Барон и Звезды

14

Левый висок француза заливала кровь — его, очевидно, здорово обработали дубинкой. Все лицо разбито.

Какого черта Бидо понадобилось забираться к Гарстону? Да еще тайно… Джон решил, что получит ответ и на этот вопрос. А Гарстон все с той же любезностью продолжал отдавать приказы:

— Убирайтесь отсюда оба! Не мешайте мне. Я знаю этого господина и хочу задать ему пару вопросов. Потом вы меня от него избавите. Обдумайте пока способ, каким вы это сделаете!

Гангстеры безропотно вышли. Они явно боялись хозяина, и, невольно подумал Джон, не без оснований. Он и сам не знал, что хуже: холодная жестокость Грюнфельда или вульгарное самодовольство Гарстона…

Тем временем последний склонился над лежащим без чувств Бидо и с гнусной улыбкой резко ударил его по лицу. Француз вздрогнул и попытался открыть глаза. Гарстон снова ударил его, еще сильнее. На сей раз Бидо удалось разлепить веки, и он устремил на мучителя взгляд бледно-голубых глаз.

— Чертов кретин! — заорал Гарстон. — Чего тебя сюда принесло? А главное, кто дал тебе мой адрес? Я хочу это знать!

Француз взглянул на беснующегося бандита. Джон мог бы поклясться, что на разбитых губах мелькнула улыбка.

— Вы сами! Я прочитал его на вашей визитной карточке, — ответил он с удивительным хладнокровием.

— Я никогда не давал тебе свою визитную карточку!

— Нет, но вы протянули ее полисмену в Турс-гарденс.

Бидо говорил на прекрасном английском, с очень легким акцентом. Глухой приятный голос понравился Джону.

— Вот это хитро! И что ты надеялся здесь найти? Еще одну Звезду? Пальцем в небо, приятель!

— Совсем нет, — все так же спокойно возразил француз. — Я просто хотел получить с вас то, что мне причитается, Гарстон. Вы сами прекрасно знаете, что поступили нечестно.

Джон сразу сообразил, что произошло. Бидо должен был получить комиссионные, и Гарстон, столь же предприимчивый, сколь и скупой, положил в конверт липовые банкноты или резаную бумагу. А француз, прочитав на визитной карточке его адрес, явился потребовать долг. Это сразу обеспечило ему симпатию Барона, и тот поклялся себе вызволить беднягу… если, конечно, сумеет.

Гарстон цинично улыбнулся.

— Мы оба в одинаковом положении: ни ты, ни я ничего не получили. Но ты напрасно вздумал тут ошиваться — я не слишком люблю гостей… Ты мог бы об этом догадаться, получив хороший заряд электричества! Знаешь, что теперь тебя ждет?

Бидо все так же спокойно бросил на него презрительный взгляд. Джона восхитило его хладнокровие.

Гарстон машинально поигрывал бриллиантом, украшавшим его жирный мизинец.

— В конце концов, все равно ты мне больше не нужен. Даже — чтобы продать еще одну Звезду… У меня была только эта, и я понятия не имею, где остальные…

— Я знаю человека, который отобрал у вас деньги, — немного подумав, заметил Бидо. — Может, что-то известно ему…

— Лаба? Вряд ли ты знаешь его так хорошо, как я. Можешь не утомляться — все равно ничего интересного ты мне о нем не расскажешь. Вые ним познакомились в Париже?

— Познакомились? О нет, я только слышал о нем. Я ведь не якшаюсь с убийцами! — презрительно бросил Бидо.

— Дурак! А вот я с ними в прекрасных отношениях, и через пять минут ты в этом убедишься. Лаба работает на Грюнфельда, я тоже. Так что оба этих подонка от меня никуда не денутся.

— Не сомневаюсь, — с иронией пробормотал Бидо.

— Ну а ты мне достаточно надоел!

Гарстон направился к столу, где стоял селектор. Барон решил, что сейчас наступило самое время действовать. Теперь он выяснил, что Гарстон хорошо знает Грюнфельда, а значит, сможет сообщить интересные сведения. Кроме того, Джону совсем не улыбалось смотреть, как гангстеры хладнокровно разделаются с Бидо.

Барон распахнул дверь.

Бидо увидел его первым. Бледно-голубые глаза широко распахнулись от удивления, но француз не издал ни звука.

Гарстон открыл было рот, но Джон не дал ему времени крикнуть. Точно рассчитанным ударом он отправил бандита путешествовать в заоблачные края… Массивное тело тяжело рухнуло. Конечно, пушистый ковер заглушил шум падения, но вдруг те два гангстера что-нибудь услышали? Джон взял газовый пистолет. Нагнувшись над Гарстоном, он выпустил ему в нос заряд хлороформа, а потом громко проговорил противным металлическим голосом:

— Советую тебе перестать, мерзкий французишка! Пусть это послужит тебе уроком!

Имитация была так хороша, что Бидо при всем своем хладнокровии не смог сдержать удивленного восклицания.

Джон жестом попросил его хранить молчание, потом нагнулся и перерезал веревки. Француз с наслаждением расправил онемевшие руки и улыбнулся своему спасителю почти детской улыбкой.

— Возьмите стул и идите в ту дверь, — тихо приказал Барон низким ворчливым голосом мистера Мура.

Бидо беззвучно повиновался.

Джон взял Гарстона под мышки и без всякого почтения поволок в ванную.

— Закройте дверь и включите свет. Так, теперь мы можем поговорить…

Он вытащил из пояса тонкую нейлоновую веревку, и через несколько секунд Гарстон был мастерски скручен в бараний рог. Бледно-голубые глаза Бидо весело смеялись.

— Если вы не очень устали, прислонитесь к двери, — сказал мистер Мур, — у нас нет ключа. Постарайтесь слушать, не идет ли кто, и не особенно вникайте в нашу беседу с этим господином.

— Хорошо, сэр, — просто ответил Бидо.

Джону все больше нравился молодой француз — он и секунды не потратил на излишние излияния благодарности.

Гарстон зашевелился. Мэннеринг окончательно привел его в чувство сильно смоченной салфеткой. Едва открыв глаза, Гарстон увидел белую маску и в дикой панике завопил:

— Барон! Здесь, у меня!

— Ну и что? Не вижу тут ничего удивительного. Только не кричи так громко, а то я тебя живо утихомирю!

— Что вы хотите? Драгоценности? Клянусь вам, у меня их нет!

— Сам знаю. Я пришел поговорить об одном из твоих приятелей, о Грюнфельде!

Выпученные глазки Гарстона совсем вылезли из орбит, яйцеобразная физиономия задрожала от ужаса.

— Грюнфельд! Вы его знаете?

— Вопросы задаю я, а не ты. Когда Лью звонил тебе в последний раз?

— Сегодня утром.

— Откуда?

— Из Ламбета, — пробормотал Гарстон, даже не пытаясь соврать.

— Из знаменитого подземелья?

— Да.

— Как туда попасть?

В глазах Гарстона появилось выражение такого ужаса, что Джона охватила холодная ярость против Грюнфельда. Очевидно, Гарстон не мог ответить на этот вопрос.

— Я не знаю даже адреса. Я ездил туда всего два раза, на машине Лаба, и он заставлял меня надевать черные очки. Клянусь вам, это правда!

— Верю, — медленно проговорил Джон.

Гарстон вздохнул с таким облегчением, что Барон едва удержался от смеха.

— А нет ли у Грюнфельда еще какого-нибудь адреса?

— Есть. В Баттерси — Лорлер-драйв, 18. Но он обычно ночует в Ламбете. В Баттерси у него скорее кабинет, я часто там с ним бывал.

— Ну, тебя, я вижу, не приходится просить — сам все рассказываешь. И под каким же именем нашего милейшего Грюнфельда знают в Баттерси?

— Гринфилд, просто Льюис Гринфилд.

— Какая наглость!

— О, этого ему не занимать, — вздохнул Гарстон.

— Я не спрашивал твоего мнения. Лучше скажи мне, почему милейший Грюнфельд тебе не доверяет?

— Он не доверяет никому, кроме Лаба.

— И все-таки ты знаешь адрес в Баттерси?

— Надо же нам где-то встречаться! Но в Баттерси два выхода, и по реке можно добраться до Ламбета в три секунды. Там всегда стоит наготове катер…

— Черт возьми, прямо главнокомандующий! А скажи-ка, чем вы с ним занимаетесь?

Гарстон смертельно побледнел.

— Я не могу вас этого сказать…

— С чего вдруг? До сих пор ты был очень разговорчив!

— Грюнфельд меня убьет!

— Сейчас тебе надо бы бояться меня, а не Грюнфельда. Я здесь, а его сейчас рядом нет. У меня два кулака и револьвер. Уверяю тебя, что…

Джон вытащил из кармана незаряженный кольт. Гарстон с ужасом смотрел на него. Но тут из-за двух закрытых дверей донеслись взволнованные голоса:

— Патрон! Патрон!

По знаку Джона Бидо быстро открыл дверь ванной, а Барон закричал, подражая голосу Гарстона:

— Ну чего вам еще надо?

В тот же миг он ловко извлек из карманов Гарстона бумажник, ключи и несколько писем, а потом вышел в соседнюю комнату.

— Так в чем дело? — снова спросил Джон.

— Мы нашли у стены лестницу… Похоже, на крыше кто-то есть, шеф! Мы сможем его накрыть, если пройдем через эту комнату.

Мэннеринг взглянул на Бидо, тот выразительно сморщился и взял тяжелый бронзовый подсвечник.

— Черт возьми, — прошептал Барон, — а моя репутация, Бидо?

Француз улыбнулся и, достав белый шелковый платок, быстро обернул им подсвечник.

— Годится… Один — вам, второй — мне… — сказал Барон и резко распахнул дверь.

Увидев перед собой фигуру в маске и с кольтом в руке, оба гангстера остолбенели. Не давая им времени прийти в себя, Джон кивнул Бидо, и тот с почти научной точностью стукнул одного из бандитов в висок. Парень свалился, не успев сказать «ох», а его приятель, стоявший открыв рот, познакомился сначала с дулом кольта, а потом и с кулаком Мэннеринга, после чего тоже рухнул, совершенно утратив интерес к происходящему.

— Чистая работа, — с видом знатока заметил Бидо.

— Да, недурно! — подтвердил Джон и, огорченно вздохнув, добавил: — Мне очень хотелось бы заглянуть в бумаги Гарстона, но, думаю, это было бы крайне неосторожно…

— Нам лучше уйти, сэр. Оба бугая через несколько минут очухаются. Пойдемте!

— Вы правы. Но подождите секундочку!

В два прыжка Барон вернулся в ванную, где таращил испуганные глаза онемевший от страха Гарстон.

— Чтоб никому ни звука! Или ты скоро опять обо мне услышишь! — свирепо рявкнул Барон.

Бидо, стоя в темном коридоре, к чему-то прислушивался.

— В чем дело? — прошептал Джон.

— Не знаю… Я слышу какой-то шум, но никак не могу сообразить, откуда он.

Джона тут же осенило: это на чердаке! Двое гангстеров, которых они вывели из строя, видимо, не единственные стражи «Минкс». Обнаружив лестницу, их собратья прогуливаются по крыше и с минуты на минуту могут напасть на неприятеля с тыла!

— Быстро! Они возвращаются оттуда! — крикнул Барон.

Бидо не стал тратить времени на расспросы, кто идет и откуда, а бросился за Джоном по увешанному современными картинами коридору.

— Кажется, мистер Гарстон любит живопись, — заметил француз.

— Мистер Гарстон много чего любит, это его и доконает, — пробормотал Джон.

Они выбежали на широкую лестницу.

— Надеюсь, ваше предсказание сбудется, сэр. Он ударил меня по лицу и заслуживает смерти.

Мэннеринг и Бидо быстро пересекли большой холл и направились к двери из матового стекла.

— Пожалуй, лучше не зажигать свет, — шепнул Джон.

— А еще лучше вам бы снять маску, сэр! Если поблизости бродит какой-нибудь полисмен, просто не знаю, что он подумает!

Барон рассмеялся. Внезапно сзади послышались голоса и шум шагов.

— Готово! Они нашли Гарстона. А может быть, наши приятели поднялись на ноги и топают сюда.

С дверью не пришлось долго возиться. Пересекая благоухающий сад, Джон на бегу развязал белый шарф. Они вышли через потайную дверцу, уже знакомую Барону.

— Я на машине. Вас подбросить?

— Благодарю, — очень вежливо отозвался Бидо, — мне не хотелось бы вас затруднять.

Джон, не отвечая, помчался по пустынной улице. Француз — за ним. Барон от души наслаждался — он чувствовал себя школьником, прогуливающим нудный урок.

— Если нас увидит полисмен, он может заподозрить неладное.

— Лучше уж полиция, чем Гарстон, — ответил Бидо с неожиданно прорвавшейся ненавистью.

На Лоуэр Ричмондс-стрит послушно ждала маленькая «М. Г.». Мужчины забрались внутрь, и через несколько секунд машина рванула с места. Бидо обернулся и стал следить за погоней.

— Их трое… и Гарстон с ними… стрелять не решаются, — комментировал француз с невозмутимостью диктора Би-би-си. И тем же бесстрастным тоном добавил: — Я, кажется, забыл поблагодарить вас, господин… Барон, если не ошибаюсь. Вы так же знамениты в Париже, как и в Лондоне.

— Даже слишком. Я бы предпочел, чтобы Гарстон меня не узнал.

— О, это не опасно! Он ничего не скажет — слишком сильно струсил.

— Боится-то он боится, да болтун ужасный!

Бидо бросил на мистера Мура осторожный взгляд.

— Мне кажется, я уже где-то вас видел, сэр. Не вы ли сегодня утром гуляли в Турс-гарденс?

— Да, — смеясь, признался Джон, — у вас опасная память на лица.

— Я тогда еще заметил, что вас очень интересует мистер Гарстон. Могу я позволить себе нескромное замечание, сэр? Я всегда думал, что Барон намного моложе…

— И привлекательнее, — насмешливо закончил Джон.

— По правде говоря, в Париже все женщины без ума от Барона. Они воображают его высоким, белокурым и — непонятно почему — сероглазым.

— Вот разочаровались бы, увидав меня, а?

Оба от души расхохотались.

— Я хотел бы немного поболтать с вами, Бидо. У вас есть время?

— Без вас, сэр, я бы уже созерцал вечность, — ответил, иронически улыбаясь, француз.