Барон и Звезды

10

Тем временем яйцеобразный господин пытался внушить молодому полисмену, что с ним ни в коем случае не следует обращаться как с первым встречным.

— Меня зовут Гарстон, Мэтью Гарстон, мой друг, — верещал он крайне неприятным высоким металлическим голосом, — я совершенно не понимаю, зачем вам мои документы. В конце концов, и я, и этот господин — жертвы нападения! На нас напали, когда этот джентльмен, — он кивнул на Бидо, — просил у меня прикурить. Впрочем, возьмите все-таки мою визитную карточку.

— Вы знаете этих людей, сэр?

— Видел первый раз в жизни.

— Я тоже, — добавил Бидо чистым, приятного тембра голосом.

— Если хотите знать мое мнение, вероятно, произошла какая-то ошибка, — назидательным тоном заявил Гарстон. — Лучше всего было бы забыть этот неприятный инцидент.

Полисмен, на которого, очевидно, произвел впечатление покровительственный и несколько раздраженный тон Гарстона, легко согласился и стал уговаривать толпу разойтись, забыв даже проверить документы у Бидо. Гарстон и француз холодно раскланялись и разошлись в разные стороны. Бидо скользил быстро, как ящерица, Гарстон — с подобающим ему величием. Мэннеринг решил последовать за ним. Они вышли из сада и направились к тихой улочке. Джон понял, что его добыча, скорее всего, прибыла сюда на машине и в любую минуту может ускользнуть прямо из-под носа. К счастью, мимо проезжало такси. Джон остановил его и протянул шоферу два фунта.

— Возьмите это для начала и подождите. Скоро я скажу, куда ехать.

Водитель пожал плечами, но спорить не стал.

Гарстон даже не подозревал, что за ним следят. Сначала он, правда, пару раз оглянулся, но, не заметив ни одного знакомого лица, больше этим не занимался.

«Он подумал, что Бидо, может быть, следит за ним, но, не увидев француза, успокоился», — сказал себе Джон.

Гарстон сел в красную «уолсли», стоявшую у тротуара, и медленно тронулся в путь.

— Поезжайте следом за «уолсли», — приказал «мистер Мур», — но не слишком приближайтесь к, ней.

— У вас неприятности с подружкой, сэр?

Джон улыбнулся.

— Возраст избавляет меня от такого рода огорчений, приятель.

— О, не говорите, — проницательно заметил шофер. — Вы и представить себе не можете, сколько я видел пожилых мужчин вроде вас, сэр, гонявшихся за своими молоденькими птенчиками.

— Видели птенчика, за которым слежу я? У него, между прочим, черные усы!

Шофер расхохотался и поехал следом за «уолсли». Гарстон вел машину осторожно, и его было нетрудно догонять у каждого светофора. Неожиданно «уолсли» остановилась возле табачной лавки на Лоуэр Ричмондс-стрит. Гарстон вошел в лавку. Мэннеринг решил отпустить такси, думая, что лучше поймать другое, а то — неровен час — Гарстон сообразит, в чем дело. Чуть дальше табачной лавки на противоположной стороне улицы виднелся гараж. Джон укрылся там, стараясь не терять из виду «уолсли». Молодой человек с плутоватой физиономией, в лихо сдвинутой на ухо кепке ремонтировал маленькую «М.Г.». Мэннеринг подошел.

— Не хотите ли заработать пару фунтов, потратив впустую немного времени?

— За два фунта — уже не впустую!

— Могли бы вы отвезти меня, куда я скажу?

— Пожалуйста, куда угодно! А далеко?

Джон указал механику на машину Гарстона.

— Не знаю. Надо проследить за этой машиной.

Парень вытаращил глаза:

— Не думаю, чтобы нам пришлось далеко ехать, мистер. Гарстон обычно оставляет машину у нас.

Джон пришел в легкое замешательство. К добру это или к худу? Теперь он, конечно, узнает, где живет Гарстон, но механик может заподозрить неладное и предупредить клиента.

— Вы уверены? — спросил он.

— Еще бы!

— И он хороший клиент?

— Гм… во всяком случае исправный.

Сдержанность молодого человека навела Джона на мысль, что Гарстон не пользуется большой популярностью. Он нахмурил густые брови с серьезным и озабоченным видом, вполне приличествующим мистеру Муру.

— Понимаете, мой юный друг, мне предложили вложить деньги в предприятие мистера Гарстона, но я хочу предварительно навести справки. Скажите, вы не прочь получить этот маленький листок бумаги? — Джон захрустел новеньким фунтовым банкнотом.

— Ода, сэр!

Успокоенный его блаженным вздохом, Джон продолжал:

— Мне бы хотелось взглянуть на дом мистера Гаротона. Я считаю, что дома очень многое говорят о своих хозяевах. Вы не согласны со мной?

По-видимому, парень впервые задумался над таким вопросом.

— Честное слово, вы правы, сэр! У дома мистера Гарстона даже есть имя, очень странное — «Минкс». У меня когда-то была кошка, которую так звали!

Второй раз в течение часа Джон представил себе красивое лицо, темные глаза и губу, изуродованную шрамом… Минкс! Название дома Гарстона не могло быть совпадением!

Он задумчиво последовал за механиком к старенькому «хэмблеру», и они медленно поехали к небольшому тупичку, где стояли, по-видимому, только жилые дома: три справа и три слева. Центральный дом на одной стороне окружал огромный сад.

— Вот этот, в середине, и есть «Минкс», — сказал механик.

— Какой большой дом! У мистера Гарстона есть семья?

— Нет, только двое слуг. И, если хотите знать, довольно странные типы! Не хотел бы я столкнуться с ними на темной улице!

— А теперь отвезите меня на Пикадилли, молодой человек. Кажется, мистер Гарстон неплохо устроился и мне нечего беспокоиться о состоянии его финансов.

Мистер Мур добродушно рассмеялся, и молодой человек последовал его примеру.

— О, еще бы! — воскликнул он. — У Гарстона не меньше пяти табачных лавок, и та, что напротив нашего гаража, чертовски бойко торгует!

— Да, что-то вроде этого мне и говорили, — пробормотал Джон, а про себя подумал: «Табачные лавки! Черт возьми, каким образом Звезда могла попасть в руки табачника?»

— К тому же, — продолжал парень, — он не спускает глаз со своей лавки. Так и торчит там целыми днями! Уж от него-то ни одна ошибка в счетах не ускользнет. И в гараже то же самое! И притом ужасный жмот! Ни разу не видел, чтобы он раскошелился, и не слышал ничего вроде «мне некогда ждать, оставьте сдачу себе».

— Зато я довольно часто говорю эту фразу. Кажется, мы с вами сумеем столковаться. Но ни слова Гарстону. Договорились?

— Само собой разумеется!

Парень явно радовался возможности отомстить неприятному клиенту, и Джон вполне успокоился.

Он вышел на Пикадилли и направился к Гайд-парку. Все эти переодевания — хорошая вещь, но как теперь вернуться домой? Если в окрестностях бродит Бристоу или Тринг, придется по меньшей мере давать неприятные объяснения. Но перед Джоном такая проблема вставала не впервые. На Фуллер Мэншнс он знал довольно приличный дом, где в любое время можно было снять меблированную комнату… правда, за большие деньги. Однако подобные мелочи никогда не смущали Мэннеринга. Через пятнадцать минут он снял на месяц небольшой номер с ванной. Оставшись один, сразу же вскрыл пакет, так ловко отобранный у Лаба, и убедился, что не ошибся: 8000 фунтов в старых бумажках — плата за Звезду. Джон потерял на этой операции две тысячи — комиссионные Флика. Но он считал это не слишком дорогой платой скупщику за помощь. Двадцать минут спустя Мэннеринг вышел на улицу уже без грима, сильно помолодевший, но все так же плохо одетый.

Вернувшись домой, Джон немедленно забрался в холодильник. Он страшно проголодался, но не успел сесть за стол, как зазвонил телефон.

— Можно подумать, этот чертов аппарат подключен к моей вилке, — буркнул Джон. — Стоит мне приняться за еду — и проклятая штуковина тут же начинает тарахтеть.

Звонил Бристоу.

— Где вас носило, Мэннеринг? Я с утра пытаюсь вам дозвониться!

— А в чем дело? Вы нашли остальные четыре бриллианта или логово Грюнфельда?

— Нет, — проворчал инспектор, — но сэр Дэвид хочет вас видеть. Он ждет вас в три часа.

— Так передайте ему, что я терпеть не могу приказного тона и что в три я занят, но постараюсь заскочить в пять.

— Вы сегодня встали не с той ноги?

— Я днем и ночью мыкаюсь с ворчливыми полицейскими и, кажется, становлюсь на них похожим!

Мэннеринг повесил трубку.

Большой кусок курицы и полбутылки бордо вернули его в доброе расположение духа. Он сменил наряд мистера Мура на прекрасно сшитый костюм. Когда Джон завязывал галстук, телефон зазвонил опять.

— Вы наконец вернулись домой, Мэннеринг? И, я полагаю, в добром здравии? Воспользуйтесь же этим, вам недолго осталось!

— Ах, если бы вы знали, как мне не терпелось услышать ваш голос, — весело отозвался Джон. — Я так хотел описать вам то, что сейчас лежит передо мной на столе… Это маленькая стопочка бумажек, не новых, конечно, но все-таки очень привлекательных. Лаба так любезно мне их отдал, что я, право же, не мог отказаться!

— Что??? Вы были…

— У Башни? Ода! Видите ли, ваш Лаба ужасно бросается в глаза. Я встретил его совершенно случайно и тут же пошел следом, раздумывая, кого же он собирается прикончить в этот раз. Честное слово, меня сильно удивило, что Лаба ограничился боксом и остался при своих трех убийствах, по официальному исчислению…

Грюнфельд буквально задохнулся от ярости.

— Кто вам сказал?

— О, вы и вообразить не можете, как я популярен — все меня обожают, везде друзья. В Париже, например… Вотя и узнал всякие замечательные истории о вашем Лаба. В следующий раз, когда вы позвоните, я наверняка буду знать и вашу подноготную.

— Следующего раза не будет, — холодно и угрожающе, но спокойно проговорил Грюнфельд.

— Как вы еще молоды! Поверьте старому дедушке вроде меня: не стоит делать таких категоричных заявлений — рискуешь ошибиться. И на вашем месте, Грюнфельд, я бы подлечился!

— Что?

— Не разыгрывайте удивление, Грюнфельд. Я, конечно, говорю не о минеральной водичке и не о сыроедении. Но если вы будете продолжать нюхать кокаин, то скоро не сможете управлять ни своими людьми, ни делами! Вы слишком легко теряете голову. Я просто содрогаюсь, вспоминая, как вы обошлись вчера вечером с беднягой Минкс. А теперь прощаюсь с вами — прогулка к Башне меня задержала, и я не успел толком позавтракать. Впрочем, беседа с вами доставила мне массу удовольствия.

Джон повесил трубку, представляя себе, как бесится Грюнфельд. В слепой ярости человек чаще делает ошибки или глупости, чем когда он хладнокровен.