Бабочка

Пролог

— Вы понимаете, где находитесь, — фсбшник, внешне спокойный, всё же нервничал, — и как здесь оказались?

Казалось, что сидящему перед ним на стуле молодому человеку всё происходящее вокруг было совершенно безразлично. Его лицо представляло собой бледную маску с застывшим на ней равнодушием, белки глаз из-за лопнувших сосудов имели розовый оттенок. В то же время радужка была пронзительно синей. Впрочем, при всей их необычности, в этих глазах так же, как и на лице, не читалось совершенно никаких эмоций. ФСБшник уже успел ознакомиться с личным делом допрашиваемого и потому знал его возраст, но верилось в это с трудом — выглядел тот лет на двадцать старше. В какой-то момент сотрудник ФСБ усомнился — человек ли перед ним находится, или же что-то, лишь имеющее его форму.

— Вы хоть что-нибудь помните из того, что с вами произошло? Нимов, неужели не догадывались о том, что вас, как и всех ваших коллег, объявили в розыск ещё тогда, когда в новостях передали про пожар в здании вашего Института? — бровь у стажёра подёргивалась, выдавая его напряжение. — Неужели надеялись на то, что вам удастся покинуть Аномальные Территории и при этом вернуться к спокойной жизни, оставив всё произошедшее в прошлом? Лицо молодого человека оставалось равнодушным.

— Вы хоть знаете, в каком состоянии попали к нам? Уверен, что не знаете, так я расскажу — вас сняли с внутреннего периметра в полностью бессознательном состоянии. Вы в курсе, из чего сделана эта часть периметра? Из колючей проволоки. И вы мало того, что её не заметили, так ещё непонятно каким образом умудрились в ней запутаться, и если бы не бронекостюм… кстати, именно благодаря ему вы живы до сих пор, иначе умерли бы от банальной кровопотери, или что там у вас теперь вместо крови. Но это ещё не всё — в вас стреляли и скорее всего прицельно. Ваше счастье, что пуля прошла по касательной, а конструкция бронекостюма не позволила вашей шее оказаться свёрнутой. Любой другой на вашем месте был бы давно уже мёртв во всех смыслах, однако вам невероятно повезло. И, судя по всему, это была не единственная переделка, в которую вы попадали, однако если и не вышли из воды сухим, то, по крайней мере, выбрались с Аномальных живым. Вы везунчик, Нимов. Определённо в вашем институте не ели свой хлеб зря. Может, всё же поведаете о своих приключениях? — в голосе фсбшника послышались ехидные нотки. На лице молодого человека не дрогнул ни один мускул.

— Да что я с тобой цацкаюсь. Кто ты такой вообще? — стажёр вспылил. — Почему я вместо того, чтобы сейчас спать дома с женой, должен посреди ночи якшаться с каким-то полумертвяком? Чем ты, какой-то простой лаборант, такой уникальный, а? — спокойствие молодого человека выводило фсбшника из себя.

Впрочем, действительно что-то в нём было пугающее. Спокойствия не добавляли даже двое дюжих вояк, находившихся за дверью на случай возникновения непредвиденных обстоятельств, «индивидуальный комплект защиты» самого стажёра и не самые слабые наручники, которыми молодой человек был прикован к железному креслу. Стажёр понимал, что скорее всего его клиентом несколько позже будут заниматься более серьёзные и опытные специалисты, пожелавшие дать нюхнуть пороху своему молодому коллеге. Понимал он и то, что если бы его жизни в этой комнате что-то угрожало хоть малость, то он бы даже не узнал о том, что в этом мире существует некто Нимов, прикованный в настоящий момент к стулу, но почему-то даже одно присутствие этого Нимова уже давило на нервы.

— Наши мечты иногда сбываются, — голос того, кого фсбшник назвал лаборантом, только на первый взгляд походил на человеческий, если бы в нём отсутствовали лёгкий, как будто астматический, присвист и непонятные металлические нотки. — Моё прошлое никуда не ушло. Оно было со мной тогда, когда я ещё был таким, как вы, оно остаётся со мной и сейчас. Только теперь мы с моим прошлым существуем отдельно друг от друга. Я стремился вернуть утраченное, но получилось так, что потерял себя самого, а вместе с этим исчез и смысл возвращать былое. Не стоит воскрешать то, что умерло.

— Воскрешать? — чуть не вскрикнул от удивления фсбшник — Ты надо мной издеваешься что ли?

— Пусто и грустно, — в голосе молодого человека зазвучала растерянность. — Сначала было пусто, потом больно. Очень больно. Потом пришла грусть. Сейчас всё равно.

— Бредишь, да? Ладно, не хочешь сейчас рассказывать — потом расскажешь, тебе теперь спешить некуда. Подлечим тебя, будешь как новенький. Ты нам живым и здоровым нужен, особенно на голову. Сейчас слушай: как я уже сказал, тебя обнаружили патруль периметра с белорусской стороны, когда ты висел на колючей проволоке, в которую влетел, ломясь с Аномальных. И хорошо ещё, что это оказались перепугавшиеся новобранцы, которым было проще скинуть информацию наверх, попутно сняв с себя ответственность. Вдвойне хорошо, что командование у них настолько же ленивое — им было проще скинуть это дело нам, нежели заниматься самим. Костюм у тебя, дескать, не сталкерский, и своих бойцов подставлять желания нет. Благодаря всему этому ты сейчас здесь и, что немаловажно, не в качестве обвиняемого, иначе хлопнули б тебя прямо там, как биологически опасный объект. Было бы у нас хоть малейшее сомнение на твой счёт, то разговаривали бы мы с тобой сейчас иначе, уж поверь.

Фсбшник присел на стол и закурил, предложил сигарету лаборанту. Тот повернул к нему голову, но его взгляд по-прежнему походил на взгляд куклы.

— Ты пойми, я разобраться хочу, что с тобой произошло, — лейтенант стряхивал пепел прямо на пол. — Когда спускали по всем вам ориентировку, то вписали в неё всех, кто имел хоть какое-то отношение к вашей конторе, не разбираясь, кто действительно причастен к… нет, тебе это знать не стоит, а кто оказался замешан во всём этом случайно. Если чего-то боишься, то совершенно напрасно — мне уже достоверно известно, что попал ты туда не совсем по своей воле, так что можешь не скрытничать. Само собой ты не обязан мне верить, но в данный момент государство действительно в вас всех заинтересовано.

— Там… смерть.

— А вот теперь подробнее.

— Людям там делать нечего. Посмотри на меня, лейтенант, я похож на человека?

— Да что же ты такое? — Стажёр силился понять, что же такого отталкивающего в этом молодом человеке, но никак не мог это сформулировать. И до этого момента ему доводилось встречать мертвяков, порой выбредавших с Аномальных Территорий — большей частью уже в вольерах у научников, но пару раз доводилось сталкиваться и около периметра с «дикими» образцами. Некоторые даже силились что-то сказать, но их поведение не позволяло делать вывод об осознанности этого действия. И вот на тебе — притащили мертвяка, который не просто осмысленно говорит, но ещё и явно о чём-то умалчивает. И ведь нельзя на него давить — боли они не чувствуют. Этот, судя по тому, как он об ограждение ободрался, тоже, а что у него в голове после того, как ему по шлему прошлось бронебойным, так и вовсе дело тёмное. Не захочет говорить — не заставишь его никак. На других им плевать, на себя — плевать вдвойне. Как есть кукла, пустышка, мягче не скажешь. Выглядит как человек, а на самом деле…

— Боишься, — усмехнулся Нимов. — Не знаешь чего, а боишься. Непохожести моей боишься, чужеродности. Думаешь, а не заразно ли это. Ты сам, лейтенант, бывал на Аномальных? Они ломают, выворачивают наизнанку, они искажают всю твою суть. Сначала ты становишься самим собой, потом ты становишься непонятно чем, а потом ты превращаешься непонятно во что, но при этом начинаешь считать себя самим собой. Много людей там уже полегло, но поляжет ещё больше, пока до вас всех не дойдёт — данное место больше не принадлежит этому миру и людям нечего там делать. Можешь верить, можешь нет, но я и правда не могу ничего рассказать — это не выразить словами. Зона меня сломала, сломает и всех вас, если туда полезете. Неужели за всё время её существования эта простая истина до вас так и не дошла? Когда уничтожали Институт — о чём вы думали?

— Другие времена, парень. Была допущена колоссальная ошибка, которую мы сейчас пытаемся исправить…

— Это место не принадлежит людям. Оно им вообще никогда и не принадлежало, кто бы что не думал по этому поводу. Хотите узнать, что там, за периметром — ваше право, только если это не удалось нам, то почему вы думаете, что выгорит у вас? Вы придёте туда людьми, а когда выйдете — ими уже не будете. Это если выживете. Сильно сомневаюсь, что те, кого вы ищете, захотят с вами говорить

— Мы попробуем. Как вы понимаете, нам нужен кто-то, кто мог бы нас к ним проводить.

— Вы ищете не проводника, а наживку.

— Сути это не меняет. У тебя есть выбор…

— Нет у меня этого выбора, да и тогда его тоже не было.