Баллада о диване

Сон № 4

Я сидел в Командном Бункере перед огромным экраном и руководил атакой Третьей Моторизованной Пехотной Дивизии на позиции вечного и неистребимого врага, который ожесточённо и упорно сопротивлялся по всей линии обороны Восточного Фронта.

Бой был беспощадным, жестоким, безжалостным и кровавым. Беспомощно крутились вокруг своей оси танки, лишённые гусениц. Чадили бронетранспортёры и боевые машины пехоты. Падали на землю штурмовые самолёты и вертолёты. Умирали под шквальным огнём доблестные пехотинцы. Слава богу, что не десантники…

Типичная картина поля боя, которая с некоторых пор меня уже не трогала и не волновала в той степени, как это бывало ранее. Ко всему в жизни привыкаешь. Увы… Эх, побыстрее бы прекратить эту чёртову войну! Она до такой степени бессмысленна, что мне порой хотелось волком выть, возмущаться и морды бить этим напыщенным ублюдкам в погонах, на которых сияют генеральские и маршальские звёзды! Но пока нельзя. Увы, пока рано… Но, ничего, ничего! Мой звёздный час скоро настанет! Я выволоку вас всех на свет Божий из потаённых бункеров!

А чем я, собственно, отличаюсь от них в данный момент? Да нет, кое-чем отличаюсь. У меня есть благородная цель и чёткий план, который будет обязательно реализован, а цель достигнута! Ну, а пока повоюем. Примем самое непосредственное участие в этой жестокой мясорубке. Что же делать, такова жизнь… Прежде, чем мы достигаем вожделённой цели и подходим к ней во весь рост, то до неё, порой, приходится очень долго и долго ползти!

Сзади ко мне почти неслышно подошёл Маршал, муж Леди Ли. Он покровительственно похлопал меня по плечу.

— Ну, что же, — мы их, сволочей вонючих, вот-вот сбросим в океан! Молодец! Герой! Так держать!

— Рад стараться, Ваше Превосходительство!

— Ну, полноте, полноте… — усмехнулся Маршал и неожиданно задал мне вопрос прямо в лоб:

— Как вам моя жена, Генерал?

Я вздрогнул, напрягся, занервничал и приготовился к самому худшему развитию событий, возможно, даже к расстрелу на месте без суда и следствия, прямо здесь, в Командном Бункере.

— Расслабьтесь, ради Бога! — снова покровительственно и легко рассмеялся Маршал. — Ведь у нас с вами происходит дружеская непринуждённая беседа, в которой главными элементами являются полная искренность и непринуждённость. Так, как же вам моя жена?

— Леди Ли великолепна! — усмехнулся я, придя в себя. — Не понимаю, как можно упускать из рук такую жемчужину!? Простите меня, но никак не понимаю! Хоть убейте! Проясните ситуацию, пожалуйста, если это возможно в такой обстановке!

— Обстановка, как обстановка. Что в ней особенного?! А вообще… Ну, зачем же вас убивать?! — возмутился Маршал. — Вы же блестящий тактик и стратег! Вы же боец от Бога! Вы гений! Вы ещё прославите Федерацию в веках, дружище! У вас и у нас всё впереди!

— Возможно, возможно… Польщён, очень польщён! Но, всё-таки вернёмся к Леди Ли! Вопрос принципиальный, знаете ли… Если уж завязался неожиданно такой откровенный мужской разговор, то хорошо было бы поставить все точки над «и»!

— Увы, увы… Я сам себя не понимаю. Боже, какая женщина! Такая женщина! Когда я увидел её в первый раз, то потерял сознание! Представляете!? В буквальном смысле слова! Отключился, упал в обморок! О, как я её любил! О, — эти совершенно изумительные грудь и ноги! О, — эти роскошные волосы цвета тьмы! А эти тонкие, длинные пальчики, которые невесомо и нервно порхали от душевного волнения в воздухе, и так порой страстно ласкали мой трепещущий член!

— Господин Маршал!!!

— Что, Господин Маршал!? Заткнитесь!!! — взорвался муж Леди Ли. — Да, я Маршал! Заглохните! Думаете, легко это, — разговаривать с любовником своей жены вот в такой непринуждённой манере!? Всё-таки кое-какие чувства к ней у меня остались, да и достоинство и гордость никуда не делись! Боже, какая женщина! Как я её любил! Я так страстно пылал! Вам этого не понять! Никогда! Эх!!!

— Извините, господин Маршал. Я вас всё-таки понимаю. Дело в том, что и я так же очень страстно нынче пылаю и безумно люблю эту удивительную и изумительную женщину! — возмутился и обиделся я.

— Эх, бедный товарищ мой по несчастью! Да за что вас извинять!? Эти бабы сведут с ума кого угодно! У, суки! Ненавижу! — Маршал нервно закурил огромную сигару.

— Абсолютно согласен, господин Маршал. Вот с этим я с вами солидарен целиком и полностью! — поддакнул я.

— Леди Ли, Леди Ли… Некогда счастье всей моей жизни, — Маршал тоскливо посмотрел на экран, на котором отображались бесконечная свинцовая гладь океана и солдаты противника, тонущие в нём. — Но, вы знаете, я эту суку в определённый момент вдруг неожиданно разлюбил. Представляете?! Странно, странно, очень странно… А, может быть, и не странно, а закономерно. Действительно, всё со временем приедается и всё проходит в этом вечно бушующем мире!

— Как же можно разлюбить такую великолепную, сексуальную и ослепительно-прекрасную даму!? Я так ничего и не понял! — снова возмутился я.

— Поймёте попозже… Эх, мне бы ваши годы!

— Вообще-то, мне сорок два года, — поморщился я.

— А мне шестьдесят два. Чувствуете разницу? Двадцать лет жизни… Это кое-что значит! — горестно произнёс Маршал.

— Да, двадцать лет, — это двадцать лет, — задумчиво сказал я. — В течении них может произойти столько всякого. Двадцать лет… Ну и что же нам делать дальше?

— А ничего! Живите как живёте. Моя жена, — полностью в вашем распоряжении! Дерзайте! Трахайте её до бесконечности, если, конечно, это у вас получится. Вы знаете, если бы я любил Леди Ли и к вам её ревновал, то вы уже давным-давно были бы мертвы. А так, — мне же легче… Вообще, всякое в жизни бывает. Увы, увы, чего только не бывает! Так что вспахивайте поле, пока оно ещё никем не тронуто, кроме вас. Вернее, конечно, кое-кем когда-то тронуто, но всё давным-давно забыто и поросло крапивой и всякими другими сорняками. Дерзайте! Наслаждайтесь! Купайтесь в любви, пока она есть! Увы, она имеет странное и гадкое свойство проходить бесследно, — печально произнёс Маршал и чуть не расплакался.

— В результате нашей дружеской и откровенной беседы, знаете ли, закрались в мою душу определённые сомнения по поводу дальнейших взаимоотношений с вашей женой, — нервно произнёс я. — Чувствую я какое-то внутреннее беспокойство и ощущаю дисгармонию и дискомфорт. Нехорошо у меня на душе, очень нехорошо.

— А как вы хотели!? Эх, мне бы ваши проблемы, Генерал! Планета на грани атомной войны! Мир балансирует на краю пропасти, он готов свалиться в чёрную бездну! Сейчас не время думать о письках и сиськах! — сурово произнёс Маршал. — Посмотрите на экран! Вот где истинные реалии и кровавая правда жизни, полная трагизма!

— Война, война… Извините, но ум нормального цивилизованного человека не терпит такой правды! — вспыхнул я. — Ну, а что касается писек и сисек… Я о них думал, и буду думать постоянно! В них, и только в них заключён один из главных смыслов бытия!

— Возможно, возможно, — глухо сказал Маршал, а потом вдруг истерично рассмеялся. — Вы знаете, есть у меня женщина. Безумно её люблю! И она меня. Но её муж, — Президент Федерации! Фельдмаршал, Лидер Нации, Гарант Конституции, Отец Народа, ну, и так далее.

— Ничего себе! Вот это да! Каков, однако, пасьянс! — искренне изумился и восхитился я. — И что же дальше!? И как же быть? А вообще, стоит ли данная дама вашей любви!?

— Стоит… — печально произнёс Маршал и всё-таки горько всплакнул. — Она стоит самой великой любви в мире! Цыпочка моя ненаглядная, ангел мой неземной! Эх…

— Но ведь всё проходит, и любовь, якобы, в том числе. Ведь вы сами это сказали, — нерешительно произнёс я.

— Мало ли что я говорю. Эта моя новая любовь вечна! — жёстко и решительно сказал Маршал.

— Понятно… И всё-таки. Что дальше?

— Что дальше? — задумчиво пробормотал Маршал. — Я собираюсь э, э, э… устранить этого ублюдка от власти. Ну, я имею в виду мужа моей Цыпочки-Красотульки. Жажду своей последней, окончательной и именно потому — вечной любви! Понимаете?! О, моя милая девочка! Моя пташка неприкаянная и порхающая безнадежно в бездонных солнечных высях, в которые я никак не могу попасть!!!

— !?

— Грядёт Государственный Переворот! Каким путём и способом её, мою последнюю любовь, ещё можно заполучить!? Следует предпринять самые решительные и незамедлительные действия! — криво усмехнулся мой собеседник.

— Переворот из-за женщины? — ухмыльнулся я. — Но я вас в чём-то понимаю. Вы, в принципе, правы. Сам на такое способен…

— Только Переворот! Половина их в истории, кстати, осуществлялась исключительно ради баб!

— Да, вы снова правы, — улыбнулся я. — Ваше Превосходительство, а тема писек и сисек волнует, однако, и вас!?

— Куда же от неё, от этой чёртовой темы, денешься, — рассмеялся мой собеседник. — А вообще, я мечтаю лишь об одном. Что бы моя Цыпочка любимая жила счастливо и спокойно! Вместе со мной. До бесконечности и вечно! Я хочу всегда просыпаться рядом с ней поутру и страстно целовать её волосы цвета молодой и пока ещё несозревшей пшеницы, и её попку, упругую, как футбольный мяч.

— Она блондинка!? — было ужаснулся я, но потом быстро взял себя в руки. — Какое образное сравнение попки с футбольным мячом, однако. Как точно подмечено! Целовать такое чудо! Похвальное желание, Ваша Честь! Что может быть слаще упругой попки любимой женщины!? Я сам страстный любитель таких попок.

— Ничего не может быть слаще! Да, всё-таки следует срочно отстранить этого урода, импотента и педераста от власти!

— Может быть… — осторожно произнёс я. — А сведения о его сексуальной ориентации точны?

— Чрезвычайно точны и скоро будут решительно поддержаны массами! Подонок, негодяй! Всех их, этих извращенцев, к ногтю и на эшафот! Чтобы другим неповадно было! Сволочь! — Маршал заскрипел зубами. — Пулемёт мне! Крупнокалиберный! Я его ему в жопу засуну! А вообще, лучше бы огнемёт! Да чтобы разброс пламени — на метров тридцать!

— Извините, но если вы засунете в жопу Диктатора пулемёт, а если ещё и огнемёт, да с таким невероятным и мощным разбросом пламени… Вы в таком случае тоже станете извращенцем! — несмело возмутился я. — Особенно меня смущает огнемёт… С гигантским разбросом пламени… Можно ведь и самому сгореть!

— Да, вы правы, — задумчиво сказал Маршал. — Придётся этого идиота просто повесить.

— Ну, это же совершенно другое действо! — с энтузиазмом воскликнул я. — Если искомый педераст будет повешен, то вы же как бы не примете в данном мероприятии ощутимого участия! Палач есть палач… Чего с него взять? Работа такая… А Вы будете только взирать на сие действо и думать, и горевать от избытка чувств и ощущений.

— А у вас случайно не имеется желания поучаствовать в Государственном Перевороте? — твёрдо и решительно посмотрел на меня Маршал. — Эта война и этот идиот уже всем так надоели! Пора её прекратить! Вы же вроде бы пацифист, как я заметил? А, вообще, Государственный Переворот, — это так свежо, неожиданно и тревожно! Взбаламутим и разгоним кровь, а!? Порезвимся!? Решайтесь! Ну же!

— Надо подумать… А чего, собственно, думать!? А почему бы и нет? Война, действительно, несколько затянулась. Вы правы. Я, знаете ли, как вы правильно подметили, ярый пацифист.

— Ну и я такой же! А, вообще, ради Бога! Забирайте Леди Ли со всеми её многочисленными островами и всем остальным. Я согласен на развод! Но до этого мы должны сделать очень и очень важное дело! Государственный Переворот, — это вам не мою жену трахать и пить коньяк тоннами! — строго заметил Маршал.

— Откуда вы знаете, что я люблю коньяк?

— Наивный вы человек…

— Ах, да… Но, Бог с ним, с коньяком! Вы упомянули острова. Какие это ещё многочисленные острова?! — встревожился я. — Леди Ли упомянула только о пяти островах!

— Да у этой чёртовой стервы четырнадцать островов, пять яхт, девять авиалайнеров, десять вертолётов, восемь нефтяных платформ и целых семь металлургических заводов! Я уже не говорю о всяких там рудниках и шахтах. Ненавижу эту суку!

— Успокойтесь, Маршал! Ну, что же вы так к сердцу всё близко принимаете!? Нервы следует беречь, — сочувственно произнёс я.

— А как не принимать!? В случае развода останусь я нищим и убогим! Что, по вашему, — я смогу прожить на одну зарплату или пенсию?! А кроме этого надо будет содержать мою новую кралю ненаглядную. Эх, вы не представляете, какие у неё запросы! Может быть, мне следует стать пожизненным ДИКТАТОРОМ, дабы иметь хорошую зарплату? Всё у всех конфисковать к чёртовой матери!? А!? Но это как-то недемократично и аморально. Да и вообще, устал я от всего! — мой собеседник безнадёжно махнул рукой и приготовился снова расплакаться.

— Не горячитесь, Ваше Превосходительство. Конфискации — это очень неоднозначный процесс. Нарвётесь на реальные неприятности. Убить ведь могут те, кто будет лишён собственности. Да, сложная, однако, ситуация, — скорбно произнёс я.

— Вот и я о том же!

— Ладно, попытаюсь я выторговать вам у Леди Ли пару-тройку островов, ну и хотя бы одну яхту, а может быть, и какой-нибудь заводик, или рудник, или нефтяную платформу, а возможно всё это вместе, — горестно и сочувственно вздохнул я. — Надейтесь и ждите!

— Вы уж постарайтесь, Генерал!

— А почему это всё так несправедливо произойдёт в случае возможного развода?! — заинтересовался я.

— Брачный договор… Сука! До брака всё принадлежало ей. Она из очень богатой и влиятельной семьи. А я вырвался наверх только благодаря своим способностям и целеустремлённости, ну и конечно с помощью Леди Ли, вернее, с помощью её клана.

— Понятно…

— Да, вот так… Не заключайте с этой стервой брачный договор! Никогда! Ни в коем случае! Всё должно быть по любви и развиваться интуитивно и чувственно, и без всяких там бумажек и вшивых нотариусов вкупе с не менее вшивыми адвокатами! Ненавижу их! И с той и с другой стороны! Эти щёлкопёры, хитрые и расчётливые гады, иезуиты, вымогатели и подонки-недоноски меня достали!

— Хорошо, хорошо! Успокойтесь! И так… Когда будем начинать Государственный Переворот?! — бодро спросил я.

— Завтра! В девять утра!

— Великолепно! Как вы считаете, следует ли перед Государственным Переворотом побриться? Очень важный вопрос, однако. Знаете ли, всякие там предрассудки… — задумчиво произнёс я.

— Я думаю, что побриться стоит, — вздохнул Маршал. — А если переворот не удастся?! Начнут на наши хладные трупы глазеть какие-нибудь босяки и зеваки, и испражняться на нас при этом, а мы будем лежать с щетиной на щеках! Нет, — этот вариант категорически не годится! Щетина, — она для бродяг и альфонсов, псевдо мачо, убогих художников и спившихся писателей там всяких!

— Согласен! — усмехнулся я. — Переворот следует осуществлять чисто выбритыми!

— Да, Генерал! — задумчиво произнёс Маршал. — Если всё у нас получится, то в такие дали мы с вами забредём! Свершения и достижения ждут нас, стонут от нетерпения, как стонет любимая женщина в предчувствии грядущего неимоверного и потрясающего оргазма?!

— О, как образно сказано! Да вы — поэт!

— Ну, иногда творю. На досуге… — смутился будущий Отец Нации. Вроде бы, пишу неплохо. Всякое… Я вам как-нибудь попозже кое-что почитаю. Если, конечно, нас не расстреляют. Или не повесят. Или не четвертуют. Или не сдерут кожу живьём…

— Ну, зачем такой пессимизм! — ужаснулся я. — Всё будет хорошо! Победа уже почти у нас в кармане!

— Дай Бог, дай Бог…

— А вообще, возвращаясь к теме творчества… Я абсолютно не сомневаюсь, что ваш поэтический талант не уступает политическому, Ваше Превосходительство!

— Ах, льстец вы этакий! Беда-то в том, что я сам в себе сомневаюсь! — Маршал горестно подпёр рукой подбородок и глубоко задумался, а потом печально произнёс. — Политических и иных талантов хоть пруд пруди. А вот, что касается талантов поэтических… Здесь огромная проблема…

— И что же вы всё-таки творите? — спросил я будущего Президента, дабы отвлечь его от печальных мыслей.

— Прозу, поэзию… Сейчас пишу мемуары. Но, знаете, по душе мне всё-таки любовная лирика! Только она помогает нам просветлиться и понять истинную суть бытия! Только она!

— Да, совершенно с вами согласен. И в чём же заключается эта самая суть, по вашему мнению?

— Кто его знает. Я её ещё не постиг. Рано… — печально произнёс Маршал, а потом с тоской посмотрел в даль. — Ах, как же там поживает моя Цыпочка ненаглядная!? Моя звезда вечно сияющая!? А суть бытия, всё-таки, по моему мнению, заключается в любви!

— Согласен, Господин Президент! Да не расстраивайтесь вы так. Всё будет замечательно. Совершим мы с вами вполне успешный Государственный Переворот! Армия встанет за меня стеной! Вы же знаете, какой у меня авторитет. Вы что думаете, я просто так шлялся по полям сражений впереди Десанта со своим могучим пулемётом с шестью стволами?

— Вы назвали меня Президентом!?

— Да! Теперь вы — мой ПРЕЗИДЕНТ!

— Спасибо вам за то, что вы поддерживаете меня в сии минуты роковые, мой друг!

— Ваша Честь! Отныне и навсегда, для меня вы — законный Президент Федерации!

— Ещё раз благодарю!

— Господин Президент! — хищно щёлкнул я высокими, шнурованными десантными ботинками. — Разрешите идти! Перед грядущим Государственным Переворотом следует основательно напиться и хорошо выспаться! И придётся встать пораньше, что бы успеть качественно опохмелиться и до синевы побриться. Честь имею!

— Да, вы правы… — задумчиво произнёс будущий Президент. — Последую вашему примеру и совету. Идите…

— Только умоляю об одном, Ваше Превосходительство!

— Что такое!?

— Пожалуйста, не переборщите с выпивкой!

— Спокойной ночи, Генерал! — рассмеялся будущий Президент.

— Спокойной ночи!

— Встречаемся пол девятого утра?

— Я думаю, что стоит встретиться в восемь утра.

— Почему?

— По моему мнению, стоит не спеша обсудить все самые тонкие и особо важные детали и нюансы Переворота.

— Согласен. Перед таким ответственным мероприятием нужен определённый запас времени. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Ваше Превосходительство!

Да, как часто великие дела начинаются из-за великой любви!