Atacarme

Часть 4

Эльдарион рос счастливым малышом, обожаемым буквально всеми вокруг. Особенно родителями. Он пошёл в породу эльфов Ривенделла, и имел ту же белоснежную кожу, темные шёлковые волосы и бездонные огромные синие глаза. Принц обладал спокойным и приветливым нравом, у него было много друзей. Но и твёрдость характера он умел показать в нужный момент, чаще всего, когда нужно было защитить слабого. В остальных моментах он вёл себя скромно и достойно, как и полагается настоящему потомку великих королевских родов.

К тому же, сын королевской четы был с самого детства блестяще одарён. И родители старались дать ему лучшее образование. Трижды в неделю во дворец приходили авторитетнейшие учителя. Обучение начиналось в самый ранний час, и длилось почти до самого обеда.

Принц поражал наставников блеском своего ума и незаурядными способностями. Ещё не достигнув и ста лет, он мог соперничать в мудрости своих дум с тысячелетними эльфами. Бережно охраняя эти редкие и блистательные его дарования, мудрецы Гондора и других стран старались обучить Эльдариона буквально всему: философии и дипломатии, геометрии и языкам, военной стратегии и тактике и прочим предметам. И во всех этих науках сын Арагорна делал большие успехи.

Распорядок дня у юного принца был очень строг. После лёгкого завтрака он занимался науками, потом слушал доклады управителей Гондора, а после обязательной прогулки и обеда, повторял пройденные уроки, упражнялся в верховой езде или фехтовании. Вечера посвящал чтению возле камина полезных книг, специально отобранных для него лично родителями.

К грядущему своему совершеннолетию он получил глубокое и разностороннее образование и своим главным предназначением считал служение Гондору.

Такая дисциплина и подготовка могла бы стать отличным подспорьем, если бы Эльдариона пророчили в наследники престола. Но тому не суждено было сбыться. Он был бы славным и мудрым королем. Если бы он не был омегой. По закону, принятому не только в Гондоре, но и во многих других государствах, омеги не наследовали престол. Арагорн не мог менять традиции, как бы талантлив ни был его сын. Оставалось только одно — выбрать ему в мужья надёжного и верного союзника.

Время лилось незаметно, словно медленная широкая река. Эльдарион вырос, и красота его расцветала день ото дня, словно молодое деревце, потянувшее к солнцу изящные веточки с юными листочками, и готовое уже распустить бутоны великолепных неземных цветов, что произрастали только в аманских землях. Альфы, даже стражники и учителя невольно стали поглядывать на него заинтересованно. Ловившие каждый взгляд родители стали беспокоиться. И однажды перед снов в королевских покоях Арвен обратился к супругу:

— Возлюбленный король, наш сын скоро достигнет совершеннолетия. Не пора ли тебе подобрать для него подходящую пару.

Арагорн понимал, что супруга Эльдариону, и самое ответственное, короля Гондора, нужно отыскать до наступления первых дней зачатия. Иначе есть риск, что даже такой послушный и скромный принц может внезапно появиться на пороге дворца с нищим бродягой, объявив того любовью всей его жизни. Конечно, можно запереть его на три ключа, но разве это выход? Страшно представить, какие муки переносят за этими стенами несчастные юные омеги, которые не успели выбрать себе пару. Арагорн не хотел даже думать, о том как его сын будет метаться по покоям, заживо сгорая в медленном огне и не находя спасения от жажды плоти.

Король, конечно, уже загодя поглядывал на претендентов, пока ненавязчиво намекающих на возможный союз с их сыном. Но не видел среди них достойных кандидатов на престол королевства, и тем более руку Эльдариона. И, честно признавался себе, что и не хотел видеть. Юный эльда казался Арагорну отражением самого Арвена, на которого принц теперь был так сильно похож, точно был тому не сыном, а единоутробным братом. Король так сильно любил своё дитя, что возносил его в ранг божества, ставя вровень чуть не с валар. Он казался настолько нежным, невинным, прекрасным и не по годам мудрым, что было кощунством отдавать такое сокровище на растерзание какому-то альфе, пусть и самому лучшему и достойнейшему. Ведь альфам, даже самым благородным и верным, все равно по сути нужно только одно.

— Любовь моя, знал бы ты сколько бессонных ночей я провёл, раздумывая над этим вопросом. Но слишком юн Эльдарион, и жаль мне отдавать его в брак. Подождём ещё хотя бы год.

Арвен тревожился, он, как омега и эльф, ещё лучше представлял, чем может обернуться промедление. Почти все омеги в предвкушении первой близости становились одержимы и не могли владеть собой. Такое, к примеру, случилось с его давним предком Лютиеном. В таком состоянии, было известно повсеместно, они способны творить безумства. Принц однажды обязательно отыщет лазейку и сбежит, чтобы отдаться первому встречному альфе. А то и вовсе примет тяжесть. Тогда неизбежно нужно будет срочно играть свадьбу, что для любимого Арагорна точно станет трагедией: придётся возводить какого-то, не дай Эру, постороннего простолюдина в короли.

Но Арвен все же промолчал и согласился подождать ещё год. Он был хорошим мужем и всегда соглашался с мнением короля и супруга.

Самого же Эльдариона и вовсе не спрашивали. Ему почти с самого детства твердили, что ждать великой любви с метальной мистической связью ему не стоит. Это — особенность народа эльдар, что выбирают себе пару один раз и на всю жизнь. А людской род в любви абсолютно свободен. У людей нет предначертанных истинных, и они могут избирать себе пару только по зову сердца, и даже менять ее, если чувства остыли. Так что очаровываться полуэльфу не стоит. Возможно у него, как у сына человека, вообще нет ментальной пары.

Поэтому принц и не предавался романтическим мечтаниям, зная, что однажды для него подберут самого лучшего, по мнению ностари{?}[nostari — родители (квенья)], альфу. А слово родителей он считал свящённым и не подлежащим оспариванию. Поэтому уже заранее готовился любить, пусть и не ментально, но зато всем сердцем и душой, этого неизвестного самого лучшего альфу, нового владыку Гондора и отца своих будущих детей.

Но не смотря на все разумные рассуждения о своей судьбе, юный эльф в глубине души, как и все омеги, мечтал встретить своего истинного. В противоположность словам родителей, он верил, что в мире есть его половинка, и они сотворены друг для друга. И встреча с истинным так или иначе неизбежна. Пусть даже пройдут века и эпохи. Ведь Арвену пришлось ждать свою любовь без малого почти три тысячи лет. И они точно связаны ментально, это чувствовали все вокруг. И называли удивительным исключением из общего правила.

И встреча эта свалилась на ни о чем не подозревающего принца, как снег в разгар лета. Он гулял в саду, наслаждаясь дружным весенним цветением растений. И вдруг среди ароматов разнотравья, он уловил совершенно особенные ноты. Запах заполнил всю душу Эльдариона, пленил и заворожил. Юный принц редко бывал в кузнях и мастерских, и никогда бы не вспомнил, парящих там запахов. Тем более странно было давать определение этому флеру, точно странно было бы называть какой аромат есть у огня или сапфира. Но Эльдарион готов был поклясться — именно так звучит аромат расплавленного серебра.

Ещё недавно по одному только ассоциативному восприятию, принц не смог бы назвать такой аромат приятным. Он любил запахи леса, хвои, мокрой после ливня молодой листвы, так пахло от родителей. Или ему нравились лёгкие сладкие цветочные мотивы, например, пиона. Таков был запах одного красавца-альфы, его товарища по конным состязаниям. Все эти запахи были такими родными, знакомыми с самого детства. Аромат серебра был чуждым, будоражащим и сногсшибательным. Но воспоминания подсказывали, что Эльдариону уже приходилось его чувствовать. И это вызывало странную эйфорию, будто внутри вились стайками бабочки, и касаясь своими легкими крылышками, дразнили тело.

Он пошёл, влекомый неземным запахом, и увидел, как на дорожке меж раскидистых кустов мелькнул синий плащ, расшитый серебром по подолу. Эльдарион остановился, решая прилично ли подойти ближе, но тут уловил родной аромат хмельной хвои. Он смело направился по мощёным каменным плиткам и вскоре убедился: с таинственным незнакомцем разговаривал отец. Принц ускорил шаг, но темноволосый эльда так быстро распрощался, что Эльдарион даже не успел рассмотреть его лица. Только темные шёлковые волосы легко перебирал ветерок уходящего, словно волшебное виденье, эльфа.

Эльдарион смутился и решил не продолжать прогулку. Он развернулся и быстро пошёл во дворец. Послеобеденные занятия давались в тот день тоже трудно. Принц везде ощущал вуаль серебряного аромата.

Вечером они с отцом сидели в общей гостиной с книгами в руках. Эльдарион не мог сосредоточиться на философском труде древнего автора. Он все же не утерпел и спросил Арагорна:

— Адар{?}[adar-отец (синдарин)], с кем ты разговаривал сегодня в саду?

— Это лорд Келебримбор, владыка Эрегиона, — просто сообщил король, не отрываясь от своего чтения. Казалось, что он даже не заинтересовался вопросом, хотя сам принц думал, что он сейчас же выдал себя с головой.

— Я совсем не помню его, — задумчиво сказал Эльдарион.

Он хотел признаться, что помнит запах серебра, но вместо этого смущённо опустил взгляд в книгу. И вовремя, Арагорн как раз, наконец-то, дочитал последнюю страницу и закрыл фолиант. Его ясные голубые глаза посмотрели на принца слишком пронзительно, как почудилось, растерянному омеге.

— Он не частый гость в Гондоре. Ты прекрасно знаешь, что нолдор Эрегиона стороняться близких контактов, сберегая тайны своего искусства. Когда он был здесь последний раз, ты ещё и ходить не научился.

Это признание глубоко поразило принца. Как же он смог запомнить серебро, ведь прошли десятки лет?! Сердце его забилось быстрее, готовое выдать единственный верный ответ. Эльдарион испугался, что отец прочитает его мысли и поспешил снова говорить о политике. Хотя и не отходя далеко от завладевшей всей его душой темы.

— Да, они обычно посылают делегации под начальством глав кузнечных или торговых гильдий. Если же нас посетил сам правитель, значит случилось что-то важное? — отозвался Эльдарион, делая вид, что его голос немного дрожит именно из-за волнения о делах державы.

— Да, мы говорили о Мордоре. После войны мы договорились, что будем совместно развивать и заново открывать эту местность. Договор был на сто лет. И срок почти вышел. Снова стал вопрос о принадлежности чёрных земель, — Арагорн рассеяно поглаживал кожаный переплёт, потом снова открыл книгу и принялся перебирать древние страницы.

— Что ты решил? Договор будет продолжен?

— Нас вполне устраивал бы такой вариант. Но лорд Келебримбор теперь считает иначе. Он настаивает отдать поднадзорные территории уже не в освоение и пользование, он хочет присоединить их к Эрегиону в качестве анклава. Мой дорогой, ты мудр не по годам, скажи, что ты про это думаешь?

Эльдарион смог восстановить спокойствие. Так бывало всегда, когда король советовался с сыном. Принц был всегда очень польщен таким доверием, и все остальное отходило на второй план.

— Скорее всего нам придётся согласиться. Ведь прошла целая сотня лет, а мы так и не начали осваивать бывшие владения тьмы, употребив все ресурсы на благоденствия нашей страны. Я думаю, что счастье нашего народа во много раз дороже бесплодных камней Мордора, тем более, что мы пока не можем тягаться в технологиях с Эрегионом.

— Я тоже именно так рассудил. И теперь, по твоему слову, окончательно уверен, что верно. Тем более, чтобы продолжить договор о взаимном освоение, придётся срочно заниматься возделыванием. Думаю, что это только приведёт к ненужной смуте и бесполезным тратам.

— Да и это не честно!

— Точно так.

— Когда будут продолжены переговоры? — Эльдарион задал самый заветный теперь для него вопрос.

— Мы договорились встретиться в Лориене на будущей неделе.

С тех пор сердце юного принца было не на месте. Он впервые в жизни слушал уроки, так увлекающие его прежде, рассредоточено, вспоминая то и дело недавнюю встречу. Эльф винил себя, за своё неподобающее поведение, словно он совершал какое-то преступление. Но это было так интересно и томительно — думать о загадочном правителе Эрегиона. Он вспоминал и сопоставлял все факты и слухи о Келебримборе, и все эти сведения были одно другого страшнее. Тут и участие в резне и исходе нолдор из Валинора, и отречение от собственного отца, и мастерство почти превосходящие его кровного родича Феанора, и лёгкая любовная интрижка с Артанисом и дружба с самим Сауроном, эти ужасные кольца… и все это внезапно для самого Эльдариона не только не отвращало его внимания — наоборот, флёр страшной таинственности эрегионского правителя манил его, словно мотылька на огонёк свечи.

Выждав на всякий случай пару дней, чтобы его внимание к стране мастеров не так бросалось в глаза, Эльдарион пригласил на свою прогулку Арвена. Они долго разговаривали о лечебных свойствах растений или вспоминали, как называется тот или иной цветок на различных языках Средиземья. Под конец прогулки Эльдарион обратился к родителю:

— Ада, скоро отец поедет на совет в Лот-Лориен, я бы хотел сопровождать его с твоего позволения. Я давно не навещал милого нашего родича.

Арвен решению сына обрадовался.

— Я думаю, что это прекрасная идея. Артанис будет очень рад тебя видеть.