Беседы о борьбе со страстями

О своеволии и послушании

С Богом — в одном направлении

Антуан де Сент-Экзюпери в «Маленьком принце» замечательно сказал: «Любить — это значит смотреть не друг на друга, а смотреть вместе в одном направлении». Нам нужно научиться смотреть в одном направлении с Богом, хотеть того, чего хочет Бог, стремиться охотно исполнять Божью волю.

Блаженство или мука — в нашей воле

Людям, которые не хотят жить по воле Божией, Господь попускает поступать своевольно, Он как бы сдерживает своё всемогущество. Но это во временной жизни. А в вечности благодать Божия наполнит всё, и благая воля Божия возобладает во всём. Тогда огонь Божественной любви испытает волю каждого, какова она есть (см. 1 Кор. 3, 13). Кто во временной жизни жаждал единения с Богом, в вечности обретёт вожделенное и будет блаженствовать. А кто противился волей Божией, тот будет охвачен тем же огнём Божией любви, но... против своей воли. И потому тягостной для своевольного человека станет встреча с бесконечно любящим его Богом.

Очищение или отсечение

Сказал Господь: Я есмъ истинная виноградная лоза, а Отец Мой - виноградаръ. Всякую у Меня ветвъ, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам (Ин. 15, 1-3).

Кто — «ветвь, приносящая плод», и кто «не приносящая»? Тот, кто направляет свою волю по воле Божией, того слово Божие, живое и действенное и острее всякого меча обоюдоострого (см. Евр. 4, 12), очищает, чтобы он более принёс плода, а кто идёт против слова Божьего, этого обоюдоострого меча, того оно отсекает, а отсечённая ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе (Ин. 15, 4).

Не доверяй гордому уму

Как же «смотреть с Богом в одном направлении»? И как «направлять свою волю по воле Божией»? Вроде бы, естественно для этого руководствоваться своим умом, ведь он нам для этого и дан Богом? Действительно, если ум, соединившись с сердцем, предстоит Богу в непрестанной молитве, то он оказывается способен к духовному рассуждению: постижению воли Божией и принятию богоугодных решений. Такому уму можно и нужно доверять.

Но беда в том, что наш ум в таком состоянии не только не пребывает постоянно, но редко, а может быть, и никогда не бывает. Он, возгордившись, хочет не предстоять Богу, а занять место Бога. За это он и изгнан из сердца, как Адам — из рая, и погружён в суетное мудрование. А такой ум не только не заслуживает доверия, но его, скорее, нужно опасаться.

Кроме того, наш ум нецельный, непростой, кишит множеством помыслов, среди которых если и бывает истинный, выбрать его самому человеку невозможно. Это хуже всего — пытаться выискивать среди многосплетения помыслов тот, который от Бога, и найденному верить, как Божественному. При таком доверии своему мудрованию есть опасность впасть в бесовскую прелесть.

Бог мог бы, кажется, нам помочь и открыто возвещать Свою волю, но в какую бы великую гордость пришёл немощный человек от непосредственного общения с Самим Богом! И стал ли бы ещё Его слушаться? Так что это милость Божия, что Он нам Свою волю возвестил в заповедях, но не возвещает каждую минуту непосредственно.

Житейская опытность подводит

Так ли, однако, всё безнадёжно с нашим умом, ведь люди живут, общаются между собой? — Нам не следует путать духовную опытность с житейской.

Житейски опытных людей очень много. Человек рождается немощным, не приспособленным к борьбе за существование, к выживанию во временном мире, но с годами приучается вращаться среди людей, на нём возникает как бы корка житейской опытности, которая помогает ему как-то перебиваться в этой жизни. Но, научившись перебиваться и устраиваться в мирской суете, мы ещё ничего не приобретаем для вечности. Конечно, отбрасывать дарованный Богом опыт общения с людьми не нужно, но в общении с Самим Богом этот опыт нам не пригодится.

Если мы с младенческой простотой и в младенческой незащищённости перед Богом не предстанем, то можем оказаться действительно нагими в Царстве Небесном, не защищёнными одеждой благодати. Поэтому нам не нужно излишне надеяться на свою человеческую мудрость и опытность. Бывает, что житейская мудрость несёт нас по временной жизни, как на крыльях, а потом мы умираем, и оказывается: то, что нам так помогало здесь, во временной жизни, помогало бороться с людьми, помогало занять высокое положение в обществе, помогало получать материальные блага, это же самое и потянуло нас на дно преисподней.

Уповать на Бога надёжнее, чем на себя

Если человек отвергает свою волю ради воли Божией, то обретает силу и мудрость высшего порядка, хотя сам по себе умнее и сильнее не становится, но Бог начинает действовать через него, и человек удивляется: «Надо же, я ошибся, а получилось хорошо». У Бога бывает лучше, чем у нас. Наше гордое упование на собственные силы, наш бесконечный мысленный разговор самих с собой — они-то нас и удаляют от реальности. Вроде бы мы всё хорошо продумали, всё подготовили, и вдруг все наши планы рушатся — это Бог нас смиряет, учит не уповать на самих себя.

Если слепой ведёт слепого

Осознав ненадёжность своего ума в руководстве на духовном пути, мы естественно ищем, кто бы нам помог, кто наставил в борьбе со связавшими, да ещё и ослепившими нас страстями. Но, лишённые духовного рассуждения, мы и в других людях видим лишь их телесную и душевную составляющую. А святой старец внешне часто ничем не отличается от обычного благочестивого человека. Если же он при этом Христа ради юродствует, то его не отличишь и от сумасшедшего или даже от великого грешника, чему мы имеем множество примеров в житиях святых и жизнеописаниях подвижников благочестия.

Мы как бы расплющены в житейской плоскости, лишены духовной вертикали, потому и слепы духовно. Но этот факт можно признавать, а можно отрицать. Слепой, мнящий себя зрячим, смело шагает по жизни, берётся и другими руководить. Чем это кончается, сказано в Евангелии: если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15, 14).

А слепой, сознающий своё убожество, скорбит о нём, просит исцеления у Бога, смиряется, молит Бога о руководителе, и если Бог посылает, то слушается его; не имея же наставника, действует с крайней осторожностью и, уж конечно, не дерзает указывать путь другим.

Плотское и духовное рассуждение

Всё познаётся по плодам. Бывает рассуждение на вид духовное, а приводит человека к большому грехопадению. И наоборот, бывает рассуждение вроде бы житейское, а плоды его спасительные. Отрицательных примеров каждый может множество найти в своей жизни, а положительные лучше, видимо, искать в жизнеописаниях святых старцев. И тут дело не только в скромности и уважении к великим именам, а в сути. Духовный человек духовно рассуждает, даже если на вид это не так, а плотской рассуждает плотски. Кто с Богом, тот говорит Божие, а кто со своими помыслами, тот говорит от своих помыслов.

Духовничество — образ Троицы

Где нам найти идеал, совершенство послушания? Конечно, в отношениях между лицами Святой Троицы; о Своём послушании Отцу Сам Христос не раз говорит в Евангелии, и у апостола Павла читаем, что Он смирил Себя, быв послушным Богу Отцу даже до смерти (см. Флп. 2, 8).

Поэтому в идеале духовный отец и духовный сын соединяются Духом Святым во образ Святой Троицы. Как Дух Святой исходит от Отца и почивает в Сыне, так Он нисходит и на преуспевшее в смирении духовное чадо по молитвам его духоносного наставника. Духовный отец, подобно Аврааму, должен отречься от всех своих привязанностей ради воли Божией (см. Быт. 22, 1-19), а духовный сын, подобно Исааку, должен даже до смерти довериться духовному отцу. Это, как сказано, в идеале. Обычно и отцы, и чада очень немощны, но немощь ещё не погибель — страшно, когда не Святой Дух, а демон овладевает лжестарцем и через него — его учеником.

Ответственность старших и младших

Если мы находимся с кем-то в иерархических отношениях, и эта иерархия не ложная, а Богом установленная, то мы духовно ответственны перед Ним за её соблюдение. Старшие — начальники, родители, церковные пастыри — дадим ответ: мы ради Бога управляли младшими — подчинёнными, своими детьми, духовными чадами — или ради удовлетворения своих страстей. Младшим же следует помнить, что не кто-нибудь, а Бог вручил их старшим, и значит, во вверенной старшим области через них возвещается Божия воля.

В Послании к Евреям апостол Павел пишет: Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас неполезно (Евр. 13, 17). Если духовному отцу приходится смиряться перед духовным сыном, когда тот настаивает на своём, значит, в сыне возобладало своеволие, и духовные отношения готовы разрушиться. Духовному чаду нужно бояться смирения перед ним духовного отца.

Спасительный одр послушания

Образ спасения человека через послушание духовно более опытным братиям можно видеть в евангельской истории исцеления расслабленного. Во второй главе Евангелия от Марка (см. Мк. 2, 1-12) описано, как ко Христу принесли расслабленного, то есть парализованного, человека, и Христос, по вере принёсших, простил ему грехи и исцелил от его телесной немощи, так что тот сразу же встал на ноги.

Как расслабленный телесно не мог сам прийти ко Христу, так и человек, духовно расслабленный, не может сам пройти путь покаяния, а нуждается в помощи. Кто-то сильный и более опытный должен если не поднять его на свои плечи, то, по крайней мере, поддержать, указать на главные опасности, не дать сбиться с верной дороги.

Конечно, лучше всего, когда христианин живёт в полном послушании у духоносного старца, который имеет от Бога дар рассуждения и может не только молитвенно ходатайствовать за своего духовного сына, а и руководить им во всех его поступках. Но беда в том, что в нас нет необходимой простоты, чтобы, не рассуждая, принимать волю Божию, и нет решимости избавляться от своих страстей ценой любых страданий. А без этого полное послушание невозможно.

Получается, что слушаться духоносных старцев некому, вот Бог их и не даёт или промыслительно скрывает. Поэтому мы не можем надеяться, что нас, как евангельского расслабленного, кто-то возьмёт на руки и донесёт до Христа. И носить некому, и расслабленные слишком своенравны, так и норовят спрыгнуть с одра.

Что же делать? Спастись без руководства затруднительно, если не сказать невозможно. Вверить себя в полное и безусловное послушание неизвестно кому ещё опаснее, ибо можно обрести волка вместо пастыря. Близкие нам по времени отцы, такие как святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник, советуют идти средним путём, который избавляет и от своеволия, и от опасности ложного руководства. Для этого нужно все свои поступки и желания сверять с евангельскими заповедями, а чтобы душа напиталась их духом, нужно читать Евангелие и святых отцов.

Если есть единомысленный брат, очень полезно открывать друг другу свои помыслы и обсуждать вместе духовные вопросы, стараясь при этом взаимно смиряться. Наконец, очень полезно иметь духовного отца, священника; важно только, чтобы он был доброй нравственности. Когда человек часто исповедуется и в простоте открывает духовнику свою душу, молясь при этом Богу, чтобы Он Сам через Своего служителя подал ему душеполезное наставление, тогда можно твёрдо надеяться, что милостивый Господь не откажет просящему со смирением.

Конечно, по немощи духовного отца и духовного сына или дочери на этом пути возможны ошибки и даже падения, но если мы, несмотря ни на что, будем держаться заповедей Божиих, с недоверием относиться к своим чувствам и разуму, потому что они помрачены грехом, будем всячески смиряться, отвергая свою волю перед волей духовных братьев, сестёр и отца, то они — сами немощные — всё-таки окажутся теми людьми, которые нас, расслабленных и недостойных, представят пред лицо Господа, Который исцелит наши телесные, душевные, и — главное— духовные язвы.

Духоносный наставник есть у каждого

Недостаток духоносных наставников многих верующих людей вводит в уныние, мол, совсем уже исчезли или скрылись от нас святые старцы. Но это ропотливое «старцев нет» зачастую звучит едва ли не как «Бога нет».

А на самом деле духоносный наставник есть у каждого из нас. Это Господь Иисус Христос. Он, конечно, не общается с нами прямо, как общался с великими святыми (для нас, гордых, это было бы гибельно), но через обстоятельства жизни Господь вполне определённо показывает нам Свою Божественную волю. А кроме того, многие блага Он дарует нам тайно от нас самих.

Святые отцы часто сравнивают попечение Божие о человеке с попечением любящей матери о младенце. Это сравнение в наше время так же верно, как было в древние времена. У нас есть заповеди Божии — указания, что делать и от чего уклоняться, чтобы обрести вечное блаженство в единении с Богом. Есть во внутренних и внешних обстоятельствах иногда явное, а иногда тайное непосредственное вмешательство в нашу жизнь благой Божией воли. Так что путь в Царство Небесное нам отнюдь не заказан.

Своеволие должно умереть, чтобы сердце ожило для молитвы

Без отказа от своеволия духовное возрастание невозможно. Путь ли это монашеский, где инок отсекает свою волю перед настоятелем и братией. Путь ли это послушания духовному отцу. Путь ли человека, рядом с которым нет духовных наставников, познающего волю Божью из обстоятельств жизни. В любом случае путь к спасению лежит через отсечение своеволия.

При этом мы не становимся безвольными, воля человека должна не исчезнуть, а вполне согласоваться с волей Божией. Так, не исчезают голоса певцов в хорошем хоре, хотя и сливаются друг с другом. Избавиться нужно от воли, противящейся Богу. Своеволие должно умереть, чтобы сердце ожило для молитвы.

Отсечение своеволия в разных ситуациях

В «Лествице» преподобного Иоанна Синайского есть такие слова: «Часто истинный послушник, став на молитву, вдруг исполняется света и радости, потому что подвижник сей был приготовлен к сему и предочищен нелицемерным послушанием» (Слово 19, статья 5). Конечно, «истинный послушник» и «исполняется света и радости» — это не про нас сказано, потому что мы, к сожалению, не «истинные послушники». Но если вспомнить о сути истинного послушания, то мы найдём в словах святого отца наставление и для себя.

Суть истинного послушания в отвержении своей воли ради воли Божией. А это возможно для любого человека, потому что всем: совершенным и новоначальным, монахам и мирянам, имеющим духовного наставника и не имеющим — воля Божия открывается в обстоятельствах жизни. Известная подвижница рубежа XIX и XX веков преподобная игуменья Арсения (Себрякова) так писала об этом в одном из писем:

«Достигать отречения своей воли может затворник, и послушник, и мирской человек. Но достигать этой цели они все трое должны различными путями. Первый из них видит волю Божию, пред которой он отвергает свою собственную волю, во свете слова Божия; второй — в воле своего духовного руководителя; а третий — в обстоятельствах жизни. Для всех трёх доступна чистота сердца, но первый стремится к ней постоянной молитвой, второй — трудом послушания и исповедания помыслов, третий — честным исполнением служебных обязанностей и семейного долга. Все достигают одной цели, но разными путями». (Здесь под «постоянной молитвой» прп. Арсения имела в виду духовное делание, постоянное упражнение в молитве. А к обретению непрестанной сердечной молитвы должны посильно стремиться все люди.)

Вспомним двух мирянок, о которых преподобному Макарию Египетскому было открыто, что они превзошли его в духовной мере. Они были простыми замужними домохозяйками, души их стремились к монашеству, но отказ мужей они приняли как Божью волю и продолжали, по их собственным словам, разделять ложе с мужьями своими. Смиренное, без ропота принятие своих жизненных обстоятельств дало этим простым женщинам разум и силу нести возможный для них подвиг полного воздержания от пустословия и привело к величайшему духовному преуспеянию.

Так что дело не в обстоятельствах, а в нас самих. На любом месте, в любой ситуации можно помнить о заповедях

Божьих и поступать в соответствии с ними. Не только в храме, в келье или дома перед иконами можно обратиться к Богу, но в любом месте.

Неси крест свой — не берись за чужой

Не нужно путать борьбу со своеволием и отсечение своей воли перед волей старца. Первое обязательно для всех. А отсечение своей воли перед волей старца — великий и редкий подвиг, не только не обязательный, но и далеко не для всех возможный.

Мы восхищаемся мерой послушания преподобного Досифея и других святых послушников, которые без благословения старца даже и спать не ложились, и пищу не принимали. Это был подвиг отсечения своего произволения во всём, не только в злом, но и в по-видимому добром, ради того, чтобы дать простор одному единственному произволению — соединиться со Христом.

Но когда человек не призван Богом к такому великому послушничеству, то нелепо пытаться изображать его. Так же как нелепо человеку, едущему на велосипеде, пытаться «давить на газ». Крутя педалями, он, пусть не скоро, но доедет до места назначения. А действуя так, как будто он ведёт автомобиль, велосипедист не только никуда не доедет, но и рискует разбиться.

Если преподобный послушник, отсекая свою волю, не предпринимает ничего, даже малого, без благословения старца, это свято и богоугодно. Но, если, скажем, мать семейства не берётся за обычные домашние дела, не спросив позволения у духовника, это нелепость.

Для взрослых мирян ответственность за принятие решений — их жизненный путь и крест. Монашеский послушнический крест не возложен на нас, но от своего отказываться мы не должны. Советоваться с духовно опытными людьми по духовным, а иногда и по житейским вопросам — разумное и благочестивое дело. И хорошо со смирением следовать мудрым советам. Но то, что на нас возложено Богом, мы должны нести сами и не должны пытаться перекладывать ответственность на своих духовных отцов. В первую очередь имеются в виду наши семейные, служебные и общественные обязанности.

С искреннего, ответственного исполнения этих обязанностей и нужно начинать борьбу со своеволием. Преуспев в этом и потерпев всё, что Богу угодно будет нам послать, непрестанно молясь и никого не осуждая, можем и мы в конце концов очиститься от всех своих суетных желаний и в Царстве Небесном быть вместе со святыми послушниками и их духоносными старцами.

Послушливый услышит Бога

Послушливость — благое свойство человеческой души. Человек может оказаться в такой среде, что и некого слушаться, но, если сердце его послушливо, он будет слушаться Бога. И Бог найдёт, как возвестить ему свою волю. А когда человек предан своеволию, непослушен, то он может жить среди духоносных старцев, и это ничего ему не даст, потому что он будет внимать не им, а своему гордому сердцу.

Если не хватает духу слушаться

Откровение помыслов, послушание — это высокий и прямой, но трудный путь, он многого требует от человека. Если у нас не хватает мужества, самоотвержения, решимости слушаться духовного отца, то нужно со смирением идти не таким эффективным, но тоже спасительным путём терпения скорбей. Ведь мужественным перенесением болезней и других больших и малых житейских неприятностей мы тоже являем смирение своей воли перед волей Божией.

А если и людей слушаться не хотим, и на обстоятельства, посланные Богом, ропщем, то что тут можно сказать в утешение... Тот, кто хочет всегда поступать только по-своему, возможно, и спасается, ведь Бог всемогущ, но только через тяжкие физические или душевные страдания. Потому что своеволие — это, по слову преподобного Пимена Великого, медная стена между душой и Богом, и оно непременно должно быть сокрушено.

О самооправдании

Самооправдание лишает оправдания

Именно самооправдание лишает нас оправдания. Ведь для того чтобы признать свой грех, ничего особенного не требуется. Это для поста, например, нужна сила воли, нужно терпение; для того, чтобы делать поклоны, нужны физические силы. А для того, чтобы сознаться, что раз я на кого-то обиделся или разгневался, значит, во мне действует страсть гордости — для этого ничего кроме доброй воли не нужно. Если мы отказываемся принести даже эту малую жертву — сознание, что я сам виноват в том, что нахожусь в греховном состоянии, то этим сами ставим себя в ряды козлищ из евангельской притчи (см. Мф. 25, 31-46).

Там символически описан Страшный Суд. Господь хвалит праведников за добрые дела, а грешников укоряет за отсутствие добрых дел. Праведники и грешники заспорили с Христом. Праведники стали удивляться: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили?» А грешники запротестовали: «Когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?» То есть праведники, как всегда, проявили своё смирение, а грешники — самооправдание и нераскаянность, чем и подтвердилась правда Божьего суда.

Справа и слева на мытарствах

После смерти каждому из нас предстоит пройти мытарства, то есть полное обличение своей греховности. Там бесы станут, образно говоря, подступать к нам с двух сторон: с левой будут показывать нам наши злые дела, которые мы покрыли самооправданием, не взыскав прощения у милостивого Бога, а с правой — те добрые дела, которые мы вменяли себе в заслугу перед Богом, Который ни в чём не нуждается.

«Ты ни холоден, ни горяч»

Самооправдание тесно связано с теплохладностью. Христос обращается ко всем людям: Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5, 48), но мало кто откликается. Некоторые и слышать о Боге не хотят, а некоторые рассуждают, как бы по смирению, так: кто я такой, чтобы непрестанно молиться и стремиться к христианскому совершенству? На самом деле это не смирение, а тепло- хладность.

В Откровении Иоанна Богослова сказано: Ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг (Откр. 3, 15-17).

Мы ни холодны, ни горячи. О, если бы мы были холодны (как Савл, который лишь в неведении враждовал против Бога, ревнуя не по разуму) или горячи (как первоверховный апостол Павел)! Но мы говорим: «Я верую в Бога, молюсь утром и вечером и ещё делаю то-то и то-то, а того-то и того-то не делаю», а не знаем, что мы несчастны, и жалки, и нищи, и слепы, и наги.

Лжеправедность хуже греха

Во многих случаях ложные понятия о добре хуже откровенного зла. Почему царь Ирод приказал убить Иоанна Предтечу? Ведь он не так уж плохо к нему относился; даже многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его (Мк. 6, 20). Когда дочь Иродиады попросила дать ей на блюде голову Иоанна Крестителя, царь опечалился. Но ради клятвы и возлежавших с ним не захотел отказать ей (Мк. 6, 26).

Вот как: «ради клятвы и возлежавших с ним». Эти мотивы — ложная мораль и человекоугодие — возобладали в Ироде. Он знал заповеди Божии (будучи царём Иудеи, не мог их не знать), имел и просто добрые человеческие чувства (о них сказано в Евангелии), но важнее всего этого оказалось суеверное почтение к клятве, хотя и греховной (грешно обещать, а тем более отдавать полцарства развратной девчонке), и тщеславное заискивание перед собутыльниками.

То же самое происходит в среде уголовников, которые не просто нарушают Божии и человеческие законы, но на их место ставят свой злой и очень мелочный закон, который искренне переживают как святыню и ради соблюдения которого идут на новые, часто совсем бессмысленные преступления.

Очень важно признавать свои греховные страсти за греховные страсти, а не за что-нибудь иное. Гордость нужно признать именно за греховную гордость, а не за «чувство собственного достоинства», например, или за «благородное негодование» и т. п. А похотение к чужой жене так и надо называть блудным искушением, а не любовью.

Добро, зло и тёмный двойник

Бывает откровенное зло, а бывает лжеправедность, как тёмный двойник добра. Если двое соблудили, но один знает, что нарушил Божий закон, а другой лицемерит, что исполнил заповедь о любви, то первый может покаяться, если захочет, а второму как бы не в чем каяться.

Другая хитрость бесовская — внушать нам, что заповеди даны лишь для сильных, а мы, мол, люди немощные, не можем и не будем их исполнять. Отрицать правду Божию — всё равно, что шагать навстречу идущему поезду. Всё в порядке, пока не наступила встреча.

В Евангелии от Иоанна говорится, что люди ослепили свои глаза и окаменили сердца, и потому не обращаются к Христу и не могут получить от Него исцеления от смертельной болезни греха (см. Ин. 12, 40). И мы так же, как те люди, ослеплены лукавым мудрованием, поскольку не хотим в простоте принять заповеди Божии. Мудрование нам больше по душе, потому что оно льстит нашим страстям, оправдывает наши грехи.

Искажая заповеди Божии, мы оцениваем себя и весь мир по лукавым заповедям человеческим, а часто и по сатанинским измышлениям. На самом деле заповеди Божии нужно знать, в Церкви, в опыте святых отцов искать их толкование и стараться судить себя и жить по ним. А то нас будет очень легко обмануть «общечеловеческими ценностями», которые могут в действительности оказаться совершенно противными истинным христианским ценностям.

Лжепростота и лжесмирение

Вот два примера лжеправедности. «Я человек прямой и открытый. Уж если кто меня обидел, я ему сразу всё выскажу. А таить в себе злобу я не люблю, только сердце тяготить. Вспыхну, поругаюсь, зато быстро отхожу». — «А я вот слушаю такого болтуна и презираю. Вспыльчивость — большой грех. Если какой-то ненормальный меня оскорбит, я не буду с ним ругаться, а лучше поклонюсь молча. Пусть его Бог накажет. Лучше сохранить благочестие и заслуженно войти в Царство Небесное, чем предаваться злобе, как некоторые. Да, мало стало порядочных людей, не с кем и поговорить по-человечески. Люди-то меня уважают, видя мою кротость, да я-то их не уважаю, видя их грубость и бескультурье».

Оба эти человека напрасно оправдывают сами себя. Простота и открытость — это особенности характера, а гнев — греховная страсть, с которой необходимо бороться. И по-настоящему борьба с ней начинается только тогда, когда человек воздерживается от внешних её проявлений. А до тех пор, пока мы позволяем гневу изливаться в словах или даже действиях, страсть не ослабевает, только глубже в нас укореняется. Это относится не только к гневу, а и ко всем страстям. Но, сдерживаясь внешне, мы должны укорять себя за внутреннюю нечистоту, тогда страсти будут постепенно в нас слабеть. Иначе, получится гибельное фарисейство.

Бездна греха: не хотим ни увидеть, ни расстаться

У кого-то грехов больше, у кого-то меньше — но всем нам закрыт вход в Царство Небесное, пока не очистимся. Очищение же зависит не от количества грехов, а от произволения человека: раскаивается ли он в содеянном, хочет ли исправиться, просит ли Бога о милости.

Вот только в чём трудность: чтобы покаяние было действенным, нужно бездну своей греховности всю честно увидеть и согласиться с ней расстаться любой ценой. Смотреть в эту бездну смертельно страшно, и мы отказываемся. А расставаться с ней смертельно больно, потому что мы сердечно привязались к греху. Вспомним сказку Андерсена «Голый король». Короля обманули, оставили постыдно голым. Но ему приятнее было соглашаться с ложью, что он в красивой одежде, чем сознаться в своей наготе.

Также и мы, когда читаем или слышим о том, как глубоко падение каждого человека, просто отвращаемся от этой правды, потому что стыдно и отвратительно применить её к себе. А если бы мы вдруг, неожиданно, увидели всю бездну нашей греховности, то от ужаса сошли бы с ума. Поэтому Бог, хотя и мог бы сразу открыть нам глаза на наши грехи, однако, зная нашу немощь, отчасти скрывает их от нас. Но если мы стараемся исправить в себе то плохое, что видим, тогда Бог постепенно показывает нам нашу греховность и мы движемся по пути покаяния.

Об ускользающем времени

До вечности три этажа

Все мы предназначены Богом к вечному блаженству в Царстве Небесном, о котором Сам Христос сказал, что оно внутри нас (см. Лк. 17, 21). Но, поскольку оно внутри, а мы сами находимся вовне своими помыслами и желаниями, нам необходимо войти внутрь себя. Это называется духовным путём. Расстояние — внутрь себя — кажется небольшим, а времени впереди — целая жизнь. Но на эту тему есть притча о человеке, который упал с крыши небоскрёба и, пролетая мимо третьего этажа, подумал: «Пока всё, кажется, в порядке».

Страшный Суд уже начинается

Мы думаем о Страшном Суде, что он когда-то ещё будет, но на самом деле Страшный Суд для каждого из нас уже начинается. Причём сами мы и пишем себе приговоры своими делами. Милостивый Судия умоляет нас поменьше вносить в свои приговоры злых дел. Он готов и уже совершённое зло вычеркнуть из приговора, только бы мы сами не отказывались от этого, не отвергали покаяния.

Он стоит у двери нашего сердца и стучит в неё (см. Откр. 3, 20). Кто откроет, к тому Он войдёт. И это будет Царством Небесным для того человека. И тот человек, по слову апостола, совсем не придёт на Страшный Суд, а сразу перейдёт от смерти в вечную блаженную жизнь (см. Ин. 5, 24). Но кто сам не откроет дверь своего сердца для Любящего Судии, для того в конце концов откроется дверь Страшного Суда. И Любящий, но и Праведный Судия произнесёт приговор, написанный человеком самому себе.

И всё это будет не когда-то там, а вот оно уже приближается. Время ускользает от нас, и времени уже не будет (Откр. 10, 6), а вечность стоит у дверей.

Нас губит пренебрежение вечностью

Мы забываем о вечности и сердце своё отдаём временным утешениям. Потакаем своим страстям, но ведь страсти неблагодарны. Мы их кормим, растим, а они нас губят. И Сам всемогущий Бог не может нас от них защитить без нашей воли, ведь мы созданы по образу Божьему, и нам дана неотъемлемая свобода что или кого любить. И вот мы отдаём свою любовь временной жизни с её суетными удовольствиями, а вечностью и Богом пренебрегаем. Но ведь в конце концов всего временного мы лишимся, а в вечности всё же встретимся с отверженным нами Богом.

Островок времени

Известно, что в древности мореплаватели, когда у них возникала нужда пополнить запасы воды, высаживались на какой-нибудь островок, наполняли бочки водой и продолжали плавание.

Время — маленький островок в океане вечности, на этот островок — на время — помещает Бог человека, чтобы он запасся всем необходимым перед отправкой в вечное плавание. А нам всё кажется — тяжело. Но ведь чем тяжелее во времени, тем, значит, больше мы запасаем для вечности.

Суета суете рознь

Если посмотрим на свою жизнь с точки зрения вечности, то увидим: всё, чем гордимся, чем заняты, чему уделяем своё внимание, — всё это тленно. Случается, дети дерутся из-за песочного пирожка. Вдруг кто-то наступил на него — и нет ничего. Вот так же и все наши временные заботы и привязанности. Набежит вечность, как морская волна, — и ничего от них не останется.

Но суета суете рознь. Живя в миру, мы с необходимостью подвержены суете: у нас есть общественные и семейные обязанности, и вообще мы окружены людьми и не можем не рассеиваться умом, встречаясь с ними. Но эта суета от нас не зависит, и Бог не спросит с нас за неё. Мало того: есть земные дела, вручённые нам Самим Господом, которые мы, ради Бога, должны добросовестно исполнять.

А вот то, что мы и оставшееся свободное время употребляем на суету, это уже наша вина, и горько будет на Страшном Суде осознать, что была возможность что-то приобрести для вечности, было время, а мы его погубили.

Потерянное время

Иногда мы чувствуем, что годы проходят зря. Но зря проходят не годы, а каждая секунда, не посвящённая Богу. А из этих секунд складывается, вернее сказать, на них разваливается вся жизнь.

Многие святые отцы сравнивают подвижничество с торговлей. Безумно поступает купец, который, приехав на ярмарку, вместо того чтобы продавать (расставаться с тем, что не нужно, — с грехами) и покупать (приобретать необходимые для вечности добродетели), пьёт, веселится, прогуливая полученные от отца деньги (дарованное Богом для покаяния время). Он уедет с ярмарки ни с чем, да ещё потеряет всё, что имел, да ещё будет наказан.

Духовный бизнес

Закон бизнеса: чтобы дело жило, необходимо его развивать, потому что иначе со временем лишишься и того, с чего начал. И так же в духовном деле. Если призванный Богом и получивший благодать человек не будет стремиться её преумножить (смирением, терпением, молитвой, усилием в добродетели), то от него, имеющего мало усердия к Богу, отнимется и то духовное благо, которое он уже считал своим. Как и Господь сказал: Кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь (Лк. 8,18).

Спасение как бы из огня

Христианин — храм Божий (см. 1 Кор. 3, 16), в основании этого храма — Сам Господь. Но каждый человек пусть смотрит, как он строит (см. 1 Кор. 3, 10-11). Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных каменей, дерева, сена, соломы, - каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасётся, но так, как бы из огня (1 Кор. 3, 12-15).

Это кажется утешительным, на первый взгляд: ничего, что строил из сена и всё сгорело, главное — сам спасся! Представьте, однако, что у человека обгорела вся кожа, но он выжил, каково ему? Если хотим блаженной, а не мучительной вечности, то нужно строить свой вечный дом не из сена показных добродетелей, а из золота любви и сердечной молитвы.

Подготовка к Страшному экзамену

Земная жизнь дана человеку для подготовки к вечности. Если мы уклоняемся от труда над своей душой (молитвы, послушания, терпения скорбей), то лишаемся и вечного блаженства.

Это похоже на подготовку к экзамену. Если вместо чтения книг и составления конспектов студент развлекается, он на экзамене провалится.

Как потратить своё время — выбор за нами. Христос никого не принуждает к спасению. Тот, кто поверил в серьёзность экзамена, который предстоит всем нам на Страшном Суде, займётся деланием заповедей Божиих. А тот, кто будет отлынивать, рискует провалиться... в преисподнюю.

Готовимся принять Великого Архиерея

Когда на приходе ожидают прибытия епископа, то готовятся, волнуются, хотят, чтобы владыке понравилось. И так же каждому из нас надо, всерьёз и не теряя зря времени, готовить храм своей души к приходу Великого Архиерея и не столько увешивать этот храм гирляндами внешних дел, сколько расчищать слезами покаяния пребывающий в нём образ Небесного Царя и терпением утверждать сердечный жертвенник для молитвенного жертвоприношения. А то как бы Великий Архиерей на Страшном Суде, войдя в нашу внутреннюю храмину, не выгнал нас оттуда со словами: Дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников (Мф. 21, 13).

Время — дар. На что потратим?

Каждый, кто хочет, кем бы и каким бы он ни был — умным или глупым, богатым или бедным, сильным или слабым — может приобщиться к богочеловеческой жизни во Христе. Каждому даётся возможность, и каждый с любовью призывается.

Но, как человек эту возможность использует, зависит от него самого. Как мы откликаемся на призыв любящего Небесного Отца — это дело нашей свободы. Если кто- то, скажем, получил в наследство сто миллионов рублей, он может на эти деньги построить храм, может — дом для своей семьи, может растопить деньгами печку, а может употребить и на злые дела.

Так и время, дарованное нам Богом, мы можем употребить для молитвы, для добрых дел, для труда над очищением своего сердца от греховных страстей; мы можем, потерпев и потрудившись в этой временной жизни, приготовиться к вечной радости в Царстве Небесном. А можем и растратить своё время на погоню за суетными земными приобретениями и наслаждениями. И дело не только в том, что вся эта и сладкая, и горькая суета рано или поздно кончится, а в том, что к ней привыкает душа, сродняется с ней. Помрачённый суетой человек в грехе начинает видеть свою свободу и право, а святость и благодать начинают казаться ему скучными и стеснительными. Бог и вечность становятся чужими для него. Глубокое духовное уныние — таков плод растраты времени на суету.

Не ленись и не спеши

Дух праздности и дух уныния

Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12) — сказал Господь.

Как сын даже очень большого начальника, имеющего очень многие связи, не может сделать карьеру, если сам нетрудоспособен, так и молитвы Церкви, и даже сама Жертва Христова, не могут ввести в Царство Небесное того, кто не хочет приложить усилия к этому.

Когда нами овладевает дух праздности, мы тяготимся всяким внутренним и внешним усилием, бежим и от физического, и от душевного труда, и от молитвенного подвига. Дух уныния старается опустошить только душу, и часто одержимый этим духом усердно предаётся внешней деятельности, а молитвенное общение с Богом ему становится тягостным до отвращения. Праздность открывает дверь грубым страстям, а уныние — нередко при сохранении внешнего порядка — делает бессмысленной жизнь человека.

Если отступать, то в порядке

Непрестанная молитва в сердце, чтение только Священного Писания и святых отцов — идеал жительства, к которому должен стремиться каждый христианин. Не для всех это достижимо, но в духовной брани, как и в бою, если приходится отступать, то нужно это делать в порядке, а не трусливо убегать или — ещё хуже — переходить на вражескую сторону. Не получается жить Библией и Доброто- любием — почитаю что попроще: жития святых, письма Оптинских старцев мирянам. И на это не хватает сил — буду читать книги по истории христианства, религиозных философов.

Ещё больше немоществую — почитаю хорошую художественную литературу: Достоевского, Пушкина, Диккенса. Понятно, что даже высокого уровня светское искусство всё-таки искусство душевное, а не духовное. Поэтому если я смотрю — пусть хорошие — художественные фильмы и читаю — пусть классические — романы, то это моя немощь. Но смотреть порнографию — это уже сравнимо с чтением вражеских листовок во время войны.

Мерить себя по церковным уставам

Не следует путать разумное снисхождение к своей немощи, ради которого в борьбе со страстями иногда приходится «с боями» отступать (об этом было сказано выше), и то, когда люди отказываются от церковных правил, потому что они, дескать, устарели.

На самом деле, когда человек старается поститься по правилам, но у него не получается, то он обретает драгоценный опыт познания своей немощи и смиряется. А если то, что мне нравится и легко даётся, я объявлю нормой, трудное же и неприятное в церковных установлениях отвергну, то как начну гордостью, так и преуспевать буду в гордости.

Если я не выдерживаю без мясного вкуса во рту, поэтому ем сосиски и каюсь в чревоугодии, то могу надеяться на милость Божию. А если я ем их в пост и считаю себя правым, этаким «продвинутым христианином», то это можно сравнить с мытарем из притчи, который встал на почётное место и возвещает, что он лучше прочих людей. Этакий мытарь-фарисей — что может быть хуже!

Аналогично и с мечтами многих церковных людей о сокращении богослужебного устава. Конечно, в подавляющем большинстве храмов службу сокращают относительно Типикона, но от этого мы, видя свою немощь, смиряемся. А если напишем новый типикон «под себя», то гордо успокоимся, что строго соблюдаем устав, следующим же шагом будет дальнейшее сокращение уже сокращённого устава.

Нужно мерить себя по Христу и великим святым отцам, тогда увидим своё ничтожество (только не будем терять упования на милость Божию). А если будем мерить всё по себе, то застынем в своей мнимой положительности. Если же за норму возьмём серийных маньяков-педофилов, то увидим себя ангелами. Но что в этом проку?

Мы лежим и не поднимаемся

«Почему святые отцы так пугают разными невинными в общем-то вещами? Ну, поговорил я с приятелем о пустяках, ну подмигнул красивой девушке, мороженое в пятницу съел — да что от этого случилось? Какую-то лишнюю обузу на себя берём, вместо того чтобы радоваться жизни. Я никогда не замечал, чтобы из-за так называемого невоздержания во мне что-нибудь изменилось к худшему».

В ответ на эти мысли приведу пример из своей молодости, когда мы с друзьями катались на велосипедах. Про один трудный участок дороги они между собой говорили, что на нём «сдохнуть можно». А я был очень слабым велосипедистом и ездил-то на велосипеде только ради компании. И вот начался этот участок дороги — долгий подъем. Я от всех отстал, но потихоньку-полегоньку доехал до друзей (они меня дождались) и говорю им: «Ничего оказалось страшного, не сдохли». А ребята мне и отвечают: «Вот так ехать, как ты ехал, это и называется сдохнуть». Так жить, как мы живём, это и называется лежать и никогда не подниматься. Правила церковные даны для сохранения в душе благодати, а мы ничего не имеем и поэтому, что бы ни делали, ничего не теряем. Потому и не замечаем своей бездуховности, что не имеем опыта духовности.

Что же делать? Да то же самое: стараться исполнять заповеди Божии и церковные правила. Хотя нам и нечего сохранять по нашей пустоте духовной, но ведь это ещё нужно познать на опыте, то есть сердцем. Теоретически я согласен, что грешник, но сердчишко-то знает, что я святой. «Ну, я себя святым не считаю», — скажет кто-то. Это очень легко проверить. Хотя я и знаю, что принимать похвалы неполезно, а терпеть оскорбления полезно для спасения души, но когда меня хвалят, мне приятно, а когда оскорбляют, неприятно. Значит, во мне, несомненно, есть гордость.

Упал — сразу вставай

Общим правилом для всех должно быть: как только согрешили, сразу каяться. Но когда человек, согрешив, начинает «грызть» себя, ругать за оплошность, это не помогает покаянию, а только склоняет к отчаянию. Ни в коем случае нельзя отчаиваться, но нельзя и легкомысленно откладывать покаяние.

В Отечнике есть замечательный, хотя на первый взгляд и странный, рассказ. Некий монах пошёл на реку за водой, встретил там женщину и впал в блуд. Когда возвращался назад, к нему приступили бесы и стали внушать ему: «Ты согрешил, ты погубил свою душу». А он им ответил: «Я не согрешил». Пришёл в свою келью и предался обычному молитвенному деланию. Что тут поучительного? Человек впал в тягчайший, смертный грех, но поскольку не позволил себе отчаяться, а сразу смиренно покаялся, вернулся к прежним душеспасительным занятиям, то и был сразу прощён.

Не отчаивайся

Причина отчаяния — гордость. Церковь учит, что нет греха непростительного, кроме греха нераскаянного. Поэтому если мы впали даже в тяжкий грех, то должны искренне в нём раскаяться, оставить его, благодушно терпеть всё, что пошлёт Бог, и твёрдо верить, что Он нас прощает. Нам, немощным, свойственно заблуждаться, а Богу, милостивому, свойственно нас исправлять. Так что для отчаяния нет оснований.

Бесы, когда втягивают человека в грех, рисуют ему Бога человеколюбивым, всепрощающим и внушают, что можно согрешить, а потом покаяться. Когда же человек согрешит, начинают пугать его Страшным Судом, тем, что грех настолько велик, что уже и простить его невозможно. И то и другое ложь. Когда чувствуем соблазн, тогда как раз и надо вспоминать о Страшном Суде и о том, что ещё неизвестно, успеем ли мы покаяться. А уж если попущением Божиим согрешили, тогда нужно каяться и твёрдо надеяться на милосердие Божие.

Самогрызение — признак гордости

«Как это я, такой хороший, и вдруг так плохо поступил! И зачем только я сказал такие-то слова и сделал то-то и то-то!» — вот пример неправильного покаяния, так называемого смущения. Самооправдание губительно, но и слишком казниться из-за своих греховных поползновений — тоже признак гордости и духовной неопытности. Смиренный подвижник не ожидает от себя ничего хорошего, грехопадение для него, по слову свт. Феофана Затворника, не неожиданная новость. Он укоряет себя, но не предаваясь горьким размышлениям о грехе, а принося покаянную молитву Богу. Искренность его покаяния выражается не в эмоциональном расстройстве, а в благодушном терпении скорбей и неосуждении ближних. Не нужно себя грызть, с этим самоугрызением даже нужно бороться — опять же молитвенным обращением к Богу.

Покаяние — на всю жизнь

Некоторые люди смущаются тем, что они медленно (как им кажется) преуспевают в борьбе со страстями. Это смущение отчасти идёт от ревности к спасению души (очиститься от страстей и жить безгрешно — желание, конечно, благое), но оно говорит и о духовной неопытности, о неведении того, как глубоко поражено наше естество.

Когда мы попадаем в больницу со сломанными ногами, нас не удивляет длительность лечения, нам понятно: забылся, упал с третьего этажа, теперь лежи лечись. А мы всю жизнь, десятилетиями взращиваем в душе страсти, совершая грехи делом, даём страстям глубоко укорениться в тайниках сердечных и думаем, что можно за два месяца полностью преобразиться. Можно, если Бог благословит, но не с нашей ленью и не с нашей гордостью. Обычно же человек всю жизнь борется с собой, и вся жизнь его, короткая ли, долгая ли, уходит на борьбу со страстями.

Не торопись

Как во всяком деле, так и в деле своего спасения, нельзя лениться, но нельзя и торопиться. А то получится, как у человека, который посадил деревце. На следующий день он увидел, что деревце ещё не выросло, и стал помогать ему расти — потянул вверх. На следующий день — снова. А потом деревце засохло, так и не успев ни вырасти, ни принести плод.

Непрестанно грешишь — непрестанно кайся

Многие считают, что каяться нужно только на исповеди. На самом деле, покаяние не должно ограничиваться таинством Исповеди, оно должно быть постоянным. Нам следует внимать всем нашим помыслам и сердечным движениям. Как только осознали, что согрешили (делом, или мыслью, или чувством), сразу нужно каяться, не дожидаясь встречи со священником.

Ведь если мы, бывает, человека обидели, то стараемся сразу загладить обиду, примириться с человеком. Тем более нужно спешить примириться с Богом. Кроме того, с людьми мы общаемся не постоянно, значит, и не постоянно перед ними грешим. А перед Богом согрешаем всегда, потому что всегда Он видит нечистоту нашего гордого сердца. Поэтому и наше покаяние перед Богом должно быть постоянным.

Очищение души — Святым Духом

Пророк Моисей, наставляя избранный народ перед вселением в Святую Землю, говорил: И будет Господь, Бог твой, изгонять пред тобою народы сии мало-помалу; не можешь ты истребить их скоро, чтобы не умножились против тебя полевые звери (Втор. 7, 22). Так и в духовной жизни: Богу угодно, чтобы мы не одним порывом, а постепенно входили в Святую Землю своего сердца, долгим трудом очищая его от страстей, обретая в этом духовную опытность и смирение.

Если душу, скудную любовью, вдруг совсем освободить от чревоугодия, любви к вещам, плотской похоти и прочих грубых страстей, она не станет от этого святой, а станет пустой. И пустота эта неминуемо будет заполняться бесами. Вспомним притчу Спасителя о злом духе, который вышел из человека, а потом решил вернуться в него, как в свой дом. Вернувшись, он нашёл этот дом «незанятым, выметенным и убранным» (символ очищения от грубых страстей) и вселился в того человека вместе с ещё семью злыми духами. И стало для человека того последнее хуже первого. (См. Мф. 12, 43-45).

Нужно заботиться не просто об избавлении от душевной нечистоты, а о том, чтобы Сам Царь Небесный, Утешитель, Дух Истинный пришёл и вселился в нас и этим — своим вселением, а не как-то ещё — очистил нас от всякой скверны и спас души наши.

Немощь не защита

Существует весьма распространённое заблуждение среди людей старшего возраста: «Мы уже грешить не можем». Ещё как можем! Даже на смертном одре. Не делом, так мысленно. И бесы не перестанут искушать нас до смерти и даже после смерти. Это люди иногда ещё стариков жалеют, а бесы не жалеют никого. Так что старческая немощь от греховности не избавляет. Не на дряхлость свою надо уповать, а на милость Божию.

Молитвенная помощь святых

В Ветхом Завете есть пример с двумя согрешившими царями — Давидом и Саулом, за которых молились святые пророки: за первого — Нафан, за второго — Самуил. Почему же Давид получил прощение, а Саул нет?

Преподобный Макарий Оптинский в письме человеку, просившему его молитвенной помощи в борьбе с побеждавшей этого человека страстью, объясняет, ссылаясь на святителя Димитрия Ростовского, что Давид и сам молился, плакал, пеплом главу посыпал, питие со слезами растворял, ел пепел, как хлеб, с полуночи вставал на молитву. Потому и получил прощение. А Саул, напротив, только пил, ел, веселился. Он не был соучастником молитвы, которую возносил за него святой. А без личного покаяния человека даже молитвы за него святых бессильны.

О терпении

Нужно запастись мужеством

Бедственное состояние упоённого своей гордостью человека Христос кратко описал в Евангелии: народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их (Ин. 12, 40). Что может исправить положение? Об этом сказано в 50-м псалме: Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит.

Сами мы по-настоящему сокрушить своё сердце не способны, а никакое показное сокрушение пользы не приносит, даже вредит, потому что обольщает нас. Чтобы мы не погибли, Господь Сам берётся сокрушить наше сердце, для чего посылает по временам скорби, болезни, искушения и даже — ради нашего смирения — попускает иногда грехопадения. Поэтому человек, ставший на путь покаяния, путь борьбы со связавшими его страстями, должен запастись мужеством и воинской верностью Богу во всех неожиданностях предстоящей ему невидимой брани.

Человек познаётся в искушении

Любим ли мы Бога, выясняется не тогда, когда Он нам посылает утешения, а когда нет этих утешений. И в человеческих отношениях это так. Когда муж, не переставая, радует жену — как его не любить? Совсем другое дело, когда он лежит, разбитый параличом, и при этом ещё поругивает. Тут-то и выявляется мера нашей любви.

В Книге Премудрости Соломона сказано: Немного наказанные, они будут много облагодетельствованы, потому что Бог испытал их и нашел их достойными Его. Он испытал их как золото в горниле и принял их как жертву всесовершенную (Прем. 3, 5-6). Итак, Богом попускаются испытания.

Если не будем испытаны, то не выяснится наше достоинство. В искушениях познаётся человек: ищет ли он Царство Небесное или возлюбил связавшие его страсти. Без искушений мы не могли бы познать свою немощь и греховность и, значит, не могли бы покаяться и призвать Бога на помощь.

Ожидай ударов в слабые места

Ступая на путь покаяния, мы должны приготовиться к искушениям. В Священном Писании сказано: Сын мой! если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению: управь сердце твое и будь тверд, и не смущайся во время посещения (Сир. 2, 1-2). А искушения — это не безобидные упражнения и тренировки. Это самые настоящие неприятности и скорби, иногда едва терпимые восстания страстей. Это то, что тяжело. А с чем легко справиться, что преодолевается без усилия и боли, приносит мало духовной пользы. Поэтому нам следует ожидать ударов именно в больные и слабые места.

«Кто бежит от искушений, тот бежит от добродетели», — писал прп. Исаак Сирин. Бесплоден тот подвиг, который совершается без борьбы, без сердечной боли. Есть, например, люди, которым легко даётся пост, они от природы мало едят, и к сластям их не тянет. Но борьбы здесь нет, и плодов борьбы нет. Больше духовной пользы, когда поститься трудно, когда, нарушая пост, человек раскаивается, познаёт свою немощь и смиряется от этого.

Бывает, человек в искушении так сильно расстраивается от этого душой, что даже заболевает. Такой реакции надо избегать, надо стараться, чтобы духовная брань не переходила в сферу эмоций, в душевные переживания, которые нисколько не помогают покаянию.

Потерпеть благое иго

Путь покаяния нам указан Самим Христом в Евангелии: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя (Мф. 11, 28-29), то есть примите то, что Я вам посылаю, потому что, говорит Он далее, иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11, 30).

Благо кажется нам тяжким игом, пока мы не научились у Христа кротости и смирению (см. Мф. 11, 29). Но как научиться? Душевное устроение наше таково, что нам непосильны подвиги преподобных отцов. У нас не хватает для этого воли, терпения, здоровья, а если хватает, то нас подводит легкомыслие — мы слишком легко поддаёмся гордым мечтаниям.

Валтасару, нечестивому царю Вавилонскому, было возвещено через пророка Даниила осуждающее слово Господа: ты взвешен на весах и найден очень легким (Дан. 5, 27). Так же и мы легки, как прах, возметаемый ветром (Пс. 1, 4), легкомысленны, и потому Бог не доверяет нам добрых дел, а посылает нам скорби вместо подвигов, только чтобы мы их терпели без ропота.

Настоящими скорбями человек гордиться не может, а вот сама безропотность не такая уж маленькая вещь перед Богом, это ведь проявление благого сердечного произволения — быть с Богом хотя бы и ценой скорби и болезни, а только доброе произволение Богом и ценится. Прп. Серафим Саровский писал: «Кто переносит болезнь с терпением и благодарением, тому вменяется она вместо подвига или даже более» («Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря», С.-Пб., 1903, стр. 134).

Великодушие облегчает тяготу

Некоторые люди, особенно больные или очень старые, просят себе смерти. Напрасно, потому что только Бог знает, когда забрать душу. В тяжких скорбях, немощах, болезнях не нужно малодушествовать и думать, что Бог будто бы не видит нас, будто бы забыл нас. Если терпим без ропота, то, конечно, Бог с любовью на нас взирает и, конечно, мы получим благое воздаяние даже за свои малые усилия, причём незаслуженно большое, намного превосходящее наши труды и жертвы. Кроме того, великодушие облегчает тяготу, оно же побуждает Бога укреплять нас в несении скорбей и духовно утешать нас.

В несчастьях сердце открывается Богу

Когда приходят скорбь, болезнь, несчастье, сердце легче открывается Богу. Есть мудрая древняя пословица: «Кто в море не бывал, тот Богу не молился». Действительно, кто не терпел скорбей, кто не был в трудных обстоятельствах, не знает настоящей молитвы. Когда у нас всё хорошо и спокойно, мы не то что не устаиваем в любви и благодарности к Богу, а склонны и вовсе забывать о Нём.

Больному не всегда приятно терпеть процедуры, но если он лежит в хорошей клинике и знает, что его лечат хорошие врачи, то он на любые их действия согласен и благодарит за них, потому что иначе умер бы. Так же и нам надо ожидать скорбей не с ужасом и тоской, а так, как больной ждёт операции, от которой надеется получить полное исцеление своей опасной болезни, или как спортсмен ждёт поездки на тренировочные сборы, где ему придётся прилагать много усилий и много терпеть, но в надежде на олимпийскую медаль.

К вредному стремимся, от полезного бежим

Терпеть оскорбления от людей никому не нравится, а слушать похвалы приятно всем. Но у пророка Исаии сказано: Людие мои, блажащие вас льстят вы и стези ног ваших возмущают (Ис. 3, 12, в церковнославянском переводе). И многие святые отцы определённо говорят, что похвала вредна, даже справедливая, а тем более несправедливая.

Мы вроде бы не спорим с этим, но когда кто-то нас хвалит, даже явно несправедливо, то рады и благодарим за это своего искусителя, вместо того чтобы по-христиански простить его за причинённый нам вред. И наоборот, когда нас за доброе, как нам кажется, дело не похвалят, обижаемся и жаждем похвалы, в точности как алкоголик жаждет опохмелиться.

Если же нас даже явно справедливо и доброжелательно обличают, мы злимся и осуждаем обличителя. Так милости Божии и Его посещения мы почитаем за зло и бежим от них, а дьявольские искушения принимаем за добро и стараемся, чтобы этих искушений было больше.

Сказанное относится не только к обличениям и похвалам. Мы сплошь и рядом милость Божию принимаем за гнев, ропщем на Господа за скорби и болезни, которыми Он нас старается пробудить для покаяния и приготовить к вечному блаженству. Но всякая скорбь, которую Бог посылает, если мы её принимаем без ропота, приносит нам духовный плод. А всякое утешение, не только греховное, но даже невинное, нас надмевает, и если мы без внимания, без внутреннего самоукорения его принимаем, то оно нам вредит.

Но если вспомним о Страшном Суде, то должны будем признать: зря мы радовались, когда нас хвалили, потому что через это теряли и то малое, что, быть может, имели в душе для вечности, и зря мы злились и обижались на обличителей, потому что, мало потерпев, могли бы многое обрести для спасения своей души.

От чего бежать, а что терпеть?

Есть неприятности, которые нужно стараться терпеть и не избегать их. Например: нам не оказали должного (на наш взгляд) внимания, недодали чего-нибудь, оскорбили; или окружающие вызывают в нас раздражение; или ещё — работа нравится, но не престижная. Всё это и тому подобное как раз полезно для души. В таких случаях надо не бежать, так сказать, с поля боя, а учиться терпению, укорять себя и не покидать своего места. Искать же такие обстоятельства, чтобы ничто нас не раздражало, где всё было бы приятным для нас, — значит пытаться сойти с духовного пути.

Но бывают неприятности другого рода. Например: окружающие не только сами тяжко согрешают (пьянство, воровство, блуд и тому подобное), но и нас тоже втягивают. Если чувствуем, что не устаиваем от соблазна, то нужно всеми силами постараться выйти из такого сообщества, рискуя даже понести материальные потери или лишиться интересной работы. Вечное спасение дороже всего этого.

Бог терпел и нам велел

Когда нас кто-то оскорбляет, очень полезно вспомнить о том, как Христос отвечал на оскорбления и мучения. Он не протестовал, не роптал на обидчиков и не осуждал своих убийц, а молился за них. Если станем подражать Христу в терпении, то уподобимся Ему и в славе, будем соцарствовать Ему в Царстве Небесном, для чего нас Бог и создал.

Христос сказал: если кто хочет идти за Мною, отвергнисъ себя, и возъми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24). Но и всякому человеку, даже если он не хочет идти за Христом, предстоит потерпеть крест, а вот плоды этих страданий зависят от нас самих. Если признаем правду Божию и свою вину перед Ним и перед людьми, то будем распяты, как благоразумный разбойник, по правую руку от Господа и будем с Ним в раю (см. Лк. 23, 39-43). А если не признаем, то всё равно будем законно распяты, но по левую руку. Если же возлюбим Бога и ближнего, то так исполним закон Христов (см. Гал. 6, 2) и сораспнёмся с Ним на Животворящем Кресте.

Крест несоответствия

Бывают ещё особенные жизненные кресты. Душа каждого человека в каких-то условиях может развиваться лучше, а в каких-то хуже. Кто-то расположен к монашеству,

кто-то к семейной жизни; для кого-то естественно обрабатывать землю, кому-то быть учёным, художником; кто-то как бы создан Богом быть в Церкви отцом, кто-то даже владыкой, а кто-то чадом. Так по человеческому рассуждению, хотя и правильному, но Бог выше всякого рассуждения и, бывает, посылает человека с монашеским складом души в мир, а мать троих малюток — в концлагерь. И душа человека томится от такого несоответствия много больше, чем от самих внешних трудностей.

Крест — дар милости Божьей

Однако, размышляя о наших жизненных крестах, будем помнить мудрые слова преподобного Амвросия Оптинского, что дерево, из которого составлен крест наших скорбей выросло на почве нашего же сердца. А вот наставление преподобного Марка Подвижника: «Когда придёт искушение, не ищи, как и от кого оно пришло, а ищи того, чтобы перенести его с благодарением». Не надо отыскивать виновников наших неприятностей. Виновники, естественно, мы сами, наш грех, который побуждает Бога устраивать наши обстоятельства, направлять действия людей или даже бесов таким образом, чтобы они нас смиряли. А поиск внешних причин искушений лишает нас духовной пользы, которую мы могли бы получить от простодушного терпения скорбей. Поэтому будем благодарны Богу за наши кресты, они — дар милости Божьей.

Временное страдание ради вечной славы

Апостол Павел во Втором послании к Коринфянам пишет: если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2 Кор. 4, 16). Бог даёт нам скорби и телесные болезни, чтобы мы исцелялись от духовных недугов. Люди ли нас обижают, сами ли себе вредим, болеем ли, даже когда демоны на нас нападают и искушают — во всём этом действие благой воли Божией, всё это послано Богом нам на пользу. Ибо, — продолжает апостол, — кратковременное лёгкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно (2 Кор. 4, 17-18).

Зло только в нарушении заповедей Божиих. Когда я их нарушаю, причиняю себе зло. А если кто-то их нарушает, причиняя мне этим боль, то он себе этим вредит; я же, если принимаю боль, благодаря Бога, получаю пользу. Всё, что идёт на меня извне, я должен принять как посланное Богом, сам же должен жить по заповедям Божиим.

Бог посылает скорби, потому что любит нас

Когда мы молимся Святому Духу: «Царю Небесный... очисти ны от всякия скверны», мы ведь призываем на себя Божественный Огонь, чтобы Он сжёг наши страсти, а когда огонь жжёт, это больно. Но, если хотим очиститься, надо потерпеть.

Вот спортсмен терпит. Тренер говорит ему: «Поднимай штангу десять раз», — и он поднимает. — «Отжимайся пятьдесят раз», — и он отжимается. Потому что спортсмен верит, что тренер хочет его победы. Если будем верить, что Бог хочет нашего спасения и посылает нам только то, что для этого полезно, то всё потерпим благодушно.

Своим ограниченным умом мы не можем до конца познать причин, по которым Бог посылает нам скорби, поэтому должны со смирением принимать их без особого рассуждения. И принимать не с рабской покорностью (как, бывает, раба наказывают, и он воспротивиться не может, но злобствует на своего господина), а именно с благой покорностью, то есть с сыновним отношением, с благодарностью.

Бог поступает с нами, как с сынами

Мы должны к Богу относиться так, как хорошие дети относятся к своему отцу: довериться Ему полностью, слушаться и благодушно терпеть, когда Он воспитывает нас и учит. Апостол Павел в Послании к Евреям говорит: Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец ? (Евр. 12, 7).

Хорошие дети верят, что мама с папой знают, как их лечить и что для них лучше. Детям не нравится, но они всё-таки пьют горькие лекарства, которые дают им родители. Так же и нам, хотя и нелегко терпеть скорби (они не были бы скорбями, если бы мы от них не скорбели), следует без ропота довериться Богу, ибо Он лучше всех знает, что нам полезно.

Каждого из нас Бог даже не ведёт, а несёт по жизни бережно и уверенно, как мать — младенца. Мать знает, когда нужно покормить дитя, когда — приласкать, а когда — и нашлёпать.

Если не по-моему, значит, Богу так угодно

Когда кто-то не хочет нам помочь, нас утешить, несмотря на наши, может быть, законные просьбы, значит, Бог не извещает этого человека. И дело не в том, хороший человек или плохой (это открыто только Богу), а в воле Божией. Когда Ему угодно, Он и в злого человека вложит доброе к нам отношение, и тот будет нам помогать. А если Богу не угодно, то и все ближайшие люди отвернутся, а кто захочет помочь, у того возможность отнимется, и он нам всё равно не поможет. Так что не следует обольщаться: когда ропщем на людей или на обстоятельства — ропщем на Самого Бога.

Если же Бог хочет наказать человека и смирить, а тот ропщет, то всё творение поднимается против человека и всё содействует этому наказанию. Преподобный авва Дорофей пишет, что если «кто недостоин успокоения, или оно неполезно ему, то хотя бы он и новое небо, и новую землю сотворил, не найдёт покоя» (Поучение 7). Так что лучше уж смириться и потерпеть малое наказание от всемилостивого Отца, чем роптать и бунтовать против всемогущего Владыки.

Терпеть надо умеючи

Без терпения нет спасения, говорит народная пословица. Но терпение должно быть правильным. «На то жизнь эта, чтоб терпеть, и всякий что-нибудь терпит. Но терпеть надо умеючи, а то можно претерпеть, да пользы никакой не получить», — пишет святитель Феофан Затворник и добавляет: «Терпение не идёт впрок, если оно не ради Господа. Трудимся, терпим, выбиваемся из сил, да всё ради врага, на свою же погибель».

Что значит «терпеть умеючи»? Когда происходит что- нибудь для нас неприятное, бесы и греховные привычки подталкивают нас к тому, чтобы осудить людей, осудить обстоятельства, осудить даже Самого Бога. Между тем, основное правило духовной жизни очень просто, и оно хорошо нам известно: считать себя достойным временных скорбей и вечной муки, никого не осуждать, без ропота (а лучше — с благодарностью) принимать от Бога всё, что ни случится, и посильно молиться Богу. Такой подвиг всем доступен.

Ропот — хула на Бога

Когда ропщем, мы ставим свои желания выше воли Божией и тем самым фактически восстаём на Бога. Это грех, близкий сатанинскому, поэтому святые отцы так строго предостерегают против ропота. Преподобный Исаак Сирин пишет, что Бог снисходителен к нашим немощам, но гневается на человека, который ропщет, и наказывает его.

Скорби нужно было бы принимать не только с благодарностью, но и с радостью, ведь мы ими спасаемся. Если бы мы умом устремлялись к вечности, к Страшному Суду, к мытарствам, которые ожидают нас после смерти, то радовались бы скорбям. Мы же, напротив, ропщем на скорби, потому что всё наше внимание, все наши желания обращены к временной жизни.

Смириться нужно перед Богом. Если уж пришла скорбь (болезнь, смерть близкого человека, неудача в житейских делах), нужно склонить голову и мужественно терпеть.

Выход из любого положения

Большинство из нас носит в душе наивную уверенность, что из всякого положения есть выход. Выход в Царство Небесное — безусловно. Мы всегда и в любом положении можем исполнять заповеди Божии. Преподобномученица великая княгиня Елисавета, уже сброшенная в шахту, искалеченная, продолжала помогать ближним, утешать их и молиться Богу. Так что для вечности мы можем извлечь пользу из всего, там нам обещан счастливый конец (если только мы сами его не отвергнем), но во временной жизни — нет, счастливый конец не обещан. Сам Господь был распят и умер на кресте. Но зато нам обещано: если потерпим, как подобает, всё посылаемое Богом во временной жизни, то будем спасены в вечной.

«Носите бремена друг друга» (Гал. 6, 2)

Когда кто-то живёт по заповедям Божиим, этим он и себя спасает, и другим помогает. Известно, что в монастырях рядом с большими подвижниками всегда жили и немощные братья. Например, в одной обители вместе подвизались святой Варсонофий Великий, его ученик и такой же великий старец Иоанн Пророк, их ученики преподобные Серид и авва Дорофей. И в этом же монастыре были братья, которые, как вспоминал авва Дорофей, так его ненавидели, что вытрясали свои половики с клопами перед его дверью, чтобы досадить ему.

Духовно сильные отцы терпели немощи слабых, молились о них, и Бог призывал их к покаянию, исправлению. Если будем терпеть слабости своих ближних, молиться за них, то сами получим спасение и к ближнему привлечём милость Божью.

Душе нужно стать терпеливой

Святой апостол Павел писал, что от скорби происходит терпение (Рим. 5, 3). То есть скорби воспитывают в нас терпеливость, изменяют качество нашей души. Ведь терпение должно быть не временным каким-то состоянием (сегодня терплю, завтра не терплю), нужно, чтобы душа обрела новое свойство — стала терпеливой. Когда душа терпелива, она через это становится и смиренной. А уже смиренная душа готова к принятию благодати. Бог и посылает скорби, чтобы сделать нашу душу способной принять благодать.

В письмах святителя Игнатия (Брянчанинова) читаем: «Наружные ваши обстоятельства возложите на Промысл Божий, и как они устроятся, так пусть и устроятся. А вы будьте мирны и спокойны, беспокоясь единственно о душе вашей, которую вы обещались представить Христу очищенной покаянием».

То есть святитель Игнатий обращает наше внимание на то, что за внешние обстоятельства мы отвечать не будем, с нас за них не спросится. Условия жизни — приятные, неприятные и самые ужасные — создаются Божественным Промыслом и служат нашему спасению. А отвечать нам придётся за то, как мы их принимали: с ропотом или смиренно, сохраняя сердечный мир. Именно об этом, а в идеале — только об этом, и нужно заботиться.