Atacarme

Часть 12

Неделя для принца пролетела, словно в тяжком тумане. Но юность одержала верх над скорбью. Большую роль в этом сыграл Келебримбор, который всегда был рядом и уверял Эльдариона, что Арвен не хотел бы видеть сына в печали, и что смерть для их народа — понятие временное и относительное.

— В конце концов все мы встретимся с почившими родичами, чтобы уже никогда не расставаться. А сейчас, в это тяжелое время, мы должны быть сильными, ради светлой памяти наших предков.

Эльдарион дни напролёт лежал на коленях своего истинного и совсем не готовился к предстоящему торжеству. Только за два дня до своей свадьбы он вспомнил, что у него нет ни торжественной мантии, ни колец. Но и тут владыка Эрегиона выступил настоящим благородным альфой. Выяснилось, что он всю подготовку взял на себя — отправил приглашения в посольства важных государств и родственникам, распорядился о богатом пире, а кольца, как оказалось, он уже давно выковал собственноручно. Свадьба, конечно, будет менее пышной, чем изначально планировалась. Но это совсем не важно. Ведь главное — скоро их судьбы будут скреплены перед Эру и валар.

Что касается парадного облика юного жениха — то Келебримбор посоветовал надеть венец Лютиена и парадную белую мантию Арвена, в которой тот венчался с Арагорном. Эльдариону особенно понравилась эта идея. Это было трогательно и символично. Жаль, что Арвену не дано увидеть свадьбу сына. На глаза принца снова выступили слёзы.

По устоявшейся столетие назад традиции будущий король должен принять правление за день до своего венчания. Келебримбор сообщил о своём нежелании широко праздновать это событие в дань уважению трагедии королевской семьи. Однако жителей Гондора, тоже скорбящих о добром Арвене, тронула эта скромность. И в храме валар собралась громадная толпа народу. Люди толпились и на лестницах, и на площади, ожидая выхода нового правителя, что по слухам был невероятно талантлив в управлении и опытен в поднятии производства. В последние годы Гондор переживал не лучшие времена, и как бы гондорцы не любили и не уважали Арагорна, они надеялись, что под руководством эльфа их жизнь улучшиться, а страна превратиться в цветущее, светлое и волшебное государство на манер прекрасных Ривенделла и Лориена.

Арагорн находился в плену чёрной печали. Он с горькой усмешкой думал, что ему очень повезло — ведь свои эмоции можно прятать за трауром по супругу. На самом деле с души короля, готовившегося попрощаться с короной, словно свалился огромный груз супружеских обязательств. Теперь он получил не порицаемое право волей или неволей заполучить нового омегу. Он не жалел ни трона, ни власти, он плюнул в лицо любви всей своей жизни, он предал и сына, и Арвена ради единственного существа во всем Эа. Которого сейчас нет в храме.

Арагорн волновался. Ещё в начале недели Анар и Нариэль отбыли снова на эрегионские дела, но обещались, что к торжественным церемониям точно вернутся. Человек ждал, и ему даже казалось, что среди толпы мелькает край серебристой мантии и парит на ветру золотой локон. Он пытался поймать светлую тень взглядом, но смирился, что это всего лишь видения из-за его всепоглощающей одержимости.

Арагорн, поглощённый мыслями о прекрасном Анаре, рассеяно смотрел, как старейшина совета возложил крылатую корону на темные волосы Келебримбора. Вот и все. Арагорн больше не король. Это не всколыхнуло в нем никаких чувств. Ни радости, ни сожаления. Люди вокруг ликовали, Эльдарион смотрел на жениха с огромной любовью, даже печаль отступила из его глаз в этот миг. Так смотрел на его собственной коронации Арвен.

Арагорн вдруг будто очнулся, сердце его забилось бешено в груди. Ведь все это уже было! Все повторяется! Не дай Эру и сыну выпадет такая несчастливая судьба, как Арвену!

«Славься лорд Келебримбор, король Гондора!» — скандировали со всех сторон. Арагорн будто оглох от этого шума. Воображение создавало страшные иллюзии. Вместо Келебримбора и Эльдариона, он видел себя, вновь восходящего на престол страны, рука об руку с Анаром, вместо восклицаний радости, он слышал крики ужаса: «Беда! Беда!», вместо овеянных счастьем и надеждой лиц — гримасы страха и непонимания.

Арагорну потребовались минуты, чтобы осознать — ему не чудится. Среди рукоплесканий и восторгов действительно стали доноситься испуганные крики: «Беда!» Люди перестали восхвалять нового правителя и начали тревожно озираться по сторонам. От главных ворот к храму спешили воины, трубив в боевые рога, бежавшие за ними простолюдины кричали: «Беда! На нас напали! Спасайтесь! Вооружайтесь!»

Арагорн выбежал из храма, вскочил на первую попавшуюся лошадь и устремился к воротам. Взлетев на стену он увидел, как вражья орда быстрым маршем продвигается по равнине. Арагорн словно очутился в прошлом: боевые мумаки везли штурмовые башни и тараны, даже издалека были видны шлемы орков, конница и тёмная стена из пеших людей — восточные армии.

— Срочно закрыть ворота всех ярусов! Мирному населению отойти к дворцу! Стрелкам встать на позиции! Готовьте смолу и противоосадные орудия! — вырвались слова из горла Арагорна, даже прежде, чем он успел удивиться и обдумать ситуацию.

Огромное черное войско появилось из ниоткуда, словно полчища уничтоженной Тьмы вдруг встали из-под земли. И теперь стремительно приближались. Уже были видны флаги с багровым страшным глазом. И… Стяг с наковальней и кузнечными молотами. Знамя Эрегиона!

Так быстро и незаметно перебросить армию можно только из близлежащих территорий. Из Мордора. В подтверждение догадкам Элессара военачальник, что ехал впереди темной армии, снял восточную тряпку, закрывающую половину лица.

Возглавлял войска Тьмы Нариэль.

Арагорн понял, что именно распроклятый и коварный Нариэль, владея безмерным доверием Келебримбора и будучи его наместником в чёрных землях, каким-то чудом умудрился переманить на свою сторону эрегионских нолдор, перебросить войска и вооружение в Мордор, договориться с восточанами и собрать колоссальную экипированную армию. С этими шокирующими известиями Арагорн кинулся на поиски нового владыки и нашел его в оружейной.

— Келебримбор! Это захват власти! Твой советник предал тебя! Он поднялся против нас!

Взгляд короля Эрегиона и Гондора стал жестоким и ледяным.

— Я клянусь, каждый заплатит по своим грехам, — уже снаряжённый в полный боевой доспех нолдо приставил клятвенно меч с своему лицу.

Минас-Тирит, находящийся так близко от Мордора, был возведён твердыней, способной выдержать долгую осаду. Это было проверено в войнах. Арагорн доложил эльфу, что стены не взять даже штурмом. Надежность крепости — единственный шанс выстоять против полчищ тьмы и переломить исход войны в свою сторону.

Войска Гондора сражались храбро, но сильно уступали в техническом отношении объединённой восточно-эльфийской армии. Всего за несколько часов молниеносной битвы неприятель смог взять четыре нижние террасы города. Последние три были защищены лучше: зажигательные снаряды не долетали до этой высоты, а крепость ворот не позволяла пробить их стенобитными орудиями. Казалось вот-вот и атака врага захлебнётся. Все ожидали этого с нетерпением. Неготовым к войне гондорцам была, как воздух, необходима передышка хотя бы для перегруппировки.

И вот в рядах недруга прозвучали рога и команды оставить стены. Вражеская армия быстро отпрянула, словно чёрная волна. Арагорн перевёл дыхание, взглянул на Келебримбора и слегка улыбнулся. Эльф ответил ему улыбкой даже более широкой и не к месту радостной, видимо, от сильного морального напряжения прошлых часов.

Но тут произошло что-то из ряда вон выходящее. На площади сгустился плотный мрак, что был чернее самой темной ночи. Воины попятились от мглистой воронки — и вовремя! В центре чёрного облака зажегся огонёк, распаляясь с каждой секундой все ярче. Секунда, и он сдетонировал взрывом с выбросом огромной массы пламени. Люди прикрыли лица от жара и в ужасе наблюдали, как огонь принимает форму огромного горящего ока. Зрачок вытянулся в узкую линию, а затем превратился чёрную фигуру. Шаг кованых латных сапог, как гром, по белым плитам мостовой. Перед Арагорном возвышалась фигура воина в два человеческих роста в тяжелых доспехах с острыми гранями, окутанная клубами дыма. Король подумал, что он спит наяву и видит кошмар. Саурон.

Арагорн не мог поверить! Как он смог вернуться? Ведь его же низвергли до бессильного бесплотного духа? Как он проник за укреплённые стены?! Как будто с самого начала был здесь…

Темный лорд вскинул руки вверх и громыхнул слово-заклятие на чёрном языке. Раздалась серия оглушительных хлопков, холм завибрировал, эхо ударных волн, пойманное в ловушку каменных стен, расшатало крепость, воины попадали на землю. Подняв взгляд Арагорн поражено осознал — взорвались запасы пороха на складах, оставшиеся от салюта. Взрывы разворотили ворота, стены двух ярусов осыпались каменными глыбами и пылью. Последнее, что видел Арагорн, — стальную палицу, летящую ему в лицо.

Арагорн очнулся в темноте, перед глазами все плыло и пылало, кровь изо рта стекала с подбородка непрерывной струей. Он стоял на коленях, со связанными руками за спиной где-то в подземелье, судя по сырости, скорее всего в подвале своего дворца — вдруг стало немного светлее и он уже мог разглядеть белые своды. Арагорн осторожно, скалясь от боли, поднял разбитую голову и увидел, что на стене зажегся факел.

Саурон тоже был здесь, громадный как скала. Его шлем лезвиями царапал потолок. Голос его из-под забрала прозвучал металлически и дребезжаще. Казалось, сразу со всех сторон.

— Ты и теперь не узнаешь меня, Король-Бродяжник?

Арагорн пытался понять и осмыслить эту фразу. Ему почудилась в ней насмешка. Не дождавшись ответа, Темный дух продолжил:

— Хотя я хочу, чтобы ты запомнил меня в ином облике…

Фигура владыки Мордора истлела красными искрами. Перед Арагорном появился прекрасный белокурый эльда. Он подошёл к нему и почти нежно приподнял голову пленника.

— Посмотри на меня, король! Ведь это именно тот облик, что так возжелал ты среди руин.

Эхо подземелья разнесло последние слова. Голова Арагорна упала на грудь. Он был поражён! Саурон! Сильнейшее зло Средиземья после самого Моргота! Разве он может быть его прекрасным Анаром, разве он может быть омегой?

— Ты! Ты околдовал меня! Возмездие небес найдёт тебя за обман и нашу гибель! — зло сплюнув кровь, отозвался Арагорн.

— Околдовал? А разве я не умолял отпустить меня?

Майа легко засмеялся, не размыкая расплывшихся в чарующей улыбке губ.

— Глупый-глупый человеческий король. Ты настолько ничтожен, что даже на последнем рубеже не осмеливаешься признать свою вину. Валар слишком поспешили наградить тебя бессмертием. Ты уйдёшь в Мандос, но я думаю, что Арвен даже не взглянет в твою сторону. Вот она, человеческая любовь! Потому и не дал вам Эру истинных, что все ваши бесконечные чувства тут же превращаются в пепел и золу, стоит только встретить хорошенького майа, неспособного к сопротивлению, среди грязных развалин. Хочешь пророчество: несчастный Арвен обретёт новое воплощение и найдёт своего истинного, а ты вечно будешь болтаться в призрачных залах, искупляя свою вину за его смерть. Хотя… я думаю, что сегодня прервётся ещё одна жизнь.

В темноте открылась дверь и под луч единственного факела выбежал растрёпанный темноволосый эльф. В котором Арагорн с ужасом узнал сына. Эльдарион застыл пораженно глядя на связанного отца с гематомами на руках и следами от порезов на лице. Следом из мглы появилась фигура Келебримбора. Надежда на спасение вспыхнула в душе человека, но тут же сменилась ещё большим страхом и горечью. Майа сильнее их всех. Он убьёт их.

— Анар? Что здесь происходит?

— Не бойся, птенчик, у меня нет к тебе счетов. Просто злая судьба распорядилась тебе родиться не в той семье. Ты умрешь так быстро, что даже не почувствуешь. И, быть может, в следующем воплощении тебе повезёт больше, — майа плавно развернулся к новым гостям, и обратился тихим ласковым шёпотом к Келебримбору. — Благодарю, Тьелпэ, ты как раз вовремя… Любимый.

— Любимый? Как это возможно! А как же твой альфа? Нариэль? Невооружённым взглядом видна ваша сильнейшая связь!

— Это единственное, что вы угадали. У нас с ним действительно нерушимая связь. Родственная. Нариэль — мой сын. И в эти минуты он руководит штурмом вашего дворца, — майа коварно улыбнулся, так, что Арагорну показалось, что в полумраке блеснули клыки. Саурон снова обратился к Келебримбору, — Наверно, пора заканчивать с ними и пойти помочь нашему мальчику.

Он медленно направился к Эльдариону с обнаженным клинком в тонкой руке. Сын короля дёрнулся, бросился бежать, он столкнулся с грудью Келебримбора и неосознанно прижался к нему беспомощно, ища защиты, не веруя ни единому слову темного духа, словно все происходило не по-настоящему, словно он сейчас проснётся от кошмара, в своей постели, а рядом будет возлюбленный истинный Тьелпэ. Властитель Эрегиона вышел вперёд, прикрывая омегу.

— Нет. Прошу, не делай этого!

Арагорн тревожно замер, робкая надежда вновь захватила сердце. Самого себя он уже мысленно похоронил, но возможно Келебримбор сможет спасти Эльдариона. Омега же обхватил руками плечи нолдо, его истинный его защитит, будет биться за него до последней капли крови, в мире не может быть иначе!

Но внезапно принц почувствовал, что в душе стало легко и пусто. Теперь он явственно ощутил, что с его сердца спала сеть чёрных заклятий. Та, которую коварный злодей наложил сотню лет назад на него, беззащитного малыша, через маленький цветок вишни, по роковой случайности коснувшийся его лица. А за рухнувшими заклинаниями и ментальная связь натянулась, словно струна, и оборвалась. Эльдарион безумными отчаянными глазами уставился на Келебримбора. Неужели все оказалось ложью? Неужели это всего лишь временный приворот?

И тут нолдо совершил резкий поворот и встал за спиной своего жениха. Блеснуло лезвие кинжала, что он достал из сапога. Келебримбор приставил жало к шее темноволосого омеги.

— Позволь мне самому завершить свою месть! — сказал Келебримбор, а Саурон надменно ухмыльнулся.

Эльдарион беззвучно заплакал в последних объятиях возлюбленного нолдо. Теперь он видел, что такое настоящая истинная связь. Не та, неверная и призрачная ниточка, что связывала их и держалась все время на одной только магии, — почти физически ощутимая золотая цепь, пронизанная серебром, заковывала Тьелпэ и этого злого омегу нерушимым союзом. На лице Келебримбора расцвела кровожадная улыбка, а в глазах заплясали огоньки предвкушения расправы. Он дождался лёгкого согласного кивка своего омеги и обратился к Арагорну.

— Смотри же, Элессар! — это имя он выплюнул с насмешкой, — За боль и мучения моего истинного век назад я поклялся честью и головой извести весь твой род!

С этими словами, одним сильным режущим движением он вспорол горло Эльдариона. Эльф не успел даже крикнуть, рубиновые струи залили белоснежную шею и светлые одежды. Сын Арагорна, захлёбываясь кровью, обмяк на полу.

Саурон посмотрел на мертвое тело не заинтересовано. Он тут же развернулся к ревущему от боли и горя человеку.

— Свои обещания лорд Эрегиона исполняет всегда! — засмеялся майа. Он приподнял лезвием меча лицо человека, — Да здравствует Гондор… в составе Мордора!

Саурон разорвал одежду короля, затем коснулся мечом его обнаженной тяжело вздымающейся груди, примеряясь. Его меч остриём вспорол кожу и мышцы. Арагорн взвыл, последним желанием его было умереть быстрее. Но темный майа не спешил освободить его дух от покровов плоти, упиваясь его муками. Он резко вонзил меч чуть глубже, ломая кость грудины. Отогнул лезвием края раны, и опустил в грудь короля руку.

Арагорн был все ещё в сознании. Он не мог даже кричать от всеобъемлющей боли и страха. Король шокировано наблюдал, как Саурон осторожно, чтобы не повредить сосуды, достал из его плоти кровавый и блестящий темно-красный сгусток. По судорожным ритмичным трепыханиям Арагорн понял, что это его собственное живое бьющееся сердце.

Темный майа подарил человеку последнюю победную улыбку и со злостью сжал сердце рукой. Кровь потекла меж тонких пальцев по светлой коже в широкий рукав. Метущийся и навечно лишённый покоя дух человека умчался в чертоги Судьбы. В эти минуты наследник Мордора и Эрегиона Нариэль установил на крыше королевского дворца Минас-Тирита черное знамя с багровым оком.