Барон и Звезды

16

Приблизительно в то же время Джон звонил Лорне.

— У меня для вас хорошие новости, дорогая!

— Вы могли бы сообщить мне их раньше, — проворчала молодая женщина.

— Честное слово, я был очень занят, любовь моя.

— Блондинкой, брюнеткой или рыжей?

— Ошибаетесь, я провел время в чисто мужском обществе. Пока вес прекрасно — медленно, но верно продвигаюсь вперед… А самое главное, нашел помощника-телохранителя, который мне очень нравится. Во-первых, он прекрасно готовит кофе…

— Что?

— Кофе… Знаете, это такая коричневатая жидкость, и она может быть либо восхитительной, либо гнусной. В зависимости от национальности того, кто стоит у плиты.

— Это означает, что ваш новый приятель не англичанин?

— Совершенно верно. Он француз. По специальности метрдотель и вор.

Лорна не выдержала и расхохоталась.

— Как раз то, что вам нужно!

— Вы помните, как к нам пришла мадемуазель де ла Рош-Кассель?

— Еще бы! — вздохнула Лорна.

— А духи «Мисс Диор» знаете?

— Конечно, — ответила Лорна. Она всегда покупала платья и духи в Париже.

— Скажите, Мари-Франсуаза душится «Мисс Диор»?

— Вы решили сделать ей подарок? — сердито спросила молодая женщина.

— Дурочка! Лучше ответьте на мой вопрос.

— Нет, дорогой мой, «Мисс Диор» — не ее духи. Мари-Франсуаза душится легкими, очаровательными и даже чуть-чуть старомодными духами «После дождя».

— Вы просто чудо, Лорна!

— Нет, тут нет ничего сверхъестественного — я уже больше двадцати лет вдыхаю этот аромат, моя матушка обожает «После дождя». И я, конечно, тут же их узнала. А почему вы спрашиваете?

— Подробно все расскажу потом. Просто я нашел в бумажнике одного господина надушенную записку и хочу знать, уж не Мари-Франсуаза ли ее написала.

— Вы хотите сказать, что узнали «Мисс Диор»?

— Нет, не я, а мой метрдотель-грабитель.

Лорна снова рассмеялась.

— Ну а теперь о серьезном, Лорна. Я ни под каким видом не хочу, чтобы вы появлялись в Лондоне. Потом я вам все изложу в деталях. Но у меня нет и тени сомнения, что, если вы появитесь в городе, Грюнфельд непременно попытается вас похитить.

Приняв ванну, Джон приготовил себе обильный завтрак и отправился за газетами. Там ни словом не упоминалось ни о ранении сэра Фоулкса, ни о Звездах, ни тем более о странном посещении дома мистера Гарстона. Джон облегченно вздохнул: Ярд не знал, что Барон снова пустился во все тяжкие.

Позвонив Бристоу, он выяснил, что Фоулкс чувствует себя лучше и что никаких следов Мари-Франсуазы не обнаружено.

— Зато из Парижа нам прислали досье Лаба. Он разыскивается по обвинению в…

— …Трех убийствах. Я же говорил вам, Билл, что это очень опасный субъект. Но, поверьте, Грюнфельд еще хуже.

— О нем я до сих пор так ничего и не выяснил.

— Это все?

— Все. Да, чуть не забыл: супер слег с печеночной коликой и я остался совсем один с этой распроклятой историей на руках!

— Бедняга Билл! — лицемерно посочувствовал Джон, которого колика супера вполне устраивала, — чем меньше полицейских путается под ногами, тем легче работать.

Едва он повесил трубку, снова зазвонил телефон. С удивлением Джон узнал гнусавый голос Клайтона.

— Мне надо увидеться с вами, мистер Мэннеринг. Я нашел Мари-Франсуазу!

— Ну и что? — осведомился Джон очень холодно, хотя в душе возликовал.

— Я бы попросил вас приехать и поговорить с ней. Может, вы сумеете урезонить эту упрямицу? Я бессилен! Она сейчас в маленькой гостинице в Сюррее. Я могу отвезти вас туда.

— Вы уверены, что Мари-Франсуаза там?

— Конечно. Я только что ей звонил.

— Хорошо. Встретимся возле моего дома в час.

Мэннеринг повесил трубку и тут же набрал номер Леверсона. Трубку сняла Джанет.

— Мистер Мэннеринг?

— Как Флик себя чувствует?

— Лучше, сэр! Как я могу отблагодарить вас?

— Вы вполне можете сделать это, Джанет, и даже очень быстро. Сумеете срочно связаться со своими близнецами?

— Конечно.

— Замечательно. Пусть подъедут к моему дому на Кларедж-стрит около часа. У двери остановится голубой «остин-хейли», я в него сяду. Так вот, пусть следуют за нами.

Все прошло как по маслу. Ровно в час Клайтон подъехал к дому Джона. Тот уже ждал его на тротуаре. Чуть поодаль двое мужчин оживленно болтали в сером «санбиме». Они были молоды, белокуры и поразительно похожи друг на друга. Мэннеринг сразу понял, что это пресловутые близнецы Джанет, незаметно подмигнул им и уселся в машину рядом с Кла Итоном.

И опять Джону улыбнулась удача: луч солнца ударил в зеркальце открытого «остин-хейли», и Клайтон раздраженно убрал его. Мэннеринг мог сколько душе угодно оборачиваться и наблюдать за «санбимом», преданно следующим сзади. Так они пересекли весь Лондон.

— Чего вы от меня хотите, Клайтон? Чтобы я помог вам вернуть деньги?

— Плевать мне на деньги! Меня беспокоит Мари-Франсуаза. Она не желает возвращаться во Францию и даже не считает нужным объяснить, почему. Я боюсь, что ее снова поймают или гангстеры, или полиция. Если в Скотленд-ярде узнают, что Мари-Франсуаза знала о похищении Звезд, ей придется несладко!

— Да, — согласился Джон, — но в конце концов всю эту историю знаем только вы, я и Мари-Франсуаза. Я ничего не скажу. Вы, надо думать, тоже.

Они выехали из Лондона. Солнце немилосердно пекло каштановые волосы Джона и растрепанную белокурую шевелюру Клайтона.

— Как вам удалось разыскать Мари-Франсуазу, Клайтон?

— Я подъехал к пансиону как раз в тот момент, когда негодяи тащили ее к машине.

— Сколько их было?

— Кажется, двое или трое.

— Высокие и белобрысые, да?

— Нет, маленькие, черненькие. Я поехал вслед за их черным «ягуаром». Они остановились у бензоколонки, и Мари-Франсуазе удалось бежать. Я посадил ее в машину, и мы поехали куда глаза глядят. Так и добрались до Сюррея.

— Вовремя же вы приехали в пансион! Вам редкостно повезло, — заметил Джон.

Клайтон кинул на Джона косой взгляд, но тот казался вполне серьезным.

— Просто не знаю, что бы эта несчастная без вас делала, Клайтон!

— О, тут нет ничего особенного. Я для нее готов на все!

Мэннеринг достал «Бенсон» и молча закурил.

«Может, и нет ничего особенного, мой мальчик, — думал он, — Мари-Франсуаза достаточно хороша собой, чтобы о ней позаботиться. Но в твоей истории есть одна маленькая несообразность: никогда ты не заставишь меня поверить, будто мог хотя бы полчаса ехать за машиной Лаба и он ничего не заметил. Если ты такой дурень, что способен убрать зеркальце, то уж Лаба ни за что не сделает подобной глупости! А голубой „остин-хейли“, который едет колеса в колеса, — штука очень даже заметная!»

— Ну так чем я могу быть вам полезен? — спросил он.

— Уговорите Мари-Франсуазу рассказать вам все, что она знает. А потом пусть доверится полиции. Кто-то считает, будто ей что-то известно об этих проклятых Звездах! Он уже пытался похитить девушку и наверняка повторит попытку снова. Мари-Франсуаза в опасности!

Молодой человек раздраженно нажал на акселератор, и машина рванула вперед.

— Если вы будете продолжать в том же духе, — заметил Мэннеринг, — в опасности окажется не она одна!

Часа через два они приехали в одну из деревенек Сюррея. Клайтон уверенно затормозил около уютной нарядной харчевни с окнами, украшенными геранью. Мужчины вышли из машины. Джон не торопясь двинулся к харчевне и, обернувшись, увидел, как на улицу вырулил серый «санбим». Все в порядке. И Мэннеринг спокойно последовал за Клайтоном. Он знал, что близнецы не покинут поста.

Клайтон взбежал по лестнице, благоухающей свежим воском, и без стука распахнул дверь.

Мэннеринг услыхал возмущенное «ох!», и красный башмачок ударился о дверной косяк в двух сантиметрах от головы Клайтона.

— Неужели вы думаете, что раз мы обручены, ко мне можно входить без стука? — сердито крикнула Мари-Франсуаза.

Джон осторожно заглянул в комнату и увидел девушку в белом лифчике и нижней юбке с большими кружевными воланами. Она стояла босиком, на цыпочках, все еще приподняв руку.

— Мари-Франсуаза права, Клайтон, — назидательно сказал Джон. — Вы отвратительно воспитаны, и мне за вас стыдно. А теперь, дорогая моя девочка, я все-таки войду, пока вы не забаррикадировались, и не оставлю эту комнату, не получив ответа на кое-какие вопросы. Только без злости и без капризов!

Джон пропустил Клайтона вперед и закрыл за собой дверь.

— А вы, Клайтон, сядьте и молчите. Вот женитесь — тогда и получите право голоса, хотя, впрочем, и тогда вряд ли. А сейчас говорить буду я.

Порозовевшая от возмущения Мари-Франсуаза сдернула со стула и быстро накинула на себя платье в голубой и белый горошек.

— Прежде всего зарубите себе на носу, что я ни в коей мере не связан со смертью вашего отца. Он собирался продать мне краденые драгоценности. Вот и все.

Из прорези платья показалось разгневанное личико Мари-Франсуазы.

— Звезды не краденые!

— Уж не собираетесь ли вы переписать всю историю Франции? И не рассказывайте, дитя мое, что вы ничего не знали о краже! Вы очень мужественная девочка, не отрицаю, но я слишком хорошо знаю обычаи Скотленд-ярда. Если этим господам взбредет в голову заставить вас заговорить, они своего добьются. Конечно, без грубости — это не их стиль, но даже если вас отправят за решетку с изысканной любезностью, от этого легче не станет. Правда, они могут предупредить и французскую полицию. Так что уж лучше рассказать все, что знаете, мне.

Джон нагнулся и протянул девушке ее крошечный красный башмачок, потом уселся рядом с Клайтоном и взял сигарету.

— Вам не помешает дым?

— Мне мешаете вы!

— Поверьте, меня это очень огорчает! Но вот что я могу вам предложить: вы рассказываете мне всю правду, а я сообщаю полиции только то, что вы сами разрешите. Сколько бы вы ни прятались, вас все равно найдут. Это же смешно!

Мари-Франсуаза по-прежнему молчала. Джон улыбнулся ей дружески и печально.

— Вы действительно не хотите мне поверить?

В первый раз лицо Мари-Франсуазы просветлело.

— Мне очень бы хотелось верить, — прошептала она, — я так устала…

И девушка неожиданно разрыдалась. Сдержанно, как и полагается хорошо воспитанной аристократке, но с таким безнадежным отчаянием, что Джон был тронут. Клайтон рванулся было утешать, но Мэннеринг удержал его.

— Оставьте Мари-Франсуазу в покое! Ей нужно выплакаться.

Несколько минут в залитой солнцем комнате не слышалось ничего, кроме всхлипываний Мари-Франсуазы. Мужчины молча курили. Наконец девушка подняла голову.

— Простите меня, мистер Мэннеринг!

— Кого вы так боитесь, девочка?

Она широко открыла испуганные глаза.

— Двух мужчин, которые следили за мной в тот день… и они же пытались меня похитить…

— Тогда почему вы не обратились в полицию? Вас бы защитили.

— Потому что вы правы: они заставят меня говорить правду и узнают, что мы с Ричардом видели Звезды, перед тем как они исчезли. Я не хочу, чтобы Ричарда посадили в тюрьму… и сама не жажду туда попасть.

В первый раз Джон поверил, что она говорит совершенно искренне.

— Вы знали, что ваш отец несет мне поддельные бриллианты?

— Неправда. Он показывал нам их перед завтраком. Это были настоящие. Правда, Дики?

— А вы не знаете, у него были другие покупатели?

— О да, трое!

— Трое? — Джон с интересом нагнулся к девушке. — И вы знаете их имена?

— Да. Галлифе в Париже, Дидкотт в Нью-Йорке…

Мэннеринг быстро соображал: Галлифе, скупщик с такой же репутацией, что и Леверсон, он честный человек, Дидкотт, богатейший американский коллекционер… Они не могли украсть Звезды…

— А третий?

— Третий живет в Лондоне, он очень не понравился отцу. Отец его выгнал. Зовут этого человека Гарстон.

Вот уж чего Мэннеринг никак не ожидал!

— Почему у вас такой ошарашенный вид? — спросила Мари-Франсуаза. — Меня просто бесит, что у всех мужчин, которых я вижу в последнее время, совершенно обалделые физиономии.

— Вероятно, это от того, что вы на них смотрите, — улыбнулся Джон. — Значит, ваш отец знал Гарстона… А вы уверены, что он не продал ему Звезды?

— Абсолютно. Повидав этого господина, отец заявил, что не хочет отдавать бриллианты Марии Антуанетты в руки какого-то выскочки и предпочитает продать их вам, пусть даже гораздо дешевле…

— Понимаю, — сказал Джон, хотя на самом деле понимал все меньше и меньше.

До сих пор он смутно надеялся, что Звезды похитил какой-нибудь отвергнутый ла Рош-Касселем покупатель. Но Гарстон накануне вечером признался Бид о, что у него была лишь одна Звезда… Оставалось только единственное правдоподобное предположение: кто-то в окружении Грюн-фельда ведет двойную игру и, воспользовавшись убийством ла Рош-Касселя, поручил Гарстону продать один бриллиант. Но, надо полагать, мало кто из подручных Грюнфельда посвящен в планы главаря. Конечно, Минкс, Лаба и еще, быть может, Арамбур…

Мари-Франсуаза, сидя перед зеркалом, пыталась уничтожить следы слез. Одним взмахом гребня они привела в порядок белокурые кудряшки. Клайтон, с блаженной улыбкой стоящий возле трельяжа, рассеянно поигрывал кистью большой красной сумки. Девушка нетерпеливо стукнула его по пальцам.

— До чего же вы действуете мне на нервы!

Джон счел нужным вмешаться.

— Теперь остается выяснить, как мы с вами поступим, Мари-Франсуаза… Самым разумным решением было бы пойти в полицию… но мудрость и вы…

— Я не пойду в полицию! Не хочу рассказывать о поступке своего отца, — ответила, краснея, девушка.

И Мэннеринг не усомнился в ее искренности.

— В любом случае здесь вам оставаться нельзя.

— Почему?

— Потому что я против, вот и все.

Мари-Франсуаза смерила его недобрым взглядом, но, смирившись, промолчала.

— Я отправлю вас к одной очаровательной женщине. Вы составите ей компанию. Готов биться об заклад, что вы прекрасно играете в теннис.

— Да, в самом деле очень хорошо, — без ложной скромности ответила Мари-Франсуаза.

— Что ж, значит, решено: поедете к мисс Фаунтли. Вы ее уже видели…

— Молодая женщина в белом? Она мне очень понравилась. И прекрасно одевается для англичанки. Ведь ее платье — модель от Баленсьяга, правда?

— Об этом, моя дорогая, вы сами спросите мисс Фаунтли.

— Но она же в Лондоне! Я не хочу туда возвращаться!

— До чего же вы быстро закипаете! Ее нет в Лондоне. Я ее отправил на травку, в родительский замок, этакий очаровательный домишко комнат на тридцать… Вы никому не помешаете и сможете всласть поболтать с Лорной о тряпках. Она страстно интересуется этим вопросом, хотя ни за что не признается в таком грехе.

— Я отвезу вас, — сказал Клайтон.

— Нет, вы повезете меня в Лондон. А Мари-Франсуаза поедет с двумя очаровательными молодыми людьми, которые ожидают ее внизу.

— Что? — покрасневший и раздосадованный Клайтон больше, чем когда бы то ни было, напоминал задиристого петушка. — Мари-Франсуазу ждут внизу? Я не понимаю!

— Не имеет значения, — спокойно ответил Джон и повернулся к девушке. — Вы готовы?

— Но у меня вообще ничего нет!

— Чепуха, Лорна найдет все необходимое.

До Кламтона наконец дошло, в чем дело.

— Вы хотите сказать, что за нами всю дорогу следили какие-то ваши знакомые?

— Вы очень проницательны!

— Ну знаете!

— Это вас научит никогда не убирать зеркальце в машине!

Тем временем Гарстон с радостным изумлением принимал Минкс, явившуюся к нему в огромной шляпе, украшенной цветами.

— Ты не нальешь мне виски, дорогой? — спросила она, снимая голубые перчатки в тон отделке платья.

— Все, что тебе угодно!

— Только не такое крепкое, как пьешь сам! Кончится тем, что ты заболеешь от пьянства, — с великолепной наигранной наивностью заявила Минкс, и Гарстон рассмеялся.

Они удобно устроились на диване.

— В Ламбете все в порядке?

— Конечно.

Гарстон не сумел сдержать облегченного вздоха, но Минкс, казалось, ничего не заметила.

— Лью в прекрасном настроении…

— У тебя не было с ним осложнений… из-за меня?

— Что ты! Он думает, мы просто друзья. — Минкс презрительно рассмеялась. — Как он говорит сам, мужчины — идиоты.

— И однако он чертовски хорошо информирован. К примеру, тут же узнал, что я купил Звезду…

— Не может быть!

Минкс была прекрасной актрисой, и Гарстон, не отличавшийся особой проницательностью и к тому же сильно влюбленный, поверил в искренность ее удивления.

— Как же ему это удалось? Но знаешь, Мэтью, ты наверняка сам виноват — очень уж любишь поболтать! Тебе следовало бы держаться осторожнее. Мне кажется, ты чем-то озабочен и плохо выглядишь. Что-нибудь случилось?

— Да… небольшое приключение… этой ночью у меня был гость… Ты ни за что не догадаешься, кто!

— Готова биться об заклад — женщина, — с очаровательной гримаской сказала Минкс.

— А вот и нет! Барон!

— Какой барон?

— Да грабитель же! Когда в Лондоне говорят: «Барон», уверяю тебя, комментарии не требуются… Я, конечно, не стал сдавать беднягу в полицию… и отпустил на все четыре стороны!

На сей раз Минкс не пришлось разыгрывать удивления. Она слишком хорошо знала своего Гарстона, чтобы заподозрить его в благородстве и великодушии! Тщеславный, как павлин, Мэтью моментально бы возгордился поимкой такой важной птицы и ни за что не упустил бы случая покрасоваться. Стало быть, Барон освободил себя сам. И это он заставил Гарстона назвать адрес в Баттерси!

— Как это безумно интересно, дорогой! Расскажи-ка мне все подробно!

Минкс посмотрела на Гарстона с таким восхищением, что счастливый и польщенный поклонник тут же принялся излагать свою версию.

— Так это мерзавец Гарстон выдал наш адрес Барону, — задумчиво проговорил Грюнфельд. — А через час мне позвонил Мэннеринг. Более чем странное совпадение!

— Совсем не странно! — Лаба вдруг утратил всю свою невозмутимость. — Ваш таинственный Барон — не кто иной, как Мэннеринг, только и всего!

— Ты бредишь! Это невероятно!

— Почему? Такое предположение объясняет множество несообразностей: к примеру, Леверсона… Я вам уже говорил, в Мэннеринге есть что-то непонятное. Патрон, позвольте мне пошарить у него, уверен, я найду какое-нибудь доказательство, и вы убедитесь, что я прав.

— Идея недурна, — согласился Грюнфельд.

Он сидел на диване рядом с Минкс и машинально играл ее пальцами.

— Какая бессмыслица! — возмутилась молодая женщина. — Мэннеринг принят в самом лучшем обществе, всем известна его связь с дочерью министра…

— Это доказывает только, что он очень крепкий орешек, — упрямо сказал Лаба.

— Хорошо, что ты мне напомнила, Минкс… ты должен следить за мисс Фаунтли, Лаба. Если мы получим доказательство, что Барон — это Мэннеринг, то сможем шантажировать эту куклу сколько душе угодно. Ее отец сказочно богат.

— Но ведь меньше чем через сутки Мэннеринга не будет на свете!

— Вот и видно, что ты не знаешь женщин. Тем ревностнее она станет оберегать его память… Ты пойдешь вместе с Лаба, Минкс. Он оставит тебя у Мэннеринга, а сам побродит где-нибудь неподалеку. Постарайся выяснить, собирается ли Мэннеринг уходить из дома и когда. А лучше всего прихвати его с собой. Я не двинусь с места, так что потом приходи сюда. Да, чуть не забыл. Мэтью ни о чем не догадывается?

— О, ни капельки. Я сказала, что вечером ты позовешь его в Ламбет смотреть новую партию товара.

— Ты знаешь, что больше его не увидишь?

Минкс молча пожала плечами.

— Он будет недоволен, — заметил Лаба.

— Ты меня не понял… Его никто больше не увидит. Этот осел давно уже действует мне на нервы! И получает слишком много денег за ничтожный труд. А если в довершение всего он вздумал вести двойную игру… Право же, Гарстон был слишком глуп… дурачить его даже не доставляло удовольствия…

— С Мэннерингом, вероятно, так просто не получится, — утешил его Лаба. — Ну что ж, пойдемте, Минкс…

Через пять минут Лаба, Минкси Арамбур вышли из дома номер 18 по Лорлер-драйв. Улица была пустынна. Только старый нищий подбирал окурки рядом с мусорным бачком, что-то бормоча себе под нос. Трио уселось в черный «ягуар» и быстро исчезло из виду. Оборванец проводил взглядом машину: из-под грязного фетра ясно глядели удивительно светлые голубые глаза, а на правой щеке белел шрам.

Расставшись с Клайтоном, Джон вернулся на Кларедж-стрит. Около шести Лорна сообщила, что Мари-Франсуаза благополучно доставлена в замок Фаунтли.

— Мама находит ее очаровательной, впрочем, я тоже. Бедная девочка!

— Постарайтесь внушить ей доверие, Лорна, и вызвать на откровенность. Я уверен, она мне не все рассказала. А как вам понравились близнецы?

— Ребята что надо. Сейчас они на кухне показывают горничным фокусы, восхваляя местную ветчину и пиво. А меня они предупредили, что будут следовать за нами по пятам. Я надеялась обескуражить их, сообщив, что каждый божий день два часа катаюсь верхом, но ваши близнецы говорят, что обожают лошадей! Где вы их откопали?

— Это претенденты на руку Джанет. Не отходите от Мари-Франсуазы ни на шаг, дорогая. Я все-таки не совсем спокоен. Черт! Нам пора прощаться — опять звонят в дверь. Можно подумать, они нарочно выбирают то время, когда я разговариваю с вами.

— Шесть часов — время хорошеньких женщин!

— Ну а я готов спорить, что это Билл или Тяжеловес.

С револьвером в руке Джон приоткрыл дверь и с изумлением воззрился на смеющуюся Минкс.

— Какой очаровательный прием! Я внушаю вам такой страх?

Убедившись, что за дверью больше никого нет, Мэннеринг впустил молодую женщину.

— Когда вы одна — нет. Но ваши друзья слишком грубоваты на мой вкус.

— О, мои друзья… — вздохнула Минкс.

— Грюнфельд вернул вам свободу?

— Да… я ему потребовалась для одного дела. — Минкс выразительно поморщилась. — Я пришла поговорить с вами откровенно, Мэннеринг. Я готова на что угодно, лишь бы избавиться от Лью и его банды. Вы в тот вечер все верно угадали. Но это трудно.

Молодая женщина умолкла, словно не решаясь говорить. Джон пришел на помощь.

— Это он снабжает вас кокаином, не так ли?

— Вы совершенно правы.

Джон удивленно посмотрел на нее. И куда подевалась вамп, явившаяся соблазнить его, или та полубезумная женщина, валявшаяся в ногах у Грюнфельда? Сейчас перед ним сидела приятная молодая дама. Она говорила спокойно и без тени кокетства.

— Вы один можете мне помочь!

— Ну… как торговец наркотиками я немногого стою!

— Как знать! Дело в том, что именно вы можете добыть мне все, что требуется. Я знаю, где кокаин, но взять его самой у меня не хватает духа.

— Он в Ламбете?

— Нет, того адреса я не знаю. Это в Баттерси, на Лорлер-драйв, 18. У Грюнфельда там огромный склад.

Минкс решительно посмотрела Джону прямо в глаза.

— Предлагаю вам сделку: я помогу вам войти в дом в Баттерси. Я там живу, а Грюнфельд никогда не бывает там по ночам. Вы берете кокаин и отдаете его мне.

— А что я получу взамен? — удивленно спросил Джон.

— Четыре бриллиантовых Звезды, — спокойно ответила Минкс.

Джон на секунду замер, потом расхохотался.

— Мне следовало бы догадаться об этом раньше! У кого же еще они могли быть, кроме вас! Честное слово, сделка меня очень интересует…

— У вас есть бумага и карандаш? Я нарисую план дома, — весело подмигнув, сказала Минкс.

Грюнфельд с довольным видом разглядывал «малое снаряжение Барона», которое Лаба разложил перед ним на столе.

— Газовый пистолет… белая маска… как видите, я не ошибся!

— А что у тебя, Минкс?

— Сегодня в полночь Мэннеринг появится в Баттерси…

— Отлично. К этому времени все будет готово, Лаба?

— О да, времени более чем достаточно, патрон!

— Что ж, остается только ждать…

Грюнфельд замолчал и зловеще улыбнулся. Минкс содрогнулась.

— Не смотри так, Лью. Ты похож на кошку, которая поджидает птичку.

— Не лезь в то, что тебя не касается, сумасбродка! А вообще-то ты не ошиблась: я действительно поджидаю птичку… и какую птицу!