Берег мечты

Глава 19

Пока рефрижератор не был куплен, Гума бесплатно разносил рыбу из дома в дом, рассказывая жителям Порту-дус-Милагрес о трудностях рыбаков, привлекая людей на свою сторону. Заглянул он и в дом Ливии, оставив Кирине дюжину самых красивых и вкусных рыбин. Освалду, увидев их, пришёл в восхищение.

— Давно я не видел такой деликатесной рыбы, — восхитился он. – Мы устроим настоящий пир, правда, Кирина?

— Конечно! — весело ответила она, любуясь то перламутрово-розовым, то синеватым отливом чешуи.

— И пригласим на наш пир Гуму, — обрадовалась Ливия. – Мы же должны поблагодарить его за любезность.

— Я не буду сидеть за одним столом с рыбаком, — заявила Августа. – Я не желаю плеваться рыбными костями, когда могла бы обедать чёрной икрой! Вы хотите превратить благородный дом в притон! В кабачок дядюшки Бабау! Я этого не позволю!

Ливия не стала слушать тёткины вопли. Бросив сочувственный взгляд на Освалду, который с тяжким вздохом принялся утихомиривать жену, она выскользнула за дверь. Какое счастье, что она закончила сегодня работу раньше, что они увидятся с Гумой, что впереди у них целый вечер и ночь!

Ливия и не заметила, как добежала до домика Риты. Но Гумы дома не оказалось, он должен был скоро прийти, и Рита предложила Ливии его подождать, вручив семейный альбом с фотографиями. Ливия с большим интересом принялась его рассматривать. Она нашла, что Рита с годами не постарела, а достигла зрелости. Франсишку изменился, она бы ни за что не узнала его в молодости. А это кто? На фотографии весело смеялись две счастливые молодые пары, один из мужчин держал маленького ребёнка на руках. Ливия узнала одну из молодых женщин. Это была её мать… Да-да, она не могла ошибиться, материнские портреты у них в доме были. Свою мать она узнала бы везде и всегда.

— Это родители Гумы, Фредерику и Эвлалия, — объяснила Рита, — а это их самые близкие друзья, Лаура и Леонсиу со своей маленькой дочкой. Они были, не разлей вода. Фредерику тогда и с братом почти не виделся, всё с Леонсиу. Они были как Гума с Руфину. Я почти не была с ними знакома. Они потом очень скоро погибли. Взорвался катер, на котором они были все втроём.

— А почему он взорвался? – с замиранием сердца спросила Ливия. Она всегда чувствовала, что вокруг смерти её родителей есть какая-то тайна, которая, вполне возможно, именно в этот миг и приоткроется.

— Видишь ли, Ливия, тебе это понять трудно, но бедным людям платят хоть какие-то деньги только в обмен на смертельный риск. И Леонсиу, и Фредерику, да и мой Шику в молодости не гнушались контрабандой. Они рисковали жизнью, и им платили. Но каждый из них мог нарваться на полицейский контроль и погибнуть. Лаура и Леонсиу нарвались. Они очень любили друг друга и не хотели расставаться. Они не расстались и в свой смертный час…

Рита смотрела назад, в прошлое. А Ливия вглядывалась в лицо весёлого красивого парня, который нежно обнимал её мать.

— Это мой отец, Рита! — сказала она, с трудом справляясь с сердцебиением, — Леонсиу — это мой отец. Тётя Августа всегда говорила мне, что мой отец был инженером, и они с мамой погибли в автокатастрофе. Но теперь я понимаю, что она просто не хотела, чтобы её сестра выходила замуж за рыбака. В этом всё дело. Она скрыла от меня правду. Она отняла у меня отца. — Из глаз Ливии полились слёзы. – Я плачу от радости, — всхипнула Ливия, — я нашла своих родителей, и мне всё стало ясно. Знаешь, я всегда чувствовала себя своей здесь, на причале. И теперь мне понятно, почему…

Рита с изумлением смотрела на девушку.

— Неужели ты дочь Лауры и Леонсиу? А мы-то считали, что малышка погибла вместе с ними. – Рита с нежностью смотрела на девушку. – Подумать только! Жива!

— Освалду мне говорил, что мама перед самым отъездом принесла меня к ним. Она чего-то боялась. Словно предчувствовала беду. И правильно предчувствовала.

Они сидели, обнявшись, взволнованные, потрясённые.

— Я не могу возвращаться к Августе, — внезапно сказала Ливия. – Из-за своих дурацких амбиций она лгала мне, ничего не рассказывала ни об отце, ни о матери. Когда твои близкие с тобой, ты становишься сильнее. Августа сделала меня сиротой.

Произнося эти слова, Ливия не подозревала, насколько она была близка к истине, хотя говорила о своём душевном, психологическом ощущении. И тут же она вспомнила ужасную сцену истерики, когда Августа бросилась на неё с ножом. Нет, Ливия больше не хотела иметь ничего общего с совершенно сумасшедшей тёткой.

— Я туда не вернусь, — тихо и упрямо сказала она.

— Мой дом – твой дом, — откликнулась Рита, — побудь у нас, разберись с собой.

— Спасибо, — отозвалась Ливия. – Мне и вправду нужно немного прийти в себя. Сейчас я ненавижу их всех – Леонтину, Освалду, Августу, — они все мне лгали! Они украли моё прошлое. Они украли у меня возможность быть самой собой.

Решив, что она не вернётся в дом, Ливия внезапно успокоилась. Она нашла своего отца. Сколько лет она искала его, и вот у неё есть его портрет. Отец улыбался ей. Он любил её. И она тоже очень любит его. Как хорошо, что отец её был рыбаком! Тяга к морю, значит, у неё в крови. Значит, не случайно её сердце выбрало Гуму!… Ливия вдруг почувствовала себя очень счастливой. Она вернулась в свой мир, и в этом мире всё было исполнено любви…

А тем временем Освалду, сумевший победить в трудном бою с Августой, специально приехал к Гуме, чтобы пригласить его вместе с Ливией на семейный ужин в дом Проэнса.

Ливия же сообщила ему, что вообще не вернётся домой, поскольку узнала правду о своих родителях, которую все члены семьи Проэнса не просто скрывали от неё, а пошло и безжалостно лгали ей.

— Этого я вам никогда не прощу! – гневно заявила она.

Освалду был очень огорчён, он любил Ливию как родную дочь.

— Я всегда хотел, чтобы ты всё знала, но Августа… Что тебе объяснять? Августа есть Августа.

Ливия молчала. Освалду тоже замолчал, потоптался и ушёл.

Затем уговаривать Ливию пришли Леонтина с Родолфу. Леонтина крепко обняла Ливию.

— Поверь мне, девочка, я и сама ничего не знала! Я получила от твоей мамы письмо, она была счастлива, вот и всё, что я знала. Знала о твоём рождении. А когда увидела тебя, то сразу полюбила…

На глазах у Ливии показались слёзы. Она не сомневалась в любви тёти Лео и не хотела обижать её, доставлять ей лишнюю боль.

— Я тоже тебя люблю, тётя Лео, — ответила Ливия. – Но я не могу оставаться там, где мне лгали всю жизнь.

— Я тоже в ужасе от того, что узнала. Мне и в голову не приходило, что Августа на такое способна. И всё-таки не отказывайся от родных, моя девочка, — продолжала Леонтина. – Мы тебя очень любим, поверь мне! Освалду просто в отчаянии. Ты же знаешь, он человек чувствительный, ранимый. Ты для него свет в окошке. Я слышала, как он ругал Августу за то, что выжила тебя из дома…

Леонтина разговаривала с Ливией, а Селминья разговаривала с Родолфу. Она была поражена, увидев своего принца.

— Ты нашёл меня? – спросила она замирающим голосом.

— И не думал, — отозвался Родолфу. – Я понятия не имел, что ты здесь.

Селма Лунный Свет сразу поникла. Как она мечтала о своём принце! Ей показалось, что и он к ней неравнодушен, но она ошиблась. Сейчас, при свете дня, она видела, что ошиблась – Родолфу, из-за которого она вернулась в родной город, и думать забыл о ней.

— Ты болеешь? Ну, так поправляйся, поправляйся, — сказал он с тем безразличием, которое ранит больнее ненависти или злобы.

Ещё один воздушный замок рухнул. Увы!

Гума удивился, увидев в своём доме Ливию. Ещё больше он удивился, когда узнал, что их родители дружили.

— А что, если они сосватали нас давным-давно? – спросил Гума Ливию.

— Я уверена, что так оно и было, — ответила она. – Мне почему-то кажется, что мы с колыбели предназначены друг для друга. А ты вправду меня любишь?

— Нет ничего правдивее и искреннее моей любви, — торжественно отвечал Гума. – Ты для меня как море, как солнце, без которых нет жизни. Ты – моя жизнь, Ливия!

Вернувшись из колледжа, а может быть, и от Фреда, Луиза удивилась не меньше Гумы, когда увидела Ливию. А узнав, что Ливия не хочет возвращаться домой, вообще приняла это за розыгрыш. Она не могла поверить, что существует человек, который может предпочесть нижний город верхнему. Потом Луиза поняла, что её не разыгрывают, и высказала своё мнение Ливии:

— Ты ничего не понимаешь в жизни! Я, например, никогда не влюбилась бы в рыбака. И если бы у меня был выбор, то я предпочла бы сына префекта!