаю. Но…

— Он выжил. Если вы собираетесь убить его снова, то нужно учитывать этот момент. Тогда, я подозреваю, у него было несколько «доноров» — носителей передатчиков жизненной энергии, которые его и воскресили. Сейчас тоже, причем, как бы не больше, чем тогда. Целая секта плюс десяток санаториев для пожилых людей. Черт, да он же настоящий король-мертвец!

— Кто? — не поняла эльфка.

Немудрено. Это наша, человеческая, страшная сказка, которую детям рассказывали в деревнях. Про древнего колдуна (человека, кстати), который выпивал жизни из целых поселений, чтобы продлевать свое бессмертие. Только сейчас я подумал, что под страшной легендой скрывалась вполне реальная история.

В двух словах, объяснив ей, что имел ввиду, я был второй раз за день удостоен широко распахнутых глаз главы Секции. До моей собеседницы, подозреваю, только что дошло, что она могла бы раньше узнать о том, что ее любовник выжил после расправы. Если бы она изучала мифологию людей. Но кому из Старших рас нужны басни людей?

— Мы сражались в горах, у него там была лаборатория. — поведала эльфка. — Я била молниями, воздушными клинками, он больше защищался. Потом я столкнула его в ущелье. Спустилась туда и убедилась, что он умер.

— Добивали?

Живодерский вопрос, понимаю. Но нужно было понять, что его «убило». Падение или магия? Не знаю, как это могло помочь, но лучше знать.

— Да. — холодно ответила Амалайя. — Пронзила сердце кинжалом, а потом завалила тело камнями.

Без магии, значит. Ладно, отметим.

Я обратил внимание на то, как нас слушали орк с гномом. Годрох воспринимал рассказ довольно спокойно. Подозревал, что он ее уже знал, может в усеченном варианте. А вот Ноб просто искрил. Для него, опытного артефактора, было шоком узнать, что оперировать можно, оказывается, не только магической энергией, но и жизненной. Которая действительно не оставляет следов — просто потому, что подобное воздействие не знали, как искать.

На себя бы еще посмотреть со стороны. А то сижу такой на корточках в окружении нелюдей, фиксирую информацию, и практически без эмоций размышляю о том, как ловчее прибить «короля мертвецов». То есть, совершить преступление с применением магии — ровно то, против чего боролся восемь лет подряд.

А еще немного настораживало, что эльфка, судя по всему, была со мной честна. Знай я ее первый день, уже решил бы, что она списала меня со счетов. В конце концов, так ли уж важно, что знает мертвец? Но мы уже какое-то время общались, и я успел понять, что Шар’Амалайя имеет довольно строгий кодекс чести. Не человеческий, конечно, но, может, оно и к лучшему.

Причина ее откровенности была в другом. Она, скорее всего, уже поняла, что за информацию я собирался рассказать. Мои слова о возможности новой межвидовой войне было достаточно сложно трактовать, зная то, что знала она. Так что она видела, что волей или неволей, но мы оказались в одной лодке.

— Он долго скрывался. — продолжал я. — А недавно, тут я не очень понимаю пускового механизма, решил вам отомстить. Подготовился к этому делу очень основательно, благодаря секте Трояна, обеспечил себя большими запасами энергии. Потом решил обозначится, чтобы месть вышла слаще. Оставил рядом с трупом фрагмент своего накопителя, который узнать могли только вы. Все верно пока?

— А когда я уже что-то новое услышу? — криво ухмыльнулась эльфка. — Пока только ты удовлетворял свое любопытство.

— Мы к этому как раз подошли. — успокоил ее я. — К тому самому трупу эльфа, найденного возле трассы. Вы же еще не забыли про ритуал Торус?

— Забудешь тут. — буркнул Ноб.

— А что с ним? — уточнил Годрох.

— С ним все в порядке. Ритуал провел Ингвиаэль, как и предыдущее убийство домового под Варшавой.

Видя недоверчивые выражения трех, поправка — двух — нечеловеческих лиц (Амалайя, как и ожидалось, не удивилась) я даже немного заколебался в своей уверенности. Настолько, что поправился.

— Ну, может не он лично, а его подручные. Одного из них, кстати, я обнаружил в ближайшем окружении главы секты Трояна…

— Антон!

Вот как, оказывается, звучит сталь в голове. Всегда считал данное выражение художественным преувеличением, а тут услышал и сразу понял — она. В смысле, сталь. В голосе. Нежном эльфском голосе.

— Что? Я рассказываю! Просто по порядку, чтобы потом вопросов было меньше. Ваш бывший продолжал эксперименты. Одним из таких стала попытка пересадки дара от носителя магии, человеку. Я не знаю, сколько всего раз он пытался это сделать, нам известно только о двух случаях. Но последний его эксперимент завершился удачно.

Ну вот. Я это сказал. Выдал трем нелюдям информацию, в достаточной мере опасную, чтобы у любого из них возникло искушение убить меня и Кэйтлин. Пусть ее имя я и не назвал, но после признания, одно с другим сопоставить — труд невеликий.

Пан или пропал.

На комнату опустилась тишина. Только едва слышался голос Лариенн за стеной — эльфка с кем-то увлеченно разговаривала по телефону. Три пары глаз смотрели на меня, и я соврал бы, если бы сказал, что в этот момент мне не стало страшно. Стало, причем, очень. Я буквально был в панике. От того, какое решение сейчас примет Шар’Амалайя, зависела моя жизнь.

— Хм-м. — первым молчание нарушил Годрох. Орк поднялся на ноги, заставляя меня смотреть вверх, неудобно вывернув шею. — Тем больше у нас причин побыстрее убить этого мерзавца.

Глава Секции медленно кивнула, не сводя с меня взгляда.

— Кто-то еще знает об этом? — уточнила она.

— А сами как думаете?

— До сих пор ты не производил впечатления дурака.

— Ну вот вам и ответ!

— Она уже проявляла пересаженный дар?

Как я и говорил, было не слишком сложно догадаться, кому досталась магия убитого на ритуале Торус эльфа. Достаточно сложить пару известных фактов и посмотреть на них через призму только что полученного от меня признания.

— Да. Один раз.

— Это она убила наемников Рухефалиона?

— Она. Я лишь замел следы.

— То то мне показалось странным, как ты лихо с двумя этими волкодавами справился! — воскликнул гном.

Я невесело ухмыльнулся в ответ — никто не верил в мои выдающиеся способности постоять за себя.

— Катализатор активации дара — страх? — эльфка явно много знала об экспериментах своего бывшего парня.

— Страх смерти и страх насилия.

— Что ж. С этим можно работать.

Я застыл с открытым ртом, так и не выдохнув ошарашенное «что?» Работать? В каком смысле работать?

— Проще было бы зачистить все следы. — сообщила она, видя мое изумление. — Но дом Трилистника уже попробовал так поступить пятьсот лет назад. И мы видим, к чему это привело. У меня есть вопросы к твоей помощнице, очень много вопросов, но они могут подождать. Потом, когда мы закончим с Ингвиаэлем, я все их задам. Пока же давайте сосредоточимся на «короле-мертвеце».

И она со значением посмотрела на меня.