Барышня с подвохом или гонка на выживание продолжается

43. Нападение

Домой Надежда с Петром Васильевичем и двумя охранниками в лице старшего Крохина и молодого парня Григория, нанятого накануне, возвращались в двенадцатом часу ночи.

Вообще то, к слову сказать, наставник предлагал снять несколько комнат в доходном доме и переночевать там, но злая и уставшая девушка уперлась и заявила, что спать будет только дома.

Спорить Петр Васильевич не стал, хотя и покачал головой неодобрительно. И вот теперь, в осенней непроглядной темноте, магомобиль пробирался по разбитой дороге как та пресловутая черепаха ожидающая потомство.

Надежда отмахнулась от наставника желающего обсудить все, что произошло за вечер (самой бы все обдумать да разобраться сначала) и, прикрыв глаза, сделала вид, что дремлет.

Вообще вечер оказался даже тяжелее чем она рассчитывала.

После истории со сбежавшим Васильчиковым последовала безобразная сцена с Марьей Варфоломеевной, которая наплевав на этикет и кучу народа, попыталась вцепиться в волосы девушки и кричала, что ее оболгали и она порядочная женщина и мать семейства.

— Лажа, все лажа, врет проклятая девка, — визжала она, когда слуги с трудом оторвали ее от племянницы и почти волоком вывели из зала.

Гости, которые и не надеялись на такое развлечение, были в восторге.

В результате инцидента, Надежда, как и на прошлом приеме, оказалась лохматой, потрёпанной и взвинченной до невозможности.

Тут-то не вовремя и появился ожидаемый царь с нимфой, приведенной в порядок и висевшей на его руке, словно груша на ветке. Он быстро нашел девушку глазами, приподнял брови в удивлении и хмыкнул насмешливо.

Надежда насупилась зло, а потом махнула мысленно рукой и, решив, что раз уже все случилось, то и переживать, смысла нет, расслабилась.

Дождавшись, когда Государь произнесет длинную, пафосную речь, и наконец, объявит бал открытым, Надежда улизнула в дамскую комнату и с помощью пойманной служанки как могла, привела себя в порядок.

К сожалению, до застолья, запланированного на девять часов вечера, покинуть мероприятие возможности не было и девушка, найдя уголок в конце зала, вполне комфортно пристроилась, облокотившись о мраморную статую.

Долго скучать ей не пришлось. Уже через несколько минут местоположение барышни вычислили и к укрытию потянулись первые любители сплетен.

Сначала подошла вполне взрослая дама в сопровождении двух молодых, лет по пятнадцать — шестнадцать дочерей, и, представившись боярыней Карповой, полюбопытствовала, что из сказанного ранее является правдой, есть ли у девушки жених на примете и действительно ли Надежда жила несколько лет на улице пока не вступила в наследство.

Пришлось девушке улыбаться мило и доверительно рассказывать, как ее, болезную, нашел Петр Васильевич и «благородно спас наследницу от ужасов улицы». Объяснять, что случилось это спустя год после изгнания опекуном, она не собиралась, а потому история, с точки зрения дородной Натальи Олеговны, оказалась скучной и не интересной — понятно же, что мужчина рода взял на себя финансовые затраты и жить на улице у той резона не было.

Разочаровав собеседницу, Надежда ухмыльнулась, но продолжала усиленно хлопать ресницами и изображать наивную простушку на выезде.

Несколько других дам также подходили якобы познакомиться, но также, чтобы укусить побольнее. Надежда доказывать, что- либо и спорить не стала, а все также изображала недалекую девицу, одаривая завуалированными гадостями в ответ.

Спустя еще какое-то время, к укрытию девушки потянулись мужчины всех возрастов. Некоторые из них пытались представиться и понравиться сами, а другие расхваливали своих сыновей и племянников от пятнадцати до сорока с лишним лет.

Как ни хотелось Надежде разогнать этих стервятников, но помня, что царь советовал прикрыться хоть каким-то мужем, девушка приглядывалась, все также натянуто улыбалась, кивала на комплименты и делала восторженное лицо, выслушивая особенно глупые высказывания потенциальных женихов.

К слову сказать, не все мужчины были плохими или глупыми. Было несколько вполне приличных и доброжелательных экземпляров и даже вполне симпатичных, на взгляд девушки, но, к сожалению, все они были продуктом воспитания этой реальности и не видели проблемы в наличии нескольких жен или наложниц.

Некоторые из них подходили со спутницами и флиртовали со свободной девушкой, не стесняясь молчаливых или просто равнодушно глядящих жен.

Как ни понравились Надежде некоторые мужчины, но подобное отношение к ней, как женщине, которую не воспринимают всерьез, а рассматривают как способ обогащения и удачное вложение, было неприемлемо.

К счастью, застолье после которого можно было покинуть бал, долго не затянулось.

Сидя примерно в середине одного из трех длинных столов, девушка еще целый час пострадала от повышенного, навязчивого внимания и наконец, когда все гости снова перешли в танцевальный зал, с чистой совестью сбежала с бала.

Вспоминая все, что произошло на светском сборище аристократов, Надежда не заметила, как задремала, а проснулась от того, что магомобиль остановился, дернувшись предварительно, потока ночного, холодного воздуха из двери, а также криков и шума, что раздавались из темноты.

Несколько дезориентированная, она замотала головой и вдруг обнаружила, что находится совершенно одна в салоне, а темноту за окном расчертили яркие, огненные, магические вспышки.

— Что? Твою же! Что происходит? — прошептала она и попыталась выбраться из салона.

Дверь, которую Надежда попыталась открыть, толкнули с наружи и злой голос наставника прохрипел:

— Сиди! Не вздумай выходить, это нападение!

Мгновенно проснувшаяся и пришедшая в себя девушка напряглась.

Что значит, не выходи? Они что, сами там сражаться решили?

Сразу вспомнилось, что Крохин хоть и является магом огня, то довольно слабым, а второй охранник, Григорий, и вовсе вроде магией не владеет. Или она ошибается?

Решив, что уточнит все следующий раз, Надежда подвинулась к двери с другой стороны и, немного приоткрыв дверь, выскользнула наружу.

Все, что происходило снаружи, не понравилось ей однозначно.

Оказалось, что второй охранник все же маг, хотя и непонятно какой, поскольку держал щит наравне с наставником, а вот начальник охраны посылал в темноту небольшие огненные шары, но пока, кажется безуспешно.

— Надежда, тут опасно! Вернись в салон, — рявкнул обернувшийся Петр Васильевич, не опуская защиту, — их не менее семи и они прячутся в темноте за деревьями. Ты тут ничего сделать не сможешь!

Надежда бросила разъярённый взгляд на родственника, но спорить с ним посчитала бессмысленной тратой времени. Так, стоя под подрагивающей защитой, она вглядывалась в темноту, откуда с нескольких сторон одновременно, летели огненные шары и воздушные, закручивающиеся вихри.

К ее неудовольствию, ноги в тонких, бальных туфлях, намокли и замерзли мгновенно. Переступив с ноги на ногу, она присела на корточки, чтобы не выглядеть мишенью, и присмотрелась. Земля, мокрая после снега с дождем была напитана влагой и чуть подмерзшей от холода.

— Интересно, — прошептала она, пригляделась, откуда летят огненные росчерки с воздушными вихрями, и опустила руку в ледяную грязь.

Некоторое время ничего не происходило, но вдруг, водная переливающаяся дорожка побежала из-под руки девушки, расширилась, потекла в темноту и вздыбилась острыми ледяными иглами.

Из леса послышался болезненный крик, другой, нападение резко прекратилось и все стихло.

Наставник с охранниками переглянулись, бросили быстрый взгляд на девушку, но защиту не опустили.

Некоторое время стояла звенящая тишина, но вдруг, на дороге послышался цокот копыт и, из-за поворота выскочила конная повозка, называемая пролеткой. Петр Васильевич чертыхнулся, оборачиваясь, и тут же сместил щит в сторону.

Коляска заскрипела рессорами, или что там у нее имеется, чуть не врезавшись в магомобиль, вильнула в сторону, почти съехав с дороги, а кучер закричал, спрыгивая на землю и останавливая испугавшуюся лошадь.

Ждать пришлось не долго. Из коляски выскочил молодой человек, лет двадцати или двадцати двух, с удивлением оглядел напряженных людей под магическим щитом и нахмурился.

— Что здесь происходит? — спросил он недоуменно, поддерживая рукой прихваченный с собой переносной светильник.

Надежда, пытаясь вспомнить, где видела мужчину, пригляделась к нему внимательно.

Тот же, оглядев всех и заметив ее интерес, покраснел вдруг, что даже в свете висевшего над головой огонька стало заметно, поклонился и улыбнулся нерешительно.

— Петр Васильевич, Надежда Константиновн, мы не представлены. Что здесь произошло? — и, заметив, что смотрят на него настороженно, поклонился великосветски.

— Приношу извинения, если помешал. Боярич Острожский Мирослав Борисович, третий сын боярина Острожского к вашим услугам. Надежда Константиновна, вы наверно не помните, но я сидел во время праздничной трапезы неподалеку. За тем же столом, что и вы, по диагонали, справа, — парень запнулся и улыбнулся виновато, — прошу простить меня, барышня, на балу за вами ухаживало много именитых бояр и бояричей. Я очень хотел, но не посмел подойти, чтобы представиться.

Надежда приподняла бровь в недоумении и покосилась на Петра Васильевича. Тот ее не подвел.

— Род захудалый, сын не наследник, так что шансов привлечь такую барышню как ты, нет, вот родственники и не стали представлять его, — шепнул на ухо наставник, — впрочем, с дядей его ты перед самым застольем имела удовольствие познакомиться. Анатолий Сандрович, высокий такой, импозантный, лет сорока.

Надежда нахмурилась вспоминая.

— А, это который раздутый от самомнения, приперся в сопровождении двух наложниц и все хвалился какой он самец в постели? — припомнила она, скривившись, припоминая самовлюбленного идиота и тут же смутилась, напоровшись на взгляд растерянного парня.

Тот, понимая, что речь идет о его родственнике, покраснел еще больше, а девушка улыбнулась виновато.

— Простите, Мирослав Борисович, я не хотела обидеть вас и вашего родственника, просто очень уж своеобразный у вас дядюшка оказался, — повинилась не слишком убедительно.

Острожский криво улыбнулся.

— Ничего, Надежда Константиновна, я понимаю. Анатолий Сандрович действительно личность… необычная, — признался он, замявшись на последнем слове.

К сожалению, на том светские разговоры и прервались.

Нападающие видимо пришли в себя, после неожиданных ледяных игл и, несмотря на пополнение потенциальных защитников, возобновили нападение. В ослабший щит наставника вдруг влетело целых три огненных шара усиленных воздушной магией. Раздался треск, что-то похожее на небольшой взрыв и схлопнувшийся щит поднял волну, что подхватила компанию, раскидывая в разные стороны.

Неудачно отлетевшая Надежда охнула, схватилась за бедро и, судя по всему разбитое колено и застонала.

— Вот же, идиоты. Уходить надо было, пока возможность была, а не разговоры дурацкие вести, — чертыхнулась она, даже не пытаясь подняться и вглядываясь в темноту наступающего леса.

Некоторое время ничего не происходило. Прислушиваясь, Надежда определила, что Петр Васильевич находится совсем рядом и что охранники также не пострадали.

Отозвавшись тихонько и заверив, что все у нее нормально, девушка собралась уже пробраться к магомобилю, чтобы использовать его как укрытие, но тут в него влетело, что-то светящееся и мир взорвался яркими красками, освещая дорогу и часть леса кровавыми всполохами.

Девушка вновь охнула и зависла, уставившись перепуганными глазами на огонь, пожиравший ее любимый, новенький магомобиль.

— Сволочи, — прошептала она растеряно.

Прервал ее страдания наставник.

— Надя, назад! Уходи лесом, напрямки тут не далеко. Они обошли нас! — закричал вдруг Петр Васильевич, поднимаясь в полный рост и встав спиной к спине с охранниками, создал новый щит.

Надежда, оказавшаяся за кругом защиты, и чуть в тени, нахмурилась: — они, что, решили оставить ее?

Почти минуту девушка соображала, тряся тяжелой после падения головой, а потом пришло понимание, что мужчины решили принять удар на себя, давая ей уйти с места побоища. Задержать? Спасти ценой собственных жизней?

— Э, нет, так дело не пойдет, — зашипела она, чувствуя, как поднимается злость и бурлит адреналин в крови, — Иворовы так просто не сдаются! Сами напросились, теперь, не уйдете, уроды трусливые.

Собравшись силами, Надежда подобрала подол длинного платья, заткнула его за поясок на талии и поползла вперед, морщась от боли в разбитых коленях, и держась темной, не освещенной горящей машиной стороны.