Барышня с подвохом или гонка на выживание продолжается

3. Первые "гости"

Три дня компания с удовольствием и любопытством обследовала поместье и знакомилась со слугами.

Оказалось, что защита активированная батюшкой Надежды перед смертью выкинула всех чужаков из-под купола, а потому часть персонала из тех, что давали клятву Роду остались. Впрочем, был и огромный минус в том, что выпустить она их тоже не могла, а потому пятеро из случайных узников тут же рванула кто в город, кто в деревню, чтобы повидаться и главное обрадовать семьи.

Всего выживших оказалось восемнадцать человек. Некоторые из них успели спрятаться кто на конюшне, кто в других строениях, а уже знакомого Фомича нападение и вовсе в подвале застало, когда он с помощницы поварихи и мальчишкой, что работал на подхвате, вино к праздничному обеду доставал.

— На нас, слуг, видимо время тратить не захотели, потому и не трогали сильно. Даже в подвал дверь хоть и захлопнули, но магию не пускали. Вот так и получилось, что уцелели мы, да помочь не смогли, — развел руками мужчина.

Надежде даже показалось, что старый слуга чувствует себя виноватым в том, что выжил и, улыбнулась ободряюще.

— Быстро они действовали. Все же господа на праздничный обед, в одном месте собрались, а тут вдруг несколько автомобилей подлетели, да омнибус большой, а из него куча воев в черных масках посыпалась. Кто же им сопротивляться то смог бы, если из мужчин батюшка ваш остался, несколько братьев ваших, да двоюродных с пяток душ. Женщин-то и считать смысла нет, а охрану и дворовых мужиков, вои в первую очередь положили, — вздохнул Фомич расстроено.

— Мне, ваша светлость, потом Найка, что за печью забилась так и сказывала, что ранен сильно Константин Валентинович был, но до входа в родовое хранилище дополз, а дальше у него видимо сил уже не хватило, вот он полную защиту враз активировал, да и помер сразу. Это потом мы его умершего нашли да вместе с другими похоронили. Без священника правда, обошлись, но молились мы все и помин справили как полагается, да и кресты знатные поставили, а вы уж если решите, то камни то сами и закажите.

Фомич снова помолчал, вздыхая горестно, а потом пообещал Надежду проводить на могилы.

Девушка покивала согласно, но дело на завтра отложила. С одной то стороны погибших ей было жалко, а с другой, людей этих она знать не знала, а потому большой тоски не испытывала.

Вообще, большая, просторная, светлая трехэтажная усадьба, напоминающая виденные дворцы ее мира, понравилась девушке безумно, но одну вещь практичная Надежда усвоила сразу — содержать такой дом без дополнительных источников дохода у нее не получится.

Получалось, что если даже не брать новых слуг на места погибших, а оставить тех восемнадцать человек, что уцелели, то все равно денег требовалось прорва. А ведь надо было купить корма отощавшим, оставшимся всего двум коровам, курам и еще кое-какой живности.

Не помогла даже найденная сокровищница, которую показал Надежде Петр Васильевич, и собранные верным Фомичем драгоценности с погибших. Продавать их, как и найденные золотые монеты было глупостью — все равно когда-то закончатся и то, что требуется четкий план по организации и развитию своего доходного дела, девушка понимала четко.

Три дня Надежда думала и прикидывала, как выкрутится из непростой ситуации, а на четвёртый появились хоть и не желанные, но ожидаемые гости — примчался бывший опекун с теткой.

— Наденька, что же ты не сказала, что в тебе магия-то проснулась? — бросилась к девушке Марья Варфоломеевна, — как же так? Вот радость-то какая! А мы как обновленную книгу боярских родов увидели, так сразу все дела бросили и к тебе поехали. Ну, милая, зачем же ты к источнику то ходила? Как же он тебя Главой рода признал? Вот же глупость несусветная!

Надежда попыталась вырваться из цепких объятий дамочки, и ей это даже удалось, но вставить хоть слово в монолог тетки так и не успела.

— Не переживай, детка, все ошибаются. Сейчас Никола Андреевич посмотрит все и придумает, что дальше нам делать. Как же хорошо, что ты защиту сняла, а то у Лильки магии до сих пор нет и не известно, появится ли вообще, — продолжала трещать прилипала, — а так мы тебя и замуж удачно выдадим и заботы на себя возьмем. Ты кстати в сокровищницу ходила уже? Давай вместе посмотрим, на что рассчитывать придется. Не переживай, мы все, посчитаем и на хранение заберем. Ни одной монетки, ни одного камешка не пропадет.

Тётка выдохнула, видимо даже ей на одном дыхании столько говорить сложно оказалось, а Надежда, ухмыльнулась понятливо. Ага, сохранят они. Если для себя только. А вот ее, сомнительные родственнички точно обобрать попытаются.

Своей бесцеремонностью, недалёким умом и навязчивой жадностью, гости надоели ей уже через полчаса. Последней же каплей стала оплеуха замешкавшемуся Фомичу и следующий затем приказ Васильчикова, собираться и перебираться к ним в имение.

Еле сдержавшаяся злобный выпад Надежда поджала губы и бросила сердитый, укоряющий взгляд на наблюдающего за представлением Петра Васильевича, который и уговорил ее принять «гостей», чтобы выяснить чего те хотят, да и этикет по гостеприимству (будь он неладен) не нарушить.

Наставник ухмыльнулся в ответ и пожал плечами недоуменно — вроде как, меня это все не касается и вообще, это твоя зона ответственности, сама и справляйся.

— Скотина! — буркнула себе под нос недовольная девушка. — Тоже мне дрессировщик нашелся. Я и без этой репетиции справлюсь, когда дело до выхода в высший свет дойдет.

Впрочем, родственник ее взглядов не разделял абсолютно, видимо потому и улыбался ехидно, ожидая или действий решительных или просьбы о помощи.

Решив, что цирк этот ей надоел и с вежливостью пора заканчивать, Надежда сделала глубокий вдох, а потом, обернувшись к вовсе распоясавшимся гостям, и вовсе выгнула бровь в наигранном удивлении.

— В ваше поместье? Зачем? С какой стати? — хмыкнула она сухо, глядя прямо в бесцветные, словно выгоревшие глаза Николая Андреевича, — насколько я помню, ваша семья отказалась от бесполезного инвалида, денег на операцию пожалела, так, что прав на меня вы больше не имеете. И это если не брать в расчет мое наступившее совершеннолетие и признание источником как Главы Рода Иворовых. Так, что извиняйте «дорогие родственнички», но боюсь, вы опоздали, — развела она руками, — ничего вам тут не перепадет.

Уже не скрываясь, девушка улыбнулась ядовито, а бывший опекун даже зубами заскрипел от негодования.

Подскочив и перебирая тощими ногами в неудобных туфлях с золочеными пряжками, он сделал два круга по гостиной и резко остановился перед Надеждой.

— Ах, ты, тварь! Вот как ты заговорила? Смелости набралась, пока по улицам побиралась? — зашипел Васильчиков злобно, — неужели ты маленькая дрянь решила, что можешь сама решать что-то? Даже не надейся! Мало ли, что там каменюка ваша решила. Никто не примет тебя в высшем свете, — высокомерно добавил он, и тут же прибавил металла в голосе, — собирайся, ну быстро! Тебе еще прощение у меня сегодня вымаливать, а я решать буду — стоит ли принимать его и на каких условиях простить.

В какой-то момент Надежде стало даже страшно от непробиваемой уверенности мужчины, потом, вспомнив, что за ее спиной еще куча народу, включая друзей и слуг, она вдруг успокоилась.

— Все сказал? — уточнила девушка холодно, — ну а теперь пошли вон. Оба!

Воздух в комнате словно наэлектризовался.

Охнула, покрываясь некрасивым красными пятнами на смазливой мордашке, Марья Варфоломеевна, побелел от негодования, все еще не поверивший, что его так просто выкидывают из поместья бывший опекун.

— Что? Да как ты смеешь? — начал заводиться он, но церемониться с незваными гостями Надежда больше не собиралась.

Не дожидаясь новых споров и оскорблений, девушка привстала кресла и опустив руку вниз пустила ледяную волну в сторону родственников.

— Отныне, вы нежеланные персоны в моем доме, — сказала она хмуро, но уверенно, — защиту настрою так, что вас прибьет, если еще раз сунетесь.

Тётка охнула еще громче, посмотрела с ужасом на ползущую в ее сторону волну льда и прижимая ладонь к открытому от страха рту живо рванула к выходу.

Последовавши за ней Васильчиков, почти выскочил из гостиной следом, но притормозил и резко остановился в арке прохода.

— Пожалеешь! Я до Государя дойду, — пригрозил он с ненавистью, — подожди, тварь неблагодарная, ты еще на коленях прощения молить будешь.

Вздохнув, Надежда проследила взглядом как, неуклюже запинаясь в неудобных туфлях, бывший опекун все же покинул имение и, бессильно повалившись в кресло, с которого вскочила пару минут назад, отозвала магию.

— А ведь это только первые гиены, что на легкую добычу понадеялись, — хмыкнула она тоскливо, — а сколько их еще будет?