Базис. Часть 1

Глава десятая

09.05.589 от основания Новой Империи, Черноягодье

Черноягодье гудело, как потревоженный улей. На улицах было многолюдно, народ стягивался к главной площади перед Канцелярией. Временами начинавшийся и затихающий довольно интенсивный дождь никого не пугал. Впрочем, он здесь в это время года — дело обыденное. А вот новости, особенно события утра, занимали умы.

Я ехал на единороге, справа от меня чуть позади держалась на барсе демонесса, слева эрин Хорн. Их доспехам и оружию, как и ездовым животным, завидовало большинство, особенно из тех, кто хоть что-то понимал в местном военном деле. За нами следовала тройка бойцов сопровождения, в которую вошел Норг. Вообще, необходимо обзавестись ординарцем и денщиком. Как вариант, первую должность отдать Лаене… Но нужно думать, где ее навыки лучше всего использовать.

Я наряд не менял, он полностью соответствовал и моменту, и подготовленным для меня каверзам. Лишь булаву нацепил на пояс в качестве символа власти, а в подсумок легла книга Заветов предков, бывшая для настоящих Людей чем-то вроде сборника сакральных истин. Они регламентировали большинство сфер бытия, но на них население давно плевало с Высокого Томми.

За плечами ятаганы, на боку «Кровопийца». Комплект гранат, артефакты готовы. Накопители заряжены, подвеска на цепи Иммерса привязана — дер Вирго приложил руку, особенно, когда я ему пообещал передать трофеи со Жнеца для изучения. При этом четко оговорили, что тот не имел права их разрушать. Впрочем, такой реверанс — это скорее дружественный жест, за энергию я расплатился шестью килограммами драконьего мяса. При этом лицо мага стало, как у кота при виде крынки с молоком или сметаной. Оно понятно, почти в рай попал с его любовью к женщинам, а природная виагра давала запредельные возможности не просто без вреда для организма предаваться веселью, но и к его пользе. О чем он мне и поведал.

Меня занимало другое — управляющий амулет себя никак не проявил. Не появилось новых функций. Отображался всего лишь еще один артефакт, требующий зарядки. Согласно теории, пока себя оправдывающей, его черед придет не скоро. Или, наоборот, теперь он станет поглощать энергию в первую очередь. Конечно, можно проверить все сегодня — хряк никуда не делся, но с родовым медальоном Дома Ледяных клинков он принесет пользы гораздо больше. Ближайшие известные места силы и артефакты Оринуса находились в Демморунге. Мне туда возвращаться пока не с руки.

Сейчас ехал и размышлял о подготовленной зверьем «коварной» ловушке. Она и без дополнительной информации превратилась бы в пшик, но сейчас нужно было обернуть инсайдерскую информацию в свою пользу.

Постоянно выхватывал разговоры:

— … ага-ага, невиновны… Амелия с бабами экспертизу проводили! Выяснили! Все свиньи, как одна, изнасилованы!

— Ты еще скажи — праздны! А твоя Амелия не учла, что хряк на них мог слазить?

— Томми⁈ Он пьяный спал! Кром и аристо нарочно подпоили его, чтобы в гарем проникнуть! То-то!

— Замысловато…

— А когда староста действовал просто? Будто и не волк, а лис! Вот и здесь хитростью взяли.

От тройки стариков донеслось:

— Нет, такого я не припомню!

— И не говорите! И вся мерзость от Волков идет, сначала их Линс сколько девок перепортил! А с Выдрами и другими совсем грязные истории получились. Мальчишник затем…

— Так там же Тигр женился.

— А кто ему разрешил творить паскудство в доме Гаспера? И Волки там присутствовали. Теперь вот это… Куда-то не туда ведут нас наши главы!

— Тихо ты, не накличь…

Выдвигались самые разные версии причин грехопадения старосты. От вполне реальных до фантастических, впрочем, последние тоже логически обосновывались. Если принять за истинность утверждение, что «раз коробка квадратная, значит, в ней лежит нечто круглое. А раз круглое, следовательно, желтое».

— От зависти это все, от зависти!

— От какой такой зависти⁈

— Глэрд вчера тринадцать гобловских боевых секачей привел, а к ним подходить страшно. Зверюги. Кром же напился с аристо, а затем вспомнил молодость. Хвастаться начал. Решил себя показать. Подумай, кто к этому Томми Эльзы в здравом уме сунется? Даже с пойлом? Он же чистый зверь. Мирра как он порвал? В секунды! И тотем не помог! Вот-вот… Налили, скорее всего, в колоду, а затем хряк распробовал, подобрел. Кром хотел потом хвастать, мол, что вам боевые секачи ронеца, они все с кольцами, вот я с кабаном пил… Староста же, как Райса видит, дуреет. У него от ненависти даже морда красными пятнами покрывается. Да, и слишком он вчера на них смотрел завистливо. Вот и решил себя показать.

— Показал! Теперь ничего не помнят.

— Знаем, мы все эти «не помню»! Все помнят! Молчат только! Стыдно! Свинобои!

— Кром Гроза Свиней и аристо, как его там, Повелитель Хлева! Звучит?

И громогласное «ха-ха».

Впрочем, молва ошибалась, называя амнезию «выдуманной». Кому, как не мне было известно, что за последние пять суток память у обоих товарищей очищена настолько, что даже боги не смогут ее вернуть. По крайней мере, такие гарантии давал Оринус. О потраченных способностях я не жалел. Даже в случае, если однорогий не сочтет поводы их использования весомыми, полученную информацию трудно переоценить. Впрочем, склонялся, что вернет. Потому что я шел по следу всяких последователей Раоноса, которые надсмехались честолюбивым ящером. Иначе зачем они водрузили его бесценный дар на хряка? Явно ведь глумились. С другой стороны, как подать.

Новоявленные родственники сулили множество проблем. И с таких сторон, которые не решишь обычными силовыми методами, не вступая в конфликт с государством. А с Империей до определенного момента я связывал множество планов.

Если бы не ограничения телепортов на действие в землях Хаоса, то оба с установленными точками (а изменить их было нельзя, по крайней мере, не ближайшие десять лет) продал/подбросил/отдал бы гоблам и ограм. И пусть бы резвились раз в месяц в райских кущах. Кстати, людоедством и поеданием разумных страдали далеко не все двухголовые. Царским блюдом для них считались отчего-то ослы, затем в гастрономических предпочтениях шли бараны, после лошади: от обычных кляч до единорогов, ну, и разное зверье. И уж совсем в бескормицу — двуногие. Учитывая крайне суровые места проживания, животноводством там не займешься. А так, отдали бы многое за такой портал. В принципе, с их шаманами можно обговорить. Все равно в горы отправляться придется — страх на них навести, и к гарпиям наведаться. Там должны проживать несколько стай.

Кстати, поиском потерянных Тирнаром ценностей занималась вся детвора Черноягодья, да и многие взрослые. Видимо, слуга все же отследил пропажу артефактов. В результате прощупывали, едва не просеивали, каждый кубический сантиметр навоза. Находили золото, украшения, но четыре цилиндра, пока оставались за кадром.

Ага, а вот это интересно.

Чуть сбавил обороты единорога. Эльфийские умения — это просто волшебно, мне не нужно было натягивать поводья, всего лишь мысленный посыл, и вот он замедлил шаг, будто по своей воле. Я же слушал разговор группы малых родов, у которых не имелось великих покровителей:

— Улаф — вот реально, кто должен править! Сходил под землю, победил. В итоге, двое тотемы получили, восемь — умения.

— А шестеро из двадцати двух головы сложило!

— Точно-точно.

— Да им-то какая разница? Они голытьба! Заметьте, своих Медведей он в первый раз не потащил. Только добровольцев из тех, кто последний хрен без соли доедали.

— Вот ведь идиоты, ни медяка за душой, а туда же… Подавай тотемы, умения… Зачем они им? Лучше бы чем-нибудь полезным занялись бездельники! В каждой семье по семь-восемь братьев и сестер осталось. Кто матери и отцу теперь поможет их на ноги поднимать?

— Не наговаривай, бедные — да. Но точно не бездельники. Просто одним везет, а другим нет. Может и к этим Азалия теперь лицом повернется… Все же не рядовой случай.

— Ага, повернется! Кому они нужны? Умения и тотемы надо развивать, сами по себе они — плюнуть и растереть. На рабов, чтобы на алтарях их резать, у них денег не было и не будет. Значит, требуется идти в земли Хаоса. Сколько они там проживут без оружия и брони, без выучки? И это все тоже денег стоит. Вот-вот.

— Прав ты. Сейчас, когда поняли, как можно добыть тотемы и умения, никто больше бесштанных с собой не возьмет. У зажиточных родов и артефакты, и оружие, и броня имеется. Своих будут подтягивать. Собирателей душ не так много, а вниз не сунешься. Там дышать нечем. Поэтому останутся все эти «великие воины» голыми. И поделом! — злость и зависть сквозили в каждом голосе.

— Смотри аристо, как на параде.

— Ага, высоко взлетел. Но то древняя кровь в нем играет. Когда они были, действительно, силой.

— А сейчас?

— Сейчас вон со свиньями милуются. И что ты думаешь наш гость, он один такой? Да, через одного!

Только подумал, что хоть кого-то занимало, действительно, нечто стоящее, как тут же разговор свернул к разным бесчинствам. Но в целом картина полностью совпадала с рассказанным вчера старостой. Никто из Великих или просто богатых родов не пожелал участвовать в «авантюре» Медведя. И этих вахлаков посадили на хлебное место? Золотую жилу? Не понимал я отца великого герцога. Или имелись некие другие причины. А так, абсолютно все ограничения должны были толкать Народ на покорение земель Хаоса. На деле, все получилось не так, как задумывалось. Если я правильно понимал замыслы.

Опять донесся злой шепоток от четверки безтотемных представителей младших ветвей и обычных родов. Денег, власти и силы за ними не водилось.

— Смотри, едет весь из себя важный. Паскудный убийца! Еще и нелюдью себя окружил, и грязными хуманами!

— Ирвин, ты лучше рот прикрывай, и потише говори. Для тебя же будет хуже, если глэрд услышит. Ты ведь затем и минуты не проживешь. Ты волчий прихлебатель и медвежий приспешник — это все знают! Как и то, что о людях они не думают!

— Глэрд что ли думает? — вмешался еще один.

— Он не просто думает, он делает! Когда с Лидией на Поединок богов выходил…

— С бабой-то…

— Эта баба четверых тотемных в прошлом году разделала, как баранов на бойне, и не запыхалась, за ней погребальных костров — не одно поселение. Понял ты⁈ Идиот! Баба… Эта баба половину Черноягодья бы вырезала. И долго бы ты подыхал.

— Джек, что дальше?

— Дальше, глэрд сразу сказал перед дуэлью. Если я погибну в бою, пусть мои дома и имущество разделят между самыми бедными родами, а контролировать передачу должны не Волки и Медведи, чья алчность всем известна, а самые честные представители Народа. Амелия пусть живет, пользу нам всем приносит — лечит. Остальные деньги — создать фонд для борьбы с гоблами и с другими разбойниками, которые житья не дают простым людям. Выплачивать награды за их головы. Так и сказал, я до этих паскуд даже от стола Кроноса дотянусь, — врал и не краснел, точно помнил, что такого не говорил, — Еще чтобы варсов, каждый ценой в три обычных, отдали после его гибели не абы кому, а лучшему в воинских умениях, но только после того, как он тоже начнет гонять всю нечисть вокруг. И в турнире победит.

— Жаль, что не сдох ронец.

— Да, жаль, мы под все категории попадаем, неплохо было бы дом ни за что получить, — согласился с ним мой «защитник».

Так, пока ехал до Канцелярии со срезом общественного мнения познакомился. Хотя ничего нового для себя не открыл. С утра и Сим мне многое поведал, затем остальные подключились. И очень мало голосов звучало в мою пользу, наперекор всеобщему нарративу об «убийце без тормозов» и «горе для Народа». Впрочем, абсолютно все соглашались с тем, что я «ронец», и мне пора куда-нибудь переселиться, в лучшем случае в Демморунг, в худшем — переехать в царство Мары. Но это нормально, учитывая, что намечалось впереди и больше двух третей приспешников Охлана среди Народа. Даже мимолетного сожаления не испытаю.

Из боковой улочки вырулил сотник на своем демоническом жеребце и с пятеркой верных гвардейцев, пристроился рядом со мной, заставив Лаену чуть придержать своего кота. Конь Турина сходу попытался кусануть единорога, и едва не лишился зрения. Настоящие рогатые лошади, в отличие от мультяшных, кроткостью не отличались и даже с управляющими кольцами показывали лютый норов.

— Что скажешь? — помолчав немного, спросил лэрг.

— Про что?

— Про все, — обтекаемо ответил, и нагайкой изобразил соответствующий круговой жест в воздухе.

— Если про все и одним словом, то оно нецензурное. Но это ерунда. Мне сегодня потребуется твоя помощь. Точнее, это в наших общих интересах, когда я буду с аристо говорить.

— Родственником?

— Не называй его так. Не разжигай пожар в моих венах. Палец, — для лучшей демонстрации воздел указательный с четками Гринваля на нем, — Отделял сегодня Амелию от гибели! Приблизительно на таком расстоянии замерло лезвие моего ятагана от ее шеи, — главное не переборщить, никто не захотел бы иметь рядом маньяка, который не ведал, что творил, — И произошло это неосознанно! Случилось все после того, как знахарка рассказала сначала про родовой меч, воткнутый в навоз, а затем упомянула и «родственничка», назвав его именно так. Похоже, не всегда еще выходит контролировать себя, держать в руках. Иногда гнев застит глаза, Турин, особенно, когда я слышу подобное. Поэтому и просьба, будешь следить за мной во время разговора, только у тебя хватит сил, способностей и умений, чтобы предотвратить убийство этого… этого «родственничка», — «пожевав» слово, как выплюнул я, — Такого исхода лучше не допускать. Для дела лучше. А вот для моей души… Веришь или нет, но я с трудом сдерживаюсь, чтобы сейчас первым делом не подняться в Канцелярии в покои этого Тирнара, и не снять с него поганую шкуру! Это…

— Тебя понял, — перебивая, кивнул тот, затем взялся успокаивать, — Если осознаешь проблему, пытаешься ее купировать, то ничего страшного не происходит. Придет контроль, вот увидишь. И ты на правильном пути. Но за Амелию я бы тебя не пощадил. Так и знай.

Никак не стал комментировать последнее высказывание.

— Еще хочу Дэастэль привлечь, пусть под невидимостью фиксирует все. Их отдел мне должен безмерно, вот отработает хотя бы немного.

— Зачем? — если к первому предложению лэрг отнесся серьезно и вполне благодушно, то второе ему явно не понравилось. Подобрался весь, напружинился.

— Не нравится происходящее мне, Турин. Странностей полно! Слухи, что я прибыл в Черноягодье вчера ближе к вечеру только ленивый не знал, — сотник нетерпеливо кивнул, подгоняя мои мысли, — Тирнар вместо того, чтобы прийти и познакомиться с будущим родственником, зачем-то встретился со старостой. Устроили дебош в духе «Жизнеописаний Улентия Синеуса». Творили непотребное. Такое, что… что в голове не укладывается.

— Ну-ну, «не укладывается». Амелию ты вообще-то научил, как экспертизу провести…

— Ошибаешься, не учил я ее.

— А кто?

— Я ей сказал одно, не нужно огульно обвинять в бесчинствах людей. Тем более, когда и предпосылок нет. Для всего требуются доказательства. Не верю я, что староста и этот урод, еще и такое сотворили ко всему сделанному! — сказал, как припечатал.

— Да, нет, поздравляю. Она нашла доказательства! И не одна, а с десятком кур действовала. Теперь назад не переиграешь! — а я чего добивался? Сотник же разозлился, — И давай ближе к теме!

— Думаю происки это Раоноса. Он выступает за любые нарушения табу. Вот и мутит воду. А Дэастэль должна почувствовать, если Тирнар начнет к его силе прибегать. И делать это ему придется, потому что в трезвом уме и здравой памяти я не собираюсь даже кровь на проверку родства давать. Культ же запрещен.

— Даже если и так, не то это преступление — симпатии к Кровавому, чтобы их как-то привлечь и наказать по закону. И хочу сразу сказать, я не всесилен и глэрд Норгли вместе с Ванессой тоже. Именно поэтому по твоему делу, — намекнул на артефакты божества, — и приходится тайны разводить на ровном месте. Не смогут они свалить Ледяных клинков Арагоста даже если будут железные доказательства поклонения кого-нибудь из них. Этот Дом очень серьезный противник. А их глава — Саргес, сожрал уже с десяток фигур гораздо масштабней и влиятельней.

— Нам и не нужно его «валить». Единственное, если он связан как-то с Раоносом, это лишний козырь, чтобы оставили меня в покое и не мешали нашему делу. Или предлагаешь поступить по-моему, просто и без ухищрений?

— Это как?

— Отрезать башку этому козлу, и утопить его в яме с лирнийскими слизнями! Эта тварь родовой! Родовой, мать его, клинок! Меч аристо! Воткнул в дерьмо! У нас же есть всегда только меч и честь. Это Наше! А таким образом, урод, а я выяснил, что он тоже эльфийский поклонник — Амелия сказала, плюет не только на свой Дом, а на всех нас. На тебя, на меня, на дер Вирго, дер Ингертоса… На наместника, герцога! Сука! На всех! И посмеивается ехидно. Нужно, чтобы в глотке застрял этот смешок, вместе с добрым десятком сантиметров хорошей стали! Ты понял меня, сотн… — последнее уже рычал.

— Глэрд, — перебивая, рявкнул тот, я же немного «пришел» в себя, даже головой встряхнул. Сам отмечал реакции Лаены. Нет, не спешила та всем рассказывать про мои внутренние эмоции. Хотя я ей с утра выдал четкий и недвусмысленный приказ о хранении тайн, который она восприняла спокойно, — Все ты говоришь верно, но полегче. Не забывай — самоконтроль. Вдох-выдох. Иначе это тебя сожжет. В курсе ты или нет, этот паскудный мрок, кроме меча, еще семейную реликвию с гербом к хряку привязал. Так что, это воспитание. Но знатная вещица пусть и от Оринуса. Я осмотрел. Энергии в ней через край. Теперь свинью не убьешь минимум пару месяцев. Если только моим мечом.

— Может, мне помочь? «Кровопийце» плевать…

— Зачем? — визами даже могучими плечищами пожал недоуменно, — От хряка проблем меньше, чем от многих. Да, похоже, пьянствовать он будет постоянно, едва очнулся, затребовал самогон, и пока не налили ему — буйствовал. Но свиней кроет. Так что, с задачами справляется. После сумеречной ночи Эльза еще будет деньги за просмотр собирать — надо же свинья с родовым артефактом. Впору Ледяным клинкам на герб еще и рыло добавлять! — и захохотал громко.

Подождал, пока сотник отсмеялся, и стал выдвигать следующий возможный шаг.

— Раену можно…

— Без лишнего повода ее не вздумай сюда приглашать! — опять перебил меня лэрг, — И так дерьма, и грязи вокруг выше головы, еще и она до кучи. Тогда точно утонем. В целом, разговаривай с Ванессой, пусть присутствует, я поддерживаю. Однако не думаю, что тот взывать будет к Раоносу. Но ты прав, пусть будет даже такой слабый козырь.

Отлично.

Турин же после раздумий сообщил.

— Да, и еще. Сейчас про главное. Держи ухо востро. Я слежу за всем, но зверье хитрит, как всякие пройдохи. И Рода задумали какую-то пакость.

— Было бы удивительно, если бы нет.

— Да, чуть не забыл, в Черноягодье приют для благородных не открывай. Лучше всего в Демморунге. Я понимаю твой кадровый голод, но…

— А здесь почему не стоит? — никак не выказав изумления, спросил я, больше зондируя почву. Интересно, с чего он решил, что мне только детского дома для полного счастья не хватало? Или… Рэнг загорелся идеей. Невозможность иметь собственных детей и огромное желание реализовать отцовские чувства. Как вариант. Лэрг же его осторожно опросил, выводы сделал неправильные. Подумал, что инициатива исходила от меня. Вот, кстати, еще с некромантом нормально не беседовал. И с аристо-рабами требовалось прояснить ситуацию, как и с возможным обменным фондом. Слышал я, что долго они не могли жить вне Тирнара — их континента, который и переводился некоторыми, как «могучий». То-то в дядюшке скрывалась моща, и внешняя — соплей перешибешь (веянья эльфийской моды), и внутренняя, когда даже без особых средств дознания раскололся до самой пятой точки.

— Мало ли что в голову взбредет Народу, — неопределенно пожал плечами тот, — А там дети, не хотелось бы, чтобы пострадали.

Ну-ну. Отчего-то избирательная любовь лэрга немного покоробила. Глэрда при нем гоняли в хвост и в гриву, заставляя постоянно рисковать жизнью. Впрочем, мог скрываться и какой-то другой аспект в таких действиях, а не только возможный захват детей противником во время мятежа и последующего ввода войск Охланом.

— Тебя понял. Учту.

К нашей процессии присоединилось четыре моих телеги, груз на которых скрывался под пологами из сантика и с клеткой, откуда мрачно взирали на мир Лис и Куница в кандалах. Дальше двигались молча. Задачи и роли всем расписал заранее, но так, чтобы никто не заподозрил, что я знал хоть что-то о предстоящем действе.

На главной площади собрались фактически все жители Черноягодья. Гвардейцы и стражники обеспечивали порядок, два десятка окружали помост. Указав место, куда ставить транспортные рядом с ним. Я вслед за лэргом перенесся из седла на сцену, где установили для уважаемых зрителей навесы. И там на лавках чинно расселся в полном составе Малый совет. Сегодня к тридцати двум главам великих родов Черноягодья добавились еще четырнадцать незнакомых лиц — демморунгцы. Кром брезгливо поморщился при виде меня, я сделал вид, что принюхался и тоже чуть скривил рожу. А нечто озорное в душе призывало еще и хрюкнуть, как в детстве.

Конечно, сдержался, но настроение сразу пошло вверх.

В толпе наособицу держались орки, гоблин Джиган и эльфы. А еще два десятка легионеров окружали огромного седого детину в матовом полном доспехе с полуторным мечом на поясе, если не ошибался, это и был Раст Снежный из рода Огненных волков командир Седьмого штрафного легиона, присланного с карательной миссией.

«Что можно от Снежного ожидать?», — спросил у сотника по защищенному каналу. Тут же пришел ответ:

«Он точно вмешиваться не будет. Скучно ему. А еще хотел посмотреть на того юнца, что убивает драконов, как мух», — и столько ехидства мне послышалось, будто не я их убил, а лишь присвоил себе чьи-то достижения. Непорядок.

Вновь, обведя суровым взором подиум, а я не затемнял стекла очков, в очередной раз просканировав все и вся, затем спросил у Волка:

— Это что за цирк?

— Народ собрался, волнуется. Хочет, чтобы ты ответил на его вопросы, — заявил староста и расплылся в наглой улыбке.

— На какие? И вы серьезно решили предоставить мне слово здесь, а не на Малом совете?

— Такова воля Народа! — веско припечатал тот, — А обвиняешься ты в убийстве тридцати одного человека!

И словно по волшебству, а точнее по сигналу из толпы начали раздаваться восклики:

— Мы призываем тебя к ответу, аристо! Перед всеми людьми!

— Перед Народом!

— Отвечай! Почему ты убил наших детей⁈

— Говори!

— Зачем продал участки пришлым?

— Почему у тебя работает столько не наших?

— Убийца…

Откровенных ругательств пока не звучало. А хотелось бы. Но палку крикуны не перегибали.

— Ну, что ты ответишь, глэрд Райс, перед Народом? — это уже новый глава Кречетов вмешался.

Лэрг подобрался, напружинился, от него полетели команды гвардейцам, но совершенно для меня не понятные, типа работаем по плану «Джирг». Происходящее ему явно не нравилось, более того, он не ожидал, что действо будет открытым. Но у меня все было под контролем, даже на самый крайний вариант — резня толпы. Я неторопливо достал книгу из подсумка. Помолчав и вычислив всех заводил, которые распаляли толпу, поднял руку ладонью вверх. Людское море волноваться стало меньше.

— Вы призываете меня к ответу перед Малым советом, а не после… Да… Такого я не ожидал! — большая часть глав глумливо заулыбалась, — Что же. Отвечу, — голос, усиленный амулетом, раскатился над площадью, заставил всех замолчать, замолчал и я, медленно переводя взгляд справа налево, будто пытаясь вычленить и запомнить каждого, отчего зрители начинали ежиться, смотреть куда угодно, но не на сцену. Да, кладбище за плечами на авторитет работало неплохо. А затем заговорил медленно, с интонациями, будто роняя слова, — Вот смотрю я на некоторых из вас, и больно мне делается на сердце. Противно. Муторно. Горестно. Подлое племя! Паскудное! Потому что представляю я, — рыком задавил попытавшийся подняться ропот в толпе, и продолжил почти спокойно, — Что они скажут предкам? Потому что из-за их разрушительных речей уже все вы нарушаете Заветы! — потряс книгой над головой, которую сжимал в левой руке, в правой булаву, — Как вы посмотрите им в глаза⁈ Что скажете в свое оправдание⁈ Все! Вы! — обвел толпу моргенштерном, — Ведь этот день наступит. Этот день придет! Это неизбежно, как смена времен года! Краст из рода Кречетов, что скажешь ты? — «указка» остановилась на подстрекателе, — Чем ты можешь гордиться? — смелый крикун сразу захотел сделаться меньше, спрятаться, одно дело анонимность, а другое когда вот так вытаскиваешь их на свет и показываешь, а еще и могло прилететь от меня, — Ну, говори! Отвечай здесь, перед Народом! Что в штаны наложил? Что ты скажешь предкам⁈ Чем похвастаешься⁈ О каких свершениях заявишь? Наверное, как воровал кур у Толстого Черри⁈ — «так это был ты⁈», использовал память мальчишки, он видел преступника, кстати, не из-за нужды пошедшего на такой шаг, а просто из пакости, — Вот какой ты совершил подвиг! Так говори! Твое слово! Что ответишь ты даже перед Народом? — давил я на одно и тоже, — Здесь! Сейчас! И это даже не перед предками? Расскажи нам о своей подлости! Паскудности! Молчишь, о Великий похититель кур⁈ Язык проглотил⁈ И у тебя хватает смелости выкрикивать ересь, призывая меня к ответу? Меня — Глэрда Райса главу Дома и Рода Сумеречных, Убийцу драконов и Ухореза, Кормчего Мары, полноправного владетеля, чье имя знают боги? Призываешь к ответу вопреки порядку, установленному предками? Заветам? Что скажешь? Зачем ты мутишь Народ? Зачем ты его толкаешь на преступления⁈

Однако у идиота возникли гораздо более явные проблемы, когда в его сторону двинулся здоровяк, который раздвигал толпу, как ледокол льдины. Жира у Толстого Черри не имелось ни грамма, а гора эта была под два метра ростом, статями — лэрг Турин. Этот момент я пусть и рассматривал, но с малой вероятностью. Поэтому пришлось срочно переключаться.

— Черри, Черри, я все объясню! — орал тот.

— А ты куда ты собрался, Иррин из рода Волков? — булава вычленила следующую жертву, пытавшуюся протиснуться подальше от первых рядов, — Что скажешь ты? Ответь. Вот стоит Народ, — обвел всех, — Чем можешь ты похвастаться? Какой подвиг ты совершил за свои почти сорок зим? А, Ужас коз? Блеющий во тьме? Или ты, думаешь, я забыл, как ты отличался тем, что пугал единственное животное одноногого Харма? И радовался, как ребенок, достижению! Эй, Рамс? Постой-постой, недруг! Ты призывал меня к ответу? Что скажешь ты? Или ты Керри? Чем вы сучьи дети прославились⁈ Мрочьи выкормоши! — последнее почти прорычал, оно прозвучало рокотом. Да, авторитет я заработал дикий, учитывая, что на прямые оскорбления никто не отзывался, — А я скажу! Вы смело можете говорить предкам, что послужили орудием в черных руках тех, кто повел Народ к гибели! Вы — лирнийские слизни! И ответите тоже вы! Вы хоть понимаете, что натворили? — патетически воскликнул я, — Именно вы предвестники бед и горестей, которые придут теперь в каждый дом, постучат в каждую дверь, ворвутся в каждую семью! И теперь погребальные костры будут гореть чаще, чем рождаться дети, случаться свадьбы… Это все вы! Вы заставили нарушить Заветы всех здесь собравшихся! — толпа от таких пророчеств ахнула. А Иррин лишь взвизгнул:

— Ты все врешь! Врешь! Врешь!

— Я клянусь кровью, что вы все, призвав меня к ответу перед, а не после Малого совета, нарушили Заветы предков! Ибо я есть глава рода Сумеречных! В этой книге же сказано, что нарушивший уложения испытает много горестей и печалей! — воздел фолиант в воздухе, вышло эпично, учитывая, что ладонь объяло пламя вместе с ним, — И вы их нарушили! Все! Вы! Что вы ответите уже мне⁈

— Мы не хотели! — за всех заголосил кто-то.

— Мы не знали!

— Что будет-то, что?

Я обводил толпу мрачным взором, главы родов сидели и не понимали происходящего. Помолчав, продолжил.

— Я не против ответить перед Народом, и отвечаю сейчас, ибо вынужден. Но порядок, заповедованный предками, должен блюстись! — потряс книгой, — Неукоснительно и беспрекословно! Теперь поздно… Пусть каждый из вас знает — беда стучит в ваши двери! И подстрекатели, все те, кто призывал вас нарушить порядок вещей — вот виновные! Запомните их! Выжгите в памяти! Не знаю, поможет ли теперь их уничтожение, как скверны… Не знаю… врать не буду. Но причина — они! И те, кто стоял за их воплями! Демморунгцы уедут, будут жрать в три горла и сладко спать, разгребать будете вы! Ибо они хвост, но вы собака, а когда хвост начинает руководить псом, ничего хорошего не выходит! — «что деется!», крикнула истошно какая-то баба, вокруг бузотеров образовалось свободное пространство, а я вновь посмотрел на притихший народ. Да, не будь у меня такой репутации, пришлось бы хуже, но не зря же на нее столько работал, — Однако вижу я честное раскаянье во многих из вас. И когда вы узнали, что нарушили Заветы ужас обуял ваши души. А, значит, не все вы заблудшие. Может, поэтому и не все потеряно для вас. Да, не всё! Пока еще не всё! И если кто-то спросит у меня, есть ли выход? Можно ли исправить ситуацию? И может ли сегодняшний день послужить началом новой эры для Народа? — все замолчали, никто не хотел обращать на себя мой взор. Да еще и Краст уже сиял двумя фингалами и свернутым носом, учитывая, как поглядывали на остальных его сообщников, появление украшений и на их рожах — дело скорое, — И я скажу вам — надежда есть! И заключена она в героях. Настоящих героях, о которых затем будут слагать легенды. И они тоже среди вас, в этой толпе! Но они в отличие от брехливых скотов знают цену и слову, и делу, поэтому и молчат! — все запериглядывались, — Вы спросите, кто они? Кто те люди, которые уже сегодня могут с гордостью, пусть не сказать что-то, но посмотреть в глаза предкам⁈ Отвечу! Это Корвин из рода Выдр, это Гранд из рода Саблезубов, Роб и Бриг из рода Коршунов, это… — перечислил, показывая булавой на каждого в толпе, всего шестнадцать человек из двадцати двух ходивших на червей с Улафом, двое из них обрели тотемы, восемь умения и шестеро погибло, — Выйдете из толпы, и встаньте рядом со мной ибо вы этого достойны! — вот здесь две трети глав из Малого совета перекосило по-настоящему. Переглядывались друг с другом, вид, как у загнанных в угол зверьков. Получалось не они таким хитрым образом призвали меня к ответу, чтобы в итоге избежать кар со стороны лэрга Турина, а я верховодил и вел себя, как владетель, имеющий право карать и миловать, — И вместе с ними пусть выйдут и родители Эмбера из рода Белок, Истана из рода Черных лис… — перечислил погибших.

Минут пять-десять суеты, и вот на помосте, полностью отвечая моим замыслам замерла шеренга из шестнадцати человек, а родственники мертвецов встали чуть в стороне, держась кучей.

— Вот не шестнадцать, а двадцать два смельчака, шестеро из которых сейчас смотрят из-за стола Кроноса и присутствуют здесь, стоят рядом родителями! И вы почтенные расправьте плечи, и с залуженной гордостью посмотрите по сторонам и вниз! Именно в вас всех свет и соль Народа! Расскажу тем, кто не знает, ибо был глух и слеп. Эти воины, несмотря на юный возраст, доблестно сражались в темных и мрачных подземельях с Собирателями душ! Не ради злата они проливали кровь и теряли товарищей, а чтобы Народ стал сильнее! Цельные, сильные духом и телом, именно они — это Народ! И да, идя сегодня на Совет, я в первую очередь хотел поднять вопрос о награждении героев. Но видя весь этот цирк, это прямое нарушение Заветов, понял… Плевать я хотел на мнение хрычей, которые харкают на предков! — выдохнули все, кто с яростью, кто с ужасом, а кто и довольно, — Они поняли, что я хотел вознаградить героев, заставить их растрясти мошну, подняв этот вопрос, и испугались за свои богатства, как будто золото жрать собрались в лихие годины, — «Мроки! Мроки!» заорал кто-то в толпе, и вот пусть попробуют опровергнут, — И поэтому я награжу всех сам! Своей рукой! Добывшие тотемы получат от меня по двести золотых. Умения — по сто, остальные смельчаки — по пятьдесят. Норг! — тот принес заготовленные кошели и сверток, я же стал вручать, когда закончил, то заревел диким зверем, — А теперь трижды почтим героев! Аррас! Аррас! Аррас! — первыми ожидаемо включились гвардейцы и легионеры, а затем и толпа. Клич был имперским насколько, насколько могла быть Империя. Но его орал воодушевленно практически каждый на площади. Не отставали и главы родов, и коллаборационисты, и сепаратисты. Им ничего не оставалось, как выпучивать глаза от усердия, рявкая: «Аррас, аррас, аррас!».

— А еще, приглашая сюда почтенных отцов и матерей погибших героев, я хотел лично сказать им слова благодарности прилюдно и поклониться, — отвесил поклон, как старший младшим, — Вы не менее достойны стоять здесь, а где-то и более! Потому что смогли сделать то, чего не смогут многие и многие на этой площади! Вы вырастили настоящих сыновей Народа! Готовых рисковать жизнями ради него! Чтобы в трудный час, в лихие годины у Людей было средства противостоять любому злобному врагу! И ваши дети, как всякие первые, первыми же шагнули в вечность… И должны остаться у каждого человека в сердце, если он человек! Понимаю, золото не поможет вам хоть как-то скрасить невосполнимую утрату… Но вручаю каждому по сто пятьдесят золотых, чтобы эти деньги помогли в нелегком деле воспитания других сыновей и дочерей! Вырастить настоящих представителей Народа, за которых гордость просыпается в душе. А не… — обвел притихшую толпу мрачным взором, — Произносить не буду. Стыдно, — повернулся вновь к родителям, — Все вы можете обращаться ко мне за помощью, и я сделаю все в моих силах. И да, на свои средства я воздвигну на территории парка стелу, где будут выбиты золотом имена ваших сыновей, чтобы не угасала память о них. Затем там появятся и другие, других героев, но ваши будут первыми! Делаю это еще и для того, чтобы молодые иногда приходили подумать, вдохновиться правильными вещами, а только дурными забавами. И да будет так!

— Будет! Будет. Будет… — эхом раздалось по толпе.

Главы Великих родов готовы были сожрать тех, кто предложил вывести глэрда перед толпой и призвать к ответу.

Меня учили делать революции в информационных сообществах. В тех, где никто никому не верил и там, где слово, как и предки, мифы, легенды ничего не стоили, но и тогда я успешно сдавал зачеты. Основные методы с древних времен ничем не отличались, кроме средств, но это точно так же, как жарить мясо на сковороде или используя новейшую плазменную панель. Адаптацию я провел, а действовать в такой дремучей среде — благодать.

Теперь точно работа с молодняком и беднейшими слоями населения у «авторитетного старшинства» будет затруднена. Парней и Улафа, действительно, никто не чествовал. Да, сейчас могут подтянуться остальные главы и где-то подтянутся, вот только эффект будет иным, даже дай они больше в десять раз. Более того, плачущие матери погибших, с трудом сдерживающиеся отцы, навсегда запомнят этот миг. Выжгут на всю оставшуюся жизнь. Потому что для них это самое большое событие. Значимое. Пусть к жизни здесь отношение гораздо более простое, чем в Земном Альянсе, которое можно было обозначить: «умер и умер», но вот к памяти относились ревностно. Там же, наоборот. И вполне возможно это убережет их семьи всего через несколько месяцев от гибели.

Главы совершенно не понимали происходящего, все пошло не по их сценариям и лекалам, обвиняемый даже и не думал оправдываться, то есть, действовать в заданных ими рамках. Что сейчас их останавливало, пока не поздно прекратить представление? Несколько козырных карт в рукаве, как они считали, впрочем, и я не позволил бы.

Теперь дальше. Еще плеснем керосина и вколотим клин.

— Я упомянул всех, однако специально прошел мимо главного героя, чтобы выделить его. Потому что вряд ли сделанное им можно переоценить. Он первый среди равных! Улаф Безжалостный глава рода Медведей, подойди и встань рядом со мной! — недоуменный, какой-то трогательный в своей беззащитности взгляд косолапого, каким он обменивался со своими соратниками, понимая, что выбора у него нет, заставил задавить улыбку.

Заложнички мои.

Виновнику торжества пришлось встать рядом, гордо расправить плечи, выпятить грудь.

— Запомните этого человека! Вот кому есть что сказать предкам! — назидательно обвел булавой толпу, — Потому что именно под его руководством был совершен первый шаг от пропасти и бездны, в которую едва не смерзся Народ! Трудно блуждать во мраке, трудно идти первому по непроторенному ранее пути, но Улаф не убоялся. И пошел! И сделал! И раздул пламя в сердцах молодых! И повел их! И достиг успеха! Мало того, что сам обрел утраченное, он сделал так, что Народ стал сильнее и получил — еще два тотема и восемь умений! Когда такое было в новейшей истории⁈ А я скажу — никогда! И хочу от себя, как главы рода Сумеречных Райсов, тоже ратующего за Людей, вручить памятный дар. Эту боевую секиру, — развернув сверток сантика, поданный Норгом, воздел над собой оружие, — Ее я взял трофеем с предводителя злобных гномов! Лютых в своей кровожадности, о паскудных делах их поведаю позднее всем вам. Возьми его, Улаф, — тот смотрел на оружие, как на ядовитую гадину, но понимал — не принять нельзя. Не поймут. И принять — это значит четко обозначить сторону. А еще некоторую, по мнению остальных и знающих, осведомленность и причастность к уничтожению бородачей. Именно Род Медведей крайне плодотворно, пусть и тайно, работал с коротышками-изгоями и преступниками на территории земель Хаоса. Напрямую же уроды отказывались взаимодействовать с другими представителями Народа, — Настоящая гномья зачарованная сталь, достойная лучших воинов Аргасса! Пусть же он служит тебе верой и правдой, и беспощадно разит врагов Народа и твоего рода! Аррас!

И под громогласный рев из тысяч глоток имперского клича, тот бережно принял дар. Подождав, когда восторг толпы чуть схлынет, я продолжил.

— Ответь мне, Улаф, кто встречал доблестных героев, когда вы вышли из подземелья? Кто помогал нести павших и перевязывать раненых? Кто подносил вам кубки с вином?

— Никто. Мальчишки, — медведь потерялся, староста не помощник — ему бы мысли в кучу собрать, остальным главам в головы не приходило, как перехватить инициативу, не вызывая бунта народных масс.

— Вот! — взревел я, и обличающе ткнул пальцев в представителей Малого совета, — Я скажу больше. Мальчишки, пусть и свободные, но дети рабов! Не ваши… — обвел булавой толпу, — В глазах ронецов горел огонь, который должен был быть в глазах вас и ваших детей! Они восхищались подвигом Улафа, и тех, кто пошел за ним, они говорили и говорят, что хотят походить на героев!

— Откуда ты знаешь⁈ — выкрикнул кто-то из Орлов. Они отчего-то воспылали ко мне гораздо большей ненавистью, чем те же Кречеты.

— Оттуда, что мне вместе с Амелией достался и сын ее рабыни — Сим. И он, захлебываясь, сегодня рассказывал с утра о подвигах главы Медведей. Он попросил у меня, чтобы я разрешил ему тренироваться с моими воинами. Сопляк, пацан! Сын рабыни, а мыслей правильных больше, чем у изначально свободных мужей! И просил за сверстников, которые захотели тоже стать воинами. И не на ровном месте, а благодаря примеру Улафа и не юношей, но мужей! Вот тогда у меня возникли скорбные мысли о судьбах Народа, которые еще больше усугубились, когда вы сегодня нарушили вновь Заветы! — потряс книгой, — И к вам — Орлам, как и Кречетам, я выскажу свои претензии чуть позднее, но здесь и сейчас!

— У нас было горе, мы скорбели по убитым тобой, поэтому не встретили, — выкрикнул один Куниц.

— И про это я скажу свое слово! Про ваше горе! — вложил весь сарказм в последнее предложение, а затем многообещающе, — Про все поговорим.

— Лучше это сделать на Малом совете… — попытался вмешаться глава младшей ветви рода Кречетов, вцепившийся за эту возможность перевести все в партер. Кадр из демморунгских, а новый черноягодский молчал.

— Не знаю, при чем здесь ты, учитывая, что ты не входишь в Малый совет, но делать это было лучше с самого начала, а теперь я буду говорить с людьми. Слишком вы погрязли в дерьме! И расскажу откровенно, не буду пытаться спрятать вашу грязь, сгладить острые моменты. Вы, прикрываясь неким трауром… Не почтили героев! Не встретили их! Более того, скажу так, вы, скорее всего, желали Улафу… поражения!

— Да…

— Клянись кровью передо мной, перед аристо, что вы хотели Безжалостному победы⁈ Ну!

— Но… но…

— Как смеешь ты своим куриным блеяньем оскорблять нас, демморунгец? Оторвавшийся от Заветов и Черноягодья? Видишь, ты желал поражения Улафу! Хотел, паскуда, гибели нашего героя! Поэтому вы их не встретили! И мы должны слушать тебя? Твои слова — лай!

— Я… я…

— Что ты⁈ Что⁈.. Молчишь? Вот и молчи, и не тяфкай, когда члены Малого совета говорят, — и не обращая внимания, повернулся к Медведю, произнес громко, но спокойно, — Ответь передо мною и Народом, Улаф, в чем причина гибели шестерых, пошедших за тобой? Никто тебя не обвиняет, но ты, как опытный воин, что сам думаешь? Почему вышло так? И нельзя ли сделать иначе, чтобы избежать бессмысленных потерь?

— Недостаточная подготовка, плохие доспехи, оружие, — честно перечислил тот. Вот это был скользкий момент, заявил бы про богов, тогда пришлось бы использовать другой, менее действенный сценарий. Но здесь все легло в масть.

— Все всё слышали⁈ — обвел взглядом, вычленил: «и что?», «тоже истину открыл», — Да, наверное, это и к лучшему что заседание вынесли на суд всех Людей. Потому что, я глава рода Сумеречных райсов, говорю, толку от Малого совета, как от колодца, вокруг которого собираются бабы! Может и нам теперь там устраивать заседания? Собачьи свадьбы? А-а, главы? — посмотрел на всех, еще и булавой в них ткнул.

Лэрг Турин пока тоже не понимал, как ему реагировать на мое выступление. Но в целом относился одобрительно, лишь один раз прислал просьбу не убивать без причин. Я помолчал, будто ожидая ответа, но местная знать сопела, прятала взгляды и сосредоточенно молчала.

— Еще в прошлый раз с моей подачи, человека, ратующего за Народ, мы решили и постановили, тренировочному лагерю быть! Помощь слабым и бедным родам в покупке доспехов и оружия оказать! Нанять орков и эльфов, как и почтенных ветеранов из Народа, чтобы учили молодняк! Прошло почти две декады. Две, мрочья сыть, декады с того Совета! А воз поныне там! Вчера я въехал в Ворота… И что я там увидел? Ты, — вычленил из толпы первого попавшегося Тигра, — Отвечай, что я там увидел?

— Не знаю… — пролепетал тот.

— Он не знает! — саркастически передразнил я, кто-то засмеялся, кто-то загомонил, но все оборвал мой рык, — И он прав! Я тоже не понял! Легионеры тренируются, хотя, казалось бы, куда еще! Стражники со Стены и городские тоже! Только наши дети, дети Народа, прозябают и занимаются откровенным паскудством! Неудивительно. Где всё? Почему ничего нет? Почему с Улафом пошли в бой люди едва ли не с деревянными копьями? Я у вас спрашиваю при Народе: Совет, где все то, что мы постановили⁈ Почему никто не ударил пальцем о палец? Кто ответственный? Никто… Что скажешь ты, глава рода Тигров, часто бахвалящийся своим влиянием, богатством и сыновьями? Который смело может говорить предкам: мой внук устроил грандиозный мальчишник, такой, что всем почтенным мужам до сих пор икается! С вас смеются по всей Империи! Ведь вы теперь не Народ и Люди, а шуты и клоуны! В Демморунге разумные озираются вслед вам гогоча и тыча пальцами. Вот что ты сделал для Народа, Тигр! Опозорил! Страшно опозорил! Всех! Будто и не царь зверей твой тотем, а шкодливая мелкая ободранная кошка! — «аргхммр» зарычал тот, но кидаться опасался, — И вместо того, чтобы кровью и делом смыть свой позор, продолжаешь плести вонючие интриги! Сегодня твои люди подговорили весь Народ совершить паскудство, наплевать на Заветы! Что ты нам ответишь?

— А кто ты такой… — наконец староста вмешался.

— Закрой рот, Кром глава рода Волков, я тебе пока не давал слова в свое оправдание! — от такой беспредельной наглости тот поперхнулся, — А твои преступления бесчисленны! И не стоит ли разобраться, чем ты занялся вместо укрепления обороны, вместо взращивания боевой силы Народа? Не непотребным ли пьянством? И паскудным развратом в тигриных традициях? И с кем? Десятки вдовушек в соку приняли бы вчера вас с распростертыми объятиями, напоили бы и накормили, в баню бы сводили, спать уложили, но вы вместо крыши дома и жаркой женской груди, и других узких прелестей… Вон какие красавицы, смотришь, и глаз радуется… Но вы выбрали грязный хлев и Томми! Я даже не спрашиваю: зачем? Мне все понятно. Дело в нарушении вот этих прописанных кровью уложений! — потряс книгой, — А дальше… будет еще хуже! — вновь взялся пророчествовать я, — Говорил вам всем, что не стоит гневить богов? Говорил. И Улаф прислушался, сделал выводы, он теперь герой! Настоящий! Вы же… Ты понимаешь, как опозорил свой род? Что про тебя говорят люди? Так вот, не с твоего ли молчаливого одобрения стали возможными мальчишники? И прочее дерьмо? — многие зашумели одобрительно, — Наши предки перед свадьбой собирались с друзьями, вспоминали дела ратные. Потому что каждый из них к этим годам был ветераном, терявшим близких друзей, стоявший насмерть в бесчисленных сражениях с порождениями тьмы. И многие из них уже были седыми… Вы опомоили великую традицию! Верно я говорю, старики?

— Верно! — те даже, у кого клюки были, застучали ими, — Мроки!

— Я пил с твоим родичем! — решил усугубить староста и неуклюже перевести стрелки.

— С кем ты пил, он мне такой же родич, как лирнийский слизень родственник лирнийскому иноходцу! У обоих есть в названии слово «лирнийский», но разница, как говорится, налицо. Так вот, запомни, среди слизней у меня родичей нет! У меня в Доме пока, включая меня, три человека, в роду — одна Амелия. И она в паскудстве не замечена. Почему так мало? Потому что быть в моем великом роду и в моем великом Доме это великая честь и благо, и кого попало я не принимаю. Каждый из моих стоит сотен! Даже полную клятву верности я принимаю не у всех. Это нужно заслужить! Но то, что приезжий аристо твой друг — это бесспорно. Как гласит истина, покажи мне своих друзей, и я узнаю, кто ты. Мы тебя узнали! И лучше молчи!

Подождал. Кречет скалил зубы, едва не рычал, теперь точно решатся на задуманное. Мне не хотелось терять двое суток на резню призрачных сущностей, чтобы еще поднять ятаганы. Столько времени по приблизительным прикидкам, если не повстречаются высшие вроде жнецов, требовалось для добычи необходимой энергии.

— А теперь слушайте все! Меньше двух декад прошло с того времени, как наш караван вышел в Северную крепость. И на него напали! Все знают о результатах. Десятки погибших Людей из Народа. Пострадали все. И женщины, и мужчины, и старики, и дети. Но основное бремя испытаний выпало на долю рода Медведей и Волков. Их главы чудом пережили магическую атаку некроманта Руга Темное Солнце, в итоге оба лишились тотемов. Кто виноват? Я отвечу! Сговор артультовцев и подлых гоблов. Разбойники хотели освободить сообщников и плевать хотели на жертвы среди вас. Вы для них грязь из-под сапог! Навоз, которым они готовы щедро удобрять земли Хаоса! О чем это говорит? Артульт — зло! Он не радеет за Народ, несмотря на их заявления! И доказательство — количество убитых при «освобождении». Я их тогда остановил, иначе бы жертв было больше. Сжег подлое племя! Убил шамана, огров, гоблов, минотавров, мертвецов! Всех, кто шел против… Вражеская кровь покрывала меня с головы до ног! От меня бежал в ужасе сам темный маг, имя которого многие боятся произносить вслух! Не отставали от него и двухголовые паразиты! Спрятались от меня за магической каменной стеной! Суки! И этому есть не один и не два свидетеля среди Народа! Смотря на погребальные костры тогда, ненависть ко всем тварям родилась в моем сердце. И я сказал — я возьму кровь за кровь, я их заставлю ею умыться, я пойду по их трупам, и меня никто, и ничто не остановит! За слезы наших детей и матерей, за молчаливые хмурые взгляды дедов и отцов! Они ответят! За все! Верно ли я решил поступить?

— Верно! Верно! — толпа задыхалась от ярости.

— Набрав в Демморунге два десятка наемников, после завершения всех дел, я выдвинулся в земли Хаоса. Всё пыталось меня остановить, казалось, не было ни одной подлой мрази, которая злобно бы не бросилась в атаку, чтобы не дать свершиться возмездию. Справедливости! Но… Но они не угадали! И вот результат, — по моей команде по магосвязи стали заносить мешки с головами, вываливать их, как и головы огров таскали по двое, куча росла, — Здесь головы аристо, эльфов, гномов, гоблов, огров, хуманов, гарпий и других порождений земель Хаоса! Драконью башку все видели, как и его самого! Высший призрачный жнец Хаоса тоже встал на пути. И навсегда остался в камне! Кстати, именно эти двухголовые — указал пальцем с четками, — Убивали тогда наших людей! Но, Народ, радуйся, через все тернии, я добрался до Руга Темное Солнце и верховного шамана племени Четвертой окровавленной руки Лиман-дзяна! И выставляю на всеобщее обозрение их головы! Око за око! Кровь за кровь! — с этими словами я выдернул обе башки из мешков с открытыми горловинами, которые держали передо мной бойцы.

— Кровь!

— … за кровь!

Толпа радостно заревела, заорала, заулюлюкала, кто-то от лучших чувств засвистел. В общем, полной восторг масс. Минут пять пришлось пережидать восторги. Улаф подавленно улыбался, но в глазах реальная тоска, он быстро понял, кому выкатят претензии по поводу разгрома коротышек. И вряд ли легко докажешь полную непричастность. Плакали связи, а чтобы их восстановить немалые труды потребуются. И оружие с броней для наемников придется искать где-то еще. А мне это стоило всего лишь одного жеста.

— Во время странствий я встречал не только зло, но и тех, кто его не приемлет, и кто от него бежит. Так нашел племя Парящих в ночи — мирных гоблов, которых взял под свою руку, ибо добро есть в их душах. Живут они чинно и благочестиво охотой и собирательством! И да, после этой сумеречной ночи, я организую форпост в пятне, расположенном в дне пути от Черноягодья, чтобы каждый его житель мог невозбранно вести торг с коренными обитателями земель к общему процветанию. Кто же их тронет без повода, того настигнет кара! Сколь в ней я беспощаден… — не стал продолжать фразу, а глубокомысленно посмотрел на гору голов, — Но и это еще не все. Племя четвертой окровавленной руки понесло потери, но та кровь не смыла печаль с моей души, поэтому после сумеречной ночи за каждого их пособника, а проверять станет аристо, буду выплачивать награды золотом. За их хольки. Но горе падет на головы тех, а умения Воронов позволят найти убийцу, кто посмеет тронуть мирных и выдать их за злодеев! А у зеленомордых разбойников, которые настолько заблудились в этом мире, что решили под стенами Черноягодья похищать наших сестер, жен и детей, убивать наших людей, пусть земля горит под ногами!

— Пусть! Пусть!

— Вот чем я занимался на землях Хаоса! Нес туда добро и свет! Возмездие! Скажи мне, Флэст глава рода Выдр, правильное ли я совершил деяние? Верное ли?

— Именно так должен был сделать каждый! — книга в моих руках заставляла вспоминать написанное.

— Но спрошу я у вас, Народ, только ли твари Хаоса противостояли мне? Вставали на пути, чтобы не дать воцариться справедливости? Свершиться священной мести? — задал вопросы, и сам же ответил, — Нет! Демморунгцы показали свои лживые грязные натуры! Паскудные! — гости зарычали, когда я в них ткнул моргенштерном, — Они, оторвавшись от материнской сладкой сиськи Черноягодья, позабыли кому обязаны всем! И все чаще раздаются в их среде голоса, что можно и нужно плевать в руку взрастившую их, давшую им хлеб. Шакалы родства не помнящие! Вот кто они! — здесь со мной были согласны многие и многие, — Потому что, узнав о трагедии с нашим караваном, они… Они вместо того, чтобы воспылать ненавистью к кровожадным гоблам и артультовцам, решили напасть на меня! Подло! По сучьи! Исподтишка! Собрали тридцать три утырка! Из них многие и многие имели тотемы и умения. Они же возжелали поглотить мой! А еще хотели доказать всем вам, что Заветы предков, по которым я стал одним из Народа, ничто! Что они их выше! И не имеют они над ними силы! А именно они алчные мроки есть власть над всеми вами! Отщепенцы! — толпа злобно начала гудеть, — При всем моем неуважении к Крому, при всей нашей взаимной с ним любви, — кто-то хохотнул, — Я уверен, так как знаю, что он умен и часто вспоминает Заветы, то отговаривал заблудших от безумия! Он взывал к разуму! Но никто не послушал главу Черноягодья! Так ли это, Кром, или я ошибся в выводах? Что признаю здесь и сейчас.

— Все так! — пришлось признать тому, — Отговаривал, не послушали.

— Предупреждал ли ты меня?

— Нет! И могу кровью поклясться.

— Видите! Из тридцати трех выжило всего двое. Полюбуйтесь вот на этих… красавцев! — вывели на помост пленников. Те прятали глаза, переминались, звенели кандалами, — Вот они… Пока настоящие герои добывали тотемы и умения, сражаясь с порождениями древних времен, отравляющих наше проживание, эти… эти… И у демморунгцев хватило наглости явиться не с повинной головой, а с претензиями! Что скажешь ты, Орел, чье имя я даже запоминать не хочу, дабы не поганить свою память? Так о ком был траур, когда не чествовали Улафа с победой? А я скажу! По отступникам, преступникам, и я разберусь почему некоторые действовали не согласно моему приказу. Ведь только я властен над своими трофеями. Почему сожгли паскудные головенки, которые я хотел утопить в лирнийском дерьме со слизнями⁈

— Они сказали, что выплатят виру, — сообщил лэрг Турин, — И я пошел им навстречу.

— Наставник… С тобой мы поговорим позже, но раз это сделал ты, то не оспариваю твоего решения, — но надолго задержал взгляд на сотнике, самоуправство мне еще вчера не понравилось, — А я закончу. Почему их нужно было утопить, как шелудивых мроков? Ибо опозорили они Народ! Потому что настоящие Люди, собравшись в такую силу, должны были, коль имелась скорбь в сердцах, мечом и огнем пройти по землям Хаоса! Уничтожить разбойников… Они поступили иначе. В духе вероломных демморунгцев, — уверен, это станет ругательством, — Вы спросите, как я смог одержать победу над превосходящими силами противника? Ответ так же прост, как почему я убиваю чудовищ. И иду к цели, лечу, как арбалетный болт! Он есть у каждого, потому что он находится вот здесь! — опять потряс фолиантом, — В Заветах! Чтите их и предков! Учите детей правильному! И придет счастье в ваш дом!

Уверен, сегодня все сдуют с книг пыль и возьмутся за грамоту. Рецепт успеха оказался прост. Вот только подлый ронец им воспользовался первым.

— Ну, что Народ, в своем ли праве был я, убив тварей? Которые вместо того, чтобы мстить за родичей, пытались уничтожить того, кто это делал?

— В праве, в праве, в праве!

— Глэрд Райс!

— Райс верно говорит! Суки!

— Пусть катятся обратно, вероломные мроки!

— Убить их всех!

— Повесить на воротах!

— Так что мы ответим демморунгцам? А, Кром? Улаф? — повернулся к боссам, — Виновен ли я в том, что убил нападавших, о преступных замыслах которых ты знал и не предупредил меня? А теперь вдруг вы начали говорить об убийстве…

— Никакого преступления не было! — подумав, сообщил Безжалостный, — Ты на сталь ответил сталью и кровь взял за кровь, жизнь за жизнь. Но и об вире нельзя говорить. Так как, пусть и плохое деяние, произошло оно не на территории Империи и Великого герцогства Аринор. А на землях, где действует лишь право силы, — не стал пока отвечать лозунгом, что Империя там, где есть аристо, потому что аристо это и есть Империя. Пока не время.

— Кром?

Староста и часть глав повторила сказанное Медведем. Впрочем, не они играли первую скрипку сегодня, единственное, на что я наделся — в игру подключится хотя бы Тигр. Тогда миссию можно было считать выполненной. А так, знатные недруги внутренне ликовали. Сейчас ронеца опустят ниже земли-матушки, а затем и прикончат. И это всем расскажет, что его слова пусты, как и пророчества. Специально предварительно жребий тянули, кому выпадет честь убить меня, всем хотелось и похвастать достижением, и взять энергию из моего алтаря, кинжалов и поглотить райса. Сама процедура походила на передачу силы и крови аристо.

Добавим еще немного им позитива.

— Что же, раз все согласны, то перейдем к рабочим моментам. И хотел сделать объявление для всех. Я покупаю пустующие подворья, участки и делянки для сбора роски и шляпника. Черноягодье не должно пустовать, оно должно жить и процветать! И помните люди Народа, в ближайшие три цикла, именно вы будете задавать тон всему. Это время используйте с умом!

Если обычные рода восприняли предложение без особого энтузиазма, то великие едва руки не потирали, зная о моей скорой гибели, как и о том, что в любом случае перед длиной сумеречной ночью все вернется обратно, после мятежа. Главная задача — успеть получить золото перед поединком. Потом не с кого будет спрашивать.

«Неожиданно» для всех поднялся глава рода Орлов — высокий плечистый поджарый, он даже походил на свой тотем. Нос крючковатый, глаза злые, птичьи.

— Я не верю ни одному слову Райса, и докажу, что он лжец! Что без подлых засад, без поддержки могущественных магов и драконьих всадников, он просто пустышка! Мясо! И да, я не верю в слухи, которые распускают про тебя за твои же деньги. Кровь аристо не врет? Я что первый раз таких вижу? Без истинной магии — вы никто! А у тебя ее нет. Мне же помогают боги! Поэтому я вызываю тебя на Поединок чести! И требую, чтобы он, как всякий между главами родов, проводился по всем правилам. То есть победитель получает всю силу Рода, включая книги, и становится вправе ею распоряжаться? Что скажешь, Райс?

— Что с имуществом? — чуть помолчав и понервировав всех, спросил я.

— Ты не поймаешь меня, я не хуже тебя знаю Заветы. Оно в любом случае останется у членов уже бывшего тогда рода после гибели его главы.

— Согласен. Выбираю сталь и магию, — тот едва не пустился пляс, они угадали с моим выбором оружия, я же повернулся к полосатому недругу, — Что, Тигр, сам обделался, пернатого подговорил? Каждая кошка смелая пока не видит райса! А уж вы… С мальчишниками…

— Я вызываю тебя, если ты переживешь поединок с Тирландом главой Рода Орлов! — отнюдь не дедушка, вполне мощный мужчина в возрасте пылал гневом.

Молодец, красава.

— И я вызываю тебя! — вмешался демморунгский Кречет, его недобитый собрат из Черноягодья выступил следующим, — И я!

— Я тоже бросаю тебе вызов! — это глава младшей ветви гостей-Волков.

— И я! — как могли не вмешаться приезжие Медведи?

— Я не могу пройти мимо лживых наветов! — Лис из Северной крепости.

— Не останусь в стороне и я! — это совсем отморозок решил выслужиться — глава мелкого рода Красных пантер. Местный.

Итого: восемь неразумных.

Почему смелость родилась в сердцах остальных, учитывая, что на кону? Потому что мне через Орла не пройти. Поэтому каждый спешил отметиться. Показать лояльность и верность. И что греха таить, затем всем и каждому говорить при случае: «я его тоже вызвал, и не моя вина, что боги прибрали его раньше. А вот если бы до меня дошла очередь, то я бы ему показал! Ух, раскатал бы в блин! Раскатал!».

— Дай мне амулет для усиления голоса! — ко мне опираясь на клюку подошел старик-Куница, глава черноягодского рода.

Почему нет?

— Я перед Народом тоже вызываю тебя в Круг чести на Поединок богов, — проскрежетал он, вот это действительно было удивительно, из него песок только не сыпался, — Да, мне известно, что ты нас всех победишь. Это глупцы не ведают, что творят. Вы, к моему сожалению, — обвел крючковатым пальцем и глав, и народ, — так и не поняли, про что говорил глэрд Райс. Вы не осознали глубины его слов. Учитывая, что вы пошли дальше в наплевательском отношении к Заветам, к которым отчего взывали не вы, а тот, кого вы называете «ронец», то… то глэрд больше Человек, чем все вы! И поэтому сегодня уже поплатитесь! Он спросил у вас, и у меня, как вы будете смотреть в глаза предкам? А я, передав ему всю силу алтаря, смогу смело это сделать. Потому что больно мне сделалось на сердце от того паскудства, что вы все творите. И когда меня спросят, что я сделал для рода? Я скажу — уничтожил гниль, и либо мы очистимся, либо сгинем. Кронос показал всем путь, и Улаф Безжалостный его нам всем продемонстрировал наглядно, он не стал идти по легкой дороге старых богов, пошел по-новому. Если Куницы достойны, то добудут себе все сами, возродят алтарь, вдохнут в род жизнь, вольют новую кровь. А нет… Пусть лучше так, чем молодая поросль, за которой мы же не уследили, нас позорит. Единственное, о чем попрошу, глэрд Райс, не уничтожай родовые клинки и нашу книгу. И если проявятся достойные, вручи им их!

— Сделаю, — почтительно поклонился.

Толпа и главы безмолвствовали.