Белый орк

Глава 7

Альберт осторожно высунулся из-за фальшборта. В тот же миг над головой пролетел арбалетный болт. Но послу удалось разглядеть штурмующее корабль войско. Орки куда-то подевались, внизу копошились только люди — не меньше сотни. Мечники пытались прорубить дыру в борту, стрелки их прикрывали.

Рубить толстые доски изящными благородными клинками — дело долгое и утомительное, но поблизости не росло никаких деревьев. Соорудить таран или осадную лестницу было не из чего. Значит, в запасе у беглецов найдется несколько минут.

Шайн переместился на нос и проверил тягловых буйволов. Те спокойно жевали жвачку — видимо, животные давно привыкли к шуму и дикими криками. Выданных Горраном рогачей хитрые гоблины привязали к оглобле, чтобы не убежали. Буйволы отчаянно мотали головами и ревели. Добраться бы до них — никакая лошадь не догонит. Да только высота не меньше пяти человеческих ростов — расшибиться насмерть и вдвое меньшей хватит.

— Тарша! — крикнул Альберт. — Сможешь забраться на мачту?

— Нашел верхолаза! Я что, похожа на горного орка?

— Постарайся, прошу тебя. Нужно срубить все реи, чтобы мачта была гладкой. Это важно. Бараг, когда Тарша справится — руби вот здесь. Мачта должна упасть на нос, иначе ничего не выйдет.

— Что ты опять задумал? — недовольно буркнула охотница.

— Просто поверь мне. Исмаил — найди кухню и принеси как можно больше масла. Здесь же не только помои подают, но и господ потчуют.

— Сделаю.

Распределив работы, Альберт озадачился поиском кольца. Уж если его и спер кто — то проклятый Чок. Отыскав труп главаря, дипломат обыскал камзол и портки, но нашел лишь небольшой золотистый ключик. Логично предположить, что делец навроде Чока хранит самое ценное в бронированном сундуке. Осталось только отыскать его.

Обычно каюты капитанов располагались на корме. Если эта телега-переросток строилась с похожим расчетом, надо проверить ее в первую очередь. Предположение оказалось верным — Альберт наткнулся на небольшую, богато обставленную комнатушку, больше похожую на музей. Чего там только не было, но больше всего дипломата поразила стена рядом с кроватью. Она была сплошь усеяна черепами и сушеными головами: людскими, орочьими и даже эльфийскими — своеобразными охотничьими трофеями карлика-живодера.

Сплюнув, Альберт подошел к сундуку у изголовья. Ключ подошел, раздался ровный плавный щелчок. Внутри лежали мешочки с деньгами и кожаные кошели вперемешку с какими-то свитками. Развернув один, Альберт увидел корявые столбцы чисел — наверное, Чок подсчитывал барыши.

Но где же кольцо. Ага, вот оно — пройдоха спрятал его за отслоившийся кусок мягкой обивки. Водрузив подарок на положенное место, Альберт прихватил со стола кресало и поднялся на палубу.

Тарша уже справилась с поставленной задачей — все три реи валялись под мачтой, которую изо всех сил рубил Бараг. Исмаил наблюдал за ним, попивая масло из глиняного кувшина.

— Сколько нужно времени на рубку? — спросил Шайн.

Верзила пожал вспотевшими плечами.

— Не знаю. Я пять раз по десять ударил — половину вырубил.

— Хорошо, передохни немножко. Исмаил, Тарша — разливайте масло по доскам и парусам, но один кувшинчик оставьте.

— Что на этот раз ты задумал? — всплеснула руками девушка.

Альберт не ответил. Он сосредоточенно лил густую жидкость в щели настила.

Минут через десять стражникам удалось проделать дыру достаточного размера. Внизу послышались воинственные кличи и бряцанье доспехов. Дав приказ дорубить мачту, Шайн взялся за кресало.

— Отойдите к носу и станьте у правого борта. Бараг — следи за мачтой, она должна упасть ровно посередине.

— Но люди…

— Руби мачту!

Орк налег на топор с удвоенной силой — щепки так и летели во все стороны. Одна угодила Исмаилу в шлем с таким звуком, что Альберт возблагодарил всех богов за то, что не стоял на месте рыцаря. Топот сапог и звон металла приближались. По прикидке, мстители добрались до верхнего яруса — еще немного и полезут на палубу.

Чиркнуло кресало, изрыгнув сноп искр. Пропитанные маслом паруса мгновенно занялись — сперва вяло и слабо, но с каждой секундой разгораясь ни на шутку. Бараг как раз закончил работу и теперь толкал непослушное бревно. Оно трещало, качалось, но никак не хотело падать. К счастью, любящий огонь рыцарь догадался прийти орку на помощь — вдвоем они справились с задачей и перебежали на нос быстрее, чем их окружило пламя.

Мачта раскрошила фальшборт вдребезги и, перегнувшись как детские качели, ткнулась верхушкой в землю. Лишь тогда буйволы соизволили чуток переместиться, и то потому, что громадное полено заслонило траву.

Альберт выплеснул остаток масла на мачту. Тесали ее абы как, без заноз один черт не обойдешься, но маленькая щепочка в заднице куда приятнее большой железяки в сердце.

— Спускаемся. Нужно объяснять как?

— Догадаемся, — ответила Тарша. — А где Исмаил?

— Туточки, — рыцарь выбежал из огня, как-то странно позвякивая.

Сквозь рев огня и треск древесины пробились вопли горящих людей. Солдаты оказались в огненной ловушке и теперь пытались выбраться наружу, но прорубленный вход был слишком мал. Возникла давка, едва не дошедшая до драки, и тут на головы стражников рухнула прогоревшая палуба. Что самое удивительное — Альберту ничуть не жалел этих людей. Мучителям — мучительная смерть.

Первой собралась спускаться Тарша. Обхватив мачту ногами, девушка взяла волчицу за загривок да так и съехала, под аккомпанемент воющей от страха Стрелы. Исмаил не стал заморачиваться и просто сиганул с борта — что ему, доспеху, будет. Альберт тоже скатился удачно, а вот Барагу не повезло. Здоровяк соскользнул с мачты на половине пути и, нелепо взмахнув руками, рухнул прямо на оглоблю. Раздался хруст, от которого свело зубы.

Тарша, прорычав что-то нечленораздельное, метнулась к орку. Альберт успел обхватить талию девушки и попытался остановить, но охотница отбросила его будто невесомую тряпицу. Заслонив лицо ладонью (жар горящего корабля был нестерпим), дипломат приблизился к упавшему. Тарша сидела рядом с верзилой на коленях и гладила его голову. Даже издалека Альберт понял, что Бараг мертв.

Никогда прежде дипломат не видел плачущей орчихи.

— Это я во всем виновата, — давясь слезами, произнесла охотница.

— Мы все виноваты, но сейчас…

— Пардон! — лязгнул Исмаил. — Я ни в чем не виноват!

— Да заткнись ты! У тебя что, сердца нет?

— Я душа в стальных латах, если ты еще не заметил. Ай!

Раздался протяжный металлический звон. Рыцарь подобрал с земли сбитый наплечник и водрузил на место.

— Я дико извиняюсь, но арбалетчики на корабль не лезли. Поэтому выбирайте: оплакивать Барага с болтами в заднице или же перенести мероприятия на потом.

— Тарша…

Охотница вытерла ладонями лицо и поспешила к привязи. Вскоре пожарище осталось далеко позади, и Альберт чувствовал, что каждый потерял на корабле важную частичку себя.

Ну кроме Исмаила, потому что он ослиная задница.

Поднявшись вверх по течению, путники обнаружили давнюю стоянку. Хотя следы каравана стерли могучие степные ветра, Тарша запомнила направление, и вскоре отряд добрался до того места, где Горран обещал их ждать. Но лагеря не было. Орки ушли — причем неизвестно куда, за неделю никаких отметин и следов не осталось.

— И где их теперь искать? — буркнул Альберт.

— На Западе, — ответила Тарша.

Исмаил удивленно скрипнул.

— А что им там делать? Без меня тайник не найти при всем желании.

Охотница едва заметно двинула понурыми плечами.

— Ладно, — Шайн взобрался в седло и щелкнул поводьями. — Пойдем на Запад — если повезет, по дороге найдем следы. Окраина Степи населена гуще середины, авось кто-нибудь видел Каменных Сердец.

Проскакав без отдыха весь день, спутники разбили лагерь далеко за полночь, и то лишь потому, что тучи заволокли Луну и стало темно как в засмоленной бочке. Тарша развела небольшой костерок подальше от мужчин и недвижимо просидела над ним до утра. Еду ей никто не предлагал, утешить не пытался — отвлекать человека (то есть орка) от скорби непринято.

На рассвете охотница выглядела чрезмерно помятой и уставшей. Видимо, истязание плоти помогало умерить боль душевную.

Ближе к полудню всадники заметили вдалеке столб дыма. Сизая струйка курилась из острой вершины обтянутого шкурами шалаша. Рядом с ним находился небольшой, шагов десять на сорок, огородик — на подзаросших бурьяном грядках торчали длинные зеленые хвосты моркови.

На зов из шалаша вышел, а точнее выполз, опираясь обеими руками на палки, древний орк. Из одежды на нем висели лишь латаные-перелатаные портки, зато седая борода была такой длинной, что хозяин обмотал ее вокруг талии как пояс.

Подслеповато щурясь, старик оглядел пришельцев и строго заявил:

— Уходите, брать тут нечего!

— Не бойтесь, мы не разбойники, — спокойно ответила орчиха. — Я — Тарша Каменное Сердце, а это мои друзья: Исмаил и Альберт.

— Исмаил…, - старик хмыкнул. — Слыхал я об одном Исмаиле. Отец, да упокоится его тень среди духов, рассказывал, что этот рыцарь убил самого Зарзула. Эх, жаль я тогда совсем молод был, а то б всыпал ему…

— Извините, — перебил Шайн. Слушать стариковы рассказы — уйму времени потерять. — Не проходило ли мимо вашего дома племя с белыми узорами на лицах.

— Было дело! Дней так…, - хозяин отбросил одну клюку и принялся загибать пальцы, — пять назад. Спешили куда-то, даже не остановились.

— А в какую сторону они направились?

— Не скажу.

Брови Альберта поползли вверх.

— То есть как?

— А вот так. Поможете мне с одним делом — укажу дорогу. А нет — так ищите сами.

— Я могу сломать ему руки. Медленно, — лязгнул Исмаил. Поймав звериный взгляд Тарши, рыцарь пожал наплечниками и отвернулся. Не хотите как хотите.

— Уважаемый, мы очень спешим.

— Раньше начнете — раньше закончите.

— И что же те… вам надо? — трясясь от злобы, прошипел дипломат. — Огород прополоть? Морковку полить?

— Полить я и сам могу. Утром и вечером, — как-то странно молвил отшельник. — А вот ночью ее кто-то крадет. Поймаете вора — получите ответ.

Альберт всплеснул руками. Терять целые сутки из-за какого-то полоумного деда. А если этой ночью никто не позарится на огород? До эльфийской Пасхи караулить? Уж пусть рыцарь с ним поговорит…

Но не успел Шайн дать доспеху добро, в разговор вмешалась Тарша:

— Хорошо. Будет по вашему.

Спутники отпустили буйволов пастись и разложили вещи рядом с огородом, иначе рогатые бугаи вмиг пожуют всю ботву. Старик скрылся в шалаше и носу оттуда больше не казал. Видимо, посчитал, что его обязанности хозяина на этом закончены. Ни еды, ни воды гостям не предложили, а своих припасов не было.

— Эй, старый! — позвал Исмаил. — У тебя еда-то есть? Или дрова хотя бы…

— Ваши когда мимо шли — все вокруг загадили. Я собрал и за шалашом сложил, должно подсохнуть уже. На растопку самое оно. А из еды только лук. Морковь не поспела, понимаете ли.

— Старый, а если денег дам?

— А сколько дашь?

— Да хоть золотой.

— Ну… за золотой соберу вам харчей из старых запасов.

— Откуда у тебя деньги? — удивился Альберт.

Исмаил выпрямился, покачался из стороны в сторону, странно позвякивая. Затем резко наклонился, подняв забрало, будто в приступе рвоты. На землю упало несколько блестящих монет. Рыцарь взял одну, а остальные закинул в глотку.

— Гоблинские торги. Не пропадать же добру.

При упоминании проклятого игорного дома Тарша погрустнела и опустила плечи. Шайн сидел рядом и страшно хотел утешить подругу, но подавил в себе это желание. Прием в духе "приобнять и погладить по головке" работает только с кисейными имперскими барышнями, страдающими по всякой ерунде. У орчихи такая жалость вызовет лишь отторжение, а то и гнев. Пусть лучше все идет своим чередом. Со временем забудется.

Старик за неимением зубов потыкал монету ножиком. Убедился в подлинности и скрылся за пологом, удовлетворенно хихикая. Вернулся уже с котелком, мешком гречневой крупы и бутылью воды. Нашлись и нормальные дрова, правда, немного — вскипятить кашу жара не хватило.

— Эх вы, — лязгнул рыцарь, сняв шлем и засыпав в панцирь гость горячих угольев. — Сейчас я встану, а ты поддуешь.

Исмаил поднялся и повернулся к Альберту тусклой ржавой задницей.

— Видишь там щелочки небольшие? Дуй.

— Ты издеваешься?

— Нет. Как я по-твоему должен угли раздувать? У меня внутри полно старого пережога, дай немного ветра и разгорится.

Тарша скривилась, но ничего не сказала.

— Это омерзительно.

— Ой, какие мы нежные. Один раз моего командира за жопу укусил скорпион. И знаешь, не до нежностей было, пришлось высасывать. Кстати, оцени, какой я уникальный. У всех ветры наружу, а мне надо внутрь!

Альберт крепко выругался и снял меховой жилет. Поддувало вышло что надо, особенно если быстро махать руками. Не прошло и минуты, а внутри доспеха разгорелась настоящая печка.

— Золото не испортится?

— Нет конечно, жар слишком слабый. Ты что, никогда награбленное не переправлял?

— Не доводилось.

Исмаил поставил котелок на место шлема, а сам шлем положил на колени. Шайн всегда считал, что звук идет именно из забрала, но оказалось, что это не так. Звук шел со всей поверхности брони.

— Орки раньше не ведали ценности золота. Ковали из него всякую ерунду, вроде идолов и статуэток. Пришлось перегонять в слитки, иначе скупщики отказывались брать. Думали, что на орочьих поделках висит проклятие шаманов. Ну не дураки ли, а?

— Да уж, действительно…

— Заканчивайте трепаться, — попросила Тарша, взявшись пальцами за виски. — И думайте, как вора ловить.

— Для начала неплохо бы узнать, кому нужна эта чертова морковка, — буркнул Шайн.

— Ха, известно кому. Саблезубому зайцу.

— Это еще что такое?

— О, друг мой, это истинный хозяин Степи. Здоровая тварь размером с волка. Но выглядит как обычный заяц, только вместо мягкой шерсти — ежиные колючки, меленькие такие. Сядешь — в жизнь не забудешь. Ребята из соседнего полка рассказывали, как этими шкурами орков пытали — те пели на все голоса спустя пару минут.

— А почему саблезубый?

— Ну так Степь же, земля твердая, корнеплоды глубоко сидят, обычными зубами не достанешь. Вот они и приспособились. А зубы, кстати, ни разу не как сабли. Обычной саблей латный доспех хрен пробьешь, а зайцы вот прокусывали.

— Что ж вы за воины, если вас зайцы драли? — фыркнула Тарша.

— Так они хитрые меры нет. Выйдешь ночью в нужник, а на тебя сразу штук пять как прыгнет — и все. Трое ноги раздерут, двое панцирь. Когда дозорные на шум прибегут, зубастых тварей и след простыл. Сразу не едят, понимаете. Ждут, пока похоронят, а потом могилу разрывают. Дьявольские существа.

— Может вас орки убивали, а вам с пьяни всякое мерещилось? — гнула свою линию оскорбленная охотница.

— Вот ночью и увидите, что за орки на огород повадились.

Все разом смолкли, сосредоточившись на своих мыслях. Но было видно, что Тарша и Альберт изрядно озадачены, если не сказать испуганы. Одно дело земляной дракон, другое — неведомая зверушка, с которой придется ночевать под открытым небом.

— А пусть Стрела попробует след взять, — дрогнувшим голосом предложил Шайн. — Вдруг это вовсе не зайцы, а… кто-нибудь другой.

— Ты давай не храбрись, — строго произнес Исмаил. — Врага нужно встречать во всеоружии. О, кажется кашка готова.

Тарша все же приказала питомице исследовать огород. Уставшая с ночной пробежки волчица недовольно поднялась и обошла надел по кругу. Справила нужду прямо на грядку, зарыла добро задними лапами и улеглась обратно.

Альберт предложил выспаться до полуночи, а потом караулить таинственную зверюгу. Исмаил сразу отверг такую мысль. Во-первых, саблезубые зайцы очень осторожные и видят в темноте. Если он один — то просто не сунется на огород, а если много — "наблюдателям" придется плохо. Поэтому надо установить ловушки, а потом спокойно спать. Впрочем, рыцарь и сам побаивался твари — уж слишком ярки были воспоминания об измочаленных доспехах и разодранных кольчугах. А ему, как никак, броня жизненно необходима.

За трапезой долго обсуждали, какую ловушку лучше соорудить. Шайн предложил выкопать глубокую яму, застелить щепами и травой, а сверху набросать моркови. Исмаил отмахнулся — зайцы, по его словам, слишком умные, чтобы попадаться на такую ерунду. Иначе всех бы их давно переловили.

— А что если самострел сделать? — сказала Тарша. — Застопорим лук, протянем бечеву вокруг огорода…

Исмаил зашипел как вскипевший чайник.

— Тоже мне, саблезуба одной стрелой. Его и копьем не каждый забьет, там шкура что броня. Он только свирепее станет, а эти твари мстительные до невозможности. Да и промахнуться можно.

— Сам тогда думай, — окрысилась девушка.

— Вот что в голову пришло: оставим тебя на поле ночью. Заяц придет — а ты ему кулаком прям в пятак. Тварь тебя за бок укусит и потащит в нору. Саблезубы бегают быстрее буйволов, но с такой коровой в зубах он будет медленным. Мы его выследим и подожжем лежбище…

— Я - корова?! — воскликнула орчиха, в один миг оказавшись на ногах и сжав кулаки. Если Исмаил не исправит положение, то обзаведется парой-тройкой свежих вмятин — это как пить дать.

— Значит, по задумке возражений нет?

— Корова?!! — еще громче заорала Тарша, рывком распахнув свою жилетку и обнажив гладкий зеленый живот. Альберт задумчивым взглядом пересчитал кубики — целых шесть штук. Но оценить другие достоинства не успел — жилет вновь запахнули.

— Следи за языком, чучело ржавое. Можешь сам своему зайцу в пятак бить.

— А у зайцев есть пятаки? — удивился дипломат.

— У этих — чего только нет, — священным шепотом ответил рыцарь.

— Давайте тогда силки поставим, чтобы с самострелом не мучиться.

— Для удержания зайца понадобится кол длиной в две моих руки. И то придется забить в землю по самую макушку.

— Не заяц, а дракон какой-то, — недоверчиво произнес Альберт. — Сказки это все, байки солдатские. Ты сам никакого саблезуба и не видел, просто кто-то по пьяни рассказал.

— Но они есть! Кто тогда морковку ворует?!

— Да кто угодно? Проезжал караван мимо — почему б не прихватить на дорожку. Или поселился неподалеку еще один отшельник. А тебе лишь бы забралом звенеть.

— Трус, — фыркнула Тарша.

— Вот и нет!

— Чем докажешь?

— Да чем угодно! — рыцарь ударил перчаткой в нагрудник.

Орчиха ехидно ощерилась, в глазах сверкнул недобрый огонек.

— Тогда давай так — мы поставим силки и к тебе привяжем. А ты меч в землю воткнешь и ляжешь спать. Заяц потянет — закричишь. Мы проснемся и добьем.

Исмаил разом сжался, поник шлемом, заурчал неразборчиво. Но в конечном итоге согласился, не падать же перед спутниками в грязь лицом. Он же могучий воин, победитель Зарзула, а не девка суеверная.

Выпросив у старика бечеву (ради такого дела он даже денег не стал требовать), Тарша принялась за плетение. Всего получилось десять петель, каждую примотали к рыцарской ноге.

Несмотря на кажущуюся простоту, сплести добротную ловушку — дело, требующее внимания, усидчивости и забирающее немало сил. Справившись с задачей, Тарша откинулась на траву и сразу захрапела. Вскоре к ней присоединились остальные.

Утром пошел дождь — мелкий, но холодный. Альберт поднялся и поспешил в шалаш — черт с этим стариком, пусть сам под дождем спит. На ходу Шайн широко зевнул и хлопнул себя по щеке. Ладонь коснулась длинной недельной щетины. Надо выпросить у хозяина нож — мечом бриться неудобно, а то совсем как холоп стал. Даже орки сбривают излишки, а тут такой позор.

Но старик лежал под грудой шкур и не отвечал на громкие выкрики. Уж не помер ли? Секундой спустя раздался характерный трескучий звук, известивший о том, что с дедом все в порядке. Пожав плечами, Шайн достал из ножен клинок и посмотрел в отражении. Ну и рожа, бирюк-бирюком. Впрочем, щетина — это проблема минут на десять, не больше. Главное, что при бегстве из Дома успел оружие забрать.

Альберт бережно взял меч двумя руками — за рукоять и острие — и царапнул по щеке. Без должного ухода лезвие слегка затупилось — врагов рубит, но волоски уже не берет.

— Исмаил! — сонно протянул дипломат. — У тебя есть точило? Исма…

Рыцаря рядом с огородом не было. Силков тоже. Лишь меч торчал в земле по самую рукоять. От того места, где спал товарищ, тянулась длинная глубокая борозда.