Азбука жизни

Настольные игры

Долгими зимними вечерами, когда темнеет сразу после (а у кого и до) обеда, и вьюга мглою, и вихри снежные крутя, — человечество должно и обязано играть в настольные игры.

Стук-стук нарды.

Хлоп-хлоп карты.

Тук-тук лото.

Бряк-бряк пролетарское домино.

Шурум-бурум — сложносочиненные звуки элегантной «монополии». Здесь множество причиндалов: фишечки, карточки, штучечки. То и дело слышится убийственно-серьезное: "Продать что ли дом… Или заложить?.." И имена лондонских улиц, родные, как "Записки о Шерлоке Холмсе".

Скрабл. Набоков в романе «Ада» воспел мистические свойства этой игры. (Например, выпадает набор букв, которые маленькая Люсетта складывает в р-о-т-и-к плюс не приспособленная к делу «л», а ее неневинные сестра и кузен фавнически хохочут.) Не так уж много я играла в скрабл, но «рай» и «ад» складывались у меня многозначительным до безвкусия кроссвордиком раз так семнадцать. (Набоков употреблял слово крестословица. А в советском варианте скрабл именовался игрой "Эрудит".)

Случай, достойный именно «Эрудита». Человек, некто Костя Богомолов из Екатеринбурга, безнадежно проигрывал всем, включая детей и иностранцев. Потом составил слово «икт», значения которого не помнил. Из жалости к аутсайдеру посмотрели в словаре — и нашли там слово «икт». Оно обернулось неким термином, относящимся к стихосложению (точно не помню). Так вот, поскольку этот «икт» утроился, пройдя через красный квадратик, и прицепил еще по дороге какие-то более или менее очевидные слова вроде «ют», которые тоже удваивались и утраивались, Костя Богомолов набрал разом такую кучу очков, что всех нагнал и в итоге, кажется, выиграл.

Подробность достойная адского скрабла: практически в каждой игре у нас возникает слово «вонь». И тут же начинает слегка припахивать серой.

А еще моему сыну Мите раз так семь подряд выпадали буквы в-ы-м-я. И за всю игру ему так и не удалось пристроить это «вымя» к общему кроссворду. Причем значения этого слова он, как выяснилось, не знал. Но все равно кричал: "У меня вымя опять!".

Однажды с нами играла его учительница рисования, девушка томная, культурная. Получалось у нее плохо. "Что, опять пропускаете ход? Да вот же, Лена, хорошее слово, сказал Митя, заглядывая к ней через плечо, — г-о-в-н-о. Прямо по порядку у вас и лежат". Действительно, буквы лежали на зеленой пластмассовой жердочке строго в неприличном порядке, но ей просто не приходило в голову, что такое — может быть словом.

А ведь это тоже было послание. Хотя до креста, где рай пересекается с адом, конечно, не дотягивает. Просто маленькое шуточное послание.

Вот Кайоль, девушка совсем даже не-тонная, играет всегда превосходно, хотя русскому языку практически и не училась. Она даже составила как-то раз слово к-а-ч-е-н-к-о (то же самое, что дурдом). Еще пыталась впарить слово «зись», утверждая, что у них в школе-студии МХАТ был такой предмет, очень серьезная наука, старенький такой дяденька читал лекции, зачет потом сдавали, спросите Марьяшу Шульц или Олесю Поташинскую, они подтвердят.

Спросили. Оказалось, что предмет был — эстетика, а Зись — фамилия преподавателя.

Отдельное удовольствие — играть в слова с детьми, которые еще не умеют читать-писать.

Мой единоутробнейший сынок Митя, опять-таки, придумал игру "охота на зверей". Это нечто вроде "морского боя", но вместо абстрактных одноклеточных, двухклеточных, трехклеточных кораблей в квадраты вписываются конкретные звери. «Раненая» буква рассекречивается.

Постепенно выяснилось, что на Митином поле пасутся следующие звери: к-р-о-л-ь-и-к, л-ь-и-с, в-о-р-к, трогательно-избыточный з-а-й-е-т-с, лаконичный с-о-б-к, а также с-е-л-ь-о-т, объясненный как муж селедки. Еще — з-а-г. "-А это-то кто?" — "- Заг? Ты что, не знаешь? Такая птица. Высотой — сто метров. А длиной — два метра". Подумал и добавил: "Чистая, культурная птица".

Для этого, собственно, и стоит убивать долгие зимние вечера не занимаясь чем-то полезным (видео, секс, вязание, самообразование), а за бессмысленными и неазартными настольными играми. Чтобы узнать и полюбить его, — зага. Чистую, культурную птицу.