Барсук

14

Дома я первым делом поднялся к Кенни. У него с детства была привычка, если что-то его расстраивало, прятаться под кроватью. Там он сидел и на этот раз.

— Кенни, вылезай, — сказал я.

— Не хочу. Мне не нравится, что они делали.

— Они нехорошие люди. Ты же никогда больше не будешь с ними играть, правда, Кенни?

— Не буду.

— Если вылезешь, получишь батончик «Марс».

Он всегда ловился на такие штуки. Поймался и сейчас.

— И где батончик? — спросил он, когда вылез из-под кровати.

— Я потом схожу в магазин и куплю.

Кенни понял, что его одурачили. Но быстро забыл обиду и встревоженно спросил:

— Они того барсука убили, да?

Я кивнул. А потом рассказал, как помог спастись маме-барсучихе и её детёнышам. Кенни засмеялся и захлопал в ладоши.

— Я потерял шапку, — сказал он. — Красную, которую мама подарила. Она, наверно, лежит где-то там, в лесу.

— Я её тебе попозже принесу. Когда пойду в магазин за твоим «Марсом».

В итоге часа два спустя я снова оказался в Зарошке. Шапку Кенни я нашёл почти сразу — на фоне зелёного и бурого красное здорово бросается в глаза. После этого я пошёл к раскопанной барсучьей норе. Старый барсук лежал на прежнем месте.

Мёртвым он казался даже более крупным, чем когда был жив. В длину — как две мои расставленные в стороны руки. Я подумал, что оставить его валяться вот так будет нехорошо. Дотрагиваться до барсука руками я побоялся — вдруг у него блохи или какие-то ещё паразиты, — поэтому я стал ногами пихать его к раскопанному логову. Это было непросто, к тому же я подумал, что это как-то неправильно — пинать беспомощное тело зверя. В конце концов я столкнул барсука в логово и присыпал раскиданной вокруг землёй.

Могила получилась никудышная, но всё лучше, чем ничего. Я хотел было прочитать молитву, но решил, что это глупо. Тогда я просто сказал «прости меня», ведь я же всё-таки тоже поучаствовал в его убийстве.

Шалавы нигде не было видно. Джезбо, наверно, унёс её с собой. Зато я нашёл Тину. Она лежала там же, где её оставили. Я сначала подумал, что Тина тоже мертва, как Шалава и барсук. Но она выжила. Маленькая злобная бестия лежала кроткая, как ягнёнок, и смотрела на меня. Я про себя выругал Рича с Робом за то, что они так просто бросили свою собачку умирать одну.

Я взял её на руки и легонько погладил.

— Хорошая, хорошая.

Она лизнула мне пальцы. Тогда я решил, что отдам её Кенни. Если Рич с Робом потребуют собаку обратно, я скажу, что после того, как они бросили её умирать, у них не осталось на неё никаких прав. Если они продолжат приставать, придётся с ними подраться.

Вместо того чтобы сразу возвращаться домой, я, сам не знаю почему, пошёл проверить выходы из норы, которые мы перегородили сетками. В той, из которой спаслась самка с детёнышами, мне почудилось какое-то шевеление. Присмотревшись, я увидел серую спинку и решил, что это кролик. Но потом показалась полосатая мордочка.

Это был детёныш барсука.

Значит, их было не трое, а четверо. Этот, четвёртый, отстал и попался в сеть. Видать, всё это время он старался из неё выпутаться и теперь совсем выбился из сил.

Положив Тину на землю, я принялся извлекать барсучонка из сети. Я боялся, что он меня укусит, но зверёк полностью доверился мне и не пытался сопротивляться — то ли потому, что совсем изнемог, то ли потому, что пока ещё не научился ненавидеть людей.

Наконец я освободил детёныша и взял его в руки. Он был размером с морскую свинку, которая жила у нас в школе, когда я учился в младших классах. Как же её звали? Снаффи?

Да, точно, Снаффи.

Я огляделся по сторонам: может быть, его мать где-то рядом? Она наверняка уже приходила за ним.

Куртка была мне очень велика. Её отдал отец, и она была похожа на те штуки, в которые заворачиваются бездомные, чтобы поспать. Я положил барсучонка в карман, взял на руки Тину и пошёл домой.