Белый орк

Глава 9

Стрелу решили оставить на попечение крестьянина. На охоте и в одиночной схватке волчица незаменимый союзник, но осаждать крепости ее никто не учил. Тарша прощалась с питомицей чрезмерно долго: чесала бока, всячески ласкала и шептала что-то на уши. Альберту это не понравилось. Так прощаются, когда думают, что не вернутся. Дипломат же не считал особо опасной вылазку на десяток пьяных, мающихся рвотой голодранцев.

Спутники вновь спрятались за валуном и осмотрелись. Лучников на стенах не было видно, вне крепостного двора тоже никто не шастал. Наверное блюют с утеса, чтобы не замарать жилище. Тем лучше, никто мешать не будет.

— Стой, — охотница положила руку на плечо дипломата.

Затем выцарапала ком земли, поплевала на него и растолкла в ладони.

— Что ты делаешь? — спросил Шайн, чувствуя холодную грязь на лице.

— В темноте твое лицо будет слишком заметным. Ты же не хочешь стрелу в морду?

— А меня покрасишь? — лязгнул Исмаил.

Тарша покачала головой.

— А тебе стрела как раз не помешает. Может заткнешься наконец.

Маскировка на этом не закончилась. Девушка велела найти веток и засунуть под одежду. Налетчики ободрали до голого ствола стоящий рядом с обрывом куст и вскоре сами напоминали живые растения. Рыцарь, видимо испугавшись быть подстреленным, так расстарался, что стал почти неотличим от дерева.

Спутники перебежали дорогу и спрятались в тени горы. Солнце давно село, зато выглянула Луна — полная и очень яркая. Туч решили не ждать и выдвинулись прямиком к крепости.

Ворота местные жители давным-давно растащили на постройку хижин, новые ставить никто не собирался. Так что с проникновением на вражескую территорию никаких проблем не возникло. После "целебного" молочка дозорным было не до несения службы, появление карательного отряда никто не заметил.

— Исмаил, — шепнул Альберт, вжавшись спиной в холодные камни. — Ты говорил о рычагах. А где пластины для них?

— Так, дай-ка вспомнить. Красная на первом этаже, левый угол сразу от входа, пять напольных плит вверх и четыре вправо.

— А чего стишок не придумал? — хмыкнула Тарша.

— Тсс. Кто-то идет.

Неподалеку раздавались гулкие шаги и причитания.

— Ох, мой живот, будто змею проглотил. Чертов человек, сын гиены, отравитель проклятый.

Во двор вышел пожилой одноглазый безродный в черных козлиных шкурах. Задрав изуродованную шрамами морду вверх, он глубоко вдохнул, но тут же согнулся в приступе боли. Альберт решил воспользоваться моментом: выбрался из укрытия и рубанул мечом по шее.

Лезвие без труда рассекло кожу, чавкнуло мышцами и остановилось. Кровь в два ручья хлынула на древние камни, но рана была далека от смертельной. Теперь Шайн понял, почему рыцарь носил именно двуручник — обычным клинком далеко не каждого кочевника прирежешь.

Орк схватился за шею и зарычал. В ответ посыпались скабрезные шуточки в духе: "меньше пить надо было, дуралей". Но раненый успел выкрикнуть:

— Напали! — прежде чем завалиться на землю со стрелой в ухе.

Теперь топот доносился со всех сторон. Не такой резвый, каким мог быть без хмельного молочка, но все же достаточно опасный. Спутники юркнули за угол и решили спрятаться под стеной, противоположной входу, но там уже ждали.

Четверо безродных перегородили дорогу, но в бой не рвались. Альберт обернулся и заметил еще одну шайку в пять рыл. Они заперли налетчиков между внешней стеной и самой крепостью как грызунов в мышеловке. С обеих сторон поднялись луки. И в этот раз не детские поделки, а самые настоящие орудия смерти из костей и слоеного дерева. Стрелы с крючками на железных остриях сильно охладили пыл налетчиков.

Исмаил, конечно, сможет принять на себя пару выстрелов, но в таком узком проходе всех не защитит.

— Как ждали, — фыркнула Тарша.

Навстречу "гостям" вышел высокий тощий орк, заросший так, что блестели одни глаза. Сальные патлы сто лет не видели горячей воды и свалялись в какие-то ужасающие сосульки. Борода была более ухожена — по крайней мере, ее хотя бы расчесывали пятерней. Довольно частые седые волоски говорили о преклонном возраста кочевника.

— Меня зовут Брю, — скрипучим низким голосом сказал он. — Сложите оружие, вам не уйти.

— Это мы еще…, - начала Тарша, но Альберт бережно закрыл ей рот ладонью.

— Несколько лун назад мои парни нашли здесь это, — Брю достал из-за пазухи прямоугольную табличку непонятного цвета. — Вся исписана имперской вязью. Скажите мне, что это — и я отпущу вас.

— Почем нам знать? — спокойно ответил Альберт. — Мы просто странники, решившие поживиться в руинах.

— Ага, — хмыкнул главарь, расплывшись в щербатой улыбке. — Расхитители гробниц. Малыш, иди-ка сюда.

Из-за спин безродных вышел молодой орк и встал рядом с Брю. В полумраке Альберт не сразу узнал его, а когда узнал — обомлел. Да и не он один.

— Сарс?!

Кочевник не опустил стыдливо голову, а сверлил бывшего товарища злобным крысиным взглядом.

— Как видишь, отпираться бесполезно. Мы знаем, что где-то здесь спрятано знамя Зарзула. И вы пришлю сюда именно за ним.

— Где Каменные Сердца?! — взревела Тарша. — Где мой брат?!

— Оружие на землю, — повторил Брю. — Не бесите меня, я и разозлиться могу.

— Да пошел ты, козлиное вымя!

Тренькнула тетива, и крепость утонула в отчаянном зверином вое. Стрела угодила Тарше чуть выше колена и крепко засела в бедре. Орчиха повалилась на камни и заскулила, обхватив раненую ногу руками. Альберт благоразумно вложил меч в ножны и отбросил в сторону. Исмаил последовал его примеру, хоть и с явной неохотой.

— Вяжите, — скомандовал Брю.

Шайна связали бережно, но странно — он никогда не видел подобной вязи. Прочная веревка петлей лежала на шее, концы спускались вниз, обвивали бедра чуть ниже паха, а потом стягивали руки за спиной — локоть к локтю. Особого неудобства путы не доставляли, но шевелить руками было совершенно невозможно.

Рыцарь же и вовсе напоминал веретено — бечевы на него не пожалели. Таршу связывать не стали — с такой раной ее еще и нести пришлось, о каком побеге могла идти речь?

На первом этаже крепости горел большой костер, рядом лежали украденные бурдюки. Лишь один был откупорен, остальные никто не тронул. И безродных среди руин пряталось куда больше десятка. Вокруг костра сидело не меньше двух, что уж говорить об остальном. Даже дурак поймет, что весь этот грабеж и жуткие звуки рвоты — не более чем подстава с целью пленить отряд.

Таршу и Альберта усадили на высокие кресла с широкими подлокотниками, рыцаря положили в углу. Судя по ржавым шипам и скобам, мебель явно вытащили из пыточной. Брю сел напротив "гостей" и подпер щеку кулаком.

— Ну рассказывайте. Как знамя-то добыть?

— А зачем оно вам? — дипломат решил потянуть время.

Главарь рассмеялся. Остальные безродные вели себя как мыши в присутствии кота: ни звука, лишь костер трещит. Краем глаза Альберт заметил длинный железный прут, лежащий на угольях. В голову пришла бодрящая мысль: кто-то жарил шашлык и уронил шампур. Но на самом деле Шайн прекрасно знал, по чью душу греют железку.

— За надобном. Лучше попроси доспех все рассказать. Он-то боль не чувствует, отдуваться придется вам.

Не удовлетворившись тишиной в ответ, Брю ухватился за древко стрелы и потянул на себя. От последовавших звуков даже матерые головорезы вздрогнули и отвернулись.

— Хватит! — рявкнул Альберт.

— Ха, все-таки Сарс оказался прав. Между тобой и девкой что-то есть, да? И не стыдно тебе, имперский переговорщик?

— Не стыдно! — выпалил Шайн. — Исмаил, скажи им! Пусть подавятся своим знаменем!

— Ты идиот? — донеслось из угла. — С этим артефактом Брю объединит вокруг себя всех безродных и не только их. Представляешь, что тогда начнется?

— Какая умная железяка, — рассмеялся главарь. — Все на лету схватывает, не чета тебе.

— Сарс, как ты мог, — выдохнул Альберт.

— Все, надоело, — рявкнул Брю. — Время печеной орчатины.

Главарю принесли раскаленный добела штырь, который в тот же миг замаячил перед лицом Тарши. Девушка выглядела и без того паршиво: испарина, высохшие, покрытые коркой губы, закаченные глаза.

— Исмаил! — крикнул Альберт, но рыцарь молчал.

— Мой отец был шаманом, — зачем-то сказал Брю, нависнув над пленницей. — И учил меня врачевать. Даже избавляться от зазубренных стрел. На самом деле это проще, чем кажется.

Орк занес ногу и со всей силы наступил на стрелу, всадив ее еще глубже в бедро. Раздался омерзительный чавкающий звук, Тарша резко глотнула воздуха и потеряла сознание.

— Если тащить стрелу медленно, — шептал Брю, — раненый умрет. Сердце не выдержит боли. Но если все делать быстро, он просто отключится.

Главарь отломил наконечник и вытащил остатки.

— Надеюсь, заноз не осталось. Принесите воды.

На пленницу вылили целое ведро, приводя в чувство. Не успела Тарша встряхнуть головой, как Брю ткнул в рану прутом.

— Останавливаем кровь и убиваем заразу, — продолжил палач под дикий рев. — Да не смотри ты на меня волком, приятель. Я просто спасаю ей жизнь. А то умрет еще на самом интересном месте. Да, парни?

"Парни" ехидно заулыбались. Кто-то принялся развязывать пояс.

— Исмаил, прошу тебя, — взмолился Альберт таким голосом, будто пытали его, а не охотницу.

— Нет. Империя превыше всего.

— Ладно, ребята. Занимайте очередь. И помните — только в рот, остальное потом.

Несмотря на давно ожидаемый приказ, безродные проявили чудо выдержки. Никакой толкотни и драк за первое место: чинно благородно встали, построились как на плацу и принялись развязывать пояса. Это не просто шайка разбойников, а некая полувоенная формация, которую Брю держит в железных рукавицах. И это плохо. Очень плохо.

— Стойте! — крикнул Альберт. — Какого цвета пластинку вы нашли?

Брю махнул рукой, и кочевники поспешили спрятать причиндалы в портки. Затем вытащил артефакт и еще раз осмотрел.

— Синюю.

— Я знаю, где лежит красная.

— И где же?

— Поклянись, что не тронешь Таршу. Ни ты, ни твои прихвостни. Ни пальцем, ни чем еще.

— Слишком большая цена за одну пластинку. Могу дать слово, что подожду до завтрашнего вечера.

И снова тишина. Ни единого возмущенного возгласа или ропота. Чтобы так вышколить безродных нужна поистине могучая воля и несгибаемый авторитет. Да кто, черт возьми, такой этот Брю?!

— Клянусь, — вожак поднял руку. — Но если набрехал — отымеем и тебя заодно.

— Идиот, не смей! — зазвенел Исмаил из угла. — Ты понятия не имеешь, кому помогаешь. Ты предаешь Империю! Ради кого? Ради зеленозадой девки!

Альберт пропустил оскорбления мимо ушей и принялся отсчитывать плитки на полу. К удивлению дипломата, почти все неплохо сохранились. Да уж, умели строить два века назад. Так, пять вверх, четыре вправо. Или три? А, ладно, подковырнем обе.

Принесли ржавую кочергу. Чтобы поднять плиту потребовались усилия двух здоровых орков. Но под ней нашлась не пластина, а глубокий черный лаз. Брю бросил вниз факел, тот пролетел не меньше двух человеческих ростов и плюхнулся в воду.

— Воняет как нужник, — фыркнул главарь. — Принесите веревку и развяжите человеку руки. Ты вызвался искать железку — ты за ней и нырять будешь.

— Я буду считать до ста — потом вытащим тебя. Нам нужна пластина, а не утопленник.

Альберта привязали за ноги и опустили в яму вниз головой. Воняло действительно отвратно, но дипломат не стал задерживать дыхание сразу, чтобы сэкономить воздух. Почувствовав пальцами ледяную воду, Шайн глубоко вдохнул и окунулся с головой.

Нырок все продолжался, уже и ноги скрылись под водой, а дна все не было. Какая же глубина у чертова колодца? Наконец пальцы уткнулись во что-то склизкое. Пленник схватил лежащий на камнях предмет и затрепыхался. Орки правильно поняли сигнал и сразу вытащили ныряльщика.

Оказалось, что Альберт нашел внизу кожаный сверток, поросший какой-то зеленой гадостью. Брю развернул кожу и удовлетворенно хмыкнул — внутри лежала красная пластинка. Исмаил не соврал, но где искать еще две?

— До утра отдыхайте, — велел Брю. — На рассвете продолжим.

— Но ты обещал!

— Я обещал не насиловать твою подружку до вечера. За это время еще многое можно сделать. Так что постарайся разговорить доспех.

Пленников увели в тесную комнатушку с проломленным потолком и приковали к торчащим из стен скобам. Ночью и так похолодало, а сидеть до утра, прислонившись к ледяным камням — та еще пытка. К тому же Тарше стало хуже. Девушка тихо постанывала в бреду, обливаясь потом и мелко дрожа. С таким раскладом она до вечера не дотянет. Зато хотя бы умрет с честью.

Альберт мотнул головой, отгоняя глупые мысли. Сдаваться нельзя.

— Исмаил…

— Нет, — лязгнул рыцарь, даже не выслушав соседа.

— Да что сделает шайка оборванцев с этим знаменем? Ну станет их сотня, ну две. Какая это, черт возьми, угроза для Империи?

— Сынок… С этого знамени началась Первая война. Ты что, историю плохо учил? Так я напомню. Зарзул был таким же голодранцем как и Брю. Шаман мертвого племени, безродная собака. Но ему хватило ума и сил сплотить вокруг себя таких же выродков. Они резали всех направо и налево, вселяя страх в саму Степь. И другие племена поняли — или с ними, или в тень духов. Так и появилась Орда. Я не позволю случиться этому вновь.

Шайн тяжело вздохнул. С доспехом спорить себе дороже даже по пустяку, а тут, как-никак, угроза национальной безопасности.

— Более того, — продолжил рыцарь, — никто вас не отпустит. Сила Брю в неведении остальных. Его шайка слишком слаба — любое племя вырежет, если узнает. Он не поставит под угрозу задумку. Тебя убьют, а Таршу изнасилуют до смерти. Впрочем, возможно вас обоих.

— Легко говорить, когда вместо шкуры и мяса — железо, — прорычал Альберт.

— Думаешь меня не пытали орки? Я дважды был в плену, и все это, — Исмаил кивнул шлемом на крепость, — детский лепет. Раньше работали на совесть, не то, что сейчас. И вообще — у тебя же кольцо есть.

Шайн вздрогнул. Уж если использовать ценный подарок — то именно сейчас. Ситуация сложилась самая что ни на есть опасная. И для жизней близких, и для будущего Империи.

— А ты мог о нем раньше напомнить?!

— А ты мог сам не забывать?! — огрызнулся сосед.

Дипломат закрыл глаза и воззвал к Зарзулу. Сперва ничего не происходило, и человек успел засомневаться в силе кольца, а затем в голове раздался знакомый голос:

— Молния или огонь?

— Молния.

— Да будет так.

В небе громыхнуло так, что задрожали стены. Древнюю крепость осветила ярчайшая вспышка. Одновременно с этим левый безымянный палец пронзила острая жгучая боль. Что-то упало к ногам пленника. Альберт опустил взгляд и увидел кость с обугленными фалангами. Но на жалобы времени не было. Жертва — значит жертва.

Дернув руками, Шайн сорвал веревки. Сперва ему показалось, что он стал нечеловечески силен, но на самом деле путы просто обратились в пепел. Альберт осмотрел ладони — меж бледных от холода пальцев плясали голубые искры.

— Э, что за шум там? — прорычал стоящий на карауле дозорный и заглянул в комнату.

В следующий миг он уже лежал посреди зала с угольно-черной дырой в голове. Прикорнувшие у костра орки вскочили со шкур и потянулись к оружию. Альберт сделал жест, будто оттряхивал руки, и в сторону врагов ударило сразу девять маленьких молний — по одной с каждого пальца. Шайн особо не целился, он знал, что снаряды попадут в цели.

Одни умерли сразу, другие загорелись и принялись носиться по этажу с дикими воплями. Безродные со второго яруса не спешили спускаться, чувствуя, что дело нечисто. Альберт не стал их дожидаться и поднялся сам. В конце лестницы его ждали лучники, но дипломат с легкостью уклонился от стрел.

Он не просто пускал молнии из рук, он сам двигался со скоростью молнии. Стрелки получили свои порции высокого напряжения и разлетелись в стороны. Крепость наполнилась удушающим запахом горелого мяса, но Альберт его даже не чувствовал. Встреться ему на пути зеркало, и он бы не узнал себя. Почерневшее лицо, на котором с большим трудом можно было что-либо разобрать, и ярко полыхающие глаза, в которых бушевала сила Зарзула.

Хитрый Брю решил в очередной раз сыграть на чувствах пленника и приказал Сарсу идти вперед. Но мелькнувшая над головой молния живо заставила предателя спрятаться в старом камине. Безродные сгрудились в углу второго этажа, ощетинившись разномастным оружием. Они напоминали огромного черного ежа с железными иглами.

Альберт тряхнул руками, молнии разом ударили в противников. Но те остались стоять на месте. Не поверив собственным глазам, Шайн послал заряды еще раз — но результат не изменился. Осмелевшие от такого расклада разбойники решили перейти в наступление. Пока что медленно, осторожно, с каждым шагом тесня дипломата к лестнице.

— Что за черт? — прошипел он.

— Дерево — диэлектрик, — отозвалось в голове. — А у них копья с деревянным древками. Поганые громоотводы.

— Чего?

— Ничего. Надо было огонь выбирать. Подожди, сейчас переключусь.

Перед глазами Альберта вспыхнули три сияющих сферы, образующие ровный треугольник. Слева красный огненный шар, на вершине молния, справа блестящий синий шар. Миг спустя сферы пришли в движение, начали перемешиваться, будто в стаканах незримого наперсточника. После этого все они сменили цвета на ярко-рыжий.

— Вот, теперь как надо. Жги, Вахул, жги!

Перед наседавшими разбойниками вспыхнула огненная стена. Выставив вперед ладони, Шайн сместил преграду, загнав безродных в угол. Оттуда доносились вопли, молитвы и даже плач, но самое интересное только начиналось. Эти твари будут умирать медленно и мучительно, осознавая всю свою неправоту. Но сперва нужно кое-что выяснить.

— Сарс! Куда пошли Каменные Сердца? Что с ними случилось? Ответь и умрешь быстро!

— Я… не знаю, правда. Кажется, на Север, вдоль Предгорья. Я сбежал от них ночью и больше не видел. Пощади!

— Вы бы нас не пощадили. Горите в аду!

Огненная стена превратилась в кольцо и сомкнулась. В углу остались отвратно воняющие обугленные тела. Несмотря на первоначальный гнев, Альберт решил не уподобляться тварям и прикончить их без мук. Если, конечно, так можно сказать о сожжении заживо.

Отыскав среди мертвецов Брю (у этой собаки была такая длинная борода, что не успела сгореть), Шайн вытащил табличку и не глядя спрятал за пазуху. Кожу припекло сильно, но человек не обратил на это внимания — есть дела и поважнее.

Спустившись, он освободил Таршу и перенес на шкуры у костра. А затем вернулся и встал рядом с Исмаилом.

— Что смотришь? Развязывай давай, шаман хренов!

— А ты точно не чувствуешь боль?

Рыцарь насторожился.

— А почему ты спрашиваешь?

Вместо ответа Шайн врезал ему пяткой по забралу. Потом добавил по нагруднику, наплечникам, потоптался на ногах, вдоволь настучал по шлему. Было больно, но удовлетворение от избиения перевешивало.

Отдышавшись, дипломат сжег путы Исмаила и бросил ему под ноги табличку.

— Ищи остальные.

Рыцарь немного помолчал и скрежетнул:

— Это бесполезно.

Шайн резко обернулся.

— Почему?

— Надпись на пластинке, — рыцарь показал собеседнику обугленный кусок железа. — Она сгорела вместе с краской. Без заклинания мы не сможем опустить рычаг.

— Вообще никак?

Исмаил покачал шлемом.

— Уничтожь его, — эхом прозвучало в голове. — Знамя — ошибка моей молодости. Я не хочу, чтобы кто-то ее повторил.

— Но как его уничтожить? Мы же не знаем, где оно?

— Разрушь крепость. Я дам тебе сил. И на том мы распрощаемся, белый орк.

— Кто?

Зарзул молчал.

Альберт перенес Таршу на дорогу, рыцарь приволок шкуры. Девушка не пришла в сознание, но дышала ровнее, чем прежде. Шайн и доспех встали рядышком на краю обрыва, в последний раз смотря на старую крепость.

— Ты бы молчал до последнего? — спросил дипломат.

— Да. Прости.

Помолчали.

— Ненавижу это место.

Взмах руки перерос в землетрясение. Утес обрушился весь разом, и древние камни посыпались вниз. Туда, где, возможно, лежали кости строителей и защитников.