Бастарды [СИ]

Глава 4. «Вышка»

POV Вильмонт.

Тридцатое августа. Трясло знатно, особенно учитывая, что я путешествовала одна с поддельными документами в неизвестной стране и без денег. Для Бастардов существовала определенная форма личных документов — пластиковая карточка с именем, фамилией и отчеством. Отсутствие фотографии меня спасало.

Миру давно нет дела до Бастардов. Это железо, из которого можно слепить что угодно, или использовать за основу для создания чего-либо колоссального. А нет его заменим другим металлом. Бастардов слишком мало на сегодняшний день. Редкость в наше время. Всего пятьсот человек.

А еще больше затрясло в автобусе. Яркие лучи солнца, крадучись залезали в окна автобуса, на котором я сегодня путешествовала. Из окраины города, именуемой Нетлетка, где в основном и проживали Бастарды, в противоположный край Арзонта. В двадцати километрах от центра города, за небольшим лесом. А неподалеку от Вышки должен был находиться океан, насколько я разобралась в карте, которая была свернута и засунута в карман кресла передо мной.

В десять утра желающих посидеть рядом не оказалось, чему я несказанно обрадовалась. Как только въехали в центр города, я застыла с открытой картой в руках.

Бесконечные дороги, множественный полосы во всех направлениях, пути уходили по спирали вверх, возвышаясь над автобусом. Отбрасывали тень и заставляли опасаться, как бы не треснула эстакада над нами.

Надеюсь, Хаски достаточно качественно ремонтируют дороги, хотелось бы избежать участи быть погребенной под дорожным покрытием.

Какой-то бред с утра пораньше лез в голову, и я решила понаблюдать пейзаж за окном нижней дороги. Особо не на что смотреть. Нескончаемые линии электропередач, фонарные столбы и рекламные щиты, ну и небольшое количество деревьев метров пять в вышину не больше.

Не отрываясь смотрела в окно, подперев подбородок рукой, старалась не думать о том, что оставила позади себя за спиной. Нет. Не Ивана и Аню. А семью. Про них старалась не думать. Пока что есть намного посерьезнее проблемы. Я в незнакомом городе с поддельной фамилией, без денег, и без какой-либо цели существования.

Моя мечта растворилась в воздухе, как если бы сейчас выпал снег в тридцатиградусную жару и, не успев долететь до земли исчезал, словно его никогда и не было.

Так и моя мечта теперь казалась чем-то далеки. Не приняли в Военку. Два года готовилась к поступлению, сдавала экзамены, училась, впервые трепетно изучала предметы для поступления. Оказалось недостаточно знаний и умений. Этот год я никуда и не поступила огромный позор для семьи.

Показатели физической подготовки не достаточны для военнообязанного человека. Чуть-чуть ведь не дотягивала, мне итак надо было флаг при жизни поставить — 5s по защите. Чтобы меня ранить или зацепить придется как минимум выпустить двадцать пуль и возможно хоть одна из них достигнет цели. А в Военке нет, не достаточно. Скорость бега на пять секунд ниже положенного, и левый глаз не единица, а ноль целых пять десятых, сила сжатия на правой руке меньше допустимого значения. Я что собралась одной правой рукой выдавливать глаза? Они там монстров обучают?

Расстроил папа. Не мог переубедить дружков своих. Куда-нибудь позвонить, что-нибудь пообещать. Мне порой кажется, что отец особенно не настаивал.

На одном из рекламных щитов заметила бегущую строку. Привлекли внимание очертания людей в черном. Повнимательнее всмотрелась, и на каждом рекламном щите повторялся видео-ролик или это новость. И я замерла, перестала дышать.

Фотография. На фоне ярко-оранжевого, теплого заката, намекающего на жаркое начало следующего дня. В профиль — девушка восемнадцати лет, с развевающимися на ветру темными волосами, лезущими в глаза и рот. Держась пальцами на уровне губ за непослушную прядь, она собиралась ее, видимо, отбросить назад. От яркости заката, лицо девушки темнее, чем обычная кожа и, в результате, чтобы разглядеть надо было сильно присмотреться.

Фотографию сменила диктор одного из новостных каналов, женщина сидела за столом и говорила заученную речь. Но из автобуса не могла слышать чисто физически голос, поэтому приходилось читать запоздало бегущую строку, часть информации упустила.

…на двадцать седьмое погибла в возрасте восемнадцати лет. Прощальная церемония прошла сегодня в восемь часов утра на местном кладбище. С девушкой прощались только самые близкие члены семьи. Картинка сменилась новым кадром.

На видео шел дождь. В руках каждого человека была роза красная, белая, желтая, самых разных оттенков. Я смотрела на застывшие маски на лицах, опущенные глаза вниз на землю и избегающие фотокамер. Ни один не посмотрел напрямую в камеру, словно был мыслями в себе. Около двадцати человек, не больше находились возле вырытой могилы, которую показали крупным планом. Остальное осталось за кадром.

Сергей Андреевич не возвещал СМИ о случившихся событиях, и только не давно стали известны события трехдневной давности. Его дочь возвращалась ночью домой в районе двенадцати и стала случайным свидетелем жестокой расправы группировки ПБ над проходившей в тот час девушкой Бастардом. Анне удалось спугнуть нападавших и та сбежала следов Бастарда обнаружить не удалось. А вот тело Анны обнаружил ее жених Шмонт Леонид Иосифович наследник фамилии… — в глазах померк свет, стало темно, словно черную паранжу надели на лицо.

Зачем отец меня убил? К чему этот цирк? И моя семья, Шмонт они в этом замешаны?

Я вновь отвлеклась на бегущую строку, уловив часть фразы. … обнаружено фамильное кольцо с красным рубином…

Усмехнулась. Ну отец, ну продуман. Так это он успел вытащить у кольцо, а я не заметила снятия металла с пальца. Настолько находилась в шоке от испуга, вцепившегося корнями и прижавшего к сидению в машине. Отец обвел всех вокруг пальца в очередной раз и в особенности меня. Только вот, семья знала ли правду или, как и я, находилась на должности временно исполняющего обязанности актера театра имени Сергея Андреевича Вильмонт?

Мимолетом оглянулась по автобусу. В ранний час в воскресенье путешествовали не более десяти человек. Две женщины, молодая пара лет шестнадцати. Мама с детьми и пожилые люди, изуродованные морщинами видимо скоро их время наступит. Зря, я распустила волосы, пришлось собрать в хвост и за не имением резинки засунуть за шиворот рубашки. Хорошую фотографию отец подобрал для СМИ имею ввиду, где я почти в тени, и с левой стороны. С правой — у меня имелась очень яркая особенность — родинка под глазом.

Необходимо сделать что-то с лицом и волосами. Могли узнать, хотя откуда. Я не часто встречавшаяся по телевидению особь женского пола, ничего выдающегося во мне нет. В показах мод не участвовала как сестра, и не пела как вторая, и как брат не являлась наследницей фамилии.

Папа, ты знал, что творишь, посылая в Арзонт? Точно обдумал решение, потому что я пока не понимаю твоих замыслов? И, наконец, последний главный вопрос — существует ли возможность выиграть партию, которую мы начали?

Приехала на остановку, гордо именуемую Вышка. Так звучало на столбу с табличкой. Не долго напрягались с названием градостроители. Повсюду находился лес. Довольно странное место расположение университета для Страдовцев.

Крыши строений были видны с возвышения, на коем я находилась на остановке. Путь пролегал по длинной асфальтированной дорожке, раскрашенной как надо. Аккуратно виднелись белой краской разлиновка и знаки. Не то что у нас, разметка на дорогах — это дорогое удовольствие. Его наносили исключительно один раз в год, а дальше водители могли сфотографировать на телефон дорогу, чтобы помнить, где кончалась твоя полоса, а где вылетал на встречное движение.

Я шла в удобных балетках, одолженных у Ани. В руках сжимала пакет с вещами и топала по солнцепеку, который заявил в двенадцать дня о полноправном владении Арзонтом и в особенности университетом Вышкой. Никогда не предполагала, что окажусь в этом месте. Я, вообще, не планировала оказаться в Арзонте — в главном логове змей, в целом террариуме для рептилий.

Мимо меня проехала бело-серебристая авганка о! Не ожидала у Страдовцев увидеть в обиходе продукцию W-ек. Я думала они истинные приверженцы X-овой продукции. Чувак, ты мне уже нравишься, только зачем было сигналить в спину?

С испуга чуть за пределы дороги не выскочила прямо в объятия холодного, журчащего ручейка. А этот кудрявый остолоп в темных очках засмеялся, показал пальцем своей соседке на мое тело. Девушка не нашла ничего умнее, как только покрутить пальцем указательным возле виска, намекая на не совсем адекватное реагирование на гудок машины.

Ты бы не так отреагировала, когда тебя на каждом шагу преследовали убийцы и спятившие от внезапной любви жонихи. Газ в пол, мотор зарычал. Шла приличное расстояние и все время вниз, в углубление. Университет находился в низине, под защитой многовековых деревьев, судя по их массивным стволам и огромным корням, разрыхляющим землю.

Я похожа на ЧМО (ЧрезМерно Отсталая). Выдала вердикт своему состоянию без капли косметики с жуткими синяками под глазами. В старой неброской одежде, висящей безразмерной тряпкой, и особенно следовало отметить джинсы, которые пришлось подворачивать несколько раз. Что поделать, если я довольно мелкая. Метр семьдесят для Бастарда. Для Аристократки таких цифр нет. У них все с ногами от ушей, начиная с метра восемьдесят и плюс сантиметров десять, если позволяли гены. Для Бастарда мой рост ниже среднего, но не критично.

Уже не один автомобилист с открытым верхом проехался обдал заинтересованным взглядом и пренебрежительно фыркнул. Кто поднял большой палец вверх, на полном ходу не сбавляя скорости, и переворачивал вниз, намекая что я полный отстой.

Вздохнула. Похоже, не понадобится гримироваться. Кто спутает с Аристократкой?

И, наконец, оказавшись в самой низине, дорога расширилась. Ослепило огромное количество припаркованных автомобилей. На вскидку могу сказать, самые дешевые от миллиона кредитов, а чтобы было понятно однокомнатная квартира у нас стоила в районе пятисот тысяч кредитов.

Вот это… да… Я резко остановилась, проходя одно из парковочных мест. Чтоб мне горло перегрыз белый медведь в Арзонте. Retz 6 серия. Последняя модель, на черном капоте золотой краской изображен знак X. Никогда в живую не видела это чудо природы. У нас таких нет, вот бы разок на ней прокатиться. Скользнула взглядом по тонированному стеклу спереди, и как водитель там хоть что-то различает. С ужасом поняла, что дверь на водительском месте открыта и оттуда высовывались ноги. Однозначно мужские, но не видно тела за открытой черной дверью. Перед этим представителем богатых водителей стоял тот чувак, который управлял Авганкой бело-серебристой, кучерявый в очках и белой футболке, облокачивался о борт машины и чему-то радовался.

Пока не привлекла внимания отвернула взгляд от дорогой машины и пошла быстрее и увереннее в направлении парковки, которая когда-нибудь закончится.

В самом конце увидела высокие, но узкие ворота. Видно чтобы прошли только люди, для машин проход закрыт. А рядом стояли два дяди в голубых рубашках по локоть и белых штанах трико. И обязательное условие очки. У них мода на очки? Я заблаговременно порыскала в кармане штанов в поисках карточки. Мужчина слева протянул молча руку ладонью вверх.

— Добрый день! — каверзно улыбнулась я, намекая на их невоспитанность.

Протянула карточку, вытянутую из кармана переднего джинс. Меня скептически оглядели сквозь очки. Спросите, откуда я знаю несмотря на черноту в их глазах? Так вот знаю, словно лазером оглядели с ног до головы и разобрали на каждый микробик тела. А мужчина номер два с правой стороны с лысой головой протянул одну щупальцу по направлению ко мне и провел не спеша сверху вниз, как будто про сканировал.

Ответного приветствия не услышала. Вернули карточку в руки и молча встали, сложив руки на груди и дав понять, что меня не задерживали. Никаких манер. Я только вопросительно приподняла бровь, и опустила уголок губ вниз. Искренне оскорбили в самых добрых намерениях. Я с тяжелым вздохом более театральным, чем хотела, вошла в тень маленького тоннеля и почти сразу вышла в глубине университета. В первую очередь окутал нежный аромат цветов, я не особенно разбираюсь в их видах, но от сладчайшего запаха едва не замурлыкала. Слева обнаружился источник прекрасного аромата. Деревья в высоту нескольких метров образовывали небольшую рощицу или сад. Редкостная красота, некоторые лепестки отцвели и спадали нежным пушистым покрывалом на землю. За деревьями — высокие пики забора.

Впереди, если пройти не больше ста метров, здание из обычного красного кирпича трехэтажное с массивными двустворчатыми окнами, крыши сужались кверху. Посередине проход вырезан сквозной. Сбоку отдельное здание из того же материала, не плотно прилегающее первому, которое я заметила и между ними опять проход — вправо. И куда пойти? Решила пойти прямо.

Народу мало, но те, кого встречала прожигали взглядом глубоко задумчивым, и я бы сказала слегка ошарашенным. Взгляды любопытных приходилось игнорировать, потому что не знала, чего ожидать, опасности или простого любопытства, ничем не грозящим.

Плутала очень долго. Здесь столько построек, что за день наверное не обойдешь или кругами блуждала? Куча двухэтажных построек длинных, но безликих. Копия друг друга, неужели таблички нельзя было нигде повесить перед входом, я проверяла, бесполезно. Неужели заходить в каждое здание? А вдруг нарвусь на чье-нибудь общежитие. Вот лица будут у господ Аристократов. Усмехнулась про себя, да и не только про себя, на лицо наползла эта прекрасная леди и может быть именно из-за этого на меня обратила внимание небольшая группа парней и девушек, стоявших посередине газона.

Тема общения была веселая, но даже она не спасла молодежь от мгновенного перевоплощения. Лица стерли любой намек на смех будь то улыбки, морщинки под глазами, или веселящиеся глаза. Ничего. Нахмуренные брови и тишина мерзким пауком засосала в паутину. Я слишком страшная? Угроза от них веяла не хуже аромата цветов. Они словно приготовились в паутину запутать и меня, но я проигнорировала враждебный вид и подошла.

Четверо молодых людей, не запомнила их внешности. Аристократы одним словом. Идеальные лица и безупречная худощавая фигура.

— Административный блок, не подскажите где? — попыталась улыбнуться, но впервые в жизни это было настолько затруднительно.

Подсознательно не желала им нравиться, слишком много вражды было направлено. Как будто они мигом стали пополнять запасы энергии вокруг, из-за чего по воздуху прошлась ледяная вибрация. Предупреждение вновь?

После длительных переглядок между собой и оценивания моей нарисованной улыбки показали пальцем на здание сбоку молча. Поблагодарила.

Забралась по небольшой лесенке в ступенек десять, открыла темно-коричневую дверь с резьбой в виде непонятного узора и остановилась при входе. Успела увидеть огромный зал и кучу мельтешащих тел. Повсюду искрились всполохи энергии, на противоположной стороне помещения загорелось что-то ярко-розового цвета и всё.

Розовая энергия, искрилась вихрем, то в одну то в другую сторону. Тело безвольной ношей взмыло в воздух. Вылетела с лестницы, чудом не задев перила головой или спиной. Приземление пришлось на газон и меня продолжало крутить, вертеть кубарем. Ноги поджала к груди, сгруппировавшись, и, наконец, рваное торнадо розового цвета приостановилось. А я вдохнула с облегчением, отпустила руки и ноги в свободном странствии. Раскинулась звездой на траве, переводя дух.

Сзади раздался такой смех, будто как минимум только что личный клоун выступил с лучшим номером. Юмор однако у них особенный — чуть-чуть на грани идиотизма. Приподняла туловище и постаралась встать. Ноги подкосились, голова закружилась, и я вновь рухнула на колени. В груди зажгло. Маленькие искры энергии попали на кожу.

Растопырила ткань рубашки на груди, но чтобы в пределах допустимой нормы приличия. Фиолетовая капиллярная сетка обозначилась в центре. Место, куда вошла энергия было отмечено особо жирной точкой, от нее исходила паутина вен, распространяясь во всех направлениях. Рисунок не особенно большой, но заметный. Поправила рубашку и попыталась вновь встать, а потом передумала. Четверо подошли ко мне впритык сзади со спины и только одна девушка — спереди.

Ее волосы каштановые ниже плеч спадали до лопаток, украшая девушку некой изюминкой. Хорошие густые волосы для Аристократки. Она чуть присела, учитывая что я стояла на коленях, руками уперлась в колени и заулыбалась, как звезда мирового масштаба, Только вот улыбка у нее неискренняя, за версту чую змею. Глаза необычные, крупные. Огромные, самые огромные на всем лице, все остальное маленькое аккуратненькое, а разрез глаз половину лица занимал. Жуть… и это считалось эталоном красоты? Мне и с моим глазами неплохо живется, но я естественно промолчала. Смутно знакома откуда-то эта девушка. Сарафан легкий в цветах, волосы, развевающиеся на ветру.

— Добро пожаловать в Вышку, Бастард, — похлопала она по плечу тонкой белоснежной ручкой, и как только осмелилась притронуться? Не боялась, что ее чистое тело замарается вирусами и микробами? Кажется, до девушки дошло. Перестала улыбаться и резко оторвала руку, глядя на ладонь как на нечто инородное, не принадлежащее телу.

— Пойдемте, отсюда! — глядя на растопыренные пальцы, поспешила в неизвестном направлении Аристократка.

— Олесь, ты что? — вторая девушка с таким же цветом волос вприпрыжку побежала за подругой. А вот двое юношей не спеша побрели за ними, не удосужив Бастарда взглядом.

Вспомнила, где я ее видела. На Афганке сегодня разъезжала с кучерявым перцем за рулем. Ну с тем, который потом оказался знакомым владельца 6 ого Retz. Как много народу я сегодня узнала. Лучше поменьше встреч в дальнейшей жизни здесь в шкуре Бастарда.

Со второй попытки поднялась во весь рост и вновь стала блуждать. То здание, в которое я попыталась проникнуть, являлось тренировочным помещением для боев. Еще минут десять побродила и набрела на высокое одиночное строение, в котором и обитал педагогический и иной важный состав университета командный пункт. Административный блок, как значилось на двери при входе. Вот, так бы и сразу.

Встретил кондиционер над входом. Прохлада живительная ты моё спасение. И вот тут я поняла, что попала куда надо.

Раскинулся холл с тремя застекленными рабочими местами, в каждом из которых сидел человек. Одно окошко было открыто и возле него образовалась небольшая очередь в семь человек, я заняла место и поинтересовалась у парня передо мной.

— Не подскажешь, это на оформление документов? — постучала его легко пальцами по плечу.

Бастард обернулся. Естественно выше меня и, чуть подумав, ответил односложно да. Эх. Еще один неразговорчивый. Пришлось самой знакомиться. Улыбнулась заискивающе, как пациентка дантиста, которой только что вставили зубы, и она ходила гордо демонстрировала качество.

— Я — Аня, — ткнула себя в грудь большим пальцем правой руки, а потом протянула конечность для пожатия.

Парень удивился, опять подумал потормозил. Стеснялся что ли? И чего стесняться? Я съем его? Может теперь предстояло учиться в одной группе?

— Захар, — представился и пожал руку. Хоть смеяться не стал, а то иногда парни считали ниже своего достоинства жать руку женщине.

— Ты не в курсе тут можно уснуть в очереди или терпимо? — пошутила я, кивнув в сторону тетеньки в очках, сидящей в окошке. Парень впервые немного расслабился и улыбнулся.

— Терпимо.

Разговор остальных шестерых Бастардов перед нами не начинался. Молчали, как в склепе, между собой не контактировали.

Им совсем не скучно в одиночестве? Отшельники? Я по натуре активист, хлебом не корми, дай по трещать с кем-нибудь. Иногда народ считал меня утомительной, я себя тоже иногда считаю утомительной, а то — попробуйте трещать постоянно без умолку. Захар оказался на разговор словоохотлив и поддержал словарный ливень. За полчаса преодолели очередь.

Прикольный он парень, немного замкнут, но дружелюбен. Шевелюра густая длинная, челка вечно налезала на глаза, а он ее поправлял при ходьбе, нос длинный с горбинкой, подбородок заостренный, и худощав. Зато у него пирсинг на нижней губе. Круто! О чем я не преминула ему сообщить в полнейшем восторге. Обожаю, всё необычное.

Последнее, что отметила про Захара его хриплый голос, либо заболел, либо дефект. Нет, не похож он на больного: глаза не красные, не слезились, улыбчивый, признаков плохого самочувствия не наблюдала. Об этом тактично промолчала. Мало ли что у него с голосом. У Бастардов и не такие дефекты встречались в жизни.

Общежитие оказалось одним из первых кирпичных зданий, которое располагалось справа напротив прекрасной рощицы. Прекрасно. Буду спать с открытым окном и нюхать чарующие ароматы деревьев, а не застоявшуюся пыль и грязь с дорог, как у нас дома. Везде нужно искать плюсы.

Расстались с Захаром на первом этаже. Он направо, а я прямо сквозь грозную на вид женщину коротко стриженную светловолосую и с едва заметными морщинками на лице.

Не спеша поднялась по ступенькам каменные, не покрытые ни паркетом ни ламинатом. А ковер не судьба постелить? Пусто. Краской разрисовали голубой и желтой ступеньки. Что за безвкусица? Наморщила нос. Окна заложены мозаикой стеклянной, через нее света почти не видно. По крайней мере, чисто под ногами. Поднялась на третий этаж, где краской на стене было написано двадцать двадцать девять. Не понадобилось иметь грандиозного ума, чтобы понять, что это номера комнат. Народа мало, или сейчас обед?

Зал при входе с телевизором допотопным, оттуда выход на балкон. Ветер играл занавесками у окна. Запах сигарет. Ковер в зале напоминал минное поле для мух, побрезговала вставать на него тапочками, поэтому решила напрямую направиться в комнату. Два прохода: налево и направо. Выбрала налево и не прогадала.

Комната двадцать два. Без стука, все-таки заходила к себе в комнату на ближайшее время. Спасибо, тебе папочка. Ворвалась танком и остановилась, почуяв крик интуиции.

Ага, поздно. Это что за? Пугало на меня смотрели? Особенно одна — блондинка с ирокезом на голове. С настоящим ирокезом. Все волосы короткие, максимум до шеи стояли торчком на голове, как иглы дикобраза. Глаза черные, как будто углем намазала. Одежда легкая: светло-коричневого цвета бриджи на завязках и рубашка. Стильно и кожа дышала в хлопковых вещах. А вот вторая девушка сидела на кровати, и я сначала грешным делом подумала, что это парень, но нет. Тонкие длинные волосы, длиной в некоторых местах доставали до спины. Кепка на голове, капюшон сверху, широкие штаны, разорванные на коленях и бедрах, и широкая клетчатая рубашка, времен последней войны. Блондинка и брюнетка.

Мы трое переглянулись.

— Добрый день! — глухо пробурчала я и направилась к одной из кроватей рядом с выходом, единственной пустующей в комнате. Две поодаль возле окна заняты соседками.

— Добрый! — донеслось приветствие вполне нейтральное.

Что за позорная комната? Желтые стены, выкрашенные дурацкой краской, как в доме для умалишенных, где проходили реабилитацию люди с подорванной психикой. Там такие же успокоительные тона.

Три светло-коричневые кровати деревянные, тумбочки, окно во всю стену, и шкаф перпендикулярно моей кровати возле входа. Одинокая лампочка без люстры. С таким светом только глаза зимой ломать. Папа, ты ответишь за все страдания, когда я отсюда выберусь!

Неуверенная тишина холодно пробегалась по голым стенам и мне оставалось терпеть и молча вываливать пакет с вещами на кровать. Чем я им не понравилась с одного взгляда?

Послышался осторожный голос одной из девушек. Я разогнулась, как бы спрашивая что дальше. Брюнетка, та которая сидела в кепке на кровати, ноги скрестив в позе лотоса, обращалась ко мне:

— А ты…? — замялась она все-таки, но на пару секунд. Потом посмотрела прямо в глаза и озвучила вопрос, ошарашив меня, как кувалдой по барабану. — Ты из разряда честных давалочек?

Что, простите? Мои брови дернулись, в явном намерении убежать на макушку, но остались на месте. Я нарочито медленно с ленцой разогнула спину окончательно, выпятив грудь, холодно окинула взглядом обоих соседок. На лице второй явно обозначился интерес к ответу в виде глубоко задумчивого молчания и разглядывания меня.

— Я за меньшее оскорбление окунаю головой в унитаз, — очень медленно с чувством, чтобы поняли озвучила. Надо отдать брюнетке должное не испугалась.

— Тогда почему одеваешься откровенно? — я не чувствовала злости в ее вопросе, Если на первый — отреагировала агрессией, то теперь ощутила открытый интерес и ничего более, ни попытки оскорбить. Поэтому и ответила более расслабленно:

— Разве это откровенно? — дала себе маленькую слабинку-улыбку. — У меня видна только шея, ладони и лицо…

Вновь вернулась к вещам, вываленным на кровати. И стала перебирать содержимое хозяйства. Как себя обеспечить? У блондинки прорезался голос.

— Машка не хотела тебя обидеть, не обижайся, — махнула та рукой. Этот жест рассмотрела боковым зрение, а дальше слушала словесное выплескивание изо рта блондинки. — Просто если девушка не скрывает своего облика это можно расценивать, как приглашение на десеррррт.

Как-то по-особенному выделила слово, прорычав букву «р» в особенности. Я, сложив все свое неказистое богатство, присела на кровать.

— Ты о чем? — выдохнула, совершенно не понимая, о чем идет речь. Соседки переглянулись опять непонятливо или удивленно.

— Ты из какой деревни вылезла? — грубость, видимо, прерогатива это самой Маши темненькой реперши.

Назовем ее так. Решила проигнорировать очередной укол-выпад и поставила блок. Я тебе еще устрою туше брюнетка! Пообещала торжественно про себя. Не будем заранее заводить врагов, поэтому ответила честно согласно легенде.

— Червы. Росла там же, — опять переглянулись. Да хватит играть в гляделки! Мне кто-нибудь объяснит содержимое скрытого посыла, озвученного не так давно?

— Задница мира, — раскинула руки театрально блондинка. — Что и требовалось доказать. А до вас дошли песни Жижы к примеру?

Как-то слишком снисходительно поинтересовалась блондинка. Я проглотила вновь желание запихнуть снисходительность в глотку одним ударом с правой.

— Дошли, — передразнила ее, сделав чуть раздраженный голос.

Пусть поймут, что мне надоел бессмысленный разговор. Надо было тумбочку разобрать и шкаф. Я и встала с намерением укомплектовать новое содержимое в предметы мебели. Раскрыла позорные деревянные ящички при желание, наверное, смогу и занозу посадить, но хоть чисто спасибо и на этом дом управлению или кто тут все лето занимался уборкой.

— Не обижайся, я не со зла, — у блондинки одна тональность в голосе. Гнева или радости не замечала, только постоянное веселье и словно насмешку над собой или над всеми не понятно. — Ты не встречала Бастардов-девушек в Арзонте? Ну или в ближайшей территориальной принадлежности округах?

Какое немыслимо сложное высказывание для блондинки усмехнулась, спрятав лицо внизу у тумбочки, возле которой складывала вещички первой необходимости. Белье надо было прикупить срочно, не буду в чужом ходить.

— Встречала, — коротко ответила, справившись с улыбкой.

— И что не заметила разницы между собой и ими? — я подумала немного и покачала головой отрицательно.

— Странно… Как ты думаешь почему я хожу с ирокезом на репе, а Машка, — ткнула она пальцем на соседку притихшую, но слушающую разговор. — Как Бастард с помойки?

Вновь чуть не засмеялась над замечанием. Мысленно тоже задавалась этими вопросами. Опять покачала головой, когда закончила раскладывать добро по местам. Одежду следовало купить. Не могу ходить в джинсах умершей девушки.

— У нас в Арзонтовском интернате негласное правило имелось. Девушки которые не желали быть, как бы помягче выразиться, подстилками одевались вызывающе, отвратительно, омерзительно, страшно, чтобы отпугнуть потенциальных ухажеров. Понятна, мысль? — спросила белобрысая. Я кивнула болванчиком. — Ты из разряда тех, кто не прочь раздвинуть ноги перед мужиками?

В моей голове сотни извилин начали активно отбрасывать импульсы в мозг в едином порыве. Замкнуло. Импульсы приостановилось, и в голове сформировалось одно решение проблемы, которое настойчиво мигало. Я заулыбалась искренне и радушно обоим девушкам, не натянуто как прежде, а под накатом эмоций.

— Гениально, блондинка, — рухнула я на кровать, словно камень тяжелый в гладь воды. Пружина мебели противно заскрипела, но я не обратила внимание. — Гениально. Нет. Я такого не слышала. И вас первых кого в таком виде имела честь лицезреть. Это просто гениально.

Не могла успокоиться от счастья. Решение проблемы. Вот оно. Меня не узнают в шкуре Бастарда, если я изуродуюсь окончательно.

— Что тебя привело в такой восторг? — озадаченно спросила Маша.

— Девочки, вы должны мне помочь, — я преодолела за миг все расстояние до кроватей соседок и нагло уселась на ту, что напротив сидящей Машки находилась. Взяла руки брюнетки в свои, как будто мы старые знакомые или давние хорошие подруги, по-прежнему излучая радиацию радости. Уверена она опасна в таких дозах.

Брюнетка испугалась явного любвеобильного порыва, который мог ее снести, руки дернулись в моем захвате, но она передумала. Блондинка подошла поближе.

— Всегда обращайся, — услышала сверху. — Я Кристина, кстати, — протянула она руку для пожатия.

Блондинка, ты мне нравишься. И я довольно, предварительно освободив плененные конечности другой девушки, протянула ладонь.

— Аня, приятно познакомиться.

Так и началось мое маленькое приключение в стране Страда. Поправочка в объединенной стране Немии, почти без денег, с чужой фамилией и в логове вирусных Бастардов, который каждый второй мог быть чем-то заражен, а я с ними тут за руки здоровалась.

И сегодня тридцатого августа состоялись мои похороны. На церемонии прощания были самые близкие друзья и родственники, а я живая здоровая. Но самое главное отец меня спрятал от людей, которым мешала чем-то жить. Две попытки убийства могли быть совпадением, как пытались это преподнести. Но третьим совпадение быть не могло.

Моя жизнь кому-то встала боком. И отец дал то, что им так надо. Моя смерть. Анны Вильмонт больше нет.