Бастарды [СИ]

Глава 14. «После ринга»

POV Вильмонт.

Плохо помнила окончание боя. Взяли на руки и куда-то несли. Тело превратилось в один сплошной комок нервов.

Опять избили. Очень старалась в свое время стать сильнее, выносливее и в последнее время, как только дело касалось противного наследника Хаски терпела неудачи раз за разом. На мне проклятие? Сплошное поражение. И эти неудачи лились дождем, да с такой силы на грани града, чуть ли не превращая в калеку.

В жизни было всего несколько неудачных случаев.

Примерно год назад мне в машину вшили бомбу. Тогда отец позвонил и в срочном порядке приказал разгонять машину и врезаться в столб на трассе. Я в тот момент ехала на поступление в Военку на сдачу экзаменов. Пробные тесты проходили за год до начала обучения.

Дело в том, что в наших машинах вешках, движок во время лобового столкновения вылетал не в салон, как во многих автомобилях, а вверх и назад по возможности, не причиняя пассажирам дополнительного урона. Бомба находилась на верхних слоях под капотом и при взлете движка он бы ее снес. Так и произошло. Отец впервые отдал приказ. Четко без лишних слов и отменил вызов.

Долго смотрела то на телефон, то на дорогу, как на диковинное создание, перезвонила отцу. Ответа не было. Если родитель что-то говорил, то всегда выполнял. Когда отец говорит замереть с мороженным в руке с открытым ртом стоит, пожалуй, выполнить. Любимая моя история. На кончике языка с тающей вкуснятиной на наравне из меня вытаскивали малюсенькую бомбу. Прикольно? Вот и мне не было прикольно в детстве. Поэтому и в тот случай на дороге я послушалась приказа отца.

Напало ощущение полного доверия, безграничного, тихого и спокойного, которое прелестно укачало. И я выполнила приказ без лишних нервов. Нога не дрожала, давила на педаль газа, и руки не соскользнули с руля в момент поворота чуть правее. И съезжая на обочину, ладони не вспотели. А столб с линиями электропередач встретила в состоянии амебы не слыша, не видя и не понимая. Делала так, как приказали.

Выкинуло меня и движок в разные стороны. Движок в овраге шикнул, но не взорвался. Я слышала, лежа на обочине с процарапанными коленками и локтями. Сердце заработало после осознания на грани чего находилось. На грани финиша. Как меня угораздило вылететь из машины до сих пор не понимаю, учитывая что всегда пристегивалась. Предположительно, это было первое перемещение в пространстве.

Вторая неудача. Спустя полгода после аварии на праздновании Нового года осталась в столице одна дома. Готовилась активно к экзаменам. По идеи никого не должно было быть. Но младшая сестренка Алиса пожалела меня, решила что я буду одна в Новый год и приехала справить вместе торжество. Ближе к полуночи заявился отец. Забыл документы, а они ему важнее жизни.

Тогда на нас и напали на двадцатом этаже небоскреба. Пуленепробиваемые окна одним взмахом кулака пробили. Алиса не боеспособна категорически, поэтому ее мы спрятали за диван и оттуда с отцом размышляли, что делать.

Вкратце, тогда нам помогла счастливая случайность — мое перемещение, неожиданное для всех, в том числе и для меня. Пока я испуганно мерцала по периметру помещения не переставая, как вспышка туда — сюда, отец вызвал охрану.

Выбив стекла, нападающие лишили пространства ноль энергии, то есть поэтому перемещения сработали. Когда затрубила сирена в зале нападавшие выпрыгнули в окно с двадцатого этажа. Раз и их нет. Это что за технологии полета или из них кто-то летать умел?

Мороз ворвался в нашу обитель. Прошлый Новый год был испорчен. В тот день отец открыл глаза, что похоже я полигеном человек умеющий управлять не одной энергией, а двумя. И мне не следовало об этом никому говорить. Сказал держать в секрете ото всех, в том числе от Леньки. Интересно, почему именно от лучшего друга-любовника. Каждый раз забывала спросить.

Третьей неудачей был поход на встречу выпускников, когда напали ПБ-ники. Я магнит для неприятностей. Тогда отец приказал убегать. Правильно ли все делала до сих пор? Терпела издевательства Хаски? Это входило в программу минимума по доведению меня до состояния извержения? Я так устала.

Успела вспомнить обо всех своих неудачах и удачах, пока лежала на чем-то прохладном в машине. Наверное, в машине потому что плавно покачивало и убаюкивало, как грудного ребенка. Прохладой на ощупь оказались кожаные сидения. Когда прохлада касалась щеки, становилось легче. Скоро ли закончатся неудачи? И кому я насыпала соли на рану?

Наследующий вечер проснулась в полном астрале, в ином измерении. Голова звенела, как от взрыва бомбы над ухом. Звон, гудение, долбежка — все это ощущала в бедной головушке. Бок, спина ныли. Я, как старая пенсионерка, поднялась с кровати, постанывая и кряхтя.

— Ты жива? — спросила Маша.

Она сидела на кровати, подобрав ноги к груди. На коленях держала блокнот с ручкой. Она любила писать стихи, давала пару раз почитать, но я не большой фанат. Рифму чувствовала, а остальное пусто, безлико. Не настолько творческая натура, а что говорить про живопись — ее отрицаю полностью.

Из меня ценитель искусства такой же, как из Хаки не знаю… дядя спасатель добродушный и всепрощающий. И опять о нем вспомнила. Поменьше надо вспоминать на ночь глядя. Бабушка всегда говорила не поминай демонов перед сном хуже будет. Вот не слушалась в свое время.

— Не мертва во всяком случае, — пошутила тухловатенько, как и всегда, и пристроила свой зад, который похоже отбили.

Взвыла, побитой псинкой, когда бедром уселась на синяк. Машка с усмешкой продолжила что-то строчить. Ей смешно, а мне не очень.

— А где Гиена? — предпочла встать. Стопы не болели.

— Они с Волчицей на коленях молят кураторшу дать нам открыть кружок камона. Тебя тоже хотели захватить с собой, но ты не жизнеспособна, — Машка пожевала колпачок ручки, почти не смотрела на меня, была поглощена писаниной. Напало на нее вдохновение.

— Вопрос… Почему я здесь… Помню, как меня в очередной раз пропесочили, а дальше? Туман… туман, — рассматривала уже знакомую, почти приболевшую комнату, но вспомнить трудно. Темнота, пустота, полный мрак.

— В семь утра прибыли господа Аристократы твои любимые с тобой на руках, — мои любимые? Она свихнулась? Они омерзительны. Ненавижу их и их самомнение.

Наткнулась взглядом на тумбочку возле кровати. Что-то на ней слишком много тюбиков. Обычно стоял тональный крем для грима, и тушь с тенями. Приковыляла на одной ноге, вторая отдавалась болью в бедре.

— А это список лекарств. Лечись. А мне велено написать смс черненькому с ирокезом на башке, — Мария взяла с тумбочки телефон и начала что-то писать. Даже у нее есть телефон, а у меня нет. Кроме, как агрегата, дарованного психом.

— Черненький продиктовал номер и сказал, чтобы я обязательно сообщила, когда ты проснешься и в каком состоянии. Что ответить?

— Виталик — один адекватный человек на всю стаю, — пробубнила недовольно, рассматривая тюбики.

Увидела листочек и изучила. Мази, обезболивающие. Хоть совесть у них есть. Я свободна осталась? А если нет, давно бы оказывала услуги интимного характера или как там выразился ведущий домоуправляющей.

— Что написать? — повторила соседка.

— Пиши. Что я голодная, злая и ненавижу весь мир. Так и передай, — отрезала строго.

— Так и написать? — удивленно вскинула она бровь.

— Пиши-пиши. Они поймут, что от меня, — первым делом надо идти в душ.

Я так и решила. Отмыться от слоя грязи и пота. Я вчера не была в душе. Стоп. Руками пощупала грудь ладонями. Облегченно вздохнула, нащупав утягивающие бинты на месте. Пронесло.

Но врач вроде осматривал, и как не снимал бинты? Или одел обратно? Какой добрый дядя. Кстати, а кто меня тащил? Сама бы точно не дошла.

— Маш, а меня кто конкретно тащил? — как бы невзначай спросила. Боялась услышать подтверждение мысли.

— Хаски, — ответила, как само собой разумеющееся? Я бы предпочла, чтобы меня тащил Пудель, а не он.

Значит наследник тащил грязного, потного, в крови Бастарда? Бастард побери!

Чуть не взвыла. Почему я его величество не встретила, в красивом платье, на каблуках в роли госпожи Аристократки с телохранителем за спиной? Почему встретила дурацким Бастардом, которых он считал за надоедливых жучков, в ужасном виде? Кошмар. Едва не пришибла от злости кого-то за дверью пробегающего. Жизнь кувырком.

Через десять минут вернулась из ванной более спокойным человеком. Открыла дверь в комнату и что увидела? На кровати Маши расселись Гиена с Волчицей и с довольной моськой троица поедала пиццу. Настоящую большую пиццу. Сто лет не ела.

— Угощайся, милая, пусть тебя почаще бьют, — подняв пиццу, как бокал с напитком, Волчица отсалютовала. Я мысленно оскалилась в ответ и загрызла клыками.