Авантюрист

Глава 5

Доминус Маркус рассказу о визите чистого брата, ожидаемо, не обрадовался, правда и слишком встревоженным не выглядел.

— Ты ведь понимаешь, мальчик, что он не просто так приходил? — дядя расхаживал по кабинету из стороны в сторону, — И я не про смерть молодого Брутуса сейчас. Насчет этого можешь не переживать, они просто забрасывают наугад, надеясь, что клюнет. Уверен, так или иначе проверят всех, кто в тот день был в ложе. Но то, что чистые заинтересовались мастерской так рано — это продолжение нападений на нас. Я уже практически не сомневаюсь, что это работа Кэмпилуса, но пока не представляю, как мы можем ему ответить.

— Я тоже, — уныло вздохнул я. — Моими способностями теперь точно не воспользуешься.

— Скажи, Диего, тебе действительно нравится домина Петра? — спросил вдруг доминус Маркус.

— Неожиданный вопрос, — я поперхнулся кофе. — Да, нравится, как ни странно. Ты же знаешь, мы с ней и раньше были знакомы, до моего приезда в Рим.

— Мне Акулине все уши прожужжала о том, какой ты инертный и инфантильный, — усмехнулся дядя, — и, должен сказать, она не так уж неправа.

— Знаешь, дядя, в последнее время я вовсе перестаю что-нибудь понимать. Мне казалось, ты не должен одобрять увлеченность этой барышней.

— Я и не одобряю, — улыбнулся доминус Маркус. — Я тебе удивляюсь. Почему в вопросах сунуть свою голову в какую-нибудь опасную ситуацию ты не слишком-то оглядываешься на старших родственников, а тут видите ли озаботился моим мнением!

Я только плечами пожал. Что тут ответишь? Дядя обо мне беспокоится. Эта моя одержимость местью чистому, вечное стремление лезть на рожон где надо и где не надо. Он, похоже, даже радуется, что у меня какие-то нормальные человеческие чувства присутствуют, пусть и даму сердца я себе выбрал, так сказать, не подходящую.

— Ладно. Ты не забыл, что тебе еще раз требуется навестить дом Алейр?

— Что, опять напоминали о невыполненном обещании?

— Пока нет. Но давай не станем до этого доводить. У меня для тебя хорошие новости — контракт с Силваном уже подписан. Не хотел пороть горячку, но придется нам с тобой сегодня же отправиться к нему на ужин — ты тоже должен поставить подпись. Так что подписывай, и будем считать, что на ближайшие несколько дней от нас отстанут. Криусу потребуется время, чтобы сориентироваться и придумать что-нибудь более изощренное. Поэтому предлагаю все-таки закончить дело с окончательной передачей воздушного шара, а то кому-то может показаться, что ты специально оттягиваешь походы к Алейрам.

— Как скажешь, дядя, — вздохнул я. Нет, мне действительно все это время было некогда. Но и доминус Маркус прав — к Алейрам идти не хотелось.

Следующим утром, как и рекомендовал дядя, я поехал отдавать долги. Точнее, мы — в гости отправились тем же составом, что и в прошлый раз. Даже Акулине дулась, как и тогда, и по той же причине — я до сих пор так и не сводил ее на экскурсию. Да и вообще, девочку временно отлучили от мастерской. Мало ли, вдруг следующее нападение удастся?

— Представляешь, братик, я все твои оправдания наперед знаю. Мне их папа уже перечислил, и я даже согласилась. Но все равно бесит. Чувствую себя как у собаки пятая нога — все ужасно заняты, что-то делают, носятся туда-сюда, одна я никому не нужна и только всем мешаюсь.

— Глупости, никому ты не мешаешь! Даже думать забудь.

— Ага, прям как папа. «Ты одним своим существованием скрашиваешь нашу жизнь!» Я вам что, цветочек?

— Доминус Маркус пытается сделать так, чтобы у тебя была возможность подольше оставаться ребенком, вот и все, — пожал я плечами, — и неужто ты так стремишься поскорее повзрослеть?

— И зачем мне такое детство, когда я только и делаю, что чувствую себя ненужной? Вон, домина Улисса не сильно-то меня старше, и при этом всегда в центре событий.

— Хочешь, разрешу домине Улиссе назвать тебе свое настоящее имя? — я подумал, что Акулине просто заскучала. Так почему бы ее не развлечь немного?

— Серьезно? Ты готов выдать одну из самых ваших страшных тайн?

— Ну да. Я недавно уточнил у доминуса Маркуса, не против ли он, и тот сказал «на твое усмотрение». Только не прямо сейчас, конечно. После визита.

Акулине подозрительно уставилась на Керу. Богиня смотрела на девушку с легкой улыбкой.

— А вы что скажете, домина Улисса? Хотите раскрыть мне свою тайну?

— Если хочешь и дальше считать меня своей подругой — забудь, — предложила Кера. — Поверь, тебе не понравится то, что ты услышишь.

— Пф! Все бы вам пугать! — фыркнула сестренка. — У меня есть своя голова на плечах, и я уже достаточно хорошо вас знаю, домина Улисса, чтобы не пугаться по поводу какого-то там прошлого! Моего-то братика, вон, вообще кровавым зовут. И все-таки интересно… что-то я не припоминаю из недавнего прошлого никого известного со слишком плохой репутацией… При этом судя по всему, имя ваше достаточно известно, чтобы по вашему мнению я перепугалась при одном его упоминании, как будто… стоп. — Глаза у Акулине вдруг изумленно расширились. Стоп-стоп-стоп. Никого из недавнего прошлого, да? С чего я взяла, что прошлое должно быть недавним? Вы ведь так молодо выглядите, только много ли это значит, если вы не принадлежите к роду людскому, — сестренка бормотала все тише и быстрее.

— Не человек, и при одном имени я должна перепугаться. Да ладно. — Акулине посмотрела на Керу, потом перевела взгляд на меня. — Братик, ты что… ты хочешь сказать, что ухитрился взять в компаньонки богиню?!

Сестра помолчала пять секунд, потом решилась.

— Диего, срочно поворачивай. Срочно.

Я даже озадачился. Неужели действительно напугалась, и не хочет находиться с ней в одной машине?

— Мне нужно какое-нибудь безлюдное место, потому что я собираюсь громко визжать и скакать от восторга. Иначе взорвусь, вот честное слово!

А, нет. Как я мог такое подумать про Акулине?

— Кто же вы… — продолжала между тем сестренка, — Эрида[1]? Сомнительно. Слишком спокойный характер. Я слышала, Эрида не могла ни секунды оставаться спокойной, и тем более говорить хоть с кем-нибудь, не вызывая у того ярости. Кто-то из Эриний? Алекта[2] или Тисифона[3]? Братику бы подошло. Но тогда вы бы не стали считать, что я испугаюсь — мне-то чего опасаться! Кера-беда… Кера! Угадала? Я ведь угадала?! — и, дождавшись подтверждающего кивка богини оглушительно завизжала.

— Ты какая-то слишком громкая, — недовольно поморщилась Кера.

— Братик! Вон пустырь! Я сейчас выйду из машины и убью тебя! Как ты мог столько времени скрывать от меня ТАКОЕ! А вы, Улисса?! То есть Кера! Ааа!

Пришлось действительно остановиться на каком-то пустыре, потому что я начал опасаться за душевное здоровье сестры. Эмоций через край, как бы не перегорела в попытках сдерживаться. Акулине выскочила из машины и начала бегать кругами, невнятно вереща и бросаясь междометиями.

— Не понимаю я смертных, — пробормотала Кера. — Сколько тысячелетий живу — а все равно не понимаю. Вот чему она так радуется?

— Тому, что в ее жизни происходит что-то экстраординарное, необычное, выбивающееся из серых будней. Познакомиться с настоящей богиней — слушай, я ей даже завидую!

Кера посмотрела на меня как на идиота.

— Ты тоже со мной знаком.

— А я, уж прости, не воспринимаю тебя как сверхъестественное существо, богиню. Для меня ты надежный напарник и друг, а уж какие там у тебя сверхъестественные способности — это не так уж важно. А в богов я вообще не верю.

— Может, Лисса[4] тоже избежала Тартара? — пробормотала Кера. — Ну не может быть, чтобы они сами были такие дурные!

Акулине уже спокойным шагом вернулась к локомобилю.

— Все, я более-менее успокоилась. Эх, как жаль, что никому нельзя рассказать! Вот бы Петра удивилась!

Я только плечами пожал. Увещевать и напоминать, как это опасно было бы проявлением неуважения по отношению к сестре. Я и так знаю, что она никому не скажет.

— Поедем уже, мы и так опаздываем, — брякнула Акулине.

— А из-за кого? — возмутился я, усаживаясь на водительское сиденье.

— Из-за тебя, дорогой братец, конечно же! Вот надо было тебе все рассказать именно сейчас!

Вообще-то я ничего не рассказывал. Кто знал, что сестре только небольшой подсказочки не хватает, чтобы догадаться?

— Домина Улисса, а вы мне расскажете, каково это — быть богиней? — громким шепотом спросила сестра. — И как вы вообще оказались с Диего?

— Обычно быть богиней, — буркнула девушка. — И вообще, отстань от меня, человеческий детеныш! Ты забыла, богом чего я являюсь?

— Нет, не забыла, — мотнула головой Акулине, — А при чем здесь это?

— Ты совсем не боишься? Я беду приношу. Горе. Черпаю силы в ваших боли, ужасе, и отчаянии.

— Ну, все равно гораздо скромнее, чем тот же чистый бог, — рассудила Акулине, — Он требует вообще все. И вообще, беда ведь может случиться и без вашего участия. Я очень сомневаюсь, что вы станете кормиться за наш счет, в то время, когда Диего регулярно помогает вам пополнить силы из других источников.

Кера отвечать не стала, и остаток дороги до домуса Алейр прошел в молчании. Сестру явно распирало — я прямо чувствовал, как ей хочется забросать богиню тысячами вопросов, но она сдерживалась: все равно за короткое время ничего толком не выспросишь.

Насколько забавной вышла дорога, настолько же скучно и постно нас встречали хозяева поместья. Доминус Ерсус на этот раз был дома. Официальные приветствия, с чуть натянутой улыбкой, сухие, положенные по этикету вопросы и такие же ответы. Вероятно, ему уже кто-то доложил о моем поведении в прошлый визит, и теперь он активно демонстрирует неодобрение моим поведением. Мне, впрочем, было абсолютно плевать на недовольство патриарха.

Немного оживился он только после того, как мы начали готовить шар к подъему. Наблюдал внимательно, как домина Петра под присмотром Акулине и Керы проверяет крепления, как работает с горелкой.

— Своенравная девчонка, — буркнул доминус Ерсус, — Все уши мне прожужжала, что должна научиться управлять воздушным шаром. Вот зачем это женщине?

— Что ж по-вашему, женщина может интересоваться только тем, что удобно ее мужу? Рецептами и способами уборки?

— А, знаменитый либерализм Ортесов? — поморщился патриарх. — Дед ваш таким не был…

— Не могу поставить ему это в заслугу, — резко ответил я.

— Прости, парень. — Спохватился доминус Ерсус, — Не хотел тебя обидеть. Ты, может и прав. Эта ее газета вполне приличный доход приносит. Раскупают весь тираж как горячие пирожки. Я не думал, что у нее что-то получится, когда она бралась. Да только если б я не прикрывал ее от властей и церковников — давно бы закончила очищением. Женщины слишком подвержены эмоциям, и оттого никогда не смогут самостоятельно вести дела.

— А может, это мы стали слишком осторожны и путаем осторожность и рассудительность с приспособленчеством и трусостью, — ну, не тянуло меня соглашаться с Алейр. Уверен, он сейчас окончательно составит мнений о «младшем Ортесе» как о вздорном, несдержанном мальчишке. Честно говоря, мне плевать.

— Молодость, — хмыкнул собеседник, — Если с такими представлениями ты переживешь ближайшие пару лет, поумнеешь.

— Ну да, — согласился я, — Выжить — это ведь самое главное.

— Вот поэтому я и считаю глупостью все это новомодное «дети должны сами выбирать». — Доминус Ерсус сарказм явно услышал и начал горячиться, — Кого может выбрать такой молодой… непоседа с понятиями о чести вместо мозгов в голове? И пустить по ветру все, чего поколениями добивались предки. Нет уж, — покачал головой старик. — Только взрослый, умудренный опытом родитель может подобрать для своего отпрыска подходящую партию! Кого-нибудь, кто будет сдерживать дурные порывы глупого дитяти. В противном случае ты рискуешь не дождаться внуков только потому, что два юных идиота считают для себя важнее какую-нибудь эфемерную справедливость, чем благополучие своей семьи!

— Ну да. Делай то, что тебе говорят старшие товарищи, и все будет правильно. Может быть, не очень хорошо, зато правильно. Не вздумай решать сам за себя. Потом, когда постареешь, сможешь выйти из прокрустова ложа и уступить его своим детям. Вот тогда и сам властью сможешь насладиться.

— Власти тебе хочется? — хмыкнул доминус Ерсус. — Страшно представить, если подобные идеалисты окажутся у власти. Представляю, в какой кровавый хаос все скатится.

Ну тут ты, дядя подставился. Мне бы надо промолчать, нельзя такие разговоры с посторонними вести. Но сдержаться просто сил нет.

— Да куда уж больше крови, чем сейчас льется во славу нашего нового бога? Последний охотник в Винланде до колик смеется, когда слушает сплетни о том, сколько десятков тысяч собственных граждан скормила своему богу прежде великая империя. Этак, говорит, они сами себя перебьют, нам только опустевшие территории занять останется. Великолепный образчик взвешенной политики, готовности на компромиссы и заботы о своем благополучии!

Ого, как бы доминуса Ерсуса удар не хватил. Это ж надо, как он густо покраснел. И ведь нечего ответить. Остатков совести тебе не хватит, чтобы утверждать, что я лгу.

— Нос не дорос, чтобы о политике судить, — рявкнул он.

— Да боги упаси меня до нее вообще касаться, — открестился я. — Слишком грязное дело.

— Ну-ну, чистоплюй. Правильно мне про тебя Криус говорил, а я-то все не верил. Дерзкий щенок без капли уважения к старшим! Хотел по-хорошему, да придется как есть. Вот что я тебе скажу: покажешь Петре, как с шаром работать, и чтобы больше я тебя здесь не видел. Такие как ты слишком опасны, мне такого для дочери не надо.

— Да я и сам к вам в гости не рвусь. Что касается опасности… вы бы поинтересовались, почему трижды счастливому вдовцу доминусу Кэмпилусу так сильно не нравится милый питомец домины Петры. И почему он требует держать его на голодном пайке? Может, не хочет, чтобы он вырос раньше времени? Простите, доминус Ерсус, что-то мы с вами заболтались. Смотрите, шар уже готов. Пожалуй, пора подниматься, не то как бы не пришлось откладывать полет на завтра. Ветер поднимается.

Я первым направился к шару, после небольшой паузы следом за мной доминус Ерсус. Подниматься предстояло нам с доминой Петрой. Папаше это явно претило, особенно после нашей милой беседы, но отправить в полет двух дам без присмотра мужчины было выше его сил, а обещание, что она сегодня полетает, Петра от отца заранее добилась. Безвыходное положение, так что доминус Ерсус скрепя сердце пустил ситуацию на самотек. Напрасно он так. Уж либо не стоило вести со мной столь откровенных разговоров, либо запретил бы нам с Петрой оставаться наедине. Зря он напомнил мне, что осторожность далеко не всегда приводит к наилучшему результату. Зря разозлил. Я еще не знал, чем все закончится, но то, что сдерживаться я больше не стану был уверен.

— На самом деле, все самое сложное вы уже проделали самостоятельно, — искренне улыбнулся я слегка побледневшей домине Петре, когда она спросила, что нужно будет делать дальше. — Так что сейчас можно просто наслаждаться новыми впечатлениями. Ну и вовремя добавлять горячего воздуха, чтобы держать высоту.

— Я не боюсь, — тихо, чтобы не слышал доминус Ерсус, прошептала девушка, — Просто немного неуютно.

Покрутил немного ручку насоса, чтобы добавить жара. Шар подпрыгнул, коснулся земли, снова подскочил и довольно быстро начал подниматься в небо. Несколько секунд и мы, как из колодца поднялись из внутреннего дворика.

— Криус едет, указала Петра на подъезжающий к поместью локомобиль. Вовремя мы успели. Он не пустил бы.

— Ваш отец тоже не хотел отпускать, но вы его уговорили, — сказал я только чтобы что-нибудь сказать.

Мы еще немного помолчали.

— Как тебе удалось выжить, Диего Кровавый? — наконец решилась Петра. — Я сама видела, как пули рвут твое тело. Как ты упал на камни.

— Манн помог. Я был готов к расстрелу. Правда, потом меня чуть не сожгли в крематории, но домина Ева помогла.

— Неужели нельзя было как-то дать мне знать? — спросила девушка. — Или тебе было все равно?

— Опасно. Слишком опасно. Для меня и для тебя. Я бы и здесь не стал с тобой встречаться, если бы знал.

Странный у нас разговор выходит. Вроде, не обвиняет она меня, а обида все равно есть.

— Красиво, — сказала Петра. — Как будто я птица. Только на привязи. — Она погладила пальцами веревку, что связывала корзину с землей. — Знаешь, за что меня продал любимый папочка?

— За что? — спросил я.

— Криус единственный, кто сохранил торговые связи с внешними государствами после прихода чистого. Если мы породнимся, он будет передавать сведения, которые получит у соседей. Даже обещал купить кого-то из высших чиновников мадхусов. Республику пока не трогают, но очень тщательно следят. Ждут, когда достаточно ослабнем. Да и бога чистого соседи не любят. Опасаются. А у республики и разведки больше нет. После переворота агентов кого вернули, а кто там остался, но с родиной связи порвал. «Так что республика в опасности. Ты, как истинная дочь своего народа должна руководствоваться не чувством, но долгом перед своей страной!» Так мне говорил отец.

— Должно быть, Криус действительно влюблен, раз готов так потрудиться.

Акулине посмотрела на меня как на идиота.

— Может быть. А может, его привлекает дюжина морских портов в разных областях республики, которые пойдут со мной в приданое.

— Богатая невеста, — хмыкнул я.

— Скажи, доминус Диего Ортес, неужели я тебя совсем не интересую? Домина Ева настолько близка тебе, что ты даже смотреть не желаешь на других женщин?

— Домина Ева здесь ни при чем. Она — мой напарник и компаньон. Вы привлекательны, Петра. Меня тянет к вам — наверняка вы это и так видите.

— Тогда почему ты спокойно смотришь, как меня отдают за другого? — сверкнула глазами девушка. Она так крепко вцепилась в поручень, что пальцы побелели.

— А что я могу предложить взамен? Себя? Так судьба у меня известна. Недострелили в прошлый раз — справятся в следующий. Успокоиться и смириться я не смогу. Не хочу жить в одном мире с чистыми. Мне не нравится Криус. Я дрожу от ненависти, когда вижу вас с ним вместе. Но делать несчастной тебя… как-то это некрасиво по отношению к тому, кто тебе небезразличен, не находите?

— Меня, значит, даже спрашивать не нужно, — голос Петры похолодел. — Все решено, значит. Конечно же я буду жить счастливо, когда меня запрут в поместье за вышивание, как и положено почтенной матроне. Со старым негодяем, который сколотил свое состояние на приданном от трех предыдущих жен, ни одна из которых по случайному стечению обстоятельств не прожила и года после свадьбы. Вы все очень хорошо решили, Доминус Диего. Я думаю, нам пора заканчивать прогулку. Рим с высоты дивно хорош, но здесь, на высоте, довольно холодно.

Я взглянул в глаза домины Петры, они были холодны и блестели от злых слез. Мы сейчас спустимся и больше никогда не встретимся. Вряд ли Петре грозит смерть, даже если предыдущие жены Криуса в самом деле умерли не случайно. У нее есть кайбэ — всего за день котенок превратился во взрослую кошку. Кэмпилус просто побоится что-то предпринимать в этом отношении.

Петра злится, не на то, что за нее сделали выбор. Лукавит. Даже перед собой лукавит. Просто это не тот выбор, который она бы хотела, чтобы за нее сделали. А сама она выбирать боится. Что ж. Порой страх перебороть невозможно — такое бывает. Я достал кинжал и шагнул к домине Алейр.

— Да. Ветер поднимается, — улыбнулся я побледневшей девушке, и полоснул веревку. Раз, другой… с глухим звоном связь с землей оборвалась и шар, как щенок, которого отпустили с привязи, резво дернулся вверх и в сторону.

— Надо же какая неприятность, — прокомментировал я. — Боюсь, наша прогулка теперь затянется. И мне кажется, вам вовсе не обязательно возвращаться к жениху, если вы так не хотите. В конце концов, ваш отец может найти какой-нибудь другой способ одарить его своим имуществом, если уж ему это так требуется.

Петра подняла лицо и прикрыла глаза. Да, все-таки я не романтик. Кто же шутит в такой момент? Положено целоваться. Губы у нее оказались чуть-чуть солеными, холодными и очень мягкими. Действительно замерзла, бедняжка. Не отрываясь от ее губ, я снял с себя куртку и накинул ей сверху на плечи, но Петра оттолкнула мои руки, а потом вцепилась мне в грудь и потянула вниз.

Спрашивать, уверена ли она, было бы оскорблением. Я послушно уселся на дно корзины, позволил ей спрятать руки у меня под рубашкой и даже не вздрогнул от холода, когда они коснулись груди.