В конце марта 1920 г., когда гражданская война в нашей стране еще не была завершена, но уже зримо виделась приближающаяся победа Советской власти над объединенными силами внутренней контрреволюции и международного империализма, В. И. Ленин в докладе ЦК IX съезду РКП (б), призывая партию к обобщению опыта «пережитого года», Исходя из актуальных задач, стоявших тогда перед Советской властью, сформулировал следующую политическую закономерность: «…сила революции, сила натиска, энергия, решимость и торжество ее победы усиливают вместе с тем силу сопротивления со стороны буржуазии». Разъясняя смысл и значение этой закономерности, вождь партии сказал: «Чем мы больше побеждаем, тем больше капиталистические эксплуататоры учатся объединяться и переходят в более решительные наступления»[651].
В современных условиях развития мирового революционного процесса эти теоретические положения В. И. Ленина получили новое подтверждение. Стратегия империализма направлена на то, чтобы попытаться, с одной стороны, если не сорвать, то хотя бы затормозить ведущую тенденцию современного социального развития — переход человечества от капитализма к социализму и коммунизму, а с другой — лихорадочно найти пути спасения капитализма, приспособить его к изменившемуся соотношению сил в мире.
Среди других средств по осуществлению этой глобальной задачи империализма немаловажную роль играет реакционная историография, отводящая большое место истории СССР и КПСС и имеющая значительный «задел» по искажению жизни и борьбы народов Советского Востока.
Фальсификация исторического процесса в Средней Азии является составной частью антикоммунизма, отражением борьбы империалистической реакции на идеологическом фронте. Она также составная часть попыток дискредитации на международной арене марксистско-ленинской историографии, органически сочетающей в себе принципы партийности и историзма.
Для фальсификаторской литературы по истории Октябрьской революции и гражданской войны в Средней Азии, а следовательно, по истории басмачества характерны некоторые общие черты.
Первая
из них состоит в отрицании объективной закономерности и всемирно-исторического значения Великой Октябрьской социалистической революции в Средней Азии. На этой антинаучной методологической позиции строятся выводы и обобщения о невозможности существования союза пролетариата России и трудовых масс национальных окраин в социалистической революции и гражданской войне.
Фальсификаторы изо всех сил стараются доказать, что Советская власть якобы продолжает в Средней Азии колониальную политику русского царизма, что здесь «сменилась лишь вывеска» и произошел процесс «насильственной советизации». Поэтому, доказывают они, трудящиеся местных национальностей якобы не принимали никакого участия в Октябрьской революции, в упрочении Советской власти, в гражданской войне на стороне Советов, в социалистическом строительстве. Буржуазные историки выдумали специальный термин «пролетарская колонизация», который они вместе с версией о «новом красном империализме» и применяют по отношению к Советской Средней Азии.
Отмеченные выше исходные позиции нужны реакционной буржуазной историографии и для того, чтобы опорочить огромное международное значение некапиталистического, социалистического пути развития народов Средней Азии.
Вторая
черта состоит в том, что фальсификаторы в извращенном виде описывают ход гражданской войны в Средней Азии, расстановку в пей классовых сил и причины победы Советской власти. В. И. Лепин еще в 1914 г. в работе «Приемы борьбы буржуазной интеллигенции против рабочих» указывал, что с ослаблением, подрывом и падением идейного влияния буржуазии она «везде и всегда прибегала и будет прибегать к самой отчаянной лжи и клевете»[652].
Буржуазная реакционная историография доказывает, что борьба в Туркестане в годы гражданской войны имела не классовый, а сугубо национальный характер. Поэтому ею отрицается наличие классовых противоречий внутри местного населения, так как якобы существовала некая «исламская демократия». С этих позиций басмачество рассматривается как «национальное», «народное» движение против Советской власти. Отсюда — путь к отрицанию факта интернационального сплочения трудящихся, к игнорированию значения политических и социально-экономических преобразований Советской власти, к извращению вопроса о союзе народов Средней Азии в борьбе с общим классовым врагом.
Главной причиной краха басмачества «советология» считает подавляющее военное превосходство Красной Армии, игнорируя или фальсифицируя партийно-политическую работу среди населения и отход от басмачества той части трудящихся, которая ранее его поддерживала. В то же время для современной буржуазной литературы характерно замалчивание роли М. В. Фрунзе, других крупных партийных и советских работников в ликвидации басмачества. Главари же басмаческих банд представляются «борцами за свободу» и даже… «романтиками».
Среди буржуазных историков превалирует утверждение, будто крах басмачества положил конец «национальному единству Туркестана», усилил «русское влияние в крае», так как «Красная Армия вновь завоевала Туркестан».
Третья
черта заключается в том, что фальсификаторы фактически отрицают большую роль международного, и особенно английского и американского, империализма в разжигании и проведении гражданской войны в Туркестане. Работы, проникнутые ненавистью к народам Советского Союза и Коммунистической партии, служат целям оправдания и прикрытия англоамериканской захватнической политики в отношении народов России, и в том числе Средней Азии. Фальсификация истории басмачества нужна реакционным историкам и для оправдания идеологии современного неоколониализма, захватнических войн, ведущихся в наши дни международным, и особенно американским, империализмом[653].
В «советологии» последних лет всячески подчеркивается якобы ведущая роль Афганистана в помощи басмачам.
Четвертая черта выражается в том, что фальсификаторы истории предпринимают заранее запланированное массированное контрнаступление на зарубежных прогрессивных историков с целью опорочить действительность, скрыть правду об участии народов Средней Азии в Октябрьской революции, гражданской войне и социалистическом строительстве. Однако их попытки, как показывает исторический опыт, тщетны, объективное изложение истории первых дней Советской власти находит все большее понимание среди народов капиталистических государств.
Пятая
черта проявляется в том, что в период своего становления (20–40-е гг.) буржуазная историография, касающаяся проблемы басмачества, характеризовалась почти полным отсутствием работ профессиональных историков, преобладанием исследований мемуарного плана бывших активных участников басмачества (Чокаева, Тогана), антисоветской интервенции (Маллесона, Эссертона и др.). Ими впервые была выдвинута идея о басмачестве как «всенародном», «национальном» движении.
50–60-е годы отмечены появлением довольно крупных, многоплановых работ профессиональных «советологов» — А. Беннигсена, С. Зеньковского, А. Парка, Р. Пайпса и др. В эти годы расширяется тематика исследуемых буржуазными авторами вопросов, среди них: деятельность Турккомиссии, подробные жизнеописания главарей басмачества и т. д. Источниковая база работ «советологов» пополняется трудами советских ученых, но приоритет отдается белоэмигрантским книгам. На более широкой документальной основе конкретизируется определение сущности басмачества как «национально-освободительного движения, объединившего все классы и народы Средней Азии против русского колониального господства».
В 70–80-е гг. басмачество рассматривается уже не только в специальных работах по истории Средней Азии, но и в книгах по современной истории Афганистана, истории ислама и т. д. На первый план выдвинулось идеологическое обоснование басмачества на принципах ислама. Новым моментом для новейшей буржуазной историографии начала 80-х гг. явилось стремление провести параллели между среднеазиатским басмачеством 20–30-х гг. и душманами Афганистана 80-х гг. И те и другие представляются «борцами за свободу», «за веру».
В настоящее время история басмачества разрабатывается в «советологических центрах» США, Великобритании, Франции, других западных стран. Этой проблеме уделяют внимание и «исламские центры» Саудовской Аравии, Египта, Пакистана. Наряду с трудами старшего поколения «советологов» (А. Беннигсена, С. Зеньковского, А. Парка, Р. Пайпса) в середине 60-х — начале 80-х гг. были опубликованы работы представителей послевоенного поколения, прошедших стажировку в ведущих антикоммунистических и антисоветских «центрах» Запада (М. Олкот, М. Шахрани и ряда других).
Для всех поколений «советологов» характерен единый подход к изучению истории Октябрьской революции в Средней Азии, гражданской войны и басмачества в том числе — фальсификация фактов, искажение смысла национальной политики КПСС, Советского государства. Труды по истории басмачества, как 20-х, так и 80-х гг., нацелены на дискредитацию учения марксизма-ленинизма, утверждение незыблемости ценностей буржуазного общества.
Шестая
проявляется так: большинство буржуазных авторов редко используют работы советских историков последнего времени, вышедшие в свет тогда, когда историческая наука в пашей стране достигла больших успехов. Буржуазная историография в основном опирается на следующие источники:
на тенденциозно подобранную часть советской историографии 20-х и особенно начала 30-х гг. Эти работы создают благоприятную почву для искажения истории Октябрьской революции и гражданской войны под флагом буржуазной объективности. Общеизвестно, что в те годы в научный оборот было введено крайне малое число источников, и поэтому многие решающие события исторического процесса получили однобокое, а следовательно, и неправильное освещение;
на писания представителей националистических эмигрантских кругов, нашедших ныне приют в США, ФРГ, Англии, Турции и некоторых других странах. Именно в этих «произведениях» буржуазная историография находит «факты» и «данные» для построения всяческих клеветнических измышлений о Советской власти, ее национальной политике, сути басмачества[654]. Буржуазные историки никогда не подходят с критических позиций к этим «источникам», несмотря на то что в трудах советских историков показана их научная несостоятельность;
— на мемуары и воспоминания буржуазных политиков и организаторов интервенции, а также представителей иностранной агентуры в Средней Азии. В этих источниках зарубежная историография черпает данные, в частности, для «оправдания» басмачества, искажения его сущности. Многие свои положения и выводы, относящиеся к басмачеству, фальсификаторы взяли в готовом виде из трудов таких известных буржуазных политиков и организаторов антисоветской интервенции, как Ллойд Джордж[655] и Уинстон Черчилль[656], а также из книги одного из непосредственных исполнителей интервенционистских планов в Средней Азии — генерал-майора английской службы Денстервиля [657].
Черчилль в своей книге с необыкновенным даже для буржуазного политика цинизмом на вопрос: «Находились ли союзники в войне с Советской Россией?» — ответил: «Разумеется, нет, но советских людей они убивали, как только те попадались им на глаза; на русской земле они оставались в качестве завоевателей; они снабжали оружием врагов Советского правительства; они блокировали его порты; они топили его военные суда. Они горячо стремились к падению Советского правительства и строили планы этого падения». Дальше он добавил: «Русские белогвардейцы сражались за наше дело»[658].
И еще одно признание, сделанное Черчиллем много лет спустя: 28 июня 1954 г. в «Национальном клубе печати» в Вашингтоне он сказал, что «является одним из тех, кто с 1917 г. вел борьбу с коммунизмом, чтобы его задушить в колыбели»[659].
Нет необходимости комментировать все эти сентенции Черчилля., Ясен и без лишних слов ответ на поставленный вопрос: Советской России была извне навязана империалистическая интервенция[660].
Ллойд Джордж в шестом томе своих мемуаров, пытаясь оправдать интервенцию против Страны Советов, выдвигает известный тезис о том, что открытое вторжение было предпринято якобы с целью помешать немцам стать хозяевами в России. В применении к Советскому Туркестану этот тезис дополняется еще и «угрозой турецкого проникновения», которому английское правительство решило всеми силами противостоять, хотя его никто об этом не просил[661].
Генерал Денстервиль конкретизирует это утверждение следующим образом: «Неприятельский (немецкий. — Авт.) план продвижения в Азию через Туркестан значительно облегчался наличием в этой области большого числа выпущенных на свободу австрийских пленных»[662].
Известно, что аргумент о необходимости вести войну в далеком Туркестане с целью ликвидации немецко-турецкой угрозы понадобился правящим кругам Великобритании прежде всего для того, чтобы обмануть народные массы своего государства, оправдать в их глазах захватническую войну. И этот пропагандистский аргумент стал в дальнейшем ведущим в буржуазной историографии;
с конца 40-х гг. в какой-то мере расширяется источниковая база буржуазных исследователей. В Великобритании под редакцией профессора современной истории Оксфордского университета Е. Вудворда были изданы сборники документов по истории внешней политики Англии, охватывающие период с 1919 по 1939 г.[663] Однако буржуазные специалисты использовали их крайне слабо. Активное привлечение опубликованных в конце 40-х гг. документов началось фактически в 60-е гг. В 40–50-е гг. «советологи» опирались в основном на антикоммунистическую, антисоветскую литературу 20–30-х гг., повторяя ее трактовку причин возникновения и поражения басмачества;
в 50-е — начале 60-х гг., как и в предыдущие годы, основу работ буржуазных авторов составляли мемуары руководителей английских военных миссий в Средней Азии в годы гражданской войны и империалистической интервенции (генерал-майора У. Маллесона, Ф. Бейли и др.), белоэмигрантов (лидера «Кокандской автономии» и басмачества М. Чокаева и др.). Некоторым исключением были книги А. Парка и Р. Пайпса, в которых использовались (правда, в значительной степени в препарированном виде) работы советских ученых. Не случайно исследования А. Парка и Р. Пайпса в свою очередь стали преобладающим видом источников для работ англо-американских буржуазных историков второй половины 60-х — середины 70-х и последующих годов; в середине 70-х — начале 80-х гг. источниковая база буржуазной историографии пополняется новыми документами. Особенный интерес вызывает четвертый том многотомного издания писем, дневниковых записей, различных материалов Уинстона Черчилля, в которых раскрываются механика подготовки и развязывания антисоветской интервенции, истинные цели британской интервенции на Север, в Закавказье, Закаспий, Туркестан[664]. Но буржуазные фальсификаторы, верные себе, используют эти материалы, исходя из своих целевых установок.
В большинстве случаев, игнорируя советскую литературу, буржуазные фальсификаторы порой вынуждены считаться с наличием серьезных исследований, признавать невозможным полностью замалчивать вышедшие в СССР книги. В этих случаях они не останавливаются перед прямым искажением трудов советских историков, стремясь выхолостить их партийную и классовую заостренность, ставят под сомнение факты, выводы, источниковедческую базу книг, посвященных истории Средней Азии и Казахстана в эпоху социализма, и в том числе истории гражданской войны. Большинство «советологов», привлекая работы советских историков о басмачестве, берут из них прежде всего выгодный им фактический материал, выхватывая не связанные с общим контекстом отдельные цитаты и абзацы для подтверждения собственных выводов и положений.
Известное расширение источниковой базы современных буржуазных исследователей басмачества не привело к изменению оценок этой формы острейшей классовой борьбы в Средней Азии. Не доказательство ли это того, что буржуазная историография не способна «генерировать» концепции, обогащающие научное знание? Основные трактовки происхождения, сущности басмачества, причин его краха остаются прежними, что еще раз доказывает несостоятельность методологических и гносеологических позиций буржуазной историографии, главным стержнем которой является антикоммунизм. В силу этих и других причин «советологи» не могут объективно осветить историю нашей партии, источники ее успехов на длительном героическом пути борьбы и побед за социализм и коммунизм[665].
Фактом является то, что зарубежные историки реакционного направления не дают объективной оценки длительной и упорной борьбе народов Средней Азии за Советскую власть, за свою свободу и независимость. Они в кривом зеркале освещают ход и исход классовой борьбы в 1917–1931 гг., причины победы трудящихся над объединенными силами интервентов, белогвардейцев и басмачей. Не выдерживают критики не только общая целенаправленность книг фальсификаторов истории, но и содержащиеся в них аргументы и доводы. Нельзя дать объективный анализ исторического процесса на основе идеализма, являющегося философско-теоретическим принципом буржуазной историографии, в противоположность историческому материализму. Фиговым листком «беспартийности» не прикрыть сущность буржуазной литературы, ее глубоко классовую империалистическую направленность, в результате которой объективный исторический процесс подменяется субъективными схемами, а под флагом «политической нейтральности» затушевываются неугодные факты, данные и события, особенно связанные с общими закономерностями исторического процесса.
Кроме этих общих моментов имеются в виду и немаловажные специфические особенности.
Фальсификация истории народов среднеазиатских советских республик, усилившаяся в последнее время, необходима нашим идейным противникам для того, чтобы помешать освободившимся от колониальной зависимости народам Востока правильно понять опыт Советской страны по социальному и национальному возрождению бывших отсталых народов России, запугать их «коммунистическим порабощением». Искажение истории Средней Азии призвано сыграть свою роль и в деле подрыва дружеских связей народов СССР с народами зарубежного Востока. Если профессор Филипп Мосли говорит об этом в общей форме[666], Вальтер Коларз — более туманно[667], то американский профессор Серж Зеньковский прямо пишет о значении социалистического опыта народов Средней Азии для только что освобожденных от гнета народов Востока[668].
Приведенные выше материалы позволяют заключить, что реакционная буржуазная историография несостоятельна ни в методологическом, ни в гносеологическом, ни в фактологическом отношениях. Можно также с полным основанием прийти к выводу, что фальсификация истории народов Средней Азии в советский период является одним из важнейших направлений идеологической борьбы. Интенсивность фальсификации истории басмачества связана и с развитием современного революционного процесса[669]. Отсюда и те огромные средства, которые отпускаются на создание и содержание многочисленных «центров» и подготовку антикоммунистических идеологов. По далеко не полным данным Маршалла Шульмана, консультанта по славянским делам в нескольких американских правительствах, стоимость подготовки 10–20 «специалистов» подобного профиля равна примерно стоимости одной крылатой ракеты[670].
Действия басмачей, то затухая, то вспыхивая вновь, продолжались в отдельных районах Средней Азии длительное время. Возникает вопрос: чем объяснить такую продолжительность этой борьбы? Главным фактором, обусловившим живучесть басмачества, следует признать фактор внешний. Поддержка международного империализма, оказанная в самых широких масштабах, обеспечила первоначальный подъем басмачества, его последующее расширение, гальванизировала и инспирировала его дальнейшие вспышки. Можно считать абсолютно доказанным, что англо-американские разведывательные службы с помощью официальных представителей в Китае, Иране, Афганистане, опираясь на реакционные круги этих стран, находились в постоянном контакте с басмаческими главарями и буржуазно-националистическими организациями, направляли их деятельность. Все видные руководители басмачей были наемными агентами американской и английской разведок. Именно иностранные организаторы, иностранное оружие и золото обеспечили создание многих басмаческих банд — больших и малых. Значение этого фактора особенно наглядно проявилось на последних этапах басмачества. На протяжении ряда лет недобитые басмаческие банды после поражений отсиживались за границей. Там они вооружались, переформировывались, пополнялись, оттуда вторгались в советские пределы, чтобы вновь потерпеть поражение и опять укрыться на чужой территории.
Борьба с басмачеством в Средней Азии показала неодолимую силу советского строя. Широчайшие народные массы, сплотившиеся под руководством Коммунистической партии, стали активными строителями новой, мирной жизни. Ни заклинания приспешников контрреволюции, ни интервенция, ни террор басмачей не смогли заставить их свернуть с избранного пути.
Разгром басмачества в Средней Азии оказал влияние не только на дальнейшие судьбы народов Советского Востока. Были в значительной мере сорваны планы иностранного империализма по удушению национально-освободительного движения на колониальном Востоке, в первую очередь в Китае и Индии.
Басмачество потерпело закономерное, исторически обусловленное поражение. Победа над ним имела огромное значение. Басмачество ставило своей целью свергнуть Советскую власть, восстановить господство ханов, беков, баев, местной национальной буржуазии и превратить Среднюю Азию в колонию империализма. Оно боролось против социалистического пути развития Средней Азии, за сохранение старых, дореволюционных порядков. Следовательно, борьба трудящихся масс против басмачества была борьбой за защиту завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, за торжество дела социализма и строительство коммунизма.
Ликвидация басмачества, его окончательный крах были важнейшим условием того, что народы Узбекистана, Туркмении, Таджикистана, Киргизии и Казахстана смогли успешно осуществить социалистическое строительство, превратить некогда отсталые окраины царской России в цветущие республики с высокоразвитой промышленностью, сельским хозяйством, культурой.
Республики Советского Востока стали вдохновляющим примером для многих народов зарубежного Востока, Азии, Африки в их поисках справедливого социально-политического развития.
Успехи в экономическом, социально-политическом, духовном развитии республик Советской Средней Азии — закономерный итог развития советского общества, результат несравнимых преимуществ советского образа жизни, нашего общественного и государственного строя перед капитализмом.
Достижения народов среднеазиатских республик не замечают только ярые недоброжелатели Советского Союза. Те же, кто трезво и объективно оценивают факты, признают преимущества социалистической действительности.
Общественно-политические и государственные деятели, ученые, литераторы, представители искусства всех континентов мира много пишут и говорят о жизни и труде народов Средней Азии. Приведем лишь некоторые примеры.
Вождь ангольского народа, бывший председатель Партии народного движения за освобождение Анголы (МПЛА), бывший президент Народной Республики Ангола Агостиньо Нето, посетив в 1976 г. Узбекистан, заявил: «Для нас чрезвычайно важен опыт первой страны социализма, и в этом отношении большой интерес для нас представляет Узбекистан» [671].
Председатель ЦК партии ФРЕЛИМО, президент Народной Республики Мозамбик Самора Машел после посещения Узбекистана сказал: «Рабочие, колхозники и интеллигенция Узбекистана добились выдающихся побед в промышленности и сельском хозяйстве… Напряженным и самоотверженным трудом трудящиеся республики строят прекрасное настоящее и создают светлое будущее» [672].
Социально-политические, культурные успехи советских республик Средней Азии убедительно демонстрируют преимущества социализма. Это признают не только прогрессивные зарубежные деятели из развивающихся стран, но и представители различных кругов западных стран[673].
Империалистической пропаганде, основанной на фальсификации материалов о Советской Средней Азии, достижениях ее народов, дают отпор многие и многие непредубежденные люди, побывавшие на Советском Востоке, стремящиеся объективно разобраться в том «чуде», которое совершили социалистические нации. Профсоюзный деятель из Марокко Эль-Хусейн после посещения республик Средней Азии заявил: «Мы убедились, что реакционная империалистическая печать распространяет ложь о советской действительности». Австралийский рабочий X. Уильямс из Сиднея пишет: «Многие уже просто смеются над выдумками буржуазной пропаганды. Тысячи жителей Великобритании и Австралии побывали в Советском Союзе, увидели вашу жизнь своими глазами. Миллионы людей питают горячую привязанность к великому советскому народу и радуются его замечательным успехам». Арабский писатель Али Ахмед Бакасир заявил: «Я знаю Узбекистан не хуже родного Египта. Пустыни здесь превращаются в цветущие сады, а если американцы называют Узбекистан колонией, что же — я хотел бы жить в такой колонии»[674].
«…Собака лает, караван идет» — так говорили древние кочевники пустынь Средней Азии. Ныне нет здесь кочевников, в пустынях выросли чудесные города, в которых живут и трудятся плечом к плечу сотни тысяч представителей всех народов СССР, единой семьей, ради единой цели — строительства нового общества, новой цивилизации, имя которой — коммунизм.
Великая мудрость жизни народов Советского Востока выражена в поэме «Два Востока» народного поэта Узбекистана Гафура Гуляма:
Я сын Востока. Вольный, полноправный,
Советского Востока гордый сын.
Я человек. Я твердо, точно знаю,
как должен жить свободный гражданин!
Для всех народов этого Востока
я брат родной. Любимый брат и друг.
Наш край огромен. Даже солнцу в небе
непросто обойти его вокруг.
На этом небе — ленинское знамя,
на нем слова: «свобода, братство, труд»
Народы прославляют это знамя
и как зеницу ока берегут.
Невежества, распутства, мракобесья
давно у нас уже простыл и след.
Питающимся падалью шакалам
в свободном нашем крае места нет.
Здесь все равны. У каждого народа —
своя страна, свой герб, своя печать.
Народам-братьям вольного Востока
есть что любить, беречь и защищать:
свою поэзию, свою культуру,
отраду вдохновенного труда…
Вот почему господство капитала
у нас не возродится никогда[675].