Белый тигр

VII глава

— Слушаю.

Семен незаметным наклоном головы намекнул на разговор тет-а-тет.

— Милые дамы, разрешите вас покинуть — служба. — Алена, поухаживай за гостьей.

Придя в кабинет, уселись за письменным столом.

— Излагай.

Скуратов, молчком достал из папки лист бумаги и передал мне.

— Угу…, донесение, типа рапорта. Прочитал.

— Что дополнительно известно по сему делу?

— Неполная тысяча «одержимых» непосредственно участвовала в налете.

— Семен, на Вятке переселенцы обосновались, крестьяне?

— Так точно. — Они, паскуды, три села разорили, часть людей порубили, остальных взяли в полон.

— Не ожидал от башкиров подобных фортелей, совсем у них крыша поехала. — Ничего, я их в чувство приведу.

Вызвал адъютанта.

— Вася, срочно в кабинет Ярослава Удалого и Толгат-хана. — Семен, возьмешь с приказа опытных дьяков, спецназ в твоем распоряжении. — Надеюсь, правду от лжи сможешь отличить — проведешь следствие.

Объявились Толгат-хан с Ярославом, отдал им рапорт из филиала приказа в Уфе. Прочитали. Толгат-хан побледнел:

— Пощади башкир, Государь.

— Кого я должен щадить, татей и убийц? — Все виновные будут наказаны. — Василий, пиши указ. — За раззор деревень Вятские поляны, Благодатное и Медвежье, а также за убийство и захват в полон мирных поселян — моих подданных, повелеваю — всех участников сего преступления казнить через повешение. Родственников мужского пола до второго колена — расстрелять, окромя детей. Так казнить станем всех кто посягнет на русский народ. Указ сей прочитать по всем улусам и кочевьям башкир, половцев, булгар и ногайцев.

Шлепнул печаткой по сургучу.

— Ярослав, возьмешь три тысячи гвардейцев и два десятка пулеметов. — Скуратов — начальник сводного отряда. — Семен, держи пайцзу, перед отъездом возьмешь в казне пятьсот рублей — пейзанам на благоустройство. — Кроме того, конфискуешь у преступников половину домашней скотины — компенсация крестьянам. — Ярослав, всех башкир, кто не подчинится вашим приказам, в расход. — Семен, главных зачинщиков доставить живыми в Казань. — Идите, догуливайте, послезавтра отправляйтесь. — Свободны, а ты Толгат-хан, останься.

Башкирский князь сопел и смотрел себе под ноги.

— Ты, Толгат-хан, считаешь, видимо, что я несправедливо жесток с твоими башкирами? — Так или нет?

— Да, так — пробурчал он.

— А ты забыл половцев? — Помнишь их наказание и что получил Алий-бей за подобный налет. — Пусть твои башкиры спасибо скажут, не будь ты моим тестем и не рубились бы мы вместе с монголами, сам понимаешь, зачем продолжать. — Завтра сядешь под домашний арест, дела пусть ведет твой заместитель. — Привезут зачинщиков, тогда кончится твое заточение. — Охранять тебя станут гвардейцы, всё.

Князь Толгат-хан вышел из кабинета с мертвым лицом. — А что он думал, никто не смеет поднять руку на русича, а поднимет — лишится головы. — По большому счету мне без разницы, напали булгары на башкир или наоборот — национальность особого значения не имеет. — Я отвечаю за жизнь и спокойствие каждого своего подданного, любого посягнувшего на него ждет лютая казнь. — Государь — гарант спокойной и достойной жизни своего народа — вот таком образом я представляю свои обязанности.

Пора возвращаться за свадебный стол, завтра пиршество перемещается в дом боярина Худорина. К полуночи закончился первый день свадебного пира.

Ребятишки давно спали вместе с Пушком. Жены мои ненаглядные шушукаясь исчезли в гостевых комнатах, а я окопался в кабинете. Тигры дрыхли на ковре, я приладился на широком диване. Начавшийся сон прервали бесцеремонным образом две дамочки — мои жены. Ночь оказалась настолько бурной — отсыпался до обеда, а встав, занялся вплотную своим организмом. Позор если умру от истощения и упадка сил — чертовы бабенки, всю кровь «выпили».

Сел в позе лотоса, вошел в транс, стал себя исследовать и получилось. Делов-то, подправил кое-что с хромосомами, ну и по мелочи кой-чего. Зато мой потенциал возрос намного — держитесь теперь женушки.

На втором дне свадьбы мы попристутствовали всего пару часов и удалились.

В Кремле поговорил с Людмилой, рассказал ей о печальных последствиях бабского воспитания, предупредил — сына я заберу, отдам его в кадетский корпус, а затем в юнкерское училище. Получит она его через три года, по исполнении восемнадцати лет. Людочка заупрямилась было, но поразмыслив согласилась. Умница.

— Любимая, запомни или запиши одно имя — княжна Анна Смирницкая в будущем ни в коем случае не может стать женой нашего Сашки.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель, — и провокационно прижалась ко мне.

А нас долго уговаривать не надо, миг и мы на диване. Вот тут я оторвался по полной и когда меня стали мягко отталкивать ладошками, насладился победой. Людочка, не открывая глаз, простонала:

— Разве можно так издеваться, с ума сойти, до чего мне хорошо.

Она поцеловала меня и заснула на моей руке.

Жена гостила у нас неделю, и все это время женщины пытались взять своего муженька на измор — облом-с. Под конец они сдались, и последнюю ночь я спал один.

Людмила перед уходом затеяла разговор о сыне.

— Милая моя, зачем толочь воду в ступе, Саша каждый выходной будет здесь, ты его навестишь в любое время, не переживай, ему только на пользу пойдет.

Сынишка, кстати, на смену жительства отреагировал спокойно. Сыновья подружились, всю дорогу вместе и Пушок за компанию. Сашка Кот опекал малолетнюю компанию, участвуя в их играх и проделках, а заодно приучая мальцов к самостоятельности и прочим полезным вещам.

Наконец объявился Стас — приволок новый синтезатор и тридцать деблокираторов. Пробыл недолго, выпил кубок вина, выпросил десяток старых монет и смылся.

Я засел на комп — посмотрел все обучающие программы, списки вооружения и оборудования, а также всей материально — технической и вещевой базы — в этот раз потомки не поскупились, молодцы.

Сразу посадил Аленку под обучающий шлем, стал воплощать в жизнь одну идею. Пять дней занимался обучением жены. На шестой объявил ей:

— Алена, я хочу, чтобы ты возглавила Коллегию культуры и просвещения. Набирай команду, обучай их и алга — открывайте школы, реальные училища, высшие учебные заведения. Нам нужен грамотный и культурный народ, а в перспективе тысячи специалистов во всех отраслях. В военном плане мы обгоняем все страны на века, тоже самое необходимо сделать в гражданской жизни. Нужны художественные училища и музыкальные школы, короче кровь из носа, а население России должно стать грамотным в ближайшие пять лет. Рассчитай сколько нужно общеобразовательных школ, по количеству населения и каковы будущие финансовые затраты. Имей ввиду, кроме высококвалифицированных рабочих, нужны инженеры, врачи экономисты и педагоги. Составляй план, дорогая жена, и вперед.

Аленка, слегка ошалевшая от моего напора, погрозила пальчиком и заявила:

— А ты почто раскомандовался, я пока согласия не давала. — Мне нужно подумать.

Я пожал плечами:

— Думай до завтра.

Дав неделю молодым помиловаться, призвал Ивана и обрисовал ему задание.

— Извини, Ваня, что от молодой жены отрываю, дело не терпит. — Поедешь в Нижний Новгород и Владимир, наберешь пять тысяч новобранцев, организуем полк морской пехоты. — Следом за тобой отправляю две тысячи башкир с заводными конями под рекрутов, поедешь в десантном боте, с собой возьмешь четырех гвардейцев на пулемет. — Возьми пайцзу, потом зайдешь к казначею и возьмешь пять тысяч рублей — компенсация крестьянам за младших сыновей. — Ребят на службу бери поздоровей. — Ну все, садись и одевай шлем.

За два часа Иван научился управлять десантником на воздушной подушке.

Лично сходил в сарай, где стояла машина, проверил исправность и уровень заправки топлива — оказалось маловато. Велел слугам натаскать и заправить — у меня в Кремле стоял НЗ с тонну.

Дизтопливо поставляли летом из Уфы, а с этой зимы обходились своим. Близ Казани построили небольшой нефтезавод, благо на территории будущей Татарии нефти хватало.

Через день десантник, свистя двигунами, унесся по Волге, оставляя за собой шлейф взметнувшегося снега. Заплаканная Диана махала платочком.

— Алена, поговори с девочкой, успокой — пусть привыкает ждать мужа, он на службе. — Да, я отлучусь дней на десять, мне инструктора понадобятся для нового полка.

— Никак к Людмиле собрался?

— А где я людей нужных возьму, по-твоему?

— Хорошо, дорогой, только не надорвись там — и удалилась с лукавой улыбкой.

У, язычок стал, наловчилась подкалывать.

На другой день я отправился в 2028 год, обернулся быстро, через неделю очутился в Казани, а спустя некоторое время, переправил пятьсот офицеров — инструкторов. Их поселили в военном городке, на складах которого я создал вооружение для будущего полка. По две с половиной тысячи автоматов АКС и АК-74 и десять миллионов патронов. Ротных минометов 82 мм — 100 шт., выстрелов — сто тысяч, пистолеты АПС — сорок шт., патроны к ним, гранаты и прочую амуницию. Обмундирование решил соорудить по прибытии новобранцев — размеры-то разные. Пулеметов КПВ выделил по два на роту — всего сорок, а вот ручных — двести и не каких-нибудь, а MG-34 — они себя прекрасно зарекомендовали в свое время.

После суматохи со снабжением морпехов, поехал в оружейку к Юрию Коротышу и Никите Ковалю. Для них соорудил пять дизель-электрогенераторов и шесть километров проволоки. Дал задание на выпуск сто полевых орудий 60 мм и боезапаса по тысяче снарядов на ствол. Всю технологию на изготовление порохов они получили осенью прошлого года. От меня потребовали тот же хлопок, тудыт его в качель. На синтезаторе смог соорудить всего десять тонн. Персияне, что поставляли его раньше исчезли, не появляются который год. Хочешь, не хочешь, а в Индию идти придется.

Моя Аленка неожиданно проявила административно-хозяйственную хватку — подбирала и обучала свою команду быстрыми темпами. От меня потребовала все наличие обучающих шлемов — их оказалось пятьсот штук.

В центре города ударными темпами строилось трехэтажное кирпичное здание под две Коллегии — Культуры и просвещения и Военно-медицинскую. Последнюю заставил в прямом смысле этого слова возглавить Фоку Жука. На его стоны о больных, нуждающихся в операциях, сказал:

— Делай их в свободное от работы время. — Нечего ныть, набирай команду и работай, кого нужно подучим.

В общем, город кипел трудовой и торговой деятельностью — грех жаловаться.

Наступила весна, подкрался март. Вернулась карательная экспедиция из Башкирии, возглавляемая Скуратовым и Ярославом. Привезли они с собой не только долбанных зачинщиков, но и очередную головную боль. Там все не так просто оказалось. Выслушав Семена с Ярославом, и почитав допросные листы, задумался на целый день — проблема того стоила.

С утра в кабинете собрались Скуратов с Ярославом и Толгат-хан. Тесть прочитал допросные листы и донесения, затем растерянно спросил:

— А чего делать-то?

— Ты у меня спрашиваешь? — Что делает правитель, когда в его владениях завелась скверна? — Правильно — выжигает. — Заберешь свою охрану и отправляйся домой и чтобы об исламистах больше ничего не слышал. — Во второй половине апреля приведешь в Казань четыре дивизии в полном вооружении. — Поход предстоит. — Тебя не задерживаю, Ильясу привет.

Оставшиеся начальники с интересом поглядывали на меня.

— Семен, дело твоей епархии — делай что хочешь, а православная вера должна быть единой для всех народов нашей страны. — Я хочу спокойного будущего для всех, на хрена нам нужны проблемы. — Указ издам, но и твой Тайный приказ должен радикально бороться с негативными проявлениями. — Упертых фанатиков и других несогласных выселять за границу государства.

Понимаю недоумение читателя моих мемуаров, все объясняется просто — «одержимым» задурили голову исламисты. Фанаты-мусульмане числом десять человек прибыли к башкирам с обыкновенным купеческим караваном из семи судов два года назад. До этого у башкир существовало две веры — языческая-основная и православная. А тут объявился мулла, он шустро обработал наивных башкир и обратил некоторую часть в ислам. Мулла науськал дурную молодежь на русские селения. И что бы не трындели нынешние правители о толерантности скажу одно — фуйня все это. Противостояние наблюдалось всегда. Лучше принять меры заблаговременно, на кой фиг нам за спиной пятая колонна. Скуратов полностью меня поддержал — ему ли, прошедшему не одну горячую точку, не знать сути проблемы.

Всех зачинщиков посадил на кол — этим дело вроде бы и закончилось, но я-то знал, основные битвы впереди. Коллеги и работали на износ — могут, когда хотят.

Аленка потребовала от меня миллион на просвещение и культуру. На мои робкие возражения не многовато ли, рубанула коротко — гони деньги, государь, не жмись на хорошее дело.

— Аленушка, что за жаргон, право.

В ответ услышал:

— С кем поведешься, от того и наберешься.

Бог с ним с миллионом — главное поголовная грамотность населения. В первый год своего правления в тринадцатом веке половины не понимал о чем говорят. Многие слова имели совершенно другое значение, и мне стоило больших трудов, чтобы мое окружение заговорило нормально. Естественно свои мемуары изложил современным языком — зачем мучить читателя, я не классик Чапыгин, с его романом «Гулящие люди». Хоть и прекрасное произведение, но читать его очень тяжело. Прошу простить — отвлекся.

Жена моя ненаглядная, развила кипучую деятельность в Казани, третью школу достраивают. В одной из палат Кремля постоянно толкутся слушатели — будущие педагоги. Аленка — сущий диктатор, о чем недавно ей объявил.

— Дите забросила совсем, Васятка тебя днями не видит.

Но жена закусила удила, поймала кураж — дернул меня черт предложить ей Коллегию. Надо что-то делать — на фига мне жена трудоголик, не царское это дело. Подыщу ей головастого заместителя, а пока уеду на целый день в военный лагерь. Не могу уже смотреть на этих доморощенных педагогов.

В военном лагере нас встретил его начальник полковник Анохин Сергей Павлович. В 2028 году полковник запаса в свое время участвовал в боевых действиях в разных точках планеты. Пять лет руководил Высшим училищем ВДВ города Пскова. Роста ста восьмидесяти сантиметров, стройный подтянутый офицер со спокойным и твердым взглядом. Видно держит себя в форме — это мне всегда нравилось в людях.

— Ну, Сергей Павлович, показывай своих курсантов, удалось вам слепить из них подобие бойцов или как?

— Прошу, Государь, — и полковник, не отвечая на вопрос, жестом пригласил следовать на плац.

В самом лагере, на огромнейшем пространстве все находилось в беспрерывном движении. Шутка ли, пятьдесят тысяч курсантов одновременно занимаются военной наукой. Резкие звуки команд, стук нескольких тысяч сапог на плацу, сливались в один гул.

— Вот, Государь, полоса препятствий первого уровня, а это уже второго.

— А сколько всего уровней?

— Пять, Ваше Величество.

— Покажите самый высокий.

До него мы добирались минут двадцать, наконец, перед нами раскинулся лунный пейзаж с редкими строениями, покрытый частыми воронками от взрывов.

Вдалеке виднелись громадины космических кораблей, вернее, их основные части, без внешних датчиков, двигателей и прочей оснастки.

— Государь, перед Вами пятый уровень — его курсанты начнут проходить в конце учебы.

— С физическими нагрузками они справляются?

— Государь, у них в будущем бесподобные методики и технологии в медицине — из медузы воина делают. — Увеличивают рост, укрепляют мышечный каркас и усиливают прочность костной ткани раза в три. — У нас нет курсантов ниже ста восьмидесяти пяти сантиметров, Государь.

— Во как, интересненько. — Скажите, после пяти месяцев обучения, что они умеют?

То, что показал полковник, впечатляло — курсанты с азартом преодолевали третий уровень полосы препятствий. Когда я спросил по поводу дисциплины, Анохин ответил с гордостью в голосе:

— Согласно вашему указу, расстреляны всего семь человек, а под Нижним Новгородом одиннадцать. — Все расстрелы обоснованы и задокументированы, Государь, можете убедиться.

— Попробуйте на словах, за, что их к высшей мере?

— Государь, троих за нападение на инструктора, четверых за избиение своего товарища, впоследствии ставшего инвалидом.

— Надеюсь, вы устроили показательную казнь?

— Да, Ваше Величество, перед строем на плацу.

— Все правильно, теперь покажите госпиталь.

Целый день ездил по лагерю, вникал в учебный процесс и быт курсантов. Побывал везде, даже в столовой снял пробу первого и второго блюд — кормили будущих космодесантников и пехоту весьма недурно.

Единственное упущение пришлось исправлять — отменил резиновые палки у сержантов и прапорщиков. Предупредил полковника — никакого рукоприкладства, иначе виновный сам встанет перед строем с зеленкой о лбу.

В Нижний с курьером передадите мое распоряжение. — Так точно, Государь, никаких резиновых палок и рукоприкладства.

— Смотри, полковник, здесь за свои слова отвечают по полной программе — прочитаю обоснованную жалобу курсантов, плохо тебе будет. — Их воспитывать нужно словом и живым примером — без бития много способов укоротить буйных и непослушных. — Ну, вы меня, надеюсь, поняли.

— Так точно. Ваше Величество.

Вот на такой оптимистичной ноте закончилось мое инспектирование военного лагеря. На обратной дороге систематизировал свои общие впечатления от увиденного.

Уровень подготовки весьма впечатлял по сравнению с первоначальным неуправляемым стадом, нынешние курсанты выглядели неплохо. Военную дисциплину в них вколотили намертво, надеюсь, на всю жизнь, а то амебы и дикие обезьяны шатались по лагерю. Понравилась и методикам обучения — после месяца шагистики, изучения устава и многокилометровых кроссов, курсантов начали гонять на полигоне на стрельбы и по первому уровню полосы препятствий.

На мой вопрос, почему космодесантники учатся стрелять из винтовки «Мосина» образца 1930 года, полковник Анохин ответил:

— Десантник должен уметь стрелять из всего, даже из палки и неважно в каком веке он живет. Штурмовые автоматы «Веер-10», электромагнитные винтовки «ЭВ-12» и лазерные пистолеты они получат за три месяца до окончания курсов. — А пока они стреляют из обычного оружия.

— Орудия, смотрю, тоже предоставили?

— Да, Государь, кроме 200 миллиметровых.

— Сергей Павлович, последний вопрос — к вам представители из 2501 года наведываются?

— Ваше Величество, два раза объявлялись.

— У меня к вам просьба, появятся — передайте, что я хочу их видеть.

— Так точно, передам Ваше Величество.

— Перестаньте, Сергей Павлович, не стройте из себя тупого солдафона. У вас слишком умные глаза.

— А что, Государь, неужель не похож? — опечалился полковник.

— Одевайте темные очки — может и поверят.

Мы поржали, распрощались и я, в сопровождении Сынка и пары телохранителей, отчалил в Кремль.

Хотел сказать до дома, но язык не поворачивается. Старый терем мне нравился больше, он был действительно домом — уютным и комфортным. Можно сказать живым, поверьте, это не бред сумасшедшего — он имел душу. Камень холодный, мертвый, другое дело дерево — оно живет и после порубки, во всех изделиях человека — в домах, мебели т. д. Недаром здешние лекари применяют деревянные чурочки при лечении различных болезней. В большом ходу кедровые и березовые плашки. Их я обследовал «третьим» глазом, ответственно заявляю, от них исходит мощная энергетика, природу которой, к сожалению, выяснить не мог — жабры коротки.

Проезжая улицами города приметил чистоту и ухоженность — прямая заслуга коменданта Тараса Невдобы.

Вечером, после ужина, адъютант доложился:

— Государь, седни Митрохин два раза прибегал с Кацманом, я не сказал, где ты находишься. — Утром к тебе припрутся, ага, дела вишь срочные.

— Придут — примем, все на этом?

— Все, Государь.

— Иди отдыхай, Василий.

Утром, во время очередной пробежки за городом, обратил внимание на пожухлые сугробы и наледь на дороге. Весна пришла — весне дорогу. Для всех радость, но не для нас, спинным мозгом чувствую — орда собирается напасть. К сожалению, пока не знаю с какой стороны последует удар, надеюсь, подсказку вовремя получу.

Тигры в последнее время перестали со мной бегать — боятся поранить лапы о кромки наста. Свое берут в большом саду Кремля, бесятся, словно дети малые.

После завтрака меня ждали в кабинете господа министры — Митрохин с Кацманом. Проблемы у них появились действительно серьезные — во-первых, нехватка денег, а во-вторых…

Впрочем обо всем по порядку. Первым начал Митрохин:

— Государь, мы мороковали всей Коллегией и вот наше общее мнение — необходимо организовать отдельную Коллегию крестьянского хозяйства.

— Сельского — машинально поправил я.

— Хай будет сельского — насупился Савва. — Мы просто не потянем, а дело встанет.

— Савва, я не против, но тогда найдите светлую голову — кого поставить во главе новой Коллегии.

— У тебя, Рувим, что?

— Государь, я по поводу банков — мы рассчитали и пришли к выводу, на все про все денег нужно не менее пяти миллионов рублей.

— Финансы подсчитали, на переселение крестьян и создание фермерских хозяйств?

— Да, Государь, три миллиона надобно.

— Значит так, все расчеты оставьте, через день-два ответ дам и ищите министра на новую Коллегию.

Только они вышли, прибежал боярин Худорин.

— Государь, я с хорошей вестью, дорогу до Уфы провели, в нашу сторону прошли двести километров.

— Тебе сорока на хвосте принесла?

— Дык, радиограмму в Коллегию доставил гонец с Кремля.

— Понятно.

У меня из головы вылетело, что при получении нового компа с синтезатором, настругал десяток мощных радиостанций. Обучил радистов и отправил с охраной по городам.

— Чем еще порадуешь?

— Они попутно два моста построили, Государь.

— Вот что, Влас, радируй в Уфу — хватит им одной бригады, остальным срочно в Казань, вместе с техникой. — В начале лета войска предстоит перебросить — железка нужна.

— Ась?

— Железная дорога.

— Беги к радистам, свободен.

— Уже бегу, Государь.

После обеда собрал Военную Коллегию, кроме них присутствовали Карчи с Семеном. Обрисовал положение и предложил генералам и прочим вычислить, кто и откуда пойдет на «вы». Мозговой штурм длился два часа и пришли к единому мнению — либо крымские монголо-татары, либо Тевтонский орден. Хотя на агрессию псов-рыцарей, особо не заморачивались. Основную массу утопил на Чудском озере князь Александр Ярославович по прозвищу Невский.

— А что это значит, господа генералы?

— А то, что нам придется огромную массу войск перебрасывать в Крым. — Конница худо-бедно дойдет. — С пехотой, что делать?

Слово взял Савелий Хват:

— Государь, так может без нее обойдемся, на кой ляд нам пехота.

Ему возразил Громов:

— Савелий, ты забыл о курсантах, их обкатать нужно в реальном бою — у нас обязательства.

— Игнат Юрьевич верно говорит — встал я. — К нам вскоре прибудут дорожные спецы — они поведут железную дорогу Казань-Воронеж-Харьков-Днепропетровск. Некоторые города не существуют, их прилется построить в будущем, но это мелочи. — Мне придется просить потомков о помощи пусть срочно шлют не менее двадцати дорожных бригад. — К середине мая, дорога должна быть построена, срочно. — Ухожу завтра, буду через неделю, у кого какие вопросы, задавайте.

Через полчаса закрыли совещание. Остался Карчи, он топтался у порога кабинета, не решаясь что-то сказать.

— Карчи, нее узнаю тебя, почто мнешься, говори.

— Владимир, не откажи в просьбе, возьми с собой. — Страсть хочется глянуть на будущее.

— Катерина отпустит?

— Дык, кто в доме хозяин? — и шаман, выпятив грудь, топнул ногой.

Я внутренне похихикал — мы-то знали, в семье Карчи царит махровый матриархат.

— Тогда без проблем, подгребай ко мне часам к девяти утра.

Аленка к моей командировке в 2501 год отнеслась весьма прохладно.

— По Людочке никак соскучился?

— Тьфу ты, у вас женщин, одно на уме.

Сынок с вечера путался под ногами, все видом давая понять — одного меня не отпустит.

На следующий день, собираясь в дорогу, по привычке насыпал в карман пригоршню золотых монет — на всякий случай. Карчи прискакал рано, за час до срока, перебаламутил всех слуг и позавтракал раньше всех.

Стартовали от знакомого забора, получилось довольно удачно — все из нашей троицы живы-здоровы. Прибыли в середину лета, Карчи очумело вертел головой.

— Государь, где наш город?

— А нэту, дарагой, — подразнил я его.

У стелы с надписью Казань торчала кабина телепорта — в ней переговорный терминал. Справочная соединила с Людмилой Войтовой, она дала свои координаты. Миг перехода и мы очутились недалеко от ее дома. Она построила его в том же псевдорусском стиле — двухэтажный терем с деревянными дворовыми постройками.

Не успели мы сделать и нескольких шагов, открылись воротца и оттуда выскочила Людочка. С писком, заставившем всех вздрогнуть, она кинулась мне на шею.

— Я знала, любимый, ты вернешься, скажи, что не можешь жить без меня.

Оба моих спутника взирали на нее с несколько обалделым видом, Сынок деликатно рыкнул.

— Людочка, позволь представить тебе моего канцлера Карчи. — Очень ученый муж и примерный семьянин.

— Такой как ты?

— Нет, гораздо лучше, может в дом пригласишь?

— Ой, конечно, проходите.

Она усадила нас за стол в открытой летней веранде и принялась потчевать вкуснейшими блюдами.

— Людочка, извини мы по делу, у тебя есть связь с моим сыном?

— Конечно, минутку, милый.

Людмила нажала на своем браслете еле заметную кнопку и неразборчиво затараторила. Затем сняла его с руки и передала мне — в браслете послышался Сашкин голос.

В двух словах объяснил ситуацию и срочность исполнения. Сын, поинтересовавшись моим здоровьем и делами, заверил — через день дорожники прибудут на место. На том и распрощались. Я хлопнул по плечу Карчи:

— Дело сделано, через неделю бригады появятся у нас, им прежде надо в программу синтезатора вбить предстоит рельсы, шпалы и всякие стрелки, архаика. — Мы можем отдыхать, вино хорошее есть?

Людочка обиженно шмыгнула носиком:

— Есть. — Я-то думала, ко мне примчался, соскучился.

— Соскучился, соскучился.

Заметив, что шаман не в своей тарелке и дергается, спросил в чем дело.

— Владимир, мне шибко в магазин надо, жена список написала.

Он достал из кармана длинный лист.

— Да, Екатерина твоя решила ликвидировать дефицит в отдельно взятой семье. — Людочка, посмотри бумагу, что скажешь?

Хозяйка взяла список и, молча, удалилась в дом.

— Чего время тянем, поехали, Владимир, в магазин.

Карчи блохой прыгал по веранде.

— Сядь ты, успокойся, никуда не надо ехать — все на дом доставят.

— Ох ешкин кот, да… прогресс однако.

Пришла Людочка.

— Уважаемый Карчи, ваш заказ выполнен.

— Дорогая, сколько я должен?

— Перестань считаться.

Но я достал древнюю монету и отдал ей.

— Любой музей отдаст кучу кредитов. — Где обещанное вино?

Хозяйка всплеснула руками — айн момент — метнулась в дом и через минуту появилась, катя столик уставленный бутылками и фужерами.

Сынок под кустами сирени расправлялся с огромным куском грудинки.

Усидев бутылочку винца, попросил Людмилу показать Карчи достопримечательности. Долго уговаривать не пришлось, вскоре они отправились к кабине телепорта. Отправил их с умыслом, до того спать захотелось — спасу нет.

Плюхнулся на диванчик в одной из прохладных комнат и заснул аки младенец. Спал без снов, накрыло в конце — столь реально и такими яркими красками, не разобрать явь или сон.

Лава за лавой накатывалась визжащая татарская конница, наша пехота остервенело, рвала затворы винтовок, пулеметы КПВ, ревели и сметали нападающих. Конницу накрыло шрапнелью, такого не видел до сих пор — пулеметы и то гуманней, по-моему. Внезапно поле боя исчезло, на темном фоне красным цветом пульсировало одно слово — Крым.

Проснулся резко — вот и прямая подсказка, до сих пор подобные прозрения не подводили. Тигр поднял голову с немым вопросом в глазах — спи, Сынок, все в порядке.

Потрепал лежащего на полу зверя за холку и прошел на веранду. Сидя за фужером вина, лениво размышлял — мои ранние предположения подтвердились — татаро-монголы пойдут в набег всей ордой из Крыма. Больше некому — монголам на восстановление своего воинства понадобится не менее пяти лет, а то, что они захотят взять матч-реванш, даже не сомневаюсь. Тюрки — народ мстительный. Ну да фиг с ними, обуем по полной программе. Меня занимал другой вопрос — неуклюже мое царствование получается.

Из всей ранее полученной информации — кино, книги, документальные источники заметно, что в большинстве своем верховные правители — императоры, цари и прочие, вели веселую беззаботную жизнь. Конкретными государственными делами занималось правительство во главе с умнейшим и мудрейшим премьер-министром, которого периодически меняли и казнили за казнокрадство. Нет, конечно, были примеры царей трудоголиков — тот же Петр I, кстати, тоже Романов, но никакой не родственник. Правда многие его реформы весьма спорны и народу положил достаточно много, но факт есть факт — не лежал кверху пузом, а вкалывал. Неплох был и Александр II, я не имею в виду своего сына. Среди череды наших царей выделялась Екатерина II, много сделавшая на благо государства Российского и, если бы не слабость на передок, то пример для подражания всем царствующим особам.

Конечно, осознаю первопроходцам всегда тяжелее — фактически я первый царь на Руси, но не до такой, же степени. Приходится постоянно куда-то бежать, скакать, эти мотания во времени, до каких пор спрашивается. Надоело. Вот дождусь, Васе стукнет двадцать пять лет и все — передам власть, пусть он крутится. И сразу домой, хватит с меня — вот такие «маниловские» планы я строил на будущее. Лепота.

Мои благодушные фантазии грубо прервали — на веранду ввалились Людочка с Карчи. Последний тащил большую коробку.

Девушка, чмокнув меня в нос, умчалась в летнюю душевую.

— Садись, насяльник, выпей хорошего вина.

Шаман подсел к столику, выпил и застыл остекленевшим взглядом.

— Эй, ты чего?

Я пощелкал пальцами перед его лицом — ноль эмоций, ну мы это уже проходили.

— Сынок, — позвал, я тигра. — Ну-ка, оближи его.

А тигру жалко, что ли, подошел к шаману, да и лизнул пару раз. В момент ожил, заметался по веранде, заверещал, обвиняя нас с Сынком во всех смертных грехах. Тигр в полемику не стал вдаваться, молчком вышел и упал в тенечке.

— Не шуми, скажи нам спасибо — мы тебя из коматозного состояния вывели. — Что ты там такого увидел? — Колись, Канцлер.

Карчи сбегал в ванную, сполоснулся, а придя, заявил:

— Они все варвары и дикари.

— Не понял, переведи.

Шаман, негодующе заквохтал:

— Владимир, потомки долбанные все города разорили — конец цивилизации. — Живут в деревнях, как нищие крестьяне, тьфу. — У них нет крестьян. — Почему? — вскинулся на меня шаман.

— В нашем понимании нет, весь сельхозпроцесс автоматизирован, ну и много естественных продуктов производят. — Один, два оператора на громаднейшие комплексы.

— Ладно, а промышленность?

— Они ее под землю спрятали, сделали безотходное производство. — Некоторые отрасли перевели в космос, на Луну и т. д.

— Значит, ты считаешь, они в порядке? — с сомнениями в голосе спросил он.

— Почти, да. — У них одна проблема. — Воинов почти не осталось.

Шаман встрепенулся:

— Всех перебили в битве?

— Да нет, сами стали хуже баб, драться разучились.

Карчи смотрел на меня круглыми глазами:

— Шутишь, Государь? Такого не может быть.

— Тьфу на тебя, спроси хозяйку, она на пальцах объяснит. — Пей, лучше. — Кстати, ты чего в коробке приволок?

— Подарки — невозмутимо ответил шаман.

После бурной ночи Людочка отсыпалась, а мы втроем завтракали на веранде. В конце завтрака прибыл представитель правительства. Он передал мне синтезатор в виде дипломата. Обговорили с ним пункты высадки дорожных строителей, затем представитель улетел на глайдере. Попрощавшись с проснувшейся красавицей, мы отбыли домой.

Переход прошел в штатном режиме, почти в штатном. После перехода обнаружилась пропажа половины коробок загребущего шамана. Ведь его предупреждал. Когда увидел кучу больших коробок в большом зале Людмилиного терема, то обалдел.

Карчи, крутился над ними, словно наседка над цыплятами.

— Все нахапал по списку своей Екатерины разлюбезной? — ядовито поинтересовался я.

— Да нет, кое чего нет в наличии.

Очутившись в родной Казани, минут десять материл шамана, аж устал. Хотя сам виноват, нужно было сразу половину барахла выкинуть. До него, дурака, только спустя некоторое время дошло — вместо исчезнувших коробок, могли оказаться мы.

— Балда ты, а не канцлер, подкаблучник хренов.

Такого оскорбления шаман вынести не мог и не разговаривал со мной три дня.

К нашему возвращению Савва с Рувимом нашли таки кандидатуру на пост министра сельской и земельной Коллегии. Им оказался боярин Борис Ступка. Грамоту одолел во Владимире, в одной команде с Власом Худориным. Про таких раньше говаривали — ликом и душой чист, я это сразу увидел. Основные знания Ступка получал неделю, ходил ежедневно в Кремль и садился под обучающий шлем. Сделав трехдневный перерыв, заставил его учиться еще десять дней, после чего нагрузил охапкой учебников и пособий.

— Заниматься придется самостоятельно, в свободное от работы время, набирай команду и вперед — такое напутствие он от меня получил.

При очередной встрече с Митрохиным напомнил ему:

— Плуги делай, они нужны не меньше винтовок, их, кстати, прекратите клепать. — Доколе наши пейзане будут пахать деревянной сохой?

Савва возмущенно запыхтел:

— Плуги, Государь, поставлены на конвейер, только мало кто покупает.

— Министр, ты чего мне лапшу на уши вешаешь, зачем спрашивается Государственный банк создали? — Вот и давай крестьянам, то бишь фермерам кредиты, а услышу от народа жалобы на финансы — поедешь на Урал кайлом махать, иди работай.

Министр промышленной Коллегии выскочил от меня словно ошпаренный.

Заявился Семен и ошарашил очередной проблемой.

— Владимир, что с сидельцами-предателями делать? — Скоро год как баланду жрут, решать надо.

— Погоди, с какими предателями?

— Ты никак забыл?

— С мятежных городов бояре с князем Черниговским в тюрьме парятся.

— Каюсь, забыл, а ты почему молчал? — Начальник Тайного приказа называется.

— Извини, Владимир, думал у тебя на них планы имеются. — Отрубите им головы и все дела, вина их полностью доказана, а за государственную измену и мятеж приговор один — плаха. — Напомни Карчи, всех крестьян боярских и князя Михаила Черниговского переписать в казну — сделаем из них фермеров.

На девятый день высадился десант дорожников, я с ними побеседовал. Попросил в первую очередь сделать два моста через Волгу — автомобильный и дорожный. Спецы они классные, не отнимешь. Из будущего десантировалось двадцать четыре бригады, в восемь точек одновременно. Начиная со среднего Урала, от будущего Екатеринбурга и далее по цепочке — Магнитогорск-Уфа-Казань-Нижний Новгород, через Рязань, Воронеж и до Днепропетровска (будущего) заложил такой хитрый маршрут, по одной причине — Урал осваивать так и так придется, а железка ускорит сей процесс.

Конечно, я понимал всю дикость ситуации с одной стороны деревянная соха, с другой — тепловоз, тащащий эшелон — явления, мягко говоря, мало совместимые. — Ай, чего я себе голову морочу, что получится, то и будет.

В начале апреля собрал Военную Коллегию, на которой присутствовал начальник военного лагеря — полковник Анохин. Несколько поодаль сидели Семен с Карчи.

— Господа генералы, враг определен — это Золотая Орда.

Дальше перечислил неприглядные факты из их нынешнего и будущего времени. Я предложил не повторять ошибок потомков и разделаться с южной угрозой, раз и навсегда. Присутствующие одобрительно загудели. Встрял Карчи:

— Государь, там не только монголы-тюрки, сучье племя, нашу кровь станут пить.

— Верно мыслите, канцлер. — Потому, освобождение Крыма немыслимо без разгрома Орды.

— Дык, татарву всю под корень? — спросил Хват.

— Савелий, мы же культурные люди, геноцид устраивать не будем. — Всех оставшихся женщин с детьми, переселим в будущую Турцию, но перед этим основательно по ней пройдемся. — В итоге получим спокойствие на южных границах, на ближайшие восемнадцать-двадцать лет.

Генералы зааплодировали.

Карчи, зараза, замолотил языком.

— Да здравствует наш великий Государь, гениальнейший правитель на все времена — ум, честь и совесть нашей эпохи.

Вот гад, и где только нахватался советских лозунгов. Громов, Анохин и Семен ухохатывались.

— Сынок, оближи дяденьку, не в себе он.

Тигр из положения лежа, прыгнул и перелетев через стол, аккуратно смахнул лапой шамана на пол. Дальше совещание превратилось в цирк — визжал и матерился Карчи, довольно порыкивал Сынок, его облизывающий и хохот зрителей.

— На место, Сынок, дяденька больше не будет. — Ты не будешь больше? — спросил я ласково шамана.

Тот, брызгая слюной и недовольно шипя — умчался умываться в ванную.

— Он неисправим — заметил Семен.

— Вернемся к нашим баранам. — В поход пойдут четыре дивизии башкир и одна гвардейцев. Гвардейский полк с булгарской дивизией останутся в Казани. Придется пересмотреть сроки выступления конницы, сегодня же радирую в Уфу. К двадцатому апреля пойдут башкиры, дивизия Афанасия встретится с ним на месте, будущего Днепропетровска.

Свои слова подкрепил показом на карте, что висела на стене.

— Ваше Величество, но пехота не успеет за месяц добраться до места назначения — подал голос полковник Анохин.

— Успеют, Сергей Павлович, для того и строят железную дорогу.

— Да, но машинисты, спецы всякие?

— Не беспокойтесь, доставим. — Вы лучше курсантами займитесь, больше обучайте штыковому бою и получите на складе пушки. — Савелий, проследи. — Получите лошадей в упряжки — потренируйтесь орудия таскать. Продолжим совещание — после Крыма и Турции пройдем Украину и Белоруссию по западным границам — ляхов и ливонцев требуется укротить основательно и надолго. — В это время прибалтов и чухонцев-викингов, прижмет к ногтю вторая группировка под командованием полковника князя Ивана Благовещенского.

— Тяжко ему придется, необстрелянное войско поведет — заметил Савелий.

— По этой причине выделишь тысячу гвардейцев, из самых опытных.

— Государь, курсанты морской пехоты с кем пойдут? — поинтересовался Громов.

— Примкнут к группировке князя Благовещенского.

— Далековато пешком топать — заметил Семен.

— Три бригады дорожников, что подойдут на этой неделе в Казань, отправим к Рязани — им проложить железку до Смоленска-Полоцка-Пскова-Великого Новгорода. — Через день отбываю, за меня остается царица Алена Арефьевна, а сейчас прошу в малую трапезную.

Через день, забрав из кадетского корпуса сынишку и в сопровождении Малышки, отправился в 2029 год.

Интересно, что тигрица увязалась за мной совершенно сознательно. Вечером за ужином сын Сашка выкладывал новости своей учебы и радовался предстоящей встрече с мамой и Сынком. Тигрица внезапно подошла ко мне и потерлась о ногу, рявкнула на недовольно ворчащего Сынка.

— По-моему она завтра с вами собралась — заметила Алена.

Жена оказалась права. Малышка тенью следовала за мной весь вечер и улеглась спать рядом с нашей кроватью, изгнав Сынка в коридор.

Петр с Федором поутру доставили нас к Оружейке на карете. Петр снял с крыши длинный сверток, развязав веревки крепления. В этот раз решил вместо цветов, привезти Людмиле в подарок копченого осетра. Рыбина небольшая — всего килограмм на двадцать пять. Телохранители укатили, мы сгрудились поближе и я нажал кнопку хронопередатчика. Вспышка, толчок, легкое скручивание организма и мы на месте. Дальше самолет до Москвы и бросок на авто к царской даче.

Город хорошел с каждым днем, даже воздух стал свежее — наверное, стали заботиться об экологии.

Добравшись до места, я первым делом, кинулся открывать задние дверцы рефрижератора — освобождать зверушку. Малышка на удивление спокойно отреагировала на первую поездку на автомобиле. Спрыгнув на асфальтированный пятачок и, лизнув меня в щеку, принялась обнюхиваться. Выскочивший Сашка визгом помчался к воротам, следом прошли и мы с Малышкой.

Охрана расступилась, отдав честь.

Встреча двух тигров, мамаши и сыночка, вызывала умиление и улыбку. Они застыли на мгновение друг перед другом, затем Сынок номер два, перевернулся через голову и одним прыжком, оказался рядом с Малышкой, упал кверху пузом, словно маленький котенок, играя лапами. Тигрица, урча принялась его облизывать.

— Смотри, папа, она его узнала — заорал Сашка.

— Неудивительно, все-таки она его мамаша — послышалось с резного крыльца.

Моя жена во всем великолепии. Встреча семьи быстро превратилась в кучу-малу — тигры, только усугубляли радостную сумятицу, они упрямо втискивались между нами — радуясь встрече.

— Людочка, уймись, зацеловала пацана напрочь — не порть будущего воина.

В ответ она согласно кивала, не выпуская Сашку из рук, и поглядывала на меня счастливыми глазами.

— Спасибо тебе, Володечка, сегодня у меня праздник. — Что же мы стоим, пойдем в дом.

— Пойдем, дорогая.

Так, обнявшись, мы прошли через анфиладу комнат в большой зал.

— Людочка, может сядем на открытом воздухе? — лето на дворе.

— Как скажешь, любимый, — и прижалась к моему плечу, лукаво посверкивая своими прекрасными глазами.

— Дорогая, давай сначала перекусим.

Женушка моя расхохоталась:

— Испугался, трусишка?

— Ну да, испугался ежа… одним местом, в общем, гвардия не сдается.

Людмила, дав указания горничной, потянула меня за рукав и утащила в спальню. Я вдруг застеснялся.

— Милая, а если сынишка прибежит?

— Он с тиграми в саду играет, не переживай.

Пока препирался, обнаружил, что стою совершенно голый — за разговорами меня успели раздеть до нитки.

— Не будем терять время, дорогой.

— Совершенно с вами согласен, сударыня, затем время остановилось.

Появилось ощущение полета и защелкал калейдоскоп ощущений. Пошловатое слово секс, здесь не проходит, когда двое — мужчина и женщина, сливаются в одно целое, образуя единение тела и духа, то близость с любимой женщиной, перестает быть грехом.

В себя я пришел не скоро, собственно проснулся:

— Ой, ой, первый раз такое, что же я, уснул так сказать в процессе? У-У… позор нации. Обратил внимание, Людочка тоже спит у меня на груди. Немного полежав, выскользнул из объятий и, одевшись, вышел в сад. Вся троица спала в тенечке большой развесистой яблони.

Сашка и Сынок устроились на лапе Малышки и видели хорошие сны, судя по их довольным мордахам.

Сходил в ванну, поплескался — появилась проснувшаяся жена.

— О, мой повелитель, — и повисла на шее.

Взял ее на руки.

— Любовь моя, я не проспал самое интересное?

— А ты не помнишь?

— Ну почему, помню. — Сначала раздевала меня, потом мы легли в кровать.

— Так, а дальше?

Я пытался вспомнить — тщетно.

— Нет, не выходит, с тобой всегда так, но мне кажется, нам было очень хорошо.

— Балда, довел девушку до обморока, переходящего в сон. — Господи, вот повезло с тобой.

— А мне с тобой, милая.

Присев на один из стульев, стоявших вокруг большого стола, сообщил жене, что умираю с голода.

Она вскочила и захлопотала по поводу обеда. Сынишку будить не стали, пусть выспится.

— Людочка, мы осетра в подарок привезли, копченого. — Знаю, ты любишь.

Она ойкнула и убежала в дом, появилась спустя короткое время, держа большое круглое блюдо с крупными кусками осетрины.

Женушка, любимая, во время обеда налегала на острые и соленые блюда, а осетрину ела с особым удовольствием.

— Людочка, тебе не вредно столько острого?

— Организм требует — я беременна — и беспечно пожала плечами. — Э…, давно?

— С нашего последнего свидания — месяц.

— Прекрасно, что говорят врачи, кого ждем?

— Дурачок, известно станет чуть позже.

— По этому поводу предлагаю выпить шампанского и вообще приглашаю тебя в ресторан, только по пути в сбербанк заедем.

— Володечька, я не против, но на кого ребенка оставим?

— Не проблема, позови охрану.

Людмила достала из кармашка маленький плоский брелок, нажала кнопку, и через минуту к нам прилетел старший телохранитель.

— Простите, молодой человек, вас как зовут?

— Степа, Степан Ильич — поправился он.

Степан Ильич, мы с супругой через пару часов поедем в ресторан. — В какой, дорогая?

— В «Пекин».

— Ага, в «Пекин», сын остается один. — Будьте любезны, передайте вашему руководству об усилении охраны дачи.

Телохранитель поклонился:

— Разрешите выполнять, Ваше Величество?

— Работайте, Степан Ильич.

Он побежал за ворота, видимо дальняя связь находилась в одной из машин.

Налив шампанского, предложил тост — за наше будущее потомство, чтобы здоровеньким родился и удачи ему.

— Володечка, с чего ты решил, что будет сын, мне кажется, у нас появится доченька.

— А я разве против.

— Ну, рассказывай новости, Императрица.

— Да, слава Богу, в государстве нашем все спокойно.

— В народ ходишь хоть иногда, знаешь, как простой люд живет?

— Неделю назад посещала Московский университет.

— И результаты?

— Сейчас студенты получают стипендию равную минимальной заработной плате — восемь с половиной тысяч рублей.

— Однако, скромная минималка.

— Володечка, у нас ее получают только неквалифицированные работники — их не так много. — Кроме того, каждый гражданин российской Империи получает ежемесячно дивиденды от экспорта природных ископаемых, в основном углеводородов.

— И сколько капает на счет?

— Кажется по пять тысяч рублей.

— Не густо, ты проверяла финансовые отчеты?

Людмила покраснела.

— Володечка, этим занимается Имперский Совет, а его перепроверяет Г.Б.

— Да, мать, запустила ты дела, ну ничего, сейчас Ракову позвоним.

Жена принесла радиотелефон, набрала номер:

— Алексей Георгиевич, добрый день. — Да, Романова, с вами хочет поговорить мой муж.

— Здравствуйте, Алексей Георгиевич.

— Здравия желаю, Ваше Величество.

— Алексей Георгиевич, я ценю Ваше и свое время, поэтому коротко — завтра в пятнадцать ноль-ноль, в Кремле, необходимо провести экстренное совещание Имперского Совета, Правительства и Вашей конторы — кураторов имею в виду. — Надеюсь, вы будете присутствовать. — Правительство обязано предоставить все отчеты по экспорту нефти и газа, а также штатные оклады министров и вы про свои не забудьте. — Присутствие Полякова обязательно и, Алексей Георгиевич, Вам задание — через два дня, мне нужны тридцать машинистов тепловозов с помощниками, сто путейцев и два десятка преподавателей железнодорожников на пару месяцев — оплата высокая, по стандартному контракту.

— Сделаем в лучшем виде, Ваше Величество.

— Надеюсь, тогда до завтра, Алексей Георгиевич.

— До свидания, Ваше Величество.

Я положил телефон на столь.

— На совещание поедем вместе, тебе придется брать бразды правления в свои руки, а это значит контролировать всех.

— Володечка, мне так не хочется бывать в Кремле, там тяжелая атмосфера, давит постоянно.

— Милая, послов можешь принимать в здании Правительства, обяжи отчитываться министров здесь, чего тебе мотаться. — Без контроля этих сусликов оставлять нельзя, сама понимаешь, будь жесткой и твердой. — Нельзя тебе отгораживаться и пускать на самотек государственные дела — впрочем, завтра все сама увидишь.

Прибыла дополнительная охрана. Проснувшимся Саше и тиграм прочли краткий инструктаж — о поведении в наше отсутствие.

На Малышку пришлось рявкнуть, так и норовила втиснуться к нам в бронированный лимузин.

Наш кортеж из пяти машин и двух патрульных мотоциклистов быстро домчал до города. В банке интуитивно взял со счета миллион — мне его любезно уложили в кейс.

В машине спросил у жены:

— Милая, ты решила сделать меня миллиардером? — На фига?

— Догадайся с трех раз.

— Зачем мне такая куча денег? Видимо придется заняться благотворительностью.

— Вот видишь, сам нашел правильный ответ.

Наконец добрались до «Пекина».

— Год назад завершили реконструкцию, все хвалят.

— Сейчас увидим, Людочка.

В вестибюле заверещала детекторная рамка, пришлось сдать пистолет и боевой нож в ножнах. Подлетел метрдотель:

— Тысяча извинений, но вам, господин, в таком костюме, нельзя в ресторан.

Я несколько растерянно хлопал глазами — действительно, камуфляж мало подходил в данной обстановке. Другое дело, моя жена — ослепительная красавица, одетая в изысканное вечернее платье, только с украшениями слабовато. Одинокое обручальное кольцо с весьма скромным бриллиантиком, карата на три и золотая пайцза на изящной цепочке.

— Дяденька, может пустите — заблажил я.

— Володечка, перестань валять дурака. — Милейший, — обратилась она к работнику ресторанного бизнеса. — Ваши внутренние правила не распространяются на царственных особ, то есть на нас.

— Хто, вы… ха-ха…царственные ха-ха, гы-гы… — метрдотель согнулся от смеха.

Дорогая, мы попали на дурака, Степан Ильич, разберись с ним.

Я подхватил супругу под локоток и мы прошли в один из залов ресторана. Подскочившего администратора предупредил сразу:

— Заикнешся об одежде, завтра пойдешь дворником работать. — Вызовите директора, немедленно.

Мы разместились в уютной полукрытой кабине, Людмила с интересом обозревала интерьер зала, а я рассматривал карту вин.

Объявился директор — эдакий живчик, лет пятидесяти.

— Что вам угодно, господа?

Через губу процедил он.

Я медленно закипал — еще один неандерталец — жена, успокаивающе положила ладошку на мою руку.

— Ты как стоишь перед Императором и Императрицей, планктон. — Охрана, а ну вышибите их с метрдотелем из «Пекина».

— Слушаюсь, Ваше Величество, — гаркнул Степа и, ухватив, за шиворот директора, потащил того прочь.

— Милая, твое мнение о происшедшем?

— Не знаю, может они из глубинки, из провинции?

— Ошибаешься, перед тобой были коренные москвичи или люди давно здесь живущие — я столичный говор чую за версту. — Вывод очевиден — Императорскую семью обыватель не знает в лицо — позор. — Твоего министра культурных связей и пропаганды, а также министра образования нужно гнать в три шеи. — Видимо и остальных тоже и не только гнать — добавил я про себя.

Прибежал официант, принял заказ.

— Вызови охрану. — Степан Ильич, организуйте телефорн.

Охранник вытащил из внутреннего кармана пиджака аппарат и протянул мне.

— Алексей Георгиевич, извините, но беспокою Вас по делу. Приказываю: немедленно перекрыть границу — таможне и погранвойскам задерживать всех госслужащих и их родственников. Второе: закрыть и опечатать Государственный банк России, перекрыть все финансовые потоки. Третье: всех членов Правительство и Имперского Совета и твоих кураторов под домашний арест. — Завтра обеспечить принудительную явку перечисленных субъектов. — Последнее: обеспечить на завтра к шестнадцати ноль-ноль, присутствие десяти следователей Генпрокуратуры, автозаки и конвой.

Раков на том конце трубки охнул:

— Государь, неужели опять.

— Алексей Георгиевич, Вы когда лично проверяли деятельность Правительства и Имперского Совета?

— Больше года назад, Государь.

— Завтра Вас ожидают интересные открытия и сюрпризы, думаю, они Вам не понравятся.

Нажав кнопку отключения, набрал Полякова, после взаимных приветствий приказал явиться завтра с двумя ротами гвардейцев. Напоследок «обрадовал»:

— Геннадий Петрович, войска Московского гарнизона привести в боевую готовность. — Ночью, взять под охрану все важные объекты столицы.

— Государь, в связи с чем такие чрезвычайные меры?

— Генеральная чистка.

Министр обороны крякнул и философски заметил:

— Что ни делается, все к лучшему.

— До свидания, генерал.

— Ваше Величество, до свидания.

Вернул телефон охраннику. Жена смотрела на меня удивленными глазами.

— Все ответы на свои вопросы получишь завтра.

Выпили по бокалу шампанского «брют» — тьфу, кислятина.

Кусок не лез в горло — вот поганцы, испортили весь аппетит.

— Володечка, у меня к тебе просьба, в соседнем здании казино «Шанс», а я ни разу не была в подобных заведениях. — Пойдем, сыграем.

— Людочка, твое желание — закон для меня. — Не даром из банка прихватил миллион — неосознанно ждал чего-то подобного мелькнула мысль.

Оставив на столе чаевые, удалились. Получив оружие, пошли, сопровождаемые охраной по галерее, соединяющий ресторан с казино. Заметил, что телохранители, буквально боготворили свою Императрицу, вот и сейчас, не успел ее палантин соскользнуть с плеча от неловкого движения, тут же два охранника подхватили его налету.

Моя жена на всей особей мужского пола производит таки гипнотическое действие, неудивительно, у самого башню сносит постоянно. Истинно сказано — женщины, погибель наша.

Талантливо поработали над интерьером казино — никакой пошлой позолоты, все в оранжево-лимонных тонах из естественных материалов. Кожа, шелк, дерево, мягкие ковры приглушенных тонов и зеленое сукно игровых столов создавали деловой уют.

Несколько в стороне обосновался ресторанчик со столиками и барами, игровых залов оказалось пять.

Взяв в кассе фишки, направились было в зал рулеток, но тормознула охрана казино — сдать оружие.

Все правильно, люди в проигрыше неадекватны.

Сев за стол, Людмила принялась постепенно спускать фишки. Азарт ее настолько захватил, ничего не видела вокруг — колотила кулачком по столу и проматывала денежки.

Поднос с фишками опустел в третий раз.

— Дорогая, может для разнообразия разок выиграешь?

— Ай, не мешай, ставлю все на красное.

— Ставки сделаны, — спустя некоторое время — выигрыш семь черное.

— Людочка, включи мозги, почему ты не хочешь выиграть.

Жена с подозрением воззрилась на меня:

— Считаешь, я умею жульничать?

— Вовсе нет, воспользуйся своим даром предвидения.

От удивления она открыла ротик:

— Милый, тебе шампанское в голову ударило?

— Тьфу, да ешкин кот, ты забыла о прививке атлантов?

— Видимо, на меня не подействовал деблокиратор — никаких сверхспособностей за собой не замечала.

— Лапочка, их развивать нужно, сейчас попробуем. — Смотри, допустим, я хочу выиграть на зеро — делаю ставку, вот крупье запустил шарик, теперь сосредоточиваюсь и загоняю его в ноль. — Не забудь, при запуске рулетки задать своему организму более быстрый темп движения, ты можешь, знаю.

— Выиграло зеро.

Крупье придвинул к нам большую кучу фишек.

— Людочка, теперь действуй сама, а я пойду в картишки перекинусь.

Пройдя в другой зал в сопровождении телохранителя — остальных оставил при Людмиле — подошел к столу, окруженному большим количеством зрителей.

Игра шла по крупному — в банке лежало полтора миллиона. В игре участвовало трое — крупье, молодой человек с вытянутым лицом и глазами наркомана, мужчина средних лет с вальяжными манерами шулера. На его руке всеми цветами радуги переливался перстень с изумрудом — неприлично большой величины. Камень настоящий, я определил сходу.

Крупье начал сдачу. Кинул по одной карте — я сосредоточился. «Третьим» глазом видел карты насквозь, у крупье туз крестовый, наркоша получил девятку червей, у шулера валет бубей. Интересненько. Наркоша получил вторую карту — десятка пик, посмотрел карты и небрежно кинул банкиру — себе. Крупье поднял туза и прикупил девятку. Вскрылись, наркоман выпучил глаза и полез во внутренний карман — его тут же скрутили. Следом проиграл шулер на восемнадцати очках. Пока ничего криминального в действиях крупье не заметил.

Охранника, отзывавшегося на имя Антон, послал в кассу, вскоре он вернулся, принеся поднос с фишками на сто тысяч рублей. За этот столик после крупного проигрыша клиенты не спешили садиться.

— Молодой человек, составьте компанию, кликнул я крупье.

Юноша в бордовой жилетке тотчас отозвался.

— Во что желаете сыграть?

— В то, что у вас хорошо получается — в двадцать одно. — Ну учтите, со мной лучше по-честному.

Юноша протестующее замахал руками и достал из столика нераспечатанную колоду. После пары партий остались при своих.

— Я предлагаю поднять банк до пятидесяти тысяч, крупье отказался — в казино высшая ставка двадцать тысяч.

— Пойдет.

Через полчаса нудной игры, удалось поднять банк до сто пятидесяти тысяч. И здесь нервы у юноши не выдержали — он передернул карты. — Во придурок, в серьезных и крупных казино, подобные фокусы строжайше запрещены. Минимум, крупье лишится работы и приобретал проблемы со здоровьем. Правда у нас в России на престиж частенько плевали — в основном те уроды, что не дружат мозгами.

Да этого момента я не стремился обыграть казино, получалось несколько неспортивно с моими способностями. Меня пацан зацепил с передергиванием — ну держи фашист гранату.

Очередное жульничество у крупье не получилось — колода рассыпалась по столу от моего неуловимо быстрого щелчка. Юноша не нашел ничего лучшего — достал крапленые карты.

— Не, не пойдет. В боевом трансе выдернул колоду у него из рук и потребовал директора.

Прибежало начальство, незадачливого крупье убрали с глаз долой. В качестве бонуса разрешили увеличить ставку вдвое. И пошла настоящая игра — я почти не задействовал «третий» глаз, ладонью ощущал карту, лежащую рубашкой вверх.

Сменилось три крупье — они ничего не могли сделать, и казино проиграло три миллиона восемьсот тысяч. Вернулись к рулетке — жена спустила удивительно мало — всего тридцать тысяч рублей.

— Дорогая, может хватит?

— Володечка, последняя ставка, ну пожалуйста.

— Хорошо.

Помог Людмиле выиграть тысяч сорок — она радовалась словно ребенок.

— Все, поехали домой.

— Как скажешь, мой повелитель.

Двое телохранителей обменяли в кассе фишки на деньги, мы уселись в лимузин, поехали.

— Не для нас ночная жизнь, жена заснула, прислонившись ко мне, а я дремал, обняв ее за плечи.

Занавес.