Белое и Черное (СИ)

Глава 32

Хрясь! Полено разошлось пополам. Мужская сильная спина обтянулась болоньевой курткой при нагибе за вторым поленом. На фоне смешанного зимнего леса здоровый мужик с колуном выглядел офигенно брутальным.

Юлька втянула носом морозную свежесть предновогоднего декабря. Пахло сколотым деревом, дымом, снегом и, наверное, предвкушением счастья. В доме Дарья и Артем нарезали салаты, пытаясь ограничить аппетит Коськи, который налегал на вареную колбасу. В большой кастрюле мариновалось мясо с крупными кольцами лука. У них два ящика мандарин и яблок. Сергей привез в багажнике, скупив оптом в рыночном павильоне.

Хозяйственный. Рукастый. Смелый защитник. Жаль, что шапку на него никак одеть не получается… Светит в холод лысиной, будто менингита не боится.

Можно стоять так до бесконечности, не замечая, что мерзнут ноги в тонких колготах, но он почувствовал ее. Обернулся. Одним замахом вогнал топор в пень. Подобрав дрова на руки, кивнул Юле в сторону бани. Развернувшись, пошел первый.

У нее ноги отнялись. Неужели, намек? Или что? Полки протереть?

«Надеюсь, Юль, твоей пятой точкой» — женское либидо состроило точный прогноз на ближайшее время.

Воровато оглянувшись на окна, она посеменила следом, едва сдерживая себя, чтобы не запищать от радости, прикусив нижнюю губу. По юлькиному телу, голодному до ласк, волнами заходило желание. Сердце зашлось в ритме шагов, на щеки полыхнуло жаром.

Юля заскочила, пригнувшись в предбаннике и тут же оказалась в жестком захвате. С ее плеч был сорван пуховик. Трикотажное платье задралось до пояса. Нижнее белье поползло вниз. Голова оказалась между двух висящих березовых веников.

— Се-ре-жа, — прерывисто выдохнула она. — У тебя руки холодные-е-е.

«Как же с ним тесно, не развернуться. Тут вообще вдвоем уместиться можно?» — у нее голые колени уперлись в деревянную лавку, больно и очень неудобно. Ухнула, когда в бедра вцепились уверенно пальцы, подтянув под нужным углом, заставляя выгнуться в спине.

— Сейчас и согрею, — зашипел Травкин заполняя ее собой.

Все потеряло значение: место, холод, задуваемый через не полностью закрытую дверь, тревоги, сомнения… Мужское и женское слились воедино, забывая в этот самый момент о проблемах, разногласиях, своих установках. Стало жарко, как он сказал… Как говориться: «Мужик обещал, мужик сделал!», поставив финальную точку обоюдным оргазмом, прострелившим два тела насквозь.

Напряжение спало. Дурман в голове постепенно рассеивался.

— Ты кричала, пришлось рот заткнуть. Извини, — Сергей по-армейски быстро привел себя в порядок, пока она неловко копошилась, один раз упав голым задом на лавку. А этому хоть бы хны. Зашел в баню и открыл заслонку печи, начав подбрасывать поленья в топку. — Юль, парилась когда-то в бане? — в его глазах плясали огненные черти.

— Нет, — ответила просто и представила, что Сергей отхлещет ее голую веником. Сглотнула.

«Сплошная романтика с Травкиным» — Юля с сарказмом посмотрела на дырку в капроне, которая пошла стрелкой вниз. Потом глупо улыбнулась. Какие там колготки? Рядом ее мужчина. Совершенно точно ее. И если Сергей еще не понял, то…

— Поцелуй меня? — сказала тихо Юля, сидя на лавке, сминая в руках край платья. Ресницы подрагивают. Ноги в коленях сжаты, и вниз расходятся v-образно до косолапо расставленных стоп в ботинках. Самой себе Юля казалась трогательной в этот момент, открытой и беззащитной. Только помани…

Огонь в его глазах потух. Властные губы поджались. Травкин медленно повернул голову в ее сторону.

— Юль, не начинай, — нашарив в кармане пачку сигарет, он щелкнул зажигалкой, прикуривая одну. С противным скрипом закрыл дверцу печки, лязгнув задвижкой. — Я никогда не женюсь на тебе. Никогда не стану отцом твоим детям. Я просто друг, Юль… И ничего больше. Не занимайся самообманом, — отповедь выходила с дымом, отравляющим небольшое пространство между ними.

Травкин смотрел ей в глаза и верил сам, в каждое сказанное слово.

— Еще скажи, что пожелаешь счастья с другим, — хмыкнула Юлия, качнулась, будто ее толкнуло в сторону. Березовый веник зашелестел, погладил по макушке, жалея влюбленную дурочку.

— Потом поймешь, что я был прав, Юль.

— К пенсии, когда внуков буду нянчить? — она отвела взгляд, подумав, что зря поддалась эмоциям и подняла тему. Травкин нового не сказал. Секс для него ничего не значит.

Но, все равно обидно, что снова щелкнули по носу, поставив на место.