Бархатные горы

Глава 18

Брайан Чатворт бесшумно пробирался к лестнице, ведущей в подвал. Дом Чатвортов был построен на развалинах старого замка, который их дед взял приступом и уничтожил. Некоторые люди считали, что строить дом на руинах жилища врага — плохая примета.

Брайан вспомнил о словах брата насчет призрака и улыбнулся. Роджер так оберегал младших брата и сестру. И неудивительно: в детстве малыши вечно нуждались в защите от Эдмунда. Но теперь, после его смерти, нет необходимости скрываться и лгать. В доме плакала женщина, и Брайан намеревался все разузнать о ней. Возможно, это просто судомойка, влюбившаяся в Роджера и рыдавшая, потому что тот не обращал на нее внимания. По мнению Роджера, Брайан ничего не понимает в том, что происходит между мужчиной и женщиной. Для него Брайан по-прежнему был запуганным малышом, вечно прячущимся по темным углам.

Он остановился у подножия лестницы. Подвалы были темны и забиты бочонками с вином и соленой рыбой.

Прислушавшись, он услышал стук костей, смех и ругань стражи. Проскользнув между бочонками, он направился в конец подвала, где, как известно, находилась каморка с заключенными. Брайан сам не понимал, почему крадется сюда. Наверное, просто потому, что научился двигаться бесшумно, пока Эдмунд был жив. Кроме того, пусть Роджер не думает, что Брайан не верит брату.

Когда он подошел к двери, плач стал громче. Душераздирающие звуки, казалось, вырывались из самого сердца женщины. Теперь он понял, почему стражники перебрались в дальний конец подвала: не желали слышать постоянный плач.

Брайан заглянул в камеру. В углу бесформенной грудой лежала женщина в одеянии монахини.

Брайан, ахнув, схватил ключ, висевший тут же на гвозде, и отпер дверь. Она без скрипа распахнулась на хорошо смазанных петлях.

— Сестра, — прошептал он, вставая на колени. — Пожалуйста, позволь тебе помочь.

Мэри со страхом уставилась на него:

— Пожалуйста, освободи меня! Мои братья непременно затеют войну из-за случившегося! Пожалуйста! Я не вынесу, если с ними что-то случится.

Брайан недоуменно вскинул брови:

— Братья? Но кто ты? И что сделала такого, чтобы Роджер похитил тебя?

— Роджер? Это тот, кто держит меня здесь? Где я? И кто ты?

Брайан продолжал рассматривать ее. Овальное личико распухло от слез, глаза покраснели. Она почему-то напомнила ему сестру Элизабет. Элизабет была прекрасна, как ангел, а эта женщина походила на мадонну.

— Я Брайан Чатворт, и это мой дом, поместье Чатвортов. Мой брат Роджер здесь хозяин.

— Чатворт? — переспросила Мэри, садясь. — Мой брат когда-то любил прелестную женщину, но она вышла за человека по имени Чатворт.

Брайан присел на корточки, начиная понимать, каким образом женщина стала жертвой похищения.

— Ты Монтгомери! — ахнул он. — Я знал только четверых братьев! И понятия не имел, что еще есть и сестра.

— Я самая старшая. Мэри Монтгомери.

Брайан немного помолчал.

— Расскажи мне обо всем, что знаешь. Братья иногда слишком меня оберегают. Почему меня держат в плену? Почему твой брат ненавидит моих родных?

Брайан немедленно ощутил некое родство душ с Мэри.

— Мой брат тоже меня оберегает. Но я умею слушать и многое знаю. Видишь ли, молодая женщина по имени Элис Валенс когда-то была влюблена в вашего брата, самого старшего. Гевина, верно?

Мэри кивнула.

— Но по какой-то неизвестной причине они не поженились. Элис вышла за твоего старшего брата, Эдмунда, а Гевин женился на…

— Джудит, — подсказал Брайан. — Как-то ночью моего брата убили.

Он снова замолчал, не желая рассказывать о порочности и склонности к насилию старшего брата, о том, как все домашние жили в страхе перед ним. Не упомянул о прелестной молодой девушке, перерезавшей себе вены в ту ночь, когда прикончили Эдмунда.

— И Элис овдовела, — тихо добавила Мэри.

— Именно. Насколько я понял, она несколько раз пыталась вернуть Гевина. Но произошел несчастный случай, и горящее масло выплеснулось ей в лицо. Она страшно изуродована.

— И ты думаешь, что есть какая-то связь между моим похищением и всем, что произошло? Где сейчас эта Элис?

— Она живет здесь. Больше у нее никого нет, — объяснил Брайан, думая о том, как добр Роджер. — Этой осенью мой брат дрался из-за женщины с твоим братом.

Это мог быть только Стивен. Бронуин… и словом ни о чем не обмолвилась.

Мэри растерла руками лицо.

— Я и не знала, что происходит. Но что теперь делать? Нельзя допустить, чтобы наши семьи воевали!

Брайана поразили и испугали ее слова. Что она подразумевает под этим? Как может предполагать, что он на ее стороне? Роджер его брат, и Брайан, конечно, будете ним. Должна быть по-настоящему веская причина, почему Роджер держит эту милую, тихую женщину в заточении.

Прежде чем он успел что-то сказать, Мэри вдруг спросила:

— Почему ты хромаешь?

Брайан растерялся. Его очень давно никто об этом не спрашивал.

— Лошадь раздробила ногу, — сухо ответил он.

Но Мэри продолжала смотреть на него, словно ожидая большего, и Брайан снова перенесся в то время, которое не любил вспоминать.

— Элизабет было только пять лет, — начал он бесстрастным голосом. — Даже тогда она походила на ангела. Один из резчиков по дереву придал черты ее лица всем херувимам в церкви. Мне было восемь. Мы играли в песке на ристалище. Нашему брату Эдмунду уже исполнился двадцать один год. — Брайан помолчал. — Всего я не помню, но позже говорили, что Эдмунд напился и ворвался на ристалище верхом на боевом коне. Он не видел меня и Элизабет.

Мэри в ужасе охнула.

— Конь растоптал бы нас, если бы не Роджер. В свои четырнадцать он был высоким и сильным. И успел выхватить нас из-под копыт коня. Но одно копыто задело его левую руку, и он меня уронил. Конь раздавил мне ногу от колена вниз. — Он слабо улыбнулся. — Хорошо еще, что я не потерял ногу. Элизабет говорила, что это благодаря заботе Роджера. Он месяцами не отходил от моей постели.

— Ты очень его любишь?

— Да, — просто ответил Брайан. — Он… защищал меня и Элизабет в детстве. Когда Элизабет исполнилось шесть, отвез ее в монастырь.

— Она там и сейчас?

Брайан улыбнулся:

— Роджер говорит, что ищет подходящего жениха, но пока еще не нашел. Да разве можно отыскать мужа для ангела?

А сама Элизабет… предположила, что Роджеру следует поискать ей дьявола. Правда, Роджер не нашел в словах сестры ничего смешного. И вообще он редко смеялся над резковатыми шутками сестры. Иногда ее язык находился в явном противоречии с ангельской внешностью.

— Нельзя позволить, чтобы наши семьи воевали, — повторила Мэри. — Ты доказал, что твой брат добрый, любящий человек. Он просто сердит на Стивена. И твоя невестка, вне всякого сомнения, тоже злится на Гевина.

Брайан едва не рассмеялся. Полубезумные взрывы ярости Элис трудно назвать обычным гневом. Иногда она казалась совершенно сумасшедшей, и ей приходилось давать сонное зелье, чтобы немного успокоить. Она постоянно проклинала Джудит и Гевина Монтгомери.

— Ты так мало рассказала о себе, — тихо заметил Брайан. — Тебя держат в заточении, ты целыми днями плачешь и все же спрашиваешь обо мне. Скажи, почему ты плачешь? О себе или о своих братьях?

Мэри взглянула на свои руки.

— Я слабое, трусливое создание. Хотелось бы мне молиться о благополучном исходе, но мои братья, узнав о похищении, будут вне себя. Гевин и Стивен начнут спокойно готовиться к войне. Но от Рейна и Майлса спокойствия не дождешься.

— Что они сделают?

— Трудно сказать. То, что в настоящий момент покажется самым правильным. Рейн обычно так мягок, но не выносит несправедливости. А вот Майлс ужасно вспыльчив. И может натворить бог знает что.

— Это нужно остановить! — решил Брайан, поднимаясь. — Я иду к Роджеру и потребую, чтобы он тебя освободил.

Мэри тоже встала. Она была чуть ниже ростом невысокого Брайана.

— Не думаешь, что требования только обозлят его? Может, лучше попросить?

Брайан смотрел на нее: мягкие округлости тела, идеальные черты лица, огромные влажные глаза. В ее присутствии он ощущал себя сильнее любого великана. Он никогда ни о чем не просил Роджера. И она права. Как можно требовать чего-то от человека, которого так любишь?

Он коснулся лица Мэри.

— Я выведу тебя из этого места. Обещаю.

— А я тебе верю, — искренне вырвалось у нее. — Но сейчас тебе пора.

Брайан оглядел маленькую сырую камеру. Пусто, если не считать охапки грязной соломы на полу, жесткого топчана и ведра в углу.

— Здесь так мерзко. Идем со мной сейчас же.

— Нет, — выдохнула она, отступая. — Нам следует быть осторожными, иначе мы прогневим твоего брата. Если он похож на моего, значит, в гневе может сказать то, о чем позже пожалеет, но отступать от своего слова будет уже поздно. Подожди до утра. Дай ему отдохнуть. И потом спокойно поговори с ним.

— Как ты можешь беспокоиться о моем брате, когда это означает очередную ночь в этой адской дыре!

Она ответила лишь взглядом, но он понял.

— Иди с миром. Не стоит тревожиться обо мне.

Брайан неожиданно для себя схватил ее руку и поцеловал.

— Ты хорошая женщина, Мэри Монтгомери.

Он повернулся и покинул ее.

Как только дверь снова закрылась, Мэри отвела глаза. Оставалось надеяться, что Брайан не понял, как сильно она напугана.

Какое-то создание пробежало по полу, и она подскочила. Она не станет плакать, не станет… но, Боже, какая же она трусиха!

Роджер потрясенно уставился на брата.

— Я хочу, чтобы ее выпустили, — спокойно объявил тот. Он сделал, как просила Мэри, и подождал до утра, прежде чем прийти к Роджеру. Не то чтобы Брайан не сомкнул глаз… впрочем, как и Роджер, судя по темным кругам под глазами.

— Брайан, пожалуйста… — начал Роджер голосом, который приберегал исключительно для младших брата и сестры.

Но Брайан не отступал:

— Я так и не знаю, почему ты держишь ее в заточении, но, какова бы ни была причина, ее нужно выпустить из этой дыры.

Роджер отвернулся от Брайана, чтобы тот не увидел боли в его глазах. Как можно объяснить то унижение, которое он претерпел от Монтгомери? Достаточно неприятно было уже то, что невестка бросилась на шею Гевину, а тот ее отверг. Позже Бронуин выбрала его, и он почувствовал себя отмщенным. Но Стивену удалось выбить его из седла. Он так обозлился, что, не сообразив, что делает, пытался ударить Стивена в спину. Теперь он хотел дать понять Монтгомери, что победа не всегда остается за ними.

— Ей не причинят зла. Обещаю, — сказал Роджер. — Ее и пальцем не тронут.

— Тогда зачем держать ее в плену? Освободи Мэри, пока не началась настоящая война.

— Слишком поздно.

— Ты это о чем?

— Рейн Монтгомери вел несколько сотен королевских солдат на подавление восстания в Уэльсе, когда услышал, что я похитил Мэри. Он повернул войско, и сейчас они идут сюда.

— Как?! На нас должны напасть? Но нам нечем обороняться! Но разве он не знает, что в наши дни нельзя просто атаковать людей? В конце концов, у нас есть суд и законы.

— Король перехватил Рейна на полдороге. И так рассердился, что Рейн воспользовался его войском, чтобы отомстить своим личным врагам, что объявил его вне закона. И теперь он удалился в лес со своими людьми.

— Господи Боже! — выдохнул Брайан, опускаясь на стул. — Но ведь крепость Монтгомери — настоящая твердыня. Если мы освободим Мэри…

Роджер восхищенно уставился на брата:

— Я не хотел впутывать тебя в эти распри. Ты должен уехать в одно из наших поместий и переждать там. Я скоро приеду.

— Нет, — твердо отказался Брайан. — Мы сами должны уладить эту ссору. Разошлем послания королю и Монтгомери, а до тех пор я сам присмотрю за Мэри.

Он встал и поковылял прочь.

Роджер едва не прожег дверь яростным взглядом. Скрипнул зубами, схватил со стены боевой топор и швырнул через всю комнату, где он застрял в дубовой панели.

— Будь прокляты все Монтгомери! — выругался он. Хорошо, что теперь они в немилости у короля! Они вечно забирают все! Отобрали у невестки красоту и разум. Захапали все земли в Шотландии, те, которые должны были принадлежать ему. А теперь пытаются отнять любовь брата. До этого дня Брайан ни в чем не противоречил Роджеру и никогда не шел наперекор. Теперь же вообразил, что может принимать решения и приказывать старшему брату, что делать.

Дверь открылась, и на пороге появилась Элис в платье из изумрудно-зеленого атласа, отделанного кроличьим мехом, выкрашенным в желтый цвет.

— Я только что видела Брайана, — сварливо начала она. — Он помогал этой особе подниматься по лестнице. Как ты мог выпустить ее из подвала? Такую мерзавку следовало бы бросить собакам.

— Брайан сам нашел ее и решил позаботиться.

— Позаботиться?! — взвизгнула Элис. — То есть обращаться с ней как с гостьей? Ха! Или в этом доме ты больше не хозяин? Похоже, теперь здесь приказы отдает Брайан!

— Ты же знаешь, каковы мужчины. Судя по слухам, ты их всех перепробовала?

Элис ехидно улыбнулась:

— Ревнуешь? Я слышала, прошлой ночью ты отослал жену Стивена из своей спальни? Оказался слишком слаб для нее? Может, попросить Брайана и это сделать вместо тебя?

— Убирайся! — прорычал Роджер таким голосом, что Элис не стала задерживаться и лишней секунды.

Бронуин смотрела в окно на заваленный снегом двор. Вот уже месяц, как она была пленницей Роджера Чатворта. И за все это время она не видела никого, кроме служанок. Они приносили еду, дрова, чистое белье. В ее комнате регулярно убирали, ночной горшок выносили, но вот словом было перемолвиться не с кем. Она задавала девушкам вопросы, но те только со страхом смотрели на нее и пятились к выходу.

Не было того средства, которое она не употребила бы, пытаясь сбежать. Связала простыни и спустилась вниз, но стража Роджера успела поймать ее, прежде чем она достигла земли. На следующий день пришел кузнец и поставил на окно решетку.

Как-то она даже попробовала устроить пожар, чтобы отвлечь надзирателей, но те держали ее, пока остальные затаптывали огонь. Она наточила ручку оловянного кувшина и ранила стражника, после чего охрана была удвоена, а Роджер пообещал держать ее на привязи, если она еще раз попробует выкинуть нечто подобное. Она стала расспрашивать Роджера о Мэри. Знают ли братья Монтгомери, кто держит в плену их женщин?

Но Роджер не удостоил ее ответом.

Бронуин осталась в полном одиночестве. И единственным ее утешением были мысли о Стивене. Теперь у нее было время перебирать каждую минуту их совместной жизни, и она наконец поняла, где и когда наделала ошибок. Целый народ не может быть так плох, как те люди, что издевались над ней в доме сэра Томаса. Ей не следовало так злиться из-за того, что Стивен так интересовался ею и ее кланом. И не стоило так безоглядно доверять историям Роджера.

Неудивительно, что Стивен посчитал ее эгоисткой. Она всегда смотрела на все исключительно со своей колокольни.

Но теперь она думала о Стивене, решившемся просить короля о милости для Шотландии, в которой успел пробыть так недолго, и знала, что, когда… если сумеет выйти отсюда живой, обязательно разыщет Керсти и попытается заключить мир между Макэрронами и Макгрегорами. Хотя бы это она обязана сделать ради Стивена.

— Брайан, они прелестны, — улыбнулась Мэри, принимая у него маленькие кожаные туфельки. — Ты меня балуешь.

Глаза Брайана нестерпимо светились невыразимой, преданной любовью. Почти весь последний месяц они провели вместе. Он больше не просил Роджера освободить Мэри. Не хотел с ней расставаться, ибо Мэри прогнала одиночество из его жизни. Слишком часто Роджер уезжал на турниры, а Элизабет почти не покидала монастыря. В присутствии посторонних женщин он неизменно тушевался и смущенно молчал. Мэри же, хоть и на десять лет старше, все же была столь же неискушенной и наивной, как сам Брайан. Никогда не заливалась глупым хохотом, не тянула его танцевать и не заставляла гоняться за ней по саду. Простая, скромная женщина, она ничего от него не требовала. Они целыми днями играли на лютне, а иногда Брайан рассказывал истории, которые часто складывались у него в голове. Те, что до сих пор он никому не рассказывал. Мэри внимательно слушала, заставляя его чувствовать себя сильным, смелым, истинным защитником дамы, а не просто чьим-то младшим братом.

Именно стремление защитить Мэри помешало ему признаться, что Бронуин тоже попала в плен. Теперь он уже не так слепо доверял брату, как раньше, и часто расспрашивал слуг, желая знать, что происходит в его собственном доме. Он немедленно потребовал освобождения Бронуин, и Роджер тут же подчинился. В плену оставалась одна Мэри.

— Никто на свете не может избаловать такого ангела, — улыбнулся он.

Мэри вспыхнула от удовольствия и опустила ресницы.

— Посиди со мной. Ты принес какие-то новости?

— Нет, ничего, — солгал Брайан. Он знал, что, если верить Элис, Рейн по-прежнему остается изгоем и живет где-то в лесу, став предводителем шайки разбойников. Но Брайан ни слова не сказал о несчастьях Рейна. — Прошлой ночью похолодало, — заметил он, грея руки у огня. По взаимному согласию они никогда не упоминали о Роджере или Элис. И оставались просто одинокими людьми, которых потянуло друг к другу. Их мир ограничивался одной большой уютной комнатой на верхнем этаже дома Чатвортов. Музыка, искусство, радость общения друг с другом — что ещё нужно для счастья? И они были счастливы. Как никогда в жизни.

Брайан развалился на подушках стоявшего перед камином стула и в тысячный раз попросил Бога, чтобы это продолжалось вечно. Только бы Мэри не вернулась к той, другой семье.

Этим вечером Брайан открыл свою мечту Роджеру.

— Ты… что? — ахнул Роджер, изумленно вытаращив глаза.

— Я хочу жениться на Мэри Монтгомери.

— Жениться?

Роджер попятился и упал на стул. Породниться с семьей, которую он считал своим смертельным врагом!

— Но она монахиня, и ты не…

— Она не давала обетов. Просто живет в монастыре, вот и все. Мэри так нежна и добра. Она хочет помочь всему миру.

Пронзительный смех перебил разговор.

— Да, Роджер, ничего не скажешь, ты молодец! Твой малыш братец собирается жениться на старшей сестре Монтгомери! Поведай-ка, Брайан, сколько ей лет? Достаточно стара, чтобы быть матерью, о которой ты всегда мечтал?

До этой минуты у Брайана не было причин испытывать ярость, ибо Роджер неизменно оберегал его от темных сторон этого мира. Но сейчас он с гортанным воплем бросился на Элис. Роджер едва успел его перехватить.

— Не стоит, братец.

Брайан взглянул в глаза Роджера и впервые в жизни подумал, что брат далек от идеала.

— И ты позволяешь ей говорить подобные вещи? — спокойно спросил он.

Роджер нахмурился. Ему не нравилось, как Брайан смотрит на него. Так холодно и отчужденно, словно не Роджер был его лучшим другом.

— Конечно, она ошибается. Но я считаю, что ты недостаточно хорошо все обдумал. Ты молод и действительно должен жениться, но…

Брайан резко отпрянул от Роджера:

— По-твоему, я слишком глуп и сам не знаю, чего хочу?

— Ответь ему, Роджер, — вновь закатилась хохотом Элис. — Собираешься позволить брату жениться на Монтгомери? Так и слышу, что будет говорить вся Англия. Скажут, что ты не смог поразить Стивена в спину одним способом и поэтому нашел другой. Будут сплетничать, что Чатвортам достаются лишь объедки Монтгомери. Я не смогла получить Гевина. Ты не сумел получить Бронуин и поэтому женил калеку брата на старой деве, сестрице Монтгомери.

— Заткнись! — заревел Роджер.

— Что, правда глаза колет? — издевалась Элис.

Роджер скрипнул зубами.

— Мой брат не женится на Монтгомери.

Брайан выпрямился во весь рост, хотя оказался на голову ниже Роджера.

— Я женюсь на Мэри, — твердо заключил он.

— Тебе следовало бы поставить его охранять ту, другую. Пусть бы потешил свою похоть, но по крайней мере не стал бы толковать о женитьбе.

— О чем ты говоришь, старая карга? — взвился Брайан. — Какая еще «другая»?

Элис окинула его негодующим взглядом сквозь неизменно закрывавшую лицо вуаль.

— Как ты смеешь?! — ахнула она. — Как смеешь называть меня каргой?! Моя красота была так ослепительна, что в свое время я и взглядом бы не удостоила жалкого калеку вроде тебя.

Роджер стремительно шагнул вперед:

— Вон отсюда, пока я не изуродовал тебе вторую щеку!

— Спроси его насчет Бронуин, — прошипела Брайану Элис, прежде чем выбежать из комнаты.

Повернувшись, Роджер снова встретился с ледяным взглядом Брайана, и это совсем ему не понравилось. Похоже, того обожания, которое младший брат всегда питал к старшему, больше не существует.

— Ты сказал, что освободил ее, — бесстрастно заметил Брайан. — В чем еще ты мне солгал?

— Послушай, Брайан… — начал Роджер тем особым тоном, которым всегда говорил с братом и сестрой. Но Брайан решительно отступил.

— Я больше не ребенок, и не стоит так со мной обращаться. Каким идиотом я был! Неудивительно, что Монтгомери до сих пор не напали на нас! Ты захватил их женщин, верно? Как я мог верить тебе? Я ни разу не усомнился ни в одном твоем поступке. И был слишком счастлив с Мэри, чтобы немного пораскинуть мозгами. Впрочем, я всегда был слишком занят, чтобы думать собственной головой, не так ли?

— Брайан, пожалуйста.

— Нет! — крикнул Брайан. — Это ты меня послушай. Завтра я отвезу Бронуин и Мэри домой, к их родным.

Роджер почувствовал, как волосы на голове встают дыбом.

— Они мои пленницы, и ты ничего подобного не сделаешь!

— Но почему ты их захватил? Потому что пытался ударить Стивена Монтгомери в спину? Потому что потерпел поражение?

Роджер отшатнулся.

— Брайан, как ты можешь говорить со мной подобным образом? После всего, что я для тебя сделал?

— Меня уже тошнит от рассказов о том, как ты спас младших брата и сестру. Тошнит от необходимости быть благодарным тебе каждую минуту своей жизни. Да, я твой младший брат, но давно уже вырос и могу принимать собственные решения.

— Брайан, — прошептал Роджер, — я никогда не требовал от тебя благодарности. Ты и Элизабет — вся моя жизнь. Больше у меня никого нет. Больше мне никто не нужен.

Брайан вздохнул и словно обмяк.

— Я это знаю. Ты всегда был добр к нам, но настало время покинуть тебя и жить самостоятельно. Я хочу жениться на Мэри, и никто меня не отговорит. А завтра я везу женщин домой.

После его ухода Роджера пробрал озноб. Ни одна битва, ни один турнир не оставляли его таким слабым, как эта ссора с Брайаном. Подумать только, как изменился его милый, славный маленький братик! И куда девалось слепое обожание, которое он неизменно питал к старшему брату?

Роджер, тяжело дыша, уставился в пол. Брайан и Элизабет — действительно все, что у него есть. Все трое держались вместе: надежная оборона против порочности и злобы Эдмунда. Элизабет всегда была независимой. Под ангельской внешностью скрывалась сильная натура, и она часто и смело выступала против Эдмунда. А вот Брайан всегда жался к Роджеру, ища любви и защиты. И позволял все решать за себя. А Роджеру это нравилось. Нравилось поклонение брата.

Но сегодня на его глазах это поклонение растаяло. Из славного, милого мальчика Брайан превратился в надменного, требовательного, враждебно настроенного мужчину.

И все из-за этих Монтгомери!

Роджер не заметил, как начал пить. Вина было сколько угодно, и он опрокидывал кубок за кубком, сам не сознавая, что делает. И думал только о холодном взгляде Брайана и о том, что Монтгомери украли у него любовь брата.

И чем больше он пил, тем больше его разбирала злость на семейку Монтгомери. Навеки утерянная красота Элис казалась прямым оскорблением. В конце концов, она его родственница! Джудит и Гевин сыграли с ней шутку. Посмеялись точно так же, как Стивен посмеялся над Роджером. В ушах звучали издевки мужчин при дворе, куда он вернулся после поединка со Стивеном.

«Я слышал, ты влюбился в маленькую шотландочку, невесту Монтгомери. Нет, за это тебя трудно осуждать, но неужели ты распалился до такой степени, что пытался ударить Стивена в спину?»

Эти слова преследовали его снова и снова. Сын короля Генриха только что женился на испанской принцессе, и король не желал, чтобы бесчестный поступок Роджера портил ему настроение.

Роджер ударил оловянным кубком по подлокотнику кресла с такой силой, что отлетел кусок резьбы.

— Черт бы все это побрал! — выругался он. Брайан готов отречься от многих лет любви и преданности ради женщины, которую почти не знал! А как посмеялась над ним Бронуин, когда он попытался ею овладеть! Трюк потаскухи! Совсем как уловка Мэри, уверявшей Брайана, что она не принадлежит церкви. Брайан считает, что Мэри чиста и достойна идти к алтарю, но шлюшка оказалась достаточно умной, чтобы соблазнить невинного мальчика десятью годами младше ее самой. Надеялась использовать его, чтобы получить свободу? Или погналась за богатством Чатвортов? У Монтгомери, видно, входит в привычку охотиться за большими состояниями.

Роджер, пошатываясь, встал. Его долг и обязанность, как опекуна Роджера, показать младшему брату, что все женщины — просто лживые сучонки, как Элис и Бронуин. Среди них нет воистину мягкой и нежной девушки, достойной его брата.

Неверными шагами он стал подниматься наверх, сам не зная, куда идет, и остановился только перед комнатой Бронуин. Перед глазами встало видение прекрасной ведьмы с черными волосами и синими глазами. Он перебирал в памяти каждый изгиб ее роскошного тела. И уже положил руку на ручку двери, как припомнил кое-что еще: раздвоенный, надменно вздернутый подбородок.

Роджер поспешно отошел. Нет, он не настолько пьян, чтобы выносить ее издевательства. Напиться до такого состояния попросту невозможно!

Он поднялся еще на один лестничный пролет, на самый верхний этаж. Во всем виновата шлюха, которая завлекла младшего брата! Ее злые чары привели к раздорам в семье.

Брайан заявил, что завтра покидает поместье Чатвортов. Женится на Монтгомери и оставит Роджера. Можно подумать, у Монтгомери настолько маленькая семья, что они отнимают родных у Роджера!

Роджер рывком откинул засов с двери комнаты Мэри. Лунный свет струился в окно, и у кровати горела единственная свеча.

— Кто это? — со страхом прошептала Мэри, садясь в постели.

Роджер споткнулся, и стул с грохотом ударился о стену.

— Чатворт, — проворчал Роджер. — Один из твоих тюремщиков.

Он подступил к кровати, оглядывая женщину. Ее длинные каштановые волосы были заплетены в косу. Перепуганные глаза широко открыты.

— Лорд Роджер, я…

— Что именно? — усмехнулся он. — Или не собираешься пускать меня в свою постельку? Чем один Чатворт хуже другого? Я могу освободить тебя точно так же, как Брайан. Ну-ка посмотрим, чем соблазнился мой братец!

С этими словами он схватил край одеяла, который Мэри прижимала к груди, и потянул на себя. И затуманенным винными парами взглядом уставился на скромную полотняную сорочку. Большинство женщин спали раздетыми, а эта, шлюха из шлюх, обрядилась в сорочку! По какой-то причине это еще больше обозлило Роджера. Он вцепился в воротник сорочки и оторвал его, после чего располосовал всю сорочку. Он не видел ее тела. Не слышал жалобных криков. В ушах звучали слова Брайана, повторявшего, что он покинет родной дом ради этой женщины. Он покажет Брайану, что эта грязная потаскуха не стоит привязанности его дорогого младшего брата!

Окончательно обезумев, Роджер упал на пухлое, мягкое, не знавшее мужчины тело. Он едва успел спустить шоссы, чтобы довершить затеянное. Она так крепко стиснула ноги, что пришлось силой разводить их. Вопли стихли, превратившись в полные ужаса мольбы. Бедняжка была напряжена и неподатлива, как слиток стали.

Он не получил наслаждения, насилуя ее. Она была сухой и зажатой, и Роджеру пришлось силой вонзаться в нее, чтобы лишить невинности.

Вино и пережитые эмоции в два счета истощили его. Он откатился от нее, рухнул на постель и закрыл глаза. Последней мыслью было, что теперь Брайан не покинет его и следующее Рождество он, Брайан и Элизабет, как всегда, проведут вместе.

Мэри лежала неподвижно, чувствуя себя нечистой, грязной, погубленной навеки. А братья? Как она посмотрит им в глаза после того, как стала той, кем Роджер обзывал ее снова и снова? Шлюха! И Брайан никогда больше не заговорит с ней. Не сыграет на лютне!

Наконец она очень спокойно поднялась с постели, не обращая внимания на боль во всем теле и кровь на бедрах, и осторожно натянула свое единственное платье, простое, из темно-синей шерсти, сшитое для нее сестрами. В последний раз оглядела комнату и подошла к окну.

Холодный ночной ветер ударил в лицо, и она глубоко вдохнула. Подняла глаза к небу. Господь не простит ее поступок, но и она не простит себя за все, что произошло.

— Прощайте, братья, — прошептала она ветру. — Прощай, мой Брайан.

Мэри перекрестилась, сложила руки на груди и прыгнула на острые камни двора.

Животные почувствовали что-то неладное гораздо раньше, чем люди. Собаки завыли, лошади стали ржать и неспокойно переминаться в стойлах.

Брайан, расстроенный, не в силах заснуть, накинул халат и вышел из дома.

— Что там? — спросил он пробегавшего мимо конюха.

— Какая-то женщина выбросилась из окна. Нужно найти лорда Роджера.

Сердце Брайана замерло. Должно быть, это одна из пленниц! Господи, хоть бы это оказалась та женщина, Бронуин, которую он в глаза не видел! Но в глубине души он уже знал имя самоубийцы.

Брайан осторожно пробрался сквозь толпу слуг к тому месту, где лежало тело, и отшатнулся, увидев Мэри.

— Ее снасильничали, — тихо заметила одна из служанок, — взгляните, у нее бедра в крови.

— Совсем как когда был жив лорд Эдмунд. А я-то думал, младший будет получше.

— Убирайтесь! — завопил Брайан. Его вдруг затошнило. Как они смеют смотреть на его возлюбленную да еще говорить всякие гадости! — Вы меня слышите? Проваливайте!

Слуги не привыкли получать приказы от Брайана, но властный тон мигом их усмирил. Все быстро разбежались по темным углам, исподтишка глазея оттуда на нового Брайана и труп незнакомой женщины.

Брайан осторожно одернул платье Мэри, выпрямил шею, согнутую под неестественным углом, и хотел было отнести ее в дом, но не хватило сил. Но даже слабость, казалось, подогревала растущий в нем гнев. Слуги посчитали, что ее изнасиловал Роджер, но такого просто не могло быть. Значит, один из стражников.

Встав, он принялся изобретать пытки для негодяя, словно это помогло бы вернуть Мэри. И как в трансе побрел наверх, в комнату Мэри. Стражники пытались задержать его, но отступали при виде лица Брайана. Он распахнул дверь спальни Мэри. Подступил к кровати и долго смотрел на спящего мертвецким сном, громко храпевшего Роджера. Казалось, в голове Брайана не осталось ни единой мысли. Его обуревали только чувства, и он рос и креп с каждой минутой.

Словно во сне, он повернулся, взял кувшин с холодной водой со стола и выплеснул на голову Роджера. Тот застонал и открыл глаза.

— Брайан, — пьяно пробормотал он с легкой улыбкой. — Я видел тебя во сне.

— Вставай, — убийственным тоном велел Брайан.

Роджер насторожился. Опытный воин, он знал, как владеть своими чувствами, когда ощущал опасность.

— Что случилось? Это Элизабет… — начал он, но осекся, сообразив, где находится. — Где эта мерзавка Монтгомери?

Лицо Брайана окаменело.

— Лежит мертвая на камнях внизу.

Роджер скривил губы:

— Я хотел доказать тебе, что она шлюха. Хотел доказать…

Брайан негромко оборвал его:

— Где жена Стивена Монтгомери?

— Брайан, послушай же меня, — взмолился Роджер.

— Послушать? А ты? Ты слушал крики Мэри? Я знаю, как она застенчива, и могу поклясться, что кричала она громко. Ты наслаждался ее страданиями?

— Брайан…

— Прекрати! Это наш последний разговор. Я немедленно иду искать вторую пленницу, и мы уедем отсюда. И клянусь, если ты посмеешь показаться мне на глаза, я тебя убью!

Роджер упал на кровать, тупо глядя вслед Брайану. Потом перевел взгляд на кровавое пятно на простыне и подумал о мертвой женщине внизу. Что он наделал?!

Брайану не потребовалось много времени, чтобы найти Бронуин. Он знал, что она, должно быть, заперта в комнате, где Эдмунд когда-то держал своих женщин. Стражники у двери даже не подумали задержать его, очевидно, слухи о трагедии дошли и до них.

Бронуин не спала и стояла у окна, когда Брайан вошел в комнату.

— Что случилось? — тихо спросила она у молодого человека с жестким взглядом.

— Я Брайан Чатворт и немедленно везу вас к вашей семье. Вы готовы?

— Мою золовку тоже держат здесь. Я никуда не поеду без нее.

Брайан стиснул зубы.

— Мой брат изнасиловал вашу золовку, и она покончила с собой, — сообщил он бесстрастно, как ничего не значащую новость, но Бронуин почувствовала, что тут что-то кроется. Мэри, милая, добрая, нежная Мэри!

— Мы не можем оставить ее здесь! Я должна отвезти ее домой, к братьям.

— Не тревожьтесь, миледи. Я позабочусь о Мэри.

Что-то в том, как он произнес имя усопшей, глубоко тронуло Бронуин.

— Я готова, — тихо сказала она и последовала за ним.

Только когда они вышли в ночь, Брайан снова обратился к ней:

— Я велю страже сопровождать вас, куда пожелаете. Или вы можете вернуться со мной в замок Монтгомери.

Бронуин не понадобилось много времени, чтобы принять решение. Проведя почти месяц в заточении, она о многом успела подумать. Прежде чем встретиться со Стивеном, она должна помириться с Макгрегорами. Доказать, что достойна любви мужа.

— Я должна вернуться в Шотландию, и мне не нужны английские стражники. Поеду налегке, и тогда путь займет меньше времени.

Брайан не стал спорить. Ненависть и горе занимали все его мысли. Он только коротко кивнул:

— Возьмите коня и все припасы, что вам понадобятся в дороге.

Он повернулся, чтобы уйти, но она поймала его руку:

— Вы вправду позаботитесь о Мэри?

— Клянусь жизнью, — вырвалось у него. — И еще клянусь, что отомщу за ее смерть.

Бронуин расстроенно покачала головой. Как бы Мэри осудила его за разговоры о мести!

Но тут она огляделась и впервые поняла, что свободна. Нужно действовать очень быстро, прежде чем дело не дошло до нового насилия! У нее много работы! Может, спасение многих жизней, пусть даже жизней шотландцев, умиротворит дух Мэри.

Она направилась к конюшне.