Берег Холодных Ветров

Глава 14

Айлин сидела на дворе дома Нази, в беседке, увитой розами. До чего же место хорошее, даже уходить отсюда не хочется! Правда, в глубине большого сада находилась еще одна беседка, и тоже обвитая вьющимися розами, только вот туда идти не стоило, и причина этому была простой: вскоре стемнеет, и в ту беседку, закутавшись в свой широкий плащ, отправится оборотень — не все же время ему безвылазно сидеть в комнате! а месте с ним пойдет и Мейлард.

За те последние несколько дней, что все они живут в большом доме Нази, этот мужчина с медвежьей головой старался, по возможности, ни на шаг не отходить от Мейларда, все время держаться возле него. Вначале Мейлард терялся, смущался, и всеми силами старался уклониться от общения с незнакомцем, но, как это ни удивительно, вскоре они с оборотнем, если можно так выразиться, нашли общий язык — объяснялись жестами или же писали что-то друг другу на бумаге.

Вообще-то Айлин хорошо понимала этого человека с медвежьей головой — что ни говори, а знахарка и ее племянник были в его глазах чем-то вроде надежды на избавление, но уж никак не друзьями, особенно если учесть резковатый нрав Нази, и чуть насмешливо-холодноватое обращение Ремона. Что касается Айлин, то оборотень ее стеснялся и оттого сторонился: все же по возрасту это был молодой человек и потому, оказываясь рядом с женщиной (пусть даже достаточно неприятной с виду, но примерно одних с ним лет) он старался отвернуться, видимо, стесняясь своей внешности. Впрочем, Айлин тоже не навязывала оборотню свое общество. Все бы ничего, но стоило ей вспомнить, сколько бед натворил этот парень в деревнях, а вместе с тем и то, с какой яростью медведь несся на них — и у нее сразу же холодело внутри. Ведь если бы знахарка со своим племянником не сумели бы остановить этого зверя в нескольких шагах от них, то все бы закончилось более чем печально. Во всяком случае, у молодой женщины пока что не было никакого желания навязывать этому полумедведю свое общество, да тот и сам старался держаться от нее подальше.

Зато Мейларду этот изуродованный человек просто-таки потянулся, словно к старшему товарищу. Сейчас поведение оборотня и Мейларда чем-то напоминало Айлин отношения двух соседских мальчишек из ее детства — там младший парнишка тоже старался, насколько это было возможно, постоянно находиться рядом со своим старшим братом, ходил за ним хвостом, глаз с братишки не сводил. Похоже, этот парень-оборотень за те годы, что бродил по лесам, настолько устал от одиночества, что теперь уже почти не мог оставаться один.

Нази ничуть не возражала против подобного общения, и даже более того, попросила Мейларда проводить как можно больше времени с оборотнем — дескать, это человек едва ли не одичал в своих лесах, так пусть сейчас хотя бы немного придет в себя, общаясь с нормальными людьми. На вполне обоснованные опасения Айлин — мол, а вдруг оборотень снова поменяет свою ипостась? Нази только отмахнулась: пока на шее этого парня находится мешочек с оберегами, да еще и с кубиком Таббса, подобного можно не опасаться. Да и я, мол, наложила крепкую защиту на этого обитателя леса. Конечно, если оборотень снимет с шеи мешочек, то все может вернуться к тому, что с ним было еще совсем недавно, но понятно, что на такое парень добровольно ни за что не пойдет. Вон, все еще в себя не может придти от радости, что на человека стал смахивать…

Еще в доме Нази, кроме хозяев и гостей, был несколько слуг, но, похоже, эти люди были уже привычны ко всему. Правда, появление человека с головой медведя вначале поразило даже их, но слуги довольно быстро пришли в себя — как видно, уже ранее успели насмотреться всякого. На вопрос Мейларда, не расскажут ли эти люди кому-либо о появлении в доме знахарки нового обитателя — тут даже местные крестьяне могут здорово струхнуть! Нази коротко ответила: не бери в голов разную чушь, в молчании своих слуг я полностью уверена.

Немного позже Айлин узнала, что оборотень, которого, кстати, звали Каден, происходил из достаточно обеспеченной семьи, в свое время получил неплохое образование. Правда, что с ним произошло, и как он оказался в своем нынешнем обличии — об этом Каден пока что не рассказывал своему новому приятелю — как видно, таков был приказ Нази, но Мейлард и не старался выведать что-либо. Понятно, что знахарка им и так расскажет то, что сочтет нужным.

Кстати, надо сказать, что дорога от мельницы до дома знахарки оказалась не такой простой, как бы того хотелось. Уже в первой деревне, где Нази остановила карету, чтоб сказать крестьянам о том, что отныне можно не опасаться медведя-оборотня — и в это время кто-то из особо любопытных детишек попытался, было, залезть в карету — мол, интересно, что там внутри!.. Конечно, дитятко заработало хорошую затрещину от Мейларда, но, тем не менее, ребенок что-то успел рассмотреть, потому как всерьез струхнул и взвыл дурным голосом — дескать, там сидит чудище!.. Нази, которая в то время и без того находилась далеко не в лучшем расположении духа, просто-таки рассвирепела, и наотрез отказалась разговаривать с крестьянами, и уж тем более, несмотря на просьбы людей, не пожелала сообщать им подробности того, как она расправилась с медведем-оборотнем. Мол, хватит с вас и одного известия об избавлении от давней напасти, а больше ничего говорить не буду, все одно ни от кого из вас благодарности не дождешься, вот и сейчас слышу одни вопли, визг и недовольство…

Во второй деревне, после радостного сообщения про то, что оборотня в этих местах больше нет, их вообще не хотели выпускать — дескать, по этому поводу у нас в деревне сейчас будет праздник, так что милости просим, избавители вы наши, гости дорогие!.. Еле отвязались от излишне горячего гостеприимства.

Да и на последующем пути сложностей хватило — то стражники останавливали, то ехавший навстречу пьяный ухарь на телеге едва не врезался в их карету… Ну, если стражники, узнав, кто хозяйка кареты, даже не думали заглядывать внутрь экипажа, и едва ли не с поклонами желали знахарке счастливой дороги, то пьяный ухарь запомнит их встречу на всю жизнь — рассерженная Нази сообщила вызывающе держащемуся нахалу, который вдобавок вздумал ей хамить, что отныне он поневоле вступает в общество убежденных трезвенников. Каким образом? Ну, это он сейчас поймет… И верно: нагло державшийся парень внезапно побледнел, схватился за живот и опрометью кинулся в кусты, росшие поблизости. Грубиян еще не знал о том, с этого момента он начнет бегать в отхожее место уже при одном только запахе спиртного, не говоря уж о том, что будет, сделай он хоть глоток хмельного…

Надо сказать, что за время обратной дороги Нази почти не разговаривала с оборотнем, а тот, в свою очередь, благоразумно помалкивал, кутаясь в плащ и чуть ли не вжавшись в угол кареты. Кажется, в то время парень все еще не мог поверить в то, что он больше не бродит по лесам и вновь не перекидывается в медведя, а находится среди людей…

С той поры, как все вернулись в этот дом, знахарка с племянником проводили с этим медведем-оборотнем немало времени, только вот о чем они беседовали — об этом не знали ни Айлин, ни Мейлард. Тем не менее, было понятно, что через какое-то время им всем предстоит новое путешествие…

— О чем мечтаем? — раздался рядом голос Мейларда.

— О любви, разумеется… — улыбнулась Айлин, прогоняя воспоминания. Надо же, она так задумалась, что не заметила, как к ней подошел Мейлард. А вот и оборотень, уже привычно закутавшийся в плащ с капюшоном, стоит неподалеку, немного отвернувшись от молодой женщины.

— Звучит интригующе. Позвольте спросить, милая девушка, кто же главный объект ваших мечтаний?

— Ах, молодой человек, вы меня смущаете… — картинно потупилась Айлин.

— Могу ли я узнать, чем же мог привести в смятение столь очаровательную особу? — шутливо расшаркался Мейлард.

— Маменька, воспитавшая меня в строгости и благоразумии, никогда не разрешала вступать в разговор с незнакомыми молодыми людьми… — вздохнула Айлин. — Особенно на улице.

— Барышня, это легко можно исправить! — приосанился Мейлард. — Позвольте предложить вам мою руку, и мы можем пойти в дом! Там, поверьте мне, знакомиться не в пример лучше и приятней! Да и узнать можете много нового и весьма завлекательного…

— А если маменька узнает? — Айлин с трудом сдерживала улыбку.

— А мы ей ничего не скажем!.. — залихватски подмигнул Мейлард. — Сами подумайте — зачем ее расстраивать?

— Ну что вы, как можно!.. — Айлин только что не схватилась за сердце. — Даже не знаю, что и сказать в ответ на столь любезное предложение, хотя ваши слова звучат так интригующе, что у меня прямо сердце замирает и душа волнуется!

— Так я остаюсь в надежде?

— Я, право, не знаю, что и ответить… Маменьку огорчать не хочется.

— Вот-вот, именно так все и кончается… — горестно вздохнул Мейлард. — Я к вам, милая девушка, со всем своим расположением, а вы… Каден, пошли отсюда, поговорим о женском коварстве!

Айлин, с трудом сдерживая смех, проводила взглядом две фигуры, уходящие в сад. Да, Мейлард сумеет поднять настроение, а не то она уже несколько дней мается без дела и потому на душе тошно. Конечно, сейчас у них с Мейлардом самый настоящий отдых, но за последнее время Айлин уже привыкла к тому, что ей постоянно надо что-то делать или куда-то идти, и теперь от безделья в голову лезли те мысли, которые раньше она гнала от себя, или о чем просто не было сил думать. Пожалуй, все же стоит попытаться узнать хотя бы кое-что из того, что давно не дает ей покоя. Да и Нази сейчас, кажется, одна, хотя тут многое зависит от ее настроения…

Когда Айлин, собравшись с духом, постучала в дверь комнаты знахарки, то услышала недовольное «Ну?». Что ж, уже неплохо, а не то Нази вполне может ругнуться, и в этом случае (как Айлин уже предупреждали слуги) лучше ее не беспокоить. Однако сейчас знахарка, судя по голосу, не проявляет особого недовольства, а раз так, то молодая женщина зашла в комнату Нази.

Вообще-то комната знахарки по количеству имеющихся в ней книг чем-то напомнила Айлин кабинет настоятельницы — тоже стеллажи, забитые фолиантами и свитками, только здесь еще хватало непонятных и жутковатых вещей вроде костей, самых разных пирамидок и пузырьков, странных фигурок, причудливых корней деревьев и множества тому подобных вещей. Знахарка сидела за столом, на котором лежало несколько старых свитков и пожелтевших от времени книг. Парочка этих фолиантов была истрепана настолько, что их можно было назвать просто стопкой до предела затрепанных листов, лежащих в потрескавшихся деревянных корочках. Нази как раз изучала один из таких чуть живых томов, когда вошла Айлин.

— Чего тебе? — безо всяких околичностей спросила знахарка. — Не видишь разве, что я занята?

— Простите, госпожа Нази… — Айлин закрыла за собой дверь. — Мне бы хотелось поговорить с вами.

— Надо же, на разговоры ее потянуло! Что, заняться нечем? Тогда метлу возьми, двор подмети — там лишний раз не помешает хорошенько пройтись с метелкой.

— Госпожа Нази, зачем я вам нужна?

— Кажется, это я тебе уже объяснила.

— И все же? По-моему, с оборотнем вы легко справились и без меня. Вернее, от меня там не было никакой помощи.

— Ну, кто нужен, а кто нет — это решать мне, а не тебе. Но чтоб ты меня больше не беспокоила со своими глупостями… — Нази отодвинула в сторону раскрытую книгу. — Я уже говорила: как это ни странно, но та порча, которую на тебя наложили, в какой-то мере, пусть даже и в не очень значительной, но нейтрализует оборотня. Надо сказать, что с подобными случаями я раньше никогда не встречалась. Ты только что сказала, что мы с племянником легко справились с медведем… Э, нет, дорогуша: нам понадобилось невесть сколько усилий, в том числе были необходимы и твои слабые посылы для того, чтоб остановить этого парня. Я уже давно не сталкивалась с таким сильным колдовством, и потому мне не следует отказываться ни от чего, что может помочь, пусть даже и в малой мере.

— Помочь в чем?

— В чем надо.

— Но Мейлард…

— А твой приятель — это вообще бесценный парень… — усмехнулась Нази. — Я даже не могла предположить, что оборотень будет едва ли не бегать за ним, как послушный щенок. Хотя тут многое объяснимо: у них более-менее схожий возраст, у твоего дружка хватает обаяния, неплохо подвешен язык, да и относится парень к этому олуху-оборотню на равных, как к обычному человеку. Что ж, иногда и у высокородных есть чему поучиться. Кстати, с вашим приятелем-оборотнем все далеко не так просто: там настолько мощное колдовство, что я пока не знаю, как с ним справиться… Так, надеюсь, это все? Или ты все же спросишь меня о том, зачем сюда пришла? Хватит ходить вокруг да около.

— Госпожа Нази… — Айлин проглотила сухой комок в горле. — Госпожа Нази, не могли бы вы мне сказать хотя бы немного о том, как сейчас обстоят дела у моей матери и моего сына. Вы уже говорили о ребенке, но… Знаете, я все бы отдала за то, чтоб хоть разок его увидеть! Как он там один, что с ним… Неизвестность просто выматывает!

— Увидеть сына, говоришь? Ну что ж, дело хорошее… — кивнула головой знахарка. — Пожалуй, это можно сделать. Дай мне ту тарелку…

— Какую? — растерянно оглянулась по сторонам Айлин.

— Вон ту, глубокую, из белого фарфора. А заодно прихвати со столика кувшин с питьевой водой. И давай побыстрей, терпеть не могу медлительных особ!

Не понимая, для чего это нужно, Айлин послушно принесла требуемое. Приказав молодой женщине сесть за стол, знахарка поставила перед ней тарелку, и до краев налила ее водой, причем умудрилась сделать это так, что, казалось, добавь в тарелку еще одну каплю — и вода перетечет через край.

— Слушай меня внимательно… — Нази встала за спиной Айлин. — Сиди спокойно, не шевелись, не говори ни слова, и даже дыши через раз. Повторяю — молчи и не шевелись. А еще смотри на эту воду, и вспоминай того, кого хотела бы увидеть…

Знахарка негромко забормотала что-то, а молодая женщина смотрела на налитую в тарелку воду, не понимая, что можно увидеть в этой прозрачной воде. Хотя нет: чистая вода внезапно стала мутнеть, затем внутри ее словно заклубился белый туман, который постепенно становился все более густым, а вода в тарелке стала темнеть, пока не превратилась в угольно-черную, на которую было даже страшно смотреть. Прошло несколько минут, и вода вновь стала прозрачной, а еще Айлин внезапно поняла, что видит в воде какую-то комнату. Такое впечатление, что она подглядывает в небольшое круглое оконце, причем все видно очень неплохо, во всяком случае, изображение было достаточно четкое. Несколько кроватей, стоящих в ряд, очень напомнили ей больницу, в которую они с Тарианом как-то заглядывали — все же бывший муж выделял на благотворительность немалые деньги. Точно, это больница — вон несколько ребятишек лежат на кроватях, слушают монахиню, которая что-то говорит детям… Свеча на столе, образы святых на стене… Да это же лазарет при монастыре, в котором Айлин оставила своего сына! Где же он, где Кириан?! А, вот и ее малыш…

Кириан лежал неподвижно, уставившись ничего не выражающим взглядом в потолок. Ребенок был совсем такой же, каким Айлин запомнила его перед расставанием, правда, сейчас он немного похудел и осунулся. Да, Нази права — лучше сыну не стало, но следует радоваться уже тому, что, по словам знахарки, нет и ухудшения.

В этот момент к Кириану подошла старая монахиня, и Айлин узнала ее — это Калия, та самая женщина, которой настоятельница велела заботиться о Кириане до той поры, пока за ребенком не вернется мать. Сейчас монахиня поставила кружку с молоком на стол возле кровати малыша, и, немного приподняв Кириана с подушки, стала аккуратно, с ложечки, поить ребенка молоком, что-то при этом ласково приговаривая. Малыш неохотно глотал, не проявляя никаких чувств — наверное, если б его никто не кормил, то ребенок вел себя примерно так же. Вот ложка в руке монахини дрогнула, и немного молока пролилось Кириану на шею… Женщина отложила ложку, взяла лежащее рядом полотенце, и осторожно стала вытирать шею ребенка, что-то при этом говоря. Кажется, молитву читает… Вот монахиня убрала полотенце, погладила малыша по голове, и вновь взяла в руки ложку… Казалось бы — все хорошо, только вот из глаз Кириана вдруг выкатилось несколько слезинок…

— Кир, мальчик мой… — даже не сказала, а выдохнула Алин, совсем забыв о предупреждении знахарки. Увы, этих нескольких слов оказалось достаточно, чтоб в воде вновь заклубился белый туман, изображение исчезло, а немного воды выплеснулось из тарелки на стол…

— Я кому велела молчать? — рассерженно спросила Нази.

— Извините… — всхлипнула Айлин. — А можно…

— Нет, нельзя! — отрезала знахарка. — Это тебе не игрушки и не ярмарочный фокус! Сказано же было: молча вспоминай того, кого хочешь увидеть и не произноси ни слова! Твое кудахтанье грубо оборвало связь, и в ближайшее время вновь повторить ее я не смогу.

— Просто я увидела сына…

— Я понимаю… — теперь и Нази уселась за стол. — Не расстраивайся: там он под приглядом, монахини делают все, что в их силах, хотя могут они немного. К сожалению, до той поры, пока обряд не будет разрушен…

— Так может, вы…

— Нет… — нахмурилась Нази. — Пока что снимать я ничего не буду: на это уйдет много сил и времени, а мне сейчас не до того. К тому же в этом нет никакого смысла — Фресия все одно восстановит обряд. Тут нужно что-то иное.

Спорить с Нази или же уговаривать ее было бесполезно, и потому Айлин спросила о другом.

— Я просто хотела бы еще узнать о матери — как она живет без нас…

— Хорошо… — неожиданно покладисто согласилась знахарка. Она поставила перед молодой женщиной большую деревянную чашу, заполненную камешками разного цвета и разной величины. — Давай, перебирай эти камни, шевели их. Когда я кивну головой, возьми камней, сколько сумеешь ухватить одной рукой, и бросай их на стол.

— Поняла.

— Хорошо, что хоть это поняла…

Нази что-то тихонько заговорила, следя за тем, как молодая женщина перемешивает камни. Еще немного — и знахарка кивнула головой, после чего Айлин высыпала на стол с десяток камешков.

— Так… — Нази стала рассматривать камешки. — Э, да у твоей матери все очень даже неплохо! Для начала тебе не помешает знать, что она вышла замуж…

— Наконец-то! — Айлин нисколько не покривила душой.

— Должна сказать, что муж ей не ровня… — продолжала знахарка. — Ниже ее по рождению, не сказать, что особо образован, но зато твоя мать до конца жизни будет за ним, словно за каменной стеной. Да и любит он ее крепко, будет по возможности оберегать от всех бед и неприятностей. Так невольно и позавидуешь — всем бы такие мужики попадались! В общем, ты за мать не беспокойся. Зато о вас, о тебе и внуке, она вспоминает по пять раз на дню, да плачет иногда тихонько — все же с того времени, как вы ушли из дома, мать о вас обоих ничего не знает, потому у нее на сердце словно камень лежит. Еще хлопот домашних у твоей матери я вижу невесть сколько!

— Наверное, дом после пожара восстанавливает… — вздохнула Айлин.

— Похоже на то… — согласилась знахарка. — Это все?

— Нет… — молодая женщина сжала руки. — Еще я бы хотела знать, как сейчас обстоят дела у мужа и свекрови. Вернее, я хотела сказать — бывших мужа и свекрови.

— Даже как? — Нази с насмешкой посмотрела на Айлин. — Зачем тебе знать что-то о бывшем муже? Ты ведь уже успела подцепить себе нового парня.

— Мне прекрасно известна старая поговорка: что с возу упало, то пропало… — горько улыбнулась Айлин. — Я не собираюсь искать пропажу, то бишь рыдать о прошлом, которого все одно не вернешь. Просто хочется иметь представление о том, что происходит в семье бывшего мужа, да и о жизни дорогой свекрови узнать не помешает — вдруг она еще какую-нибудь пакость придумает!

— Ну, если ты так ставишь вопрос, то мешай кости.

Так получилось, что в этот раз на стол перед Нази оказались сразу выброшены аж полтора десятка камешков. Знахарка какое-то время изучала кости, а потом вздохнула:

— Да, муж тебя раньше и верно, любил без памяти. Надо же, на какие глубокие чувства он был способен! И любовь у вас была нешуточная, и семья на загляденье… А ведь ты, когда выходила замуж, будущего мужа совсем не любила — это позже он сумел сделать так, чтоб и ты откликнулась на его любовь… Молодец парень, таких уважаю. Странно, что Фресия решилась проводить над вами темный обряд — обычно она куда более трепетно относится к подобным чувствам.

— Вот даже как?

— А ты не ехидничай, если ничего не понимаешь… — чуть нахмурилась Нази. — Между прочим, разрушить настоящую любовь — это грех, едва ли не равный убийству, потому как именно на любви и стоит этот мир.

— Не знала…

— Если б многие об этом знали, да еще и придерживались этого правила, то бед и горя в этом мире было бы не в пример меньше. А, поняла: Фресия заранее поставила условие твоей бывшей свекрови: этот грех на свою душу она брать не желает, и если заказчице так нужен этот обряд, то этот грех она должна взять на себя. Насколько я вижу, мать твоего супруга согласилась, не раздумывая: для нее одним грехом больше или меньше — это уже без разницы… Но мы отвлеклись… Так вот, сейчас твой бывший муж счастлив со своей нынешней супругой. Ну, что тут можно сказать? Многие считают, что у них настоящая любовь, прекрасный брак, единение душ и все такое прочее. Короче, сусальная картинка, при виде которой стоит вытирать слезу умиления. Но если убрать наведенное колдовство, то два этих человека окажутся абсолютно чуждыми друг другу. Знаешь, ко мне иногда приходят родители молодых людей с просьбой узнать, подходит жених невесте или нет — все же гармония в семейной жизни значит очень много. Так вот, если бы мне пришлось просмотреть эту пару, я бы сказала одно: между ними нет ничего общего, и подобный брак обречен уже в своей основе, и ни о каких общих интересах или взаимопонимании тут нет и речи. Они слишком разные, причем совершенно не подходят друг другу. Сейчас эти двое уверены, что без памяти влюблены в своего избранника, и ни о чем другом думать не могут, кроме любви, но если снять колдовство, то…

— То что будет?

— В общем, не хотела бы я в это время оказаться на месте одного из этих молодых людей. Это примерно то же самое, как проснуться от долгого сна: вначале пытаешься осознать действительность, а потом до тебя доходит, где находишься, и что сделал. Сейчас я не могу сказать с полной уверенностью, что произойдет, но, скорей всего, эти двое едва ли не шарахнутся друг от друга. Растерянность, отчуждение, неприязнь, нешуточная обида, которая может перерасти едва ли не в ненависть. А что иного можно ожидать от несчастных людей, кого насильно оторвали от тех, кого они по-настоящему любили? Я вижу, что у той девочки тоже был славный и любящий жених. Между прочим, с тем парнем у нее могла бы быть идеальная семья — если говорить образно, то они подходили друг другу как ключ и замок, то есть были, можно сказать, единым целым.

— Да, Мейлард мне об этом рассказывал.

— Но даже не это самое неприятное в подобных обрядах… — вздохнула Нази. — Беда в том, что дети, рожденные в таких вот браках, частенько бывают больны. А что иного можно ожидать, если двое связаны темным колдовством? В любом случае подобное должно сказаться на потомстве — в этом мире все взаимосвязано. Не сомневаюсь, что Фресия предупреждала заказчицу о возможных последствиях, только та или пропустила эти слова мимо ушей, или же решила, что ее минует сия беда, или же сочла, что главное — это добиться своего, а там хоть трава не расти…

— На Шайхулу это похоже… — кивнула головой Айлин.

— Я тебе больше скажу: новая жена твоего бывшего муженька уже ждет ребенка. Это также было одним из условий проведенного обряда — как можно быстрей родить Тариану наследника. Правда, о будущем прибавлении в своем семействе новобрачные пока еще не знают, но, как ты понимаешь, подобное очень скоро станет известно всем.

— Да уж… — горько улыбнулась Айлин. — Шила в мешке не утаишь.

Конечно, к сегодняшнему времени молодая женщина уже знала, что с бывшим мужем у них теперь вряд ли что получится — сейчас между ними стоит слишком много. Больше всего Айлин резануло другое — ее сын находится едва ли не при смерти, а у Тариана вскоре появится наследник. Замена, так сказать…

— Что же касается твоей бывшей свекрови, — продолжала знахарка, — то, должна сказать: грехов на ней — как блох на бездомной кошке. Как она будет их отмаливать — это ее забота, но вот что касается тебя… Прежде всего надо уяснить: то, что произошло, не было сиюминутным решением, твоя свекровь давно подумывала о том, что вашему союзу надо положить конец.

— Об этом я догадывалась и раньше.

— Между прочим, чтоб жениться на тебе, Тариан в свое время выдержал настоящий бой со всей семьей — надо сказать, что такую любовь, какую он испытывал к тебе, встретишь нечасто. Я тебе больше скажу: о такой любви мечтает каждая женщина…

— Знаю.

— Мать твоего мужа очень рассчитывала на то, что ваш брак долго не продлится — дескать, напала на парня непонятная блажь, которая вскоре должна пропасть без следа, и все вернется на круги своя… Только ее надежды не оправдались. И вот, вместо того чтоб радоваться крепкой и счастливой семье сына, она все это время прикидывала, какая из девушек их круга могла бы заменить тебя, стать новой женой для ее дитятка, правда, до определенного времени дальше намерений у твоей бывшей свекрови дело не доходило. К тому же ее сын и не думал бросать семью, а значит без… скажем так, определенного вмешательства со стороны не обойтись. Что ни говори, но дело очень рискованное, тут надо все хорошо обдумать, прежде чем решиться на серьезные изменения. Да и с кандидатурой будущей невестки важно было не промахнуться. На юную дочь графа Элниес твоя свекровь уже давно обратила внимание, что неудивительно: богатое приданое, влиятельные связи, родство с королевской семьей… Надо сказать, что у мамаши твоего бывшего мужа губа не дура — эта девушка считалась одной из лучших невест в стране.

— Я об этом ничего не слышала.

— Потому и не слышала, что ничем подобным не интересовалась. Однако твоей свекрови было ясно с самого начала: будь даже Тариан холост, то эта девушка за него замуж все одно б не пошла — у нее уже жених имелся, причем они были обручены почти что с детства. Между прочим, с этим обручением были связаны не только общие интересы двух знатных семейств, но и искренняя симпатия обеих молодых людей. Да и подходил тот парень девушке куда больше — у них и возраст примерно одинаковый, и интересы общие, да и по характеру они очень схожи. Внешне твой бывший супруг тоже полностью проигрывал тому парню. К тому же за разведенного мужчину, у которого уже есть наследник, родители вряд ли отдали бы свою единственную дочь. А вот твоей свекрови такую хорошую партию упускать никак не хотелось. Мать Тариана долго взвешивала все «за» и «против», колебалась, а ваша ссора просто подтолкнула ее на принятие окончательного решения. Как видишь, все очень просто.

— И как же Шайхула сейчас себя чувствует?

— Очень даже неплохо. Довольна, счастлива, строит грандиозные планы на будущее. Считает, что ухватила удачу за хвост и все сделала правильно. Жалеет, что раньше так не поступила… Единственное, что ее беспокоит — так только то, что она упустила тебя, и потому дама наняла людей, чтоб узнать, куда ты могла уйти, где спрятаться. У твоей матери и ее мужа эти люди так ничего и не выяснили, хотя исподволь не раз пытались это сделать, так что сейчас тебя ищут по всем дорогам, в том числе и на той, по которой ты ушла. По счастью, все поиски ни к чему не привели. Между прочим, в этом, как это ни странно, помогло наложенное на тебя колдовство: люди при виде тебя отводят взгляд и стараются как можно скорей забыть об это неприятной встрече.

— Что ж, хоть какая-то польза от того, что от меня люди отворачиваются… — Айлин попыталась улыбнуться. — А моей матери она ничего не сделает?

— До тех пор, пока бывшая свекровь тебя не отыщет, она не будет предпринимать никаких действий. Но отныне за домом твоей матери наблюдают постоянно — боятся упустить твое возвращение, или же надеются, что кто-то принесет послание от беглянки, то есть посланца позже можно будет хорошенько тряхнуть… Ну, хватит, разговор окончен… — Нази смешала камни на столе. — И без того заболтались. Все, иди, мне еще надо кое-что посмотреть.

Когда Айлин шагнула к двери, знахарка произнесла:

— Кстати, уж раз ты здесь, то передай своему дружку и его новому приятелю, что завтра с утра мы уезжаем. Если не ясно, то сообщаю, что в число отъезжающих входишь и ты…

В этот момент дверь в комнату знахарки открылась, и на пороге показался Ремон.

— Тетя, извини, но у меня есть срочное дело.

— Заходи, мы уже закончили… — кивнула Нази.

— Тетя, там к тебе приехал очередной проситель… — Ремон так и стоял в дверях. — Вернее, просители.

— Гони в шею… — буркнула Нази. — Принесла их нелегкая на ночь глядя. Впрочем, заявись они утром — получили бы точно такой же ответ. Объясни, что мы пока что никого не принимаем, и принимать не будем — не до них. Я же велела тебе сказать всем, чтоб возле ворот никто не ошивался, и не упрашивал впустить. Исключений быть не может, пусть даже приехавшие на ушах скачут вокруг дома.

— Тетя, извини, но мне кажется, что ты должна с ним поговорить… — наставал парень.

— А ты что, сам не в состоянии справиться с какой-нибудь ерундой? — поинтересовалась знахарка. — Или у ворот появилась какая-нибудь неотразимая красотка? Нашел время…

— Я тоже хотел прогнать приехавших, но они уже несколько часов стоят на коленях перед воротами. Признаю: пытался их шугануть, но они не уходят. Я все же не выдержал, и с ними поговорил… Поверь, их надо принять.

— Несколько часов на коленях… Наверняка простуду подцепили, болваны. Мне теперь что, их от болей в костях лечить? — Нази была недовольна. — Ладно, надеюсь, ты знаешь, о чем меня просишь. Кстати, сколько их?

— Двое.

— Уже легче. Зови их сюда.

— Понял… — и парень скрылся за дверью.

— Кстати, госпож Нази, а куда мы поедем? — обернулась Айлин.

— Ты все еще здесь? — нахмурилась знахарка. — Куда ехать — об этом мы поговорим завтра. Да, вот еще что: я тут на тебя накинула нечто вроде небольшой защиты, чтоб от тебя люди не шарахались. Защита сама по себе не очень сильная, ее можно легко поставить и легко снять… Все, до свидания, у меня еще полно дел.

Выйдя из комнаты знахарки, молодая женщина вначале пошла, было, в гостевой домик, стоящий во дворе — именно в нем обычно селили гостей знахарки, но там никого не было. Значит, надо идти в сад. Конечно, Мейларда вполне можно дождаться и здесь, тем более что мешать разговору молодых людей некрасиво, но сейчас Айлин было не до соблюдений правил приличия. Стоило ей вспомнить сына, одиноко лежащего на кровати и равнодушно смотрящего в потолок, как ей хотелось кричать от злости и бессилия. Оставаться одной было настолько тяжело и невыносимо, что Айлин пошла в сад.

— Нази просила вам передать, что завтра мы все уезжаем… — сказала Айлин, заходя в полутемную беседку. — Куда едем — пока не знаю… — и тут Айлин, сама не ожидая того от себя, села на скамейку, уткнулась лицом в ладони и заплакала.

— Эй, ты что? — Мейлард присел возле молодой женщины.

— Я… — всхлипнула Айлин, — я… я Кириана видела… Вернее, мне его показала Нази… Он там совсем один…

Прошло немало времени, пока Айлин успокоилась, и сумела пересказать Мейларду свой разговор со знахаркой. Затем, не слушая слов Мейларда, женщина посмотрела на Кадена, который сидел, почти что отвернувшись от нее. Вон, он даже голову в плечи втянул — так обычно поступают те, кто чувствует свою вину или страх, и кто пытается стать как можно более незаметным. Надо сказать, что в последнее время и Айлин, если оказывалась в людном месте, то и сама старалась едва ли не согнуться и не встречаться глазами с окружающими, чтоб не натолкнуться на очередной неприязненный взгляд. Ранее молодая женщина не обращала на внимания на подобное, но сейчас вдруг осознала этот горький факт. А еще ей захотелось поговорить с парнем-оборотнем.

— Господин Каден, а ведь у нас с вами много общего… — Айлин и сама не ожидала, что ее голос будет таким усталым. — Вы стараетесь, чтоб вас видело как можно меньше людей — как видно, стесняетесь своего нынешнего облика, а от меня народ и сам отворачивается. Не сомневаюсь, что при виде меня вы испытываете те же чувства. Правда, сейчас знахарка поставила мне нечто вроде защиты, так что какое-то время можете общаться со мной без тошноты. Не знаю, что произошло с вами, а в моем случае пострадала не только я, но и ребенок, мой сын. Время идет, надо что-то делать, но что именно — этого я не знаю, и потому сейчас на душе так тяжело, что оставаться одной — это выше моих сил.

Верно говорят: когда тебе плохо, то стоит высказаться — все же станет полегче. А может, все дело в том, что у молодой женщины уже давно что-то копилось в душе и требовало выхода. Айлин и сама не заметила, как рассказала Кадену обо всем, что с ней случилось, о встрече с Мейлардом, и о ребенке, которого она была вынуждена оставить в монастыре. Она была уверена, что Мейлард пока что ничего не говорил оборотню ни о ней, ни о себе — за эти дни она неплохо узнала Мейларда, и потому понимала, что этот парень может рассказать кому-либо, а о чем промолчит.

Айлин и сама не ожидала того, что ее рассказ словно сломал стену между ней и оборотнем, во всяком случае, парень перестал от нее отворачиваться — как видно, понял, что находится рядом с собратом по несчастью.

В тот вечер молодые люди разошлись далеко за полночь. Как беседовали с оборотнем? Самое необычное было в том, что не только Мейлард, но и Айлин вскоре стали догадываться, что он хотел сказать, во всяком случае «да» или «нет» вполне можно было уловить по оттенкам рычания. Что ж, теперь Айлин понимала, как Мейлард мог общаться с оборотнем.

Ребята и сами не заметили, как их разговор перешел на другие темы — рыбалка, книги, лошади… Неожиданно выяснилось, что Каден был настоящим знатоком лошадей — очевидно, когда-то всерьез ими увлекался, а может, его семья каким-то образом была связана с этими благородными созданиями. Чувствовалось, что в этом вопросе каждому из присутствующих парень может дать сто очков вперед. Как-то так получилось, что этот ночной разговор почти ни о чем сгладил шероховатости между людьми.

Однако с утра все изменилось. Для начала в дом Нази приехал какой-то торговец с кучей одежды для ее молодых гостей, а чуть позже на дворе появилась все та же карета, запряженная парой лошадей. Ну, тут и без долгих слов стало понятно, что кому-то пора готовиться к отъезду.

— Собирайтесь в дорогу, гости дорогие… — крепыш Ремон заглянул в гостевой домик, где в одной комнате сидели и парни, и Айлин. — Скоро выезжаем.

— Да было бы нам что собирать… — вздохнул Мейлард. — Все имеющееся добро уместится в одном мешке.

— Если не секрет, то что у вас с собой имеется?

— Да, пожалуйста, смотри… — и Мейлард вытряхнул на пол содержание обоих мешков.

— Палатка, лодка, нитки с иголками… — Ремон внимательно осмотрел небогатые пожитки. — Дело хорошее. Так, корпию и бинты выкидывайте — вид у них уже не очень… А в банке что?

— Мазь какая-то… — пожал плечами Мейлард. — Мы ей так ни разу и не пользовались, просто не знаем, для чего она нужна.

— Ага… — Ремон взял в руки баночку, открыл ее, понюхал мазь, даже растер немного темной мази между пальцами. — Кстати, это прекрасное лекарство для заживления ран, и очень дорогое — раны затягиваются чуть ли не на глазах, только вот часто пользоваться этой мазью я бы не советовал — там слишком много наркотических веществ, как бы привыкания не было. Что касается игральных костей, то брать их, или нет, решайте сами. Я, во всяком случае, не большой любитель игры в кости.

— Что, не везет? — хмыкнул Мейлард.

— Как раз наоборот… — довольно ухмыльнулся тот. — Со мной играть в кости не стоит — обыграю в любом случае.

— А зачем нам столько теплой одежды? — поинтересовалась Айлин.

— Просто в том месте, куда мы сейчас отправимся — там не жарко даже летом.

— А куда едем? — продолжала расспросы Айлин. — Нази пообещала, что сегодня мы это узнаем.

— Есть такое место под называнием Берег Холодных Ветров, еще вчера Нази намеревались отправиться прямо туда. Правда, сегодня планы пришлось немного поменять. По дороге надо еще кое-куда заехать.

— Это по просьбе того мужчины, что вчера вечером пришел в дом? — спросила Айлин.

— Да… — кивнул Ремон. — Из-за него, родимого. Кстати, Каден, я еще и ради тебя сюда явился. Знаешь, дорога неблизкая, а с нами еще посторонний человек поедет — ну, один из тех, что пришел вчера, и потому я ему глаза от тебя отвел — сам понимаешь, в дороге может быть всякое. Конечно, лучше бы на тебя морок наложить, но на тебе сейчас и без того такое сильное колдовство, что никакой морок долго не продержится, а постоянно его восстанавливать в дороге слишком хлопотно. В общем, так: мы тебя будем видеть таким, как есть, а для того мужичка, что отправиться с нами, ты ничем не будешь отличаться от человека. И все же без особой на то нужды карету лишний раз не покидай, да и в окошко старайся не высовывайся. Мало ли что…

Судя по тому, с какой охотой Каден закивал головой, можно было понять, что он нисколько не против подобного предложения.

— Так ведь вчера вечером, кажется, два человека пришло… — вспомнила Айлин. — А глаза отводите одному…

— Второй уже за воротами… — пожал плечами Ремон. — Ничего, домой доберется на той же телеге, на которой сюда приехал.

— Берег Холодных Ветров… — задумчиво произнес Мейлард. — К своему стыду должен сказать, что это название прежде я никогда не слышал. И где же он находится, этот самый берег?

— Я тоже там ранее не бывал, и потому ничего сказать не могу… — развел руками Ремон. — Кстати, господин Мейлард, должен вам сказать: вполне возможно, что мы и в этот раз будем править лошадьми по очереди — возможно, моя помощь понадобится тетушке, так что…

— А зачем мы туда едем, на этот самый берег? — продолжала допытываться Айлин.

— Ясно, что не на прогулку… — ухмыльнулся парень, и всем стало понятно, что Ремон очень молод — наверное, ему нет еще и двадцати лет, хотя из-за крепкой фигуры и немного грубоватых черт лица этот человек выглядел старше.

Когда же парень ушел, Мейлард повернулся к оборотню:

— Ты знаешь это место? Я имею в виду этот самый Берег Холодных Ветров? И где же оно находится?

Оборотень кивнул, и махнул рукой: что ж, тут и без слов понятно, что он не только бывал там, но и знает о том, что эта местность находится далеко отсюда.

— То есть путь до него неблизкий? — продолжал допытываться Мейлард. — А как же ты попал сюда, в эти леса?

Каден чуть поколебался, затем взял в руки грифель, и написал только одно слово «привезли».

— Кто? Когда?

На этот раз парень с медвежьей головой лишь вздохнул, развел руками по сторонам и кивнул в сторону закрытой двери.

— То есть ты помнишь не все, а обрывочно, и тебя просили пока что нам ничего лишнего не говорить. Так?

Каден вновь кивнул головой и вздохнул совсем по-человечьи.

— Я так и думал… — Мейлард только что в затылке не почесал.

Хм, — подумала Айлин, это Мейларду все ясно, а вот она может понять далеко не все. Кроме того, ей казалось непонятным и ненужным невесть для чего отправляться куда-то на край земли, да еще и неведомо зачем. Будь ее воля — махнула бы рукой на все, и сегодня же отправилась бы в тот монастырь, где остался ее сын. Увы, как ни горько это признать, но так поступать не стоит ни в коем случае: понятно, что этим ребенка она не спасет, да и себе ничего хорошего не сделает. Ну, а раз дела обстоят таким невеселым образом, то ей следует успокоиться, взять себя в руки и делать то, что скажет ей знахарка — к сожалению, иного выхода у Айлин все одно нет.

Когда молодые люди вышли на двор, там уже все было готово к отъезду. Неподалеку от кареты переминался с ноги на ногу бородатый мужчина, и было заметно, что он явно чувствует себя не в своей тарелке — наверное, это и был один из тех двоих, что вчера вечером так настойчиво добивались встречи со знахаркой. А вот и Ремон — парень собирается забраться на место кучера…

Нази появилась на дворе почти одновременно с молодыми людьми, и сразу же направилась к карете. Айлин отметила про себя, что вид у знахарки усталый, и глаза красные — похоже, что в эту ночь она не ложилась.

— Ну, чего стоим? — буркнула Нази, которая была заметно не в духе. — Может, особого приглашения ждете? А ты… — знахарка обернулась к бородатому мужчине, — ты иди к кучеру. Будешь ему дорогу показывать, ведь до вашей глухомани без проводника век не доберешься. Там, наверное, даже летом волки воют…

— Спасибо! — мужик только что не вздохнул облегченно. — Век за тебя всех Светлых Богов молить будем!

— Рано еще благодарить, не время. Ну, а ты… — Нази глянула на Мейларда, — ты давай, забирайся в карету вместе со своей подружкой. Кстати, отчего это уже с утра у тебя такое хорошее настроение? Того и гляди мне глазки строить начнешь…

— Просто хотел сказать, что брюки идут вам больше, чем платье… — парень все еще улыбался.

— Самое интересное, зараза такая, что ты не врешь… — оценила Нази слова Мейларда, и тут же рявкнула. — Каден, паразит, отойди от лошадей, а не то я тебе сейчас все лапы обломаю!

Оказывается, пока они разговаривали, оборотень подошел к лошадям и стал гладить их по шелковистой шкуре. Глядя на эти его движения, Айлин поняла, что этот парень, и верно, ранее немало времени проводил с лошадьми, и что он по-настоящему любил этих прекрасных созданий. Правда, было немного странно, отчего лошади так спокойно себя ведут рядом с Каденом, ведь обычно они хорошо чуют оборотней.

— Мне что, постоянно надо уговаривать каждого из вас, чтоб он осчастливил своим посещением эту карету? — продолжала ворчать Нази даже тогда, когда экипаж сдвинулся с места. — Так вот что вам надо знать: я за парнями и в молодости не бегала, и уж тем более не собираюсь делать этого сейчас. Предупреждаю сразу: если мне и в следующий раз придется десять раз повторять вам одно и то же, то уж лучше я закрою двери этой кареты, и догоняйте меня потом как хотите!

— Госпожа Нази… — начала, было, Айлин, но знахарка перебила ее.

— Значит, так: я устала, и намерена немного отдохнуть. Не вздумайте приставать ко мне с расспросами. Но чтоб вы помолчали хоть какое-то время, говорю сразу: мы направляемся к месту, называемому Берег Холодных Ветров. Правда, незадолго до отъезда наши планы немного изменились, вернее, к нам вчера не вовремя нагрянули посетители. Вернее, умолили их принять. Этих людей извиняет то, что вопрос у них, и верно, серьезный, так что мы будем вынуждены немного отклониться с пути.

— А что у них произошло? — полюбопытствовала Айлин.

— Хрень всякая! — отрезала Нази. — Только эта хрень жизнь людям здорово портит, оттого и нам придется силы поднапрячь.

Больше знахарка ничего говорить не стала, и почти сразу же заснула. Разговаривать, пусть даже шепотом, при спящем человеке невежливо, так что сидящие в карете молодые люди помалкивали, тем более что было понятно — знахарка, и верно, устала. Постепенно и остальные стали клевать носами — все же ночью долго засиделись за разговорами, а потому не выспались. Что ж, лишний отдых еще никому не мешал…

К нужной деревне подъехали только к вечеру, и, надо сказать, что это селение тоже находилось на приличном расстоянии от тракта, а уж дорога там была такая, что хоть за голову хватайся. Хорошо еще, что сейчас лето и сравнительно сухо, а вот если по осени зарядят дожди, то на колесах отсюда не выбраться — сразу же застрянешь, даже не на первой версте, а на ближайшей колдобине. Наверняка тут и в весеннюю распутицу до деревни не доберешься — одна надежда на зиму, когда земля застынет, установится крепкий зимний путь, и можно проехать на санях.

К тому времени Нази, проспав большую часть пути, проснулась, устроила очередной разгон молодым людям, а позже рассказала, за какой нужной она решила свернуть в эту далекую деревню под названием Грибцы, откуда к ней и приехали два человека за помощью. Уже одно только название деревни говорит о том, что вокруг нее грибных мест видимо-невидимо. Оказывается, сушеные грибы по зиме отсюда мешками вывозят, а соленые — огромными бочками, а еще в округе хватает пушного зверя, да и рыбы тут полно… В общем, бедной эту деревню никак не назовешь.

Так вот, в последнее время в Грибцах многое пошло не так, вернее, в деревне стали пропадать люди. Не то, что они пошли в лес, и там сгинули — это можно было бы понять. Страшнее другое — люди просто исчезли из своих домов, и с той поры их больше никто не видел. Поиски не дали никаких результатов, и потому вначале решили, что ночью люди пошли в лес за какой-то своей надобностью и там сгинули — мало ли нечисти бродит в темноте…

Однако позже люди вновь и вновь стали пропадать, и это объяснение уже не подходило. Вернее, дело выглядит так: вечером все жители деревни ложатся спать, а утром кого-то недосчитываются, только вот вряд ли сейчас кто-то в темноте пойдет бродить по лесу.

Вначале люди воспринимали подобные новости с недоумением и растерянностью, затем на смену этим чувствам постепенно пришел вполне объяснимый страх. Любому было бы жутко, если б он осознавал: неизвестно, все ли в порядке будет утром в твоем доме, или ты недосчитаешься кого-то из своих домашних, а может, и сам не увидишь рассвета…

На сегодняшний день в Грибцах без вести пропало уже пятнадцать человек, причем в это число входят как взрослые, так и дети. Между прочим, в числе исчезнувших находится и здешняя лекарка, так что теперь, если кто в деревне заболеет, то на помощь со стороны ему рассчитывать не стоит. Народ запуган до того, что боятся сказать лишнее слово, люди каждый день со страхом ждут ночи, и первое, о чем говорят с утра пораньше — это выясняют, не пропал ли еще кто.

Конечно, крепкие и сильные мужчины, живущие в этих местах, особо ничего не боялись, но беда в том, что на этот раз они не имели представления, кто именно им противостоит, а сражаться с чем-то непонятным вряд ли возможно. Проще говоря, сейчас никто ничего не может поделать, к тому же женщины по ночам боялись отойти от своих мужей даже на шаг.

Однако двое мужчин все же рискнули отправиться за помощью. Они сговорились об этом промеж собой, только своих жен перед отъездом предупредили о том, куда намерены отправиться. Из деревни они выехали с утра пораньше, как только взошло солнце, и постарались как можно быстрей добраться до знаменитой Нази, которая, по слухам, могла справиться едва ли не с любой напастью. Правда, на дорогу у мужчин ушло два дня: все же телега — это вам не карета, запряженная парой лошадей. Естественно, узнав, что знахарка никого не принимает они пришли в отчаяние, и потому решили не уходить от ворот дома колдуньи до тех пор, пока та не смилостивится — все одно другого выхода у них не было…

— Вы поняли, кто разбойничает в деревне? — не выдержал Мейлард.

— Да, — кивнула головой Нази. — Но мне надо еще осмотреться на месте.

— И кто это? Ну, тот, кто крадет людей?

— Послать бы вас, излишне любопытных, куда подальше… — пробурчала Нази. — Всюду пытаетесь сунуть свой нос, а в некоторых случаях, чем меньше знаешь, тем лучше. Но уж раз мы едем туда, то скрывать нет смысла. Это хопотун.

— Кто-кто? — надо же, судя по недоуменному виду Мейларда, парень не имел ни малейшего представления о том, кто это такой. Что уж тогда говорить об Айлин, которая тоже впервые услышала это слово?!

— Хопотун… — вздохнула Нази. — Дух мертвого колдуна. Перед смертью он отдал Темным Богам свою душу и получил за это бессмертие в оболочке своего старого мертвого тела. Ну, а после этого он, как говорится, старается не отказать себе ни в чем. По ночам забирается в дома и похищает оттуда людей.

— Зачем?

— Да уж не для того, чтоб сыграть с ними партию в шахматы! — скривилась знахарка. — Если называть вещи своими именами: он их поедает, сосет кровь этих бедолаг — ему ж надо насыщать себя. Без живой плоти и теплой крови он жить не может.

— Брр… — передернула плечами Айлин.

— Это еще не все… — продолжала Нази. — Хопотун вообще способен на многое. Например, узнав, что в какой-то семье вот-вот появится покойник, он поджидает неподалеку, и в тот момент, когда душа расстается с телом, он входит в предполагаемого покойника. На глазах у плачущей родни умирающий человек оживает, только вот это уже не их родственник, но родня-то об этом не знает, и после, так сказать, внезапного выздоровления болящего в этой семье несчастья начинают происходить одно за другим. Впрочем, хопотун может принять и чужой облик, то есть облик человека, которого он сам убил, и вот тогда беды идут и в другой семье. Проще говоря, он постепенно пожирает живых людей из семьи умершего и его соседей. Дух мертвого колдуна особо опасен ночью, до пения петухов — это его время, и в то же время его легче всего можно найти именно ночной порой. Да, и вот еще что: на хопотуна нежелательно смотреть, и уж тем более нельзя встречаться взглядом.

— А как этот хопотун, интересно, оказался в этих местах? — поинтересовалась Айлин.

— Спроси что полегче… — вздохнула Нази. — Как мне сказали эти двое мужчин, в течение пары месяцев в их деревне никто не умирал. Да особо и не болели — народ тут крепкий.

— Погодите… — только что не замахал руками Мейлард. — Этот хопотун — он и сейчас ходит по деревне?

— Наверняка.

— А как же вы его узнаете?

— Узнаю, не сомневайся. Я же не с пустыми руками сюда отправилась, с собой из дома кое-что прихватила. Хопотун — это, конечно, нежить еще та. Сейчас он прячется среди людей, но отыскать его я сумею, и от него нужно избавиться раз и навсегда. В противном случае он может подчистую сожрать всю деревню.

Деревня под названием Грибцы оказалась довольно-таки большой, все же сорок дворов — это много, да и людей тут должно жить немало — семьи в здешних местах обычно многолюдные. Как и следовало ожидать, появление здесь кареты по-настоящему удивило и обрадовало людей, а уж при виде односельчанина, который сидел рядом с кучером, у них просто лица просветлели. Все уже знали, что два человека из их деревни отправились за помощью, и вот теперь у крестьян появилась надежда на избавление от страха, поселившегося в их местах. А бояться было чего — прошлой ночью опять пропал один из местных жителей, молодой парень, и сейчас в той семье было настоящее горе — понятно, что того парнишки уже и на свете нет.

К карете сбежались едва ли не все жители деревушки, и, не отрываясь, смотрели на прибывших. Вернее, из кареты вышла только Нази, а остальные пока что сидели внутри, за закрытыми дверями, ожидая, что им скажет знахарка. Приехавший мужчина, тот, что и упросил Нази сюда приехать, торопливо говорил окружающим, кивая на знахарку: вот, мол, она, та самая колдунья, которая может должна нам помочь!.. Айлин же, глядя в окошко на большую толпу, собравшуюся вокруг кареты, невольно думала: как Нази тут будет отлавливать колдуна среди этих людей — непонятно!

Меж тем знахарка, выслушав кое-кого из местных жителей, попросила, чтобы им дали место для ночевки — мол, весь день провели в дороге, устали, нам бы отдохнуть, а завтра с утра я вашего злодея поймаю. В этом можете быть уверены, я же для того сюда и приехала! Можно было не сомневаться в том, что едва ли не каждый из здешних крестьян был бы рад принять у себя знахарку — все же какая-то надежда на то, что в их доме эта ночь пройдет спокойно. Однако Нази сразу сказала, что ей, мол, нужен отдельный дом, хоть сарай, лишь бы рядом никого не было — мол, мало ли что ночью может произойти, так что вы уж сами должны думать возможных последствиях, люди добрые…

Глядя на знахарку, на то, как она простовато улыбается, беспомощно оглядывается по сторонам, суетится, едва ли не просительно заглядывая в глаза людям, вполне можно было предположить, что женщина устала после дороги, а еще немного растеряна и не знает, как ей поступить и что делать дальше. И вообще, может, слухи о ней преувеличены — вон какой беспомощно она выглядит… Однако, Айлин хорошо помнила, как еще несколько минут назад Нази была полна сил и отнюдь не смотрелась размазней, а значит, она для чего-то разыгрывает из себя не совсем умелую бабу.

Им, как и просила знахарка, предоставили сарай, стоящий на краю деревни. Вообще-то в северных краях такие вот сараи, как правило, и строились для отдыха проезжающих и тех случайных гостей, что могут заглянуть в их деревню, только вот в здешних дремучих местах если раз в год кто незнакомый появится — и то хорошо. Впрочем, сейчас для Нази было неважно, куда им предложат пойти: главное — есть, куда завести карету, и где людям можно выйти из экипажа и распрячь лошадей. Переговорив со старостой деревни, знахарка быстро распрощалась — мол, время уже позднее, идите к себе домой, и на запоры закройтесь…

— Что ж, сарай сложен на совесть… — после ухода старосты знахарка осмотрелась. — Надеюсь, никакие любопытные мальчишки рядом вертеться не будут. А вы чего расселись в карете? Выходите, и если вам непонятно, то сообщаю — мы уже приехали.

— Разве это сарай? — удивилась Айлин, посмотрев на стену строения. — Да у нас в пригороде дома из таких бревен строят! Тут печь сложи, да хорошие окна поставь — все, зимовать можно!

— Ну, мы тут до зимы сидеть не собираемся… — хмыкнула Нази. — Каден, вылезай из кареты — хватит прятаться, тут посторонних глаз нет. Да, и займись лошадьми — хоть на что-то сгодишься. Конечно, если бы сейчас не вечерело, то местные от нас так бы просто не отвязались, околачивались б неподалеку. По-счастью, вскоре зайдет солнце, и все деревенские уже наверняка забираются по своим домам. Уже неплохо — хотя бы мешать не будут… Ремон, что скажешь?

— Ну, то, что страх просто-таки висит над деревней — это понятно и без слов… — крепыш стал отряхивать свою одежду. — Между прочим, я в дороге насквозь пропылился…

— Не отклоняйся от темы… — нахмурилась Нази. — По делу говори.

— А если по делу, то хопотун был в толпе, среди местных. Я сумел определить направление, где он находится, но не более того — народу было слишком много. Еще могу сказать, что он находится в теле немолодого мужчины. Так сразу его не вычислишь — защита у него достаточно сильная.

— Это верно… — Нази села на какое-то подобие грубо сколоченного табурета и стала развязывать свой дорожный мешок. — Я тоже не стала определять, кто именно из толпы является хопотуном — спугнуть не хочется. Но это должен быть сильный колдун — судите сами, уже шестнадцать жертв за такой короткий срок! Это слишком много. К этому времени колдун должен набрать столько сил, что справиться с ним будет нелегко.

— А как вы будете его искать? — продолжала свои расспросы Айлин.

— Тебе в подробностях доложить? — огрызнулась Нази.

— Я просто спросила…

— Ладно… — махнула рукой Нази. — Любопытных баб все одно не переделать.

— Этот колдун… — теперь уже и Мейлард подал голос. — Он может придти сюда?

— Он все может… — знахарка достала из мешка какую-то маленькую бутылочку, раскупорила ее и сделала глоток, после чего протянула бутылочку Ремон. — Давай, племянничек, пей.

— Твое здоровье, тетушка… — Ремон одним махом влил в себя жидкость и поморщился. — Могла бы чего и покрепче предложить. Ничего, успокаивает то, что из твоих рук мне приходилось пить нечто и хуже.

— Увы, чем богата… — знахарка убрала в мешок пустую бутылочку, и повернулась к Мейларду. — Ты спрашивал насчет колдуна… Поставь себя на его место и постарайся рассуждать логически: по его душу в деревню приехали люди. Как бы ты поступил на его месте?

— Трудно сказать… — Мейлард чуть задумался. — Скорее всего, я бы сидел тихо, стараясь ничем не привлекать внимания к своей персоне — все же мне неизвестно, насколько опасен тот, кто охотится за мной. Возможно, постарался бы отвлечь внимание от себя и подставить под подозрение кого-то иного.

— Или же вполне возможно другое развитие событий… — предположил Ремон. — Колдун несколько расслабился в здешней тишине и покое, и потому заметно потерял чувство реальности — недаром ведет себя так, словно ему нет дела до того, что его действия не останутся незамеченными. Возможно, у него притупилось чувство опасности — все же тела и кровь шестнадцати человек за столь короткое время должны были придать хопотуну очень много сил и уверенности в себе. Так что он вполне может заявиться сюда: все же ты, дорогая тетушка, вела себя так, что колдун вполне может пожелать откушать стаканчик и твоей крови, потому как решит, будто ты — не такая сложная добыча. И потом, он явно не против убраться отсюда куда-либо в другое место, где больше народу, шумней, веселей, и где можно легко затеряться в толпе…

— Согласна с каждым из вас… О! — Нази подняла руку. — Ремон…

— Да… — кивнул головой парень. — Чувствую…

В полутемном сарае воцарилась тишина. Знахарка и ее племянник к чему-то прислушивались, а остальные боялись даже пошевелиться. Каден даже сжал лорду одной из лошадей, чтоб та громко не фыркала. Прошло несколько минут полного молчания, после чего Ремон вздохнул:

— Ушел…

— Он что, был рядом? — прошептала Айлин.

— Не рядом, а неподалеку… — буркнула Нази. — Наверняка шел к своему дому… То есть я хотела сказать, к дому того человека, под чьей личиной он сейчас скрывается. Пока что колдун постоял недалече, делая вид, что глазеет в сторону сарая с гостями, и ушел. Понятно, что он был не один, а с кем-то из местных, которые не имеют представления, кем именно является этот их так называемый сосед. Высматривает нас, значит… Что ж, кое-что я все же успела понять. Защита у него, конечно, сильная, но не запредельная, и где его следует искать — об этом я тоже имею представление. Так, все, располагаемся, и усиленно делаем вид, что собираемся спать. Каден, от лошадей не отходи и… Ну, ты меня, надеюсь, понял — занимайся лошадьми, а заодно и тем, что я тебе велела. Каждый из вас, дорогие мои, уже выспался в дороге, так что в эту ночь не вздумайте глаза закрывать, если жить хотите.

Да уж, какой там сон! — подумалось Айлин. Тут если заснешь, то можешь вообще не проснуться, так что лучше посидеть настороже. Пусть сейчас рядом с ней были люди, но она все равно придвинулась поближе к Мейларду, так, чтоб быть с ним рядом и ощущать тепло его тела — рядом с этим парнем все же не настолько страшно.

Немногим позже они с Мейлардом принялись помогать Кадену, который занимался непонятным делом — такое впечатление, будто оборотень собирался разжигать костры. Он умело складывал в кучу ветки, старую солому, щепки, обломки досок — в общем все, что могло гореть из того, что можно было отыскать в сарае. Если кто высечет огонь, то костер очень быстро разгорится, только даже Айлин было понятно, что вряд ли Нази собирается жечь костры на ночь, и уж тем более подобное не стоит делать в сарае — так его и спалить недолго. Непонятно и то, почему оборотень подготовил чуть ли не десяток таких заготовок для костров, причем эти кучи соломы с древесиной были расположены на земляном полу едва ли не в шахматном порядке. Наверняка Каден мог бы изготовить и больше подобных сооружений, да только в сарае больше не осталось ничего такого, что можно было бы разломать для будущего костра.

Для чего оборотень занимался такой странной работой — непонятно, но раз знахарка молча и с одобрением взирала на подобное, то, значит, все делается по ее приказу.

Когда стемнело, Нази выскользнула из сарая. Медленно текло время, но знахарка не возвращалось, и Айлин стала волноваться. Давно миновала полночь, снаружи было тихо, даже ветер не шумел, на небе светила яркая луна, снаружи пахло клевером… Благодать, а не ночь! В такое время хорошо читать стихи или просто гулять вдвоем, а уж никак не поджидать появления какой-то нежити. До слуха молодых людей, сидящих в сарае, не доносилось ни странных шумов, ни непонятных звуков, и постепенно настороженность стала пропадать. Айлин показалось, что прошло невесть сколько времени, когда Ремон невольно ругнулся сквозь зубы.

— Что такое? — повернулся к парню Мейлард.

— Ушел, зараза!.. — Ремон поднялся на ноги. — Тетушка нашла его дом, но хопотун, чтоб его! успел ускользнуть у нее из-под носа. Так, сейчас я пойду к Нази, а вы сидите тут. Каден, тетушка на тебя надеется…

— Так ты уходишь? — переспросил Мейлард.

— Да, но постараюсь вернуться поскорей. А вы друг от друга не отходите, держитесь рядышком. На всякий случай…

Ремон исчез в темноте ночи, а Айлин подумала о том, что через насколько часов начнет рассветать — все же летом ночи, по счастью, короткие, и ей больше не надо будет трястись, ожидая появления хопотуна. Правда, эти несколько часов еще пережить нужно… Тем временем, насколько Айлин смогла рассмотреть в темноте, Каден, держа в руках что-то тяжелое, подошел поближе к молодым людям и встал немного в стороне, у стены. Интересно, что такое сказал Ремон оборотню перед своим уходом? Вроде ничего особенного произнесено не было, но пару слов Кадену племянник знахарки все же прошептал…

Прошло еще, наверное, не менее часа, когда Каден внезапно подал голос, вернее, угрожающе зарычал. Одновременно с этим раздался чуть слышный хлопок, и вспыхнула одна из кучек заранее заготовленной древесины. Он неожиданности Айлин на мгновение прикрыла ладонью глаза, и в этот момент раздались еще два хлопка, а когда женщина отняла от глаз ладонь, то заметила, что оборотень бросил что-то в кучу древесины, и тут же раздался еще один хлопок. Но не это было самым удивительным, а то, что в нескольких шагах от Айлин и Мейларда стоял высокий пожилой мужчина. Как он появился тут — непонятно, ведь Айлин могла поклясться, что все это время не спускала глаз с приоткрытой двери сарая.

Незнакомца можно было хорошо рассмотреть в свете четырех костров: лицо с глубокими морщинами, седоватая борода, простая одежда… С виду — самый обычный крестьянин, только вот глаза светились неприятным красноватым светом, а еще от его ухмылки по телу шел холод. Мужчина шарахнулся, было, в сторону — все же он никак не ожидал, что здесь все подготовлено к встрече с ним, да и огня он заметно опасался, но в следующее мгновение этот человек бросился к неподвижно стоящим молодым людям… Что произошло дальше — этого Айлин не знает, потому что ее словно что-то отшвырнуло в сторону, и она потеряла сознание…

Когда Айлин пришла в себя, то первое, кого она увидела — это Нази, склонившуюся над ней.

— Ты как, ожила? — без особых любезностей поинтересовалась знахарка.

— Не знаю… А где этот…

— Вон, на земле валяется. Не беспокойся — с ним все кончено.

— А…

— Никто не пострадал, все целы. Только ты вздумала изображать из себя кисейную барышню. Все, хватит придуриваться, вставай. Нашла время изображать слабость, хлипкость и трепетное состояние нежной души…

По счастью, Мейлард оказался рядом и помог Айлин встать. Так, костры все еще горят, а это значит, что она была без сознания не так долго. А вот и убитый колдун… Конечно, внешне он по-прежнему мало чем отличается от обычного человека, но только почти. Прежде всего, бросалась в глаза его кожа, серевшая буквально на глазах, и на этой коже появлялось все больше темных пятен, которые быстро чернели. А еще были видны длинные острые зубы колдуна, на которые было лучше не смотреть — если такими зубами вцепиться в кого-то, то добыча вряд ли сумеет вырваться.

Как рассказали Айлин, знахарке не пришлось затратить много сил на то, чтоб придти к дому, где под чужой личиной прятался хопотун. К тому времени Нази уже стало понятно, что пару месяцев назад пожилой мужчина, живший в этой деревне, за какой-то надобностью полез в подпол, но оступился, и кубарем скатился вниз, сломав себе шею. Что касается духа мертвого колдуна, то к тому моменту он уже пару дней ходил около деревни, дожидаясь удобного случая, и вот ему повезло. Быстро овладев телом умирающего человека, хопотун решил оставаться в этой деревне до тех пор, пока достаточно не окрепнет, а для этого ему можно и нужно набрать себе сил, желательно побольше. Проще говоря, хопотун решил хорошенько сократить число здешнего населения…

Откуда в этой деревне взялся дух мертвого колдуна? Пришел откуда-то издалека, но вот откуда точно — этого Нази пока что не поняла, но сказала, что узнает позже. Во всяком случае, еще при жизни этот человек заключил договор с темными силами на определенное время, надо сказать, весьма долгое, только вот так получилось, что умер он, по велению судьбы, куда раньше установленного срока. Вот теперь его дух и ходит по земле, прячется в отдаленных уголках мира, доживая свой срок на земле уже посмертно.

Хопотун оказался не глуп, но все же немного ошибся насчет Нази: глядя на вышедшую из кареты немного растерянную женщину, он сразу понял, что это сильная знахарка, серьезный враг, но, тем не менее, был уверен, что этой ночью она вряд ли отправится на его поиски — слишком устала в пути, ей надо отдохнуть. А вот на Ремона колдун не обратил внимания — Нази поставила племяннику достаточно сильную маскировку, и потому хопотун счел парня обычным слугой.

Тем не менее, ночью хопотун понял, что знахарка сумела его найти, и счел за лучшее убраться — уж раз женщина сумела его отыскать, то и ему не стоит вступать в прямую схватку, лучше действовать по-иному. Он решил проникнуть в сарай, овладеть телом кого-либо из приехавших со знахаркой, а уж потом разобраться и с Нази. Он еще не знал, что эта женщина все рассчитала заранее: в нужное время Ремон, получив мысленный приказ от Нази, тоже ушел, оставив в сарае остальных…

— Так это что же, вы нас использовали как наживку? — ахнула Айлин.

— Можешь назвать и так… — пожала плечами знахарка. — Хоть подсадными утками себя считайте. Важен результат. И потом, молодые люди, вы не забывайте, что добровольно согласились поехать со мной, и должны выполнять все, что я вам скажу. Таков был наш уговор, и я просто прошу досконально его исполнять.

— Все так… — нахмурился Мейлард. — Но вам не кажется, что подвергать людей смертельному риску…

— Да вы не были ни в какой опасности! — отмахнулась Нази. — Зря я, что-ли, с вами Кадена оставила? Конечно, от него сейчас помощи в магических действиях — как от козла молока, но кое на что этот парень способен даже в своем нынешнем невеселом положении.

— Погодите!.. — Мейлард по-настоящему растерялся. — Вы что, хотите сказать…

— Лично я вам ни хрена сейчас сказать не хочу… — скривилась знахарка. — Заняться мне больше нечем, кроме как просвещать двух молодых идиотов в тех вопросах, о которых им лучше вообще ничего не знать. Только ведь вы, дураки любопытные, все одно не успокоитесь, будете с расспросами приставать и злить меня своим упрямством. Так вот, чтоб на будущее у вас не было вопросов, говорю сразу: этот олух, что ныне носит на плечах медвежью голову, когда-то был учеником одного мага, и, вроде как, не совсем тупым из обучаемых, однако сейчас это все в прошлом. Парень наказан, и потому не может говорить, то есть никаких заклинаний от него не дождешься, а если он попытается хоть что-то сделать… Ладно, об этом поговорим позже, когда будет свободное время, а у меня хорошее настроение.

— А что такое ужасное он совершил, раз с ним так поступили? — продолжал расспросы Мейлард.

— Умерьте свое любопытство… — посоветовала Нази.

— Так его медвежья голова…

— И горло тоже… — добавила знахарка. — Все сделано для того, чтоб он оказался беспомощным, ведь медведь относится к тем существам, которые не в состоянии произнести хоть одно слово на человеческом языке. Пусть парень хорошо помнит заклинания, которые учил, но сказать ничего не в состоянии. Человек словно заперт в медвежьей голове, и я с этим пока что ничего сделать не могу. Там на парня такое накручено, что хоть за сердце хватайся — не знаешь, как и подступиться. На редкость мощное колдовство… По сравнению с ним то, что наведено на тебя, дорогая — это так, детские игрушки, не стоящие внимания. Но, повторяю, парень не полная балда, на самом нижнем уровне у него кое-что получается даже сейчас. Он уловил приближение хопотуна в темноте…

— Кстати, как колдун появился в сарае? — недоуменно спросила Айлин. — Я же глаз с двери не сводила!

— А с чего ты решила, что хопотун пойдет через дверь? — усмехнулась Нази. — Ох уж это мне примитивное человеческое мышление! Не в гости же к вам он собирался, и вовсе не был намерен оповещать о своем приходе вежливым стуком в дверь. Так вот, этот незваный гость влез через оконце. Вон то, сверху…

— Так оно же совсем маленькое… — удивился Мейлард. — В него и голова-то вряд ли пролезет, не говоря обо всем остальном!

— Вот и Каден сказал, что хопотун вылезал из этого оконца, извиваясь, словно червяк, причем двигался он совершенно бесшумно. И по стене сползал, точно змея… Говорю же — серьезный противник. Каден дождался, чтоб колдун подошел поближе, а затем сразу же зажег костры — они, как вы видите, разложены в шахматном порядке, так что куда бы хопотун не двинулся, всюду можно было бы мгновенно разжечь костер, а огонь не только пугает хопотуна, но и немного гасит его силы. По сути, Каден рассудил верно, решив подпустить его ближе к вам: так и хопотун сразу не удерет, и на какое-то мгновение он оказался нейтрализован светом костров. А тут и мы с Ремоном подоспели — все же находились неподалеку…

— А что такое Каден бросал на землю? — спросила Айлин. — Оно еще разбивалось с легким хлопком, а огонь вспыхивал мгновенно…

— Что я ему дала — то он и бросал! — по голосу знахарки было ясно, что разговор ей надоел.

— А почему я на земле оказалась? — спросила Айлин. — Ничего не помню.

— Чтоб хоть что-то помнить, надо голову иметь на плечах… — съехидничала Нази. — Впрочем, на земле оказалась не только ты, но и твой ухажер тоже. Дело в том, что хопотун кинулся на вас, а Каден просто-таки отшвырнул вас обоих с его пути — не приведи того Светлые Боги, если бы колдун сумел коснуться одного из вас… Потом парню не забудьте сказать спасибо. Ну, а то, что ты сознание потеряла, так хопотун, пусть и в малой мере, но все же успел воздействовать на вас, раззяв.

— Ой! — Айлин растерялась. — Я и не знала…

— Извините, а как вы с хопотуном расправились? — вмешался Мейлард.

— Ну, убить хопотуна можно ударом плетки от нехолощенного коня или тележной осью, но только бить надо наотмашь, и разделаться с колдуном необходимо с одного раза, потому что второй удар его оживит. У нас заранее было приготовлено и то, и другое… Как видите, мы справились.

— Тетя… — к ним подошел Ремон. — Тело хопотуна надо оттащить подальше отсюда. Сжигать где будем?

— Я-то спалила бы его сейчас же, не раздумывая… — подосадовала Нази. — Только вот беда в том, что пока здешние крестьяне своими глазами мертвого колдуна не увидят — до того времени будут сомневаться в наших словах, то бишь с том, что колдун мертв. Ладно, оттащим тело хопотуна к опушке леса, благо до нее совсем близко… Так, Каден — ты не высовывайся из сарая, потому что в ближайшем доме все обитатели прильнули к окнам, высматривают, что тут творится. К тому же уже вот-вот начнется рассвет, и все местные жители сползутся сюда, как тараканы на съестное…

Пока Мейлард и Ремон оттаскивали к опушке тело колдуна, Айлин подошла к Кадену со словами благодарности, но тот только руками замахал — да что ты, мол, это все ерунда!.. Был рад помочь, и вообще на моем месте так поступил бы каждый…

Меж тем слова знахарки полностью оправдались: только чуть рассвело, как крестьяне стали собираться на опушке — непонятно какими образом, но весть о смерти колдуна мгновенно разнеслась по деревне, и все, даже маленькие дети, желали в этом убедиться.

Молодые люди из-за приоткрытых дверей сарая глядели на галдящую толпу, и на Нази, которая что-то поясняла людям. Правда, что именно она говорила — об этом молодые люди не знали — Нази отправила своих спутников в сарай: мол, посидите там, пока я не разберусь. Как видно, знахарка быстро разъяснила подошедшим людям, что отныне они могут жить спокойно, а потом погнала часть мужчин в лес за дровами, и обрадованные люди натащили целую гору сухой древесины, на которую бросили убитого колдуна, да еще и сверху навалили невесть сколько дров. Пламя огромного костра взвилось едва ли не до середины высоких берез, подле которых и сжигали тело колдуна. Никто из собравшихся жителей деревни не уходил — как видно, каждый желал удостовериться, что больше им бояться нечего.

— Ремон, как вы с Нази не боялись идти в темноту? — вновь не сдержала любопытства Айлин. — И как знахарка смогла отыскать колдуна? Мы с Мейлардом во всей этой истории выглядим пострадавшими, так может, в качестве компенсации ты хоть что-нибудь нам расскажешь…

Надо сказать, что крепыш Ремон, в отличие от своей сердитой тетки, вовсе не был намерен огрызаться. К тому же после того, как удалось расправиться с хопотуном, парень, похоже, был совсем не против поделится кое-какими подробностями.

— Тут все не так и сложно. Распознавать таких вот колдунов помогает трава под названием адамова голова.

— Я о ней не слышала…

— Возможно, ты знаешь ее под каким-то другим именем… — пожал плечами Ремон. — Она растет около воды, расцветает желтыми кувшинчиками. Только вот для того, чтоб она помогала, ее нужно сорвать в ту же ночь, когда зацветает папоротник. Вернее, срывают адамову траву не ночью, а на утренней заре, протягивая сквозь золотую или серебряную цепочку…

— Ну, у вас и сложности! — покрутил головой Мейлард.

— Если хочешь, чтоб трава была по-настоящему полезной и сильной, от правил отступать нельзя… — развел руками Ремон. — Так вот, из ее стеблей делают отвар, и пьют, чтоб зачураться от хопотуна, а корень высушивают и носят при себе — он помогает даже на расстоянии распознать не только хопотуна, но и кое-какую иную нечисть. Кстати, не советую бежать за адамовой травой, чтоб потом видеть то, что обычному человеку видеть не стоит — у вас все одно ничего не выйдет: при этом нужно еще и читать особые заговоры…

…Из деревни удалось выехать задолго до полудня — задерживаться тут не стоило, тем более что во взглядах крестьян, устремленных на знахарку, читались как восхищение, так и страх. Похоже, Нази сумела внушить этим людям подлинное уважение к себе, но и от опасений перед неведомым здешним жителям все одно не удалось избавиться. Правда, когда кто-то из крестьян все же подошел к знахарке с вопросом насчет своего здоровья, то Нази сразу же шуганула таких прочь: дескать, по интересующим вопросам приезжайте ко мне домой, а сейчас мне не до вас, и не до ваших болячек! К тому же знаю я вас: прими я хоть одного, как от меня и все остальные не отвяжутся!..

Еще знахарка строго-настрого приказала старосте деревни сегодня же собрать всю золу и головешки с костра, на котором сжигали хопотуна, и бросить все это в реку — проточная вода хорошо смывает зло. Кроме того, Нази посоветовала снять слой земли с кострища, и его тоже отправить в реку. Зачем? А вы не спрашивайте, лучше быстро делайте то, что вам говорят!..

Когда карета миновала лесную дорогу и вновь выехала на тракт, у Айлин стало легче на сердце. Она, разумеется, сочувствовала людям в деревне, но эта задержка ее все же немного раздосадовала: стоит ей вспомнить сына, одиноко лежащего в монастыре, как у Айлин на глаза вновь наворачивались слезы. Впрочем, хочется ей того, или нет, но сейчас надо успокоиться и взять себя в руки: если в дороге им встретится еще какая нежить, то слезы и переживания вряд ли помогут в сложной ситуации.

В следующий раз карета остановилась уже во второй половине дня, вернее, Ремон съехал с тракта возле небольшой речки и, немного проехав вдоль берега, остановил лошадей на небольшой полянке. Похоже, что здесь изредка останавливались проезжающие для короткого отдыха, тем более что место выглядело на диво мирно и красиво: тишина, безветрие, спокойная река, песчаная отмель, камыши…

— Выходим! — скомандовала Нази, открывая дверцу кареты. — Всем необходимо искупаться, причем не у берега, а чуть подальше, там, где есть проточная вода: дело в том, что после встречи с хопотуном каждому необходимо смыть с себя ту невидимую глазу грязь, которая просто-таки вилась вокруг мертвого колдуна. Правда, в здешних местах вода достаточно холодная даже летом, но мы тут и не собираемся принимать долгие лечебные ванны.

— А как же крестьяне в той деревне?

— Ну, я им тоже посоветовала залезть в воду, причем всей деревней, и пояснила, для чего это нужно, а будут они придерживаться моего совета, или нет — это уже не наше дело. Было бы сказано… Кстати, Ремон… — знахарка недовольно поморщилась. — Это место мне не нравится. Неужели сам не чувствуешь? Что, не мог найти ничего лучше?

— Сойдет… — отмахнулся парень, спускаясь на землю. — Между прочим, это уже третья речка, которую мы проезжаем, так что нечего больше тянуть. Здесь, конечно, не совсем то, что нужно, но зато тут удобный съезд с дороги, да и заметно, что на середине речка не такая спокойная.

— Ну, за неимением лучшего… — Нази махнула рукой. — Значит, так: мальчики купаются здесь, а девочки отойдут за камыши.

— А может, нам не стоит расходиться и как-нибудь здесь… — начал, было, Ремон, но знахарка его и слушать не стала.

— Если что, разберусь.

Айлин, выйдя из кареты, с удовольствием вдохнула свежий воздух у реки. Хорошо тут, особенно после долгой дороги — все же проклятая пыль проникает даже сквозь дверцы кареты, и никуда от нее не деться. Смыть бы с себя всю дорожную грязь… А это место словно манит к себе для отдыха: маленький песчаный пляж, окруженный со всех сторон зарослями камышей, небольшой луг, покрытый полевыми цветами, в спокойной воде отражаются облака… Красота! Непонятно, что тут не понравилось знахарке? Правда, сразу же за этим лугом начинается густой лес, но при ярком дневном солнце даже эти темные деревья смотрятся на редкость красиво и приветливо.

Поглядев на парней, которые отходили от кареты, Айлин внезапно словно почувствовала какую-то… неправильность, что-ли. В чем дело? Если бы пару месяцев назад Айлин уловила нечто похожее, то не стала бы обращать внимания на какие-то шероховатости, но сейчас она стала привыкать к тому, что с непонятками надо разбираться сразу. В чем дело? Так, Мейлард и Ремон о чем-то говорят между собой, Каден, по своей уже устоявшейся привычке идет немного в стороне… Каден…

И тут Айлин поняла, что ее смутило — несоответствие между оборотнем и его тенью. Сейчас тень Кадена падала на чистый песок пляжа, и было заметно, что это тень обычного человека, и никакой медвежьей головы на его плечах нет. Женщина в недоумении переводила взгляд с тени на оборотня — у того по-прежнему была медвежья голова, но почему тень, отбрасываемая ярким дневным солнцем, этого не показывает?

Видимо, у Айлин был настолько растерянный вид, что на это обратил внимание Мейлард. Когда он оглянулся, то сразу заметил недоумение на лице молодой женщины.

— Подруга, в чем дело?

— Ничего. То есть… Не знаю, как сказать…

— А я, кажется, понял… — усмехнулся Ремон, проследив взглядом за Айлин. — Ты, очевидно, не в курсе, что тень, которую отбрасывает оборотень — это его истинная сущность. Кстати, настоящее лицо оборотня тоже отражается в чистой речной воде.

— Каден! — Айлин, сама не зная зачем, схватила парня за руку и потянула к речке. Однако парень упирался, и, кажется, даже готов был зарычать, лишь бы не смотреть на свое отражение в воде. — Каден, ну пошли же! Тебя с места не сдвинуть!

Вздохнув совсем по-человечьи, оборотень неохотно двинулся за Айлин, сопровождаемый шутливым советом Мейларда:

— Поверь моему опыту — лучше сразу соглашайся! Все одно не отстанет… Я, кстати, иду с вами — в последнее время тоже становлюсь излишне любопытным.

Склонившись над ровной гладью тихой воды, Айлин и Мейлард рассматривали отраженное в воде лицо Кадена: красиво очерченная линия бровей, небольшой подбородок с ямочкой, темные волосы, высокий лоб… На вид он вряд ли старше Айлин, и, судя по всему, уроженец этой страны. Все равно было непривычно: над водой склонилась медвежья голова, а отражение было лицом человека.

— А ты симпатичный… — заметила Айлин. — И даже очень. Что ж, приятно было познакомиться.

— Вот они, женщины… — вздохнул стоящий рядом Мейлард. — Как только повстречают очередного душку, так враз забывают прежних кавалеров! Слышь, Каден, я ведь так и ревновать начну!

Однако в этот момент оборотень отвернулся и едва ли не изо всех сил пнул ногой по воде. Изображение задрожало и пошло кругами, а Айлин только сейчас поняла, что парню тяжело видеть в воде свое лицо, ведь медвежья голова никуда не делась. Пожалуй, она должна была понять это раньше, и ей не следовало бы тащить сюда парня. Ему и без того тошно, а она еще вздумала смотреть на того, кем оборотень был не так давно, то бишь на его человеческий лик. Не следовало бередить чужие раны, но тут уж ничего не поделаешь — виновата.

По счастью, рядом раздался голос Нази:

— Все глупостями занимаетесь, охламоны? Что за народ мне сейчас достался — один дурнее второго! Все, хватит время попусту терять. Ты, трещотка, иди за мной, а парни пусть тут поплавают. Ремон, будь повнимательней…

— Да я еще с первого раза все понял… — отозвался тот, скидывая с себя сапоги. — Чего сто раз повторять одно и то же?

Далеко от пляжа знахарка уходить не стала. Зайдя за первый же огромный куст, она стала раздеваться.

— Давай здесь остановимся, дальше идти не стоит.

— Конечно. Только… — Айлин еще раз оглянулась по сторонам. — Мы с Мейлардом как-то раз в камышах встретили шишигу, и тут камыша полно.

— Молодцы, что от шишиги ушли… — Нази направилась к воде, и Айлин невольно отметила про себя: какая же у нее красивая фигура! Любая женщина позавидует… — Тут место тоже не очень хорошее, в другое время находиться тут я бы не стала, только вот после встречи с хопотуном всем нам надо обязательно помыться… В общем, залезай в воду! Не замерзнешь…

Не обращая внимания на камыш, знахарка, особо не церемонясь, вошла в воду, раздвигая высокие растения, а потом сильными гребками поплыла на середину речки. Айлин, чуть поколебавшись, направилась за ней. Надо же, какая холодная вода в этой реке! Вроде и день сегодня теплый и солнечный, а вода, можно сказать, совсем холодная. Впрочем, тут север, да и лето перевалило уже на свою вторую половину, так что особого тепла ждать не стоит.

Выйдя за стену камыша, Айлин тоже окунулась в чистую воду, стараясь, однако, не удаляться далеко от берега — все же здесь очень холодная вода, как бы судорогой ногу не свело…

Немного поплавав в воде, Айлин легла на спину и стала смотреть на голубое небо с легкими белыми облаками. Вокруг тишина, покой, только в лесу щебечут птицы, чуть слышно плещет вода, да еще доносятся голоса Мейларда и Ремона — парни о чем-то переговариваются между собой. Кажется, все хорошо, можно радоваться жизни, только Айлин вдруг подумала о том, настолько далеко она сейчас находится от своей семьи. Сын остался в монастыре, мать — дома, а ее судьба занесла сюда, в невесть какую даль. Если случится такое, что Айлин погибнет здесь, то ни одна живая душа не узнает, куда же она пропала из дома, где сложила свою голову… Ищи — и то вряд ли хоть что-то отыщешь. Тут легко можно сгинуть без следа, и о тебе никто не вспомнит…

Хм, а с чего это ее вдруг стали одолевать такие мысли? Вроде только что все было хорошо, а сейчас она чувствует непонятную тревогу и холодок на сердце. Непорядок… Пожалуй, она уже достаточно наплавалась, пора вылезать из воды.

Однако стоило Айлин вновь оказаться в камышах, как вдруг поняла — она здесь не одна. Несколько темных фигур, вынырнувших из воды, обступили молодую женщину со всех сторон, и от страха и неожиданности у Айлин перехватило горло — даже закричать не получится.

— А ну, пошли отсюда, старые карги! — позади Айлин раздался сильный голос Нази. — Чего приползли? Я же вам ясно дала понять, чтоб ни одной из вас и близко не было!

У молодой женщины, когда она услышала голос знахарки, словно камень с души свалился, и теперь она с вполне объяснимым любопытством стала рассматривать темные фигуры, стоящие подле нее. Э, да это старухи, только вот какие же они страшные! Темная кожа, спутанные лохмы седых волос, тускло-холодные глаза, а лица такие жуткие, что и не высказать! Но едва ли не больше всего пугали их руки — длинные, со скрюченными пальцами, а загнутые ногти больше напоминают звериные когти…

— Красавицы… — прошамкала одна из старух. — Наверное, гордитесь своей красотой?

— А я вам, кажется, уже сказала — брысь отсюда, и чтоб я вас подле нас больше не видела! — теперь Нази стояла рядом с Айлин. — Мы не про вашу честь. И без того, наверное, проезжих людей без меры под воду утаскиваете…

— Да много ли людишек тут ездит? — подала пронзительный голос одна из старух. — А мы все одни и одни! Неужто вам для нас немного тепла жалко? Ты баба опасная…

— А раз вы это понимаете, то убирайтесь-ка к себе, а не то я за себя не отвечаю… — Нази пошла на берег, ведя за собой Айлин.

— Злая ты… — прошипела им вслед скрюченная старушонка.

— Какая есть… — Нази зашла на берег и обернулась к Айлин, которая то и дело оглядывалась назад. — Ну, чего ты на них вылупилась? Было бы на что смотреть…

— Просто я впервые вижу таких…

— А я с этим не спорю… — знахарка взялась за свою одежду. — Слышь, бабки водные, если вы сию же секунду не исчезните, то сделаю так, что вся ваша неразлучная четверка сдохнет в самое ближайшее время.

Больше Нази не пришлось повторять свои слова: прошипев что-то недовольное, темные фигуры скрылись в зарослях камыша.

— Кто это? — шепотом спросила Айлин.

— Лобасты.

— А кто они такие?

— Русалки.

— Какие еще русалки? — возмутилась Айлин. — Между прочим, русалок я уже видела! Все красивые, молодые, от них глаз не оторвать! А тут…

— И это тоже русалки, только их называют лобаста… — Нази присела на землю. — Просто русалки бывают разными, и далеко не все из них неотразимые красотки. Лобасты опаснее простых русалок, опытнее, сильнее, умней и много старше. Встреча с лобастой для человека куда опасней, чем с обычной русалкой. Особо эти старбени не выносят детей, да и беременным бабам им на глаза лучше не попадаться. А еще лобаста считается нежитью… Такие вот страхолюдные бабули ненавидят людей до глубины души. Скажи, ты во время купания в грусть-тоску не впадала?

— Было такое.

— Так вот, это их работа — вогнать человека в такое состояние, чтоб с ним было легче справиться. Волю подавляют…

— А что им было надо от нас?

— Не задавай глупых вопросов, лучше подумай, что может быть нужно нечисти от живого человека. Затащили бы тебя сейчас под воду — и все, поминай, как звали… Все, давай одевайся! — Нази взялась за свою одежду и подосадовала. — Что за жизнь, даже поплавать вволю нельзя!

— Просто так получилось… — вздохнула Айлин.

— Ты не болтай, а побыстрей одевайся!

Когда Айлин и Нази подошли к парням, которые незадолго до этого выбрались из воды, знахарка поинтересовалась:

— Вам не показывались лобасты?

— Нет, тетушка, как я понимаю, они тебя посетили… — фыркнул Ремон. — Чуют родственную душу, так сказать.

— Вот паразит! — оценила знахарка слова племянника. — Так, собираемся, сегодня надо добраться до Урочища.

— Ничего себе расстояние! — только что не присвистнул Ремон. — Мы ж туда, в лучшем случае, только ночью доберемся!

— Тут главное слово — приедем… — поправила племянника Нази. — А заодно переночуем и отдохнем. Не забывай и о том, что от Урочища до нужного нам места уже сравнительно недалеко…

Интересно, — подумала Айлин, — интересно, о каком таком нужном месте идет речь? Уж не о том ли самом Береге Холодных Ветров, куда они и направляются?