Белый орк

Глава 16

— Да не ори ты так, женщина!

Тарша вмиг заткнулась и с ужасом уставилась на лязгающее под ногами забрало.

— Ты… живой?

— Нет, глупая ты баба! Я двести лет как мертвый! Слушай — спрячь меня под камнями, а как найдешь помощь, откопаете и почините. Только место не забудь!

Оправившись от шока, девушка встала и доковыляла до злосчастного валуна. Панцирь рыцаря раскрылся на две части, лишь одно крепление на правом плече уцелело. Поножи и сабатоны валялись порознь, наплечники укатились на добрый десяток шагов. Латные перчатки и наручи двигались, пытаясь уцепиться за гальку и подползти к ржавому опояску, но пока что без особого успеха.

Тарша присела рядом с нагрудником и осмотрела повреждения.

— Да тут просто ремешок порвался. Можно стянуть бечевой.

— Я говорю — оставь меня. Не трать время на то, в чем ничего не соображаешь. А то привяжешь мне гульфик вместо забрала.

— Тебе так даже лучше будет.

Девушка достала из сумки моток веревки и принялась нанизывать части доспеха словно бусы. Исмаил всячески сопротивлялся, даже попытался ущипнуть орчиху за руку перчаткой, но в конечном итоге упорство и старание одержали верх. Теперь рыцарь походил на связку железных баранок, только шлем все еще лежал поодаль, горестно наблюдая за издевательством.

— Ну и что ты дальше? — надменно фыркнул Исмаил.

Тарша не поленилась — вернулась к шлему и засунула в котомку. Меньше бухтеть рыцарь не стал, вдобавок еще пытался укусить спутницу за лопатку. Закинув конец веревки на плечо, охотница поковыляла вдоль берега. Доспех, к ее удивлению, весил совсем немного. Булава Горрана, которую Тарша "примеряла" в тайне от брата, была гораздо тяжелее.

Вот только волочить это добро с больной ногой не так-то просто. Но бросать Исмаила непонятно где Тарша не собиралась. В конце концов, это из-за нее рыцарь разбился. Позади позвякивало, за спиной дергалось и ругалось, нога нещадно ныла, но орчиха шла вперед, стиснув зубы и опираясь на костыль как на посох.

Стрела, которую хозяйка сперва хотела "запрячь", наотрез отказалась тащить доспех.

— Да что ты надрываешься? Кому тут нужны ржавые железки?

— Заткнись.

— Упертая бабень. Ты хоть из мешка меня вытащи, он весь провонял твоим потом.

— И что с тобой делать? На костыль надеть?

— Себе на голову, овца. Я же шлем!

— А можно? — после недолгих раздумий спросила Тарша.

— Если осторожно. Голова у тебя небольшая, что само собой разумеется, должен подойти.

Краткая остановка для отдыха пришлась бы очень кстати. Девушка вытащила "голову" Исмаила и надела на свою. Без подшлемника железяка болталась на черепе и натирала макушку. Да еще и мельтешила забралом перед глазами, когда разговаривала.

А разговаривал Исмаил постоянно. Видимо, молчание для него было величайшим из подвигов.

— Замри! — спустя полчаса ходьбы лязгнул рыцарь. — Я вижу что-то впереди.

Волчица тоже насторожилась. Остановилась с приподнятой передней лапой и тихо зарычала. Сквозь шум воды Тарша расслышала ржание лошадей и человеческие голоса.

— Брось веревку и топай вперед вдоль скалы.

— Не учи охотницу выслеживать добычу, — огрызнулась орчиха. — И открой рот, я ничего не вижу через эти щелки!

— Надо же, а раньше только и просила, чтобы я завалил забрало.

— Выкину в реку…

— Все, молчу. А-а.

Девушка добралась до небольшого деревца и спряталась за ветвями. В сгущающихся сумерках стал заметен конский разъезд из двух всадников. Пока лошади пили воду, солдаты пили что-то явно покрепче и хохотали, пихая друг друга в плечи.

— О чем они говорят? — спросила Тарша.

— Байки травят, ничего важного. Ха, левый начал рассказывать, как трахал дочку мельника прямо на жернове. Вот это я бы послушал. Но увы, ситуация не та. Надо бы от них избавиться. Кстати, а где твой лук?

Девушка выругалась сквозь зубы.

— Потеряла, когда вытаскивала тебя из воды. Лучше подождать, пока они не уйдут.

— А если двинут в нашу сторону? Я тут знаешь что подумал… Надень меня.

— Ты шутишь?

— И не думал. Я все еще могу управлять броней. А теперь представь — вместе мы станем в два раза сильнее! А еще тебе не придется ступать на больную ногу. Вот увидишь — завалим этих гадов только так.

Девушка недовольно выдохнула, но все же вернулась за большой обломок скалы, где оставила тело Исмаила.

— Как надевать? Я не умею…

— Да все просто! Подскажу, что надо делать. Главное ремешки почини. Или веревкой обмотайся. Лишь бы сидел на тебе потуже. И постарайся не греметь.

Первым делом Тарша нацепила перчатки и примотала наручи к предплечьям. Рыцарь при жизни от немощности не страдал, так что броня подошла рослой плечистой кочевнице как влитая. Ну, за редкими исключениями. Панцирь, например, болтался на девушке в талии и ощутимо сдавливал грудь. Но охотница ради такого дела решила потерпеть.

Закончив с поножами, девушка примерила сабатоны — те оказались малость велики. Пришлось обматывать ступни отрезанными от плаща полосками. На все про все ушло не меньше часа, но всадники все еще куролесили на берегу.

— Вот зуб дам, — проскрежетал шлем, — что разведчики вместо исполнения приказа спрятались от хозяина и развлекаются. Жаль, конечно, что они не напьются в хлам. Побоятся кары. А то бы мы их…

Орчиха выпрямилась и прошла несколько шагов, прислушиваясь к ощущениям. Ходить действительно стало легче, всю работу больной ноги выполнял Исмаил. Но в тесных ржавых латах было до того неуютно и противно, что девушка с огромным трудом подавила желание сорвать все с себя и срочно искупаться.

— Наплечники забыла.

— Обойдусь и без них.

— Ты — да, а я нет! В сумку хотя бы положи.

Пришлось возвращаться. Но когда Тарша наклонялась за кусками брони — поскользнулась и растянулась на камнях. Боли не было — доспех надежно защитил от удара. Зато грохот, наверное, слышали и с другого берега.

— Эй! Кто здесь? — раздались вдалеке встревоженные голоса.

— Дерьмо. Прячь плечи и хватай меч. И собаку свою отгони, а то словит стрелу! Стрела словит стрелу. Хах.

— Она не со…

— Тсс. Идут.

Солдаты вели лошадей под уздцы, чтобы скакуны не переломали ноги на скользких камнях. Оба воина держали мечи наголо, водя ими из стороны в сторону в поисках противника. Тарша вжалась в щель между камнем и скалой в надежде, что люди пройдут мимо или примут доспех за ветошь. У Исмаила постоянно получается такой трюк, почему бы не попробовать?

Но у рыцаря имелись свои планы. Не спросив разрешения "носителя", он рванул в бой. Выпад вышел неожиданным, и потом эффективным. Острие ржавого меча вонзилось зазевавшемуся солдату прямо в лицо. Его напарник, как оказалось, вовсе не блистал храбростью: едва запахло жареным — сразу же прыгнул в седло и дал стрекача, позабыв о лошадиных ногах.

Исмаил взобрался на потерявшего седока коня и рванул следом, выставив двуручник словно пику. Не иначе старая железяка вспомнила лихие времена турниров, и теперь собиралась приобщить к славному развлечению и орчиху.

— Уйдет, гад, — звякнул доспех. — Тогда нам точно конец.

Но Исмаил ошибся. Человек, оторвавшись на значительное расстояние, резко развернулся и галопом помчал навстречу. Это лишь раззадорило нежить — острые пятки ударили в бока бедного животного, оно взбрыкнуло и встало на дыбы. Орчиха, не привыкшая к такому поведению скотины, вмиг вывалилась из седла. Как бы не старался Исмаил сохранить равновесие, он весил куда меньше девушки и управлять таким, кхм, телом оказалось весьма непросто.

А враг, между тем, будто этого и ждал. Он не стал рубить на скаку, хотя мог без труда прикончить соперника. Человек направил коня прямо на барахтающихся на земле беглецов. Один единственный удар копыт надолго отбил у Тарши желание махать мечом, да и рыцарь подозрительно притих.

Убедившись, что враг не окажет сопротивления, разведчик крепко связал его по рукам и ногам, после чего умчался за подмогой.

Отряд Дария встал лагерем в Степи, неподалеку от ведущего к реке ущелья. Вести о поимке одного из преступников аристократ крайне обрадовался. И велел оруженосцу немедленно готовить инструменты. Ночь предстояла долгая и бессонная.

Вообще Дарий собирался пытать убийцу единолично, однако наемники вряд ли будут крепко спать под аккомпанемент диких воплей.

Таршу грубо сбросили с седла и сорвали шлем. Мужчина в розовом камзоле поплевал на раскаленную кочергу так, чтобы пленница видела это. Порой страх пытки куда более эффективен самой боли.

— Ну, — лениво спросил Дарий, не скрывая предвкушения от скорой забавы. — Где твой дружок? Где эта вонючая имперская шавка, осмелившаяся поднять руку на мою дочь?

— Не знаю, о ком ты.

— Об Альберте, мать его, Шайне! Охрана дочери видела вас на гоблинском корыте! Поэтому в твоих интересах сказать мне правду!

Девушка покорно кивнула.

— Хорошо. Я скажу тебе, где он. Только развяжи меня.

Дарий ехидно ощерился.

— Ой-ой-ой, какие мы грозные. Ладно, давай посмотрим, как ты справишься с пятью сотнями солдат!

Оруженосец разрезал веревки пленницы. Но Тарша вместо того, чтобы сделать ожидаемую глупость, просто подняла руку и указала куда-то за спину мучителя.

— Ты идешь Аль-берта? Вон он.

Дарий обернулся и увидел вдали группу кочевников. Красные лучи заходящего солнца догорали на остриях их копий. И лишь один силуэт был вооружен мечом.

— И помните, — строго произнес Шайн, взмахнув клинком над головой. — Мужика в розовом брать живьем.

Орочья сотня ринулась в атаку. Врагов было в пять раз больше, но когда это останавливало настоящего степняка? Особенно если на кон поставлена жизнь сестры вождя.

Альберт чуть приотстал, затерявшись среди разъяренных варваров, но затем снова вырвался вперед. Теперь он скакал плечом к плечу с Горраном, хотя тот, скорее всего, этого и не замечал. Он был всецело сосредоточен на противнике. На гадких людишках, осмелившихся поднять руку на Таршу. Знал ли он, что несущийся рядом тщедушный переговорщик думает о том же? Вряд ли. Перед битвой орки предпочитают не размышлять, а действовать.

И впервые за свою недолгую жизнь Шайн осознал всю прелесть этой традиции. Ни две, ни три, ни даже пять тысяч слов не помогут тогда, когда важна крепость одной единственной руки. Его, Альберта, руки, которая трясется, потеет, но не опускает направленного на врага меча.

Солдаты успели взобраться в седла и выстроиться клином. Не самая лучшая тактика против всадников. Видать привыкли драться против пеших. И Альберту почему-то казалось, что чаще всего этими "пешими" оказывались кое-как вооруженные крестьяне.

Горран принялся раскручивать булаву над головой, и Шайну пришлось взять правее, чтобы не попасть под удар. Перед самым столкновением плотная толпа орков вмиг рассеялась и смяла острие клина, будто кузнечный молот мягкую болванку. Горран отпустил набравший силу снаряд и вытащил из седельной сумки другой, чуть поменьше. А раскрученная булава сбросила на землю сразу троих, умерших (если они, конечно, не умерли от удара) под копытами своих же соратников.

Альберту раньше не приходилось видеть кочевников в серьезном зарубе. Что они вытворяли — словами не передать. Специально вклинивались в большое количество врагов и начинали рубить, колоть и дробить направо и налево, зачастую орудуя двумя руками сразу. Со стороны это походило на дебош пьяных матросов в портовом кабаке, но эффективность подобной тактики превзошла самые смелые ожидания. Люди начали пятиться — даже копий не хватало для того, чтобы приблизиться к разбушевавшемуся варвару. Чего уж там говорить о мечах.

Но и без орочьей крови, к сожалению, не обошлось. На траву то и дело падали израненные, утыканные стрелами бойцы, однако первоначальное преимущество досталось именно кочевникам. Люди по большей мере огрызались, то и дело поглядывая назад — не развернуть ли коней, да свалить покуда целы?

Альберт знал, в чем кроется причина такой нерешительности. Солдаты панически боялись своего командира. Стоит избавиться от твари в розовом, дать понять, что он больше не сможет управлять отрядом, и верные ранее крысы побегут, только видели.

Но подлец как назло спрятался. Будто знал, что в первую очередь станут охотиться за ним, выискивая модную одежку среди серых кольчуг. Шайн покинул гущу битвы, по дороге прикончив парочку вояк, и зашел в тыл вражескому отряду. Как оказалось, командиру было мало спин солдат. Он предпочел спрятаться еще и за женщиной, приставив кинжал к ее шее.

Альберт подъехал ближе и узнал врага. Да это же старший императорский советник, господин Дарий! Вот почему мордашка его дочурки показалась такой знакомой. Несколько лет назад дипломат присутствовал на балу в поместье чиновника и, кажется, даже станцевал разок с паршивкой. Это ж надо, как изменились ее интересы за столько времени.

— Отпусти девушку, — спокойно сказал Альберт. Шум битвы постепенно отдалялся — орки теснили людей к ущелью. Рядом с командиром остался только оруженосец — прыщавый парнишка с тусклыми рыбьими глазами, стриженный под горшок. Остальные не спешили на выручку нанимателю, предпочтя биться за собственные жизни.

— Это не девушка, — фыркнул советник. — Это тварь, мразь, гнилое семя!

Шайн улыбнулся.

— Нет, это замечательная девушка по имени Тарша. А тварь и мразь — твоя дочурка, гори она в аду.

— Ах ты! — Дарий задохнулся от ярости. — Убью!

— Ну так убивай меня. Это я отрезал голову твоему выродку. И делал это медленно. Она же любит пытки и мучения — вот и ощутила их во всей красе. Справедливо, не так ли?

Тирада возымела результат. Советник оттолкнул Таршу и, вне себя от гнева, бросился на обидчика. Прирезать его не составило бы никакого труда, но Дарий был нужен живым. На выручку пришел Исмаил, точнее его шлем, до того момента неподвижно валявшегося в траве. "Голова" неведомым образом подпрыгнула и укусила пробегавшего мимо советника за лодыжку. Человек спотыкнулся и упал, выронив меч. Альберт одним ударом ноги отшвырнул оружие в сторону, а другим так заехал засранцу в морду, что превратил нос в кровавое месиво.

Позорное падение не осталось незамеченным для "верного" войска. Едва увидев, что командир лежит на земле весь в крови, солдаты развернулись и поскакали во все стороны. Орки хотели броситься в погоню, но Горран не разрешил. Велел собирать убитых и помогать раненым. А сам подошел к Тарше и прижал сестру к груди.

— Раздавишь же! — недовольно проскрипел Исмаил. — И вообще, снимите меня с этого чучела!

— Так я уже чучело? — вспыхнула орчиха. — А как же все, что было между нами?

— Забудь об этом.

Горран отстранился и удивленно взглянул на сестру. Кажется, он только сейчас заметил, что та щеголяет в старинном доспехе.

— А что между вами было? — настороженно спросил вождь.

Тарша улыбнулась.

— Ничего, брат. Я так рада тебя видеть.

Тем временем Альберт подошел к Дарию, схватил за волосы и приподнял. Советник плюнул в Шайна кровью, но промахнулся и зашипел от досады, оскалив щербатый рот.

— У меня к тебе всего один вопрос. Какие новости в Империи?

— Нет больше твоей Империи, сучий выродок! Все, кончилась. Лорды взяли столицу, а богоизбранный император сбежал, поджав хвост. И все, кто не успел выбрать правильную сторону, сидят не в богатых палатах, а на кольях. И для тебя тоже заточили один. Я похлопотал.

— И почему же на кол не посадили старшего советника? — хмыкнул дипломат.

— Лорды пощадили того, кто открыл им крепостные ворота.

Дарий гнусно расхохотался. Альберт посмотрел на него, потом на свой меч. Отпускать предателя нельзя, но и убивать безоружного как-то… неправильно? Впрочем, щадить за такое преступление тоже не вариант.

— За измену родине я приговариваю тебя к смерти.

— Ты? Приговариваешь? По какому-такому закону, а?

— По закону военного времени.

— Но…

Клинок с хрустом вошел в основание черепа.

— Передавай привет дочурке, мразь. Надеюсь, вас посадят в один котел.

После похорон павших воинов отряд возвратился на стоянку. По дороге Горран выслушал рассказ о смерти Барага и зловредных гоблинах. И пообещал, что впредь будет карать коротышек как только увидит. Альберт попытался вставить свои пять медяков и заявил, что не все гоблины могут быть такими тварями. Но вождь лишь отмахнулся как от назойливой мухи. После всего произошедшего его вера в добро и дипломатию сильно пошатнулась.

Казалось, все беды позади. Друзья в относительной целости и невредимости, вокруг надежные бойцы, готовые защитить от любых нападок. А впереди спокойный отдых, горячая еда и хмельное молоко рекой. Но у бед есть одно, давным-давно подмеченное свойство. Они приходят неожиданно и оттуда, откуда меньше всего их ждут.

Едва отряд подъехал к лагерю, как вдруг их толпы встречающих выбежала знакомая фигура в мешковатой одежде. Маргит.

В пылу событий Альберт вовсе позабыл о ненасытной торговке, а вот она, как вскоре выяснилось, только и ждала возвращения своего мужчины. Да не абы какого человечишки, а самого избранника духов, прошедшего сквозь священный огонь.

Девушка приблизилась к буйволу Шайна и одним прыжком взобралась на круп, крепко обхватив суженого за талию. Исмаил мерзко хихикнул, Тарша фыркнула и отвернулась. Альберт же призвал на помощь весь свой опыт и дипломатический талант для решения одной крайне важной задачи. Как избавиться от этого банного листа и поскорее, пока охотница не нашла себе очередного Барага.

— О, Вахул, — сладострастно выдохнула Маргит. — Я хочу от тебя ребенка как можно скорее. А то вдруг благодать духов тебя покинет!

— И ты меня сразу разлюбишь? — с едва заметной долей ехидцы протянул Шайн.

Торговка округлила глаза и хлопнула спутника по спине.

— Что ты, нет! Как можно думать такое о Маргит! Но я так соскучилась… Поворачивай к моему шатру, умоляю.

Рыцарь оттопырил пальцы "галочкой" и провел между ними ладонью. Альберт ответил ему другим, не менее грубым жестом. И тут на глаза дипломата попал жетон, болтающийся у Исмаила на груди. Очень похожие украшения (только из чистого золота) носили имперские священники. Решение проблемы вмиг сложилось в голове в ровную и вполне себе правдоподобную цепочку.

— Понимаешь, — как можно мягче начал Шайн, — тут такое дело… Духи не велят своим избранникам плодиться и размножаться.

— В смысле? — встревожилась Маргит.

— Ну, иначе по миру будут распространяться духорожденные. Такое уже случалось однажды. Избранники высших сил наплодили целую армию существ, равных по могуществу богам. Они восстали и сбросили их с небес. Поэтому отныне избранные не могут иметь детей. И вообще, ничего… не могут.

— Это правда?!

— Разумеется. Ты мне не веришь? Я же сквозь священное пламя прошел…

Маргит выкрикнуло слово, перевести которое Альберт не смог, хотя в академии по орочьему имел высший балл. Но общую суть понял. Девушка спрыгнула с буйвола и зашагала прочь, топча землю так, будто та была во всем виновата.

Шайн картинным жестом смахнул пот со лба и с облегчением выдохнул. Одной проблемой стало меньше. И дипломат надеялся, что навсегда.

Телега медленно катилась по Степи. Исмаил, починенный и собранный местными умельцами, позвякивал в углу. Тарша рассказывала Альберту о злоключениях и гибели эльфов. О пагубном воздействии феромонгера на разум оба беглеца предпочли не упоминать.

— Надо будет найти его сестру, — сказал Шайн.

Рыцарь кивнул.

— Да. Как там ее звали. На "а" вроде бы. Айвенго, Ариэль, Арвен…

Исмаил хлопнул себя по шлему и воскликнул, до дрожи испугав возницу.

— Вспомнил! Аурилла! Главное не ляпнуть ей правду, а то выгонит взашей. Придумаем ее братцу смерть, достойную героя.

— Лжец, — фыркнула орчиха. — Духи не любят лжецов.

— Ага, но покарать, увы, не смогут. Дальше просто некуда.

— Они могут превратить тебя в змею. Это хуже, чем живой доспех.

Рыцарь пожал наплечниками.

— Ну это как посмотреть. Я, быть может, и не отказался побыть змеей. Заполз бы тебе куда-нибудь…

В наглеца полетел мешочек с крупой.

— Я слышала о тебе разные слухи, Вахул.

— Неужели? — Альберт улыбнулся. — И что говорят?

— Что ты — избранник духов.

— Ну, если Зарзула приняли в небесный пантеон за его деяния, то слухи не врут.

— Хорошо, что ты на нашей стороне. И… спасибо за спасение.

— Благодари брата и тех парней, что сложили головы в бою.

— Эй! — возмущенно лязгнул Исмаил. — А почему меня никто не благодарит? Между прочим именно я укусил гаденыша за ногу.

— И тебе спасибо, — умиленно произнесла орчиха. — За то, что твой открытый рот хоть раз принес пользу.

— Да ну вас всех. — Исмаил отвернулся и притворился мебелью. Тарша и Альберт рассмеялись. Не весело, немного нервно, лишь для того, чтобы выпустить накопленное за дни лишений напряжение.

В полдень идущие впереди каравана разведчики вернулись и доложили, что неподалеку встало лагерем племя Золотого Волка. Как пояснила Тарша, эти орки частенько промышляли торговлей и выменивали награбленное, поэтому у них можно разжиться всякими полезными вещицами.

— Мне нужен новый лук, — вздохнула девушка, перебирая свои вещи. Выпавшие из доспеха монеты она не стала подбирать, так что золота отныне у спутников не водилось.

Пришлось доставать ненужные одежду, посуду и всякую рухлядь, бесполезную для человека, но высоко ценимую среди кочевников.

— А может лекарства загнать? — предложил Исмаил. — Оставим только твое, остальные-то не нужны.

— Лучше Груму отдай, — посоветовал Альберт. — И посиди тут, пока мы не вернемся. Нечего пугать народ.

— Ой-ой, тили-тили-тесто, жених и невеста. Могли бы просто сказать, что я вам мешаю.

Шайн махнул рукой и спрыгнул на землю. Помог спуститься Тарше. После врачевания шамана рана немного затянулась, но орчиха все еще хромала. Отойдя немного от повозки, Тарша тихо спросила:

— А что такое тили-тесто?

— Это бред сумасшедшего. Меньше слушай железяку.

— Знаешь, а ведь он меня из воды вытащил. И костыль смастерил. А сейчас опять испортился.

Дипломат пожал плечами. Поведение товарища оставалось для него неразгаданной тайной. Кто ее, эту двухсотлетнюю нежить поймет.

Караван зеленокожих купцов меньше всего напоминал человеческий базар. Здесь не кричали зазывалы и почти не торговались. Кочевники сидели у входов в шатры, а рядышком лежал предлагаемый товар. Причем лежал так, что несведущий бы и не понял, продаются вещи или же используются хозяином для личных нужд.

На человека здесь смотрели без подозрения, но с плохо скрываемым любопытством. На совете это племя точно было, Альберт хорошо запомнил желтые узоры на лицах. Однако бросаться к избраннику духов за благословлением, предсказанием или просто подержаться за счастливую руку никто не спешил. Даже дети сторонились важного гостя.

— Хорошо что ты попросил Исмаила остаться.

— Почему? — удивился дипломат.

— Он бы стал клянчить вещи в обмен на прикосновение к тебе. Неловко бы вышло. Волки могли обидеться.

— Даже так? Надеюсь, меня не растащат на сувениры?

Тарша улыбнулась, сверкнув клыками.

— А ты хочешь ко мне прикоснуться? — ехидно произнес Шайн. — Забесплатно.

— Чтобы благословить, дотронуться должен ты. Особым образом.

— Каким это интересно?

Охотница шагнула ближе, вынудив Альберта отшатнуться.

— Что, прямо здесь? У всех на виду? Я, конечно, знаю — вы ребята не стеснительные, но…

Девушка провела кончиками пальцев по лицу спутника — от лба до шеи.

— Вот так. И поцеловать не забудь.

Шайн слегка опешил.

— В губы?

— В лоб, дурак!

Дипломат погладил Таршу и легонько чмокнул. Для последней части ритуала пришлось встать на цыпочки.

— Ну как? Чувствуешь благодать?

— Не знаю. Но было приятно.

— Если не получилось — могу еще разок…

— Пошли уже! — охотница схватила человека за локоть и потащила к соседнему шатру, где выменивали оружие.

Альберт спиной почувствовал недобрый взгляд. Обернувшись, он заметил вдалеке Горрана. Вождь провожал парочку хмурым взором, скрестив руки на груди.