Белая дорога

ГЛАВА 22 Всё меняется

СЕРЕГИЛА разбудил жуткий холод и странное ощущение. Ему снилось, что идёт снег, а потому, почуяв прикосновение ледяных хлопьев к своему лицу, он даже не сразу сообразил, проснулся ли на самом деле. Он сел, вытряхнул снег из волос и отряхнул покрывала. Должно быть, он всё-таки проснулся, и, похоже, действительно шёл снег. Рядом с ним сидел Алек, закутавшийся в одеяла вместе с Себранном. А чуть поодаль, на камне пристроился Микам.

Микам в каком-то оцепенении посмотрел на него.

— По всему, зима не собирается давать нам поблажек.

Он сидел, надвинув на голову капюшон, и тот весь был засыпан снегом.

— Ты так метался во сне. Тяжкая ночка?

Серегил лишь пожал плечами. Подробностей сна он не помнил.

День выдался безветренным, но снег всё валил и валил — беззвучно и такой густой, что было невозможно разглядеть что-либо на расстоянии в несколько десятков ярдов. А толстый слой тяжёлых непроглядных облаков предвещал, что такая погода на весь день.

Они устроили небольшой привал, перекусив холодной крольчатиной и водой, а затем начали долгий путь вниз.

Уже было за полдень, когда Себранн вдруг забеспокоился, завозился на руках Алека.

— Ну что такое? Опять сова? — Серегил огляделся.

— Или кто-то, кому нужна его целительная помощь. Должно быть, неподалёку деревня или какой-нибудь путник, — отозвался Микам, едва не ослепший от снежной яркости вокруг. — Да разрази меня Билайри, хотел бы я видеть чуть дальше собственного носа!

Внезапно странный звук, донёсшийся рокотом издалека, пригвоздил их к месту. Волосы на затылке Серегила зашевелились и встали дыбом.

— Снова, как прошлой ночью! — воскликнул Алек, прибирая поводья. — Но теперь гораздо ближе.

Наполовину ослепший от снега и выбитый из колеи этим звуком, Серегил не успел заметить, как Микам рухнул с лошади, и он едва не раздавил его, когда тот попытался подняться на ноги. Цинрил, всегда отличавшаяся спокойным и благоразумным нравом, вдруг резко взбрыкнула и, вырвавшись, ускакала прочь, увлекая за собой Звездочку, привязанную к ней уздою.

Алек, скакавший прямо следом за ними, был вынужден резко натянуть поводья и поставить Заплатку на дыбы, а Ветерок издал тревожное ржание. Скованный Себранном, Алек не сумел удержаться в седле, и они оба скатились кубарем вниз. При этом Алеку всё же удалось удачно приземлиться на спину, не повредив Себранна, вцепившегося ему в воротник.

Микам снова был на ногах, однако Серегил не поручился бы за его больную ногу. Несмотря на лечение Себранна, Микаму периодически приходилось прибегать к помощи своей трости, которую он возил, привязав к седлу позади себя. Впрочем, хотя бы его меч находился при нём, и он выхватил его, озираясь кругом: пусть враг только высунет нос!

В руках Алека тотчас оказался лук. Он держал его, пока что опущенным, крепко сжимая одной рукой обтянутую кожей рукоятку, а другой — наложив на тетиву стрелу. Но Серегил отлично знал, как быстро может взметнуться этот лук и как молниеносно произвести выстрел.

— Все целы? — спросил Серегил.

— Ты их видел? — прорычал Микам, с ненавистью глядя на сыплющийся вокруг снег.

— Кого это их…

Это снова были они — те закутанные в белые плащи всадники. Они выныривали, казалось, со всех сторон, появляясь сквозь хлопья густого снега. И, как и прежде, было невозможно понять, сколько же их тут. И этот непонятный звук был теперь очень громким, и от него у Серегила раскалывалась голова. Но на сей раз всё это было уже знакомо: он слышал нечто подобное прежде, когда эти ублюдки попытались их схватить тогда, на снегу.

Серегил и его друзьями заняли круговую оборону, заслонив собой Себранна. Но едва они сделали это, Себранн вдруг вырвался и ринулся назад — туда, откуда они пришли. Серегил едва успел поймать его за руку и вернуть на место. Себранн зашипел и стал вырываться, однако глаза его пока что не потемнели. Серегил с осторожностью, но при этом крепко сжимая его ручонку, продолжал всматриваться в падавший снег, пока у него перед глазами не заплясали чёрные мушки.

— В прошлый раз, когда появилась эта компания, он вёл себя так же, — пробормотал Микам.

Себранн снова попытался вырваться, но Серегил опять рванул его к себе.

— Кто вы такие? — закричал Алек. — Что вам нужно?

Вместо ответа вдруг откуда-то вынырнул один из всадников в маске и махнул дубинкой в сторону Микама. Тот едва успел увернуться, иначе удар снёс бы му череп, но при этом он не сумел удержаться на ногах. Алек выстрелил и промазал. Нападавший исчез в вихре снега столь же стремительно, как и появился.

— Врёшь, не возьмёшь нас так просто, — оскалился в усмешке Алек.

Странный звук послышался снова. Он нарастал и внезапно Серегил почувствовал такую сильную боль в переносице, словно его ударили молотком изнутри черепушки.

Да это магия! И одному Иллиору было известно, что это за магия, и как его предательское тело среагирует на неё. Одно было ясно: если это не прекратится немедленно, из его ушей хлынет кровь. Но даже несмотря на невыносимую боль, он ещё умудрился удержать брыкающегося рекаро и дотянуться до своего меча.

— С Себранном что-то не так, — воскликнул Алек. — У него снова чёрные глаза!

Времени терять было некогда. Даже сквозь толщу зимней одежды Серегил почувствовал мощную волну, исходящую от Себранна, а потом тот открыл рот и запел. И что-то вдруг словно взорвалось вокруг, швырнуло Серегила на землю.

Проклятье Билайри, меня сейчас вывернет…

Кто-то крикнул вдруг на странном, с сильнейшим акцентом ауренфейском:

— Ты тоже не возьмёшь нас так просто, я’шел!

Серегил и Алек обменялись изумлёнными взглядами: как, именем Билайри, кто-то мог уцелеть после такого?

— Если твой тайан’джил снова начнёт шуметь, мы убьём вас всех, — крикнул незнакомец.

Шуметь? подумалось Серегилу. Да разрази меня Билайри, если это не была опять его песня смерти, или как там её назвать!

Что-то в этом акценте незнакомца снова привлекло Серегила, однако он никак не мог уловить, что именно.

Тот же голос приказал им:

— Сложить оружие!

Алек вскинул лук и пустил стрелу на этот голос.

И снова стало ясно, что нападавшие каким-то образом могли всё видеть: стрела, пущенная в ответ, едва не задела его голову.

Алек увернулся от неё и крикнул:

— Хреново ты стреляешь, трусливый ублюдок!

— Лучше тебе не сыпать оскорблениями в адрес тех, кто держит в руках ваши жизни, я’шел.

— И что же это за ауренфейе, который устраивает засаду на себе подобного? Разве что он совсем без чести! — закричал в ответ Серегил. — И что за мужчина, который прячется под покровом магии вместо того, чтобы встретить врага лицом к лицу?

Конечно, это было сказано больше для того, чтобы раззадорить чужаков. Он и сам всякий раз нападал из укрытия, если только представлялась такая возможность. И всё же издёвка возымела успех.

Всадник на белой лошади выехал к ним, остановившись на небольшом расстоянии.

Серегил сразу узнал эту волчью маску, надетую под меховой капюшон.

— Так ты не сдох в прошлый раз.

В ту их встречу он не успел толком ни на кого глянуть. Сейчас же он рассмотрел высокую фигуру в седле, длинный меч в правой руке, на сей раз направленный в землю.

Незнакомец не удостоил его вниманием, целиком занятый Алеком.

— Что ж, я вижу, передо мной тот самый ублюдок Ирейи.

— Что ты сказал? — голос Алека был тихим и полным угрозы.

— Да разрази меня Билайри! — пробормотал Серегил, сложив, наконец все кусочки воедино, в том числе и этот старинный говор незнакомца. — Это же Хазадриельфейе!

Тут появились и остальные всадники в белом, окружили их плотным кольцом.

Серегил насчитал шестерых, но ему показалось, что за стеной снега есть и ещё.

— Что вам от нас нужно? — с вызовом бросил он.

Он не мог разглядеть ни одного лица — все были закрыты этими масками с прорезями для глаз, и все разные — птицы и звери.

— Сложите оружие, — снова приказал всадник в маске Волка.

— Зачем бы нам делать это? — огрызнулся Алек. — Вы же всё равно нас убьёте.

Незнакомец ничего не сказал в ответ, однако возле него появились два пеших лучника. Одного — в маске лисы — Серегил уже в прошлый раз видел. Другой носил маску рыси. Оба держали луки и стрелы на изготовку.

— Я могу хотя бы узнать твоё имя, приятель? — спросил Серегил. — Мне всегда хочется быть в курсе, кто пытается меня прикончить.

Волчья Маска обернулась к нему.

— Я тебе не приятель. И ты мне никто. Так же, как и твой товарищ тирфейе. Любой, добровольно избравший себе столь недостойную компанию для нас просто пустое место.

— Кажется, нас обоих только что опустили, — пробормотал Микам.

— Этот тирфейе мой друг, — выпалил в ответ Алек. — И этот ауренфейе — мой тали. А если вы такие крутые, то почему боитесь показать свои лица? Где же ваша честь?

Высокий и не подумал снять маску, однако откинул назад свой капюшон. Его длинные темные волосы были тронуты сединой.

— Откуда тебе известно имя моей матери? — неприязненно спросил Алек.

— Я очень хорошо знал твою мать. До того, как она предала свой народ, — ответил ему Волчья Маска.

— Так ты один из тех, кто гнал её?

— Это было делом её собственной родни. Я же охотился на тебя и твоего папашу. Похоже, таков мой рок. Сейчас я преследую твоего тайан’джила.

— Тайн’джила?

— Вот этого малыша.

Серегил что-то такое слыхал раньше. Тайан — это словечко иногда проскальзывало в речах старушек. Оно означало то ли «белый», то ли «серебряный», он точно не помнил. А джил? Это он знал так же хорошо, как собственное имя. Оно означало «кровь». Белая кровь? Серебряная кровь?

Вожак указал на Себранна.

— Тирфейская магия не в силах спрятать его от нас. Но вы должны понимать это, особенно теперь, когда она с него сходит.

Бежать было некуда, но даже если бы они и могли сделать это, это значило бы оставить тут Микама. Что очень здорово сократило их последние шансы.

Серегил поднял вверх свободную руку, очень сильно надеясь, что Алек его не прибьёт тут же.

— А если мы отдадим вам тайан’джила, вы отпустите нас?

Краем глаза он уловил движение Алека: тот резко обернулся к нему, и он был даже рад, что не может сейчас видеть выражения лица своего тали.

Волчья Маска ничего не ответил, он лишь махнул рукой кому-то, кого Серегил не мог видеть за снежной пеленой.

На этот раз странный звук был очень громким. Он походил на гудение шершня и одновременно на крики совы.

— О, чёрт! — выругался Серегил, ощущая, как что-то словно выворачивает его наизнанку, и весь мир вдруг начал валиться набок…

Алек очнулся от резкой боли в левой щеке, с туго стянутыми веревками запястьми.

О нет, только не надо всё это снова!

Открыв глаза, он увидел перед собой человека в маске Волка. Тот опустился возле него на колено и уже поднял руку, чтобы снова ударить Алека по щеке. Однако заметив, что он очнулся, видимо, передумал.

Была уже почти ночь, но кто-то неподалёку держал в руке факел. Из-под маски человека, который его ударил, на Алека враждебно глядело длинное узкое лицо с глубокими бороздами морщин по краям тонкогубого рта. Клок тёмных волос, спадавших на одно плечо из-под полосатого, бело-голубого сен’гаи отливал темным серебром. Волчья шкура, которую он носил и штаны его были в грязи, а сапоги — изрядно поношены.

Хазадриельфейе? Всё это Алек оценил с первого взгляда, и лишь потом осознал, что сам он припёрт к стенке, и ноги его также связаны и коротким концом прикреплены к рукам, чтобы не дать возможности подняться. Из того немногого, что он смог разглядеть позади незнакомца, была часть круглой каменной лачуги. Снег всё ещё потихоньку шёл, и было жутко холодно. Он видел морозный пар своего дыхания и дыхания незнакомца, и чувствовал, как сквозь одежду пробирает этот мороз.

Язык и губы его онемели, и он с трудом прохрипел:

— Где мои друзья?

Мужчина чуть отодвинулся, чтобы показать ему Серегила и Микама, связанных точно так же. Глаза обоих были закрыты.

— Они ведь…

— Живые. По крайней мере пока.

Едва в его голове чуть прояснилось, Алек огляделся снова.

— А где Себранн?

Незнакомец приподнял голову, отчего стал ещё больше похож на волка.

— Себранн?

— Это…, — в своём затуманенном мозгу Алек попытался найти то слово, которое употреблял этот человек. — Мой тайан’джил.

Сквозь узкие щели маски было невозможно разглядеть выражение глаз незнакомца, однако ответ прозвучал на удивление миролюбиво:

— Ты дал ему хорошее имя. Себранн в безопасности. Каким образом тебе удалось изменить его внешность?

— Я хочу его увидеть.

Похоже, с выводами Алек поторопился: мужчина снова ударил его по лицу и Алек почувствовал привкус крови на нижней губе.

— Ты сейчас не в том положении, чтобы выдвигать свои требования, я’шел. Что за магия была использована?

— Ореска.

— Никогда не слышал про такую. Какое имя ты носишь?

Алек впился в него взглядом.

Губы мужчины скривились в нехорошей усмешке, заставив Алека почувствовать себя крайне некомфортно, особенно когда тот потянул из-за голенища огромный нож.

— Я снова повторяю свой вопрос.

— Меня зовут Алек.

— Алек. Тирфейское имечко, — бросил незнакомец, как какое-нибудь оскорбление.

Алеку не приходилось возражать, а потому он только спросил:

— Ваши сен’гаи… никогда не видел такой расцветки. Вы и в самом деле хазадриельфейе?

— Да.

— С Перевала Ворона?

— Откуда же ещё?

— Так вы и вправду охотились за мной? — Алек едва не рассмеялся. — Но как, именем Билайри, вам удалось нас разыскать?

В ответ мужчина лишь улыбнулся своей неприятной улыбкой.

— И теперь, когда вы нашли меня… нас… что вы собираетесь с нами делать?

— У меня тоже есть для тебя вопросы. Однако я хочу, чтобы ты для начала кое на что взглянул.

Он вышел через разбитый дверной проём и вернулся в сопровождении нескольких человек. Алек не стал их разглядывать, за исключением одного — носившего рыжую птичью маску. Да и на того посмотрел лишь потому, что человек держал на руках Себранна. Малыш прижался к нему, как ручная зверушка, голову положил на плечо и вообще, похоже, чувствовал себя весьма спокойно.

Человек в маске волка сказал этому мужчине что-то и тот снял маску.

Он был молод и по меркам ’фейе совершенно непримечателен, если не считать спины с чем-то похожим на горб и того, что на его лице отражалось не больше эмоций, чем у Себранна. Человек в маске волка забрал у него Себранна и негромко произнёс ещё что-то, взмахнув ладонью перед его лицом. Алек изумлённо замер: облик юноши мгновенно переменился. У него была такая же белоснежная кожа и серебристые волосы и глаза, как у Себранна! Пока Алек пялился на него и Себранна, которого теперь поставили на пол, он скинул с себя тунику и за его спиной развернулись… крылья!

Бледные, с голой кожей, как у дракона, не достаточно большие, быть может, чтобы всерьёз летать, и всё же — то были самые настоящие крылья! Они имели размах руки в каждую сторону и были непрозрачные, как новенький пергамент. Он расправил их, как будто освободив крылья, почувствовал себя гораздо лучше. А быть может, так оно и было.

— Так это рекаро!

Реакция Алека здорово позабавила человека в волчьей маске.

— Моя магия для них подходит гораздо лучше, чем твоя Ореска.

Чертами лица высокий рекаро не был похож на Себранна, и всё же у него была та же неземная, необычная внешность. Волчья Маска даже не пошевельнулся, чтобы остановить Себранна, когда тот, почуяв свободу, двинулся к Алеку. Усевшись возле него на корточки — причём его серебристые и тёмные волосы рассыпались и укрыли его на манер пёстрого плаща — Себранн тронул холодным пальчиком губу Алека, а потом слизнул с него кровь. Женщина в маске рыси положила на пол возле Себранна деревянную плошку с водой и небольшой ножик. Себранн сделал исцеляющий цветок и приложил к губе Алека. В нос юноше тотчас ударило знакомое благоухание. Он провел языком по ранке и замер, ожидая, как поведут себя остальные.

Человек в волчьей маске опустился на колено возле Себранна и аккуратно взяв его ручку, поднёс к чаше, чтобы капнуть туда ещё одну каплю.

— Никогда не видел, чтобы они были такого цвета, — сказал он, рассматривая получившийся цветок. — Однако, эффект тот же. И он смотрит на твои пальцы. Ты перекармливаешь его. Вот почему у него такие длинные волосы. Им не нужно еды, пока они не используют свою магию или не имеют серьёзной раны.

Алек подумал, как сильно был истощён Себранн в Пленимаре, и как ему потребовалось несколько дней, чтобы терпеливо выходить его до здорового состояния. Понятно, что этот человек, спутник взрослого рекаро, знал о них гораздо больше, чем Алек.

— Зачем вам Себранн? У вас же есть свой.

— Меня гораздо больше волнует, зачем он тебе, я’шел? И как ты узнал о том, как его сделать?

— Я тут ни при чём. Его сделали из меня, но без моего согласия.

— Если это правда, зачем вы тащите его в Пленимар?

— Мы не тащим.

— Я знаю другое. Вы вступили в сговор с тёмными колдунами тех мест?

— Единственный знакомый нам их тёмный колдун — мертв, — подал голос Серегил, и Алек подумал, давно ли тот не спит, слушая их беседу.

Человек обернулся к нему.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что это я убил его.

— Правда? И какие же у тебя тому доказательства?

Серегил дёрнулся, пытаясь поудобней пристроить к стене спину, но ему отчаянно мешали связанные руки и ноги. Он был бледен, и снова выглядел нездоровым: какова бы ни была эта магия, которой на них воздействовали сегодня, с организмом как всегда, не успели посоветоваться.

И всё же даже теперь он умудрился принять задиристый вид, ответив:

— У нас имеется тайан’джил. И вы прекрасно видите, из кого его сделали, достаточно просто раскрыть глаза, не так ли? Его создали в Пленимаре и мы сбежали оттуда, прихватив его.

— Тогда зачем бы вам теперь возвращаться обратно?

— Чтобы не допустить появления новых тайан’джилов.

— Что ж, сказочка неплохая.

— Клянусь Аурой, это правда! Однако меня сильно интересует, а зачем вам ваш?

— Это не твоя забота, Ауренфейе.

С этими словами человек и второй, в лисьей маске, вышли, оставив им Себранна и охранницу в маске рыси.

Алек мельком заметил снаружи и другие замаскированные фигуры, пока Себранн гнездился возле него, пристраивая голову ему на плечо. У охранницы волосы тоже были тронуты сединой.

— Я рад, что ты жив, — шепнул Серегилу Алек.

— И я тоже, тали, — ласково улыбнулся Серегил.

— А что Микам?

— Вроде дышит.

— Что случилось?

— Будь я проклят, если мне это известно, — ответил Серегил и опёрся локтем о бедро Микама, чтобы сесть попрямее. — Однако не сказал бы, что мне понравился душок этой их магии.

Микам всхрапнул и сел.

— Мне пока что тоже не за что похвалить хазадриельфейское гостеприимство, — проворчал он по-скалански, оглянувшись на стражу. — Им бы не помешало взять несколько уроков у своих южных собратьев.

— Так ты всё слышал?

— Про тёмных колдунов? Да. Должно быть он имел виду алхимиков. И как по-вашему, откуда у него этот рекаро? У ’фейе алхимики есть?

— Не слыхал ни про одного.

— Так может, они потому и хотят Себранна, что не могут их делать сами?

— А ну довольно! — рыкнула женщина на своём тяжеловесном ’фейе. — Или говорите по-нашему, или заткнитесь.

Некоторое время они просидели молча, прислушиваясь к шагам своих тюремщиков снаружи. Там разложили большой костёр, и вместе с дымом до них донесся запах еды и чая. Кто-то там говорил — очень сердито и громко — и речь шла о мести.

Наконец, женщина вышла, унеся с собой факел, а вместо неё появился маленький человечек с дикой гривой спутанных черных волос. Он вошёл и уставился на них. Света снаружи было достаточно, чтобы разглядеть его расшитую зубами диких животных безрукавку и плечо, на котором висела штуковина, изукрашенная причудливым узором. Алеку никогда не доводилось видеть ничего подобного.

Наполовину скрытый теперь в тени, Серегил заговорил на языке, которого Алек тоже от него прежде не слышал.

Человечек тряхнул головой и ответил на вполне сносном ’фейе:

— Я не понимаю тебя. Это не мой язык.

— Ты не дравнианин? — по голосу было видно, что Серегил удивлен.

Человечек присел на корточки, на расстоянии вытянутой руки от него.

— Не знаю, что значит «дравнианин». Кто они такие?

— Это народ из тех мест, откуда я родом. Они выглядят очень похоже на тебя.

— У них есть у’лу? — человечек достал из-за спины свою штуковину и Алек сумел разглядеть, что на самом деле это было что-то вроде трубы.

— Нет, — ответил Серегил.

Человечек рассмеялся.

— Тогда я точно не «дравнианин».

— А твой народ — это кто, если ты не против моих вопросов?

— Я — Турмай, колдун рета’ноев из дальней лощины.

— Рета’нои? И вы живёте в горах?

— Где же ещё обитать рета’ноям? — пожав плечами, ответил Турмай.

— Здесь, в Скале? Вот в этих самых горах?

Турмай покачал головой и указал на дверь.

— Нет, много, много дней пути отсюда на север.

С этим он переключил своё внимание на Алека.

Алек задержал дыхание, чтобы не чуять вони, когда человечек ухватил его за подбородок и, повернув лицом к себе, разглядывая в упор. Потом он издал глубокий горловой звук удовлетворения и снова достал свою расписную штуковину, которую приложил одним концом к губам. Алек разглядел восковой мундштук и прежде, чем человечек начал играть, решил, что это, должно быть, какой-то музыкальный инструмент. Если только это можно было назвать музыкой!

Колдун пристроился ртом к восковому кольцу и, раздувая щёки, дунул в него, что есть мощи и извлек череду странных звуков, ничуть не похожих на музыку, но совершенно точно — на то, что они слышали на перевале. Звуки бились, стонали, визжали. И вся эта какофония погрузила Алека в бессознательное состояние, глаза его закрылись. Под отяжелевшими веками вереницей понеслись образы: вот он висит вниз головой в той клетке в подвале мастерской Ихакобина, а кровь его капает вниз в кучу грязи; вот — лицо Илара; побег от охотников за беглыми рабами; наконец, тот момент, когда он оказался лицом к лицу с лучниками, которые его убили…

Колдун вдруг оборвал игру и очень долго ещё пристально в него вглядывался. Наконец, удовлетворённый чем-то, он кивнул и вышел.

— Так вот, что мы слышали прошлой ночью на перевале? — прошептал по-скалански Микам.

— Полагаю, ты не ошибся. Как ты, Алек? — спросил Серегил с тревогой посматривая на него. Даже лёгкого соприкосновения с этой магией ему хватило, чтобы ощутить дурноту.

— Нормально, — моргая, ответил с заминкой Алек. — Впрочем… такое ощущение, что он прочёл мои мысли.

— Нам стоит быть начеку с этим колдуном. Не исключено, что это именно он вышиб нас из седел, а потом погрузил в сон.

— Я помню, как услышал какой-то странный шум, — сказал Микам.

— Да. Должно быть, они подобрались к нам вплотную, чтобы дать ему возможность проделать всё это, — криво усмехнулся Серегил. — И если бы они при этом не пытались нас прикончить, ими было бы можно восхититься. Однако…

Он поднял вверх свою правую руку, показывая им, что она у него свободна. Он как раз и пытался её освободить, пока не заявился тот в волчьей маске, а потом, оставив путы на прежнем месте, притворился спящим. На сей раз ему даже не пришлось выворачивать свой бедный большой палец, и он был несказанно благодарен этому. В последние годы он слишком часто проделывал этот трюк, и сустав нещадно ныл в холодную погоду, как сейчас. Вместо этого, он просто очень удачно вывернул руку и сумел выскользнуть из своих пут.

— Ну а теперь начнём играть по-нашему.

Ризер стоял возле костра вместе с Набой и потягивая чай, терпеливо дожидался Турмая. Целая кастрюля чудесного напитка дымилась на костре, распространяя вокруг себя необыкновенный аромат. Их собственные запасы закончились много недель тому назад, однако в котомках пленников оказалось несколько мешочков заварки. И надо сказать, чай был замечательный, терпковатый на вкус. Конечно, не помешало бы добавить в него немного молока, однако привередничать не приходилось.

У пленников также нашлась толика табака и трубка, которую Алиа и Тегил как раз пытались раскурить. Эта гадость жутко смердела и парочка уже начала зеленеть.

— А ну прекратите! — приказал он им. — Это отвратительный порок, достойный только тирфейе. Лучше выпейте чаю.

Алиа зашвырнула трубку подальше под гору, вслед за ней отправился и мешочек с табаком, а затем ушла к остальным, занятым разглядыванием захваченного у пленников оружия и прочего содержимого их походных котомок. Судя по одежде и обуви, пленники были довольно состоятельными людьми. Даже тирфейе! Его меч — и Ризер после беглого осмотра был вынужден это признать — кажется, частенько бывал в деле. Два других, замечательной кузнечной работы, были новенькие, почти без следов применения. Скорее всего, этот тир — их телохранитель, с усмешкой подумал Ризер.

Рейн по-прежнему, зло мерил шагами поляну, не произнеся ни слова после прошлой своей гневной вспышки. Он был вынужден дожидаться возможности отомстить за своего брата, пока не будет удовлетворён Ризер, выудив из незнакомцев всю возможную информацию.

Наба нашёл им местечко для ночлега: несколько хижин в этой заброшенной деревушке всё ещё могли предоставить свой кров. Люди Набы когда-то жили поблизости от этой тропы, так что хижины, должно быть, принадлежали им. А потом заявились тирфейе из Скалы, и рета’нои, выбрав момент, перебрались повыше в горы, чтобы как можно меньше попадаться им на глаза.

Наконец, из разваленной хижины появился Турмай.

— Ну что? Узнал у них что-нибудь?

— Мальчишка, — задумчиво произнёс Турмай. — Я чувствовал, что с ним что-то не так, а теперь я в этом убедился. Он был мёртв, а сейчас он снова живой.

Он обернулся и сказал несколько слов Набе, который тут же поднял свой у’лу и зашёл к пленникам.

— Как это может быть? — спросил Ризер, когда Наба принялся играть.

— Этого не должно быть. Мать даёт жизнь, и Мать же её отбирает, — отозвался Турмай, поглаживая ладонью свой у’лу. — Должно быть, это работа тайан’джила.

Некоторое время спустя вернулся и Наба. И когда он заговорил с Турмаем, вид у него был крайне озабоченным.

— Мой брат говорит то же самое, — сказал Ризеру Турмай. — Там огромное зло!

— Так ты утверждаешь, что этот тайан’джил каким-то образом вернул парня к жизни? — недоверчиво переспросила Новен.

— Я не знаю, как он это сделал, но это то, что мы увидели в этом Алеке.

— Малютка тайан’джил способен отнять жизнь, — сказал Ризер. — Так почему бы не допустить и обратное?

— Получается, этот мальчишка теперь противоестественная тварь? — спросил Соренгил, делая знак, отводящий беду.

Колдун кивнул, опуская чашку с чаем.

— Он жив, тогда как должен быть мёртв.

— А этот маленький тайан’джил убивает и воскрешает? — пробормотал изумлённо Ризер. — Благодарю. Что ж, я займусь им, пожалуй.

Однако, когда он вошёл в покрытую сумраком хижину, там оказалось пусто. Вместо пленников на земле валялись три мотка веревки.

— Сбежали! — взревел он и выскочил обратно к остальным. — Найти их! Живо!

Кто бы ни был тот, кто связывал Серегилу руки, ему следовало быть более внимательным и осторожным и получше затянуть веревки. Когда появился второй колдун, ему почти удалось высвободить вторую руку. Колдун же, играя, был целиком занят Алеком, почти не обращая внимания на двух других пленников, скрытых в полумраке хижины. И когда он, наконец ушёл, с веревками на руках Серегила было покончено. А имея свободные руки, освободить себя и остальных оказалось пустячным делом. Алек взял на руки Себранна, а Серегил через пролом в стене внимательно осмотрел спуск позади хижины.

Как он и ожидал, внизу у масок был выставлен ещё один охранник. Его меч покоился в ножнах, и он дышал на руки, чтобы согреться. Серегил наклонился, пошарил руками в темноте, и нащупал пару камней, величиной с кулак. Что ж, камни он метал куда лучше, чем стрелял из лука. Алек частенько шутил, что он мечет стрелы, вместо того, чтобы просто стрелять. Теперь, даже в такой темноте, он поразил охранника с одного удара. Тот упал, как подкошенный, даже не ойкнув.

Серегил сделал проход в стене пошире и принял у Алека Себранна. Вторым вышел Микам, Алек — за ним следом.

Они слышали, как по ту сторону хижины ходят и разговаривают хазадриельфейе. Держась кромки леса, огибавшего заброшенную деревушку, они поспешили к привязанным лошадям. Возле них тоже оказался всего лишь один стражник, а их лошади были привязаны посреди остальных. Это было отлично. Цинрил служила Серегилу уже многие годы, да и Алеку разбила бы сердце утрата Заплатки и Ветерка — подарка семейства Микама.

Отцепив меч и нож, Серегил вооружился ещё одним камнем. Подкравшись к охраннику сзади, он как следует двинул его по макушке и тот упал со сдавленным вскриком. Молясь, чтобы среди лошадей не началась паника, они прокрались меж ними и обрезали поводья, уводя за собой вниз, под сень деревьев сразу всю вереницу, и сильно рассчитывая на то, что тропа тоже где-то здесь рядом. Теперь у них не было оружия, они лишились воды и пищи, им даже нечем было развести огонь. Но зато теперь они были свободны!

Им удалось наконец отыскать тропу и они развязали лошадей, отпустив на свободу коней хаздриельфейе. Серегил подержал Себранна, пока Алек усаживался на свою Заплатку. Затем подал ему его, сам легко вскочил на спину Цинрил и отправлся за Микамом, ведя за собой в поводу его Звездочку.

Теперь он услышал крики в лагере позади.

— Вперед! — прошипел он друзьям и они, ударив коней под бока, пустили их отчаянным галопом.

Я’шел и его приятели оказались достаточно умны, чтобы выкрасть у них лошадей. Какое-то время понадобится на то, чтобы призвать свистом обратно столько, сколько нужно, чтобы хватило всем продолжить погоню. Когда они справились с этим делом, на небе уже появилась луна. Снега на земле было маловато, да и грязь успела замерзнуть, и всё же, немного порыскав кругом, Ризер сумел определить, куда они направились. Он не мог простить себе, что совершил такую глупость, оставив им маленького тайан’джила. А эти чужаки оказались вовсе не так просты, как он полагал. И либо этот их хромой тир был не настолько безобиден, как смотрелся, либо эти двое были гораздо менее беспомощными, чем было можно судить по их сверкающим новизной мечам.

Весь остаток ночи Серегил и его друзья гнали коней во весь опор, ожидая в любой момент заполучить стрелу в спину.

Когда было только возможно, они съезжали с тропы, чтобы сбить погоню, и пробирались по заросшим лесом склонам или соскальзывали вниз по обледенелым ручьям, заклиная лошадей потерпеть, что, конечно, не могло длиться вечно. Однако путь становился всё круче, заставляя их вернуться на открытую тропу. И как только села луна, они сделали остановку, чтобы сменить лошадей.

— Вы слышите это? — сказал Алек, оглянувшись через плечо.

И тогда они все услышали: отдаленный звук этого рога, который колдун называл «у’лу». Но на сей раз звук этот был не одиночным, и казалось, что он надвигается с разных сторон. От этих звуков по позвоночнику Серегила снова пробежал озноб.

Он забрал Себранна, чтобы Алека мог дать отдых рукам, и они рванули дальше. Во время скачки им стало казаться, что звук у’лу теперь доносится спереди, летя им навстречу, и Серегил очень надеялся, что это всего лишь злая шутка ветра.

Прямо перед рассветом они достигли узкого прохода в горах. И тут оказалось, что путь перекрыт стволами упавших поперек тропы огромных деревьев.

— Они не просто так тут оказались, — сказал Микам, подогнав свою лошадь поближе. — Они срублены топором. — Он нагнулся и тронул один из стволов. — Ещё сок течет.

Сзади до них доносился стук копыт и позвякиванье поводьев: погоня тоже летела во весь опор.

— Но если они позади, тогда кто сделал это? — подивился Алек.

— Скорее всего, тот же, кто играл на этих трубах, — процедил Серегил, зло озираясь по сторонам.

О том, чтобы объехать препятствие кругом, не могло быть и речи: гладкие каменистые склоны обступили их со всех сторон.

Когда же Серегил спешился, чтобы поискать хоть какой-то проход, возле его уха просвистела стрела и воткнулась в один из огромных стволов. Она была короткой и обстругана довольно грубо, так что точно это было не делом рук фейе. Под прикрытием Звездочки он осмотрел тенистый склон и ему показалось, что он заметил там, наверху, на самой вершине скалы какое-то движение. Звуки горнов также становились всё явственнее.

— А вот и они, — мрачно сказал Микам.

Безоружным и загнанным в ловушку, что им ещё оставалось делать, кроме как ожидать развязки под светлеющим небом?

Человек в маске волка был впереди. Заметив Серегила и прочих, он дал всем знак остановиться, спешился и развел в стороны открытые руки, показывая, что безоружен. Однако позади него Сереги заметил несколько лучников с оружием наизготовку.

— Как бы вы ни старались, дальше вам не пройти, — крикнул он им.

— Если попытаетесь напасть на нас, вы знаете, что случится, — парировал Серегил, указав большим пальцем на Себранна, который был с Алеком позади. Ну, по крайней мере, должен был там сейчас находиться. Однако рекаро вдруг выскочил вперед и со всех ног пустился к преследователям.

— Себранн, нет! Вернись! — закричал Алек, Микам едва успел ухватить его за руку, когда тот рванулся следом за рекаро.

Чужой рекаро вышел навстречу Себранну и подхватил его на руки.

— Нет! — Алек заплакал.

Он вырвался у Микама, однако тут же угодил в крепкие объятия Серегила.

— Видите? — окликнул их человек в волчьей маске. — Зов себе подобного слишком силён. И пока мы на вас не напали, он для нас столь же безопасен, как и для вас.

— Что ж, похоже, тут ничего не поделать, — крикнул в ответ Серегил.

Сонце поднималось всё выше, и теперь можно было очень ясно рассмотреть кучку людей на вершине скалы прямо над ними. И по крайней мере один из них был с этим длинным рогом. Турмай и второй колдун находились среди всадников в масках, и оба держали в руках свои у’лу.

— Проклятие Билайри, — пробормотал Серегил, а потом обратился к человеку в маске: — И что дальше? Собираетесь оставаться здесь, покуда мы не сдохнем от голода?

— Это не входит в мои планы. Отдайте нам я’шела, и тогда ты и все остальные можете быть свободны.

Серегил крепче сжал руку Алека.

— Ты отлично знаешь, что мы этого не сделаем.

— Ну а мы не можем дать тебе уйти. Вместе с ним — нет.

Серегил криво усмехнулся.

— Тогда, полагаю, мы все остаёмся тут и объявляем голодовку?

Человек в маске обернулся к лучникам и что-то сказал им. Те опустили луки.

— Это не годится ни для кого из нас. Быть может, договоримся?

Серегил оглянулся на друзей.

— У кого-нибудь есть идея получше?

— Мы безоружны и у нас нет еды. А наверху нас без труда возьмут на мушку прямо на этом месте, — сказал Микам.

— Я хочу одного — вернуть Себранна, — процедил Алек. Его глаза потемнели от ярости и вероломства. — Почему он ушёл к ним вот так просто?

Серегил сочувственно сжал его руку.

— Мне жаль, Алек. Я думаю, он всё время пытался это сделать. Оставайся тут.

— Нет! Он же мой…

— Я сказал: останься! — рявкнул Серегил, затем добавил чуть мягче: — Не хочу, чтобы ты приближался к ним на расстояние вытянутой руки. Если они схватят тебя, для нас с Микамом это будет равносильно смерти.

Алек поскорей отошёл назад.

— Благодарю. И держись поближе к Микаму.

С этими словами Серегил пошёл к середины тропы между ними и погоней и остановился в ожидании.

В следующую минуту человек в маске волка тоже вышел навстречу ему. Вытащив меч, он нацелил его в сердце Серегила.

— Если мы собираемся вести разговор, полагаю, мы должны знать имена друг друга, — сказал Серегил. — Меня зовут Серегил-и-Корит Солун Меренгил.

— Я — Ризер-и-Стеллин Андус Оргил. А ты не носишь сен’гаи.

— И я не узнаю твой. Белое с синим?

— Мы люди Северной Звезды. У тебя есть свой клан?

— Боктерса.

— Моя бабка была родом из Боктерсы.

— Так, входит, мы родня, — Серегил усмехнулся. — И получается, ты не можешь меня убить?

— Сильно не обольщайся.

— Не буду, не сомневайся. Итак, что же станем делать дальше?

— Знаешь, почему мы гнались за вами, боктерсиец?

Серегил указал на обоих рекаро, спокойно наблюдавших за происходящим, стоя неподалёку.

— Догадываюсь, что это как-то связано с ним.

— И с твоим тали тоже.

— Раз у вас есть тайан’джил, вы должны сами всё отлично понимать.

— Что для их создания нужна кровь хазадриельфейе? Я слыхал также, что ваши люди охотятся на полукровок и уничтожают их. Боюсь, я не могу этого допустить. Слушай, ты не мог бы пока убрать эту чёртову маску? Ей-богу, как-то несерьёзно разговаривать с волком.

Ризер невесело усмехнулся и стянул свою маску с лица. По правде говоря, зрелище было мрачноватым, однако теперь Серегил мог хотя бы смотреть ему прямо в глаза и был немало поражён: Ризер показался ему довольно рассудительным человеком.

— Ну так что будем делать?

— Вы говорите, что собираетесь положить конец появлению новых тайан’джилов. И как же вы намерены это устроить?

Серегил не видел смысла лукавить.

— Тёмный колдун, создавший Себранна, использовал книгу, нечто вроде магического текста алхимиков.

— И вы намереваетесь её уничтожить?

— Конечно.

И это был единственный выход, хотя, возможно, и совсем не то, чего хотелось бы Теро.

— Как же вы её достанете?

— Так ж как, как любую вещь, которую не хотят отдавать добровольно.

— Украдёте?

— Да.

— Так вы — воры?

Серегил усмехнулся.

— Что-то вроде того. И, надо признать, весьма преуспевшие в этом деле.

— Как и в побегах. У двоих из моей команды раскроены черепушки.

— Я мог запросто их и убить, — отозвался Серегил, и было видно, что его собеседник вполне ему поверил.

— Почему же ты этого не сделал?

— Возможно вы и чужаки, и, черт подери, от вас слишком много неприятностей, но вы при этом остаётесь ’фейе. Не потому ли и мы с друзьями до сих пор живы?

— Нет.

— Тогда позволь мне спросить тебя ещё кое-что, прежде, чем ты вновь попытаешься меня прикончить. Почему живы вы? Наш рекаро… тайан’джил, да?… он же запел. Люди обычно умирают после этого.

— Пел? У вас это так называется? Один из моих юных рейдеров, действительно погиб, так что его кровь — на ваших руках. Меня и остальных это заставило очень сильно страдать. Однако, в нас течет та же кровь, что и у тайан’джила, потому эффект немного не такой, как если бы мы были тирфейе или простые ’фейе.

— Значит, вы легко отделались, — Серегил тщательно упрятал свою озабоченность, глянув на Себранна, сидящего на руках второго рекаро. И выглядел тот весьма довольным, маленький предатель!

— Они такие, — сказал Ризер. — Ваш хоть и отличается от всех прочих, но тоже чувствует родственные узы.

Серегил удивлённо задрал бровь.

— «Всех прочих»? И сколько же их, этих прочих?

— Это тебя не касается, боктерсиец.

— Так вы тоже их создаете? Чем же тогда вы лучше темных колдунов?

— Мы не делаем их! Мы собираем тех, что уже были созданы и помещаем в безопасное место. Этот малыш никогда не будет в безопасности в вашем мире. Ты и сам уже должен был это понять.

Серегил осторожно кивнул. Хорошо, что всё это не слышит Алек!

— Они могут убивать и исцелять.

— Тайан’джил не убивает, не поёт, не делает ничего такого. У них вообще нет голоса. Ваш — исключение. Полагаю, тому причиной порченная кровь, из которой он сделан.

Серегил проглотил это оскорбление, припомнив слова Тайруса и его дракона: каким-то образом именно кровь Алека создала более мощного рекаро, уникального в своём роде… пока, конечно, какой-нибудь новый алхимик не завладеет Алеком и той книгой.

— Но он также и исцеляет людей, и надо заметить, очень хорошо это делает. Можно представить, каким желанным это сделает его для многих. Мы тоже пытались защитить его. Алек… я’шел… считает его своим ребенком. Ему было пророчество про дитя, которое родится без женщины. И, похоже, Себранн и есть то дитя.

— Это не ребенок, — возразил Ризер. — Колдун говорит, что этот ваш может воскрешать мёртвых. Это правда?

— С чего он это взял? — Серегилу не понравилось, куда пошёл разговор.

— Он видит то, что видит. И это гораздо глубже, чем можем ты или я. Он сказал, что у вашего я’шела две жизни.

— Правда? — голос Серегила стал сухим, он не хотел касаться смерти Алека. — Итак, на чём мы остановились? Вы можете напасть на нас, и нам некуда деваться. Как будем с этим поступать?

Ризер подумал, затем чуть понизил свой меч.

— Я предлагаю сделку.

— Готов выслушать.

— Я отпускаю вас целыми и невредимыми, но вы должны будете отдать мне книгу, тайан’джила и я’шела.

— Книги у нас нет. Относительно того, чтобы вы забрали Себранна, думаю, у Алека тоже найдётся, что сказать. Алека же вы не получите.

— Как только в этом мире появляется я’шел, он всегда тащит за собой опасность.

— Как я уже сказал, тот темный колдун… к слову, их называют алхимиками… так вот, тот, кто создал Себранна — мёртв, он больше не сможет сделать нового тайан’джила из кого бы то ни было. А если я заполучу эти книги, то уже никто и никогда не сможет. Хотите получить их — пожалуйста. Тащите их потом в свою долину и охраняйте там, как вам вздумается. Но Алек останется со мной. Это не обсуждается. И если вы его убьёте, вам лучше позаботиться о том, чтобы я тоже был мёртв. В противном случае, я буду гнать вас до края земель, пока не скормлю ваше мясо воронам. Кстати, Себранн мне, возможно, тут тоже поможет. Даже если вы и уцелели, ранив Алека, когда убьёте, всё будет гораздо страшнее.

Ризер подумал немного, затем пожал плечами.

— Чистое безумие — везти я’шела в Пленимар. И совершенное безрассудство — брать с собой тайан’джила. Ваш «алхимик» быть может и мёртв, однако могут найтись и другие, которые поймут, что такое Себранн и захотят завладеть им.

— Ну, на самом деле нам просто негде его оставить. Он не согласится расстаться с…, — Серегил запнулся, поражённый внезапным прозрением: Себранн же не был с ними, когда они очнулисьь в той разрушенной хижине! И он пытался освободиться и отыскать того второго рекаро… ну, или тайан’джила, как там его… всякий раз, как только эти негодяи в масках бывали достаточно близко. Что означало…

— Вы можете оставить Себранна с Хазадриеном, — подсказал Ризер, словно прочитав его мысли.

— В самом деле? — предательская надежда заставила скакнуть сердце Серегила, но он тут же заставил его умолкнуть. — Даже если и так, с чего бы нам оставлять Себранна здесь? Что помешает вам увезти его прочь, едва мы скроемся из виду?

— А то, что я отправляюсь в Пленимар вместе с вами. Без меня мои люди не вернутся домой.

Серегил уставился на него в изумлёнии.

— И это не обесчестит тебя — связаться с полукровкой? С твоей-то безупречной кровью?

— Я сам позабочусь о себе, боктерсиец. И я сохраню жизнь тебе и твоему тали, если только…

— И Микаму!

— И тирфейе, если вы отдадите мне книги, как только достанете их.

— Это всё?

— Да, если правда то, что ты мне сказал, что без книги они не смогут их сделать. Миссия Эбрадос в том и состоит, чтобы предотвратить подобное.

— Эбрадос?

Он никогда не слыхал прежде этого слова, однако его составляющие были столь же древними, как и «тайан».

— Всадники белой дороги?

— Да.

— Что это значит?

— Много всего. И это не твоего ума дело. Так ты принимаешь моё предложение или нет?

— Я должен поговорить с остальными. Если мы действительно добудем книгу и вернем её, то Себранн…?

Ризер ответил ему спокойным взглядом.

— Да, именно так.

Серегил быстро оглянулся на Алека, который стоял рядом с Микамом, полный нетерпеливого ожидания.

— Алек ни за что не согласится.

— Посмотрим, когда придёт время. Однако я не нарушу своего обещания относительно вашей безопасности, если вы выполните свою часть сделки. Вот вам моё слово.

— Что стоит слово, данное чужаку?

Рот мужчины скривился в слабом подобии усмешки.

— Вам же не хочется иметь на своих руках кровь ’фейе. Я тоже к этому не стремлюсь.

— Я должен поговорить с друзьями.

— Не забудь разъяснить им, что любой другой вариант означает остаться здесь умирать от стужи и голода. Мы-то запросто сможем пересидеть и не будем сильно убиваться по любому из вас.

— Буду иметь это в виду.

Он машинально отвесил Ризеру легкий поклон и был вознаграждён ответным, немного удивленным поклоном.

Весь короткий путь назад к своим друзьям он обдумывал состоявшуюся беседу. И снова и снова поражался тому, каким умиротворенным казался Себранн, находясь на руках того рекаро — Хазадриена…

Хазадриен? Серегил быстро оглянулся через плечо. Ризер всё время говорил «он», однако, это ведь не просто его воображение: это лицо запросто могло быть и женским? Нет, это невероятно!

— Почему они не вернули Себранна? — спросил Алек.

— Единственная причина, по которой мы ещё живы, это то, что ты с нами. И это не слишком-то надёжный аргумент, если судить по тому, как они действовали, выполняя своё задание с того момента, как погибла твоя мать, и до этих самых пор.

Болезненный взгляд Алека заставил Серегила возненавидеть себя, однако сейчас было не время для церемоний.

— Они загнали нас в угол. Подумайте сами. Даже если мы сможем прорваться сквозь них или перебраться через эти деревья раньше, чем нас схватят опять, как далеко мы сумеем уйти без лошадей, оружия и пищи?…

— А что нам ещё остаётся делать?

— Он предложил сделку. Он идёт с нами добывать книгу Ихакобина, а мы уходим, оставив в залог Себранна.

Глаза Алека опасно сузились.

— Ты же это не всерьёз?

— Алек, это здорово облегчит нашу задачу. Ты только посмотри на него.

Этим утром в голове Себранна серебрилось ещё больше прядей.

— Неужели тебе действительно хочется подвергнуть его риску угодить в лапы какого-нибудь алхимика?

— Нет…, — Алек хмуро глянул в сторону Себранна, помрачнев от тяжких воспоминаний. — Однако при всём нашем желании, как мы можем его оставить?

— Они тянутся к себе подобным. Он счастлив с Хазадриеном. Ты не обратил внимания? Он же не был с нами, когда нас схватили.

— Но он будет голодать!

— Если Ризер говорит правду, он вовсе не нуждается в столь частой еде.

Голубые глаза Алека сверкнули обвинением:

— Ты хочешь оставить его, не так ли? Мечтаешь избавиться от него!

Давным-давно Серегил поклялся никогда не лгать Алеку, и он никогда не нарушал этой клятвы. А потому теперь он лишь промолчал, отлично зная, что и молчания будет больше чем достаточно. Алек отвернулся, но по его опущенным плеча Серегил мог прочесть не меньше, чем по выражению лица.

Всё, о чем я волнуюсь, тали, это твоя безопасность. Твоя и Микама. И если Себранн — цена ваших жизней, то…

— Так этот чувак идёт с нами, я правильно понял? — поинтересовался Микам, не скрывая скепсиса. — И что же помешает нам свернуть ему шею в миле отсюда, а затем возвратиться назад за Себранном?

Серегил пожал плечами:

— Атуи, Микам. Но если он нарушит его первым, мы именно так и поступим.

— Каков ваш ответ, боктерсиец? — крикнул Ризер.

— Минутку, пожалуйста.

Сергил подошёл к Алеку. Встав с ним плечом к плечу, он глянул на юношу и прошептал:

— Я не вижу сейчас иного выхода. Но решать тебе.

— Ты хочешь этого?

— Я лишь хочу, чтобы мы выбрались отсюда живыми. Хочу пробраться в Пленимар и вернуться обратно, не привлекая лишнего внимания и не рискуя потерять тебя и Себранна в руках какого-нибудь алхимика, или того хуже. Оба эти соображения — за то, чтобы оставить Себранна тут.

— Ты уверен, что его люди попросту не сбегут?

— Я не знаю, но отсюда и до Эро у нас ещё есть время, чтобы это выяснить. Сейчас же, на мой взгляд, у нас нет иного выбора, кроме как отправиться дальше вместе с ним.

Алек утёр глаза и глубоко вздохнул.

— Хорошо. Но если только я почувствую, что не верю ему, мы возвращаемся к нашему начальному плану.

— Решено. Микам?

Тот пожал плечами.

— А что я? Тирфейе, который погулять вышел. Однако не думаю, что его драгоценная честь заставит держать слово, данное подобному мне.

— На этот счёт я тоже с ним договорился. Так что, все согласны?

Остальные кивнули. Все вместе они вышли на тропу, где их дожидался Ризер.

— Доверься мне, тали, — шепнул Алеку Серегил, но тот промолчал, не сводя глаз с Себранна.

— Что вы решили? — спросил Ризер.

— Мы хотим подтверждения, что ваши намерения чисты, — ответил Серегил.

— Вот как? — этот негодяй с его мрачным лицом кажется, был удивлен.

— Нам нужны обратно наше оружие и инструменты.

— И наши собственные лошади, — добавил Микам.

— Лошади и отмычки получите сейчас. Насчёт оружия — посмотрим. Позднее, быть может.

— И Себранн едет со мной, — сказал Алек.

— Нет.

— Ты хочешь, чтобы мы доверяли вам, а сами не доверяете нам? — сорвался Алек. — Себранн едет со мной, или катитесь все к чёрту!

— Ты можешь взять его и побыть с ним, — Ризер поборол себя.

— Отлично!

— Мы с Сергилом тебя сменим, — сказал Микам.

— Значит, решено, — Серегил протянул Ризеру руку.

Мужчина неохотно пожал её и сделка была на этом заключена.

Так и вышло, что Алек с друзьями встречали новое утро, сидя у костра вместе с Ризером, обоими рекаро, колдуном Турмаем и полудюжиной Эбрадос, в напряжённом молчании деля с ними завтрак, в то время как Наба и остальные разбирали внизу завал из деревьев, перекрывших тропу. Сама мысль о том, чтобы оставить Себранна чужим людям, делала для Алека безвкусными сушеную оленину и хлеб — он бы так мог жевать кусок кожи, присыпанный золой. Даже несмотря на то, что сам рекаро, кажется, был ничуть не против. Последнее немного задевало. Да что там — больше, чем немного!

И хотя в глубине души он отлично понимал, что Сергил сделал всё, что было в его силах, ему стоило большого труда перестать, наконец, злиться на него и обратить свой гнев на Ризера.

Понемногу взяв себя в руки, он пожалел, что никак не ответил на мольбу Серегила довериться ему, когда они шли сдаваться. Встретившись взглядом с Серегилом, он почувствовал, как сердце перевернулось в груди, однако прямо сейчас он уже ничего не мог с этим поделать. Только оставаться настороже, да не смыкать глаз.

С того места, где он сидел, было всего ничего добежать до лука и меча, привязанных к вьюку на спине белой лошади. Ветерок и Цинрил были стреножены рядом. Звездочку и Заплатку, а также лошадей Микама забрали на расчистку завала.

— Так как же вы очутились на этой тропе впереди нас? — спросил Ризера Серегил, державшийся теперь непринуждённо и явно играя, когда сделал вид, будто ему неизвестен ответ.

Ризер бросил на него короткий взгляд и снова занялся костром.

— У моего у’лу долгий голос, — засмеялся колдун.

— Ты подал кому-то сигнал? — спросил Серегил с почтением, едва ли не большим, чем выказывал бы своему наставнику. — Кому же?

— Я…

— Довольно, — рявкнул Ризер.

— Как скажешь, друг мой, как скажешь, — закудахтал, смеясь, человечек, но Алек был почти уверен, что в блеске его черных глаз уловил вовсе не дружелюбие.

Он был маленький и непромытый, но Алек чуял в нём огромную силу, и со смешанным чувством страха и уважения следил за тем, как в зависимости от настроения меняется узор на лице колдуна, словно живя своей собственной жизнью. Микам, сидевший с ним рядом, тоже не сводил глаз с колдуна и когда они с Алеком встретились взглядами, едва заметно кивнул.

И он отлично знал, что Серегил тоже вовсе не такой беспечный, каким хочет казаться, а просто ведет какую-то свою игру… одну из тех, в которых он был так искусен.

Указав на Себранна, не слезавшего с рук Хазадриена, Алек спросил:

— Почему их так тянет друг к другу?

Вопрос казалось, удивил Ризера.

— Это кровь.

— Прошлой ночью ты упомянул про других. Они все такие, как ваш?

— Они похожи гораздо больше, чем ваш.

— И каждый подобен тому, из кого он сделан? — поинтересовался Серегил. — Себранн-то уж точно копия Алека, и ничего общего с вашим Хазадриеном.

— Да, — ему ответил юноша. У него были те же темные волосы и узкое длинное лицо, что и у Ризера, но он казался раза в два моложе и настолько же дружелюбней. — По крайней мере, это то, что я слышал. Исключая цвет их волос и кожи, все они отличаются на лицо.

— Не потому ли у этого мужское имя, но женская внешность?

— Они не имеют пола, — оборвал их Ризер. — Заткнитесь и ешьте. Отправимся, как только расчистят путь.

Он повернулся к одному из старших мужчин.

— Соренгил, ты за главного. И если пленники начнут вам докучать, связать и заткнуть рты. Турмай, идём-ка.

И швырнув в костер последнюю корку, он отправился вниз по тропе, посмотреть, как идут дела.

Имея оружие, Алек и его друзья, вероятно смогли бы уложить полдюжины мужчин и женщин, которые тут остались, но Алек понятия не имел, как поведет себя колдун, да и Серегил казался вполне удовлетворённым тем, как всё складывалось пока что.

Соренгил, похоже был того же возраста и темперамента, что и Ризер, но зато другой, ответивший Серегилу, казался гораздо более дружелюбным.

— Как тебя зовут? — спросил Алек, учуяв слабое звено в стане врага.

— Кальен-и-Ротис. А тебя?

— Алек-и-…

— Бастарды не могут называть имя отца, — сказал с вызовом один из молодых парней и швырнул в огонь выструганную палку, прямо возле Алека, обдав его снопом искр. По меркам фейе он был, наверное, даже моложе, чем Алек.

— Хватит, Рейн, — осадил его Соренгил.

— Если мне хочется, я буду с ним говорить! У кого ещё тут больше прав на это? — огрызнулся тот.

— Пусть говорит, — поддержала его молодая темноглазая девица, удостоив Алека далеко не дружественным взглядом.

Оглядевшись, Алек увидел, что и остальные смотрят на него, словно стая волков на добычу.

— И что ты хочешь этим сказать? — спросил он, схлестнувшись взглядом с тем парнем.

— Я хочу сказать, шлюхино отродье, что из-за тебя я уже потерял отца и брата, и буду более чем счастлив всадить в тебя нож, как только придёт время.

— Рейн, я сказал прекратить! — прикрикнул Соренгил.

— Да плевать я на него хотел, — парировал Алек. — Если пение моего тайан’джила прикончило кого-то из твоей родни, вини в этом только себя. Не мы крались за вами под прикрытием метели, скажешь не так?

Прежде, чем кто-либо успел среагировать, парень очутился возле Алека, выхватив из-за пояса нож.

Рейн был очень быстр, но Алек ещё быстрее. Он резко откатился и, и используя взмах руки в его сторону, поймал мальчишку за запястье и опрокинул на спину, выкрутив у него из руки ножик. Схватив выпавшее оружие, он оседлал его грудь и приставил клинок к шее прежде, чем другой хазадриельфейе успел его оттолкнуть. Вроде бы более дружелюбный, он, тем не менее едва не сломал Алеку пальцы, отбирая нож.

Только теперь Алек заметил, что и Микам и Серегил тоже на ногах. Серегил удерживал за руку вырывающегося Себранна и, зажав ему рот, что-то отчаянно шептал на ухо рекаро.

Кальен обнял Рейна за шею, пытаясь его утихомирить.

— Сядь на место, я’шел, твоих приятелей тоже касается, иначе всё это не закончится добром для всех нас.

— У меня был отец, — пытаясь вырваться, прохрипел Рейн. — Его звали Сьял — и — Контус. Он погиб, охотясь за грязным тирфейским ублюдком, обрюхатившим твою мать! А твой мерзкий тайн’джил убил моего брата!

— Мой отец был достойным человеком! — крикнул в ответ Алек, тоже рванувшись из державших его рук. — И это ваши люди убили мою мать!

— Пусть подерутся, — стали подначивать некоторые, освобождая для них круг. — Никаких ножей, только на кулаках.

Алек оглянулся на Себранна, немного утихомирившегося в крепких тисках рук Серегила, затем на Серегила, не спускавшего с него тревожных глаз. Если отпущу его, совершенно отчётливо говорил этот его взгляд, ты знаешь, что будет. Хочешь, чтобы я сделал это?

Каково бы ни было искушение, Алек не мог на это пойти. Не мог — против мальчишки, потерявшего своего отца, хоть в том и не было никакой вины Алека.

Он опустил руки.

— Я ел вашу пищу. Я не обесчещу себя и моего тали, — ответил он. Но не удержался и добавил:

— И память моих родителей.

— Что скажешь, Рейн? — строго спросил Соренгил. — Не сильнее ли атуи я’шела?

Парень вырвался.

— А как же атуи Ризера? Честь Эбрадос? Почему эти ублюдки всё ещё живы? — выкрикнул он и кинулся в лес.

Молодая женщина плюнула в сторону Алека.

— Не сильно же ты чтишь родительскую честь, отказываясь от кровной мести.

— Я твоей родне объявлю кровную месть, Алиа, если ты не станешь следить за своим языком, — рявкнул Соренгил.

Алек высвободился из рук удерживавшего его мужчины и одёрнул одежду.

— Мой отец был хорошим человеком и не убивал своей родни.

— Если бы твоя мать позволила нам забрать вас с отцом, она была жива до сих пор, хотя позор, который она на себя навлекла ушёл бы только с нею в могилу, — ответил Соренгил.

— Алек, может быть ты сумеешь успокоить Себранна? — попросил Серегил, а его взгляд говорил: оставь их пока что.

Никто даже не попытался воспрепятсвовать Алеку, когда он взял Себранна на руки.

— Всё хорошо, Себранн. Не трогай никого, понял?

— Троооогай, — прошипел рекаро, глаза его всё ещё были угрожающе темны.

Кальен и остальные уставились на них. Кажется, даже взрослый рекаро заинтересовался.

— Оно разговаривает? — изумлённо выдохнул один из рейдеров.

— Он не такой, как ваш, — рыкнул Алек. — И для вас же лучше никогда это не забывать. Если вы ещё раз поднимете руку на меня или кого-то из моих друзей, я не стану его сдерживать.

Конечно, угроза не заставила их относиться к нему с большим почтением, но после этого никто уже никто не позволял себе над ним смеяться.

На то, чтобы убрать с пути поваленные рета’ноями деревья, понадобились усилия четырех лошадей. Ризер заметил нескольких из этих маленьких горцев, пристально наблюдавших за ними с высоты. И то, что он не представлял, сколько их там может быть на самом деле, здорово его беспокоило.

Когда все стволы оказались стащены на обочину, Ризер присел на один из них и отёр рукавом влажный лоб. Хотя он и скинул свою волчью накидку, работа заставила его взмокнуть.

То же самое сделала Новен, присевшая возле него.

— Наши послали меня поговорить с тобой, — сказала она безо всяких предисловий. Новен, как всегда, шла напрямик. — Нам не нравится, что ты уезжаешь с этими людьми.

— Полагаешь, тебе удастся убедить я’шела поехать с нами и прихватить с собой тайан’джила?

— Нет.

— И что, по-твоему, сделает тайн’джил, попробуй мы взять их силой? Хочешь ещё разок убедиться в его мощи?

— Конечно же, нет.

— Тогда что ты предлагаешь мне сделать?

— Они же убьют тебя при первой возможности!

— Для них это будет равносильно потере своего тайан’джила. Я’шел ни за что не пойдёт на это. Он до сих пор слепо считает его ребенком. Тем, кто может любить и чувствовать.

— Может быть, оно действительно способно на это. Оно так не похоже на Хазадриена.

— Да, и именно поэтому мы просто обязаны вернуть его в нашу долину.

— Да, — подтвердил Турмай, который подслушивал их разговор. — Ты должен вернуть его обратно. Просто обязан! Быть может, тебе стоит позволить своим людям увезти его, как только вы с я’шелом уедете прочь? Ты же сможешь найти обратную дорогу? Или я мог бы подождать тебя и проводить.

— Это выведет я’шела из себя.

— Пока вы далеко от их тайан’джила, ты сможешь запросто его прикончить.

Ризер снова промокнул брови.

— Я думал об этом, но ты и сам сказал, он тоже — нечто новенькое. Он умер, но снова вернулся к жизни. Думаю, наша кирнари предпочла бы заполучить его, а не прикончить. К тому же, не исключена вероятность, что этот Себранн так же привязан к тому, от кого произошёл, как и Хазадриен и остальные к своим ’фейе. Стоит мне убить Алека, он может почувствовать это и напасть на вас. Одного из нас он убил, находясь на расстоянии. Как ты думаешь, что случится, когда он будет прямо среди вас?

— Значит, ты собираешься девериться им? — спросила Новен.

— Нет, но я всё равно еду с ними. Если на меня нападут, я смогу за себя постоять. Но они этого не сделают.

— Веришь боктерсийцу?

— Да, верю.

— Но почему? Ведь всё, что тебе известно, это то, что они возвращаются за книгами, а стало быть, они смогут создать собственного тайан’джила!

— Я видел, как Серегил смотрит на малыша. Другого он делать не станет. И он не поступит так со своим тали.

Новен посмотрела на него с отчаяньем.

— Все эти годы я была с тобой, и не помню, чтобы ты был глупцом. Молю Ауру, чтобы это не оказался первый раз.

Ризер усмехнулся.

— Я тоже. Но я сдержу данное им слово, а вы останетесь здесь. Когда же придёт время, мы придумаем, как вернуть этих двоих в долину.

— Полагаю, для этого потребуется убить двух других.

— Посмотрим. По отношению к Тирфейе у нас нет никаких обязательств. А вот со вторым — проблема.

— Интересно, как кирнари Сенет-а-Матриель отнесется к появлению в долине чужака?

Ризер немного подумал.

— Пусть только окажется там, мы сумеем с ним договориться.