Белое и Черное (СИ)

Глава 22

— Кем вам приходится Проданов Алексей Дмитриевич? — вопрос был задан женским казенным голосом, без особых интонаций.

— Бывший муж, — Юля покосилась на Коську, который крошил печение голубям и словно услышав напряжение в голосе матери, поднял голову. Шапка съехала почти на глаза, красный нос пуговкой торчит, и сопля ползет, пытаясь достигнуть рта.

Юлия пошарила в кармане, продолжая прижимать к уху телефон, и накрыла носопырку сына платком. Костик высморкался и дернул головой, чтобы она отстала со своими глупостями. С голубями было интересней. Они курлыкали и дрались из-за каждой крошки, бегали смешно. Самый отважный пернатый и вовсе сел мальчику на плечо, скобля по болоньевой курточке ногтями, растопырив крылья, чтобы удержаться.

Мать спугнула слишком наглую птицу, чем вызвала недовольный возглас «кормильца».

— Вы можете приехать в больницу? У него никого из родных. Говорит он плохо из-за травмы, но показал в телефоне ваше имя. Не по-людски как-то оставлять человека в беде.

Женщина стыдила Юлю, словно она была виновата каким-то боком в приключениях ее бывшего. Когда Юлия пыталась уточнить о произошедшем, ей отрезали, что по телефону информацию не разглашают. Приезжайте.

— Будто у меня других проблем нет, — она подумала, что Проданов подрался. Что было не раз и не два. Снова.

Лежит, скорее всего, на кровати с сотрясением и битой рожей, гоняет медсестер за стаканом водички, изображая страдальца. Нет, раньше бы она непременно примчалась с сумкой продуктов, кормила бы его с ложечки и донимала врачей… Это было до того, как Лешик променял семью на рыжую суку, желающую отнять у ее детей последнее. После такой подставы сложно было не опустить руки и не впасть в уныние. Почему Юля осталась должна этому негодяю? Никаких выплат от него не видела в последние месяцы. Судебные приставы шлют запросы. Вот только Леших, похоже, скрывается от алиментов и нигде официально не работает. Ему плевать, чем она кормит детей. Абсолютно!

«Так почему Юля должна?» — задать вопроса даже не кому. Не с голубями же говорить?

«Ну и фиг бы с вами!» — она продолжала злится, пока тащила промерзшего Коську за собой. Малой упирался и хотел еще погулять, раскапризничался. Пришлось подхватить на руки и глядя в упрямые глазки, пообещать какао с зефирками.

На какао с маршмеллоу Костик согласен. Обняв ее за шею, притих, смазывая сопли на юлькину шапку.

Телефонный шутник, который слал Даше подозрительные сообщения, пытаясь выманить то на одну встречу, то на другую так и не пришел. Ни разу не появился. Его сотрудники, расставленные по периметру, никаких подозрительных лиц не заметили.

Симка с которой шли сообщения, была зарегистрирована на восьмидесятилетнего дедульку, почти слепого, со слуховым аппаратом…

Но обстоятельства открылись, Травкин, обстоятельства! Приходил к деду невзрачный мужичок в очках и с папочкой. С умным видом сказал, что он проводит всеобщую перепись населения. Попросил пенсионное удостоверение и паспорт… А дед и рад. Ему бы хоть с кем-то поговорить, на соседа пожаловаться, что тот музыку громко включает про Владимирский централ и ветер северный.

Дед полковнику все уши прожужжал, обрадовавшись, что полиция наконец-то обратила внимание не «элемента» бандитской наружности. Череп деда уважил. Сходил. Затем, они из окна со старой потрескавшейся рамой наблюдали, как любитель шансона выносит мусор, в одних сланцах на босу ногу, шлепая по заснеженным дорожкам. В несколько заходов, «блатной» утилизировал всю стеклотару, захламляющую общий коридор.

Документы дедушке Травкин пообещал новые сделать. Нужно только подойти в паспортный отдел.

Неприятное чувство, когда тебя водят за нос, дергают за ниточки. Не пойми, чего Коллекционер добивается, навязывая игру по своим правилам. Что это был именно «его» маньяк, Травкин чуял жопой. Сучара ходит вокруг да около Юли.