Белое и Черное (СИ)

Глава 67

Юля позволила себе быть слабой. Можно расплакаться, услышав первый крик своего ребенка.

— Поздравляю! У вас девочка, — акушерка показывает розовый комок с ручками и ножками. — Два девятьсот. Все хорошо, мамочка. Малышка дышит самостоятельно.

Резко раздается хлопок дверью. Молодая мать поднимает голову, чтобы встретится с серыми глазами, затопившими ее в нежности. Врачи не спорят. Поняли уже, что с большим дикарем бодаться бесполезно. Бахилы и одноразовый халат надел и ладно. Идет к ней, не отрывая взгляда. Жуткий, но такой любимый. Шрам на побелевшем лице стал еще заметней. Одно ухо покраснело, будто он его откручивал по спирали. В голове херачит пульс, это видно по пульсирующей вене на виске.

Сердце защемило от переполняющих чувств к этому сложному мужчине.

Сушит горло. Язык почти онемел. Да, она немного покричала. Взмокла так, хоть выжимай. Выглядит, скорее всего, как общипанная курица. Пахнет кровью и потом… Юля ощущает себя грязной и жалкой. Ей дико стыдно, как она орала во все горло: «Травкин, я тебя прибью, скотина! Только доберусь и не знаю, что с тобой сделаю…»

Жутко совестно сейчас за свое сольное выступление, которое слышали все: от врачей до санитарок. Пусть, оно было вызвано приступами боли и беспомощности… Когда ты и ребенок в руках Господа и медперсонала, а у тебя горячо от крови между ляжек и голова кружится от понимания, что идет все не так, не по правилам. С третьими родами Юлька точно понимала, что подобного быть не должно. Медики всполошились, навтыкали ей литр уколов и капельницу, среди всего этого было и успокоительное.

Они справились. Все позади.

Очень быстро забывается ад и страх последних часов.

Все мысли отлетают в сторону, уступая место полковничьему восхищенному взгляду в сторону маленького пищащего свертка. Малышку успели вымыть и запеленать… Только маленькое сморщенное, как у старушки личико, размером с ее кулак щлепает губами.

За окном эпично громыхнула первая гроза. Ветки рябины бьют в стекло вместе с крупными каплями дождя. Молния сверкнула, а с ней и лампы синхронно моргнули в родовой палате.

— Мамочка, приложите ребенка к груди, — ей кладут в протянутые руки новорожденную дочку.

Сергей дышит через раз, рассматривая свое творение. Девочка начинает пищать, делая заявку, что ей не нравится этот холодный и слепящий мир. Верните обратно, где тепло и безопасно! Едва к капризно изогнутым чувствительным губам прикасается сосок матери, древний, как мир инстинкт, заставляет вцепиться в жизнь. Первые капли молока девочку окончательно угомонили. Связь матери и дитя закрепилась.

— Серьезная, вся в отца, — хмыкнула Юлия и подняла к нему лицо, чтобы принять поцелуй в лоб. — Сереж, как мы ее назовем?

Они этого не обсуждали раньше. Пол ребенка на УЗИ уточнили на шестом месяце беременности… А потом, словно боялись сглазить.

Еще раз громыхнуло, аж стены дрогнули. Прижав малышку к себе, Юля поджала губы.

— Может, Майя? Она захотела родиться сейчас, будто сама выбрала весну, — вопросительно посмотрела на мужа, ожидая его предложения.

— Майя Сергеевна Травкина… А, что? Звучит! Ну, здравствуй, доченька… Майя, пчёлочка моя, — выставив один палец, осторожно погладил щеку уснувшей девочки.

Губы малышки сложились в самую сладенькую улыбку, аж внутри все светом залило от счастья у родителей.

Травкин отвернулся, чтобы никто не увидел, как скупая мужская слеза по кривой дорожке шрама ползет вниз. Никто и не заметил. Юля устало хлопала глазами, уткнувшись носом в белый чепчик ребенка. Медики фоном гремели своими инструментами. Убирали. Затирали. Выносили.

Сергей скомкано попрощался. Нашептал, что они скоро увидятся.

На улице не холодно и не жарко. Пахнет свежестью после дождя. Огромной лужей затопило стоянку, где он бросил свою машину. Придется ноги промочить. Плевать! Море по колено. Он, будто сегодня бессмертие получил и одновременно отпущение всех грехов.

Сергей еще раз обернулся на окно третьего этажа, где сейчас отдыхают его девочки. Он было струхнул поначалу, что дочке достанутся его вампирские уши и вытянутый череп, но обошлось. Майя похожа на свою красивую маму — самую красивую на свете женщину. Любимую.

Нужно ехать на работу. По пути, пока гнался за скорой, закинул туда Коську и погрозил дежурному кулаком, чтобы плохому пацана не научили. Им не привыкать всем отделением водится с хулиганом, которого все полюбили за непосредственность и упертый характер.