Белая книга айнского народа

Глава V. КАКОВО ПОЛОЖЕНИЕ АЙНОВ В СОВРЕМЕННОЙ ЯПОНИИ?

Краткие выводы главы:

• Несмотря на крах японского милитаризма и шовинизма в 1945 году, положение айнов в Японии не улучшилось радикальным образом. Власти продолжали демонстрировать пренебрежение к насущным проблемам айнского народа, которому по-прежнему было свойственно экономическое и социальное неблагополучие. Вплоть до наших дней средний айн в бытовом, материальном плане устроен значительно хуже японца.

• Сложный комплекс проблем в экономике айнских общин, сформировавшийся еще в XIX – начале XX века в связи с проводимой японскими властями политикой подрыва традиционного хозяйства айнов, до сих пор не решен. Важнейшей из этих проблем является необходимость пересмотра насильственного передела исконных земель проживания айнов и возврата им прав на ведение традиционных промыслов.

• В дополнение к негативной социально-экономической ситуации в айнских общинах продолжалась неуклонная деградация культурного наследия данного народа. Положение усугублялось тем, что начатая еще в XIX столетии ассимиляция айнов и их японизация были неявным образом продолжены и после войны.

• Вопреки происходившим в японском обществе в послевоенный период демократическим изменениям, айны продолжали испытывать серьезную дискриминацию, сталкиваясь с предрассудками, уходящими своими корнями вглубь веков.

• На фоне распространенной дискриминации многие айны пытаются дистанцироваться от своих общин, традиционного образа жизни, культуры. Это вносит дополнительный негативный вклад в деградацию айнской культурной самобытности. Кроме того, на айнской самобытности пагубно отражается также распространенная практика коммерциализации древней культуры этого народа.

• Официальная позиция японских властей сегодня сводится к замалчиванию фактов гонений, угнетения и притеснений айнов японцами в прошлом.

• Вместе с тем и в наше время айны продолжают политическую борьбу. Несмотря на многочисленные сложности, айнский народ уже добился определенных значимых результатов. В то же время наиболее важные задачи, а именно провозглашение айнов японским правительством коренным народом Японии с наделением соответствующими правами и признание Токио исторического факта длительного угнетения этого народа, все еще далеки от своего решения.

• В этих условиях многие японские политики и тенденциозные историки утверждают, что айны к настоящему времени полностью лишились своей самобытности и более не являются отдельным уникальным этносом. Подобные утверждения далеко не соответствуют действительности: сегодня айнские общины продолжают следовать традициям своих предков, причем эти практики не являются реконструированными, а передаются из поколения в поколение в исторически неизменном виде.

Как можно было видеть из предыдущих глав, уже в первой четверти XX столетия айнский народ, который по историческим меркам лишь недавно оказался под юрисдикцией Японии, столкнулся не только с угрозой исчезновения, но и с реальной перспективой катастрофической депопуляции вплоть до полного растворения в низших, маргинальных слоях японского общества. Разрушение традиционного уклада айнского хозяйства, быта, культуры, религии, принудительная ассимиляция народа имели настолько неотвратимый характер, что уже в 1941 году видный японский исследователь К. Киндаити с сожалением утверждал – понятие об айнах должно скоро исчезнуть [Kindaichi Kyosuke, 1943].

В период наивысшего подъема в японском обществе шовинизма, милитаризма и национализма в 1930–1940-е годы положение айнов, в котором начали было намечаться определенные позитивные сдвиги, вновь стало ухудшаться. В условиях милитаризации экономики и призыва в армию все новых и новых масс граждан айны вновь обнаружили себя в роли дешевой, если не бесплатной рабочей силы. Многие представители этого народа погибли от непосильного труда в невыносимых условиях в ходе строительства военной инфраструктуры в разных частях Японской империи, в том числе на Курильских островах.

Военное время ударило и по этнической самобытности айнов. В указанную эпоху всех подданных Японии стали считать японцами, что, как отмечается С. Такакура, породило преследования не только самих айнов, которые желали сохранять свой традиционный уклад, но и тех ученых, которые были заинтересованы в исследовании культуры этого народа [Kindaichi Kyosuke, 1943].

В то же время, как отмечают многие исследователи, накопленный в Японии богатый опыт колонизации айнских земель и насильственной ассимиляции коренного населения активно применялся японскими военными властями в ходе Второй мировой войны на оккупированных территориях [Norimitsu Onishi]. «Вот почему я считаю положительным поражение Японии в войне, – отмечает один из современных айноведов, сам айн по национальности, Коичи Кайзава. – Если бы Япония выиграла, то многие другие народы точно так же лишились бы своего языка и культуры».

Тяжелое поражение, которое потерпела Японская империя во Второй мировой войне, ее оккупация США и переход страны под управление американской военной администрации – все это принесло огромные перемены в жизни японского народа. Одной из ключевых задач американские оккупационные власти провозгласили «очищение» японской нации от шовинизма, милитаризма, идеологии расового превосходства, привнесение в общество демократических институтов.

В частности, в 1947 году вступила в силу Конституция Японии, которая гарантировала населению страны все основные права человека. Согласно ей, «все люди равны перед законом и не могут подвергаться дискриминации в политическом, экономическом и социальном отношениях по мотивам расы, религии, пола, социального положения, а также происхождения», а «государство должно прилагать усилия для подъема и дальнейшего развития общественного благосостояния, социального обеспечения, а также народного ­здравия».

Казалось бы, перечисленные перемены должны были дать ­айнскому народу определенную надежду на лучшее будущее – обретение равных с японцами политических прав, восстановление возможностей вести свой многовековой традиционный образ жизни, получение гарантий на доступ к качественному образованию, здравоохранению, социальной защите и, конечно, статус полноправного члена японского общества вместо унизительного яр­лыка «варваров», «людоедов», «зверей». Эти надежды, к сожалению, оправдались лишь отчасти.

Следует учитывать в первую очередь то плачевное состояние, в котором айнский народ (как, впрочем, и рядовые японцы) подошел к началу послевоенной эпохи. Численность айнов за годы японского господства значительно сократилась. Считается, что к 1940 году на Хоккайдо проживало порядка 16 тысяч айнов. Гораздо меньше айнов проживало в это время на южной (японской) части Сахалина – немногим более тысячи человек, тогда как на Южно-Курильских островах их вообще осталось не более пятидесяти человек. Конечно, за этими цифрами стоит подлинная трагедия народа, который еще несколько столетий назад насчитывал, по разным оценкам, до 100 000 человек, а по мнению отдельных ученых, значительно больше.

Что касается численности айнов на Хоккайдо в наши дни, то ее оценка сопряжена с большими затруднениями. Японские власти часто приводят цифру в 25 тысяч человек, однако многие ученые полагают ее чрезмерно завышенной за счет включения в подсчет тех граждан, кто имеет хотя бы отдаленную генетическую связь с айнским этносом (в то же время, как видно из предыдущих глав, таких японцев с айнскими корнями должно насчитываться на порядок больше). Некоторые исследователи подчеркивают «исключительно малую» долю людей чисто айнского происхождения на Хоккайдо – от 200 до 1000 человек [Таксами Ч.М., Косарев В.Д., 1990]. Однако даже если принять во внимание официальные оценки, становится понятным, что айны так и не смогли восстановить свою демографию, а нынешняя айнская община на Хоккайдо – лишь малая часть населения острова, которое насчитывает порядка 5,5 миллионов человек.

Неудивительно, что в силу огромного преобладания японского населения на Хоккайдо в общественном сознании страны закрепилась идея об «исконно японской принадлежности» острова. ­Сегодня мало кто вспоминает о том, что в течение столетий Хоккайдо ­представлялся японцам зарубежьем, где айны были полноправными хозяевами, тогда как немногочисленные выходцы из Страны восходящего солнца жили там на положении гостей. В наши дни в центре Саппоро – крупнейшего города на острове – возвышается величественная 100-метровая башня, возведенная в 1970-е годы в ознаменование столетней годовщины со дня основания первого постоянного японского поселения на Хоккайдо. У стен башни регулярно проходят акции протеста местных айнских активистов, считающих этот монумент памятником колонизации и ­жестокого ­угнетения ­своего народа. Стоит ли говорить о том, что ничего подобного в память о трагической судьбе айнского народа на Хоккайдо японские власти так и не потрудились возвести. Исключение составляют лишь небольшие памятники и информационные таблички, имеющие скорее образовательный, чем мемориальный характер.

Одним из редких исключений является установленный по инициа­тиве айнской общественности в 1970 году памятник вождю Сякусяину – одному из главных героев айнской истории, вставшему в XVII веке во главе восстания против захватчиков [Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г., 1992].

* * *

Айнский народ понес огромный урон далеко не только в демографическом отношении. Очень многие из оставшихся в живых айнов считались таковыми лишь по названию. Сказывались проводившаяся многие десятилетия властями Японии политика принудительной ассимиляции. Их связь с традиционной культурой и образом жизни была утрачена, от древних религиозных представлений остались одни воспоминания – практически во всем, за исключением внешнего вида, эти айны стали напоминать японцев. Осуществляя в 1946 году перепись айнского населения Сахалина после ухода оттуда японцев выдающийся советский этнограф Б.А.Жеребцов отмечает «сильную японизацию айнов и глубокую деградацию их культуры». Ученый пишет: «По мере развития этого процесса, особо усилившегося в последние десятилетия, их старый уклад жизни постепенно был вытеснен новым – японским и в силу этого многие специфические стороны айнской экономики, культуры и быта стерлись, и то, что еще в силу их консерватизма продолжало держаться, оказалось ненужным и чуждым новому, уже в достаточной степени японизированному поколению… Японская пища, японский костюм, японское жилище, японская утварь, японские орудия производства, наконец, японские манеры, язык, грамотность, письмо – все способствует вместе с физической ассимиляцией превращению айнов в японцев, и мы являлись невольными свидетелями последнего акта подобного превращения» [Таксами Ч.М., Косарев В.Д., 1990].

Выводы, сделанные советским ученым в отношении сахалинских айнов, справедливы и в отношении их собратьев, которые продолжали проживать в Японии. Вот что пишет известный исследователь данного народа Х. Ватанабэ, изучавший хоккайдских айнов: «Эти коренные обитатели Японии, культура, язык, религия и хозяйство которых некогда так подчеркивали их явственное отличие от японцев, ныне фактически неотличимы от большинства тех, среди которых они живут… Нет более в живых айнов с личным опытом традиционно айнской жизни» [Watanabe Hitoshi, Nishimoto Toyohiro, Oshima Minoru, Kirikae Hideo, 1982].

При этом процесс дальнейшей ассимиляции айнов японцами не завершился с крахом японского милитаризма в 1945 году. Напротив, многие практики и форматы японо-айнских взаимоотношений, которые были выработаны в «колонизационную» эпоху второй половины XIX века, были унаследованы и современным японским обществом. Отмечая этот аспект, видный японский айновед Окуяма Рё в своей книге «История гибели айнов» подчеркивает, что период ассимиляции айнского народа до сих пор не закончен (книга вышла в 1965 году) [Okuyama Ryo, 1979].

Конечно, современных айнов в Японии, в отличие от их предков еще какие-то 80–100 лет назад, не принуждают работать на тяжелых промыслах за пару чашек риса и бутылку сакэ, под страхом жестоких наказаний не заставляют сбривать бороды и отказываться от древних обычаев. Однако в то же время нельзя сказать, что сегодня айнам в Японии предоставлены все условия для успешного развития в качестве самобытного народа. Напротив, айнский этнос до сих пор находится в неблагоприятном положении в сравнении с этническими японцами, его представители сталкиваются не только с непониманием, но и с грубой дискриминацией. Как результат – айны, во многом практически утратив материальное и духовное наследие предыдущих поколений, не смогли органично встроиться в японское общество и пользоваться его благами наравне с японцами. Это отмечает японский исследователь С. Такакура, который пишет, что «сегодня айны живут так же, как и жители Японии, хотя намного беднее, чем простой японский рабочий и фермер». С ним согласен другой видный современный этнолог Х. Ватанабэ, по словам которого, «айны беднее, чем японские соседи».

В наше время большинство историков, этнологов, антропологов, изучающих современных айнов, сходятся во мнении, что упадок культуры и традиционного уклада жизни этого народа, по которым был нанесен мощнейший удар в эпоху японской колонизации, продолжился и после 1945 года, хотя и в другом ключе. Традиционная экономика айнов, до основания подорванная уже в конце XIX века, так и не смогла восстановиться и уж тем более выдерживать конкуренцию в условиях рынка. Вплоть до окончания Второй мировой войны остров Хоккайдо, который к началу 1950-х годов остался фактически единственной территорией проживания большого ­числа айнов, был провинциальным, преимущественно сельскохозяйственным регионом, слабо развитым в промышленном отношении и заселенным менее плотно, чем другие части страны. Однако в послевоенные десятилетия на фоне «японского экономического чуда» Хоккайдо стал стремительно развиваться, и туда устремились потоки японцев с других островов архипелага.

Исследователи отмечают, что эти перемены негативно отрази­лись на положении айнских общин: «Этот процесс привел к расстройству традиционно поддерживаемой экологии. Развивающийся капитализм нарушил целостность социальной жизни, тяжелый удар претерпел исконный уклад хозяйства и быта. Распались родовые связи, что повлекло за собой и эрозию территориальных общин. В айнских селениях наблюдалась скученность, плохие гигиенические условия, недостаток питания, растущее потребление алкоголя. Переход к новому типу хозяйства, непривычному для айнов, и связанные с этим перемены в питании неизбежно отражались на здоровье. Даже строительство утепленных домов – казалось бы, явление сугубо положительное – способствовало распространению легочных заболеваний. Все это вело к исчезновению целых селений» [Таксами Ч.М., Косарев В.Д., 1990].

Экономическая слабость айнов во многом была унаследована из прошлого, когда старые японские власти, с одной стороны, ­энергично искореняли их традиционные рыболовные и охотничьи промыслы, стремясь сделать из аборигенов земледельцев, а с другой – планомерно вытесняли айнов на самые невыгодные участки земли, которые едва могли приносить какой-либо урожай. После Второй мировой вой­ны Токио так и не пересмотрел итоги несправедливого дележа исконных территорий проживания айнских племен, который имел место в конце XIX – первой трети XX века. Это привело к тому, что, утратив навыки некогда искусных охотников, рыболовов и собирателей, айны так и не стали успешными фермерами и им не удалось эффективно встроиться в современную рыночную экономику [Там же].

Следствием такого положения стало обнищание большого числа и без того небогатых айнских общин, представители которых вынуждены были оставить традиционные места обитания и отправиться на заработки. Оторвавшись от своих общин, айны быстро теряли с ними связь и утрачивали идентичность. Таким образом, деградация айнской культуры продолжилась и в современных условиях.

Следует отметить, что откровенно небогатое существование, граничащее с недоеданием, наблюдалось в айнских поселках еще в течение нескольких десятилетий после окончания Второй мировой ­войны. Американская исследовательница М. Хилджер, которая провела много времени среди айнов Хоккайдо в 1970-х годах, приводит слова одного из представителей старшего поколения: «Раньше мы жили в основном охотой да рыбалкой, и никто не голодал. Олени водились во множестве. Затем нахлынули японцы, леса опустели, пришлось перейти на кроликов и енотов. Теперь даже их не осталось. Ну а тем, что дают огороды и рисовые поля, прокормиться трудно. Земли не хватает, да и рабочих рук мало. Молодежь уходит в города. Так что питаемся неважно. Случается, животы подтягивает».

* * *

Социально-экономическое неблагополучие айнов в нынешней Японии – далеко не единственная проблема. Исследователи признают, что предвзятое отношение к айнскому населению до сих пор укоренено в общественном сознании. «Вопреки воспитательным и административным усилиям, – отмечает один из исследователей этой проблемы, – остается социально-психологической барьер между айнами и местным населением» [Таксами Ч.М., Косарев В.Д., 1990]. До сих пор в японском обществе к айнам применяется термин «додзин» (дословно – «туземец»), который сами представители айнского этноса считают унизительным и расистским [Там же].

Подобная ситуация является еще одним фактором, вынуждающим самих айнов добровольно дистанцироваться от собственного народа. Один пожилой айнский мужчина, с которым исследователи общались уже через несколько десятилетий после окончания Второй мировой войны, сетовал: «До войны нас рассматривали как туземцев, дикарей. Наши дети учились отдельно от японских. Никаких гражданских прав мы не имели. Впрочем, в те времена кто же их имел? Сейчас мы считаемся полноправными гражданами. И все-таки нередко встречаемся с предубеждениями, пренебрежением. В городе айна неохотно примут на работу, да и только на низкооплачиваемую. Поэтому люди стараются скрыть свое происхождение, ояпониться» [Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г., 1992].

В этих словах скрыт подлинный смысл трагедии айнского народа, который, как пишет современный американский этнограф Д. Хауэлл, был принудительно, в приказном порядке причислен властями Японии к японскому этносу, но в то же время не признается японским обществом в качестве своей равноправной, неотъемлемой ­части [Howell D.L., 2005].

И в наши дни дискриминация айнов – это реальная проблема, которая не только является значительной преградой для интеграции в современное японское общество айнов в качестве полноправных граждан, но и несет серьезную угрозу айнской самобытности, от которой многие айны, стремясь обеспечить себе и своим детям достойную жизнь, вынуждены добровольно отказываться. «Бытовой расизм, – пишут этнографы, – наблюдается среди взрослых и детей. Вот почему айны, вступая в самостоятельную жизнь, нередко стремятся скрыть свое этническое происхождение» [Таксами Ч.М., Косарев В.Д., 1990].

При этом справедливости ради стоит отметить, что предрассудки в отношении айнов – это плод многовековой работы по созданию негативного образа данного народа. В то же время какие-либо ярко выраженные расистские предрассудки в отношении других этносов сегодняшним японцам совсем не свойственны. Так, современные исследователи айнской проблематики отмечают, что тот же самый японец, который с явным пренебрежением относится к айнам, может искреннее негодовать по поводу притеснения индейцев в США и участвовать в деятельности популярных в стране обществ японо-индейской дружбы (в то же время обществ японо-айнской дружбы в Японии нет).

В целом не будет преувеличением сказать, что, несмотря на продолжавшиеся многие десятилетия усилия японских властей, направленных на ассимиляцию айнов, они так и не стали воспринимать себя частью японского этноса – японцы и поныне во многих отношениях остаются для айнов не соотечественниками, а «сисаму» – соседями.

О серьезности ситуации свидетельствуют результаты первого общенационального опроса общественного мнения, посвященного проблеме народности айнов. В марте 2016 года кабинет министров Японии опубликовал его результаты. Выяснилось, что более 72% респондентов-айнов считают, что и сейчас в отношении их народности в Японии существуют предубеждения и дискриминация. При этом более 36% опрошенных отметили, что лично на себе испытали эти негативные явления.

Интересно сравнить результаты этого исследования с итогами локального опроса, проводившегося властями на Хоккайдо тридцатью годами ранее – осенью 1986 года [Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г., 1992]. Тогда порядка 71% респондентов-айнов отметило, что ощущают на себе ту или иную форму дискриминации, 43% опрошенных заявили о дискриминационном отношении японцев к айнам в брачных вопросах, также более 40% рассказали о том, что подвергались расистским оскорблениям в публичных местах, 31% респондентов заявили о дискриминации учащихся-айнов в школе, а 25% опрошенных испытали дискриминацию в ходе приема на ­работу.

Кроме того, в ходе опроса был установлен ряд других фактов, свидетельствующих о неравноправном положении айнов и японцев. К примеру, из общего числа трудоустроенного населения на Хоккайдо в сельском хозяйстве и рыболовстве, то есть отраслях, где велика роль неквалифицированного труда, было занято лишь около 8,6% японцев, в то время как айнов – целых 42,3%. Комментируя подобные результаты, этнографы того времени объясняли их тем, что «к работе в сфере обслуживания и другим квалифицированным занятиям айнов просто стараются не допускать» [Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г., 1992].

Таким образом, сравнительный анализ итогов социологических исследований 1986 и 2016 годов позволяет сделать вывод, что за 30 лет ситуация с дискриминацией айнов в японском обществе остается столь же сложной.

Показательное исследование принадлежит профессору Т. Сасаки из университета Асахикава (Хоккайдо). Оно примечательно тем, что его автор применил дифференцированный подход, отдельно поработав с представителями айнского этноса разных полов и возрастных групп, а также с респондентами из различных населенных пунктов, начиная с крупного города Саппоро и заканчивая относительно небольшими поселками. Работа Т. Сасаки показала, что более 50% респондентов айнской народности, проживающих в городах Саппоро и Сиранука, а также более 40% из поселков Мукава и Синхидака сталкивались со случаями дискриминации по ­причине своей национальной принадлежности. При этом прослеживается тенденция к тому, что число таких эпизодов возрастает в населенных пунктах с более плотным проживанием айнов.

В предыдущих разделах отмечалось, что нападки на айнских школьников со стороны соучеников-японцев были обычным явлением сто лет назад, когда айнов повсеместно считали «варварами». Однако и сегодня отголоски этого также ощущаются, о чем свидетельствует работа Т. Сасаки. Она показала, что дискриминация ­айнов наиболее часта именно в стенах школ – порядка 60% из всех задокументированных случаев.

Многочисленные факты дискриминации учащихся айнской национальности не только со стороны японских школьников, но и педагогов приводит другой японский исследователь, Т. Онай (­примечательно, что его книга была опубликована совсем недавно, в 2018 году). Он приводит целый ряд признаний айнов, подвергшихся в школе травле за свою национальную принадлежность [Онай Т., 2018]:

– «Мой отец занимался традиционной резьбой по дереву и всегда был в опилках. Когда он в таком виде, да еще с густой бородой, приходил на открытые уроки в школу, надо мной посмеивались. Толкали, поддевали, дразнили «айн, айн!». Время от времени я возвращалась из школы в слезах. Часто бывало так, что очутившись со мной в одной команде или за соседними партами, дети отсаживались подальше или дразнили меня, что я «плохо пахну», что я «отвратительна», хотя это не так. Когда тебе так говорят, становишься угрюмой, не хочется ни за что приниматься. Дома я была жизнерадостным ребенком, отец и прочие домочадцы говорили, что я слишком активная и шумная, а в школе я не могла проявить себя, продемонстрировать [такие черты своего характера]. Как хорошо бы я ни училась, как ни была успешна в спорте, все время была объектом для издевательств»;

– «В средней школе увидев, как – не то в шутку, не то всерьез – над айном насмехались и издевались, я подумала, что боюсь признаться в том, что сама являюсь представителем этой народности. Это стало для меня травматическим опытом, и сейчас я стараюсь избегать общения со своими земляками»;

– «В школьные годы я идентифицировала себя с народностью айнов, но стыдилась этого и никому об этом не говорила. Еще более неприятно то, что я всеми силами скрывала факт своего происхождения. В старшей школе я страдала оттого, что не могла открыто сказать про свою двоюродную сестру, что мы родственники, потому что у нее была айнская фамилия. Моя кузина могла и не говорить о том, что она айн. Местные сразу же понимали это по ее имени»;

– «[В школе] я повздорил с одноклассником, а тот побежал в учительскую жаловаться. На следующий день учитель вызвал меня и спросил: “Почему ты так поступил?». Я ответил: «Потому что меня дразнят айном”. На это учитель ответил в духе: “Так ты же айн!”. То есть он не видел ничего плохого в том, что тебя ­дразнят айном, если ты айн. Да, в то время было много несправедли­вости. [На вопрос, не хотели ли Вы продолжить обучение?] Не пошел учиться в старших классах, потому что много дискриминации. ­Хотел окончить [школу] хотя бы на день раньше»;

– «После окончания общеобразовательной школы мы пошли устраиваться на текстильный завод в префектуре Айти. У меня даже не было мысли продолжить обучение. В школе было совсем невесело, надо мной издевались, и если [в старших классах] мне предстоит такой же негативный опыт, то лучше я пойду работать, чтобы помогать матери»;

– «Дети ведь обращаются к учителям по поводу возможного трудоустройства, а мне он сказал только одно. Таким детям, как я, он говорил: “Ну вы же айны… поскольку вы – айны, то должны понимать…” (что найти для вас работу непросто/невозможно). Вот так и говорил».

Таким образом, можно сделать вывод о том, что представители айнского этноса до сих пор испытывают серьезные проблемы с получением школьного образования. Еще хуже обстоят дела с получением высшего образования, которое имеет лишь около 17% ­айнского населения (при том что для японцев эта цифра приближается к 40%) [Norimitsu Onishi]. Все это лишь усугубляет порочный круг деградации этноса: недостаток образования – низкий уровень материального благополучия – уход из общины в поисках заработка – утрата иден­тичности.

Однако дискриминация айнов в современном японском обществе не ограничивается исключительно стенами школы. «Дискриминация довлеет над каждым представителем айнов, – пишет американский исследователь Дуглас Ли, – с ней они встречаются повсюду: при найме на работу, поступлении в высшие учебные заведения и даже в брачных делах. При выборе жениха или невесты в японских семьях заходят настолько далеко, что нанимают специального детектива, чтобы он проверил родословную юноши или девушки. И если выясняется, что в ком-то из них есть хотя бы ­капля крови ­айнов, то браку, как правило, не бывать» [Таксами Ч.М., ­Косарев В.Д., 1990].

Расовые предрассудки с особой силой дают о себе знать также в области брачных отношений. Описаны случаи, когда мужья-­японцы не хотели иметь детей от жен айнского происхождения или отказывались признавать отцовство по причине того, что в ребенке были сильны айнские черты. Более того, этнические стереотипы в отношении айнов заходят так далеко, что сегодня с айнскими женщинами иногда отказываются вступать в брак не только японцы, но и сами айны.

Опрошенные японцы старшей возрастной группы также признавались, что предпочли бы, чтобы их дети не связывали свою судьбу с айнами, поскольку в их потомках неизбежно «проявит себя айнская кровь»: У меня даже в мыслях не было жениться на такой девушке [айнской национальности]. Может быть, мы могли бы быть вместе, если бы я не знал об этом, пока мы встречались. Но я ни разу не подумал о том, чтобы сочетаться браком или встречаться с девушкой, по внешности которой сразу было бы понятно, что она айнка».

С откровенной дискриминацией айны до сих пор сталкиваются и на работе. Вот некоторые свидетельства [Онай Т., 2018]:

– «После рождения ребенка… я пошла работать в закусочную. Когда я говорила, что родом из поселка Сиранука, то они отвечали, что “Что? Из Сирануки? Здесь вас таких много”. “В каком смысле?” – спрашивала я. “Айнов. Вонючие и грязные айны”, – был ответ».

– «Когда я работала в парикмахерской в Токио, думала, что люди не поймут, но часто клиенты спрашивали, откуда я родом. Если я отвечала “Хоккайдо”, то сразу уточняли, не айнского ли я происхождения. И поскольку мне это не нравилось, я говорила, что “с Окинавы”. Затем, когда я работала официанткой в Саппоро, то тоже отвечала, что родом с Окинавы, но они все равно спрашивали, не принадлежу ли я к айнам. И от этого мне было неприятно. Особенно проблематично было во время ночных смен. Заставляли стыдиться и чувствовать отвращение к себе».

Неблагополучная ситуация с обеспечением реализации айнами неотъемлемых прав человека не ускользнула в том числе от внимания ООН. В частности, в 2012 году Комитет по ликвидации расовой дискриминации направил в Токио ряд рекомендаций, посоветовав властям страны «пересмотреть права на владение землей и другие права народности айнов, привести их в соответствие с положениями Декларации ООН о правах коренных народов». Комитет выразил сожаление по поводу отсутствия надлежащих возможностей у детей айнов и детей других национальных групп обучаться на родном языке или изучать его, призвав добиваться того, чтобы ни один ребенок не сталкивался с препятствиями при получении образования.

Кроме того, было рекомендовано расширить участие представителей айнов в решении вопросов, связанных с государственной политикой в отношении этнических групп1. Насколько полно и эффективно Токио последует этим рекомендациям – покажет будущее.

1 Совет по правам человека. Подборка, подготовленная Управлением Верховного комиссара по правам человека в соответствии с пунктом 5 приложения к резолюции 16/21 Совета по правам человека: Япония. http://www.refworld.org.ru/docid/506d55b82.html

* * *

На фоне широко распространенной дискриминации возникает реальная угроза уникальной айнской культуре и без того уже, в значительной степени обескровленной десятилетиями гонений. Насмешки, травля, притеснения современных айнов на основе уходящих корнями в далекое прошлое бессмысленных расистских стереотипов вынуждают многих молодых представителей этого этноса скрывать свое происхождение, дистанцироваться от своего народа, разрывать связи с родовыми общинами. Все это ведет к утрате корней и дальнейшему сокращению возможностей хотя бы для поддержания айнской культуры, не говоря уже о ее развитии. «Старина быстро исчезает из айнских поселков, – сетует в беседе с этнологами один из представителей старшего поколения. – Хотя айны и стремятся восполнить упадок своей племенной духовной культуры заимствованием японской, но большинство из них живет бедно, так что эта культура доходит до них в основном лишь в виде картинок из популярных журналов» [Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г., 1992].

Упомянутые стариком-айном «картинки из журналов» нередко являются единственным источником представлений о древнейшей и необычайно богатой айнской культуре не только для современных японцев, но и для самих айнов. Пресловутое «возрождение айнской культуры», о котором в последние годы все больше говорят японские власти, желая показать свое попечение об этом народе, зачас­тую имеет мало общего с реальным наследием айнов.

Сегодня на Хоккайдо выросла целая сеть разнообразных музеев, парков, «этнических отелей», «исторических поселений», посвященных айнам, в которых, как утверждают их основатели, работают сами представители этого народа, на развитие которого расходуется часть прибыли. К сожалению, нередко речь идет лишь о туристическом бизнесе, который не имеет никакого отношения к древней культуре айнского народа. Это часто отмечают ­знатоки-айноведы, посещающие подобные заведения. Нередко в «айнских деревнях», которые якобы в точности воссоздают быт и традиции народа, ученые встречают такие «артефакты», которые не просто никогда существовали в настоящих айнских поселениях, но которые любой носитель традиций этого этноса признал бы кощунственными.

Пагубная тенденция коммерциализации культурного наследия айнов зачастую ведет к его подрыву и разрушению, дополняется целым рядом других негативных явлений, которые в еще большей степени затрудняют возрождение айнской самобытности в наши дни. Серьезной и болезненной для потомков коренных обитателей Японии проблемой является нежелание японских властей, а также официальной историографии признавать сам факт многовекового угнетения айнского народа. Самое большее, на что готовы пойти японские власти, это признать «эпизоды дискриминации» айнского народа в прошлом. Что касается длинного ряда задокументированных очевидцами случаев агрессии против айнов, которые несли на себе явный отпечаток этноцида, а зачастую и вовсе имели признаки геноцида, то их Токио считает «недостаточно подтвержденными». Более того, некоторые политики и даже ученые заявляют о том, что айны – это, по сути, не самобытный народ, а часть японской нации. Это утверждение, как можно судить из предыдущих разделов настоящей книги, без труда опровергается на основе данных современной науки, в том числе полученных при помощи объективных методов археологии и популяционной генетики.

Тем не менее, несмотря на значительное количество достоверно установленных историками и этнографами (в том числе японскими) фактов целенаправленного угнетения, а нередко и уничтожения айнов в прошлом, в Японии до сих пор не уделяется внимание этим событиям, а учебники, по которым японские школьники изучают историю своей страны, лишь вскользь упоминают о трагическом опыте многовековых контактов двух народов. Там трудно отыскать упоминания о том, что предки айнов, а не японцев должны считаться коренным населением Японских островов, и что многие «исконно японские» территории с древних времен были ареалом обитания айнов и еще совсем недавно по ­историческим меркам считались зарубежьем по отношению к Стране восходящего солнца.

Вместо этого японской молодежи предлагается красивая, но не совсем корректная версия истории родной страны, от которой местами еще веет уходящими в глубь веков мифами о «сошедшем с небес народе», его «доблестной» борьбе с отсталыми и агрессивными «варварами» и тяжелой работе по их «окультуриванию». Многие айны, которые продолжают сегодня вести борьбу за возрождение этноса и сохранение его самосознания и культурной самобытности, считают это насмешкой над трагической историей своего народа.

Глубоко показателен в этом смысле «Новый учебник истории» [Atarashii Rekishi Kyokasho, 2006], утвержденный Министерством образования Японии в 2006 году в качестве обязательного для изучения в школах. Айнский народ в нем упоминается всего два раза, причем крайне скудно. Более того, в одном из этих упоминаний допущена грубая фальсификация истории, которая легко опровергается на основе данных современной исторической науки. В учебнике, в частности, предпринята попытка изобразить жестокое подавление княжеством Мацумаэ восстания айнского вождя Сякусяина в XVII веке едва ли не миротворческой операцией, а вину за кровопролитие возложить на айнов. При этом авторы пособия сочли возможным умолчать даже о том, что приглашенные якобы на «мирные переговоры» Сякусяин и его соратники были вероломно уничтожены самураями, а оставшиеся без руко­водства айны – перебиты самым жестоким, зачастую поистине изуверским образом.

Характеризуя данное пособие, современная исследовательница айнской культуры и истории Ч. Дюбрей, пишет: «Новый учебник истории, вышедший в 2006 году, это оскорбление для айнов, однако также и плохая услуга для японского народа. Позорным является то, что большинство японцев знают больше об американских индейцах, чем об айнах… Сегодня присутствуют серьезные озабоченности по поводу подрыва культурной идентичности преступными сообществами, однако когда государство на своем уровне подрывает в массовом масштабе эту идентичность, уничтожая буквально все, что касается айнской истории, в этом не видят никакого вызова. Подтверждением этому является официально принятый учебник. Вся история айнов сводится к подстрочной сноске… Совершенное отсутствие научной честности в этом учебнике отталкивает. Но это всего лишь один пример – а ведь их насчитывается гораздо больше. Японское правительство задолжало айнам и японской общественности историческую правду» [Dubreuil C., 2007].

* * *

Попытки искажения исторической правды связаны в том числе с тем, что сегодня айны наращивают усилия в деле борьбы за свои политические права [Fitzhugh W., Dubreuil C., 1999]. Первые попытки айнов выйти в публичное пространство и во всеуслышание заявить о себе относятся уже к военным и первым послевоенным годам, когда с жесткой критикой политики националистически настроенной элиты японского государства выступил Такахаси Макото, который вместе со своими соратникам основал газету «Айну симбун». Однако деятельность этого смелого политика продолжалась недолго – в 1948 году его вынудили уйти с политической сцены. После этого несколько десятилетий не фиксировалось никаких попыток айнов бороться за свои права в общенациональном масштабе, что вполне объяснимо – ведь, как было показано выше, даже после 1945 года основной заботой этого народа продолжало оставаться физическое выживание.

По всей видимости, такая пассивность айнской общественности произвела обманчивое впечатление на японские власти, воспринявшие ее как доказательство того, что «айнский вопрос» канул в прошлое. Уже в 1980-е годы был зафиксирован резкий всплеск общественно-политической активности айнов, который дал понять Токио, что этот народ не просто все еще существует, но готов активно бороться за свои права.

В 1979 году Токио присоединился к Международному пакту о гражданских и политических правах человека, взяв на себя обязательства продвигать права человека в Японии. При этом японские власти отказывались признать существование на территории Японии каких-либо национальных меньшинств. Статья 27 Международного пакта о гражданских и политических правах гласит следующее: «В тех странах, где существуют этнические, религиозные и языковые меньшинства, лицам, принадлежащим к таким меньшинствам, не может быть отказано в праве совместно с другими членами той же группы пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком». В 1980 году МИД Японии направил в Комитет ООН по правам человека первый регулярный отчет по выполнению положений пакта. В нем заявлялось, что «этнические меньшинства, о которых говорится в Международном пакте о гражданских и политических правах человека, не имеются в Японии» [A Statement of Opinion Regarding...]. Это же заявление повторил в 1986 году премьер-министр Японии Ясухиро Накасонэ, который заявил о «выгодном отличии» его страны от США в виде отсутствия национальных меньшинств.

Следует отметить, что при этом японское правительство не ратифицировало международные конвенции № 107 и № 169, касающиеся защиты прав коренных и племенных народов, поскольку оно отрицало сам факт их существования. Официально Япония позиционировала себя как «единственную в мире моноэтническую страну» [Inauguration speech...].

Однако последующие события показали, что айны продолжают считать себя значимым национальным меньшинством, что они глубоко недовольны своим положением в современном японском государстве и что «айнское самосознание не исчезает, а, напротив, возрождается, общественно-политическая активность айнского народа вновь продолжает возрастать» [Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г., 1992]. Вслед за заявлениями главы правительства прокатилась волна манифестаций айнских общин, а полемика по поводу политико-правового статуса данного народа выплеснулась на страницы авторитетных газет и журналов. Именно тогда многие японцы впервые узнали об айнах, их трагической исторической судьбе и том тяжелом положении, в котором они ­по-прежнему пребывают.

Несмотря на многочисленные трудности и неудачи, связанные с непреклонностью японских властей, айны в Стране восходящего солнца продолжают наращивать свою политическую активность. Они полны решимости добиться возвращения того, что было отнято у них многие десятилетия назад. «Борьба за гражданские права, за земельные права, а также уважение продолжится до тех пор, пока мы при поддержке просвещенной части японского общества не убедим правительство, что вернуть нам все, что принадлежит нам, – в его же собственных интересах, – пишет один из участников ведущейся айнами политической деятельности. – В разворачивающейся сегодня борьбе речь не идет о том, чтобы быть доброжелательным или поверхностным – речь идет о нашей судьбе, о нашей надежде. Если у нас не будет надежды для того, чтобы действовать, мы проиграем» [Там же].

Политическая борьба айнов привела их к нескольким крупным победам лишь на рубеже тысячелетий. Одна из них – принятие в 1997 году нового Закона об айнах, который пришел на смену изначально неприемлемому и давно устаревшему закону 1899 года. Однако и этот закон не смог решить проблемы, с которыми сталкиваются айны в современной Японии.

Разработка закона началась еще в 1984 году, когда благодаря усилиям Айнской ассоциации Хоккайдо был составлен законо­проект, в котором содержалось пять пунктов – закрепление за айнами базовых прав человека в интересах ликвидации дискриминации; механизмы обеспечения реализации данных прав; учреждение фонда для защиты айнской самобытности; создание консультативного органа в целях выработки политики в отношении айнов; развитие айнской культуры. Иными словами, законопроект отражал основные практики защиты коренных малочисленных народов, принятые во всем развитом мире. Его разработчики постарались реализовать в нем амбициозную миссию, о которой десятилетиями мечтали айны Японии, а именно добиться «реставрации исконных прав айнов как коренного народа Японских островов, возрождения айнской культуры и достижения экономической независимости малого народа», а также «признания народа айну в качестве национального меньшинства и аборигенного населения островов».

Однако в последующие тринадцать лет в процессе проработки текста на государственном уровне законопроект был в значительной степени выхолощен – из него было удалены четыре из пяти пунктов, которые изначально предлагались разработчиками. В результате закон свелся лишь к защите айнской культуры, что, конечно, важно для айнов в Японии, однако не является первостепенным приоритетом. По этому поводу Тахара Рёко, один из айнских активистов, заметил: «Культура айнов не ограничивается языком, церемониями или танцами. Это есть сама жизнь. Культура айнов – это все то, что происходит изо дня в день в айнских семьях».

Среди наиболее актуальных для современных айнов проблем центральной, бесспорно, является признание их коренным народом Японии. Иногда можно встретить утверждение (зачастую оно исходит от официальных кругов), будто бы в законе 1997 года айны ­признаются таковыми. Это утверждение не соответствует действительности. В самом деле, разработчики законопроекта 1984 года важное место отвели концепции «сендзукен», которая отражает статус айнов как коренного народа и наделяет их соответствующими правами в части, касающейся земли, хозяйственных ресурсов и культуры. Однако в итоговом тексте закона данная часть отсутствует.

В целом же Закон об айнах 1997 года у многих представителей этого народа вызвал чувство разочарования: «Айны относятся к закону противоречиво. Некоторые из них видят в нем лишь схему получения денег, поскольку на него “завязаны”» крупные суммы, тогда как другие расценивают его как замаскированную попытку “купить” айнов в рамках проводимой Японией политики ассимиляции» [­Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г., 1992].

Таким образом, Закон об айнах 1997 года не дал однозначного ответа на наиболее фундаментальный вопрос – как именно, в каком статусе японское правительство рассматривает айнский народ. До тех пор, пока на него не будет дан однозначный и недвусмысленный ответ, любые попытки выстроить конструктивные взаимоотношения айнского народа и японских властей заведомо обречены на провал. Об этом свидетельствуют события, которые последовали после опубликования закона.

В 2008 году парламент Японии принял резолюцию о признании проживающих в стране айнов коренным народом. Это произошло на фоне обострения проблемы защиты коренных малочисленных народов на площадке ООН, что выразилось в принятии 13 сентября 2007 года Декларации о праве коренных народов, где наряду с другими этносами упоминались в том числе и айны.

«Мы были в самом деле глубоко тронуты, – признался в интервью Тадаши Като, президент Айнской организации Хоккайдо. – Я ощущаю, что не только члены нашего сообщества, но в особен­ности наши предки ликуют, даже если они сами безмолвствуют. Мы не можем сдержать наших слез… Кто-то говорит, что все это бессмысленно. Но дело не в этом. Парламент признал нас – и это первый шаг» [Norimitsu Onishi].

Однако ликование айнской общественности по поводу этого, без сомнения, крупного достижения вскоре сменилось новыми вопросами и сомнениями. Признание айнов коренным малочисленным народом само по себе является скорее символическим, нежели ­реальным шагом в сторону сохранения этого уникального этноса. Вопрос о том, какие меры практического характера будут приняты правительством страны во благо айнского народа, остался открытым. «Каков следующий шаг? – задавался вопросом обозреватель “Нью-Йорк Таймс” Норимицу Ониши, общавшийся с айнами вскоре после принятия парламентской резолюции. – Следует ли заявить права на территории традиционного проживания [айнов], охотничьи или рыболовные привилегии, подобно тому, как это делают коренные народы в других странах? Следует ли требовать извинений?».

Еще до принятия резолюции у некоторых сочувствовавших айнам политиков возникли подозрения, что вопреки решению японских законодателей исполнительная власть страны не намерена принимать решительных мер для улучшения положения айнского этноса. Следует отметить, что за два года до этого Верховный суд Японии отклонил иск упомянутой выше Айнской ассоциации Хоккайдо о признании за ней имущественных прав на собственность входящих в нее членов как представителей айнской националь­ности. Тем самым власти в очередной раз дали понять, что не намерены пересматривать итоги проводившегося столетие назад насильственного и очевидно несправедливого передала айнских земель.

В мае 2008 года парламентарий Мунэо Судзуки направил японскому правительству запрос следующего содержания:

«В связи с принятием Организацией Объединенных Наций ­Декларации о праве коренных народов и подготовкой проекта обеими палатами Парламента Японии резолюции с требованием к Правительству о признании айнов коренным народом Японии прошу разъяснить позицию кабинета министров Японии по данной проблеме. Какие меры планируется принять для включения этого положения в Конституцию и другие законодательные акты? Какими правами и дополнительными привилегиями будут пользоваться представители айнской народности?».

Ответ правительства Японии нельзя назвать обнадеживающим: «Представители народности айны, согласно историческим фактам, проживали на северной части японского архипелага, в частности Хоккайдо, до прихода туда японской нации. Они имеют свой язык и свою религию, обладают определенной культурной автономией. В связи с этим они признаются малой народностью. Какие-либо основания для признания их коренным народом отсутствуют».

В связи с принятием через полтора месяца парламентской резолюции правительство Японии дало новое пояснение: «Резолюция Парламента, как следует из ее текста, содержит термин “­настаивать на”, однако она не означает “признания” айну коренным народом. Поэтому какой-либо юридической базы для действий Правительства в этом направлении она не создает».

При этом последующие события показали, что даже, несмотря на парламентскую резолюцию, японские власти не намерены всерьез рассматривать айнов в качестве коренного народа с какими-то особыми правами и привилегиями. Так, летом 2014 года Айнская ассоциация Хоккайдо обратилась к представителям правящей Либерально-демократической партии Японии с просьбой разъяснить ее позицию относительно юридического признания термина айнская народность и его официального употребления в законодательной судебной практике.

Полученный айнами ответ за подписью депутата К. Канэко говорит сам за себя: «Сообщаю, что термина “айнская народность” не существует. Лично я его не употребляю. Можно говорить только о японцах айнского происхождения, иначе возникнет диспропорция в осуществлении прав граждан нашей страны. Эту диспропорцию я не смогу объяснить налогоплательщикам. Подчеркиваю, что юридических средств доказать принадлежность к так называемой айнской национальности нет. Я не понимаю верховных законодателей, которые принимают резолюцию с требованием признать коренным народом Японии айнскую национальность, которая не существует».

Сегодня в большинстве государств мира, называющих себя демократическими, наблюдается тенденция признания властями фактов преступлений против коренных малочисленных народов в прошлом, предпринимаются усилия для хотя бы частичного восстановления исторической справедливости. Потомкам пострадавших аборигенов возвращаются их исконные земли, разворачиваются информационные кампании с целью донесения до общества сюжетов об угнетении коренных народов, власти публично приносят им извинения. Даже в тех государствах, которые возражали против формулировок принятой ООН Декларации о праве коренных народов, правительства идут на немалые шаги – как, например, в Австралии и Канаде, где коренным обитателям были принесены официальные извинения, или в Новой Зеландии, где потомки маори получили более 175 тысяч гектаров земли, на которых некогда жили исконные обитатели островов.

Однако, несмотря на доподлинно установленные современными историками факты длительного жестокого притеснения айнского народа со стороны японского государства, нынешние власти страны не желают следовать примеру канадцев, австралийцев или ­новозеландцев. Сами айны весьма скептически оценивают возможность того, что Токио когда-нибудь хотя бы принесет извинения за угнетение народа в прошлом. «Японское правительство никогда не пойдет на это», – говорит Широ Каяно, директор Айнского музея Нибутани и сын Шигеру Каяно – единственного айна, который был избран в японский парламент.

Многих из тех, кто борется за историческую справедливость и добивается признания Токио огромного урона, причиненного айнскому народу, удивляет непреклонность, с какой японские власти игнорируют эту проблему. Эта позиция вызывает особое недоумение с учетом того, что Япония на официальном уровне признает военные преступления, совершенные во время Второй мировой войны, и приносит, в том числе и в наше время, извинения за содеянное.

Современный исследователь этой проблемы отмечает: «Хотя я могу понять, почему [японское] правительство пытается обойти стороной свое позорное пренебрежение гражданскими правами айнов, хищением их земли и наблюдающееся поныне их неуважение, мой ум отказывается осознавать, что в это же время японское правительство может принести извинения Китаю за резню в Нанкине или извиниться, хотя бы и половинчатым образом, за отвратительную эксплуатацию “женщин для утешения” в годы Второй мировой войны – и при этом отказываться даже обсуждать все те беззакония, которые совершались по отношению к айнам» [Dubreuil C., 2007].

Важно подчеркнуть, что заявления японских политиков о том, что айнский народ якобы ушел в прошлое и сегодня представляет собой фикцию, а не реальный этнос, основываются на выводах целого ряда исследователей, многие из которых проводят изыскания на средства от грантов правительственных и околоправительственных организаций. В их работах четко прослеживается тезис о том, что сегодняшние общины айнов – это скорее своего рода общества исторической реконструкции, чем реальные объединения представителей коренного народа.

Показательны слова Теруки Цунемото – правоведа, профессора и директора Центра айнских и аборигенных исследований университета Хоккайдо. Он признает, что определенные различия в уровне жизни нынешних айнов и японцев есть, но они «гораздо меньше, чем, скажем, в случае коренных американцев или инуитов». В целом же, по мнению профессора, «настоящих айнов» уже давно нет: «В случае Японии, к лучшему или худшему, политика ассимиляции, проводившаяся с эпохи Мэйдзи, была столь успешной, что уже ­почти ничего не осталось от традиционного образа жизни ­айнов» [Norimitsu Onishi].

Однако далеко не все исследователи считают, что айнский народ как таковой сегодня уже в большей степени принадлежит истории. У айнов, утверждают они, есть будущее, поскольку «до той ассимиляции айнов с японцами, о которой говорят японские этнографы, очень далеко», и к тому же «айны осознают себя особым народом; особым народом считают их и окружающие японцы» [Таксами Ч.М., Косарев В.Д., 1990]. Сторонников этой точки зрения можно найти не только среди зарубежных, но и среди японских историков, этнологов, антропологов, которые в наши дни много работают над установлением подлинных, не искаженных фальсификацией и пропагандой фактов айнской истории, а также над сохранением богатого культурного наследия этого на­рода. «Первое, что мы должны ­сделать, – отмечает айнский активист Нарита Токухэй, – это идентифицировать себя, потому что именно наше самосознание хотели искоренить в эпоху Мэйдзи. Нам нужно двигаться по пути, на котором мы обретем осознание того, что мы есть. Айны должны сами делать свою историю, отстаивать свое самосознание и найти путь к самим себе» [Harrison S.].

Сегодня айны и доброжелательно настроенные к айнскому народу представители японской общественности и академических кругов ведут большую работу по защите и преумножению культуры коренных жителей Японских островов. В наше время во многих уголках Хоккайдо можно найти не только поверхностные псевдоисторические «достопримечательности», не имеющие ничего общего с реальной историей и культурой айнов, но и скрупулезно реконструированные подлинными знатоками айнских традиций деревни и музеи, в которых собраны большие коллекции артефактов, проливающих истинный свет на трагическую историю этого народа.

Кроме того, в последние десятилетия проделан большой объем работ, касающийся сбора и систематизации айнского фольклора, в том числе уникальных устных эпических сказаний – юкаров, которые традиционно исполняются сказителями-женщинами. Примечательно, что и в наше время существуют подобные сказительницы, которые в свое время обучились этому искусству у матерей и теперь передают его своим детям. И это – лишь одно из немногих доказательство неправоты тех ученых, которые заявляют о том, что самобытные айнские традиции сегодня мертвы. Вплоть до настоящего времени во многих айнских общинах совершают старинные ритуалы, которые является отнюдь не реконструкцией, а самыми настоящими унаследованными от предков обрядами. Все чаще айнская молодежь проявляет желание вернуться к корням и включиться в культурную жизнь своего народа. Все это дает основание считать, что, как пишут эксперты, «источник традиционной айнской духовности не иссяк, есть надежда сохранить биение его животворных струй, не допустить, чтобы эта тончайшая нить оборвалась» [Таксами Ч.М., Косарев В.Д., 1990].