Ашу Сирай (СИ)

47. Битва при Раймадане

С губ Бахиры сошла улыбка. Она тоже посмотрела на Джастера и её лицо отразило внутреннюю скорбь. Я успела пожалеть о своей просьбе, но она села на землю рядом со мной и взглянула мне в глаза.

— Хорошо, Яния. — Сновидица народа маджан взяла мои ладони в свои. — Мне понятно твоё любопытство и нежелание Джасира вспоминать случившееся. Но я приняла тебя как свою дочь, а Великая Мать выбрала тебя своим голосом. Я расскажу тебе, как мой народ отстоял свою свободу, и какую цену мы заплатили за это.

Я только кивнула, с ожиданием и интересом смотря в светлые глаза Бахиры. Впервые я смогу узнать о прошлом Джастера не из своих догадок и его случайных оговорок, а от того, кто был с ним рядом много лет назад.

Бахира же отпустила мои ладони и села у костра, по обычаю маджан подобрав ноги под себя.

— Знает ли Яния о землях, которые Тёмный Сын Великой Матери называет своими?

Я покачала головой, а Бахира понимающе кивнула.

— Очень давно, так давно, что никто из людей не помнит тех времён, боги прогневались на наш мир. В те древние дни небо и земля смешались между собой, а люди утратили дары богов. Маджаны жили очень далеко отсюда, и земля наших предков была щедра и богата настолько, что через каждые шесть полных лун мы собирали новый урожай. Но потом гнев богов опалил нашу землю и превратил её в мёртвую пустыню. Многие погибли в том чудовищном огне, многие умерли от голода и жажды. В страхе и ужасе, полные отчаяния, много дней мы молились Матери Матерей, и она откликнулась на наши молитвы. Через сны наших женщин она стала указывать нам путь и наставлять нас, и так мы выбрались из ужасной пустыни.

Я слушала и невольно вспоминала рассказ Джастера о его родине. Значит, народ Бахиры тоже пришёл из Проклятых земель… Вот почему у них похожее отношение к женщинам.

— Но наши скитания только начались, — продолжала рассказ Бахира, не замечая моей задумчивости. Светлые глаза смотрели в огонь, в зрачках отражались язычки пламени.

— Прежний мир обратился в хаос, люди обратились против людей и прочих удивительных созданий Великого Отца и Матери Матерей. Но наши женщины неустанно молились Великой Матери, и она продолжала дарить им сны о грядущем. Долгие годы длились наши скитания, и многих бед удалось нам избежать прежде, чем мы пришли в дом Небесного Отца.

— Дом Небесного Отца? — не сдержала я удивления. — Разве Сурайя — это не владения Сурта?

— Так и есть, — спокойно кивнула Бахира. — Его земли богаты и щедры на берегу солёных вод Лона Матери и Белой Реки, но бедны вдалеке от них. Огромные поля жёсткой сухой травы хороши для диких лошадей, лёгконогих тауров и выносливых гаминов, но непригодны для того, чтобы возделывать их. На много дней пути тянутся эти безводные степи, а за ними лежит Бейту-Абельсаи, Дом Небесного Отца, ставший домом и нам, ибо никто из людей не осмеливался поселиться на этих землях прежде.

— И… какой он?

— Там песок и ветер, небо и солнце, — Бахира мечтательно и печально улыбнулась, вспоминая свою родину. — Как вода и ночь — суть и милость Великой Матери, так день и солнце — суть и милость Небесного отца. Почитающие Тёмного Сына Великой Матери называют это место пустыней, и боятся её, но она не пустынна.

Я внимательно слушала, пытаясь представить место, где есть только песок и небо. Вот что такое пустыня, значит…

Ашу Сирай давно сгинул в пустыне… Сын песка и ветра…

— Хотя лишь редкие дожди и глубокие колодцы поят пески, там живут гамины и парды, рогатые алзабу и песчаные зайцы ускуру, быстрые ящерицы, змеи и мыши, птицы и гады. Бейту-Абельсаи полна жизни для тех, кто смел и силён духом, — продолжила Бахира. — На границах Бейту-Абельсаи и поселился мой народ. Наши мужчины охотились и разводили лошадей и гаминов, водили караваны через пески, защищали нас от разбойников. Люди, почитающие Тёмного Сына Великой Матери не смели заступать нам дорогу. Они прятались от солнца и ветра за высокими стенами и воевали с другими, но не с нами. За годы странствий наши мужчины сумели прославить себя как воины, и имя маджан, детей песка и звёзд, внушало страх нашим врагам. Чужие правители пытались заманить наших мужчин на службу, обещая в награду золото, но дети песка и звёзд не продают свою честь и свободу.

— А Раймадан? Где это? — напомнила я Бахире о главном.

Сновидица народа маджан снова взглянула на спящего Шута и негромко вздохнула.

— Раймадан — это слёзы Великой Матери, что она пролила скорбя от того, что случилось между её божественными детьми и людьми. Он течёт в сердце Бейту-Абельсаи, его воды горьки, и бурлят, словно кипяток в котелке, забытом на костре. Земля вокруг тверда, как камень, покрыта трещинами и солью, и бесплодна на несколько дней пути. Пески, что окружают земли Раймадана — поют печальную песнь обо всех погибших в этом мире. В тех водах нет жизни и никто не селится на его берегах. Таким он был, когда мы пришли на его берега. Воистину это место, где Мать и Отец скорбели о своих погибших детях. Рядом с этими землями даже Бейту-Абельсаи казался цветущим садом, ведь в его песках есть вода и жизнь.

Я невольно вздрогнула и обхватила себя руками, не в силах представить настолько ужасное место. Слёзы Великой Матери…

— Что там случилось?

Бахира тяжело вздохнула.

— Владения Небесного Отца опасны для тех, кто не умеет различать голоса песка и ветра. Есть места, где песок живой и ступивший на него, тонет, словно в воде. Однажды моя Айшу пасла гаминов и один детёныш убежал из стада. Айшу отправилась искать его и попала в ловушку живого песка. Некому было услышать крики слабого ребёнка, и она бы погибла, но Мать Матерей послала к ней Джасира. Айшу говорила мне, что он появился перед ней как дух пустыни, как воплощение Небесного Отца. Джасир прошёл по живому песку, как по твёрдому камню, и спас Айшу.

Бахира с непередаваемой нежностью и благодарностью посмотрела на спящего Шута и промокнула уголки глаз кончиками пальцев.

— Он вернул её домой, назвал себя певцом и сказителем, и сказал, что пришёл помочь нам по воле Великой Матери. Никто ему не поверил, но он спас мою дочь и ему позволили остаться, потому что ему некуда было идти. Несколько лун Джасир жил с нами, но успел прославить своё имя среди мужчин как охотник и как воин. — Бахира посмотрела на меня и едва заметно улыбнулась. — Я не знаю, откуда Джасир пришёл и куда лежал его путь, когда он покинул нас, не спрашивай меня об этом, Яния. Но я знаю, что Мать Матерей воистину благословила нас, прислав Джасира в самое тёмное время для моего народа.

— В самое тёмное время? — удивилась я.

— Верно, — Бахира печально кивнула. — Те, кто почитает Тёмного Сына Великой Матери, решили отобрать у нас наши земли и нашу свободу. Правитель этих недостойных людей отправил к нам Садира, который сказал, что его султан хочет заключить с нами большой договор об охране караванов, а для этого желает устроить испытание нашим лучшим воинам. Наши мужчины поверили Садиру, и не послушали Джасира, который отговаривал их. Они отправились с Садиром и были жестоко убиты. Мой муж, Алмет, и мой отец были среди них.

Я молчала, не зная, что сказать. Бахира тоже замолчала, печально глядя в огонь.

— По… почему они не послушались его, ами? — осмелилась я нарушить молчание.

— Нам не хватило веры, Яния. — печально улыбнулась Бахира. — Джасир — не кровь от крови маджан, а я не была Сновидицей. Лунный Круг не вмешивался в дела мужчин, никому из маджан Великая Мать не посылала знаков, потому они приняли такое решение.

Я понимающе кивнула. Конечно, спасение ребёнка — это хорошее дело, но это не повод верить словам того, кто был для племени чужим…

— День, когда кони вернулись с изуродованными телами наших мужчин, я никогда не забуду, — тихо продолжила Бахира, а её глаза сверкнули гневом. — Надеюсь, Гадюка сполна заплатит своими мучениями за тот обман!

Я осторожно коснулась её руки пальцами, желая утешить и поддержать. Сновидица народа маджан вздрогнула и благодарно мне улыбнулась.

— Вместе с телами убитых мужчин Садир прислал дерзкое письмо. Он предлагал нам стать подданными его правителя или угрожал уничтожить наш народ. Наши воины подтвердили угрозу: они видели войско во много раз больше, чем было у нас мужчин, женщин и детей.

— И что вы сделали? — я слушала, затаив дыхание.

— Лунный круг собрал всех взрослых мужчин и женщин. Было сказано много слов, и Лунный круг принял решение уходить на другую сторону Бейту-Абельсаи. Мы надеялись, что войска султана не осмелятся отправиться за нами так далеко, и люди, забывшие законы богов, оставят нас в покое.

— А Джастер? Он согласился с этим?

Бахира покачала головой.

— Джасир сказал, что нам не удастся сбежать от судьбы, и наш путь лежит к берегам Раймадана. Но наши умы и сердца были полны горя и гнева, а его слова о земле скорби и горя вызвали лишь новый гнев и недовольство. Мы вновь не услышали его.

— И что случилось потом? — тихо спросила я.

— Джасир оказался прав. — Бахира печально вздохнула. — Путь к спасению, что мы избрали, преградила песчаная буря, каких мы прежде не видели. Небо вокруг нас почернело, а затем исчезло в тучах песка, поднятого ветром. Сила же его была такова, что песок рассекал плотные шкуры, спасавшие нас прежде, ранил гаминов и лошадей, и никто не мог свободно дышать, даже укрывшись пологом шатров. Нам казалось, что древние легенды стала явью и небо вновь смешалось с землёй. Даже самые упрямые поняли, что Отец и Мать гневаются на нас. Тогда Лунный круг вспомнил слова Джасира, и решил последовать его совету: идти на берега Раймадана. Когда это решение было принято, буря утихла, словно её не было. Больше никто не сомневался в истинности слов Джасира.

Я только качала головой, поражаясь услышанному и невольно вспоминая одну глупую ведьму. Небеса почернели и небо смешалось с землёй… Уж не знаю, в самом ли деле Шанак и Датри так гневались на маджан, или это гнев Шута обрушился на тех, кто пошёл против судьбы…

Говорить Сновидице о своих подозрениях я не собиралась, но Бахире сейчас было не до меня и моих мыслей. Она погрузилась в воспоминания.

— Наш путь был долог, — продолжала она, глядя в огонь. — Джасир вёл нас через пески в самое сердце Бейту-Абельсаи. Никогда мы не заходили так далеко, и наверняка погибли бы, но Джасир вёл нас от источника к источнику, и мы не знали жажды и голода. Многим казалось, что мы можем укрыться в песках от врагов, но наши воины неизменно приносили вести о том, что армия султана идёт по нашим следам. Так мы поняли, что Джасир вновь оказался прав, и сбежать от битвы не удастся. Но никто из нас не понимал замысла Джасира, а сам он сказал, что мы должны верить словам Великой Матери, даже если не слышим её в своих сердцах.

Когда под нашими ногами застонали пески, это напугало нас, но Джасир сказал, что наши страдания скоро закончатся, и велел запастись водой на несколько дней. Мы послушались его, и скоро под нашими ногами оказалась мёртвая земля. Воды Раймадана кипели и бурлили перед нами, и мы поняли, что наш путь закончен. Джасир указал нам место на берегу, где велел остановиться старикам, женщинам и детям, и попросил Лунный круг собрать всех взрослых мужчин.

— Ты была на этом собрании, ами?

Бахира покачала головой.

— Нет, Яния. Там был мой сын, Ируз. Он рассказал мне, что Джасир позвал с собой в битву сотню воинов, готовых умереть за свой народ, и сказал, что пойдёт с ним, чтобы отомстить за своего отца и деда. Все остальные должны были ждать.

— Сотню против многих тысяч⁈ Это же безумие!

Бахира вновь кивнула.

— Верно, Яния. Все так считали и потому Гадюка наверняка уже празновал победу, увидев, куда завела нас судьба. Однако Джасир открыл Лунному кругу, что в его власти заставить павших в битве вновь сражаться против живых. Ещё он сказал, что все, кто пойдут с ним, останутся на поле битвы, но это наш единственный шанс спастись и обрести свой дом. Такова цена, которую мы должны заплатить за новую жизнь, иначе народ маджан бесславно погибнет на этой мёртвой земле. Отец и Мать благословляют на жизнь сильных и смелых людей, с верой и любовью в сердце умеющих защищать то, что им дорого, и не станут помогать тем, кто бежит от своей судьбы.

Я едва слышно охнула, испуганно прикрыв рот ладонью от внезапного понимания.

'- Я помню всё, ами…

— Они по доброй воле пошли с тобой…Они исполнили свой долг.

— Но какой ценой…'

«Ту войну начали люди. Благодаря мне она закончилась»

«Только с помощью злых духов ты одержал победу!..»

«Я не все. Мне не нужна сила Сурта»…

Великие боги… Так вот что он сделал… Поднял всех убитых и заставил сражаться против живых… А ещё заставил служить себе в этой битве тех, кто верил в Сурта. Ещё бы тот на Шута не гневался…

— И вы…

— Мой сын пошёл с Джасиром, — Бахира коснулась уголков глаз кончиками пальцев, промокая слёзы, — как и те, кого Джасир выбрал из желающих защитить свой народ. Остальные остались ждать и молиться, и это было тяжелее всего.

— Значит, ты не видела, что там было? — осторожно спросила я, уже зная ответ.

Сновидица вздрогнула и обхватила себя руками.

— О нет, Яния, — она снова посмотрела на спящего Шута, и отвела взгляд. — Мы все видели и слышали это, хоть и были далеко от самой битвы. Буря, что преградила нам путь к бегству, показалась бы ласковым детёнышем рядом с разгневанной матерью, что изливала свою ярость над поющими песками! Всё вокруг было чернее безлунной ночи, земля под ногами гудела, словно стадо из множества обезумевших гаминов, огненные стрелы обрушивались с неба, и пески не стонали, а ревели на тысячи голосов… Воистину, там творилось нечто ужасное… Мы в страхе молились Отцу и Матери, прося их защиты и милосердия, ибо бежать нам было некуда.

Я молчала, потрясённая её рассказом, и даже боясь представить, что творилось в той битве. Теперь понятно, почему Джастер не хотел говорить об этом.

Реки крови… х-ха… Он тогда видел не реки, а, наверное, целое море крови… Идти по трупам, убивая всех подряд… и поднимая убитых, чтобы заставить сражаться против живых.

Великие боги, у меня мороз по коже от одних мыслей… Я-то думала, он преувеличивает, потому что на меня злится, а он…

Ашу Сирай, Машнун-Мают, Безумный Джасир никогда не шутил на тему смерти.

Бахира тоже молчала, погрузившись в тяжёлые воспоминания.

— Что случилось потом, ами? — решилась я нарушить затянувшееся молчание.

Сновидица вздрогнула и подбросила ветку в почти потухший костёр.

— Джасир велел нам похоронить всех наших воинов вопреки обычаю: не отдавая тела песку, а предав их огню, — негромко заговорила она. — Он велел жечь погребальные костры три дня и три ночи, и никто не осмелился нарушить его приказ. Сам он читал молитвы на языке, неизвестном нам, не прерываясь на сон, еду или отдых.

«Сколько друзей ты похоронила, ведьма⁈ Что важного ты теряла в жизни⁈»

Ох, матушка, как же стыдно за свою глупость…

Но я не успела погрузиться в сожаления, Бахира продолжила рассказ.

— Когда потух последний костёр, Джасир сказал, что души наших погибших воинов стали хранителями всех маджан. Также велел нам оставаться в этих землях, сказав, что теперь это наш дом по праву чести и крови, так решили Отец и Мать.

— Но ведь там же нельзя было жить⁈ Как вы…

— Верно, — кивнула Бахира, не сводя задумчивого взгляда со спящего Шута. — Но Джасир вновь оказался прав. Мы стали свидетелями истинного чуда: воды Раймадана успокоились и очистились от соли, вода полилась с неба, омыла прежде мёртвые земли, и они покрылись свежей травой. Джасир научил нас возделывать землю и ловить рыбу, что появилась в водах Раймадана. Он показал нам, как добывать золото и прекрасные камни со дня реки, чтобы наши мужчины могли снова создавать прекрасные украшения. Затем он покинул нас, сказав, что исполнил всё, что должен был исполнить по воле Великой Матери. Мы не хотели отпускать его, множество слов было сказано и множество девичьих слёз пролито, но Джасир был непреклонен в своём решении и оставил нас, велев слушать сны, через которые Мать Матерей будет говорить с нами. После его ухода я впервые увидела такой сон и стала новой руятон маджан за много лет. Так мы обрели новую жизнь, новый дом и новую веру.

«Пришло время вернуть мой долг и долг народа маджан»…

Теперь понятно, почему Бахира готова идти за Джастером куда угодно.

А Джастер… Любой другой на его месте наслаждался бы заслуженной славой и почестями, купался бы в золоте и женских ласках, а он…

Он встал и ушёл, как делал всегда. Ему не было дела до награды и почестей. И он никогда не хвалился своими делами.

Слаб он и бессилен, да? С сотней воинов выйти против настоящей армии? В должниках у самой Датри ходить? С ноги в храм самого Сурта войти? С Тёмным богом на равных разговаривать?

Это он тенью себя прежнего называет?

Бахира поворошила угли веткой.

— Скажи, ами… — Я посмотрела на Сновидицу. Её профиль казался вырезанным из листа бронзы, и угли бросали на него багровые отсветы. Светлые глаза ярко выделялись под чёрными бровями.

— Джасте… Джасир… Что ты знаешь о его прошлом? До того, как он пришёл к вам?

Бахира покосилась на меня и покачала головой.

— Ветер каждый день стирает письмена с песков времени и никому не ведомо, что скрыто на страницах прошлого. Великая Мать привела Джасира к нам, когда мы больше всего нуждались в таком человеке. И он покинул мой народ, едва мы устроились на своей новой земле. Никому не удалось уговорить его остаться, и Мать Матерей не послала мне ни единого сна, чтобы я могла остановить его. Я ничего не знаю о жизни Джасира до его прихода к нам, Яния. Признаюсь, я не думала, что смогу однажды снова его увидеть.

— Значит, он не служит Матери Мира? — удивилась я. — Это всё неправда?

Бахира печально улыбнулась.

— Джасир, без сомнения, глубоко почитает и уважает Великую Мать и её земных дочерей. И без сомнения, он исполняет её волю. Но он никогда не служил ей так, как служат наши мужчины.

«Вы ей служите, а я ей должен…»

И долг такой, что он готов отдать больше, чем собственная жизнь. Ох, Джастер… Чем же ты так прогневал саму Датри, что…

— Яния услышала историю моего народа, — прервала мои мысли Бахира. — Могу ли я попросить тебя утолить и моё любопытство?

— Да, конечно! — торопливо кивнула я.

— Расскажи мне о своей родине, Яния. Я ничего не знаю о ней. Какие люди в вашей стране, какие у вас обычаи?

Я кивнула, понимая, что настоящий вопрос она не задала из вежливости, и начала рассказывать свою историю.

Бахира слушала внимательно и не перебивая, заметно удивляясь тому, что для меня было привычным. Когда я закончила рассказ нашей с ней встречей, она некоторое время молчала, кутаясь в покрывало и задумчиво глядя на тлеющие угли костра.

— Вот как… Мать Матерей выбрала тебя своим голосом, но не открыла тебе этого, — она покачала головой. — А Джасир снова выполняет её волю, помогая тебе…

Я кивнула, чувствуя неожиданную грусть от этих слов. Исполняет волю Датри… Пока Бахира этого не сказала, я продолжала надеяться, что нас с Джастером связываетчто-то большее, чем просто его долг.

— Не печалься, Яния, — Бахира ласково погладила меня по плечу. — Давай спать, дочка. Сегодня был очень долгий день, и ночь уже подошла к своей середине. Нам всем нужно хорошо отдохнуть. Утром мы поговорим с Джасиром.

Я кивнула, и мы стали устраиваться на ночь.

Бахира уснула быстро, а я, впечатлённая всеми разговорами, долго не могла уснуть.

В который раз получив ответ на один вопрос, я сразу натыкалась на множество новых. Джастер не переставал меня удивлять и поражать воображение. Его настоящая история была намного трагичнее и глубже, чем любовь обычного трубадура к богатой девушке, как я когда-то придумала.

Несчастная любовь.

Женщина, которая его отвергла.

Долг перед самой Датри.

Ссоры с Тёмнооким Суртом и его Взывающими.

Битвы и сражения, которые я даже представить себе боялась.

Неизвестные мне друзья, которых он похоронил.

Помощь чужим для него людям, потому что «по судьбе».

И… странствия по дорогам в поисках того, кто может исполнить любое желание.

Ох, Джастер… Будь я на твоём месте, даже не знаю, чтобы я просила у Игрока…

Мои молитвы Датри не избавят тебя от долга перед ней, и твою любимую к тебе не вернут, это я уже понимаю. Как же жаль, что ты не доверяешь мне, и я ничего не знаю о твоём прошлом, и не знаю, чем тебе помочь…

Погружённая в эти печальные мысли, я не заметила, как оказалась на какой-то тропе, а всё вокруг окутано туманом. Тропа не пугала, а манила меня, и я бездумно шла дальше и дальше, краем сознания удивляясь такому необычному сну.

Спустя какое-то время я увидела пол из каменных плит, а за туманом угадывались не то колонны, не то стены высокого зала, чей потолок тоже скрывался в сером, словно пасмурный день, мареве. Пока я оглядывалась, из тумана показался высокий мужчина в длинной одежде вишнёвого цвета, которая напомнила одежду Ашу Сирая. Когда он подошёл ближе, я увидела что широкие обшлага и подол украшала вышивка в виде языков огня, пояс был золотым и усыпан драгоценными камнями, а на груди мужчины красовалось длинное золотое ожерелье с крупным алым камнем в центре звезды.

Длинные чёрные волосы незнакомца красиво падали на широкие плечи, подчёркивая тонкие черты лица и золотой загар. Несмотря на отсутствие усов и бороды, я вдруг поняла, что он далеко не так молод, как выглядел. Мужчина был необычно красив, я никогда не видела настолько правильных лиц, но эта красота меня больше пугала, чем притягивала. В его мягкой неторопливой походке чувствовалась сила и грация уверенного в себе хищника.

Мужчина остановился в паре шагов передо мной, улыбнулся одними губами, и я замерла под взглядом продолговатых золотых глаз, чувствуя себя пойманной бабочкой, за которой с любопытством наблюдает кто-то очень могущественный…

— Моё почтение, прекрасная госпожа Янига, — произнёс мужчина завораживающим глубоким голосом, выводя меня из оцепенения. — Рад с вами познакомится. Зовите меня Люисом.

— Очень приятно, — скомкано пробормотала я, не зная как себя вести. Пристальный взгляд необычных глаз пугал настолько, что хотелось поскорее проснуться.

Только странный сон меня не отпускал.

Люис в ответ на мою скованность добродушно улыбнулся, и пристальное внимание ослабло.

— Я старый друг вашего… хмм… близкого друга, — сказал он. — Разве он не рассказывал вам обо мне?

Друг моего близкого… Он старый друг Джастера⁈ Ох, великие боги, я, правда, вижу удивительный сон!

Люис слегка поморщился и взглянул куда-то вверх, а затем снова обратил взгляд на меня.

— О, неужели, он всё такой же грубиян и молчун, и ничем с вами не делится? — чёрные брови вопросительно поднялись. — Он ничуть не изменился?

Я покачала головой, понимая, что страх уступает место любопытству. Не иначе как Датри смилостивилась надо мной и послала этот сон, чтобы через этого удивительного человека рассказать то, что Шут так тщательно от всех скрывал!

— Да, вы правы, — ответила я, внезапно понимая, что скованность и робость куда-то испарились. И чего я боялась, спрашивается? Вот глупая ведьма! — Он ничуть не изменился.

Красавец Люис смотрел на меня так сочувствующе и с таким пониманием, что я внезапно захотела поделиться с ним своей болью. Что я теряю? Кто, как не он способен открыть мне тайны прошлого Шута?

— Он совсем со мной не разговаривает, и ничего о себе не рассказывает! Считает меня за врага! А я ведь хочу ему помочь! Почему он такой, я не понимаю!

Люис сочувствующе кивал на каждое моё слово.

— О да, он совсем не изменился. Как я вижу, его характер стал ещё хуже, чем был! Обижать недоверием такую прекрасную чистую и искреннюю девушку с дивным даром и считать вас своим врагом… Это очень грубо с его стороны! Подумать только, совсем разучился себя вести, как подобает с прекрасными женщинами! Вы же настоящий бриллиант, а он вас совсем не ценит!

Щёки у меня загорели от смущения, но слушать было очень приятно!

Вот почему Джастер так со мной не разговаривает? Всё «ведьма» да «ведьма», как будто у меня имени нет! И ни разу красивой не назвал…

И совсем меня не ценит! Только и думает, как от меня избавиться…

Люис осуждающе поцокал языком, а меня затопило горячей благодарностью за понимание.

— Быть может, я смогу вам чем-то помочь, госпожа Янига? — очаровательно улыбнулся Люис. — Расскажите мне, что вас беспокоит.

Я вдруг поняла, что он вежливо и бережно держит меня под руку, а колонны за туманом словно скользят мимо нас, хотя я не двигала ногами, а стояла на месте.

Внутри появилось чувство беспокойства, но туман по-прежнему скрывал всё вокруг. Я уж было решила, что мне просто показалось, когда следующая фраза удивительного гостя заставила меня забыть обо всём.

— Возможно, у вас есть вопросы, на которые я смогу ответить? Я буду рад помочь такой прекрасной девушке, как вы, госпожа Янига.

Есть ли у меня вопросы⁈ Да у меня целое море вопросов!

— А взамен я попрошу об одной маленькой услуге. Вы же не откажете мне, не так ли?

Я не успела открыть рот и сказать хоть слово, как внезапно что-то отшвырнуло меня в сторону. В следующий миг между мной и Люисом появился Джастер. Точнее, разьярённый Ашу Сирай.

Только вот без маски звериный оскал и горящие алым глаза Шута выглядели ещё страшнее, чем когда он казнил душу разбойника за воровство…

Люис изумлённо вздёрнул брови, а в следующий миг Ашу Сирай сгрёб его за грудки и оглушительно рявкнул прямо в лицо:

— НЕ СМЕЙ ВМЕШИВАТЬСЯ В МОЮ ИГРУ!

От этого рыка длинные чёрные пряди Люиса взметнулись вверх, у меня подкосились ноги, а клочья тумана разлетелись в стороны, открывая бесчисленные высокие колонны из тёмного камня, уходившие куда-то высоко и далеко. Под ногами показались тёмные плиты, на которые я и села, не в силах устоять от испуга и неожиданности.

Двое мужчин смотрели друг другу в глаза, и золотые явно не желали злить алые ещё больше.

— Брат… — Люис с натянутой улыбкой осторожно покосился на кулаки Шута, стиснувшие его одежду. — Не горячись! Я же просто хотел поговорить с…

— Ещё раз сунешься, рога потшибаю! — намного тише, но от этого ещё страшнее прорычал Шут, слегка встряхнув Люиса. — Ты меня понял?

— Понял, понял, отпусти уже, — слегка побледневший Люис осторожно двумя пальцами взял запястья Джастера, и Шут разжал руки.

— Ты мне наряд чуть не испортил, что про меня дама подумает…

Я молчала, до глубины души потрясённая удивительным сном.

Шут сложил руки на груди и недовольно и хмуро смотрел на Люиса. Тот досадливо цокая языком, снова уложил пряди на плечи, тщательно пригладил волосы и придирчиво разглаживал помятую на груди ткань.

Звериный оскал Джастера исчез, но глаза по-прежнему горели алым.

— Я вижу, ты всё такой же горячий, — Люис довольно улыбнулся, как ни в чём не бывало. — Что ж, я тоже искренне рад тебя видеть после нашей долгой разлуки. И раз уж ты, наконец, зашёл ко мне в гости, давай кое-то обсудим. У меня как раз есть отличное…

Я не успела ничего сказать или сделать, как в мою сторону сверкнуло алым и в следующий миг меня выкинуло из удивительного зала в реальность, как если бы из толщи воды за шкирку вытащили на поверхность одним мощным движением.

Ошеломлённая таким пробуждением, я села и глотала холодный сумрачный воздух. Перед глазами всё плыло, и я не могла понять: это ещё остатки сна или сейчас едва светает и вокруг настоящий туман с реки?

Не знаю, сколько я так сидела, пытаясь прийти в себя и понять, что это вообще было. Даже утренний промозглый холод и умывание росой не помогли принести ясность в мысли.

Никогда прежде я не видела таких снов. Положа руку на сердце, я вообще никогда не помнила, что мне снилось, а в последнее время, кажется, вообще спала без всяких сновидений. Но то, что я увидела сейчас, было… ошеломляющим, удивительным и очень необычным.

Такое чувство, что все было не во сне, а… на самом деле.

От этой мысли меня вдруг прошиб такой озноб, что я обхватила себя за плечи, чтобы не застучать зубами от наконец-то добравшегося до меня холода, и торопливо нырнула обратно под полог.

Бахира рядом только вздохнула и повернулась на другой бок, натягивая покрывало повыше. Пытаясь согреться, я вспомнила, как было тепло под плащом Джастера, и в первый раз после пробуждения посмотрела в сторону потухшего кострища.

Шут спал по ту сторону костра, с головой укрывшись чёрным плащом, блестевшим от серебристых мелких капелек. Из-под плаца торчали мокрые сапоги. Три бутыли — две стеклянные и одна глиняная, — лежали в невысокой траве и поблёскивали влажными от росы боками. Торбы было не видно, наверно, Джастер подложил её вместо подушки, как иногда делал.

Я закрыла глаза, покачав укоризненно головой. Ох, Янига, Янига, уже взрослая ведьма, сколько всего повидала и узнать успела, а всё ещё впечатлительная, как дитя малое! Вот он, спит, как ни в чём не бывало! А я опять себе всякое придумала, чего нет и быть не может! Наслушалась Бахиру, надумала себе всякого, вот и приснилось такое.

Друг Шута, Люис… Ответит на мои вопросы… Расскажет тайну прошлого Джастера… Ну надо же…

И всё-таки, жаль, что это был сон. Хотя… Я бы наверняка опять что-то придумала, чего нет, и не было на самом деле. Сколько раз уже он надо мной смеялся из-за этого.

Тем не менее, мне очень хотелось поделиться таким удивительным видением, но я только прикусила язык. Конечно, Бахира — Сновидица, и наверняка много знает про сны. Только вот сны, которые посылает Датри, точно совсем не такие, что я сейчас видела. Не будет Мать Матерей являться в виде черноволосого красавца и называться другом Шута, чтобы раскрыть мне его тайны. Во сне я могла такое подумать, но сейчас понимала, что это глупость. И мне совсем не хотелось, чтобы руятон маджан из-за этого сна смотрела на меня с жалостью, как на влюблённую дурочку.

Джастеру я бы рассказала. Только он опять предложит научиться на лютне играть и сказки рассказывать. Всё равно нам сейчас придётся как-то деньги на дорогу и еду зарабатывать. Танцевать я так и не научилась, зелья продавать как ведьма, пока не могу, вот и буду… трубадуркой.

Я представила себя тренькающей на лютне и рассказывающей сказку в каком-нибудь трактире — и даже фыркнула от смеха, до того нелепая картинка получалась.

Нет уж, Янига, ты ведьма, а не трубадур и не бродячая актриса, на публике выступать. Вот и думай, как можно денег заработать, пока будем до Вахалы добираться. Это же из-за неё Шут прятаться решил, и пока я с ней не разберусь, рыжей ведьме Яниге и её спутникам на дорогах будет очень небезопасно…

Вот о чём нужно с Джастером обязательно поговорить, а не о всяких глупых снах. И поговорить нужно, как он проснётся. Сам же сказал, что сегодня мы реку перейдём и в Эрикии будем.

Мысли о насущном окончательно вернули меня с небес на землю, я наконец-то согрелась под пологом и покрывалом, и снова уснула.