Авантюрист

Глава 20

Бескрайние просторы травы и колючего кустарника сменяются теплыми, карамельными волнами жаркого песка, над головой раскаленное солнце посреди безоблачного неба, жаркий суховей из Сахары, гордые жирафы, задумчиво провожающие взглядом локомобили. Да, мы опять в дороге — как и собирались, тянуть не стали. Дяде о своих планах пока не сообщали. Я-то, после той ссоры с доминусом Маркусом, когда он упрекнул меня в нечестности по отношению к семье, не хотел ничего скрывать. Однако Доменико настоял.

— Незачем доверять бумаге такие сведения, — горячился брат. — А никак иначе мы не сможем объяснить отцу необходимость этой экспедиции. Достаточно правдоподобно, чтобы отец наши аргументы воспринял, по крайней мере. Я настаиваю, Диего, что мы должны все написать отцу уже после того, как отправимся. Когда отменить ничего будет нельзя.

Уговорить того, кто и сам не слишком стремится к неприятным объяснениям совсем не сложно, так что отчитаться решили позже, сосредоточившись на подготовке. Вообще-то, насколько я слышал, такие экспедиции готовятся не один год. Ну, если в деле участвуют нормальные, здравомыслящие люди. Подбираются и сплачиваются команды кораблей, десант. Закупается провизия и оружие. Составляется подробный план. Авантюристы, подобные нам, сорвавшиеся по велению левой пятки, плохо заканчивают практически в ста процентах случаев. Единственное оправдание — у нас все, по большому счету, уже готово. Команды кораблей есть. Припасы… ну, часть закупим на месте, в Тингисе, часть забрали с собой из поселка. Да, дурацкая ситуация — сначала везли туда, теперь — обратно. Но Ролло пообещал, что справится и голода не допустит. Собственно, они с Доменико уже начали справляться, еще до того, как узнали, что поездка вообще планируется. Так что в поселок потихоньку потянулись маленькие караванчики с овцами, арбы с картофелем и зерном, которые в провинции выращивается довольно активно. Да, пришлось немного потратиться, но мы решили, что так будет надежнее.

Мы долго размышляли, брать ли с собой кого-нибудь из переселенцев. С одной стороны, в джунглях нам бы не помешали лишние рабочие руки. Тем более, кушитские женщины с таким энтузиазмом взялись за возделывание полей, что нашим, что уж говорить, сугубо городским жителям, оставалось только дивиться и завидовать. В общем, можно было без большого вреда для дела кого-нибудь сманить в экспедицию, вот только тогда пришлось бы об этой экспедиции сообщать. И тогда далеко не факт, что про наш отъезд и, самое главное, о примерном месте назначения, не стало бы известно чистым. Решили не рисковать. В конце концов, это пока только разведка. Если найдем какую-нибудь богатую россыпь, можно будет привезти людей дополнительно. Если найдем. В общем, отправляться решили совсем небольшим составом. Если уж совсем честно, десант, — те, кому предстоит бродить по джунглям, и искать алмазы, — это мы с Доменико, Кера, тартарцы Гаврила, Агния и Комо. Ну и в качестве пассажиров Стиг с Кхирой, но они останутся на кораблях. Слишком ценный товарищ этот блемий, чтобы им рисковать — других специалистов, которые могут пробуждать камни, у меня нет. А Кхиру я и сам не хотел бы видеть рядом с собой. Очень она меня нервирует. Все остальные — экипажи кораблей, и они на берег даже высаживаться не будут. Ну, если все пройдет как задумано.

А пока мы едем в Тингис. В обратную сторону значительно быстрее, чем туда — ни лошадей, ни медлительных легионеров. Налегке, можно сказать. Легионеров нам и не надо, а лошадей купим в Тингисе. С армией получилось вообще удачно. Я ожидал, что уж затея-то с воздушными шарами теперь точно сорвется, или, как минимум, будет заморожена до лучших времен. Однако, когда я явился к доминусу генералу легиона с отчетом о том, что мне необходимо срочно уехать из Анфы, доминус Лавр такое решение только приветствовал.

— Вот и прекрасно! — обрадовался военный. — Поезжайте в Рим, нечего вам тут делать. Вот, возьмите эти записи — это пожелания по комплектации воздушных шаров и кое-какие доработки, которые мы хотели бы видеть на серийных изделиях. Боюсь, не полные, но если что, я ведь и письмо вам могу отправить, правильно? Так что, оценивайте точную стоимость результата. Думаю, других просьб у меня больше не будет, но оставляю за собой право на еще одно письмо, которое отправлю вам вдогонку не позднее, чем через месяц от сего дня. От вас же жду ответного со стоимостью. По цене мы с вами так или иначе договоримся, и где-нибудь через полгода я надеюсь получить первые серийные изделия. Как вы думаете, доминус Диего?

Я беглым взглядом окинул список пожеланий — вроде бы ничего сверхсложного или невозможного. Мелочи по большому счету.

— Думаю, мы справимся даже раньше, доминус Лавр, — пообещал я. — Но давайте оставим ваш прогноз в силе, чтобы потом не было стыдно.

— Правильный подход, молодой человек! — хлопнул в ладоши генерал. — И, доминус Диего, нашим ребятам недавно снова довелось столкнуться с бандитами. Ваши амулеты им очень помогли. Буду вам очень, очень благодарен, если вы сможете достать для нас еще таких.

— Обязательно, — кивнул я.

На этом и распрощались. Сообщать генералу, что уезжаю я вовсе не в Рим, я не собирался. Передать список доработок можно и через дядю, а мастера, думаю, справятся. Что касается амулетов — довольно приличная партия таких уже лежит на складе, в поселке. Ролло через пару месяцев передаст часть генералу от моего имени и с наилучшими пожеланиями.

Ладно. Воспоминания и планы — это хорошо, но рядом сидит Гаврила, задумчиво рассматривающий красоты природы, и явно желает общаться. Хотя я выбрал его в пассажиры именно потому, что он самый молчаливый из всей троицы. С той же Агнией за время дороги уверен, я бы сошел с ума. Пассажир периодически поглядывает на меня, как бы незаметно. Забавно. Будь это человек, я бы, может, и не заметил, но у Гаврилы не лицо, а собачья морда. Чтобы легонько покоситься на рядом сидящего, ему приходится немного повернуть голову. Интересно, он осознает такие нюансы?

— Вы с братом странные римляне, — сказал кинокефал. — Я слышал, республиканцы не любят другие народы. И людей, и нелюдей. Считаете, что вокруг варвары, и только гордые сыны Ромула и Рема могут называться настоящими, просвещенными и цивилизованными. Вершиной творчества богов, а все остальные — так, неудачные поделки. С тех пор, как мы стали охотниками я не раз убеждался, что это верное мнение. Даже если римлянин вежлив, он все равно смотрит на тебя свысока, с легким презрением. Пожалуй, вы с доминусом Доменико — первое исключение. И ваши люди за вами тянутся, подражают.

Вроде вопроса не было, лишь констатация факта, но ответ явно предполагался.

— Я — за равноправие. Предпочитаю ненавидеть всех одинаково, никого не выделяя.

Кинокефал как-то странно зарычал и завыл, я чуть не начал дергаться, но сообразил, что это он так смеется. До сих пор не доводилось быть свидетелем его смеха.

— Забавно. Надо рассказать друзьям, — отсмеявшись, сказал Гаврила. — Но чистых ты ненавидишь сильнее, чем других.

— Чистые убили моих родителей. Убили других моих знакомых, друзей. Убивают людей ради силы. Люди — корм для их бога. Как я должен относиться к ним?

— У нас их тоже не любят, — согласился кинокефал. — Рассказывают про чистую секту всякие страшилки. К нам тоже приходили их проповедники. Может, у них и были бы шансы, но они опоздали. Нужно было раньше, пока Империя еще не пала, потому что сейчас любому очевидно: вера в чистого до добра не доведет. Тех проповедников вышвырнули прочь из страны. Никто не стал их слушать, хотя они пытались сулить многое.

— Расскажи лучше, почему вы сами не в своей Великой Тартарии, а здесь, на задворках Африки?

— Здесь интересно, — пожал плечами Гаврила, — Это все Агния. Ей никогда не сиделось на месте. Мы с детства втроем. У нас на родине нет разделения на народы, все живут вместе. Но все равно обычно дружат больше со своими. Псоглавцы с псоглавцами, берендеи с берендеями, да и прочие так же. А у нас сложилась вот такая компания, еще в детстве. И Агния всегда была заводилой. Про Африку рассказывали удивительные истории. Говорили, что здесь еще остались настоящие, дикие чудеса, которых не встретишь в цивилизованных странах. Приключения, которые захватывают дух, возможность сорвать небывалый куш или сложить голову… Однажды эта девчонка сказала, что отправляется покорять дикие просторы. Мы с Комо, конечно, не могли оставить ее одну.

Красивая история. Уверен, вполне правдивая. Однако в реальности таких романтиков не бывает. Есть еще что-то, о чем он говорить не стал. Впрочем, ладно. Имеет право не раскрывать душу перед первым встречным.

— И как, много чудес вы здесь видели?

— Много, — снова повернулся ко мне кинокефал, — И жутких, и прекрасных. Но преимущественно кровавых. Африка жестока к своим гостям, да и жителям.

— А мне здесь нравится, — неожиданно сказал я, — Дышится свободнее. Наверное, потому что чистых мало.

— Тебе лучше знать.

Больше кинокефал со мной не говорил. Весь остаток дороги мы так и проехали в молчании, и это было очень умиротворяюще.

В порту Тенгиса мы задержались всего на пять дней, — ошеломительная скорость! — и отправились на двух кораблях, которые как раз привезли очередную партию материалов из метрополии. Доминус Маркус тоже без дела не сидит — эти корабли не зафрактованы. Принадлежат семье Ортес полностью, команды теперь тоже работают на семью, и очень довольны своей судьбой. Заключить пожизненный контракт с аристократами — это гарантия, что твоя семья теперь тоже входит в род. Правда, когда командам сообщили об изменениях планов, радости это не вызвало.

— Доминус Доменико, но это же верная смерть! — высказался капитан Пио, — Центральная Африка никогда не выпускает тех, кто рискует ступить на ее земли! Что мы там ищем, в этом богами забытом месте?!

— А вот это не ваше дело, — жестко ответил брат, — И я не понимаю вашего возмущения! Даже если оставим тот факт, что вы перечите своему патриарху, меня возмущает ваша трусость! Команды кораблей не будут сходить на берег — это мы берем на себя. Вам нужно будет только ждать нас в точке выхода, не сходя на берег — для этого у вас достаточно припасов и воды. Так чего вы боитесь? В прежние времена римские корабли, — парусные, между прочим, — регулярно ходили вокруг африканского континента в Махаджанапади. Насколько мне известно, ходили большей частью вдоль берега, и приставали, чтобы пополнить запасы воды, как раз в тех местах куда мы идем. Что вас теперь-то пугает.

— Я ничего не боюсь! — Капитан Пио, кажется, искренне возмутился такой постановкой вопроса, — И не считаю правильным, что мы будем отсиживаться в безопасности, когда дети нашего патриарха пойдут на верную смерть. Вы, доминус Доменико, напрасно меня обижаете. Я ходил по морям еще когда проклятый чистый не пришел в нашу несчастную империю, и никогда не бегал от опасности! Но имею я право знать, каких Гекатонхейров нам понадобилось в этой клоаке!

— Вы назвали чистого бога проклятым, — склонил голову Доменико, отчего капитан побледнел. Все-таки за такие слова нынче можно отправиться на очищение. Видно, ляпнул на эмоциях, и даже сам не заметил. — Значит, он вам не слишком нравится.

— Он не нравится никому, кроме чистых монахов, — буркнул капитан, — Надеюсь, никому не придет в голову болтать по этому поводу языком?! — квирит Пио так зыркнул на команду, старательно прислушивавшуюся к разговору, что люди подобрались и вытянулись в струнку, всем видом демонстрируя, что вообще ничего не слышали.

— Семье Ортес он тоже не нравится, — ответил Доменико. — В центральную Африку мы едем, чтобы найти средство, которое поможет бороться с чистой магией. Этого объяснения достаточно? И, надеюсь, никому не придет в голову болтать по этому поводу языком? — повторил он за капитаном.

— Простите, доминус Доменико, — склонил голову морской волк, — За такое и сдохнуть не жалко. У меня внука забрали полгода назад. Младшего. За то, что он ляпнул на уроках, что чистые монахи страшные и убивают людей. Забрали неразумное дитя, и я ничего не смог сделать. Здесь мало найдется таких, у кого нет счета к чистым. Так что молчать будут все, и все здесь готовы сунуться хоть в сам Аид, не то что в африканские джунгли, если есть шанс найти такое средство. Я ведь не ошибаюсь?! — последнюю фразу он обратил к команде. В ответ — только одобрительный гул.

Обстановка на кораблях мгновенно разрядилась. Разговор этот состоялся уже после того, как мы вышли из Тингиса, так что можно было не опасаться, что кто-то станет болтать. Да и команды на корабли подбирал доминус Флавий, так что нет ничего удивительного, что люди здесь собрались не слишком лояльные официальной религии. Выбирал, помимо прочего тех, кто пострадал от чистых, благо это теперь не сложно.

Корабли тоже хороши. Помпоний и Павсаний, названные в честь древних географов. Корабли-побратимы, построены по тому же проекту, и на тех же стапелях, что и Архимедус, на котором мы пересекли средиземное море. Достаточно быстроходные, неплохо вооруженные для мирных кораблей, и очень современные. Ходить могут как под парусами, так и с помощью паровых двигателей, причем и здесь вполне универсальны. Для двигателей подойдет и флогистон, и уголь. Мы идем на флогистоне, но и запасы угля на всякий случай в трюмах есть. Нам с Доменико еще только предстоит сообщить доминусу Маркусу о том, что мы экспроприировали эти замечательные суда. И я даже боюсь предположить, что напишет дядя в ответ.

Еще дней десять мы тянули время, находя себе какие-то занятия, пока разыгравшийся шторм не загнал нас по каютам. Тут уже не было совершенно никакой возможности отвертеться, и с тяжким вздохом я, как инициатор экспедиции, принялся каяться. Постарался написать так, чтобы было понятно — это только мое решение, и оно очень и очень взвешенное, несмотря на кажущуюся авантюрность.

Дядя был в шоке и ярости.

Письмо, вроде вполне корректное… но это нужно знать дядю, чтобы понимать, насколько он выбит из колеи. И насколько он зол.

— Я совсем не уверен, что он остынет к нашему возвращению, — прокомментировал кузен, прочитав письмо. Боюсь, нас с тобой действительно ждет порка. Какой стыд!

Доменико, кажется, действительно по старой памяти боялся розог — ему явно прежде довольно часто доставалось. Я хотел утешить парня, но не успел. По кораблю разнесся жуткий визг, перекрывший даже рев ветра. Мы с братом отреагировали одинаково — похватав револьверы рванули на выход из каюты, по дороге еще столкнувшись плечами. Бегом, пыхтя от усердия, выметнулись на палубу. И замерли, осознавая открывшуюся панораму.

На мачте, на высоте метров пяти, в свете сверкающих молний, плотно обхватив мокрое дерево руками и ногами, сидит Агния и продолжает с четкой периодичностью имитировать корабельную сирену. Пока хватает воздуха в легких, затем короткий перерыв на вдох, и новая порция оглушающего визга. Косые струи дождя хлещут девушку изо всех сил, но безуспешно — им не оторвать ее от мачты. Как не отогнать пса, который опершись передними лапами на мачту, клыкасто улыбается всеми тремя пастями и вывалив языки. Весело помахивает змеиными хвостами еще. Вокруг пса скачут кинокефал и Комо в обличье медведя, но тот на них внимания не обращает, ловко отпихивая задними лапами и одного и другого.

— Что вы смотрите?! — прервала свой вопль Агния. — Уберите от меня это чудовище! Он же меня сейчас сожрет!

— Улисса! — рявкнул я.

— Ну что? — раздался из-за спины раздраженный голос богини. Кера, в отличие от Агнии говорила спокойно, так что расслышать ее сквозь шум дождя было не так-то просто, — Он играет, разве не видите? А вон тот, который медведь, его за хвост укусил! Вроде разумный смертный, а ведет себя хуже дикой твари!

— Как он вообще здесь оказался? Мы же, вроде бы, договорились, что он будет сидеть у меня в каюте.

— Он и сидел, — пожала плечами Кера. — Это надо у вот этой рыжей спросить, зачем она его выпустила!

— Ну так, может, отзовешь его? — спросил я. — Видишь же, не комфортно людям!

— Где ты людей-то тут увидел? — хмыкнула Кера.

— Ты поняла, о чем я, — честно говоря, сообразив, что прямой опасности нет, я немного расслабился и стал находить некоторое удовольствие в представлении, специально устроенном, я уверен, Керой. — И чем тебе Агния-то не человек?

— Да ничем не человек. Какая-то разновидность двоедушницы, только я не могу разобрать, какая именно. С одной стороны, судя по поведению на росомаху похожа, но это не точно. У них там, у тартарцев все так перемешались, что и не скажешь порой, к какому народу принадлежит смертный.

— То есть она тоже оборотень? — удивился я.

— С чего бы? А, из-за названия… нет, росомахи — это народ такой. Не оборотни, но что-то общее с теми животными у них есть. Хотя, может она и не росомаха, а вила…

— Так ты уберешь своего Пушка? — напомнил я.

Кера тяжко вздохнула и коротко свистнула. Пушок тут же забыл о своей жертве, и радостно побежал к хозяйке. Ну, как к хозяйке. Одной головой — да, а вот две остальные посчитали необходимым пообщаться со мной и Доменико. Благо, размеры позволяли. Так что через секунду Кера нежно почесывала питомцу среднюю шею, а мы с кузеном оттирали с лиц следы дружеского расположения цербера. Слюна у него, между прочим, едкая, так что ничего приятного. Хорошо хоть, пока не слишком едкая — так, слегка. Как разбавленный уксус. Но все равно — очень неприятно.

— И ты его еще гладишь! — с мачты раздался возмущенный вопль. И как она еще не охрипла?! Столько кричать! — Вместо того, чтобы наказать!

Агния шустро присоединилась к напарникам, и теперь они все втроем двигались к нам. Лица возмущенные, особенно угрожающе выглядит Комо, который уже перекинулся обратно в человека, но одежду на смену так и не нашел.

— Домина Улисса, не смотрите, — тут же забеспокоился Доменико. — Слушай, Комо, ты бы оделся, а? Неприлично ведь!

Берендей, похоже, только теперь обратил внимание, что не одет, и стыдливо прикрылся. Но маршрута не изменил.

— Вы это, вы чего творите? — смущенно возмутился здоровяк. — А если бы это чудовище нашу подругу сожрало?!

— Может, вашей подруге не стоило лезть на охраняемую территорию? — ехидно парировала Кера. — Шляются где ни попадя, шпионить пытаются, а потом еще удивляются, почему собачка решила с ней поиграть!

Цербер, до сих пор безраздельно отдавший внимание нашей компании на секунду отвлекся, молниеносным движением обвил Агнию за пояс хвостом и смачно облизал ей лицо.

— Агния? — нахмурился Гаврила. — Чего тебе там понадобилось?!

— Просто искала Диего, — буркнула девчонка. — Кто же знал, что этот монстр не в трюме, а у него в каюте!

В общем, инцидент был на этом исчерпан, мир восстановлен. Решили, так сказать, замять. Что именно хотела найти любопытная Агния у меня в каюте, выяснять я не стал. Не потому, что так уж неинтересно — просто я и так догадываюсь, что эта троица не просто охотники.

Оставшиеся дни плавания прошли без происшествий. Даже пираты не нападали — им здесь просто делать нечего. Этим маршрутом с некоторых пор торговцы не ходят.