Авантюрист

Глава 6

— И что я теперь буду делать? — задумчиво спросила Петра, завернувшись в мою куртку.

Шар приземлился милях в двадцати севернее Рима. В гористой местности. Если бы не дорожный указатель неподалеку, который сообщал заблудившимся путешественникам, что они недалеко от Калькатты, я бы и того не знал. Мы с Петрой сидели на полянке и с аппетитом обедали подогретым на костре копченым окороком из аварийного запаса.

— Уже жалеешь? — спросил я.

— Нет, я серьезно спрашиваю. К отцу возвращаться сейчас — не лучшая идея, хотя замужества с Криусом теперь можно не опасаться.

— Может, выйти замуж за меня? — предложил я.

— Да уж придется! — фыркнула девушка. — Неужели ты думал, что после того, как ты меня обесчестил я тебя просто так отпущу? Однако с этим придется немного повременить, потому что ни один магистрат не станет заключать брак между аристократами без согласия опекуна.

— Я думал для того, чтобы заключить брак, жениху с невестой должно быть больше пятнадцати. О дополнительных условиях я не знал.

— Ты говоришь о плебеях и квиритах, — кивнула Петра, — у нас все сложнее. Так что пока папочка не согласится или официально не исключит меня из семьи, замужем мне не бывать. Так что мне нужно жилье и занятие на это время. И желательно так, чтобы папа не смог меня найти. Я надеюсь, ты не откажешь мне в помощи?

— Насколько я помню, у тебя была собственная газета. Ты разве не была ей увлечена?

— Я и сейчас увлечена. Только здание, в котором расположены издательство и типография принадлежит отцу. Фактически мои там только люди. Персонал газеты я подбирала самостоятельно. Люди они вполне надежные… правда, оба журналиста куда-то запропастились. Уже почти две декады не появляются. Пока справляемся с тем материалом, что уже есть, но что делать дальше — непонятно.

— А сколько еще людей у тебя в штате?

— Только я и двое работников типографии, — призналась Петра, с аппетитом откусив сначала от галеты, потом от окорока, и еще запив все разбавленным вином.

— В принципе, мы можем купить тебе отдельное здание. Но у меня есть на примете место получше. Если ты действительно доверяешь своим людям, и если они согласятся. А оборудование, я думаю, мы купим.

— Уверен, что дядя разрешит тебе такие траты? — спросила девушка. — Печатный станок — это довольно дорого. — И потом, я не знаю, что делать с журналистами.

— Деньги у меня и свои есть, — отмахнулся я, — а журналистов случайно не Кандул и Акмон зовут?

— Ты про них что-то знаешь?! — ухватила меня за плечо девушка.

— Да, прости. С ними все в порядке, я их просто… кхм, позаимствовал ненадолго для одного дела. Я вообще-то в курсе, что они работали журналистами, но не знал, что на тебя.

— И где они сейчас? — подозрительно спросила Петра.

— Да как раз там, куда я и типографию хочу определить… А какой у тебя сейчас тираж?

— Две тысячи экземпляров в неделю. Больше просто не получится — Нужно другое оборудование в типографию, и людей побольше. Отец не разрешал.

— Я думаю, с людьми я тебе помогу.

Мы еще долго обсуждали всякие мелкие детали и не торопясь лакомились содержимым аварийного запаса. И Петра и я прекрасно сознавали, сколько проблем теперь придется решать, но нам было абсолютно все равно.

Возвращаться в Рим я посчитал излишним. Просто нанял в Калькатте повозку, на которую погрузили воздушный шар, и мы отправились сразу на ферму.

Встречало нас все семейство. Дядя, домина Аккелия, сестренка, Кера и даже доминус Флавий.

— Ха! — дядя с размаху хлопнул меня по плечу, — я знал, что ты именно сюда заявишься, паршивец. Как ты посмел устроить такой скандал! Бросить тень на честь семьи Алейр, оскорбить доминуса Ерсуса и доминуса Криуса! Нет тебе прощения. За твои прегрешения я лишаю тебя карманных денег, а кроме того обрушу на твою голову всяческие другие наказания. Ты еще пожалеешь, что вообще родился на свет, мерзкий паршивец!

Всю нотацию дядя продекламировал с такой широченной улыбкой, что я окончательно отказался что-то понимать. Правда, последней фразой доминус Маркус все объяснил:

— Аккелия, дорогая, я свой долг перед доминусом Ерсусом выполнил, как считаешь?

— Да дорогой! Так страшно ты даже на Доменико не ругался! — покивала домина Аккелия. — Даже мне стало неуютно.

— Ну и ладненько, обрадовался доминус Маркус. Тогда не будем больше здесь торчать на виду. Петра, девочка моя, ты ведь пока здесь поживешь, я правильно понимаю?

— Здравствуйте, доминус Маркус. Вы — да, а вот я уже окончательно запуталась, — Петра явно старалась выглядеть невозмутимой, но яркий румянец портил все впечатление.

— Вообще-то вы, молодежь, действительно попрали все традиции и поступили ужасно неправильно, — вздохнув, пояснил доминус Маркус, — Но всерьез осуждать Диего я не могу. За все время, что он здесь, мальчишка впервые поступил по-человечески. Сделал что-то для себя, а не для семьи или ради достижения цели. Пусть у нас сейчас прибавится очень много проблем — мы справимся. Кроме того, я не очень одобряю решения Ерсуса. Не мне его осуждать, он был в своем праве, просто поступать так с собственной дочерью… Невооруженным взглядом видно, что между вами с Криусом даже симпатии нет. Да к этому торгашу ни у кого нет симпатии! Вы думаете, Ерсус первый, к кому Кэмпилус обратился с брачным контрактом? Да за последние десять лет ему отказали уже шесть семей! Слишком уж часто у него жены умирают. Так что со стороны семьи Ортес можешь рассчитывать на поддержку. Если ты боялась, что я побегу тут же докладывать Ерсусу, где ты находишься, то напрасно.

— Спасибо вам, — чуть поклонилась Петра.

Девушка явно решительно не понимала, куда мы идем, да и вообще происходящее ее несколько шокировало. Не ждала она, что в убежище, в котором я предлагаю спрятаться, ее встретит главная ветвь Ортесов в полном составе, и вместо того, чтобы с извинениями и откупными вернуть отцу, будут хвалить и поздравлять. Особенно старалась Акулине.

— Братец-то мой все-таки не совсем болван, правда?! — почти не понижая голоса, и повиснув у беглянки на руке спрашивала сестренка. — Так что напрасно ты так плохо о нем думала! Ты бы видела, в какой ярости был Криус! Я думала, он нас с доминой Улиссой в заложники захватить захочет, или убьет! Да он и доминусу Ерсусу так нагрубил! А домину Улиссу хотел ударить, но она ему, кажется, руку сломала!

Вход в подземный город намеренно не облагораживали. Все тот же свинарник, разве что содержимое вместе с хрюшками убрали, так что запаха там почти не было. Однако вид строеньице имело непрезентабельный. Петра сначала не обращала внимания, куда ее ведут, но теперь на ее лице все сильнее проступало изумление. Однако все окружающие, — даже Акулине, которая в катакомбы шла впервые, — сохраняли столь невозмутимый вид, что спрашивать она явно постеснялась. Мне стало ужасно любопытно, как она отреагирует.

Петра никак не могла сосредоточиться. Буря событий, которая закрутила ее со вчерашнего дня, все никак не хотела заканчиваться. Девушка окончательно перестала понимать, реальность это или причудливый сон. Сначала долгожданная встреча с Диего наедине. Она не ждала от нее ничего хорошего — была уверена, что безразлична парню. Давно уже она не сомневалась, что перед ней тот самый Диего, который так запал ей в сердце там, в проклятой Ишпане. Вспомнилось и его сходство с Доменико Ортесом, на которое она не обращала внимания, и странности в его поведении. Уже после того, как она встретила его здесь, Петра постаралась узнать о нем все, что возможно. Официальная биография Диего разительно отличалась от той, что была ей известна. Все были уверены, что он только недавно появился в Риме, а до того жил с родителями в далеком Винланде. Это была очевидная мистификация, хоть и довольно качественно сделанная. Если бы Петра не знала, она бы и сама поверила.

Девушка была убеждена, что он появился в Риме не случайно. Она хорошо запомнила его взгляд. Спокойный, порой насмешливый, иногда немного рассеянный. Наверное, посторонним он казался немного наивным и безобидным. Но Петра видела, знала, что скрывается в глубине его глаз. Ярость… да, она видела его ярость. Глубоко упрятанную, но оттого не менее жгучую. Она и узнала его из-за этого взгляда, сразу же, как только столкнулась с ним глазами — там, на арене цирка. Петра знала — он не для того приехал в Рим, чтобы жить, как положено эквиту. Диего не успокоится.

Очень скоро ее подозрения косвенно подтвердились. Парочка бессменных журналистов, Акмон и Кандул приносили все более острые статьи. Девушка понятия не имела, как они успевают первыми находить такой горячий материал! Да еще с такими подробностями. От них она и узнала о некоем разумном, которого прозвали защитником. За то, что защищает от чистых. Да, Петра почти не сомневалась в личности этого защитника. Он и там, в Ишпане, таким был.

«Нет, не успокоится», — думала Петра. — «А я ему не нужна. Что ему до меня, если у него есть эта… домина Ева. Уж наверное, она гораздо более подходящая для него подруга!» А ей… ей уготована судьба стать платой за какие-то услуги для отца. Еще один актив, которым он распорядится наиболее рационально и к наибольшей выгоде. Для всех, и для нее в том числе — Петра знала, что отец очень любит ее и заботится. Как о драгоценном комнатном растении. И ужасно злится, если растение вдруг начинает ходить и говорить. Не положено. Тогда ей почти удалось сбежать. Почти. Только напрасно она доверилась брату. Брат ее тоже очень любит. И он такой же, как отец.

После «смерти» Диего ей казалось, что она смирилась. Слишком велико было потрясение. В какой-то момент она даже почти решила, что так будет лучше. И вот он снова появился. И исправить ничего нельзя, но все равно хотела с ним поговорить. Хотя бы один раз, хотя бы недолго. Расставить точки над и. Уговорить отца было очень сложно. Доминус Ерсус решительно не хотел, чтобы она общалась с «этим беспутным Ортесом», тем более наедине. Особенно после тех жалоб от Криуса. Как он очернял Диего перед отцом! Петра едва могла сдержаться и не рассказать, как все было на самом деле. Приходилось молчать, и даже поддакивать. Нужно было показать отцу, что Диего ей совсем безразличен. Что ее интересует только воздушный шар. В конце концов пришлось даже надавить ему на совесть… если у отца еще сохранилось это чувство. Доминусу Ерсусу пришлось уступить.

Поначалу беседа шла по тому сценарию, который она себе и представляла. Диего говорил ровно то, что она ожидала. А потом он вдруг выхватил кинжал, — она даже испугалась на какую-то долю мгновения, — и просто отсек веревку, которая связывала шар с землей. В первый момент сердце Петры зашлось от ужаса. Как будто он не какую-то веревку срезал, а все ее прошлое. Страшно было, но только в первый момент, пока он не обнял ее и не поцеловал. И Петра вдруг поняла, что ее мечта сбылась — она больше не ценный актив.

Ей требовалось время, чтобы осознать изменения, которые произошли в ее жизни. Нужно было собраться и решить, что она будет делать. Но времени не было, события разворачивались с бешеной скоростью. Сначала то, что произошло на шаре… Стоило об этом вспомнить и девушка густо краснела. Она ничего не запомнила, как будто была пьяна. Только какие-то вспышки, ощущения. Прикосновения. Это было прекрасно. Восхитительно. Это тоже необходимо было пережить — но опять некогда, некогда! Нужно было добраться до убежища, пока их не нашли. А там встреча с гостеприимными Ортесами — Петра не знала, куда девать глаза, так ей было неловко. Казалось, все присутствующие знают, что произошло на шаре… И как апофеоз — убежищем, о котором говорил Диего, оказался целый город под землей.

Петра шла по ярко освещенным коридорам, смотрела, как с Диего здороваются местные жители… Акулине объяснила, кто эти люди, и откуда они появились в городе. Петра уже не могла удивляться. Все, о чем она мечтала — поскорее добраться до постели и лечь спать. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что она не спит сейчас.

Петру пока устроили в свободной келье на первом этаже. Очень уж утомленный и ошеломленный вид был у девушки. Акулине, которая столько времени мечтала посетить подземный город, устроилась на отдых вместе с Петрой. Оказывается, сестра тоже совершенно вымотана. Пока мы летали на шаре, девчонка всю ночь проболтала с Керой и теперь тоже нуждалась в отдыхе. Сейчас даже ее нечеловеческое любопытство не смогло подвигнуть ее на исследования города.

В дальнейшем я планировал привести в порядок апартаменты с четвертого этажа от поверхности. По всей видимости когда-то там жила знать. Часть «местных» уже приспособили под жилье несколько таких апартаментов. В основном успешные «охотники» и исследователи. Просто несколько дней назад ко мне подошел один товарищ с просьбой посодействовать и перевезти семью к нему и заодно спросил разрешения поселиться на четвертом. Мужчина объяснил, что жизнь в катакомбах его вполне устраивает:

— Здесь, по крайней мере, нет чистых, — объяснил охотник. — Так что возвращаться я не хочу. На охоте я нынче достаточно зарабатываю, вы, доминус, все необходимое доставляете… Только жены с детьми мне и не хватает. Вот их бы сюда, в безопасность. А то ведь я и не знаю, что с ними!

Вслед за первым ко мне потянулись за тем же разрешением другие жители, так что нам с Конрутом пришлось еще организовывать незаметное изъятие родственников. В основном Конруту. Намучился убийца в очередной раз, но справился, так что сейчас на четвертом этаже жили уже пятнадцать семей, и, думаю, вскоре это количество увеличится. Так что нужно поторопиться и пока не поздно застолбить там жилье. Подобных квартир там еще сорок пять, но не думаю, что им долго осталось пустовать. Правда, кто-то из исследователей сообщал, что на девятом тоже есть почти такие же, так что как-нибудь обойдемся.

Квартиры знати неизвестного народа мне понравились. В каждой пять просторных, хорошо освещенных дневным светом комнат, — все благодаря хитроумно устроенным зеркальным светопроводам, — действующая уборная и мини терма с водой из подземных источников. Можно сказать, по-настоящему роскошно. Надеюсь, Петре понравится.

— К чему нужно готовиться на самом деле? — спросил я дядю после того, как дамы остались почивать.

— С чего ты решил, что нужно к чему-то готовиться? — переспросил доминус Маркус.

— Если бы ты не ожидал больших неприятностей, ты бы не перевез сюда домину Аккелию и Акулине. Доминус Ерсус пойдет на открытое столкновение?

— Не он, — поморщился дядя. — Старый Алейр очень зол, он просто рвет и мечет, но к семье Ортес у него претензий нет. Только к тебе. И максимум, что тебе грозит — это вызов от него на дуэль. Я думаю, ты справишься, и в данном случае совсем не против — Ерсус Алейр в своем праве. Ты все-таки действительно украл у него дочь и расстроил какие-то планы. В общем старик будет действовать в рамках традиций. Настоящих неприятностей я ожидаю от Кэмпилуса.

— Если бы ты не запретил мне убивать без приказа, этой проблемы бы уже не было, — недовольно вставила Кера. С ней мы еще толком не говорили после моего возвращения, так что все, что я знал о приключившемся с Криусом конфликте — это пара упоминаний от болтушки-Акулине.

— В данном случае соглашусь с доминой Улиссой, — добавил доминус Флавий. — Смерть доминуса Криуса принесла бы очень много проблем… но я боюсь, живой он организует нам их гораздо больше. Доминус Кэмпилус в ярости. После того, как домина Улисса сломала ему руку он окончательно потерял самообладание, и поклялся, что не оставит это так просто.

— С какой-то стороны это даже неплохо, — добавил дядя. — Я его неплохо знаю… правда, не лично, а больше по рассказам. Обычно он действует очень хладнокровно, но если выходит из себя, то мгновенно забывает обо всех хитростях и прет напролом, как каркадан[5]!

— Вот только у него есть достаточно сил, чтобы так делать, — поморщился доминус Флавий. — Если он нападет на поместье всеми силами, мы можем не удержать его. Жандармы ему мешать не станут, чистые — тоже. По крайней мере в течение того времени, что потребуется ему чтобы взять домус штурмом.

— Может, мы с Керой… — я хотел предложить напасть первыми. Нам с Керой. Но не успел — на полуслове меня прервал заполошный стук в дверь.

В кабинет забежала дриада, одна из подчиненных Конрута.

— Доминус Диего, вокруг фермы враги. Они не скрываются, говорят громко, хрустят ветвями.

— Сколько их? — мгновенно напрягся начальник охраны.

— Тридцать человек. Но я слышала разговоры — это только наблюдатели. Они следят, чтобы никто не ушел с фермы. Они ждут основной отряд, но не говорят, сколько их будет.

Доминус Флавий грязно выругался.