Барон и Звезды

7

— Понимаете, душа моя, — объяснял Джон Лорне часом позже, — Грюнфельд сам подсказал мне, что страдания красивой женщины — зрелище, перед которым не может устоять ни один француз. И, заметьте, на сей раз Минкс не была в обмороке — совсем наоборот! Во всяком случае, картина оказалась слишком соблазнительной для этих Неронов с автоматами: полные слез глаза, распущенные волосы и медленно, но неотвратимо сползающий красный пеньюар…

— У нее красивые волосы? — ревниво спросила Лорна.

— Очень уж испанские, на мой вкус, — черные, блестящие — невольно думаешь о гребне и мантилье. Нет, что у Минкс действительно прекрасно, так это уши.

— Уши???

— Ну да. В них потрясающие изумруды!

Оба удобно устроились в гостиной Джона на Кларедж-стрит. Лорна в кружевном вечернем платье сидела на подушке у камина, Джон в полосатом банном халате — рядом с ней. У него был измученный, но счастливый вид. Мокрые каштановые волосы топорщились непокорными завитушками, и Лорна ласково запустила в них пальцы.

— Как бы то ни было, — продолжал Джон, — мой приятель Лаба и думать забыл о своем пистолете. И вот я ребром ладони отшвырнул эту проклятую игрушку, а ее владельца наградил прямым ударом правой. Он потерял равновесие. Как я и ожидал, его сообщник Арамбур тут же выстрелил, но я послушался вас, мой ангел, и надел сегодня красный жилет!

Лорна улыбнулась — ей было и весело, и страшновато. Пару лет назад по ее настоянию Джон согласился завести гранатово-красный жилет, подбитый прочной кольчугой.

— И вот пуля Арамбура попала мне в левое плечо, но благодаря жилету тут же отскочила на ковер. Видали б вы физиономии бандитов! Воспользовавшись их замешательством, я кинулся на Грюнфельда, который, кстати, даже не успел сообразить, что происходит, и по всем правилам искусства вывернул ему руку, приобретя таким образом весьма внушительный заслон. Ни Лаба, ни Арамбур теперь не решались стрелять. С превеликим трудом мне удалось извлечь из кармана перочинный ножик. А он, даром что от «Гермеса», может перерезать глотку ничуть не хуже, чем нож мясника. Мне, стало быть, оставалось только приставить лезвие к жирной шее Грюнфельда и приказать его гориллам бросить всю артиллерию на пол к моим ногам. Грюнфельд слишком перетрусил и не сдвинулся с места, даже когда мне пришлось отпустить его и нагнуться за пистолетами. Лаба, впрочем, попытался было схитрить — он, видите ли, припрятал второй пистолет! Но я всадил ему пулю в руку, и парень тут же успокоился. Зато Арамбур явно хотел отделаться как можно дешевле и не шелохнулся. Поэтому я вежливо попрощался со всей этой милой компанией и вышел. Все получилось очень просто.

— Уж куда проще! — вздохнула Лорна.

— То есть я вышел из комнаты… потому что насчет выхода из подземелья, если верить несчастной Минкс, — это уже совсем другое дело! Вот тут-то и пригодилось мое всегдашнее везенье!

— Давайте пожелаем, чтобы оно сопутствовало вам еще долгие годы, Джон! Ведь без этой «несчастной Минкс» вы бы погибли!

— Ба! — Мэннеринг пожал плечами. — Кто знает? Когда держишься за жизнь так крепко, как я… а я держусь за нее так крепко, потому что жизнь для меня — это вы, Лорна! — так вот, никогда нельзя думать, будто все потеряно. И вот вам доказательство: я тщательно запер за собой дверь на ключ и спокойно удалился. Однако выстрелы всполошили прочих членов этого замечательного сообщества. К счастью, вся компания сидела этажом выше. Пока они мчались по лестнице, я направился в противоположную сторону, понятия не имея, куда попаду. Коридор заканчивался дверью. В замке торчал ключ. Я открыл, вытащил ключ и заперся изнутри. Это давало мне несколько минут передышки. Должен сказать, убранство комнаты не очень-то обнадеживало — этакая совершенно голая цементная камера. И нигде ни малейшего отверстия! А в коридоре становилось уже слишком оживленно. Голос Грюнфельда громыхал, покрывая все прочие. Вот тут-то мое всем известное везение и приходит на помощь! Мои пальцы почти машинально пробежали по стене, на которую я облокотился, чтобы перевести дух, и нащупали легкую неровность: а ведь ничего вообще не было заметно! Я надавил — опять ничего. И тут неожиданно я почувствовал, что падаю навзничь, и растянулся во всю длину, благословляя тем не менее небеса. Стена раскололась пополам. Я встал. Впереди был довольно широкий коридор, спускавшийся вниз, в конце которого поблескивала вода или, точнее, Темза. Теперь мне стало ясно, почему Грюнфельду так легко избавляться от докучных гостей.

Лорна глубоко вздохнула.

— И вот почему вы так отчаянно вымокли!

— Да, и теперь мои брюки сохнут на кухне. Что касается пиджака, то он остался у этих господ. Впрочем, они там не найдут ничего, кроме адреса хорошего портного: прежде чем броситься в воду, я вытащил все из карманов. Зато оба пистолета прихватил с собой. Тяжеловаты, конечно, но сколько радости они доставят Биллу! А вообще-то удовольствие оказалось ниже среднего… Темза-то поблескивала совсем рядом, да вот добираться до нее пришлось через довольно скверный туннель, по которому и плыть-то едва удавалось, а уж о том, чтобы дышать, и речи быть не могло! Вероятно, при отливе его очень легко проскочить… но тогда был, к сожалению, самый пик прилива! По правде говоря, Лорна, до сих пор не знаю, как мне это удалось. Работал руками как безумный, в ушах гудело, и я уже начинал задыхаться.

— И вся ваша жизнь предстала перед вами в эти минуты? — пошутила Лорна, стараясь скрыть, как глубоко она взволнована.

— Я успел увидеть только первые соски и пеленки, а потом вдруг пробкой вылетел на поверхность. Ах, любовь моя, что за чудесное зрелище — небо, звезды и огни Лондона вокруг!

— …Мерзкая грязная вода во рту и, надо думать, хороший насморк, если не бронхит, в перспективе! Мне самой неприятно то, что я сейчас скажу, но, Джон, вам уже не двадцать лет!

— В двадцать лет, дорогая моя, меня, скорее всего, это забавляло бы гораздо меньше! Таксист вел себя просто восхитительно: ни о чем не спросил и без комментариев принял чаевые, а ведь я устроил в его машине настоящее наводнение!

— Ну, вы могли бы ему сказать, что, как поэт и влюбленный, разгуливали по берегу Темзы, любуясь звездами и не глядя под ноги…

— …И без пиджака! Почему бы и нет?

Джон взглянул на часы.

— Половина двенадцатого. Флик, должно быть, уже вернулся. Вы позволите?

Он, не поднимаясь, взял телефон, стоявший рядом на табурете, и, набирая номер, пробормотал:

— Я, конечно, знаю, что он, как и Барон, ушел на покой…

— Но, как и Барон, — продолжила за него Лорна, — думает только о том, как бы вновь взяться за работу!

— Алло, Флик?

— Мэннеринг! — голос Флика Леверсона, известного скупщика краденого, антиквара-эксперта, человека в высшей степени порядочного, несмотря на свою весьма скользкую профессию, и большого друга Джона, радостно зазвенел. — Вот чудесный сюрприз! А я только что вернулся из театра.

— И что вы смотрели?

— «Жаворонка».

— По-прежнему любите французский театр? А французские драгоценности, Флик, вас тоже интересуют?

Леверсон не удержался от короткого восклицания.

— Вот так-так! Почему вы об этом спрашиваете?

— Я, кажется, не в первый раз говорю с вами о драгоценностях, — удивленно заметил Джон.

— Нет, конечно! Но сегодня вечером… Джон, вы слышали об исчезновении алмазных Звезд из Версаля?

— Слышал ли я?!

Лорна с удивлением смотрела на Джона, согнувшегося пополам от неудержимого хохота.

— Не вижу тут ничего забавного, — обиженно проговорил Флик.

— Извините. Я вам все объясню… А в чем дело?

— В том, что мне предложили одну из этих Звезд. Сегодня днем. Я попросил время на размышления. Вы же знаете, я никогда не прикасаюсь ни к чему такому, что связано с убийством. А тут, насколько я понял, была пролита кровь.

— И это еще не конец, — вздохнул Джон. — А вы можете найти этого человека?

— Он оставил мне бриллиант до завтра. Придет в полдень.

— Вы хотите сказать, что одна из пяти Звезд у вас? Настоящая?

— Разумеется, настоящая! Вы же не думаете, что я коллекционирую мишуру, правда?

— Не двигайтесь с места, Флик, разве что вам вздумается приготовить мне бокал крепкого виски. Через полчаса я буду у вас. Если я правильно понял, мои заботы сегодня еще только начинаются!

Джон повесил трубку, поцеловал волосы Лорны и, вскочив, бросился в спальню. Из-за открытой двери его голос доносился до молодой женщины, мрачно смотревший в огонь.

— Это меняет все дело, Лорна! Одну из Звезд предложили Флику… а через драгоценности я доберусь и до вора! А от него — до Грюнфельда!

— Может, вам все-таки не стоит снова лезть в драку? Достаточно сказать Бристоу, куда они вас привезли…

— Еще надо, чтобы я знал адрес, бедная наивная девочка!

— А по реке?

— В этом уголке десятки туннелей. Биллу понадобится по крайней мере световой год, чтобы найти тот, который нужен. И можете не сомневаться — Грюнфельд и компания примут все необходимые меры предосторожности! Я встречал мерзавцев на своем веку, но мои сегодняшние знакомцы оставляют всех прочих далеко позади… И они превосходно организованы.

— Тогда доставьте мне удовольствие, Джон, не возвращайтесь сюда сегодня ночью. Грюнфельд наверняка устроит за вами слежку. Ох, кстати, чуть не забыла! Вскоре после меня сюда прибыл наш старый приятель сержант Тринг!

— Милейший Бристоу! Как он обо мне заботится! — вздохнул Джон, завязывая галстук. — Он, не дрогнув, посылает ко мне лучшего из своих людей. Значит, Тяжеловес у дверей? Я очень его люблю, но сегодня мне его общество совсем ни к чему. Не могу же я притащить Тяжеловеса к Леверсону! Билл уже много лет пытается доказать, что я связан с Фликом. Ему это до сих пор не удавалось, и сейчас совершенно не время доставлять ему такое удовольствие!

Лорна встала, подошла к окну гостиной и приподняла штору. В дверной нише дома напротив неподвижно стоял тщедушный человечек с сигаретой в зубах и в надвинутой на глаза шляпе.

— Я не ошиблась, Джон, Грюнфельд следит за вами!

Эта новость, по-видимому, ничуть не встревожила Джона. Он спокойно подошел к окну.

— Кроме шуток? Уже?

— Обещайте мне, что, повидав Флика, приедете в Челси! Там, по крайней мере, мы будем спокойны!

— Обещаю. У меня появилась занятная мысль, Лорна! Вот что значит в юности заниматься алгеброй! Вспомните: плюс и минус взаимно уничтожаются…

— Я никогда не занималась алгеброй! — категорически заявила Лорна.

— Неудивительно! Во всяком случае, плюс — это наш дорогой сержант Тринг, закон, правосудие и сто десять кило хорошо тренированных мышц, что совсем не вредно в данный момент. Минус — скверный гангстер. Итак, преступление и наказание! Они взаимоуничтожаются, а я тем временем скроюсь. Вы на машине? Пойдемте скорее, мне нужен водитель…

Через пять минут Лорна и Джон вышли из подъезда. Недалеко от двери караулил сержант Тринг. Он держался так же неподвижно, как и другой страж, но не курил.

Джон радостно приветствовал сержанта.

— Тяжеловес! Какой приятный сюрприз! Так это вы — моя нянька на сегодняшний вечер?

— Инспектор Бристоу поручил мне заботиться о вашей безопасности, мистер Мэннеринг, — ответил Тринг, которого, как и его шефа, раздирало между живейшей симпатией к «этому дьяволу Барону» и не менее острым желанием посадить его раз и навсегда под замок.

— Ох уж этот добрейший Билл! Ничего удивительного: он меня обожает. Как поживают ваши четверо детей, сержант?

— Пятеро, сэр!

— В последний раз, когда мы с вами виделись, их было четверо, я в этом уверен!

— Но это было полгода назад, сэр.

— Поздравляю, сержант, — ласково сказала Лорна. — Вы не хотите потанцевать с нами? Я в новом платье, и мы собираемся отпраздновать это событие в «Зеленой бутыли».

Сержант покраснел. Он всегда питал слабость к Лорне.

— Я не танцую, мисс…

— Тогда мы увидимся в Ярде, Тринг. Мне надо будет заехать туда часа в два повидать Линча, — сказал Джон, не подозревая, что говорит правду. — Он по-прежнему любит работать по ночам, ваш грозный супер?

— Шеф очень плохо спит, — вздохнул сержант.

— Я хочу вам показать кое-что или, вернее, кое-кого. Возможно, это ускользнуло от вашего внимания, Тяжеловес. Видите вон того типа?

Сержант посмотрел в ту сторону, куда указывал Джон.

— Бедняга, — сказал он, — женщину ждет…

— Вы уверены, сержант? — вкрадчиво осведомилась Лорна. — А знаете, он уже больше часа тут стоит. Вам знакома хоть одна женщина в мире, достойная того, чтобы ее ждали больше десяти минут?

— Вы слишком скромничаете, Лорна, — улыбнулся Мэннеринг. — И все-таки вы правы. Я нисколько не удивлюсь, если окажется, что этот субчик ждет мужчину… меня например… И еще меньше удивлюсь, если у него в кармане обнаружатся заряженный пистолет и фальшивые документы. Я, конечно, не хочу вмешиваться в то, что меня не касается, но если вы спросите у него бумаги, Тринг?

Всегда хмурое лицо Тяжеловеса еще больше омрачилось.

— Не может быть! Спасибо, что сказали, сэр!

— О, это я должен поблагодарить вас, старина, — вполне искренне ответил Джон.

И, взяв Лорну за руку, он направился к открытому голубому «астон-мартину», стоящему в нескольких метрах от дома.

— Доверяю руль вам, дорогая моя. Смерть меня сегодня брать не хочет, так что я ничем не рискую. Но посмотрим, как мои противники расправятся друг с другом!

По правде говоря, они не много увидели: столкновение произошло с такой скоростью, что все были потрясены, особенно Тяжеловес, которому перепали все шишки.

Около «астон-мартина», развернутый в другую сторону, стоял уже известный Джону и Лорне открытый «моррис». Тщедушный человечек подбежал к нему и сел за руль. Тяжеловес при желании умел ходить очень быстро: прежде чем незнакомец успел отъехать, Тринг подошел к нему и потребовал документы. И тут с невероятной скоростью кулак беглеца врезался в солнечное сплетение сержанта. Внушительная масса пошатнулась, отодвинулась, с трудом восстанавливая равновесие, а «моррис» тем временем умчался.

— Невероятно! — заметил Джон. — У них стоит мотор от «феррари». Никогда не видел, чтобы «моррис» так срывался с места.

— А что, если мы двинемся следом? — предложила Лорна, держа ногу на акселераторе.

— Мой бедный друг, ваша торпеда слишком заметна! Он начнет мотать нас по всему Лондону. Я думаю, этот парень здорово струхнул при виде Тяжеловеса — даже одетый в штатское, он носит на лбу слово «полиция». Так что наш соглядатай мгновенно забыл все инструкции Грюнфельда и решил оставить нас в покое.

Лорна в последний раз бросила взгляд на сержанта, и машина рванула с места с той же скоростью, что и «моррис».

— Хорошо еще, что Тяжеловес догадался записать номер!

— Ха! — рассмеялся он. — Оба вы — наивные птенцы. Неужели вы не понимаете, глупенькая девочка, что через три минуты у этой машины будет совершенно другой номер? А теперь подбросьте меня к Флику и поезжайте в Челси: я, по-видимому, задержусь там, а потом возьму такси.