Беги, детка, беги

18. Ох, Мейсон, ты действительно непредсказуем

Я не могу поверить, Мейсон. Как ты можешь так поступать? Честно говоря, это худшее, что ты когда-либо делал, при этом ты уже сделал много плохих вещей, Мейсон Раш. Райли может в любую минуту спуститься сюда и обнаружить меня, с твоей спермой, стекающей по груди. С отпечатками твоих рук на моей заднице. Связанной в вашей гостиной. Обнаженной. Или еще хуже, на самом деле, это намного хуже, чем Райли, твой отец может спуститься, Мейсон! Ты что, совсем об этом не думаешь? Или специально хочешь, чтобы кто-то увидел меня такой? От тебя всего можно ожидать.

Я не смею дышать или делать что-либо еще. Мне холодно, так холодно, что у меня стучат зубы, а соски болезненно твердые. Кожа на руках покрылась мурашками так плотно, что стало больно. Я стою на коленях на мраморном полу, в нескольких метрах от вашего ковра под журнальным столиком. Я бы многое отдала за то, чтобы сидеть сейчас на этом ковре или диване. Кондиционер тихо жужжит на заднем плане, как и посудомоечная машина, которую твоя мама включила перед сном. Я слышу только грохот, когда выпадает таблетка, и машина переключается на следующий режим. Луна светит сквозь большие окна гостиной, подвечивая высокие витрины. У меня болит спина и колени, потому что я едва могу пошевелиться, Мейсон. Конечно, я могла бы подняться и прислониться к дивану, но тогда мне пришлось бы стоять. Так меня сразу увидят, если кто-то спустится вниз.

Снаружи я слышу, как лает собака. Время от времени мимо проезжает машина и отбрасывает свет фар на пол передо мной. Я стою на коленях в тени, и мне кажется, это метафора моей жизни. Ты втянул меня во тьму и больше не отпускаешь.

Где-то вдалеке раздается сирена. Интересно, как надолго ты собираешься оставить меня здесь? О, Мейсон, ты действительно непредсказуем. Признаюсь, в глубине души мне нравится твое грубое отношение. Мне это нужно, и ты это знаешь. Но иногда я действительно задаюсь вопросом, почему всегда возвращаюсь к тебе. Не только из-за видео, мы оба это точно знаем. Я ужасно себя чувствую, что так поступаю с Райли, но утешаю себя мыслью, что скоро уеду, и тогда все прекратится. Конечно, я знаю, что это чудовищно, но я не могу и не хочу рассказывать Райли правду. Он что-то вроде моего якоря, Мейсон, и ловит меня, когда мне плохо, потому что ты снова утопил меня. Я не могу разбить ему сердце, он такой любящий и чувствительный. Вот почему он заслуживает того, чтобы я согласилась на стопроцентно новое начало с ним. Как ни странно, я все же позвонила тебе, когда мне было плохо после того, как ты трахнул Клэр. И рассказала тебе вещи, в которых отчасти даже не могу признаться себе. Я не хочу обременять Райли таким, он бы всегда смотрел на меня этим взглядом. С жалостью в глазах. Он бы не понял. Сейчас он смотрит на меня так, будто я идеальная женщина. Но ты с первого момента понял, что я сломлена. Я не должна винить тебя, потому что ты все равно знаешь правду. Если бы я выбрала тебя в другой жизни или в другое время, мы бы погибли вместе. Мы как две положительно заряженные частицы, Мейсон. Мы отталкиваемся друг от друга.

Конечно, с Райли все по-другому. А секс-игрушки, которые ты нашел? Ничего не было. Я никогда не пробовала их с Райли. Мне хотелось этого, но он ничего не может с собой поделать, не может причинить мне боль и не может быть жестким, безжалостным и пошлым, как ты. Он не может дать мне в постели то, в чем я нуждаюсь. То, что мне нужно, показал ты. И заставил меня понять это.

Но ты никогда не оставляешь мне выбора, Мейсон Раш.

Я все еще помню, как проснулась после той ночи, когда пьяная забрела в твой подвал. Следующее утро было сущим кошмаром. Да, я специально зашла к тебе. Мне просто хотелось ненадолго тебя увидеть, по крайней мере, так я себя убеждала. Вид тебя с той девушкой до такой степени выбил меня из колеи, что я больше не могла двигаться.

Проснувшись на следующее утро, я увидела тебя сидящего на стуле возле меня. Ты выглядел как психопат, Мейсон. Ты улыбался, когда я испуганно вздрогнула, и толкнул назад на кровать, после моей попытки встать.

— Мне срочно нужно к Райли, — сказала я, но ты просто нажал на кнопку телефона и холодно наблюдал, как я осознаю то, что вижу. Ты снял наш секс, Мейсон. Все те вещи, которые я бесстыдно и с готовностью делала с тобой, как бессовестная шлюха.

Я посмотрела на тебя огромными глазами. Ты улыбнулся и сказал:

— Теперь твоя задница принадлежит мне, Эмилия, и, начиная с этого момента, ты будешь делать только то, что я скажу. Иначе это отправится Райли быстрее, чем ты сможешь мне отсосать, поняла?

Я еще как это поняла, Мейсон. Я так много о тебе поняла: что ты подонок, что думаешь только о себе, что тебе на все насрать и что я шлюха. Твоя шлюха.

Я шиплю, пытаясь пошевелить ногами. Совсем ненадолго задерживаюсь и подтягиваюсь на диване, пока не встаю. Я не достаю до сидения, иначе села бы. Но мне хочется хотя бы ненадолго размять ноги. Мои колени хрустят, когда я поднимаюсь и делаю вдох.

Ты, сукин сын, даже не вытащил из меня эту чертову пробку. Это не очень приятно, Мейсон. Но я догадываюсь, что это значит, потому что ты никогда ничего не делаешь без причины. Да, я тоже очень хорошо изучила тебя за последние месяцы.

Когда вдруг слышу над собой шаги, я застываю и снова опускаюсь на колени, прячась за спинку дивана, насколько это возможно. «О, Боже, я ненавижу тебя, Мейсон», — искренне думаю я, когда эти шаги начинают спускаться по лестнице.

Мое сердцебиение ускоряется, а желудок судорожно сжимается. Если это Райли, я не знаю, как это объяснить. Эй, детка, я жду тебя здесь? Со спермой твоего брата на груди?

Ты маленький, гадкий ублюдок, Мейсон. И сейчас я готова тебя убить.

Слышу раздраженный мужской стон и сразу же понимаю, кто это.

Нет, пожалуйста, нет! Лучше уж разговор с Райли. Он, по крайней мере, уже видел меня голой!

Кто-то проходит мимо дивана. Я вижу пару голых мужских ног, довольно больших, идущих в сторону кухни. Открывается холодильник, наливают что-то выпить, за чем следует еще один чертовски раздраженный стон и бормотание о сраной жабе. Затем холодильник с силой захлопывается. Я снова прячусь за диваном, когда он возвращается в гостиную. К счастью, твой отец, который пугает меня до чертиков, не находит меня, Мейсон. Почему он шарахается в темноте? Он даже не включил свет! Ну, вообще-то, это хорошо для меня.

Медленно начинают щебетать первые птицы, Мейсон. Я ужасно устала и знаю, что Райли скоро проснется. Ты тоже это знаешь. У меня все болит.

Когда начинают звонить церковные колокола, ты решаешь меня освободить. Я слышу твои шаги, приближающиеся из подвала, а надо мной кто-то смывает в туалете, Мейсон. Господи, мне так срочно нужно пописать.

Ты само спокойствие, когда стоишь передо мной, одетый в спортивные штаны. И только по твоим глазам с темными кругами видно, что ты не спал. Ты редко это делаешь, как и я.

— Ну как? — усмехнувшись, спрашиваешь ты. — Отдохнула ночью?

Я только стреляю в тебя взглядом, но ничего не говорю, потому что в противном случае что-то вырвется из меня, что повлечет за собой дальнейшие наказания. Я не могу сейчас рисковать!

Ты опускаешься передо мной на корточки, положив руку на колено. Наверху я слышу, как включается душ, Мейсон. Боже мой.

— Ты дерьмово выглядишь, Эмилия, — говоришь ты совершенно спокойно, приподняв при этом мой подбородок. — Наверное, не очень хорошо спала. Чего ты больше никогда не будешь делать, Эмилия?

Я с дрожью выдыхаю, думая о том, что все равно не смогу сдержать обещание, потому что скоро уеду отсюда. И ты не узнаешь, если я нарушу его.

— Спать с Райли.

Ты доволен и развязываешь меня. Мои запястья окровавлены и ободраны, в горле пересохло. Мне так хочется пить. Ты поднимаешь меня на руки, и я пугаюсь, потому что ты никогда этого не делал. Я этого не ожидала, но ты прекрасно понимаешь, что я не смогу идти самостоятельно. Не могу удержаться и прислоняюсь лбом к твоей груди, потому что мне нравится, как ты пахнешь после душа, Мейсон. Твое тихое сердцебиение пульсирует у моего уха, а твои большие теплые руки прижимают меня к туловищу. Ты причиняешь мне самую большую боль, но тем не менее я чувствую себя в безопасности, когда ты держишь меня. Это не нормально, я знаю.

Ты несешь меня вниз и ставишь под душ, но мне трудно стоять, потому что мои ноги подкашиваются. Поэтому я медленно оседаю на пол. Ты стоишь позади меня и держишь душ с теплой водой над моей головой. Твоя большая рука проводит по моей груди, стирая последние следы нашей близости. Я надеялась, что ты вытащишь анальную пробку из моей задницы, но ты — все еще ты, и даже не предпринимаешь попытки ее убрать. Черт возьми, это означает, что я должна ходить с ней, пока ты этого хочешь.

Я медленно расслабляюсь, пока ты моешь мои волосы и делаешь лучший массаж головы в моей жизни. Зачем ты это делаешь, Мейсон? Почему ты всегда даешь мне такие маленькие крошки счастья в обмен на целый фуршетный стол, полный боли? Ты смываешь шампунь с моих волос, берешь меня под руки и ставишь на ноги. Потом берешь большое белое полотенце, вытираешь мое тело, а затем оборачиваешь его вокруг меня. Мои мокрые волосы лежат на плечах, и я чихаю. Черт, кажется, простыла ночью.

Ты просто смотришь на меня, вместо того чтобы пожелать здоровья или что-то в этом роде, и, продолжая молчать, выводишь меня из душа.

— Жди здесь, — говоришь ты и снова исчезаешь. Не знаю, что ты задумал, Мейсон, но я так устала, а твоя постель такая мягкая. Это мечта. Поэтому позволяю себе прилечь на несколько секунд.

Не успев заметить, я засыпаю.