Советские историки начиная с 20-х гг. и до наших дней ведут большую и плодотворную работу по изучению истории возникновения, социальных корней и разгрома басмачества.
Существующая по данной теме литература уже подвергнута специальному историографическому анализу[2]. Обществоведы СССР ведут успешную борьбу с фальсификаторами истории басмачества, отстаивая правду истории и разоблачая вымыслы и мифы многочисленных «советологов».
В формировании советской историографии, связанной с проблемой разгрома басмачества, наблюдаются определенные закономерности. Освещая их, обратим внимание на следующие моменты.
Изучение истории советского общества, гражданской войны, в том числе басмачества, началось в годы, когда в Туркестане еще полыхало пламя борьбы за победу Советской власти. Наиболее характерной особенностью «эмбрионального» состояния историографии было то, что начинавшие исследовать историю становления советского общества сами активно боролись с его врагами. Это объяснялось не только отсутствием профессиональных историков и сложившихся архивов, но и тем, что процесс накопления знаний только начинался и участники борьбы с басмачеством стремились полученный опыт сделать достоянием широких народных масс. Поэтому изучение событий с самого начала приобрело огромное политическое и воспитательное значение.
История басмачества, как и некоторые другие темы истории советского общества, стала областью знаний, где развернулась острая идеологическая борьба. Историки-коммунисты, не снявшие еще солдатских шинелей или находившиеся на партийно-советской работе, пытались осмыслить ход исторических событий, происходящих у них на глазах. В центре их внимания находились не только боевые действия на туркестанских фронтах, но и такие важные проблемы, как классовая природа басмачества, его политические цели и роль международного империализма в организации басмаческих сил. В то же время те, кто выражал интересы национальной и русской буржуазии, феодально-клерикальных кругов и бывшего колониального чиновничества, фальсифицировали великие завоевания Октября, национальную политику Коммунистической партии и ход самой гражданской войны. Так советская историческая наука уже на заре существования государства рабочих и крестьян вступила в непримиримую борьбу с идеологами враждебного классового лагеря. Следует отметить, что и историки-коммунисты не все и не сразу смогли правильно оценить историю становления и упрочения Советской власти в регионе, историю Коммунистической партии Туркестана в годы гражданской войны, историю борьбы с басмачеством.
Вместе с тем уже в то время в литературе закрепляется мнение, что басмачество — контрреволюционное явление, которое «питается в первую голову реальной поддержкой байства, богачей-спекулянтов» и вследствие этого ведет борьбу с «мирными кишлачниками», которые находятся «на стороне Советской власти». Эти мысли присутствуют в статьях Назира Тюракулова, М. Шкляра[3].
В связи с изучением состава ферганских и хорезмских басмачей А. Виноградов, В. А. Гурко-Кряжин и другие авторы поднимают вопросы о роли английских империалистов в организации басмачества[4].
Однако далеко не вся литература, изданная в нашей стране, объективно отражает историю басмачества.
В реакционной буржуазной историографии для доказательства некоторых положений и идей басмачества часто используется книга троцкиста Г. Сафарова «Колониальная революция (опыт Туркестана)», опубликованная в 1921 г.[5]
Г. Сафаров, например, считал, что, поскольку в Туркестане господствовали докапиталистические отношения, здесь не могли быть созданы социально-экономические и политические предпосылки революции. По этой же причине трудящиеся местных национальностей якобы не были подготовлены к восприятию идей социалистической революции и Советской власти. Так в историографии появляется взгляд «об экспорте» революции из Советской России в национальные окраины.
Г. Сафаров, полностью игнорируя мероприятия Советов по ликвидации наследия царизма, высказал мнение, что Октябрьская революция в Туркестане закрепила колонизаторский характер власти. «Пролетарская диктатура здесь с первых же шагов приняла типично колонизаторскую внешность»[6], — писал он. Так родилась «теория» о продолжении Советской властью старой колониальной политики русского царизма, ставшая исходной для всех фальсификаторов истории народов Средней Азии. «Колониальный характер Советской власти» в Туркестане не только не изживается, но, по домыслам Г. Сафарова, еще больше «усугубляется» в связи с полным окружением Туркестана фронтами[7] гражданской воины.
Такие исходные позиции автора не соответствуют действительности. Известно, что в эпоху империализма к анализу предпосылок социалистической революции надо подходить с позиций положения мировой системы империализма в целом. Именно такой подход дает возможность исследовать историю свершения и победы социалистической революции в Туркестане как закономерный и исторически неизбежный процесс развития общества.
В. И. Ленин требовал учитывать возможность перерастания антифеодальных и национально-освободительных революций в социалистические. Он писал: «Социальная революция не может произойти иначе, как в виде эпохи, соединяющей гражданскую войну пролетариата с буржуазией в передовых странах и целый ряд демократических и революционных, в том числе национально-освободительных, движений в неразвитых, отсталых и угнетенных нациях»[8].
Ленинский подход предполагает анализ предпосылок революции в Туркестане и изучение национальноосвободительной борьбы, на которую поднимались его народы, не изолированно, а в тесной связи с рабочим движением в России и деятельностью Коммунистической партии, частью которой были большевистские организации в Средней Азии. Руководствуясь ленинским учением, советские историки пришли к выводу, что «победа социалистической революции в Туркестане явилась результатом совместной героической борьбы трудящихся всех национальностей под руководством русского рабочего класса во главе с Коммунистической партией, сумевшей соединить разнородные процессы в единый мощный революционный поток, тем самым придав назревшим объективным возможностям могучую силу действия»[9].
Объективистски и упрощенчески Г. Сафаров трактовал вопрос о басмачестве. Он заявлял, что басмачество возникло «на почве экономического кризиса, разрушившего хлопковое хозяйство»[10]. Классовый анализ причин возникновения басмачества подменен здесь вульгарно-экономическим. Известно, что басмачество является проявлением классовой борьбы байства, местной буржуазии и реакционного мусульманского духовенства против диктатуры пролетариата. Экономический кризис и упадок хлопководства были использованы главарями басмачества, а само басмачество только усугубило тяжелое хозяйственное положение.
Как определял Г. Сафаров степень участия в басмачестве трудящихся местных национальностей? Если, считал он, «Туркестанская Советская власть противостоит мусульманской бедноте как чуждая и враждебная сила»[11], если «красногвардейская атака… еще больше привязала киргизскую, узбекскую и туркменскую бедноту к своим манапам, баям и улеме»[12], то этой бедноте ничего другого не оставалось, как идти в ряды басмачей. События, связанные с объединением басмачей и так называемой кулацкой «Крестьянской армии», он характеризует как «заключительный аккорд колонизаторской эпопеи»[13].
Кто же боролся в Туркестане с басмачеством и другими контрреволюционными силами? Ответ у автора один — в первую очередь Красная Армия, состоявшая, по Сафарову, из «деклассированных элементов». Но и эта оценка, очевидно, оказалась недостаточной, и он тут же добавил, что в ее рядах находились представители «колонизаторской партизанщины»[14].
Указанные взгляды Г. Сафарова не подтверждены в книге какими-либо документами, конкретными материалами из жизни народов Средней Азии в первые годы Советской власти, а являются по существу голым теоретизированием и в целом выпадают из формировавшейся советской историографии. Г. Сафаров и не пытался изучать факты, сделать хотя бы попытку осуществить научный подход в рассмотрении поднятых вопросов. Лишь немногие авторы из его ближайшего окружения (Е. Козловский, Г. Скалов, С. Гинзбург и др.) некритически восприняли отмеченные мысли. Небезынтересно отметить и то, что впоследствии Г. Сафаров, будучи активным участником троцкистско-зиновьевского оппозиционного блока, на практике показал себя противником ленинского плана строительства социализма в СССР.
В противовес Сафарову целая группа историков, публицистов и государственных деятелей — Ф. Ходжаев, П. Алексеенков, С. Айни, Н. А. Паскуцкий, Ди-Мур и др.[15] стремились объективно осмыслить историю борьбы с басмачеством. Так, в книге известного среднеазиатского писателя и историка Садриддина Айни заложена основа изучения истории басмачества на территории Бухарской народной /советской республики. Ди-Мур, исследуя те же сюжеты, писал, что восточнобухарское басмачество с начала до конца развертывалось «под знаком реакционного феодализма, пытающегося вокруг широкой панисламистской программы объединить все антисоветские, контрреволюционные элементы». Развивая этот исходный тезис, Ди-Мур показал, что проповедуемые эксплуататорскими верхами и духовенством лозунги об общности интересов и целей коренных жителей Средней Азии чужды трудящимся массам и «рассчитаны лишь на тонкий слой мусульманской интеллигенции и купечества»[16]. Главарями басмачества, отмечал Ди-Мур, выступали бывшие беки, муллы, чиновники, турецкие офицеры.
Большой вклад в дальнейшее изучение истории басмачества в 30-х гг. внес П. Алексеенков[17]. Он довольно подробно проследил отличие дореволюционного басмачества от послеоктябрьского, охарактеризовал процесс классовой дифференциации в туркестанском кишлаке. Послеоктябрьское басмачество, писал он, «по своему существу ни в коей степени не было продолжением или развитием дооктябрьского басмачества», оно «взяло от дооктябрьского басмачества в основном лишь его внешнюю форму, а по своему существу оно представляло собой независимое от него движение, имело совершенно особые социально-экономические причины и ставило перед собой в значительной степени иные, чем дооктябрьское басмачество, цели»[18].
П. Алексеенков коснулся и роли субъективного фактора в формировании басмачества. Он твердо стоял на том, что ошибки в области национальной политики не могли быть «причиной возникновения басмачества»[19]. Они, по его мнению, лишь были использованы контрреволюционными силами в своих целях. Кроме того, П. Алексеенков показал, что в басмачестве для совместной борьбы против Советской власти в единый блок объединились местные эксплуататоры и русское кулачество.
В 40-е и 50-е гг. делаются новые шаги в изучении проблемы. Роли английского империализма в организации басмачества, снабжении его оружием и боеприпасами были посвящены работы С. П. Тимошкова и А. X. Бабаходжаева[20]. Впервые в советской историографии, использовав богатый материал, авторы показали, как английский империализм планировал свою агрессивную политику по отношению к Советскому Востоку, какие цели преследовал и какими методами стремился их достичь. Следует отметить, что политика американского империализма в Средней Азии и методы ее осуществления еще слабо изучены.
Внимание историков привлекала и роль Туркко— миссии ВЦИК и СНК РСФСР и Туркбюро ЦК РКП (б), Средазбюро ЦК ВКП(б) в борьбе с басмачеством после окончательного соединения Туркестана с центром страны (сентябрь 1919 г.)[21]. В результате постановки этой темы и привлечения новых источников, главным образом извлеченных из центральных архивохранилищ, более основательно стала исследоваться деятельность ЦК партии, Советского правительства и их полномочных органов в Туркестане по организации борьбы с басмачеством. Был изучен ряд аспектов партийно-политической работы среди трудящихся местных национальностей, показано изменение тактики борьбы с басмачеством, осуществленное под руководством М. В. Фрунзе и В. В. Куйбышева. Одновременно наметились новые темы исследований: широкое привлечение представителей местных национальностей в Красную Армию и на фронт борьбы с басмачеством, деятельность партийных и советских организаций в кишлаках и аулах и др.
В 40-х — начале 50-х гг. продолжалось изучение истории борьбы с басмачеством в районах современной Киргизии, Туркмении, Таджикистана[22]. Заслугой Азиза Ниалло (А. В. Станишевского) и Π. П. Никишова является попытка показать борьбу с басмачеством в Киргизии начиная с возникновения первых банд и до середины 20-х гг. В трудах по этой проблеме наряду с другими вопросами рассмотрена борьба частей Красной Армии, сформированных из трудящихся местных национальностей, с басмаческими шайками.
Вместе с известными успехами в изучении истории борьбы с басмачеством в те годы имелись и некоторые существенные недостатки, которые до конца 50-х гг. в определенной мере объяснились довольно узкой Источниковой базой. В научный оборот не были введены ценнейшие материалы центральных и местных архивов. Недостаточное внимание уделялось изданию воспоминаний активных участников гражданской войны, в результате чего некоторые важные стороны исторического процесса оставались почти неисследованными. Сказывались также отрицательные последствия культа личности, вследствие чего не раскрывалась в нужном объеме решающая роль народных масс, в особенности роль трудящихся местных национальностей, в борьбе с интервентами, белогвардейцами и басмачами, не исследовалась роль В. И. Ленина как организатора и руководителя побед в гражданской войне, слабо освещалась деятельность местных партийных и советских организаций по руководству трудящимися массами. Имена многих партийных, советских и военных деятелей, сыгравших большую роль в борьбе с басмачеством, в работах почти не упоминались.
Преодоление этих и некоторых других недостатков проходило в творческой обстановке, созданной после решений XX съезда партии, в ходе освоения новых источников, ставших доступными для исследователей, в условиях роста кадров историков Средней Азии. Особенно большое значение имели «новые сборники с публикациями из ленинского идейно-теоретического наследия («Военная переписка», XXXVI Ленинский сборник), переиздание протоколов VIII, IX и X съездов РКП (б). Постепенно сказались результаты деятельности окрепших и развернувших творческую работу институтов истории союзных академий наук и филиалов ИМЛ при ЦК КПСС. Последними были опубликованы сборники воспоминаний участников Октябрьской революции и гражданской войны в Средней Азии[23]. Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС подготовил и издал в 1960–1961 гг. трехтомный сборник документов «Из истории гражданской войны в СССР», часть документов которого отражает историю борьбы с басмачеством.
Пониманию специфических условий борьбы с басмачеством в Туркмении, а также уяснению мобилизующей роли местных партийных организаций помогают книги Ш. Ташлиева и М. Языковой, а также монография М. IL Покровского[24].
Для среднеазиатской историографии особенно важное значение приобрело появление тематических сборников ленинских произведений, затрагивающих историю Средней Азии, например: «В. И. Ленин о Средней Азии и Узбекистане» (1957) и «В. И. Ленин о Средней Азии и Казахстане» (1960). Вышли в свет также «Резолюции и постановления съездов Коммунистической партии Туркестана (1918–1924)» (1958), «Письма трудящихся В. И. Ленину (1917–1924 гг.)» (1964), «Трудящиеся Туркменистана В. И. Ленину» (I960). Теоретический и источниковый арсенал обществоведов Средней Азии обогатили Полное собрание сочинений и Биохроника В. И. Ленина.
Характерными особенностями начавшегося во второй половине 50-х гг. этапа исследования истории разгрома басмачества являются углубленное специальное изучение темы, более широкая постановка вопросов, привлечение новых источников. Уже в начале 60-х гг. появляются книги и статьи по проблемам, не освещавшимся в ранее изданных работах. Это относится прежде всего к вопросам интернационального сплочения трудящихся в борьбе с басмачами, а также к некоторым аспектам роли английского империализма как вдохновителя и организатора басмачества.
Роль международного, в первую очередь английского, империализма в развязывании и расширении гражданской войны в Средней Азии, в организации и руководстве басмачеством исследована А. X. Бабаходжаевым. В его книгах на основе дополнительных источников дается новое понимание ряда принципиальных сторон во внешней политике английского империализма[25].
Заслугой А. X. Бабаходжаева является рассмотрение политики английского империализма в Средней Азии, Афганистане и Иране под единым углом зрения. Такая постановка вопроса дала возможность выяснить два важнейших аспекта темы: значение разгрома английской интервенции и басмачества в Средней Азии для развертывания освободительного движения в Афганистане и Иране; взаимосвязь борьбы народов Средней Азии и Среднего Востока против общего врага. Этот ракурс, как убедительно показал А. X. Бабаходжаев, не противоречит тому факту, что трудящиеся Средней Азии под руководством Коммунистической партии сражались за социализм, а народы Среднего Востока вели национально-освободительную борьбу.
А. X. Бабаходжаев широко использовал партийные документы, что позволило ему дать правильную политическую оценку целям и методам английской политики после победоносного завершения гражданской войны в центре России. Он показал, как после провала открытой интервенции английские империалисты перешли к организации антисоветских заговоров и мятежей, расширению басмаческих выступлений, подстрекая пограничные государства на антисоветскую агрессию, мечтая в конечном итоге о реставрации капитализма в нашей стране.
Известный вклад в изучение басмачества внесла книга М. Иркаева[26]. Большое место в ней отведено внутренним и внешним условиям возникновения басмачества, характеристике социальных корней и причин его значительного усиления в тот момент, когда во всей стране началось восстановление народного хозяйства. Автор справедливо утверждал, что социальной базой басмачества были феодалы, духовенство, чиновничество, байство и нарождавшиеся буржуазные элементы[27]. Рассматривая степень участия трудового населения в басмачестве, Иркаев приходит к общему выводу, что «в начальный период на территории Таджикистана басмачество имело значительный размах за счет отсталой и обманутой части населения»[28]. Участие трудовых масс в басмаческих бандах прослеживается в книге на всех этапах. Автор справедливо считал, что большинство трудящихся местных национальностей не примыкало к басмачам. Он писал, что «многие дехкане с первых же дней революции пошли за ней (новой властью. — Авт.), активно боролись за утверждение и укрепление власти Советов», что «значительная часть трудовых дехкан в начале борьбы за власть Советов занимала выжидательную позицию, затем в скором времени, познав плоды революции и советского строя, также начала поддерживать политику Советской власти»[29].
Успехи историографии гражданской войны в Средней Азии и Казахстане, накопление фактического материала, решение ряда принципиальных вопросов, а также рост кадров историков, сгруппировавшихся вокруг филиалов ИМЛ и институтов истории академий наук среднеазиатских республик и Казахстана, способствовали активизации исследовательской работы по истории партийных организаций. Вышли в свет монография по истории Туркестана, где широко освещается эта тема[30], книги по истории отдельных республик и их компартий[31], другие историко-партийные труды[32].
Заслугой авторов этих работ является исследование борьбы против басмачества как составной и неразрывной части борьбы со всей среднеазиатской контрреволюцией, углубленное изучение истории ленинского решения национального вопроса в Туркестане и осуществления политики привлечения широких народных масс к защите республики, что обеспечило прочный военнополитический союз рабочих и крестьян всех национальностей Средней Азии.
В исследованиях 60-х гг. преодолен ряд недостатков и пробелов, присущих предыдущим изданиям, высказаны обоснованные мнения по некоторым вопросам, считавшимся ранее спорными или нерешенными.
Институты истории академий наук среднеазиатских республик и Казахстана, Казахский и Киргизский филиалы ИМЛ при ЦК КПСС совместно с архивными управлениями при Советах Министров и Центральными государственными архивами Казахской, Узбекской, Таджикской, Туркменской и Киргизской республик издали два тома документов о гражданской войне в Средней Азии и Казахстане[33]. Составители сборников выявили множество новых документов и материалов в архивах Москвы, Ташкента, Ашхабада, Алма-Аты, Фрунзе, Душанбе, Оренбурга, Астрахани и других городов. Опубликовано 1158 документов, часть которых впервые вводится в научный оборот. Среди них — документы, связанные с басмачеством. Большую ценность представляет постановление Совета Рабочей и Крестьянской Обороны от 25 декабря 1918 г. о «более энергичном наступлении на Оренбург» с целью ликвидации окружения Туркестана и соединения его с центром страны (т. I, с. 279), а также запись разговора по прямому проводу М. В. Фрунзе с И. П. Беловым 2 октября 1919 г. (т. II, с. 261–263). Эти материалы свидетельствуют о заботе В. И. Ленина, партии и Советского правительства о народах Средней Азии в тяжелые дни их жизни и борьбы. Впервые публикуемое письмо Деникина английскому генералу Маллесону (т. I, с. 363) еще раз подтверждает вывод советской историографии, что гражданская война в Средней Азии и Казахстане являлась составной частью борьбы во всей нашей стране. Оно раскрывает новый аспект роли английского империализма в антисоветской интервенции в Туркестане, о чем говорит и доклад Джунковского (одного из руководителей «Туркестанского союза борьбы с большевизмом») Деникину (т. I, с. 341), ответ последнего (т. I, с. 86–87), а также сообщение о связях басмачей с английским империализмом (т. II, с. 415–416).
История борьбы против басмачества в 1918–1923 гг. занимает большое место в двухтомнике «История гражданской войны в Узбекистане»[34]. Авторы этого издания, опираясь на успехи историографии предшествующего периода, сделали попытку решить ряд теоретических и методологических проблем (установить свою периодизацию гражданской войны в Средней Азии, показать закономерности и специфику политики «военного коммунизма» и нэпа в Туркестане и др.).
В двухтомнике приведен новый фактический материал о борьбе против басмачей, особенно на территории Бухарской и Хорезмской народных республик и Каракалпакии. Достоинством издания является глубокий анализ экономико-политической жизни народов Туркестанской республики, Бухарской и Хорезмской народных республик, без знания которой нельзя понять историю возникновения и краха басмачества. Более обстоятельно, чем это делалось ранее, раскрыта роль национальной политики партии при ликвидации басмачества в Фергане, показана хозяйственная, продовольственная и культурная деятельность партийных и государственных органов.
В этом издании впервые опубликованы некоторые документы ЦК РКП (б), Туркестанского бюро и Средазбюро ЦК партии за 1921–1922 гг., касающиеся борьбы против басмачества, показана их мобилизующая и организующая роль в разгроме врага, проанализированы материалы ряда местных партийных и советских органов.
Достижения в изучении басмачества были закреплены и приумножены в труде «История коммунистических организаций Средней Азии»[35]. Значение этой работы определяется не только тем, что в ней имеются написанные на высоком теоретическом уровне главы, излагающие историю партийного руководства борьбой против басмачества, но и главным образом тем, что в ней рассмотрен ряд теоретико-методологических проблем, имеющих большое значение для понимания закономерностей и особенностей разгрома контрреволюции в Средней Азии. К ним относятся: интернациональная миссия русского революционного пролетариата — руководящей силы в борьбе за освобождение трудящихся местных национальностей от социального и национального гнета; характер и особенности военнополитического союза рабочих и крестьян и его роль в победе над басмачеством; характер и цели народных революций в Бухаре и Хиве и процесс их постепенного перерастания в социалистические; закономерности некапиталистического пути развития народов Средней Азии; процесс консолидации большевистских организаций в условиях бывшей колониальной окраины; отношение Коммунистической партии к различным классам, политическим партиям и организациям, действовавшим в Средней Азии в первые годы Советской власти.
Это исследование вносит новые элементы в понимание сущности басмачества. В главе «Коммунистическая партия Туркестана в период иностранной военной интервенции и гражданской войны» на основе предыдущих научных разработок и привлечения нового материала дан объективный ответ на вопросы о социальноклассовой природе басмачества и о причинах его наибольшего размаха первоначально в Ферганской долине, а затем — на территории Бухары и Хорезма.
Сущность басмачества определяется «вооруженной формой борьбы свергнутых местных эксплуататорских классов против диктатуры пролетариата»[36]. И далее: «Подавление басмачества не составляло бы особой трудности, если бы в нем участвовали лишь эксплуататорская верхушка и деклассированные элементы. Между тем дело обстояло значительно сложнее, ибо в состав басмаческих шаек влилось немало трудовых дехкан»[37]. Авторами дано объяснение причин, по которым часть трудового дехканства примкнула к басмачам, и показаны революционные силы, ставшие на защиту Советской власти. Постановка проблемы именно в таком разрезе дала возможность наиболее объективно осветить борьбу против басмачества.
История борьбы против басмачества отражена в двух общих работах о гражданской войне в Туркестане Μ. X. Назарова и Ш. Т. Ташлиева и в монографии о периоде «военного коммунизма» Р. А. Наруллина[38]. Написанные главным образом в историко-партийном плане, эти исследования содержат богатый материал о мобилизующей и направляющей роли коммунистов Туркестана в борьбе с басмачеством.
Проблемы этой борьбы и осуществления ленинской национальной политики партии в Средней Азии отражены также в крупнейших обобщающих трудах по истории КПСС — многотомной истории партии и учебнике по истории КПСС под редакцией академика Б. Н. Пономарева. Так, в третьем томе «Истории Коммунистической партии Советского Союза», в главе; посвященной разгрому контрреволюции на окраинах страны, говорится о басмачестве как орудии «борьбы международного империализма против социалистической революции», о том, что в период мирного строительства его ликвидация явилась «важнейшей задачей местных партийных органов»[39].
В учебнике широко и глубоко показана национальная политика партии в действии, ее влияние на ликвидацию фактического неравенства бывших отсталых народов, помощь им всех народов России, и прежде всего русского рабочего класса. Названы имена выдающихся деятелей Средней Азии, воспитанных партией большевиков.
В историографии Средней Азии с конца 50-х гг. появляется новое направление, которое можно обозначить как изучение «персоналий». В литературе этого направления делается попытка нарисовать портреты руководителей и организаторов борьбы с басмачеством[40]. Различны биографии людей, о которых пишется в книгах данной серии, разные пути привели их в революцию в специфических условиях колониального Туркестана, эмирской Бухары и ханской Хивы, но цели у них были общие. Авторы показывают, как у партийно-государственных деятелей и героев гражданской войны вырабатывались воля и характер, мужество и бесстрашие, преданность интересам народа, что было так необходимо для борьбы с басмачеством.
Характерной особенностью данного направления историографии является исследование важных аспектов истории краха басмачества на примере деятельности революционеров. Эта работа должна быть продолжена, с тем чтобы создать целую галерею образов мужественных борцов за коммунистическое будущее, бессмертные подвиги которых являются вдохновляющим примером верности социалистической Родине.
В конце 70-х — начале 80-х гг. в условиях освободительной и справедливой борьбы афганского народа против международного империализма и сил внутренней реакции интерес к теме о среднеазиатском басмачестве вновь возрос. Советские историки, вооруженные большим опытом исследования коренных вопросов истории одной из особенно ожесточенных форм классовой борьбы — басмачества, попытались теперь ее осмыслить в свете борьбы афганских душманов против народной власти, а также других реакционных выступлений в странах Азии и Африки, направленных на свержение прогрессивных и демократических режимов.
В советской историографии в эти годы появляются новые обобщающие работы, подводящие итоги изучению истории борьбы с басмачеством в Средней Азии и намечающие перспективы дальнейшего исследования темы[41], а также стремящиеся проанализировать среднеазиатское басмачество в его сопоставлении с афганским душманством[42].
В трудах, написанных видными историками Москвы и Средней Азии, на основе достижений историографии предшествующего периода и новых теоретических и конкретно-исторических разработок отражены закономерности и специфические черты классовой борьбы в Средней Азии начиная с момента победы Великого Октября и до полного разгрома басмачества, показана историческая обреченность и неизбежность его окончательного краха.
Характерными особенностями новейшей литературы является то, что каждый факт, событие большого или малого масштаба строго документированы, поставлены в соответствующий хронологический и тематический ряд и научно обоснованы; в оборот вводятся все новые имена руководителей и рядовых участников борьбы с басмачеством, особенно из числа трудящихся и интеллигенции коренных национальностей Средней Азии и Казахстана, что в свою очередь опровергает некоторые измышления фальсификаторов истории. Советские авторы дают достойный отпор отдельным выступлениям «советологов», специализирующихся по среднеазиатской проблематике.
Б. В. Лунин и Э. Ю. Юсупов на основе анализа состава басмаческих и душманских банд показали сходство их социальных корней и истоков, разобрав методы и тактику действий — установили адекватность их задач и целей. Особое внимание авторы уделили обоснованию мысли о том, что и басмачество и душманство не могли бы так долго существовать без направляющей роли и неограниченной помощи со стороны реакционных кругов империализма.
Анализ развития научной мысли по теме за все время ее отражения в литературе позволяет прийти к следующим выводам.
В результате коллективных усилий большой группы историков республик Средней Азии и Казахстана, научных работников центральных исследовательских институтов выработана марксистско-ленинская концепция сущности и классовых корней контрреволюционного басмачества. Создана достоверная картина проходившей под руководством Коммунистической партии героической борьбы народов Средней Азии, защищавших завоевания Великого Октября от покушений объединенных сил белогвардейцев, басмачей и интервентов.
На основе марксистско-ленинской методологии решены многие кардинальные вопросы истории борьбы с басмачеством. По этой весьма важной для исторической науки теме написаны специальные исследования, в том числе монографии и статьи, разделы, главы и параграфы в обобщающих работах по истории гражданской войны в Средней Азии, истории среднеазиатских партийных организаций, в книгах по отдельным теоретическим вопросам, в той или иной мере связанным с классовой борьбой в 20–30-х гг. В центр внимания становится изучение решающей роли в этой борьбе трудящихся масс, руководимых Коммунистической партией. Доказано, что, борясь за сохранение Советской власти в Средней Азии, Коммунистическая партия создала и укрепила военно-политический союз между рабочим классом и трудовым дехканством, ставший решающей социальной и политической силой, которая обеспечила победу над врагом. Важнейшим фактором, способствовавшим укреплению этого союза в условиях Средней Азии, было неуклонное проведение Коммунистической партией ленинской национальной политики.
Не менее важным условием организации успешной борьбы против контрреволюции в Туркестане было оказание повседневной экономической и военно-политической помощи народам Средней Азии со стороны ЦК РКП (б), Советского государства и всего русского народа. Эта помощь цементировала дружбу народов России с народами Туркестана, Бухарской и Хорезмской народных республик.
Все полнее стала раскрываться роль Коммунистической партии, ее Центрального Комитета во главе с В. И. Лениным в разгроме объединенных сил интервентов и внутренней контрреволюции в этом регионе. Советскими историками многое сделано, чтобы в полном объеме показать теоретическую и практическую помощь, оказанную В. И. Лениным партийной организации Туркестана, его борьбу за идейно-организационное укрепление КПТ, за победу идей марксизма и пролетарского интернационализма в партийных организациях, возникших после победы Октября на восточных окраинах России. Благодаря умелому руководству ЦК РКП (б) во главе с В. И. Лениным, помощи полномочных органов ЦК и Советского правительства — Турккомиссии, Туркбюро (позднее Средазбюро) ЦК коммунисты Средней Азии, преодолев огромные трудности, исправив ошибки и недостатки в своей работе, сумели выковать многочисленные кадры местных работников и стать тем передовым отрядом рабочего класса и трудового дехканства, который возглавил борьбу за упрочение Советской власти и социалистическое строительство в крае, за победу в гражданской войне.
Историки дали в основном правильные ответы на такие сложные и важные вопросы, как социальноклассовая природа басмачества, причины его относительно длительного существования в отдельных районах Средней Азии, формы и методы иностранной интервенции, а также причины краха английской интервенции в Туркестане.
Большую роль в понимании причин краха басмачества сыграло исследование национальной и аграрной политики Коммунистической партии. В связи с этим началось изучение форм и методов вовлечения в социалистическое строительство трудящихся масс местных национальностей, их сплочения вокруг пролетариата и Коммунистической партии. В ряде работ показано, как в борьбе с басмачеством и другими контрреволюционными силами выковывался нерушимый союз советских народов, развивался пролетарский интернационализм.
Расширена, особенно в последнее двадцатилетие, проблематика работ, что дало возможность развернуть изучение ряда аспектов истории гражданской войны в Средней Азии, длительное время не исследовавшихся. Если в 20–30-е гг., например, внимание историков привлекал в основном только ход боевых действий на фронтах, то сейчас интенсивно изучаются состояние тыла, единство фронта и тыла, расстановка классовых сил и их изменение на различных этапах гражданской войны, создание и укрепление союза рабочего класса с дехканством в годы войны и роль этого союза в победоносном ее завершении, национальная и аграрная политика партии. Одновременно раскрываются методы политической организации трудящихся в условиях некапиталистического пути развития, формы их приобщения к активной политической деятельности, что являлось одним из важных условий разгрома басмаческих шаек. В памяти народа воскрешаются имена многих командиров и политработников, а также героев гражданской войны, незаслуженно забытых или ранее вовсе не упоминавшихся в историографии.
Однако до сих пор существует известная неравномерность в исследовании ряда проблем. Военная и политическая история борьбы с басмачеством изучена более полно по сравнению с социально-экономическими условиями его возникновения и разгрома.
Заканчивая обзор литературы по истории разгрома басмачества, следует подчеркнуть, что в 60–80-е гг. научный уровень исследований заметно повысился. Немаловажную роль в этом сыграли расширение источниковой базы, повышение квалификации историков, укрепление научно-исследовательских учреждений и кафедр общественных наук вузов Средней Азии. Основной формой исследования постепенно становится монография.
Таким образом, достигнуты новые качественные результаты в изучении темы. Вместе с тем нельзя считать, что все проблемы уже решены, что исследование темы полностью завершено. Впереди создание трудов, достойных требований, поставленных перед исторической наукой XXVII съездом КПСС.
Отдельную группу публикаций составляют монографии и статьи, направленные против фальсификации истории борьбы с басмачеством в Средней Азии[43].
Анализ указанной литературы позволяет выявить некоторые тенденции, характерные для развития данного направления советского обществознания. Рассматриваемая проблема является составной частью обширной литературы, посвященной борьбе с антикоммунизмом и антисоветизмом и направленной прежде всего против извращения национальной политики КПСС и Советского государства[44]. Книги и статьи И. С. Зенушкиной, В. И. Салова, М. И. Куличенко, Э. А. Ваграмова, Ю. И. Игрицкого и других советских историков приобретают большое значение в понимании целенаправленности фальсификации «басмаческой про блематики», ее места и роли в общем потоке антисоветизма. В монографиях X. Ш. Иноятова, Г. А. Хидоятова, К. М. Новоселова и др. показано, как зарождался и разрабатывался миф о «народном характере» басмачества, умалчивалась или затушевывалась роль англоамериканского империализма в возникновении и разжигании басмаческих выступлений, определении целей и задач, ставившихся перед басмаческими шайками и перед всем басмачеством в целом.
Литература, связанная с рассматриваемой проблематикой, играет свою роль не только в разоблачении реакционной и антисоветской сути буржуазной историографии. Она, несомненно, способствует утверждению в науке марксистско-ленинской концепции басмачества как одного из проявлений острой классовой борьбы в условиях диктатуры пролетариата.
В советской историографии обращено внимание на перераспределение центров, изменение «географии» изданий по басмачеству. Если в первые годы после победы Октября данная тема разрабатывалась первоначально в Турции, Англии, Германии, США и Франции, то ныне главными ее «очагами» стали США, Англия, ФРГ и Франция. Другая сторона этого вопроса состоит в том, что советские историки первоначально включились в борьбу против фальсификаторов из англоязычных стран и отчасти из ФРГ, а ныне выступают еще и против исказителей нашей истории из Франции.
Советские историки (Г. Хидоятов и др.) разоблачили истинное лицо и классовые цели фальсификаторов истории басмачества, показав, что некоторые из них являются изменниками Родины, платными агентами зарубежных разведцентров.
Советские исследователи обратили внимание также на то, что ряд современных буржуазных историков в какой-то мере изменили тактику своей фальсификаторской деятельности: вместо прежней беззастенчивой лжи, рассчитанной главным образом на малоосведомленного читателя, ныне они вынуждены признавать определенные успехи Советской власти, ее национальной политики. На этом фоне, под влиянием успехов советской историографии и деятельности прогрессивных авторов капиталистических стран происходит своеобразная «модернизация» взглядов на басмачество.
Однако признавая бандитский характер многих басмаческих шаек, грабеж ими мирного населения, современная «советология» не отступает от своего главного мифа — о «народном» характере басмачества.
Грубым вымыслом является утверждение Беннигсена, Броксап, Мортимера о том, будто бы в последние сорок лет в советской литературе почти не затрагивался вопрос о басмачестве и тема стала активно разрабатываться только с конца 70-х гг., обусловливая это исключительно событиями в Афганистане[45]. Предыдущий обзор литературы убедительно опровергает это заявление и подтверждает вывод советской историографии об увеличении потока работ буржуазных авторов по истории басмачества в связи с борьбой афганского народа против внутренних и внешних врагов. Уже в 60-е гг. Г. Хидоятов привел данные американского профессора Армстронга, свидетельствовавшие о том, что Средней Азии и Украине в американской литературе, касающейся «советской проблемы», посвящено наибольшее число работ[46]. Ныне эта тенденция закрепилась.
Высоко оценивая достижения советской историографии в разоблачении фальсификации истории басмачества, нельзя не отметить и некоторые ее спорные положения. Вряд ли абсолютно справедлива мысль о том, что «басмачество сыграло большую роль (выделено нами. — Авт.) в укреплении Советской власти», так как оно якобы «встряхнуло деревенскую бедноту в среднеазиатских кишлаках, провело резкую дифференциацию между имущими и неимущими, между богатыми и бедными в деревне. Быть может, впервые в истории (выделено нами. — Авт.) беднейшие элементы среднеазиатской деревни увидели всю эксплуататорскую верхушку во всем обличии, без прикрас, узнали ее цели, увидели всю опасность, грозящую им»[47]. Борьба с басмачеством, конечно, «встряхнула деревенскую бедноту», способствовала ее сплочению вокруг Советской власти. Однако «впервые в истории» истинное лицо басмачей, их цели и зверства были показаны уже во время существования «Кокандской автономии». Сами же басмачи всеми силами стремились разрушать Советскую власть.
В существующей литературе крайне недостаточно показаны «центры», ведущие разработку проблематики басмачества. Без такого анализа трудно уяснить концептуальную сущность взглядов буржуазных авторов.
Неверным является положение, при котором зарубежная историография представлена лишь ее реакционным направлением, а труды, принадлежащие перу прогрессивных авторов, стремящихся внести свой вклад в борьбу с фальсификаторами, исключены.
Наконец, отметим, что до сих пор не была написана отдельная книга о фальсификаторах басмачества (обычно искажение истории басмачества рассматривалось в главах или параграфах общих работ по истории гражданской войны и о национальной политике Советского государства), в которой была бы освещена вся сумма проблем, относящихся к данной теме.
В современных условиях имеется полная возможность и большая надобность в целом раскрыть антисоветский и контрреволюционный характер фальсификаторской литературы о басмачах, проследить объективные и субъективные факторы ее развития на разных этапах существования всей «советологии». В этом общем контексте будет показана и та идейная борьба, которая направлена на разоблачение ведущих концепций буржуазных авторов.
Ряд ученых, прогрессивных политических деятелей за рубежом обращались и поныне обращаются к истории становления Советской власти в Средней Азии, и в том числе к истории разгрома басмачества. Интерес к этому периоду вызван у них различными причинами: некоторые пытаются постичь поучительную во многих отношениях историю народов Советского Востока в связи с развитием мирового революционного процесса; другие рассматривают борьбу с басмачеством в общем контексте истории СССР и истории КПСС; третьи изучают эти проблемы в связи с анализом причин и условий краха англо-американской интервенции против Советской России.
В буржуазной историографии, пытающейся с объективных позиций показать историю разгрома басмачества, имеется также несколько направлений.
Особый интерес представляют работы зарубежных историков-марксистов. Применяя общеметодологические принципы партийности и историзма, Э. Киш (Чехословакия), П. Вайян-Кутюрье (Франция), Р. П. Датт, Э. Ротштейн (Великобритания), Ш. Сардисаи (Индия) и др. в своих трудах раскрыли сложность классовой борьбы в Средней Азии в первые десятилетия после свершения Великой Октябрьской социалистической революции, показали международное значение осуществления Коммунистической партией Советского Союза ленинской национальной политики.
В конце 20-х — начале 30-х гг. жизнь среднеазиатских республик, огромные социально-экономические перемены в них, ставшие возможными благодаря успешному воплощению в действительность ленинской национальной политики, ярко отображались на страницах публицистических произведений французского писателя-коммуниста П. Вайяна-Кутюрье[48] и известного писателя Э. Киша[49][50].
Э. Киш, рассказывая о социалистическом строительстве в Узбекской, Туркменской, Таджикской республиках, привел характерные примеры и убедительные доказательства участия трудящихся местных национальностей в борьбе с басмачеством. Он опубликовал данные о помощи иностранных империалистических кругов антисоветским силам в Средней Азии, об истинных целях английской интервенции в Туркестан[51]. Автор упоминал имена отдельных героев борьбы с басмачами, останавливался на массовом движении «красно— палочников», сыгравшем значительную роль в разгроме басмачества. Он указал, что к 1931 г., когда осуществлялась политика коллективизации, надежды националистических эмигрантских кругов за границей и их иностранных покровителей на «всенародное восстание против Советской власти» были беспочвенны.
Ρ. П. Датт, видный английский политический деятель[52], еще в 50-х гг. отмечал революционное влияние успехов некогда отсталых народов царской России на народы колониальных стран: «Факт равноправия и быстрого развития бывших колониальных территорий старой царской империи, в особенности среднеазиатских республик, вызывает негодующее размышление у всех колониальных народов»[53]. Автор в своей книге привел многочисленные данные и факты о значении социалистической революции в Туркестане, об участии его народов в строительстве социализма.
Во второй половине 60-х гг. прогрессивный индийский автор, член Национального Совета Коммунистической партии Индии Ш. Г. Сардисаи писал об огромном влиянии Великой Октябрьской социалистической революции на Индию. Правду Октября донесли до трудящихся Индии солдаты индийской армии, ставшие очевидцами, а некоторые и защитниками русской революции в Средней Азии, мусульманские эмигранты, воспринявшие в Советской России идеи ленинизма[54].
Представляют известный интерес статьи 70-х гг. коммуниста из США Уильяма Дж. Помероя, посвященные национально-государственному строительству в республиках Советского Востока[55]. Автор показал активную поддержку народами Средней Азии и Казахстана политики Советской власти, убедительно разоблачил миф о «колониальном» характере диктатуры пролетариата, установленной в Средней Азии.
Разоблачительные материалы о замыслах правящих кругов Великобритании в отношении Туркестана опубликовал в конце 70-х гг. известный общественный деятель, ветеран коммунистического движения, президент Общества британо-советской дружбы Эндрю Ротштейн[56][57]. Используя архивные материалы Министерства иностранных дел Великобритании, он привел данные о деятельности шпионско-дипломатических миссий, направленных в Туркестан, где они должны были «вступить в связь с антибольшевистскими элементами в этом районе»[58].
Ротштейн привел материал, свидетельствующий о связях различных военных миссий Великобритании в Средней Азии с местными контрреволюционными силами, в том числе и с басмачами[59].
Произведения авторов-коммунистов поведали зарубежному читателю о грандиозных политических, хозяйственных и культурных изменениях в некогда отсталых районах бывшей царской России, о пробуждении восточной женщины, о ее стремлении активно участвовать в строительстве новой жизни, В их произведениях вскрывались захватнические цели антисоветской интервенции в Туркестане, роль международного империализма в сохранении басмачества в мирные годы строительства социализма в среднеазиатских республиках. На этом фоне была показана антинародная сущность басмачества, указано, что в результате разгрома басмачей народы Советского Востока смогли добиться впечатляющих успехов, поэтому опыт решения национального вопроса в СССР служит вдохновляющим примером для колониальных народов мира.
Буржуазные ученые и политические деятели прогрессивного направления стремятся объективно осмыслить историю гражданской войны в Средней Азии. Их труды утверждают неизбежную победу сил революции над силами, отживающими свой век и пытающимися повернуть вспять колесо истории; они помогают миллионам трудящихся за рубежом познать закономерность классовой борьбы.
Зарубежные либеральные историки и буржуазные публицисты супруги Коутс, У. Чемберлин (Великобритания), Дж. Куниц, У. Мандель (США)[60] и другие авторы в разное время с чувством уважения к прошлому и настоящему Советской страны поведали западному читателю о социально-экономических, культурных успехах, достигнутых народами Средней Азии за годы строительства социализма, и в связи с этим затронули тему басмачества[61].
В этом плане написана книга супругов Вебб[62] «Советский коммунизм». Авторы в основном объективно повествовали о национальной политике Коммунистической партии, ее осуществлении в бывшем колониальном Туркестане[63]. Они, в частности, писали о том, что в апреле 1918 г., хотя Советская власть еще не повсеместно утвердилась в Средней Азии, «в Ташкенте был открыт Туркестанский Народный Университет», который сыграл значительную роль в подготовке специалистов «из числа местных национальностей Средней Азии». Супруги Вебб также отметили роль Московского и Петроградского университетов в укомплектовании Ташкентского университета профессорско-преподавательским составом, в обеспечении его книгами, учебным и лабораторным оборудованием. Все эти факты разоблачают буржуазных фальсификаторов, утверждающих идею о «колониальной политике» Советской власти.
Кроме специальных исследований отдельные периоды истории Средней Азии в эпоху социализма отражены также в ряде книг и статей, написанных политическими деятелями, журналистами и туристами, побывавшими в республиках Советского Востока. Среди них выделяются книги Джавахарлала Неру[64], бывшего французского губернатора Алжира А. П. Тюбера «Советская республика Узбекистан», Ж. Рожиссара «От Парижа до Самарканда», шведского журналиста А. Лунквиста «Маки Ташкента» и др.[65]
П. Сарджент, заместитель редактора английской буржуазной газеты «Дейли мейл», в книге «Новый путь в Самарканд» писал о том, что «мечты народов Среднего и Ближнего Востока стали сейчас действительностью в Советском Союзе»[66].
Дж. Пристли, английский буржуазный писатель, побывавший осенью 1962 г. в Узбекистане, отмечал: «…на расстоянии двух тысяч миль от Москвы люди разного расового происхождения, в том числе принадлежащие к народам, которых на протяжении тысячелетий разделяла традиционная вражда, мирно живут вместе в одном городе, довольные своей жизнью»[67].
Факты, приведенные Неру, Пристли и др., также способствуют пониманию тех огромных успехов, которых добились республики Советского Востока.
Рассмотрим более подробно книги, в которых освещаются проблемы басмачества.
В 30-е гг. наиболее всеобъемлюще, с привлечением большого круга источников история борьбы за социализм в Средней Азии была освещена в работах У. Чемберлина и Дж. Куница. Они дали иную, чем большинство буржуазных «советологов», характеристику причин возникновения и крушения басмачества.
Остановимся на таких значительных работах этих авторов, как двухтомное исследование английского историка У. Чемберлина «Русская революция»[68] и публицистическое произведение американского социолога Дж. Куница «Заря над Самаркандом: возрождение Средней Азии»[69]. Эти работы отличает широкое привлечение советских источников по истории гражданской войны в Средней Азии. Так, Чемберлин отмечал, что только благодаря военной помощи Великобритании могло существовать ашхабадское эсеровское правительство, что Англия намеревалась установить свой протекторат над всей Средней Азией[70]. Он считал, что попытка союза «Русской крестьянской армии» Монстрова с басмаческими силами Мадамин-бека «на антибольшевистской платформе потерпела неудачу»[71]. Однако в объяснении поражения выступления басмачей в Восточной Бухаре в начале 20-х гг. Чемберлин близок к позиции большинства «советологов». Он называет следующие причины: отсутствие современного оружия (хотя общеизвестно, что басмачи получали пулеметы и винтовки английского производства через посредство бухарского эмира С. Алим-хана, обосновавшегося в Афганистане, и по другим каналам); «создание специальной армии (регулярной Красной Армии. — Авт.) под командованием офицера русского генерального штаба Какурина»[72]. На самом деле не только H. Е. Какурин (впоследствии видный советский военный историк), но и другие военачальники, а также добровольческие отряды трудящихся местных национальностей сыграли одну из решающих ролей в разгроме басмаческих банд.
Как и другие авторы тех лет, Чемберлин преувеличивал роль зарубежных интернационалистов в установлении и упрочении Советской власти в Туркестане, разгроме басмачества[73]. Неверна и его оценка «Кокандского автономного правительства», которое он называл народным только потому, что оно включало «большое количество представителей среднеазиатского местного узбекского населения»[74]. Установлено, что эти «представители» — в подавляющем большинстве свергнутые Октябрем верхушки местных эксплуататорских классов (банкиры, заводчики, баи, представители духовенства).
Джошуа Куниц объективно осветил историю Средней Азии с момента присоединения к России и до начала 30-х гг. Написанное им исследование многопланово, оно затрагивает политические, экономические проблемы, вопросы культурного строительства. Рассматривается история басмачества. Автор, используя как советские, так и исходившие от басмачей (прокламации бухарского эмира, курбашей) документы, записи бесед с партийными и советскими работниками среднеазиатских республик, с участниками и очевидцами борьбы за Советскую власть в регионе, попытался раскрыть классовую природу басмачества, его антинародную, антинациональную сущность. Основное внимание Куниц уделил истории бывшего Бухарского эмирата и развитию в советское время Таджикистана, который ранее входил в этот эмират. Вскрывая истоки длительного существования бухарского басмачества, он выделил главную причину — помощь империалистических кругов Запада, в частности Великобритании, а также реакционных кругов Афганистана и Ирана.
Куниц дал объективную характеристику «Кокандскому автономному правительству», выделил причины возникновения контрреволюционного правительства именно в Коканде: этот город — коммерческий и хлопковый центр с «относительно большим количеством среднего класса и очень малым контингентом революционных пролетариев и русских железнодорожных рабочих», удаленный от революционной столицы края — Ташкента[75].
В противовес авторам, трактовавшим «Кокандское правительство» как «национальное», «народное», Куниц подчеркнул, что по составу оно представляло собой «политический отдел местных хлопковых королей» и «⅓ национального правительства состояла из русской буржуазии»[76].
В оценке дореволюционного и послеоктябрьского басмачества Куниц также был не согласен с большинством «советологов», утверждавших, что представители того и другого выступали прежде всего против русского «колониального господства». Сам он писал, что «на основе целиком внешнего сходства этот термин («басмач». — Лет.) применяется к двум социальным феноменам, отличным друг от друга по происхождению и цели»[77]. И если до Октябрьской революции басмачи — это уголовники и бандиты, то после свершения социалистической революции — это представители «национальной буржуазии, феодальных и клерикальных элементов, лишенных наследства революцией», т. е. «в старую форму басмаческого разбоя было влито новое содержание»[78]. Басмачество приобрело политический, классовый характер: направляемое бывшими лидерами «Кокандского правительства» и «английскими представителями, находившимися в китайском Туркестане, они теперь начали координационные действия» с определенной политической целью — свергнуть Советское правительство[79].
Куниц указывал, что социальной базой басмачества являлись баи, а в первые послереволюционные годы — средние крестьяне[80]. Американский социолог показал причины участия части дехкан-середняков и беднейших крестьян в басмачестве: экономическая разруха вследствие интервенции и гражданской войны в Средней Азии; «невежество, фанатизм и культурная отсталость коренного населения»; «неопытность», ошибки советских руководителей в осуществлении политических и экономических мероприятий в Туркестане в 1917–1919 гг.[81] В басмачестве, подчеркивал Куниц, воедино слились «местные буржуазные националисты, мусульманское духовенство, русский империализм, православные священники и, конечно, бухарский эмир»[82].
Используя книги Эссертона и Блэккера, Куниц показал шпионскую деятельность английских миссий в Туркестане, их организационную работу по консолидации всех контрреволюционных сил, и в том числе басмачей[83].
Впервые в буржуазной литературе 30-х гг. приводилась объективная оценка деятельности Турккомиссии ВЦИК и СНК РСФСР, главной целью которой, по мнению Куница, было улучшить работу коммунистических организаций, помочь восстановлению экономики региона, и «прежде всего привлечь к этой работе реорганизации и восстановления большое число туземных рабочих и крестьян»[84].
Куниц отмечал огромное революционизирующее значение образования в 1924 г. национальных республик в Средней Азии, встреченное с одобрением большинством местного населения[85], показал роль представителей республик в разгроме басмачества.
В противовес другим западным авторам Куниц указывал на большое значение осуществления земельноводной реформы в республиках Средней Азии, что подорвало социальную базу басмачества. Если большинство буржуазных авторов в экономической разрухе обвиняло Советскую власть, то Куниц подчеркивал, что это — результат деятельности басмаческих банд. В 1922 г., по его данным, в Восточной Бухаре численность населения сократилась на 25 %, посевная площадь — на 72, численность крупного рогатого скота — на 60 % и т. д.[86] Он также выделил причины длительного существования басмаческих банд в Восточной Бухаре (удаленность от центра, отсутствие дорог, близость к границе с Афганистаном)[87].
Наибольший размах басмачество приняло в Бухаре после 1920 г., что было связано с ожесточенной борьбой свергнутых эксплуататорских классов, с провозглашением здесь народного строя. К тому же, добавил Куниц, ошибки в экономической, административной политике, обусловленные политической незрелостью и даже предательством интересов народа некоторых руководителей БНСР, создали «атмосферу, благоприятную для распространения басмаческой пропаганды»[88].
Отличающуюся от оценки большинства буржуазных авторов объективную характеристику дал Куниц одному из организаторов и руководителей басмачеству — Энвер-Паше[89][90].
Куниц указал на неискренность намерений Энвер-Паши сотрудничать с Советской властью, ибо он преследовал корыстные цели, поэтому закономерным был его переход к басмачам. Автор подчеркнул, что Энвер «апеллировал к шовинизму высших классов и религиозному фанатизму масс», чтобы привлечь их в басмаческие банды, помочь ему в создании обширной пантюркской империи, в которую должны были войти Бухара, Туркестан, Афганистан, Казахстан[91].
Куниц замечает, что крах замыслов Энвера был предопределен тем, что он выступил против социалистической революции, оказавшей, как пишет автор, мощное влияние на Среднюю Азию и другие народы мира. К тому же политический порядок в Восточной Бухаре, где действовали басмачи, ничем не отличался от деспотического режима свергнутого эмира: те же чиновники, та же коррупция, то же угнетение крестьян[92]. Если «советологи» затушевывали эксплуататорскую сущность порядка в районах, захваченных басмачами, доказывали, что решающей причиной поражения войск Энвера было многократное превосходство частей Красной Армии, то Куниц подчеркивал, что одной из главных причин поражения басмачей в Бухаре является «сотрудничество дехкан с Красной Армией»[93]. Первым из западных авторов Куниц отметил позитивную роль профсоюзов, крестьянского союза «Кошчи» («Пахарь») в сплочении трудящихся масс города и деревни[94].
В годы второй мировой войны в Великобритании и США был издан ряд книг, в которых давалась объек тивная оценка строительства социализма в СССР. С ростом влияния Советского Союза — главного организатора антигитлеровской коалиции среди широких масс трудящихся усилился интерес к нашей стране, к ее истории. Стало возможным издание книг, объективно освещавших развитие Советского государства[95].
В годы войны вышло исследование У. Манделя «Советский Дальний Восток и Средняя Азия». В основу раздела о Средней Азии были положены статьи автора, опубликованные ранее в американских журналах[96] Работы Манделя в целом проникнуты объективным от ношением к Советскому Союзу. В них отмечаются экономические, политические и идеологические успехи среднеазиатских республик, достигнутые ими за годы Советской власти, дается обстоятельная оценка классовой борьбы первых лет революции. Манделем, одним из немногих буржуазных авторов, была выделена прогрессивная сторона восстания 1916 г. в Туркестане внесшего «вклад в свержение царизма следующей весной». Он обратил также внимание на то, что это восстание пробудило чувство национального самосознания, ибо в нем участвовало, по его данным, почти 8 млн. из 11 млн. человек коренного населения[97].
В противовес буржуазным авторам, утверждавшим что после Октябрьской революции большевики в Сред ней Азии столкнулись с всенародной оппозицией, Мандель доказывал, что в борьбе за трудящиеся массы большевики победили реакционеров-феодалов и националистическую буржуазию «своей политикой национального равенства»[98]. Основу басмаческих банд, терроризировавших Среднюю Азию до 1931 г., составляли по мнению автора, беки, муллы, националистическая буржуазия, все те, кто мечтал о свержении Советской власти. Мандель отметил также, что басмачество до стигло своего апогея в 1921 г., когда его возглавил Энвер-Паша[99].
Экономические, политические и культурные мероприятия, подчеркивал Мандель, позволили Коммунистической партии уже в начале 20-х гг. в основном ликвидировать басмачество[100]. В привлечении широких масс трудящихся к социалистическому строительству сыграл большую роль союз «Кошчи». Обычно в буржуазной историографии тех лет эта проблема не освещалась, замалчивалась. Мандель, опираясь в значительной степени на исследование Дж. Куница, указал на значение организаторской деятельности союза «Кошчи» по привлечению беднейшей части дехканства на сторону Советской власти[101]. Национальная политика, индустриализация, коллективизация, пришел к выводу Мандель, обеспечили расцвет ранее самых отсталых в экономическом и политическом отношении районов царской России[102].
В 1945 г. в Великобритании супругами Коутс был выпущен сборник документов по истории англо-советских отношений[103]. Книга вышла в год победоносного разгрома фашистской Германии. В предисловии к сборнику авторы писали, что его изданием они стремились «улучшить связи между двумя правительствами и создать англо-советскую дружбу на солидной и прочной основе»[104]. В их сборнике, содержащем в основном материалы из крупнейших лондонских газет за 1917–1942 гг., была ярко показана порочность, бессмысленность антисоветской политики правящих кругов Великобритании в годы Октябрьской революции и гражданской войны в СССР. Приводились документы, разоблачающие вмешательство Великобритании в борьбу контрреволюционных сил против Советской власти в Закаспии и Туркестане[105].
В 50–60-е гг. в работах известных английских историков Э. Карра и уже упоминавшихся супругов Коутс[106] была дана оценка роли правящих кругов Великобритании в развязывании антисоветской интервенции в России, показана их помощь некоторым главарям басмачества в Средней Азии.
Э. Карр, крупнейший английский «советолог» тех лет, вопреки своей антисоветской концепции высказывал отдельные объективные, заслуживающие внимания суждения о ходе социалистического строительства в национальных районах Советского Союза. Он, в частности, в своем трехтомном труде «Большевистская революция» осторожно оценивал заявление Кастанье о том, что Энвер-Паша должен был быть первоначально «посредником между большевиками и басмачами», полагая источники этого автора недостаточно надежными[107]. В отличие от большинства буржуазных реакционных историков, возвеличивавших авантюриста, он считал, что гибель Энвер-Паши — это «тривиальный конец мелодраматической карьеры»[108].
Карр и Коутсы, используя опубликованные советские источники, отметили ведущую роль Великобритании в осуществлении антисоветской интервенции в Средней Азии[109]. Супруги Коутс указали, что в мемуарах бывшего британского генерального консула в Кашгаре подполковника Эссертона и главы военной миссии Бейли приводятся факты об их связях с басмачами, русскими контрреволюционерами. Ими было отмечено, что надеждой контрреволюции стал Энвер-Паша, который в свою очередь с помощью басмачей стремился осуществить свои честолюбивые планы о «великом мусульманском государстве»[110]. Они также признавали, правда с оговорками, материальную (оружием и деньгами) помощь Великобритании басмачам Энвера.
Коутсы, как и Мандель, отметили положительное влияние политических, экономических мероприятий Советского правительства по ликвидации басмачества. Решающим в окончательном разгроме басмачества они считают 1931 год, когда окрепли и экономически расцвели республики Средней Азии[111].
В отличие от большинства буржуазных авторов Коутсы высоко оценивают национальную политику Коммунистической партии Советского Союза, дружбу народов рассматривают как «жизненно важный фактор» в развитии республик Средней Азии[112].
Прогрессивный французский автор М. Эгрето в книге «Советский Восток: Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан, Азербайджан» показал истинное обличье басмачей, убивавших советских партийных работников, дехкан, женщин, стариков, детей[113].
Во второй половине 60-х гг. тема басмачества была затронута индийским буржуазным историком Р. Вайдьянатхом в монографии «Образование советских среднеазиатских республик: исследование по советской национальной политике, 1917–1936»[114].
Он проходил стажировку в университетах Великобритании и Советского Союза, где ознакомился с архивами и с литературой этих стран. Исследование Р. Вайдьянатха изобилует архивными источниками Великобритании, современными ему работами советских ученых из республик Средней Азии. Подход к теме у него неоднозначный: по некоторым вопросам индийский автор исходил из концепций, утвердившихся в западной реакционной буржуазной историографии, по другим высказывал отличающуюся от них оценку.
Более подробно, чем другие буржуазные авторы, Р. Вайдьянатх рассмотрел деятельность Турккомиссии. Он отметил, в частности, что экономические и политические меры, предпринятые Турккомиссией в борьбе с басмачеством, в целом оказались эффективными[115].
Как и многие индийские буржуазные авторы, Р. Вайдьянатх высоко оценивал образование социалистических республик в Средней Азии, открывшее путь к экономическому и культурному расцвету народов этого региона[116].
В наши дни традиции прогрессивных авторов 30–40-х гг. продолжают демократически настроенные ученые, общественные деятели, публицисты. Именно их правдивые публикации раскрывают перед трудящимися капиталистических стран непреходящее международное значение справедливого решения национального вопроса, наглядного примера преимуществ социализма. Среди этих авторов — ряд индийских ученых, и прежде всего прогрессивный общественный деятель и литератор Шидван Синг Чоуэн, автор книги «Национальный вопрос в США и СССР: (Сравнительное исследование)», и историк Д. Каушик — автор ряда книг о Средней Азии[117], а также канадец Б. Уайт, отразивший в своей публикации «Казахстан. Страна древней легенды, смешивающихся народностей и совершенных чудес»[118] политические и экономические успехи среднеазиатских республик.
Таким образом, видно, что ряд буржуазных авторов стремятся разобраться в причинах, социальной сущности и политической направленности басмачества. Хотя их оценки и суждения грешат порой непоследовательностью, будучи нередко сделаны под влиянием реакционных идей и взглядов, они все же служат делу научного осмысления истории классовой борьбы в Средней Азии на протяжении первого двадцатилетия существования Советской власти.