Атака из Атлантиды

Глава 2. Операционная глубина

За десять лет, которые прошли с того момента, когда Дон впервые увидел остров, тот совершенно переменился. Изначально, когда Симпсон и Дрейк выиграли первый грант на проведение исследовательских работ по созданию субмарины, здесь жили, в основном, рыбаки, и это совершенно не заботило компанию, владевшую островом. Однако небольшая бухта оказалась на удивление глубокой. Это было идеальное место для работы над подводной лодкой. Во время постройки дока бухта была расширена и обустроена, а вместо рыбаков на побережье поселились строители. Потом большинство из них уехало, а на их место пришли инженеры и прочие специалисты, необходимые для начального этапа работы над проектом. Позднее количество рабочей силы увеличивалось, прибывали все новые люди, которые принимали участие в сборке подводной лодки из частей, доставленных с заводов «большой земли».

Теперь работы подошли к концу, основная часть рабочих уехала. Само побережье изменилось. За долгие годы, когда он приезжал к дяде на каникулы, у Дона появилось много друзей, но каждый раз кто-то исчезал, и на следующий год мальчик встречал новых людей. Но сейчас большинство лиц было незнакомо ему. Кругом мелькали фуражки морских офицеров, форменная одежда. Оживление строительства ушло в прошлое, все стало строже и официальнее, так что Дон остался не у дел.

Молодой человек странно чувствовал себя посреди всеобщей суеты и активной деятельности. Он раньше даже не знал, каково это: наблюдать за происходящим со стороны.

В воздухе было разлито беспокойство, которое тревожило и Дона. Он читал об этом, но сам не переживал подобного.

Холодная война и краткосрочные настоящие войны закончились так давно, что он и не мог помнить их, в последние годы в мире царил покой. Даже представители службы безопасности несколько расслабились. Не осталось и следа от мрачного прошлого, растворилось в небытии темное ощущение, связанное с войной, — во всяком случае, так было еще недавно.

«Тритон» создавался для мирного освоения океана, даже интерес Военно-Морских Сил к подводной лодке не был направлен на то, чтобы превратить ее в потенциальное оружие.

Но постепенно напряжение вновь стало возрастать, контроль становился все жестче. Дона это не слишком тревожило, поскольку создание «Тритона» и подготовка к его испытаниям занимали все его мысли, все время. Но шаг за шагом он начинал осознавать, что если бы он не попал на остров с самого начала, теперь его никто бы сюда не допустил. Все работы, связанные с ядерной энергией, любые разработки, которые могли привести к появлению нового типа вооружения, передали в руки военных, везде ввели представителей службы безопасности, отношения с другими странами и народами неуклонно ухудшались, хотя никто не понимал, почему так происходит.

— Привет, Миллер! — этот возглас оторвал Дона от неприятных размышлений. Он обернулся и увидел долговязого Апджона, единственного репортера, допущенного на официальные испытания подводной лодки. Апджон выглядел ленивым и беззаботным, но под его рыжей шевелюрой скрывался острый ум. Он был ведущим журналистом, занимавшимся проблемами развития науки, вот уже восемь лет писал для целого ряда газет, его уважали за честность и компетентность даже сами ученые. Он уже посещал пару раз остров, лично знал большинство давних участников проекта.

— Ну, что, все неполадки устранены?

Дон пожал плечами:

— Похоже на то. Вы знаете об этом лучше меня? Судно прекрасно прошло первое испытание, если не считать поврежденных клапанов и практически полностью разрушенного силового кабеля. Что касается дальнейших погружений…

Никто не представлял все это так ясно, как Дон. На корме и боку субмарины виднелись следы, словно кто-то врезался и продавил покрытие, во вмятинах остались следы меди. Но медь не плавает по морю сама по себе, чтобы стать причиной несчастных случаев. Дон помнил отчет Дрейка о металлическом пруте, пронзившем силовые кабели, идущие вдоль борта судна.

Все это напоминало саботаж. Впрочем, если исключить возможность реального появления каких-то загадочных «людей в пузырях», сама идея о саботаже звучала более чем странно. Предположение Халлера, что субмарина столкнулась с какими-то обломками старого кораблекрушения, не менее странно, хотя поверить в него гораздо легче. Но ведь лодка не достигла дна, где могли находиться подобные обломки. В любом случае, Дон не мог обсуждать все это с репортером.

— На этот раз они не намерены опускаться так глубоко, так что следующее погружение должно пройти успешно, — сказал он Апджону. — Испытание намечено на завтра.

— Да, мне жаль, что тебя не будет с нами, Дон. Ты уже видел того, кто тебя сменил?

Дон отрицательно покачал головой, и Апджон улыбнулся:

— Так пойдем, я представлю вас. Я уже встречался со всеми, кто завтра будет участвовать в испытаниях. Я, кстати, рассказывал ему о тебе.

Они вместе зашли в обеденный зал, где за столом молодой человек в форме морского офицера пил кофе.

— Дон Миллер, это Джим Рикс, — Апджон представил их друг другу. — Как чувствуешь себя, Джим?

Офицер усмехнулся:

— Паршиво. Привет, Дон. Помнишь меня?

Дон невольно нахмурился, но потом постепенно припомнил этого человека. Рикс был старшим в команде велогонщиков, когда Дон пришел туда совсем новичком.

— Рад, что ты заменил меня, — проговорил он, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более естественно.

— А я нет. Я чувствую себя абсолютным мерзавцем, который занял чужое место. Если бы я мог, я бы убрался отсюда поскорее.

Затем беседа перешла, к обоюдному удовольствию, на воспоминания о школьных годах. К тому моменту, когда Дон собрался идти в дом дяди, к нему присоединился Апджон.

Они шли молча, пока до слуха юноши не донесся лай Шепа.

Он поспешил за угол, по направлению к дому.

Но пес просто развлекался, а лаял, очевидно, от радости.

Адмирал Халлер, по-прежнему в безупречно чистой форме, бросал палку, а собака приносила ее. Обычная враждебность Шепа к незнакомцам исчезла без следа. Пес с восторгом бросился навстречу Дону, а затем вернулся к игре.

— Здравствуйте, Дон, Апджон, — спокойно приветствовал их Халлер. — Надеюсь, вы не в обиде, что я немного поиграл с вашей собакой? У меня в детстве был такой же пес, мне они очень нравятся.

— Вы ему, кажется, тоже понравились, — ответил Дон.

Его симпатия по отношению к этому человеку значительно выросла.

Апджон указал рукой назад, в сторону домика для гостей.

— Я видел, прибыли последние наблюдатели, адмирал. Приятно, что Президент направил Декстера в качестве своего личного представителя, мне уже приходилось с ним работать, это очень хороший человек. Однако как они могли послать сюда сенатора Кенни?[2] Я полагал, что на эти испытания должен был поехать Мередит. Ведь именно он возглавляет соответствующий комитет? Почему Кенни?

Дон уже встречал сегодня утром двух упомянутых лиц, правда, лишь мельком, но впечатления его соответствовали оценке Апджона. Декстер, советник Президента по науке, выглядел удачливым бизнесменом и располагающим к себе человеком, но сенатор Кенни вел себя так, словно окружающий мир состоял из глупцов, которые плетут заговоры лично против него.

— Я обо всем этом знаю не больше, чем вы, — ответил Халлер. — Я не имею никакого отношения к подбору наблюдателей, мой ранг для этого недостаточно высок. На самом деле, у меня практически нет выбора, я не могу сказать, кто поедет на испытания, а кто нет, — он улыбнулся Дону, словно извиняясь, а потом опять посерьезнел. — Дон, все, кто хоть что-нибудь знает о подводной лодке, сейчас заняты подготовкой «Тритона» к погружению. Мне бы очень хотелось, чтобы вы показали мне судно до начала испытаний. Апджон, если у вас есть желание пойти с нами…

— Полагаю, небольшая предварительная экскурсия мне не повредит. Может быть, она даже поможет мне понять, о чем не следует писать в публичном отчете. Сегодня особенно важно не сообщать общественности больше, чем необходимо. Отличная жизнь для репортера.

Они втроем направились к «Тритону», где специалисты в закрытом доке осматривали каждый сантиметр лодки. Шеп пошел за ними, он радостно пофыркивал, когда они поднялись на борт. Пес прекрасно знал судно, однако каждый раз находит нечто новое, что нужно обнюхать. Он побежал вперед и вскоре скрылся из виду.

Дон провел большую часть дня на лодке, показывая двум спутникам все помещения и устройства. «Тритон» был меньше и проще по строению, чем обычные субмарины, но и здесь нашлось много такого, на что стоило взглянуть. В самый последний момент судно было оборудовано торпедами, пусковые шахты которых заняли носовое пространство, а сразу позади них располагался пульт управления торпедами. Вот еще один неприятный знак нарастающего в мире напряжения.

Затем шли помещения для экипажа. Прямо перед выдвигающейся башней находились каюта капитана, офицерская вахтенная комната и небольшое помещение для приготовления еды. Ниже лежал обеденный зал для команды, а все остальное нижнее пространство было предназначено для хранения огромных запасов пищи и других необходимых вещей.

В выдвигающейся башне размещались: мостик, навигационная каюта, контрольная рубка, радиорубка, а почти весь центр был занят перископом. За башней находились помещения для отдыха и небольшая рубка инженерного контроля. В самом конце лодки находился ядерный реактор, отделенный от остальных помещений толстым защитным слоем, который, впрочем, был значительно тоньше, чем на старых атомных реакторах.

Однако здесь была реализована и другая идея. Ниже уровня выдвигающейся башни и хранилищ оставалось низкое пространство. Оно было заполнено специальными емкостями, в которых бурно росли зеленые растения, для которых использовалось только искусственное освещение. Уже много лет шли разговоры о том, что эти растения обеспечивают химический состав воздуха, необходимый людям для дыхания, но впервые эту систему собирались опробовать на практике. Растения были выведены генетиками и ботаниками, работающими на космические агентства, но ни один космический корабль не взял эти растения на борт. Конечно, идея лежала на поверхности: человек использует для дыхания кислород и выдыхает углекислый газ, а растения — наоборот, вот почему они могут создавать для людей свежий и полноценный воздух. На основе этой очевидной системы и атомного двигателя подводная лодка должна была, теоретически, получить возможность оставаться на глубине несколько лет.

Но, как и все другие подводные лодки, «Тритон» оказался сложной машиной. Там имелись системы балласта и топливные танкеры с огромным запасом очищенной воды, все это позволяло регулировать уровень погружения и всплытия, тип и скорость движения судна. Там были трубы и коленчатые сочленения, контрольные вентили, небольшие моторы, люки для спасения в случае экстренной ситуации, клапаны для сброса мусора, электрические кабели, лебедки, системы управления, отчасти это напоминало устройство самолета, но только каждый блок, каждая деталь тяжелее и массивнее.

И все это загромождало пространство, сужая проходы. Казалось, на всей лодке невозможно найти ни одного пустого места. Однако большинство приборов и устройств на других субмаринах были гораздо больше по размеру, а потому «Тритон» отличался удобством по сравнению с прежними лодками. Отсутствие сверхсложной машинерии и систем выработки кислорода тоже существенно освобождало пространство.

Было уже поздно, когда они покинули судно, но Дон чувствовал, что Халлер успел освоиться на подводной лодке.

Адмирал на прощание протянул юноше руку:

— Спасибо, Дон. Вы отличный гид. Жаль, что не сможете завтра отправиться с нами.

— Его следовало взять, — заметил Апджон.

— Так все говорят, — признал Халлер. — Дон, если бы я мог, я изменил бы распределение работников. Но я не имею права принимать подобные решения, если только не возникает непредвиденная ситуация, требующая немедленных действий. Рикс стоит в списке, и я вынужден соблюдать это предписание.

Дон прекрасно понимал адмирала, он не сердился на него.

Ему хотелось уже закрыть эту тяжелую для всех тему. Он старался не думать о завтрашних испытаниях, но это ему не слишком хорошо удавалось. Он пошел к себе в комнату и попытался сосредоточиться на разработке нового устройства для кодировки и декодировки сигналов, которое должно было стать частью радиооборудования, но мысли блуждали далеко от диаграмм и схем, лежащих перед молодым человеком.

Дон всегда увлекался электроникой, но его главное стремление заключалось в том, чтобы стать частью команды, проводящей официальные испытания «Тритона». Теперь все остальное казалось ему бессмысленным.

В конце концов он оставил тщетные попытки поработать и отправился в постель, даже не поужинав. Шеп свернулся калачиком рядом с кроватью, и Дон поглаживал собаку по спине, почесывал за ухом. Вероятно, пес почувствовал настроение хозяина, потому что в ответ лизнул ему руку.

Утром Дон заставил себя принять жизнерадостный вид, сохранять спокойствие, наблюдая за последними приготовлениями. Халлер был крайне занят, он проверял все мелочи, все детали, а Дрейк и Симпсон повсюду сопровождали его и помогали проводить эту последнюю предстартовую проверку.

Большинство из тех, кто всходил теперь на борт, это люди в форме, которых Дон видел лишь мельком. Кок, два члена экипажа — навигатор Кейн и чернокожий рулевой Кавано.

Лишь Дрейк, Симпсон и старший механик Уолрич были людьми, которые участвовали в создании «Тритона».

Рикс пришел одним из последних, он приветливо кивнул Дону и подошел к Халлеру, с которым быстро переговорил о чем-то. Затем он отошел, и адмирал жестом подозвал Дона.

— Возникла непредвиденная ситуация, — лицо Халлера оставалось суровым, но в глазах светилась улыбка. — Мой специалист по электронике, кажется, чем-то отравился. Очевидно, что он не способен должным образом выполнять свои обязанности. К несчастью, у нас нет официальной замены. Мистер Миллер, не хотели бы вы стать добровольцем?

Дон едва перевел дыхание, он почувствовал, как подгибаются колени. Теперь он начал кое-что понимать: он припомнил подмигивание Апджона, загадочные улыбки дяди, — все это, вероятно, были намеки. Но происшедшее стало для юноши абсолютным сюрпризом. Ему пришлось дважды глубоко вздохнуть, прежде чем он смог ответить. При этом он просто физически ощущал, как по лицу расплывается дурацкая счастливая улыбка.

— Я… Я был бы рад стать добровольцем, сэр!

— Отлично. В таком случае возьмите все, что вам необходимо, у вас есть десять минут, чтобы собраться и прибыть на борт, мистер Миллер, — теперь Халлер уже откровенно улыбался.

Апджон и дядя тоже улыбались Дону. Только худое, мрачное лицо сенатора Кенни оставалось недовольным. Кенни выглядел так, словно процесс доставки его багажа на судно вызывал у него крайнюю неприязнь.

Симпсон взял племянника за руку и отвел его в сторону.

— По странному стечению обстоятельств я обнаружил, что все твои вещи уже упакованы и находятся здесь. Апджон сказал мне, что у них с Риксом были вчера какие-то планы на вечер, и я подумал, что Халлер может присоединиться к ним. Но только не подумай, что все было подстроено!

Дон заметил Рикса, когда все остальные отошли и занялись своими делами, он хотел было поблагодарить бывшего школьного товарища, но Рикс держался неестественно прямо и, похоже, действительно плохо себя чувствовал.

— Мне придется встать на якорь, — сказал он с вымученной улыбкой. — Но я рад, что ты заменишь меня. Надеюсь, испытания пройдут отлично!

Дон выяснил, что ему определено в каюте для экипажа то же место, которое он занимал раньше. Он положил на место сумку, собранную дядей, удивившись, зачем так много вещей для обычного выхода в море на стандартные испытания.

Но затем вспомнил, что слышал от кого-то об особом приказе в запечатанном конверте, в котором, возможно, идет речь о походе на несколько дней. Сам он сомневался в этом, но взять вещи «на всякий случай», наверное, вполне разумно.

Он доложил Халлеру о прибытии на борт в капитанской рубке — если крошечная комнатка заслуживала такого громкого названия — и приступил к выполнению рутинных обязанностей в радиорубке. Его рабочее место было хорошо организовано и отделено дверью от остального пространства, чтобы в более спокойной обстановке заниматься считыванием сигналов.

Дон уселся на привычное место и осмотрелся. Он бывал здесь уже тысячу раз, но сейчас все выглядело по-новому.

Тихое жужжание кондиционера смешивалось с другими звуками корабля, на котором все готовились к отплытию. Запах металла, машинного масла приобрели новое значение.

— Мистер Миллер, все готово к выходу на Операционную Глубину! Он слышал, как закрываются люки, следил за стрелкой хронометра, которая медленно подползала к отметке «десять часов». Еще три минуты — и они отправятся в путь.

Затем раздался громкий сигнал, который означал, что все люки закрыты. И следом за ним прозвучал голос по громкой связи корабля: «Все люки закрыты. Опустить башню!» Дон вскочил на ноги еще до того, как большая коническая башня начала медленно скользить внутрь корпуса судна. Со стороны доносились крики людей и лай собаки!

Почти одновременно с этим Дон услышал, как кто-то скребется в дверь. Он открыл ее, и увидел Шепа, который прыгнул к нему навстречу, лизнул руку. Громкоговоритель снова ожил, но юноша уже не слышал, что там сказали. Он почувствовал, как чуть заметно задрожал корабль.

Позади собаки стоял один из новых членов экипажа и сенатор Кенни, который просто лопался от гнева — он и допустить не мог мысли, что на борту судна оказался пес!

— Немедленно убрать его отсюда! — приказал он, обращаясь к офицеру.

Металлическая дверь снова открылась, вошел адмирал Халлер.

— Что здесь происходит? — резко спросил он. А затем глаза его расширились, поскольку и он увидел собаку, которая жалась к ногам Дона. — О! «Заяц» на борту!

Дон придержал пса за холку. Он понимал, что хорошее не может длиться слишком долго. Вероятно, они решат, что он безответственный ребенок, который мог в столь ответственный момент специально провести на борт собаку, вместо того чтобы сосредоточиться на исполнении своих обязанностей. А теперь его вместе с Шепом отправят на берег, решив, что лучше уж взять с собой Рикса, несмотря на его плохое самочувствие.

— Извините, сэр, — проговорил он слабым голосом и пошел к выходу.