Белая кость, голубая кровь

Глава 38

Вопрос поставил судей в тупик. Они переглянулись. Левин кашлянул.

— Что ж, мы ведь и не утверждаем, что вы нежить, — проговорил он. — Вы закончили с тестом?

Я протянул ему листки. Он быстро проглядел их, затем передал остальным.

— Кажется, всё ясно, — через минуту проговорил Левин. — Предлагаю номер три.

Голицын кивнул.

— Да, это должно подойти. Мария?

— Не возражаю.

Левин взглянул на меня.

— Господин Скуратов, не возражаете пройти с нами для непосредственного испытания?

— Нет, конечно. Я для этого и приехал. Никак не думал, что придётся ставить галочки в графах.

— Иногда это необходимо. Сюда, пожалуйста.

Судьи провели меня в соседнюю комнату, в центре которой стоял металлический футляр в форме человеческого тела. Его передняя часть была отрыта. Что-то он мне напоминал… Не то саркофаг египетского фараона, не то кофр от контрабаса. Нет! Железную деву! Только внутри не было железных шипов.

— Пожалуйста, внутрь, — сказал Голицын, беря меня за локоть и подводя к футляру. — Надеюсь, у вас нет клаустрофобии?

— Пока не наблюдалась. После этого, может, и появится.

Я почувствовал, как Голицын вкладывает мне в ладонь что-то маленькое и твёрдое. Похоже на монету.

— Удачи, господин Скуратов, — сказал он. — Залезайте.

Как только я встал внутрь Железной девы, он закрыл её. Щёлкнули наружные замки. Прорезей для глаз не было, так что свет проникал только сквозь крошечные щели по бокам. Разглядеть, что мне дал Голицын, я мог, но для этого требовалось поднять руку к самым глазам, а места внутри футляра было не так много.

— Приготовиться! — раздалось снаружи. — Три… два… один!

Железная дева завибрировала. Я почувствовал растущее в воздухе статического электричество, ибо мои волосы начали приподниматься. Запахло озоном и чем-то ещё, едва уловимым. И вдруг внутри стало светлеть! Проскочили маленькие трескучие молнии. Он били всё чаще и чаще, пока не заполнили всё свободное пространство в футляре. Что именно происходит, я не понимал. Но затем моё сознание начало затапливать красным. Демон словно выходил из своего убежища. Уши заложило, в голове пульсировала кровь, я почувствовал тошноту. Теперь свет внутри саркофага казался мне алым, как и проскакивающие перед глазами молнии. Кожа покрылась мурашками, дышать стало тяжело. Не хватало воздуха.

И тут я почувствовал, как предмет в моей ладони разогревается. Это происходило быстро, однако жжения не было: температура достигла определённого уровня и больше не повышалась. По предплечью вверх потекла прохлада. Вот она достигла локтя, перешла на плечо, затем коснулась лопатки и груди. Таким образом она постепенно охватила всё тело, и красная пелена отступила, исчезла. Демон вернулся в своё убежище. Дышать стало легко, словно саркофаг вдруг наполнился свежим воздухом. Вибрация прекратилась, и молнии исчезли. Заложенность в ушах прошла. Осталась лишь лёгкая тошнота.

Щёлкнули замки, и Железная дева открылась. Я зажмурился от яркого света.

— Давайте я вам помогу, — раздался голос Голицына. Меня взяли под руку и потянули. — Вот так, осторожно. Выходите.

— Да всё нормально, — сказал я. — Просто свет слишком яркий. Сейчас привыкну.

— Не тошнит? — спросил судья.

— Немного.

— Мария, раствор, пожалуйста.

Женщина подошла и протянула мне стакан с мутной оранжевой жидкостью, от которой исходил пряный и терпкий аромат.

— Выпейте, — сказал Голицын. — Сразу полегчает.

Я сделал несколько глотков.

— Всю порцию, — проговорила Радищева, когда я опустил стакан. — Доза рассчитана на ваш вес.

Осушив стакан, я вернул его ей.

— Благодарю. Каков вердикт? Я прошёл испытание?

— С удовольствием сообщаю, что да, — отозвался Левин. В руках у него была стеклянная пластина, похожая на рентгеновский снимок. — Могу с уверенностью объявить, что, как бы ни появился у вас Дар крови, никакого отношения к нежити вы не имеете, — он улыбнулся. — Это совершенно точно. Мы все трое подключились к вам и исследовали. Подобная экспертиза абсолютно надёжна и признаётся любыми инстанциями в империи. Поздравляю, господин Скуратов.

— Поздравляю, — кивнула Радищева.

— Примите и мои поздравления, — сказал Голицын, протягивая мне руку.

Когда я пожал её, судья ловко забрал у меня из ладони то, что сунул туда перед началом экспертизы. Я так и не увидел, что это было. Очевидно, некий артефакт, блокирующий усилия членов комиссии обнаружить признаки нежити в испытуемом.

— Если немного подождёте, мы оформим результаты и выдадим вам, — сказала Радищева. — Посидите, отдохните.

— Я провожу, — вызвался Голицын.

Он вышел со мной в приёмную и указал на диванчик.

— Располагайтесь. Процедура отнимает больше сил, чем кажется. Минут через двадцать получите сертификат.

— Благодарю, — проговорил я многозначительно.

— Не за что.

Кивнув, судья ушёл, оставив меня дожидаться документов. Через пару минут на меня накатила такая расслабленность, что глаза начали закрываться сами собой. Стоило немалого труда заставить себя держать веки поднятыми. Так что, когда вышел Левин с моим документами, я тут же поднялся, чтобы стряхнуть с себя сон.

— Вот, это ваше, — проговорил, протягивая результаты экспертизы, Левин. — Теперь слухи должны развеяться. Во всяком случае, если вы обнародуете это, любой, кто станет их распространять, автоматически станет клеветником.

— Спасибо. И за потраченные время и силы — тоже.

— Ерунда, это наша обязанность. Позвольте я вас провожу. Господин Скуратов, мне сказали, вы собираетесь поступить к нам на службу. Это правда?

— Вроде того.

Мы двинулись к выходу из здания.

— Зачем вам это нужно?

— Такова воля Его Величества. Я не мог отказаться, сами понимаете.

— Вот как? — водянистые глаза очень внимательно вперились в мои. — А он объяснил, зачем ему это нужно?

— Не думаю, что Его Величество должен кому-то что-то объяснять.

Уклончивый ответ, но подкопаться к нему непросто.

— Хм… Ну, да, разумеется. Что ж, в таком случае, ждём вашего назначения, — улыбнулся одними губами мой собеседник. — Вот и выход. Нормально себя чувствуете?

— Да, спасибо. Тот напиток просто творит чудеса. Благодарю за компанию.

— Всего доброго, маркиз. Будем рады… если вы присоединитесь к нам.

Ага, конечно! Очевидно же, что император собирается внедрить меня в Тайную канцелярию в качестве своих глаз и ушей. И это не может не вызывать напряжение среди остальных сотрудников. Особенно учитывая, что я ещё и из рода ассасинов. То есть, глазами и ушами дело в случае чего может и не обойтись. Тут бы и невиновный занервничал.

Проблема в том, что я сам толком не понимал, зачем это нужно царю. Предполагал, что он подозревает, что выловили не всех предателей, но не факт. Возможно, у него имелись иные планы. Например, запустил в аквариум щуку, чтобы пасла окуней. В общем, мне ещё предстояло в этом разобраться. Пока же надо было отвезти сертификат Шувалову, чтобы показал главам Зелёных уделов. Когда они подпишут официальное письмо, вкупе с результатами экспертизы у меня окажется надёжная бронь от любых сплетен, а главное — индульгенция от той бойни, которую я устроил в школе. Не то чтобы я рвался туда вернуться, но прекращение моего отстранения от занятий станет признанием руководства школы, что напали на меня напрасно, я защищался и имел на то полное право. И станет сигналом для учеников, что среди них нет нежити. Что, наверное, даже важнее. Конечно, у кого-нибудь сомнения останутся, но это уже его проблемы. Во всяком случае, озвучивать их он лишний раз не рискнёт.

Так что, сев в машину, я велел водителю ехать прямо к Шуваловым. Чем быстрее письмо будет опубликовано, тем лучше. И хорошо бы это случилось до моего Дня рождения.