Авантюрист

Глава 15

Эмека фамильярно подхватил меня под руку и повел куда-то прочь с рынка, по дороге засыпая вопросами, и не особо прислушиваясь к ответам. Старый Азака исчез, будто его и не было, соответственно, скорость передвижения по городу резко вернулась к прежней. Вернулась бы, если бы Эмека не размахивал тростью с дивной энергичностью, не особенно разбираясь куда и по кому приходятся удары. Так что шли мы достаточно быстро. Целью оказался большой ангар с перегородкой прямо посередине, в котором на корточках, прямо на земляном полу, сидели голые рабы. Довольно много. Между сидящими прохаживались такие же негры и раздавали миски с какой-то бурдой.

— А у нас как раз обед, доминус! — счастливо улыбнулся Эмека, — смотрите, как кушают! Кто хорошо кушает — тот хорошо работает, доминус, это все знают!

Я бы это варево есть поостерегся. Судя по физиономиям рабов, им тоже особо не нравилось, но воротить нос никто не спешил, ели жадно и торопясь.

— Выбирайте, доминус! Выбирайте любых, они все очень хорошо работают. Посмотрите, какие мышцы? И это несмотря на то, что он уже месяц сидит в загоне! Поверьте, стоит ему немного подвигаться, он станет просто настоящим эк-скаэватором! — Слово слишком сложное, но торговец посчитал необходимым его вставить, чтобы показать свою эрудированность.

— Мне нужны женщины, — напомнил я. — Работницы и одновременно служанки. Если вы понимаете, о чем я. Мне говорили, у вас они есть.

— Я вас понял, доминус! Это особый товар, но у Эмеки есть все, что пожелает доминус! Только стоит немножечко дороже. Хороший товар стоит всегда немножечко дороже, таков мир! Вот, посмотрите, доминус, женщин мы держим отдельно. А то знаете, бывали случаи!

За перегородкой была ровно та же картина, за тем исключением, что контингент был исключительно женский. Я даже удивился, разглядывая дам — они все были удивительно хорошо сложены, да и лица почти не отличаются от европейских. За исключением цвета кожи.

— Посмотрите, как они хороши, доминус! Взгляните! Ведь это не просто женщины, это пленницы из самого Куша! Редкий товар! У других торговцев вы такого не найдете. Вы как будто знали, к кому подойти! Кстати, добрый доминус, а откуда вы знали, к кому нужно подойти? — на последней фразе вся угодливость из тона торговца исчезла. Даже поза изменилась и выражение лица. Толстяк смотрел на меня, недобро прищурившись. Оглянулся, посмотрел, как надсмотрщики, будто невзначай подходят ко мне со спины. Вот, значит, как. Я особо не переживал — ничего они мне не сделают. Здесь ведь можно не опасаться применять дар. Но все-таки попробовал обойтись миром.

— Знакомый подсказал.

— Что за знакомый? — еще жестче спросил торговец, одновременно делая какой-то знак надсмотрщикам.

— Он сказал, его зовут Азака.

Вокруг все замерло. И надсмотрщики, и сам Эмека.

— И он просил передать вам привет от своего брата Семетера. Сказал, что брат его недоволен вами, и считает, что вы идете на поводу у своей жадности. Он просил передать, что черное дерево, которое увозят благодаря вам, не достается брату Семетеру.

— Какие громкие имена, — немного нервно улыбнулся Эмека. — Только что они могут? Я больше не почитаю ни Семетера, ни Азаку, ни других. Я теперь служу новому чистому богу, он защитит меня! Старые глупые духи не смогут сюда даже войти! — он взмахнул рукой, и я, наконец, обратил внимание на символы чистого, покрывающие стены. Перечеркнутый круг, да. Не знаю, насколько сам торговец верит в силу этих символов, а вот его подчиненные явно чувствуют себя не слишком уверенно. Переминаются, на месте, переглядываются. И ведь они явно не понимают латыни — хватило одного упоминания имен. Эмека, сообразив, что подчиненные что-то слегка затормозили, начал быстро говорить — должно быть повторял ту же пафосную речь, которой пытался напугать меня.

Кажется, проводник мой слегка переоценил уважение к своей персоне от работорговцев. Ну ладно. Вряд ли несколько негров представляют для меня настоящую опасность, но… будем действовать по инструкции, раз начали.

— Они тебя не уважают, Азака, — тихонько сказал я. — Приди, разберись. И брата позови.

Про брата — это, конечно, не по инструкции, но мне стало просто интересно.

Торговец Эмека, мое бормотание услышал. Его глаза распахнулись, он неожиданно шустро для человека такой комплекции рванулся ко мне… но не успел.

В ангаре вдруг стало тихо-тихо, а потом в углу послышался смех. Рабыни, как и надсмотрщики все разом испуганно повалились на колени, лицами брякнулись на пол и закрыли головы руками. Я тоже хмыкнул. Учитывая, что барышни неодеты, видок получился специфический. Смех из темноты, к слову, так и не утихал. Эмека, уже забывший о том, что собирался меня заткнуть, крутился по сторонам, как будто надеялся рассмотреть того, кто тут так веселится.

Зря, кстати, беспокоился. Гость и не прятался. Соткался из теней прямо возле купца.

— Говоришь, старый глупый Семетер ничего не может? — улыбнулся высокий лысый негр в шикарном фиолетовом костюме и такого же цвета широкополой шляпе. При этом, почему-то, босой.

— Прости! — Купец повалился на колени, ударился лбом об пол, повторив позу всех остальных в сарае. — Прости великий дух, я больше никогда не скажу ничего плохого о тебе! Я всегда верил, что вы сильнее этого нового пришельца! Я больше не буудуууу… — и затрясся в рыданиях. Видимо сам понял, как глупо смотрятся его оправдания.

— Конечно, я тебя прощаю! И Азака прощает. И даже Папа Легба тебя прощает. — Франт наклонился и похлопал торговца по плечу. — Только ты убери символы пришельца. Глупо выглядят они здесь, разве тебе не кажется? — И вдруг, схватив за шею толстого торговца, легко поднял его себе на уровень лица. — Языком их все слижешь, сам! Так будет справедливо. А я прослежу.

Торговец обмочился от ужаса, и Семетер подальше отставил его от себя. Чтобы не испачкаться, видимо.

— А чтобы ты больше не ошибался, мой дорогой заблудший друг, я тебе память о себе оставлю. Да и у тебя кое-что на память заберу. Чтобы тоже о тебе не забывать.

Гость в фиолетовом свободной рукой аккуратно подцепил веко торговца и вытащил у него левый глаз. Действительно аккуратно — даже крови не было. И похоже боли — тоже. По крайней мере Эмека хоть и визжал, но явно от ужаса.

— Вот и все! Так ты всегда сможешь видеть меня, а я — тебя. Правда, здорово? — белозубо улыбнулся Семетер торговцу. — Пока-пока, Эмека. До встречи. И смотри тут, не обижай моего друга.

Фиолетовый отпустил торговца, аккуратно усадив его на пол, шагнул к выходу, потом, будто вспомнив что-то, повернулся ко мне.

— А ты наглый, мой новый друг! Азака ведь ничего не говорил про то, что ты можешь призвать меня тоже. А ты даже не постеснялся! Мне такие нравятся! Только в следующий раз, прежде чем звать в гости, запасись ромом, а то как гостей без рома встречать! Да и сам ко мне заходи.

В следующую секунду все вернулось на круги своя. Семетер исчез.

Толстый торговец по всей видимости собирался долго рыдать о потере глаза, но я напомнил о себе легким пинком. Кажется, меня он теперь тоже боится, за компанию — вон как подскочил!

— Так сколько вам нужно женщин, великолепный доминус? — все еще всхлипывая, но поминутно кланяясь, спросил Эмека.

— А сколько их тут? Я возьму всех, — решил я. — Если мы сойдемся в цене.

— Бесплатно. Для тебя — бесплатно, белый господин. Пусть это будет моим подарком, в знак великого уважения, — выдавил из себя торговец. С ума сойти. К нему только что приходил бог, лишил его глаза, угрожал. И угрозы явно возымели действие — Эмека трясется от ужаса и жалости к себе. Но при этом едва может заставить себя вымолвить слово «бесплатно». Просто космическая жадность! — Подскажите, куда, и я доставлю их вам сегодня же!

Торговцу сказал, что товар заберу сам, завтра — часть людей брат оставил в Анфе, как и несколько грузовиков, так что справимся. Товар, надо же… не то чтобы я заделался настоящим работорговцем. Но и рожу кривить не собираюсь. Это местные реалии. Не думаю, что забирая этих женщин я обрекаю их на какую-то тяжелую участь. По крайней мере принуждать к постели их никто не будет. А работа… Я же собирался нанять их? Вот и будем считать, что нанял. Скажем, лет на пять, с обычной заработной платой, ну и кров и стол за счет работодателя. А по истечение пяти лет пусть считают себя свободными. Надеюсь, за это время они уже и не захотят уходить, а даже если и нет — к тому времени проблемы с женским полом у нас уже не будет.

Едва вышел из ангара, тут же увидел старого Азаку, который сидел возле входа на корточках и выглядел так, будто находился здесь всегда.

— Белый господин доволен приобретением?

— Доволен, — кивнул я. — Даже очень. Сколько ты хочешь за помощь?

— Деньги… — задумчиво протянул Азака, — маленькие кругленькие пластинки цвета луны или солнца… Красивые, но их нельзя съесть, нельзя выпить. Мне не нужны деньги, мне нужна вкусная еда и хорошая выпивка, мне нужны ароматные сигары… впрочем, если у тебя нет сигар, сойдут и папиросы. Вы, белые доминусы, не разбираетесь в хорошем табаке. Пойдем, я отведу тебя в хороший трактир, там и расплатишься. К тому же там вот-вот начнется интересное представление. Тебе понравится.

Ну, я и пошел, куда повели. Его брат, если честно, и на меня произвел серьезное впечатление, так что перечить как-то не хочется. Мало ли, что. Да и интересно мне, для чего я понадобился этому существу? Ясно же не для того, чтобы выпивку клянчить.

Таверна мне понравилась. Просторная, довольно чистая. Правда, как и по всей Анфе здесь многолюдно, но это ладно. Азаке заказал бутылку рома и козьего мяса с кровью. Не ошибся, старик благодарно блеснул глазами и с аппетитом принялся трапезничать, запивая мясо ромом. Даже не морщился! Будто это легкое столовое вино. Папиросы он у меня еще по дороге выманил. Сам я тоже не отказал себе в удовольствии плотно пообедать, правда, обошелся без рома.

— О! Смотрю ты уже завел интересное знакомство! — Кера как всегда, не утруждает себя приветствиями, — И как тебе этот огородник? Небось изображал из себя умника? Ты не обращай внимания, он всегда преклонялся перед этим вашим образованием, вот и пытается соответствовать.

— Когда приходит беда, всегда становится шумно и суетно, — меланхолично поднял глаза к потолку Азака, — Привет тебе, горевестница. Поздравляю с первым смертным телом. Ты этого давно хотела.

В бедро требовательно ткнулся холодный нос — я машинально опустил руку и погладил пса. После того случая на корабле Кера всерьез взялась за обучение питомца, и, должен сказать, достигла впечатляющих результатов! Оказывается, когда цербер хочет, он может мастерски избегать чужих взглядов. Почти никакой магии, насколько я понимаю — он просто чувствует чужие взгляды и ухитряется виртуозно их избегать. Сомневаюсь, что это умение сработает в большой толпе, но, например, на улице его никто не видит. Я и сам заметил пса только когда он сам захотел показаться.

— Чего тебе нужно от моего патрона? — Богиня ни на приветствия, ни на поздравления отвечать не стала.

— Ничего, — пожал плечами Азака, — Мне от смертных не нужно ничего, кроме рома, мяса и табака. Легба велел помочь. Ты ведь знаешь, мы все слушаем Легбу, когда он говорит. Потому что он лучше всех знает смертных. Может, разве что, кроме Самди. Легба сказал — новый бог этого мира слишком глупый. Слишком торопливый. Слишком чужой. Ты знаешь ведь, что наше общество не любит чужаков. Вы, Олимпийцы, тоже не подарок. С вами мы всегда враждовали, потому что ваши смертные приходят на нашу землю. И приводят с собой вас. На нашу территорию. Но этот — еще хуже. Если дать ему набрать сил, он пожрет все. Легба сказал — даже враги могут объединиться против чужаков. Он сказал мне помочь этому смертному. Почему — спроси у Легбы.

— Как будто ты не знаешь, в каких мы отношениях, — фыркнула Кера, — И как же ты должен ему помочь?

— Он помог мне найти женщин в поселок. О которых говорил Доменико, — сказал я, чтобы заполнить паузу.

Кера скептически приподняла брось, глядя в глаза лоа.

— Ну да, попутно решил свою проблему, — пожал плечами старик, — Нельзя что ли? Ему это ничего не стоило, даже к выгоде вышло! Тот торговец совсем охамел! Тысячами почитателей увозит! В Куше уже поговаривают, что лоа перестали защищать своих смертных, нужно у чистого бога помощи просить! А мы без приглашения достать его не могли. Эта жадная крыса защитилась десятком разных способов!

«Ну да, конечно, — мысленно хмыкнул я, — А теперь Семетер его так напугал, что он типа прекратит. Его и потеря глаза надолго не остановит».

Дверь таверны открылась, вошел странный персонаж, закутанный в темный плащ с капюшоном. Из-под плаща позвякивал колокольчик, но принять его за прокаженного мог бы только слепой. Прокаженные так не ходят. Выглядело это как в дешевой комедии про шпионов. Или как в анекдоте. «Штирлиц никогда не был так близок к провалу». Ну в самом деле, кто станет посреди дня так прятаться?

— О, вот и представление подоспело! — обрадовался Азака.

Странный персонаж не стал останавливаться, прямиком направился к двери на кухню. Однако дойти не успел — дверь снова распахнулась, в помещение ввалились сразу трое монахов.

— А ну стой, нечистый! — крикнул один из них, но прячущийся под плащом даже не вздрогнул и не остановился, лишь ускорил шаг. Чистые тоже долго уговаривать не собирались. Ударили очищающим лучом. Слишком быстро все получилось, я успел только дернуться за револьвером. Ну все, сейчас этого бедолагу спалят… «Конспиратор» за мгновение до того, как чистые ударили развернулся и поднял руку со сжатым кулаком и выставленным средним пальцем. Всем известный международный жест, да. Луч ударил прямо в руку, даже как будто изогнулся немного для этого. И отразился назад, ударив прямо в чистых. Причем, похоже, усилился, потому что монахов не только обожгло, но еще и раскидало по всей таверне. Когда я раскрыл глаза, зажмуренные от вспышки, обладателя балахона уже не было. Да и Азака пропал, но на этого старика мне было плевать.

— Ты чувствуешь этого человека? — прошептал я Кере. — Мы сможем его найти?

— Не знаю, — неуверенно пожала плечами Кера. — Он уже уходит.

— Тогда поспешим, — я направился вслед за богиней.

Впрочем, покинуть таверну решили не только мы. Кому захочется оказаться рядом с разъяренными чистыми братьями, когда они очнутся? Загадочного конспиратора мы догнали только через пару кварталов. Все так же кутаясь в дурацкий плащ он спешил куда-то в сторону окраин, время от времени путая следы — сворачивал в переулки, поворачивал к центру, возвращался на прежний маршрут.

Я не стал подходить к нему сразу — вряд ли он обрадуется вниманию незнакомца. Решил — лучше проследить, куда он пойдет, а дальше, уже на месте решить, как к нему подкатить. Но то, что я очень сильно хочу познакомиться с этим человеком — это прям не обсуждается. Тот, кто каким-то образом может отразить чистый свет назад — это очень, очень интересный и важный человек. Надеюсь, это не какая-то способность. Но даже если так, я все равно должен это узнать точно. Кера обещала, что ни увидеть, ни услышать нас этот конспиратор не сможет.

Мы еще довольно долго слонялись по городу. В конце концов странный персонаж скрылся в какой-то совсем узкой то ли подворотне, то ли просто проходе в дом. Тут это трудно отличить сходу — я сам сегодня пару раз зашел к кому-то в гости, пытаясь сократить дорогу. Мы с Керой несколько секунд подождали и зашли следом. Прошли немного по узенькому переулочку, пока не уперлись в закрытую дверь — прокаженный стоял, прислонившись к ней спиной. В руках у него был револьвер. Я покосился на Керу укоризненно. Обещала же, что нас не услышат и не увидят!

— Отдаю должное вашей способности прятаться, — сказал «прокаженный» с каким-то странным, рычащим акцентом, — вот только вы не учли, за кем идете. Мужчина скинул капюшон, и я в очередной раз сегодня сильно удивился. Понятно теперь, почему он так глупо маскировался. — Не поделитесь, зачем я вам так остро понадобился!

— Кинокефал, надо же! — удивленно воскликнула Кера. — Тысячу лет не видела!

Действительно, вместо лица у собеседника собачья морда. Гладкошерстная, черно-коричневая. Как у добермана. И еще Керу, пожалуй, можно не упрекать за то, что попала впросак со слежкой. Может, он нас не видел и не слышал, но судя по тому, как активно шевелится нос, ему это и не нужно было. Он нас просто почуял и всю дорогу вел, куда ему было нужно.

— Рад, что вы знаете название моего народа. Но вы не ответили, что вам нужно. И кто вы. Поторопитесь, римляне. У вас не так много времени, — он приподнял револьвер, намекая, почему.

— Может, не будем ссориться? — предложил я. — Скажу честно — мне очень понравилось, как вы поступили с чистыми братьями. Я очень хочу научиться так же.

— Мне с этого какой интерес? — холодно уточнил кинокефал.

— Можно ведь и договориться, — пожал я плечами. — Я хорошо заплачу.

— Деньги я и так заберу с твоего трупа, — хмыкнул собеседник.

— Да не сработает твой револьвер, — поморщился я. — Неужели ты думаешь, что мы совсем беззащитные? Хотели бы — давно тебя убили. Или просто по башке дали, не велика сложность.

— Я вас всю дорогу чуял. Нечего мне лапшу на уши вешать!

— Давай покажем? — предложил я богине, на что девушка только улыбнулась и коротко свистнула. Из-за спины у кинокефала появилось керино чудовище и одной головой аккуратно обхватило запястье вооруженной руки собакоголового. Второй так же аккуратно обхватило несчастному промежность. Даже меня передернуло. Собеседник наш все-таки успел нажать на спуск, скорее от испуга, чем сознательно. Но тут уже я подсуетился. Щелкнул спущенный курок, выстрела не последовало. Наверное, патрон попался бракованный.

Кера подошла и аккуратно вытащила револьвер из мгновенно ослабевшей руки фальшивого прокаженного.

— Сказали же, не стреляй! Плохой пес! — не меняя доброжелательного выражения лица попеняла ему богиня, после чего спокойно вернулась ко мне, не слушая раздраженного рычания кинокефала и Пушка. Первому не понравилось сравнение с псом, второй принял обзывательство на свой счет и возмутился. Что, мол, я не так сделал?

— Послушай, я серьезно. Не хочу ссориться. Не стал бы к тебе приставать, но то, как ты отразил чистую магию… Мне очень нужно научиться делать так же. Правда.

Как-то угрожающе прозвучало, откровенно говоря. Как будто если по-хорошему мы не договоримся, я из него эту информацию выбью.

— На кой хрен вам это знание, если вы и сами любого чистого сломаете? — буркнул собакоголовый. — Ладно. Подчиняюсь грубой силе. Кинокефал сдернул что-то с пальца, и кинул мне.

— Вот эта штука помогает от чистой магии. Доволен? Теперь я могу уходить?

Перстень. Золотой. Сделан грубо и неизящно. Мы так свинцовые печатки в детстве отливали. Правда, без камней, а в этом камень есть. Похоже, алмаз. Точнее, брильянт — камень огранен. И что, обычный брильянт так работает?

— Мы не грабители, — сказал я, и, полюбовавшись перстнем, бросил его обратно, — И мне нужны пояснения. Говорю же, я нормально пообщаться хочу.

— Пообщаться… — определить настроение собеседника по выражению лица у меня шансов не было, по понятным причинам, но мне показалось, что он немного расслабился, — ладно, раз ты такой благородный, римлянин, то пошли. Приглашаю в гости.

Обиталище кинокефала чем-то напоминало логово разбойников. Хижина на самой окраине города, явно временная — сделана совсем недавно и без особого старания. Только от солнца защититься. Внутри тоже пустовато — три лежанки, да подстилка вместо стола. Зато разнообразного оружия много — в углу грудой сложены винтовки и несколько мачете. Типичная обстановка жилищ местных охотников и авантюристов. Большинство из тех, кто слоняется по Африке в поисках приключений на свою задницу, именно такими хижинами и обзаводятся, когда приходят в город сбыть трофеи. У кинокефала в хижине тоже валялось несколько слоновых бивней и слегка пованивающая львиная шкура. Охотник, значит. Время у них нынче неудачное — сейчас, когда порт закрыт для гражданских, ценителей такого товара на рынке Анфы почти нет. Подобные сувениры в основном покупали иностранцы, заходившие в Африку. Охотничьи трофеи да всякие диковинки, которые попадаются во время странствий. Некоторым, говорят, удавалось неплохо разбогатеть, если везло найти что-то по-настоящему стоящее. А бывало наоборот — кто-то узнавал, что продал за бесценок безделушку, которая в цивилизованных странах стоит столько, что можно всю жизнь не работать.

— Зря мы сюда пришли, — буркнул кинокефал, проследив за моим взглядом, — Не знали, что порт закрыт. Из-за этого и проблемы начались. Обычно в город приходим, сразу все сдаем, есть тут торговцы, которые принимают товар, потом перепродают. В этот раз нас постоянные покупатели прокатили. Ну вот мои и решили сами поторговать на рынке. Я обычно в город не хожу, не с моей мордой в ваши чистые города ходить. Ну и чего-то они там с кем-то не поделили, и их забрали в тюрьму. То ли военные, то ли полиция эта ваша. То есть жандармы. Я это сегодня выяснил, когда искать поперся, куда напарники подевались, да вот, пока вокруг тюрьмы крутился, попался на глаза чистым вашим. А они нелюдей не любят. Видать почуяли во мне что-то нечеловеческое и прицепились. Сначала просто за мной шли, потом, когда я в кабак ваш зашел, остановить хотели. А дальше вы знаете. Как ты, наверное, догадываешься, за свою помощь я попрошу услугу. Вытащишь моих друзей из тюрьмы — расскажу, что за камень, где взял, и что нужно сделать, чтобы от чистой магии защищал. Могу и сам камень подарить.

— А еще такие камни есть? — задумчиво спросил я.

— У меня — нет. И этот-то случайно достался, от одного местного вождя.

— Ладно. Вытащу твоих друзей. Как тебя зовут-то?

— Гаврила, — представился кинокефал.

— Я Диего, а это Улисса, — я кивнул на Керу, которая копалась в груде бус, сложенных в чьей-то сумке. То, что сумка чужая и находится в чужом доме богиню, конечно, не смущало.

— А твоя подружка, смотрю, нормами вежливости не сильно заморачивается, — хмыкнул Гаврила.

— На вот, — швырнула богиня Гавриле какой-то набор перышек, зубов и цветастых стеклышек нанизанный на нитку, — Чтобы по городу мог ходить.

— Что это такое? — удивился собакоголовый.

— Это продукт творчества почитателей кого-то из местных божков, судя по всему, — пояснила богиня, — человеком эта штука тебя не сделает, но люди перестанут обращать внимание на твою морду, — объяснила богиня, — Просто не будут замечать что-то необычное. Только против чистых не подействует, скорее всего. Проверять надо.

— Ладно, благодарю, — хмыкнул Гаврила, — Проверю. Можешь и дальше швыряться.

Но Кере уже было неинтересно. Она подошла к кинокефалу, выхватила у него перстень с брильянтом, стала разглядывать.

— Не понимаю, — пробормотала богиня. — Чувствую что-то, но не понимаю, как это работает. Интересно.