Беатрис располагает (СИ)

5 глава

Кэт сидела в гостиной, где вся мебель была покрыта чехлами и внимательно осматривалась по сторонам. Потом подняла глаза на мать и спросила:

— Ты уехала из-за меня?

— Кэтти, ты не центр вселенной, — отрезала Беатрис, — есть и иные причины, но это тебя не касается. Здесь мне будет легче за тобой следить.

— Но мамочка, я не собираюсь убегать.

— Вот и прекрасно. Мне вовсе не улыбается гоняться за тобой по всей Англии. Устраивайся наверху. Там есть подходящие комнаты.

Беатрис огляделась по сторонам. Как же она давно тут не была! С тех пор, как умерла тетя, она не заходила сюда и не знала, что здесь творится. Сколько пыли!

Выйдя в коридор, Беатрис позвала Лиз и велела ей заняться делом, вместо того, чтобы подслушивать под дверями чужие разговоры.

— Кэт, я еду в Лондон, — сообщила женщина дочери и добавила, — по делам.

— Почему бы тебе не взять меня с собой? — полюбопытствовала Кэт.

— Потому что я уже сказала, что не развлекаться еду.

— Но мамочка, тут скучно.

— Ты хочешь выйти замуж или нет?

— Хочу.

— Тогда сиди здесь и скучай. Все полезнее, чем шляться где попало.

Она все еще немного сердилась и потому была резка.

— Хорошо, мамочка, — тут же согласилась девушка, — ты едешь искать мне мужа?

— Не думаю, что мне так повезет с первого раза.

Сев в седло, Беатрис галопом поскакала по дороге. Она прекрасно держалась в седле и обычно предпочитала этот способ передвижения. Тем более, теперь, когда ехала одна.

На улицах города было большое оживление. Огромное скопление народу, все нарядно одетые, они шумели, пели, веселились, смеялись, танцевали. Короче говоря, их настроение было прямо-таки противоположно настроению Беатрис, поэтому она лишь поморщилась неожиданной задержке. Ее лошадь почти совсем остановилась, и женщина была вынуждена стоять посреди толпы и ждать, когда она поредеет. Люди поднимали головы, смотрели на нее и отпускали беззлобные шуточки, а некоторые весельчаки даже отваживались звать ее за собой. Все это, разумеется, ей совершенно не нравилось.

Беатрис стояла на мостовой уже около десяти минут, не в состоянии двинуться с места и начала терять терпение. Она поняла, но слишком поздно, что ей следовало скакать во весь опор и никому не давать проходу, люди сами расступались бы перед ней. А теперь уже ничего нельзя было сделать.

— Черт побери, — пробормотала женщина, немного продвигаясь вперед, — я тут заночую.

В это время дверь близлежащего трактира распахнулась и оттуда на улицу вывалилась шумная, компания подвыпивших молодых людей. Их было человек пять, но по шуму, который они производили, казалось, что раза в два больше. Они шли против течения толпы и им приходилось проталкиваться сквозь нее, вызывая редкое возмущение, но чаще насмешки и шуточки. Их все норовили потащить за собой. Беатрис от нечего делать наблюдала за их потугами, видя, что они направляются прямо к ней. Вскоре и компания ее увидела.

— О, какая прелесть! — воскликнул один из молодых людей, — прошу прощения, леди, мы немного пьяны.

И он раскланялся с шутовским видом. Остальные захохотали так громко, что почти перекрыли шум многоголосой толпы.

— Да нет же, вы всего лишь слишком скромны, оценивая свои заслуги, — отозвалась Беатрис.

— Да что тут такого, леди? Сегодня праздник, нам весело. Почему бы и нет?

— Разумеется, — кивнула женщина, осматриваясь и ища лазейку, чтобы все-таки попытаться уехать.

— Знаете, мы решили, что пойдем с вами, леди. Вы так хороши собой, что даже я протрезвел.

Беатрис сделала большие глаза, оценивая этот весьма сомнительный комплимент.

— Занятно, — пробормотала она.

— Куда вы едете, леди? — осведомился другой молодой человек. Пристраиваясь рядом с ней.

— Домой.

— А где вы живете?

— Далеко, — отозвалась Беатрис, — вам не дойти.

— Тогда мы побежим. Как вы думаете, успеем?

— Сомневаюсь, что сможете. И было бы очень забавно, если бы я явилась домой с таким эскортом.

— Вот и отлично. Давайте позабавим ваших близких, леди. Раз они сидят дома в такой день, значит они ужасно скучают.

— Иногда это полезно, — сказала женщина, имея в виду Кэт, но не стала распространяться на эту тему дальше.

Она тронула коня и тот медленно двинулся вслед за толпой. Беатрис думала, что настырная компания отвяжется от нее, но не тут-то было. Напротив, они шли за ней, словно привязанные.

— Куда же вы, прекрасная леди? — спросил один из них, — не покидайте нас так скоро.

— Может быть, хватит? — осведомилась она, — я тороплюсь, а вы мне мешаете.

— Ни к чему торопиться, еще слишком рано, — один из мужчин взял ее лошадь под уздцы, — позвольте представиться, меня зовут Брайен, вот этот верзила — Фрэнк, этот усатенький — Гарри, ну, а этот красавчик — Крис. Можете называть нас по именам, леди, мы не обидимся.

— Как мило, — съязвила Беатрис, — они, видите ли, не обидятся. Ну, спасибо.

Молодые люди расхохотались.

— Да вы шутница, — заметил Крис, подбираясь ближе, — разрешите. Я сяду с вами рядом.

— К сожалению, не могу. Моя лошадь еще и вас не выдержит.

— Думаете, я такой тяжелый?

— Если один из вас будет висеть на поводьях, второй — на стременах, а третий еще и сидеть на крупе, то лошадь точно развалится. Это вам не экипаж, она все-таки живая, если вы до сих пор не в курсе.

— А ну, брысь! — велел Крис своим приятелям, — не слышали? Вы нервируете лошадь.

Беатрис фыркнула.

— Благодарю вас, сэр, моя лошадь вам чрезвычайно признательна.

— Крис, ты начал ухаживать за лошадью? — пошутил Гарри, — бедная кобылка, мне тебя жаль, он же жуткий ловелас!

Все громко расхохотались, даже те, кто непосредственно не принимал участия в разговоре, а только слушал. Самой Беатрис уже немного надоело участвовать в этой комедии абсурда, и она довольно резко высвободила вожжи из цепких рук Криса.

— Позвольте.

— Да не нужна мне ваша лошадь, — фыркнул он, — мне нравитесь вы, а не она. Вы лучше всех, кого я когда-либо видел.

— И многих вы видели за свою весьма недолгую жизнь? — съязвила Беатрис.

— Его жизнь хоть и недолгая, но зато весьма насыщенная, — уточнил Брайен.

— Тогда беру свои слова назад, раз вы все такие знающие и опытные.

Брайен засмеялся.

— Моя жизнь не такая уж недолгая, — возразил Крис, — я гораздо старше, чем вы думаете, леди.

— О да. Это у нас видимость такая, — подтвердил Гарри.

— Наверное, вам уже лет сорок. Или пятьдесят, — уже в открытую рассмеялась женщина, — семья, жена, дети и внуки на подходе.

— А мы не женаты, — вставил Крис, — особенно, я.

— Что значит «особенно»? Можно быть женатым или неженатым. Но что такое особенно не женатый, я не знаю. Просветите меня.

Опять раздался хохот. Брайен, почти плача от смеха, уткнулся в плечо своего друга.

— Особенно не женат — это значит, что вы можете этим воспользоваться.

— Не усердствуй, Крис, леди может поймать тебя на слове.

— Да, пожалуйста, я не против.

— Спасибо, вы очень любезны, — фыркнула Беатрис, — но мне не требуется. Предложите кому-нибудь другому.

— Да почему? Я — самый лучший муж для вас.

— Увы, напрасно вы так думаете. Жаль, что у меня нет времени объяснять вам, как вы заблуждаетесь, — Беатрис наконец заметила просвет в толпе и не преминула этим воспользоваться, — всего хорошего, господа. Была рада с вами пообщаться.

Она подхлестнула лошадь и не обращая внимания на крики за спиной и просьбы остановиться, выбралась из толпы и не оглядываясь, помчалась по мостовой.

Через некоторое время Беатрис свернула на широкую, шумную площадь, полную народу. Там стояли экипажи, прогуливались дамы в пышных платьях под руку со столь же важными кавалерами.

— Да уеду я отсюда когда-нибудь или нет? — пробормотала Беатрис, направляя коня к обочине.

И в это время к ней подошла женщина в нарядном светло-зеленом платье и встав перед Беатрис, сказала:

— Трикси, ты что, плохо слышать стала на старости лет? Сколько можно тебя звать?

— Бэтси, — отозвалась подруга удивленно, — как ты здесь оказалась?

— Ты словно с Луны свалилась, честное слово, — насмешливо отозвалась Бэтси, — мы здесь гуляем. Что же ты не приехала раньше? Здесь было представление, мы хохотали до упаду, — она обернулась и призывно махнула кому-то рукой.

Беатрис поняла, что деваться некуда. Она спустилась на мостовую и привязала лошадь к столбику.

— А вот и они, — продолжала подруга, — пошли, Трикси. Сегодня ты останешься с нами.

Раскрасневшаяся Лесли, поприветствовав подругу матери, спросила:

— Леди Вудвилл, вы будете смотреть праздничные огни?

— А что, будут? Тогда конечно. Хелло, Тим.

— Здравствуйте, — склонил голову долговязый подросток.

— Почему ты одна? — не отставала Бэтси от Беатрис, — где все? Где Питер? Почему ты оставила его дома?

— Питер любит тишину и покой, — процедила та сквозь зубы, — вот, пусть и наслаждается.

— Да что стряслось? — уже тише спросила понятливая подруга, — вы что, поссорились?

— И не только. Мы даже разошлись.

— Как? — остолбенела Бэтси, — в каком смысле?

— В прямом. Я уехала к себе домой вместе с Кэт.

— Почему с Кэт? Господи, Трикси, ты иногда такие номера откалываешь, что я просто руками развожу. Это единственное, что мне остается. Ну и ну. Ну-ка, немедленно рассказывай, в чем дело.

— Ты выбрала самой подходящее место для такой беседы, — поддела ее Беатрис.

— Да, в самом деле, — Бэтси оглянулась по сторонам, — ладно, но учти, завтра я к тебе приеду, и ты все мне выложишь. И не вздумай отвертеться.

— Ни за что, — хихикнула подруга, — разве от тебя отвяжешься.

— И не пытайся.

На улице совсем стемнело и на площади угадывались лишь силуэты людей при скудном свете уличных фонарей.

— Сейчас будут праздничные огни! — вскричала Лесли, от восторга едва не хлопая в ладоши, — давайте подойдем поближе к реке! Мама!

— Возьми Тима и иди вперед, — велела мать, — мы за вами. Смотри, не потеряйся. Пошли, Трикси.

Над рекой вспыхнули тысячи огоньков, они словно взорвались с шумным треском. Толпы людей кинулись к парапету. Бэтси прибавила шагу, держа подругу за руку и прокладывала себе дорогу вперед. Благодаря этим решительным действиям им удалось приблизиться к самому парапету, где они тут же заняли свободные места. Бэтси облокотилась о перила и при этом толкнула незнакомого мужчину.

— Прошу прощения, — извинилась она.

Мужчина улыбнулся и отодвинулся.

Бэтси оглядела его любопытным взглядом. На вид ему было лет тридцать пять, не больше. Он был высок, строен и пропорционально сложен. На лице не было морщин, волосы темные, густые, в них не было заметно ни седины, ни залысин. В общем, он Бэтси понравился, но фейерверк интересовал ее больше, поэтому все свое внимание она сосредоточила на огнях.

Беатрис тоже облокотилась о парапет, потеснив подругу, она встала как раз рядом с мужчиной, слегка задев его локтем.

— Извините.

— Ничего, — отозвался он, бросая на нее взгляд.

И вдруг вытаращил глаза. Некоторое время он смотрел на Беатрис, но женщина была увлечена фейерверком и ни на что больше не обращала внимания. Тогда мужчина пошел дальше и негромко произнес:

— Леди Дэнвуд?

Беатрис не сразу сообразила, что это обращаются к ней. Она повернула голову лишь через несколько секунд. Кто это зовет ее столь прочно забытым именем?

Увидев, кто именно, она вскинула брови и захлопала ресницами.

— Вы? — спросила она. — Господи, откуда вы здесь? Надо же, вот так встреча!

— Надеюсь, приятная, — засмеялся он.

— Не ожидала вас здесь встретить, — улыбнулась и Беатрис, — какая неожиданность! Вы давно в Англии, месье Рибейрак?

— Около месяца, — сообщил он, делая неопределенный жест рукой, — и не скажу, что мне здесь очень понравилось. Сырость, туман, ветер — право же, в Америке куда приятней. Для начала я простыл.

— Нужно теплее одеваться, — посоветовала ему женщина, — после Америки здесь должно быть гораздо прохладнее. Кстати, как идут ваши дела?

— Неплохо, грех жаловаться. Я теперь стал плантатором. Устроился поблизости от Рио-де-Жанейро.

— О, — отозвалась Беатрис, так как это не говорило ей решительно ни о чем, — какое интересное название. Что такое плантатор?

— Долго рассказывать, — развеселился месье Рибейрак, — но это что-то вроде эсквайра или помещика. А как дела у вас? Судя по первому впечатлению, очень даже неплохо, вы совсем не изменились.

— Знаете, вы тоже, граф, — кивнула Беатрис, — а ваша семья? Все в порядке?

— Моя семья — это я. Я старый холостяк, иметь женщину в доме постоянно очень обременительно. А вы замужем? Помнится, когда-то вы были в трауре.

— Да, но это было давно. Я снова замужем, уже почти пятнадцать лет.

— Никто и не сомневался в этом. Такие женщины, как вы никогда не остаются вдовами.

Беатрис фыркнула.

— Два раза была вдовой и мне это порядком наскучило, граф.

Бэтси оторвалась от созерцания огней и обернулась к ним.

— Трикси, — сказала она удивленно, — вы знакомы?

— О да, — подтвердила подруга, — позволь представить тебе графа де Рибейрака. Месье, это моя подруга Элизабет Фергюссон.

— Очень приятно, мадам, — слегка поклонился граф.

— Я польщена, — не отстала от него Бэтси, — ну, Трикси, ты везде отыскиваешь старых знакомых, даже здесь.

— Случайно вышло. Сегодня все рвутся посмотреть потешные огни. Не пойму только, почему. Ничего особенного в этом зрелище нет.

— А вот Лесли нравится, — хихикнула Бэтси, указывая на свою дочь, которая от восторга едва не вываливалась наружу, — Лесли, Господи! — вскричала она, забывая про все на свете, — ты хочешь искупаться? Тим, почему ты не смотришь за своей сестрой?

— А кто из нас старший? — пожал плечами Фергюссон — младший.

— Семейные проблемы, — фыркнула Беатрис, обращаясь к графу, — кстати, граф, как поживает маркиз де Бренвилль?

— Отлично. Он женился, остепенился, стал отцом семейства. Его жена — француженка из гугенотов. И у них шестеро детей.

— О-о, — протянула Беатрис, — никогда бы не подумала такого о маркизе. Он не похож на семьянина. Ну что ж, прекрасно, раз так. Передайте ему привет по возвращении, если, конечно, он еще меня помнит.

— Полагаю, что помнит, мадам. Но вот его жене говорить об этом не следует. Ведь он когда-то за вами приударял?

Они рассмеялись.

Тем временем фейерверк закончился. Площадь начала пустеть. Бэтси, строго отчитав обоих детей, вернулась к подруге.

— Поехали, Трикси, уже поздно, — сказала она, — нет, ну просто безобразие! Эта негодная девчонка едва не вывалилась в реку, а Тим и ухом не ведет!

Беатрис не выдержала и расхохоталась.

— Успокойся, Бэтси, все в порядке. Ничего ведь не случилось.

— Ты еще скажи, что если б она вывалилась, мы бы ее выловили, — фыркнула та сердито, — ладно, не задерживайся.

— Хорошо, — Беатрис обернулась к графу, — было очень приятно с вами побеседовать, сударь. А сейчас мне пора. Сами видите, Бэтси не в духе. Может быть, вы как-нибудь заедете в гости?

— С удовольствием, мадам.

Женщина назвала ему адрес и протянула руку для прощания.

— Мы будем вам рады, граф.

— До встречи, мадам.

— Трикси! — послышался голос подруги, довольно раздраженный, — мы тут ночевать собрались?

— Иду! До свидания, граф.

И Беатрис поспешно направилась к карете Бэтси.

Приехав домой, женщина застала Кэт сидящей в гостиной и вытирающей слезы. Перед ней на столе стояла лампа, освещая пространство вокруг тусклым светом.

— Кэт, ты опять? — спросила Беатрис, подходя к ней, — успокойся, я уже сказала, что найду тебе мужа. Нужно только немного потерпеть, вот и все.

— А ты уже кого-нибудь присмотрела? — спросила дочь, переставая ронять слезы.

— Да, одного, старого, хромого и горбатого.

— Очень смешно, — обиделась Кэт.

— А ты не задавай глупых вопросов. Как только присмотрю, непременно тебе об этом скажу. Пойми, это не так просто, как тебе кажется.

— Да я понимаю, — уныло кивнула та, — я и ничего не говорю, мама.

— Ладно, пошли спать. Уже поздно.

Рэчел не находила себе места после случившегося в доме. До сих пор ее жизнь была гладкой и она не думала, что такое вообще может случиться. Но оно случилось, поэтому нужно было как-то жить дальше. Правда, Рэчел так жить не хотела, она хотела вернуть все назад.

У нее совершенно пропал аппетит, за столом она лишь вяло ковырялась в тарелке и почти ничего не ела. Впрочем, ее отец сам был не в лучшем состоянии и сперва совсем не замечал настроения дочери. Но когда увидел, как Рэчел крошит кусочек хлеба в стакан с водой и смотрит в окно невидящим взглядом, сказал:

— Перестань портить воду. Если не хочешь есть — не ешь.

Девушка перевела глаза на свои руки и положила остатки хлеба на тарелку.

— Извини.

Питер махнул рукой.

Помолчав, Рэчел заговорила:

— Папа, как долго все это будет продолжаться?

— Это ты у своей матери спроси.

— Я бы спросила, но ее нет.

— Поезжай к ней и спроси. А меня оставь в покое, — он встал и направился к двери.

— Папа, да что же это? — вскочила девушка, — я просто задала вопрос! Ты же не думаешь, что я в чем-то виновата!

— Нет. Извини, Рэчел, у меня сегодня не лучшее настроение.

— Да, я понимаю, — она помолчала, — а что, если мне и правда, поехать к маме? Может быть, она уже не так сердится?

Питер вздохнул:

— Ты ведь знаешь свою мать. Она может дуться целый месяц. Но вообще-то, — тут он пожал плечами, — попробуй. Возьми кого-нибудь и поезжай.

— А куда она уехала?

— Полагаю, в свой прежний дом.

— Где это?

Питер назвал дочери адрес и посмотрел на нее:

— Когда собираешься поехать?

— Могу прямо сейчас, — с готовностью отозвалась Рэчел.

— Хорошо.

— Папа, — сказала девушка ему вслед, — не расстраивайся.

Тяжело вздохнув, Рэчел направилась к выходу. Она очень хотела, чтобы ее родители помирились. Правда, девушка понимала, что это невозможно устроить сразу, но все же хотелось, чтобы это случилось как можно скорее.

Рэчел действительно решила поехать к матери прямо сейчас и вернувшись в свою комнату, она велела Денизе собираться. Горничная непонимающе посмотрела на нее.

— Но куда, мисс Вудвилл?

— Поедешь со мной. Это недолго. Ты ведь умеешь ездить верхом?

Дениза кивнула.

— Вот и хорошо. Значит, возьмем лошадей.

— Мисс Вудвилл, — прошептала девушка, делая большие глаза, — это что, тайна, да?

— Господи, Дэнни, — вздохнула Рэчел, — никакая это не тайна. Мы едем к маме. Это не очень далеко отсюда.

Дениза разочарованно вздохнула и присела:

— Хорошо, мисс Вудвилл.

По ее мнению, это было совсем неинтересно. Вот, если бы они поехали на тайное свидание, о котором никто не должен знать, это было бы просто захватывающе. К примеру, с тем молодым человеком, который передал ее госпоже записку.

Они выехали через полчаса, так как Рэчел торопилась, а Дениза и не подумала указать ей на кое-какие погрешности. Для начала, на улице было холодно, а никто из них не догадался надеть теплый плащ. Рэчел, правда, была в плаще, но для такой погоды он был слишком тонким.

Так что, неудивительно, что обе девушки замерзли почти сразу. Как только выехали за ворота. Они обе ежились и плотнее кутались в свои тонкие плащи, но так и не подумали вернуться, чтобы переодеться.

— Холодно, — заметила Рэчел недовольно.

— Еще как, мисс, — подтвердила Дениза, стуча зубами.

— Я думала, что гораздо теплее.

— Я тоже, мисс.

— Ладно, поехали поскорее, — девушка тронула поводья коня, — хорошо, хоть ветра нет.

— А до дома леди Вудвилл в самом деле недалеко, мисс? — поинтересовалась Дениза.

— Миль десять, — неуверенно предположила Рэчел.

— Боже мой, — простонала горничная.

— Тебе ведь приключений хотелось, — поддела ее госпожа, — чем не приключение?

— Не такое, — проворчала та.

Рэчел фыркнула.

Они проехали мили две и совсем окоченели от холода. Но сворачивая направо, Дениза заметила впереди едущего всадника и сказала:

— Госпожа, смотрите, там кто-то едет.

— Разумеется, — Рэчел пожала плечами, — на то и дорога, чтобы по ней кто-нибудь ехал.

Однако, когда они подъехали поближе, девушка узнала всадника и даже обрадовалась:

— Мистер Фортенгейм!

Он обернулся и его лицо стало удивленным.

— Мисс Вудвилл? Что вы здесь делаете?

— То же, что и вы. Еду. Добрый день, мистер Фортенгейм.

— Скорее, доброе утро. Еще слишком рано для прогулок. И холодно, — добавил он, заметив, как ежится Рэчел, — кажется, вы слишком легко одеты, мисс Вудвилл.

Дениза закивала, целиком и полностью соглашаясь с этим.

— Да, пожалуй, — признала Рэчел, нос которой уже покраснел, — но мне нужно поскорее доехать до места назначения.

— А куда вы едете?

— В гости, — помедлив, отозвалась она.

Рэчел казалось невозможным признаться ему в том, что произошло в их семье. Она считала все это невозможным, ужасным и немыслимым. Люди, столько прожившие вместе, не расходятся, даже если и ссорятся иногда. Все ссорятся, ничего особенного в этом нет. Но вот так, взять и разойтись, никого не спросив и даже не поинтересовавшись, что думают об этом остальные члены семьи — это просто некрасиво, неприлично и неправильно, наконец.

— В гости? — снова удивился Фортенгейм, — странно. А почему вы одна, мисс Вудвилл?

— Я не одна, я с Денизой, — девушка указала на горничную.

— Она не в счет, — махнул он рукой, — вы ведь понимаете это.

— Да почему бы мне не поехать в гости одной? — Рэчел приподняла брови, — что в этом особенного?

— Все. И как ваша мать отпустила вас?

— Моя мать… моя мать, — тут Рэчел отвернулась в сторону, — меня папа отпустил.

— Напрасно, — покачал головой Фортенгейм, — вы далеко направляетесь. Мисс Вудвилл?

— Нет, уже почти приехали. Еще мили две, или три…

— Ясно. Вы и сами не знаете, куда едете.

— Знаю, — Рэчел начала сердиться, — я только не знаю, как далеко ведет эта дорога. Мне нужен Хеттерингтон-холл.

— Две мили, — сообщил ее спутник, — я вас провожу.

— Не надо, — запротестовала девушка.

— Почему? Я уже говорил, что вам не следует путешествовать одной.

— Я не одна.

— Да, это я уже слышал. Вы со своей горничной. Это одно и тоже.

Рэчел сдвинула брови и насупилась. Она даже отвернулась в сторону и ее взгляд упал на Денизу, которая улыбалась и многозначительно ей подмигивала. Это рассердило Рэчел еще больше. Да что она себе воображает, противная девчонка!

— Я доберусь самостоятельно, мистер Фортенгейм, — отрезала она, — и мне совсем не требуется сопровождение.

— Это вы так думаете.

— Да что же это такое! — вскричала Рэчел, — нельзя какие-то четыре мили проехать спокойно! Я уже взрослая, мистер Фортенгейм!

— Да, я вижу, — хмыкнул он, — вам, вероятно, ужасно много лет. Пятнадцать или даже страшно подумать, целых шестнадцать!

— Очень смешно, — прошипела девушка.

— Мисс Вудвилл, перестаньте сердиться. Это вам, конечно, очень идет, но подумайте о своих нервах. Говорят, это вредно.

— Ну и что.

— Может, все-таки скажете, куда вы едете? Я не собираюсь никому говорить об этом. Даю слово.

Рэчел искоса посмотрела на него. Потом уточнила:

— Правда, никому не скажете?

— Честное слово, — важно подтвердил Фортенгейм, пряча улыбку.

Девушка оглянулась на Денизу, решила, что расстояние не настолько мало, чтобы та что-либо услышала и тихо произнесла:

— Я еду к маме. Видите ли, они с папой поругались и разошлись. Понимаю, как это ужасно, но…

— Что же здесь ужасного? — фыркнул Фортенгейм, — ничего особенного. Мои родители тоже иногда ругаются. Правда, они стараются, чтобы никто об этом не догадывался. Но я-то знаю.

Рэчел повеселела. Раз такое в самом деле случается, значит ничего особенного тут нет.

— Я надеюсь, что они помирятся, — продолжала она, — поэтому и еду к маме. Хочу поговорить с ней.

— По моему глубокому убеждению, в такие дела не нужно вмешиваться, — заметил ее спутник, — это не поможет, а только обострит ситуацию.

— Да? Ну, а что же тогда делать?

— Ничего. Они сами поругались, сами и помирятся.

Девушка вздохнула, но совет был дельный.

— Да, наверное, вы правы.

— Конечно, я прав. Так что, не пытайтесь никого мирить, давайте лучше обсудим другой вопрос.

— Какой? — спросила Рэчел.

— Дело в том, что у меня к вам есть одно предложение.

Она приподняла брови, ожидая продолжения.

— Выходите за меня замуж.

— За-замуж? — от изумления и неожиданности Рэчел начала заикаться, — за-зачем?

Фортенгейм фыркнул:

— Просто так.

— Просто так? Это как? Я не понимаю. Вы что, шутите?

— Ни коим образом. Хотите, прямо сейчас поедем в церковь и обвенчаемся?

— Сейчас я не могу. Я должна навестить маму. И потом…

Он рассмеялся:

— Мисс Вудвилл, вот теперь я пошутил. Конечно, сейчас мы никуда не поедем. Для начала нужно поставить в известность наших родителей. Но сперва мне бы хотелось узнать ваше мнение по этому поводу.

Рэчел еще не пришла в себя после столь неожиданного заявления и поэтому ее реакция на него была не совсем обычна. Она и не подумала смущаться, просто смотрела на Фортенгейма широко раскрытыми глазами.

— Честное слово, я ничего не понимаю. Почему это вы вот так, ни с того, ни с сего и делаете мне предложение? Вы это сейчас придумали?

— А что? — он пожал плечами, — по-моему идея стоящая.

— Да? А, по-моему, это полнейший бред. Мы с вами знакомы всего-ничего, и я совершенно про вас ничего не знаю. Как можно так делать предложение?

— Что вы хотите про меня узнать?

— Перестаньте, мистер Фортенгейм. Вы должны понимать, что так не делается.

— А откуда вы знаете, как это делается? — вопросом на вопрос ответил Фортенгейм.

— Ну… — Рэчел задумалась, а потом пожала плечами, — не знаю.

— Вот именно. Так что, какая разница, как это делается. Тем более, я не говорю, что мы должны пожениться немедленно. Годика через два, когда вы немного подрастете. Я знаю, что вы уже взрослая, — торопливо добавил он, видя, что она хмурится, — но через два года станете еще взрослее.

— Да, — признала Рэчел.

— А помолвленными можно быть прямо сейчас. Вот, к чему я клоню, мисс Вудвилл.

— Понятно. Значит, вы хотите быть со мной помолвленным.

— Правильно, — кивнул Фортенгейм, — ну как, согласны?

— Я не знаю, — отозвалась Рэчел, — никогда еще не бывала помолвленной. А что я должна делать?

— Ничего, — тут он фыркнул, — ведите себя, как обычно. Тем более, что помолвку всегда можно расторгнуть. Это на тот случай, что вам что-то не понравится.

— Да, теперь я понимаю. Ну хорошо, я согласна.

— Вот и отлично, — резюмировал новоиспеченный жених, — значит, договорились. Когда я смогу приехать, чтобы познакомиться с вашими родителями?

— Даже не знаю. Они ведь поссорились. Наверное, тогда, когда помирятся.

— Хорошо, тогда дадите мне знать, когда они помирятся. Я оставлю вам адрес, пошлете кого-нибудь с запиской. Наше поместье находится недалеко от вашего.

— Конечно, — согласилась Рэчел и посмотрела вперед, — о, кажется, это мамин дом.

— Хеттерингтон-холл, — подтвердил и Фортенгейм, — ваша мать из Хеттерингтонов?

— Должно быть, да, раз она там живет.

Когда Фортенгейм вручил ей свой адрес, они распрощались и дальше Рэчел поехала вместе с Денизой, которая вела себя тихо, как мышь, хотя на самом деле была в восторге, что им все-таки выпало настоящее приключение.

Девушка думала о том, как все странно. Особенно, то, что произошло совсем недавно. Ей предложили выйти замуж и теперь она считается помолвленной. Как интересно! Оказывается, это так просто. Но все-таки, как-то необычно. Она знает Фортенгейма очень мало и даже для себя не может решить, как к нему относится. Скорее всего, пока никак. Тогда зачем она согласилась на его предложение? Загадка. Может быть, потому, что ей хотелось попробовать быть помолвленной? Интересно, что скажет мама?

Подъехав к Хеттерингтон-холлу, Рэчел спустилась с лошади и направилась по дорожке к дому. За ней спешила Дениза.

Дверь отворили после двухминутного ожидания. На пороге возникла Лиз. Она узнала Рэчел и улыбнулась.

— Прошу вас, мисс Вудвилл, проходите. Ваша мать в гостиной.

Она кивнула Денизе и мигнула ей, чтобы та задержалась. У них было, что обсудить.

Беатрис в самом деле сидела в гостиной, обдумывая план действий на сегодня. Она слегка удивилась, когда увидела свою младшую дочь.

— Рэчел, это ты?

— Мамочка! — девушка кинулась к ней и почти повисла на шее, — я ужасно соскучилась! И папа тоже скучает, — добавила она осторожно.

— Так ему и надо, — проворчала Беатрис, целуя дочь в щеку, — садись. У тебя все в порядке?

— Да, конечно. Вот, решила вас навестить. Где Кэт?

— Сейчас спустится и мы выпьем чаю.

— Это хорошо, — девушка села в кресло рядом с матерью, — мамочка, а когда вы вернетесь?

— Не знаю, — кратко отозвалась женщина, на эту тему она предпочитала не говорить вообще.

Рэчел поняла это и больше ничего не спрашивала.

Вскоре появилась Кэт.

— О, — воскликнула она, — у нас гости! Рэчел! Привет, сестричка!

— Привет, Кэт! — обрадовалась девушка, обнимая ее, — сто лет тебя не видела.

— Так уж и сто, — фыркнула она.

— Чай готов, миледи, — сообщила Лиз, появляясь в дверях.

— Значит, пойдем пить чай, — Беатрис поднялась с места.

И они отправились в столовую.

— Какой мрачный дом, — заметила Рэчел, оглядываясь по сторонам, — как ты здесь жилая, мамочка?

— Самый обычный дом, — Беатрис пожала плечами, — и мне здесь очень нравилось. Здесь жутко запущенный чердак весь в пыли и паутине. Я любила там играть. А в саду высокие, раскидистые деревья.

— А зачем тебе деревья, мамочка? — поинтересовались ее дочери.

— Было так здорово сидеть на ветке и болтать ногами.

Они рассмеялись.

— Мама, ты, наверное, была сорвиголовой? — спросила Кэт.

— Еще какой, — фыркнула та.

Кэт сделала себе бутерброд, увенчала его тремя ложками варенья и всю эту внушительную массу отправила в рот.

Рэчел заметила это и приподняла брови. Это был уже третий такой бутерброд за последние десять минут. Обычно, Кэт следила за тем, что ест и сколько, беспокоясь за свою фигуру.

— Вкусно, Кэтти? — хихикнула она.

— Очень. Обожаю варенье.

Рэчел не выдержала и рассмеялась.

— Странно, раньше ты его терпеть не могла.

— А сейчас полюбила.

Кэт помрачнела и допила чай. Она становится жуткой уродиной. Скоро не пролезет ни в одну дверь. Кто тогда на ней женится? Ей захотелось плакать.

— Я неважно себя чувствую, мамочка, — поднялась она из-за стола, — можно, я пойду лягу?

Беатрис кивнула.

— Конечно. Иди и ложись.

— Кэт, что с тобой? — огорчилась Рэчел, — ты такая бледная, на себя не похожа.

— Все со мной в порядке, — Кэт поспешно направилась к двери, — полежу немного и пройдет.

Когда за ней закрылась дверь, Рэчел посмотрела на мать.

— Ты заметила, что с Кэт что-то не так? У нее ужасно больной и убитый вид. Чем она больна?

— Да ничем она не больна. С ней все в порядке, Рэчел. Просто немного болит голова. Все это от переутомления. Через месяц она так изменится, что ты ее не узнаешь.

«Тем более, что это святая правда», — мрачно закончила Беатрис про себя.

— Но ты ведь не собираешься жить здесь целый месяц! — испугалась Рэчел, — это ведь очень долго!

— Я ведь уже сказала, что не знаю.

— И папочка уже готов к примирению, — добавила девушка, — честное слово, он очень переживает.

— Ничего, ему полезно, — проворчала Беатрис.

— Нельзя так, — лицо Рэчел вытянулось.

— Ладно-ладно, успокойся. Я подумаю. Но мне нужно время. Я не могу так сразу ничего решать, тем более, что мне страшно некогда.

— А чем ты занимаешься? — полюбопытствовала дочь.

— Есть кое-что, что мне нужно решить очень срочно, — пояснила Беатрис, — потом объясню.