Беседы о борьбе со страстями

О посте и воздержании

Разные смыслы поста

Многие люди, даже верующие, не понимают смысла установленных Церковью правил поста и поэтому не постятся. Это очень похоже на то, как юноша, поступив на первый курс института, стал бы разбирать учебные дисциплины: «Матанализ мне не нужен, на начертательную геометрию буду ходить через раз, на физкультуру буду, на физику не буду». Понятно, что такой студент продержится только до первой сессии. А вот если он будет учиться по всем предметам и получит высшее образование, то, может быть, и впрямь скажет, что какие- то дисциплины преподавались неудачно, какие-то давно устарели и были вообще не нужны. Но тогда этот анализ пройденного учебного пути не принесёт выпускнику института вреда.

Так же и человеку, который уверовал во Христа и хочет стать на духовный путь, необходимо принять все церковные установления, поначалу не особенно разбирая. Это потом, воцерковившись и набравшись реального, а не неофитского духовного опыта, он сможет без вреда для души постепенно осмыслить и увидеть, что, например, некоторые правила, которым его научили, на самом деле всего лишь местные обычаи, и тому подобное. Тогда ему это знание не повредит.

А в самом начале духовного пути человеку очень важно начать поститься просто в знак смирения перед Церковью. Если он ещё не понимает, зачем это нужно, но говорит, что раз Церковь установила пост, то буду поститься вместе со всеми, это огромный шаг вперёд в духовном отношении — когда человек решается не мерить Церковь своим умом, а просто начать жить в Церкви.

Смириться перед Церковью — в этом первый смысл поста, он общий для всех христиан. Второй смысл поста, тоже общий для всех, в том, что, стараясь поститься, мы замечаем, до какой степени привязаны к пище и другим утешениям, на которые постом приходится накладывать ограничения. Не будь поста — как бы мы узнали, что страдаем чревоугодием? Можно, конечно, об этом и в книгах прочитать, но тут необходимо опытное, а не из книг познание своей немощи, а со временем — и всесильной помощи Божией.

Есть другие смыслы поста, которые раскрываются христианину по мере его преуспеяния в молитве. Тогда он может чувствовать, что воздержание в пище, и в других отношениях, способствует молитвенному вниманию, а довольство в питании и, тем более, обилие суетных впечатлений рассеивает его, не даёт собраться уму. Святитель Феофан Затворник говорит, что если человек живёт правильной внутренней жизнью, Бог постепенно Сам вводит его в нужные подвиги. Но это со временем и уж как кому Бог даёт, а смириться перед Церковью и в борьбе со страстями познавать свою греховную немощь необходимо всем нам.

Правильное отношение к посту

Установленные Церковью посты — это не налагаемые на нас Богом узы, а, наоборот, ослабление тех уз, которыми связали нас страсти. Бывает, что преступника, отбывающего наказание, за хорошее поведение расконвоируют. Он ещё остаётся несвободным, но есть некоторое послабление. Вот и к постным дням надо относиться, как к такому послаблению — нам даются силы на то, что мы обычно делать не можем. Не стоит относиться к Божьему дару, как к повинности — Богу не нужны такие оброки. Он вседовольный и всеблаженный, и отнюдь не нуждается в наших подвигах и добродетелях. Вменение поста себе в заслугу оскверняет Богом дарованный нам пост.

Что касается духовных страстей, то всегда—и в пост, и не в пост —христианин должен избегать праздности, бороться с пустословием, гордостью, гневом, злобой. Над внешней суетой мы (по крайней мере, миряне) не властны, но больше всего хранимого храни сердце твое (Прит. 4, 23) — сказано для всех.

Некоторые христиане перед многодневным постом ставят себе какую-нибудь духовную задачу. Но если я «поставил перед собой задачу» и выполнил её, то пост — это моя заслуга, значит, благодарить надо не Бога, а меня. Теряется духовный смысл поста — вместо того, чтобы осознать свою немощь, я придумал повод для гордости. Нужно не ставить перед собой задачи, а просить у Бога помощи и благодарить Его за помощь.

Постовая раздражительность

Преподобный Иперехий сказал: «Хорошо есть мясо и пить вино и не съедать в оклеветании брата своего». Конечно, пост нужен, но если человек телесно постится и при этом предаётся злословию и клевете, то он постится не на пользу себе.

Впрочем, тут есть и не вполне зависящий от нашего произволения момент: телесный пост, утончая нашу душевную жизнь, этим провоцирует более интенсивные проявления нашей гордости: усиливается самомнение, растёт раздражительность. Поэтому Церковь и обращает особое внимание постящихся на то, чтобы они не просто воздерживались в пище, а и были сугубо внимательны к своим более тонким страстям.

Расслабление после поста

Очень многие христиане замечают, что после окончания поста расслабляются и впадают в невоздержание в пище, в зрелищах и тому подобном. Такое ослабление в противостоянии страстям определяется, в первую очередь, сильной привязанностью к тому, от чего мы воздерживались постом. Пока воздерживались, в душе мечтали повкуснее и побольше поесть и этим подпитывали энергию сжатой, как пружина, страсти. А как пришло время, так пружина разжалась, и мы бросились на долгожданную еду, так что потом год не остановишь.

Во-вторых, мы гордимся своими подвигами и добрыми делами, приписываем их себе. Даже если умом вполне понимаем, что они совершаются действием Божией благодати, всё же в глубине души гнездится гордый змей, пожирающий все добрые плоды поста. Чтобы смирить нас, Бог попускает нам расслабление. Если покаемся, Он простит нас и вновь укрепит на подвиг. Если будем упорствовать в гордыне, будет больше смирять, так, бывает, человек доходит уже не только до объедения, а и до более тяжких грехов. Это, конечно, общая схема, в жизни всё сложнее.

Пост — покаянный, фарисейский и благодатный

Ко Христу пришли ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся? И сказал им Иисус: могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? (Мф. 9, 14—15).

Иоанн Предтеча проповедовал крещение покаяния для прощения грехов (Мк. 1, 4). Его ученики — это кающиеся, пребывающие в сердечном плаче о своих грехах, внешним выражением которого являются телесные подвиги, и они же (подвиги) помогают сохранить внутренний покаянный плач. А когда мы предаёмся им не ради духовного делания, а из тщеславия или гордости — это фарисейство. Внешне же истинный делатель покаяния от лицемера часто ничем не отличается.

Сыны чертога брачного — это те, кто пребывает в ощутимом сердечном единении со Христом. На душе у такого человека не пост, а Пасха, и он питается хлебом и водой потому, что его духовному утешению мешало бы утешение плотское, а не из фарисейства и не для борьбы с уже побеждёнными страстями.

Разные меры поста

Сказано в Священном Писании: Не уклоняйся ни направо, ни налево (Притч. 4, 27). То есть не ленись (уклонение влево) и не берись за то, что выше сил (уклонение вправо); это относится ко всему, в том числе и к посту. Церковные правила для всех одинаковы, а вот мера поста у каждого своя. Мы должны каждый стараться поститься в своей мере, не опускаясь по сластолюбию ниже её и не превышая свою меру, как бы пытаясь вырвать у Бога духовный дар, которого мы пока (или вообще) недостойны.

Но как узнать свою меру поста? Если человек, имеющий духовный опыт, может её, пусть неточно, нащупать, то начинающему необходим совет духовника. Нужно учитывать и духовную меру человека, и его душевное устроение, и состояние его здоровья. Не только великий святой старец (это большая редкость, да мы и недостойны), но и просто опытный благочестивый батюшка может принести вопрошающему большую пользу. Главное — чтобы и чадо, и духовник осознавали свою немощь и молили Бога о вразумлении.

Постный шоколад

В последнее время появилось много продуктов питания, не имеющих скоромных составляющих, но по вкусу похожих на мясо, майонез или кремовый торт. Это ставит некоторых верующих людей перед вопросом, можно ли во время поста есть такие продукты, в частности шоколад на фруктозе.

Решить проблему можно, внимательно посмотрев на этикетке, есть ли в составе этого шоколада молочные, рыбные или мясные продукты. Таким образом, мы успешно «оцедим комара» нарушения порядка, только не «проглотить бы нам при этом верблюда» гордости и самохваления (парафраз слов Спасителя из Евангелия от Матфея, гл. 23, стих 24: Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие). От такого «шоколада» и живот полон, и во рту сладко, и правила соблюдены!

Пост для больных

Пост установлен Богом в Церкви для того, чтобы мы преуспевали в воздержании, познавали свою немощь и смирялись от этого, а вовсе не для того, чтобы люди теряли телесные силы, данные им Богом для духовного подвига, или — ещё хуже — преждевременно умирали. Если человек с язвой желудка будет соблюдать пост по Типикону, он сляжет в больницу и там станет есть уже всё, что ему дадут, и смотреть телевизор в палате, а в церковь весь Великий пост ходить не сможет. Это ревность не по разуму. Всё нужно делать с рассуждением. Когда возникает необходимость, человек должен пост ослаблять. Но если при этом его чрево утешается, он должен укорять себя в чревоугодии и смиряться от этого.

Обратим внимание, пост нужно ослаблять, а не отменять, ведь пост не наказание, а дар Божий, но больные должны поститься с учётом медицинских показаний. Если есть диета, то её нужно соблюдать. При этом, если, например, упомянутый язвенник Великим постом съест тарелочку овсянки на молоке, он не нарушит поста, а если съест маринованный огурчик, то нарушит, потому что овсянку он ел как лекарство, по необходимости, а вредный при его болезни огурчик — из чревоугодия.

Также, если у человека действительно упадок сил, и он для подкрепления ест скоромную пищу, потому что постной недостаточно, то он в этом не погрешает, а если под предлогом слабости услаждается, то грешит. Потому что чревоугодие в любом случае — страсть, даже если мы едим скоромную пищу по необходимости.

Пост и болезнь

Пост — это духовное воспитание нашей души и тела, чтобы плоть не мешала нам молиться. Тому, кто хочет преуспеть в молитве, пост очень полезен. Но как быть больным, которые не могут поститься? Огорчаться не следует, потому что тяжёлая болезнь даже имеет преимущество перед постом.

На плоть она действует так же, но страдание, причиняемое ею, ограждает человека от гордости. А кроме того, болеют все, и праведники, и грешные, большинство людей от болезней и умирает. Чем же тут гордиться? Пост же, как и всякое доброе дело, питает нашу гордыню. (Это не значит, конечно, что не нужно поститься, а значит, что, постясь, нужно одновременно укорять себя за гордость.)

Чем тяжелее болезнь, чем сильнее сокрушает тело, тем полезнее она для души человека, если он переносит недуг с терпением, благодаря Господа. И польза эта значительнее, чем от любого воздержания, предпринятого по своей воле.

Болезнь — наказание за нарушение поста?

Приходилось слышать такое мнение, что болезнь — наказание человеку за нарушение поста. Отчасти это верно, но в духовной жизни всё не так прямолинейно.

Во-первых, не все люди виноваты в том, что не соблюдают пост, ведь пост установлен для христиан. Если человек неверующий, то несоблюдение им поста не является грехом. Вот убийство или блуд — грех для всякого человека, независимо от его веры, нарушение же поста грешно не само по себе, а только как проявление страстей. Например, чревоугодия, когда человек ест скоромную пищу потому, что не может удержаться. Или гордости, когда человек отрицает пост, не желая оказать послушание Церкви. Или малодушия, когда стесняется поститься, боясь насмешек. А сама по себе пища не греховна и не греховны супружеские отношения, о чём прямо сказано у апостола Павла (см. Евр. 13, 4).

Во-вторых, наказание Божие не бывает механическим— сделал грех, получи воздаяние. Преподобный Макарий Египетский пишет, что наказание не постигает человека сразу; если бы оно постигало нас сразу, то получалось бы, что Бог принуждает человека к добродетели насильно. Кто же не окажет послушания, если над ним топор занесён? Но это со страху, а Бог хочет нашего свободного послушания ради любви к Нему.

В-третьих, смысл наказания Божьего — научение, а не кара. Бог наказывает для исправления, а не для повреждения или уничтожения человека.

Преподобный Амвросий Оптинский действительно пишет о современных ему людях, что их постигают болезни, потому что они пренебрегают постом. Но он имеет в виду не расплату болезнями за невоздержание, а то, что если мы сами не хотим подвизаться, за нас подвизается Бог. Любит человек поесть тортов до отвала, а тут на тебе — диабет! И приходится без сладостей да понемножку. На самом деле болезни — это дары Божии. Если человек так их воспримет, с благодарностью, то будет преуспевать и в воздержании, и — самое главное — в смирении.

Грех — для одного, для другого — подвиг

Архимандрит Феофан Новоезерский писал: «Одинаково всех нельзя содержать в обители, иным грубая пища вредна и может привести в изнеможение; одни пришли из бедности, от трудов — в покой, а другие — от богатства и из нежного воспитания». То есть одни люди привыкли к бедной, суровой жизни, по сравнению с которой монастырская жизнь им кажется сытнее и легче. Другого же человека ещё вчера возили на «Мерседесе», а сегодня он катает тачку с навозом.

В Отечнике есть история на эту тему. Один монах пришёл к известному старцу в пустыню, увидел, что тот сидит в тапочках и кто-то ему ещё и прислуживает. Он смутился: вроде бы великий старец, а живёт в такой роскоши. Рассказал о своём смущении другому старцу. Тот спросил: «Ты кем был до того, как пришёл в монастырь?» — «Пастухом». — «На какой кровати ты спал?» — «Я на земле спал». — «Чем ты укрывался?» — «Рогожей». — «Так ты от трудов пришёл в покой, а этот человек был вельможей при царском дворе и пришёл вот в эту нужду. Ему в заслугу вменится и то, что он всё оставил».

Мы тоже в приходских общинах, бывает, друг на друга поглядываем, и нам кажется, что вот я совершаю подвиги, а рядом человек ничего не делает. Но мы не знаем внутреннего устроения друг друга. Одно и то же делание для кого-то большое послабление и грех, а для кого-то подвиг. Один в Великий пост съел кусок рыбы и этим весь свой пост осквернил, а другой весь пост ел рыбу — для него это суровое воздержание. Так что всякий суд мы должны оставить Богу. Если мы, постясь, осуждаем тех, кто не постится, то постимся себе во вред.

Музыка во время поста?

Можно ли слушать во время поста классическую музыку, например, ораторию митрополита Илариона «Страсти по Матфею»? Ответ зависит от того, чем вообще занято время человека. Если исключительно молитвой и чтением духовной литературы, то лучше и классическую музыку не слушать. Но, конечно, лучше слушать «Страсти по Матфею», чем заглушать скуку, щёлкая телевизионным пультом или бегая по интернет-сайтам.

И ещё на ту же тему. Один старый опытный духовник рассказывал мне о своей знакомой пианистке, которая во время войны перенесла много бед, жила в голоде и холоде и стала уже отчаиваться. И тогда она услышала Голос: «Что же ты музыку забыла? Музыка это свет». Она села за фортепиано, стала играть и воспрянула душой.

О воздержании в слове

Сказал Господь, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12, 36). Совсем ничего не говорить мы конечно не можем, но прежде чем высказывать какую-то мысль неплохо бывает разобраться. Во-первых, есть ли сама эта мысль? Может быть, нам и выражать-то нечего. Во-вторых, если мысль есть, то нужно ли её высказывать? Может быть, её нужно решительно отвергнуть, а может быть, наоборот, скрыть в тайниках сердца, чтобы не метать бисер перед свиньями (см. Мф. 7, 6).

Преподобный Пимен говорил, что если бы мы помнили изречение Писания: От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12, 37), — то решились бы лучше молчать. Именно смирение было источником молчания святых, а не фантазии о высоких состояниях. Они искренне думали, что сказать им нечего, что всякое их слово нечисто, и поэтому молчали. А уж когда Бог как бы понуждал их говорить, когда они обязаны были сказать, тогда они говорили.

Впрочем, надо заметить, что если мы, такие, какие есть, начнём подвизаться в молчании, то впадём в крайнюю гордость, а через это дойдём и до великих грехопадений. Молчание полезно смиренным, но и нам нужно хотя бы избегать злословия и пустословия.

Подражание отцам — с рассуждением

Читая святых отцов, мы должны особенно внимать тем советам, которые касаются душевных добродетелей (терпение, смирение, незлобие и тому подобное), так как этим добродетелям всякий человек может и должен стараться подражать всеми силами. А вот подражать внешним деланиям великих святых нам, как правило, невозможно.

Мы находимся как бы между двух огней. Если ублажаем свою плоть, то это не даёт нам оторваться от земли, мы пребываем в плену греховных помыслов. Если же начинаем усиленный пост, то натиск помыслов ослабевает, но начинает преобладать один: «Я подвижник». А принятие этого помысла может свести на нет всю пользу от воздержания. Поэтому Бог и не даёт нам решимости поститься.

Пост перед причастием

Строгость и продолжительность поста перед причастием должны соответствовать ситуации: разным людям в разных обстоятельствах должны даваться разные советы. Одно дело, когда человек по какой-то причине причащается один раз в год, и совсем иное — когда во все воскресные и праздничные дни. И здоровье, и привычный для человека образ жизни имеют значение.

Самое плохое в решении вопросов о посте — это формализм. Одних он побуждает требовать скрупулёзного соблюдения того, что они вычитали в Типиконе, других тот же формализм подбивает отменять любые правила. На самом деле, правила должны быть ориентиром, а как и в какой мере их применять, пусть священник решает в каждом конкретном случае особо, молясь о человеке, движимый любовью к нему и желанием помочь ему на пути спасения.

Что касается причащения на Светлой седмице и в Святые дни после Рождества, то, разумеется, если в Церкви служится литургия, то причащаться можно. Как быть с постом? — Не объедаться. Если кто-то хочет есть на Пасху зелень, ничего в этом страшного нет; только пусть не гордится этим и не осуждает тех, кто питается по-другому. И пусть те, кто постятся не строго, не считают постников отсталыми и недуховными.

Вот что пишет на эту тему апостол Павел: Иной уверен, что можно есть всё, а немощный ест овощи. Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его. Кто ты, осуждающий чужого раба ? Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его. Иной отличает день от дня, а другой судит о всяком дне равно. Всякий поступай по удостоверению своего ума. Кто различает дни - для Господа различает; и кто не различает дней - для Господа не различает. Кто ест - для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест - для Господа не ест, и благодарит Бога. ...А ты что осуждаешь брата твоего ? Или и ты, что унижаешь брата твоего? Все мы предстанем на суд Христов. ...Не станем же более судить друг друга, а лучше судите о том,, как бы не подавать брату случая к преткновению или соблазну. Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе сам,ом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто. Если же за пищу огорчается брат твой, то ты уже не по любви поступаешь. Не губи твоею пищею того, за кого Христос ум,ер. ...Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. 14; 2-6, 10, 13-15, 17).

Можно ли причащаться, если нарушил пост?

Нарушение поста само по себе не относится к таким тяжким грехам и состояниям, при которых человек должен быть запрещён в причастии Святых Христовых Таин.

Церковные правила, в том числе и о посте, это — напомним — дар Церкви её чадам, а не обуза. Если человек по какой-то не зависящей от него причине не способен воспользоваться даром Церкви, это предмет для терпения и смирения. Если по легкомыслию, или пристрастию, или забывчивости человек нарушил дарованное Церковью правило, это повод для покаяния, но ещё не для запрещения.

Но если мы что-то нарушили и нас смущает совесть, то нужно не отлучать себя от причастия самовольно, а вынести вопрос на решение духовника. Решения же могут быть разными, но они никогда не должны быть формальными. Задача священника не правило соблюсти, а принести человеку пользу или, по меньшей мере, не навредить.

Бывает, человек так рассеялся и объелся накануне причастия, хотя бы и постной пищей, что сам чувствует необходимость отложить причащение. Ну и пусть отложит, попостится, а потом причастится. А бывает, кто-то по забывчивости положил масло в кашу. Не думаю, что в таких случаях уместна строгость.

Основанием для запрещения в причащении на больший или меньший срок может быть только тяжкий грех (блуд, убийство, воровство, колдовство, отречение от Христа, явная ересь и тому подобное) или совершенно несовместимое с причащением нравственное состояние (например, отказ от примирения с раскаявшимся обидчиком). В иных случаях духовник может не запретить, а порекомендовать человеку воздержаться от причастия в какой-то конкретный день или на некоторый небольшой срок.

Семейные конфликты на тему поста

Соблюдение установленного Церковью поста полезно для души, да и для тела, и поэтому если оба супруга люди церковные и охотно подвизаются, то благо им. Но бывает, у супругов разные мировоззрения, кто-то из них может даже оказаться вне Церкви. Это не может не осложнять их отношений и, бывает, приводит к конфликтам.

Причём часто конфликты провоцирует именно церковная половина. Потому что верующая половина хочет жить церковно, а неверующая хочет жить как привыкла. Но именно верующая половина должна понимать, что муж и жена — одна плоть и они волей-неволей друг друга обременяют. Это так даже при идеально хороших отношениях.

Нужно терпеть немощи друг друга, и это не ограничено сроками — всю жизнь терпеть. А если верующий человек этого не понимает, то получаются споры из-за постов и тому подобного. Но поистине «церковно» — это значит возлюбить ближнего, как самого себя, а не спорить из-за правил.

Хочет муж в пятницу котлетку — пусть верующая жена ему с любовью пожарит; не соблюдает он супружеский пост — пусть супруга вспомнит слова апостола Павла: Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а [потом] опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим (1 Кор. 7, 4-5). «По согласию». А если твёрдо держаться формального правила, то под угрозой окажется мир в семье, для невольного постника возникнет или усилится соблазн блуда, и человек ещё больше отвратится от Церкви.

Поэтому если, как часто бывает, муж немощствует, не выдерживает поста, жена должна ему уступить. Причём не со злобой и укорами, а с естественной супружеской любовью. То же относится и к мужьям в симметричной ситуации (бывает).

Пост — духовное упражнение, полезное для верующих, но к нему нельзя принуждать неверующих. В том, что неверующий человек во время поста ест мясо, хочет близости с законной женой, с его стороны нет греха. Это не должно быть поводом для конфликтов, а часто становится — по вине ревностных не по разуму жён (а иногда и мужей, живущих с неверующими жёнами).

Вот смертные грехи остаются грехами, независимо от того, верит ли человек в Бога. Если муж толкает жену на блуд или заставлял сделать аборт, угрожая, что иначе её бросит, она может с чистой совестью сказать: «Уйдёшь ли ты или нет, блудить и убивать я не буду». За веру бывает нужно постоять. Если муж Бога хулит, пусть жена спокойно, но твёрдо скажет, что думает по этому поводу (но не злится). Навязывать же неверующему человеку то, смысл чего может быть понятен только верующим, неблагоразумно.

А то бывает, что дело доходит до развода! Знал одну семью — жили нормально, пока жена не уверовала и не начала строго принуждать мужа к постам. Он поспорил, повозмущался, а потом ушёл из семьи. А в другой семье муж, зная, что жена будет отказывать ему в близости, всегда начинал пить в пост, чтобы не расстраиваться и усмирить себя. Такое упорство супруги якобы ради поста нелепо.

Как встретить Новый год не нарушив поста?

Не всякому человеку возможно вполне соблюсти пост в новогоднюю ночь. Например, хозяйка дома — церковный человек, а все члены семьи неверующие, и они хотят собраться за домашним праздничным столом, чтобы в полночь поднять бокалы с шампанским. Что же ей, этой верующей женщине, отказаться готовить скоромное и устроить скандал, чтобы все родные утвердились в ложной мысли, что от Церкви Божией происходит зло и разлад?

Мы должны идти не только на скандал, а, может быть, даже на смерть, если нас толкают на тяжкий грех: блуд, убийство и тому подобное. Но гораздо чаще бывают житейские ситуации, где приходится из разных зол выбирать меньшее. И, несомненно, меньшим злом будет, если упомянутая хозяйка дома пригубит вина и съест ложку салата с майонезом (а объедаться или напиваться грешно и не во время поста), чем если она откажется устраивать для родных новогодний стол и тем, кстати, спровоцирует их праздновать Новый год вне дома. В такого рода вопросах сильнейшие должны следовать за слабейшими, и во всём должно быть рассуждение.

Но если мы ничем не связаны, то Новый год можно отмечать так же, как и всякий христианский праздник: помолиться, причаститься Святых Христовых Таин, а уже потом сесть за праздничный, но постный стол.

Как поститься в гостях?

В Мясопустную родительскую субботу положено апостольское чтение, в котором говорится: Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести. Но если кто скажет вам: это идоложертвенное, - то не ешьте (1 Кор. 10, 27-28).

Вот пришли мы в гости к людям, знающим, что мы соблюдаем посты, и знающим, что день постный, но хозяева, презирая церковные уставы, уговаривают нас: «Да ладно, ты же в гостях, ничего страшного разочек пост нарушить». Тут нас сознательно соблазняют, и соблазн усиливается нашим чревоугодием и человекоугодием, поэтому в данном случае пища, чистая сама по себе, становится «идоложертвенным», о котором апостол Павел сказал: «Не ешьте».

Но вот другая ситуация, внешне похожая. Мы в гостях у вовсе нецерковных людей, которые от души угощают нас, не имея намерения соблазнить, а просто не зная о наших правилах. Тут отказаться значило бы смутить их. А если мы при этом в резкой форме укорим хозяев, то сами окажемся соблазнителями. Ведь они, видя нашу гордость и бестактность, могут решить, что такими сделала нас Церковь Божия, которая на самом деле не виновата в том, что мы в пост разгуливаем по светским гостям и пренебрегаем наставлениями святого апостола Павла.

О браке и блуде

Тело человека — храм Святого Духа

Почему Церковь так щепетильно относится к половой жизни человека? И, кстати, не только Церковь, но и все мировые религии с древнейших времён и до наших дней брак благословляют, а блуд очень строго осуждают, вплоть до ветхозаветных установлений о смертной казни за прелюбодеяние и половые извращения. У царя Давида было 12 законных жён, и это не только не вменялось ему в вину, потому что полигамия в те времена была законной формой брака, но и не препятствовало ему быть святым пророком. А за единственное совокупление с чужой женой Бог покарал его смертью рождённого от этого прелюбодеяния младенца. Законы и обычаи с тех пор изменились, но суть не изменилась: брак благословляется, а блуд неприемлем.

На вопрос, почему такая строгость, ответ находим у апостола Павла, который пишет: Тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа (1 Кор. 6, 19). Соответствующее должно быть отношение к телу, как к храму Божьему. Как храм-здание требует к себе особого отношения (не всякому можно в него войти, не всё можно в нём делать, и тому подобное), так и храм-тело человека.

Во времена гонений на Церковь безбожники устраивали в зданиях разорённых храмов и гаражи, и кинозалы, и склады удобрений. Материальные стены это позволяли, но негоже было так поступать. И так же негоже, с религиозной точки зрения, без благоговения, бесчинно относиться к телу человека и использовать его просто для удовлетворения похоти. (Похоть, конечно, всегда и ко всему примешивается, но это предмет для покаяния, а не для возведения в норму или даже идеал.)

Отсюда строгие табу у всех народов относительно половой жизни. И сокровенной она должна быть, не потому что плоха, а потому что священна: через неё рождается человек в мир. И весь этот путь рождения, включающий знакомство, ухаживание, предбрачное общение семей, свадьбу, интимную близость супругов, зачатие, вынашивание плода, роды и воспитание ребёнка — всё это проникнуто глубоким символизмом. О символах в супружеской жизни можно было бы много говорить, но не достаёт сердечной чистоты. Это для чистых все чисто (Тит. 1, 15), а нам — связанным греховными страстями — небезопасно направлять своё похотливое внимание на интимную жизнь людей. Скажем только о некоторых символах.

Брак — образ Небесного Царства

Брак — это образ и символ Царства Небесного, единения Христа с Церковью. Как Церковь у Христа одна и Он не устраивает Себе иной Церкви, так и муж должен быть верен жене. И как Церковь хранит верность единому Христу, так и жена должна свято хранить верность мужу.

До пришествия в мир Сына Божия, пока не было на земле единой Церкви, Тела Христова, многожёнство бывало даже у праведников. Но многомужество, как образ многобожия, хотя и бывало у язычников, никогда не признавалось и не признаётся теми, кто верует в единого Бога: не только христианами, но и иудеями и мусульманами.

А безбожию свойственно вообще разрушать брак, что мы и наблюдаем в действительности.

Мужское и женское желания

Мужское и женское взаимное желание — момент образа Божьего в людях. Бог хочет спасения человека, хочет излить на него свою благодать, чтобы человек принёс духовный плод. И образом этого является в человеке мужское желание оплодотворять, творить, созидать, учить — вместе с женским желанием принимать семя и плодоносить.

А образом гордой сатанинской потуги заместить собой Бога оказывается беззаконная мужская похоть (её проекции на душевный план: самочинное творчество, потуги учить от себя, благотворить от себя) и беззаконная женская похоть (её проекции на душевный план: жажда самочинного восприятия творческой силы, стремление к благодатным дарованиям и духовным услаждениям).

Брачные обряды

Образом духовных явлений оказывается традиционный порядок благочестивого устройства земного брака, когда сначала выясняется, будет ли предложение принято, потом оно делается и принимается, потом бывает подготовка к браку, сам брак и плоды брака — дети.

Брачное предложение — это образ благовестия Христова, которое может быть принято душой (и тогда она невеста Христова) или отвергнуто. Поэтому не случайно, что предложение исходит от жениха и принимается невестой, а не наоборот. По той же причине желательно выяснить заранее, будет ли предложение принято (так оно, судя по литературе, и делалось в прежние времена), чтобы не «разыгрывать» своими действиями отвержение душой Божьего призыва. Когда согласие девушки предузнано и брачное предложение сделано, тогда помолвка — это образ принятия душой призывающего гласа Божия.

Затем следует более или менее длительная подготовка к браку, как и в духовной жизни — ступив на путь Христов, человек не сразу достигает совершенства, образом которого является совершившийся брак, телесное соединение супругов. Дети, телесные плоды, — это образ плодов духовных, как сказано и у пророка Исаии: Во чреве прияхом и поболехом, и родихом дух спасения (Ис. 26, 18, в церковнославянском переводе).

Брак и блуд

Если устройство законного брака — это образ принятия и осуществления благовестия Христова, то действия блудника-соблазнителя аналогичны действиям бесов.

Сатана вместо благой вести засылает в душу человека греховный помысел, который нужно сразу отогнать молитвой и собственным волевым усилием. Точно так же и девушка, с которой заговаривает соблазнитель, должна решительно уклониться от опасного общения и в случае нужды звать на помощь. Если она этого не сделает, то возникнут, пока ещё в словах и мыслях, греховные отношения, что аналогично принятию человеком греховного помысла. В обоих случаях это уже предмет для покаяния, но грех ещё не совершён делом, ещё не поздно остановиться. Если человек не останавливается, происходит то, что в законном браке было бы его вершиной, а в беззаконных отношениях является глубиной падения. Вместо принятия благодати Святого Духа, что бывает, когда душа откликается на призыв Жениха — Христа и достигает совершенства, человек, поступивший по внушению греховных помыслов, совершенно теряет благодать и вместо духовных плодов пожинает плоды греха.

Блуд душой и телом

Многим людям кажется, что достаточно не совершать греховных поступков, а сердечное расположение не имеет большого значения. Но это отнюдь не так, и Библия даёт этому важный пример в истории гибели зятьёв патриарха Лота, отказавшихся вместе с ним покинуть Содом.

Перед тем, как уничтожить Содом и Гоморру, ангелы, обращаясь к Лоту, разрешили ему вывести всех родственников, а перечисление их начали как раз с зятьёв (см. Быт. 19, 12). Очевидно, зятья Лота телесно не участвовали в беззакониях содомлян, но душа их не гнушалась грехом, и они не бежали, несмотря на предупреждение о близкой гибели всего города грешников. Внешне не согрешившие, они в глубине души сочувствовали пороку и потому сами произнесли себе приговор — сопричли себя к содомлянам.

Содом — это было давно. А в наше время многие не только неверующие, но и верующие люди, христиане, смотрят так называемую «эротику». Людям кажется, что это пустяки, а ведь когда человек смотрит эротический фильм, он душой предаётся настоящему блуду, а часто — незаметно для окружающих — блудит и телом.

Но Богу отвратителен грех. В житии преподобного Силуана Афонского повествуется, что, когда он в юности предавался греховной жизни, ему было видение — в его рот заползла змея, и он услышал голос Божией Матери: «Как тебе гадка эта змея, которая заползла тебе в рот, так и мне гадко видеть, что ты делаешь».

Особенный вред от грехов делом

Как ни вредны и опасны страстные помыслы, грехи делом ещё хуже, потому что после такого грехопадения страсти чрезвычайно усиливаются. У преподобного Иоанна Лествичника читаем, что самым тяжким грехом считается ересь, но в то же время еретика, как только он покается, сразу причащают Святых Христовых Тайн, а христианина, впавшего в телесный грех (блуд, убийство, грабёж и прочее), отлучают от причастия (после раскаяния!) на несколько лет. (Сейчас мы от причастия редко отлучаем надолго, но не потому, что легче относимся к греху, а потому, что мир вокруг нехристианский, и, подвергая малоцерковного человека длительному запрещению, мы рискуем просто оттолкнуть его от Церкви, а не помочь ему в деле спасения.)

Такое различие связано с тем, что мысленный грех мыслью же и врачуется. Как только исправилась мысль, грех исчезает, приходит в нормальное состояние и сам человек. А плоть наша имеет свою инерцию, и плотские грехи долго помнятся телом даже при желании исправиться и при покаянии. С этой памятью тела бывает несравненно труднее бороться, чем с греховной памятью души.

Поэтому всеми силами нужно избегать впадения в грех действием, быть особо внимательным и никак не соглашаться на всевозможные бесовские уговоры и соблазны — вот, мол, разок попробуй, ничего страшного, Бог милостив. Бог-то милостив, но расплачиваться за свои ошибки приходится иногда всю жизнь.

Особенно это касается блудной страсти. В той или иной форме и степени она есть у всех нас, но, если человек на деле впадает в блуд, страсть становится совершенно губительной, а борьба с ней — очень тяжёлой, иногда безуспешной.

Блудная страсть одна из самых опасных. Мы никогда не должны обольщаться помыслом, что уже избавились от неё. Бывает, что какое-то время она человека не беспокоит. Тогда нужно быть сугубо внимательным. Как только человек возмечтает о себе, что он уже очистился и не способен впасть в блуд, обычно в скором времени он в него и впадает.

Духовные подмены

Об истинном и ложном блаженстве

Незадолго до Своих крестных страданий Христос возвестил ученикам: Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди. И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины (Ин. 14, 15-17). Это обетование Господа Иисуса Христа ученикам сбылось в день Пятидесятницы. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать (Деян. 2, 4). Люди же, видевшие апостолов, упоенных Духом Святым, недоумевали. А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина (Деян. 2, 13).

Человек, исполненный Святого Духа, чувствует великое утешение (недаром Дух называется Утешителем) и даже бывает, по свидетельству святых отцов, настолько охвачен Божественной любовью, что забывает обо всём земном, и тогда его внешнее поведение может стать (хотя и необязательно) таким странным, что окружающим этот облагодатствованный человек покажется не упоённым Духом, а опьянённым вином.

Впрочем, как бы он ни выглядел со стороны, такой человек, пребывая в единении с Богом, находится в истинном благодатном состоянии, к которому все мы должны стремиться и о котором молимся по нескольку раз в день: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины... прииди и вселися в ны».

Однако необходимо различать благое стремление к самому Духу Утешителю и желание духовных утешений. Это можно пояснить житейским примером: если я сделал сыну подарок, то мне хочется, чтобы он, радуясь подарку, любил всё-таки не подарок, а меня самого. Вот и Бог хочет, чтобы я любил не утешения, а Самого Его — Утешителя.

Желание духовных утешений присуще всем нам. Даже когда человек умом отрицает Бога и сердцем противится Ему, всё же в глубине его души сохраняется, хотя часто неосознанная и тусклая, память о том, как хорошо было Адаму в раю. Не было забот, не было душевной тяжести, не было мук совести, тоски, скуки, одиночества. От всего этого и от многого другого хочется избавиться человеку, хотя бы на время. Всякому человеку свойственно стремиться к блаженству, которое прп. Варсонофий Оптинский называет целью христианской жизни.

Истинный путь, ведущий к вечному блаженству в Боге, — обычно долгий и трудный — состоит в исполнении заповедей Божиих. А есть путь ложный, хотя и более короткий, но приносящий временное греховное удовольствие: употребление алкоголя или другого наркотика.

Конечно, сердечный мир и радость в Духе Святом на этом пути не обретаются, но вино веселит сердце человека, как сказано в псалме (Пс. 103, 15). Истинно (от Духа Святого) или ложно (от спиртного), а веселится именно сердце. Принял человек наркотическое вещество — и вроде бы вырвался из круга повседневных забот, ощутил радость и довольство, почувствовал прилив сил, раскрепостился. На самом деле он на короткое время впал в состояние, от которого предостерегает апостол Павел: Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство; но исполняйтесь Духом (Еф. 5, 18).

Происходит нечто, подобное фольклорной ситуации, когда супруг уехал в командировку, а жена скучает без мужской ласки. Она может или потерпеть и дождаться мужа, сохраняя ему верность, а может заглянуть к соседу, чтобы тот ее приласкал. Всем понятно, что это прелюбодеяние, но так же поступает человек, поднимая настроение «рюмочкой водки». Не случайно одним словом «spiritus» называются и спирт, и дух. Алкогольное опьянение — это подмена упоения Святым Духом и, по существу, есть измена Богу.

Дело в том, что пьянство — это не только форма чревоугодия, как думают многие, а, осознанная или неосознанная, оккультная практика, в ходе которой адепт этой практики вводит себя в некое духовное состояние и обретает некую меру блаженства.

Последствия злоупотребления спиртным и другими наркотическими веществами ужасны, это всем известно, и никто с этим не спорит. Но сама по себе возможность искусственным путём довести себя до экстаза, избавиться хотя бы на время от скорбей многим кажется привлекательной.

Представим себе на минуту, что учёные, наконец, изобрели вещество, дешёвое, вкусное, безвредное, не вызывающее физической зависимости и при этом приносящее ещё большее удовольствие, чем все известные наркотики. Многие были бы рады такому изобретению. Можно даже задаться вопросом: почему до сих пор такое вещество не создано? Что нам не даёт, кто мешает сделать жизнь на Земле как бы райской? Не даёт Бог. Это Он, желая ввести человека в истинный Рай, бережёт нас от подмены и противится исполнению нашего заветного похотения сделать жизнь сплошным бесплатным удовольствием. Как раз расплатой за пристрастие к удовольствиям, горькими их последствиями Бог и старается отвратить нас от стремления к так называемому кайфу.

Страшные последствия наркомании и пьянства суть проявления милости Божией к обезумевшему человечеству, побуждающие его отказаться от прометеевских попыток сводить с Неба духовный огонь, то есть приводить себя в состояния лжеблаженства. Согласно древнегреческому мифу, Прометей в наказание за свой «подвиг» был прикован к скале, и ежедневно прилетавший орёл заживо терзал его печень. Цирроз печени — имя орла, карающего человека за пьянство. Есть у Господа и другие грозные орлы, посылаемые Им, чтобы отвратить и очистить нас от греха, которого и должно избегать, а мы стремимся избежать только наказаний.

Конечно, Бог не противник человеческой радости как таковой, и Он дарует нам многие духовные, душевные и телесные утешения, которые мы можем принимать с благодарностью. Но именно с благодарностью, не забывая Бога. Если жених приносит невесте цветы, а она, приняв их, жениха не замечает, значит, она его не любит и она не истинная невеста.

Если мы хотим истинно соединиться со Христом (в этом наше от века предназначение), то мы должны больше радоваться Подателю благ, чем самим благам, и пользоваться ими с целомудрием и воздержанием. А от искания запрещённых Богом наслаждений, и особенно от искания состояний ложного блаженства, в том числе от опьянения (даже лёгкого!), да оградит нас страх Божий.

Лучше спасительное страдание, посланное Господом, чем подсунутое бесами губительное наслаждение, как бы оно ни было соблазнительно. Чем оно слаще, тем решительнее его нужно отвергнуть.

Согласие на безблагодатные утешения

Лишённый благодатного утешения человек оказывается перед выбором: искать благодати, надеясь в ней обрести утешение, или искать утешения, хоть какого-нибудь. Подобная коллизия случается и на бытовом уровне. Если жена изменила мужу и за это изгнана из дома, она терпит душевные и телесные лишения и оказывается перед выбором: или искать утешения на стороне и этим закрепить разрыв с мужем, или, отказавшись от всякой подмены истинного семейного счастья, умолять мужа о прощении.

Такой выбор стоял и перед всем человечеством после грехопадения: каяться или обходиться без Бога. Этот выбор был сделан: сначала надели фиговые листья, а изгнанные из рая пошли путём Каина, потомки которого стали основательно устраиваться на земле. Именно они построили первый город (Енох), придумали шатры для кочевья (Иавал), научились играть на музыкальных инструментах (Иувал), обрабатывать металлы (Тувалкаин). Об этом написано в 4-й главе книги «Бытие».

Так же и душа, согрешившая и лишившаяся общения с Богом и поэтому потерявшая благодатные утешения, может или все силы направить на избавление от греха, восстановление богообщения и вследствие этого вновь обрести утраченную радость, или постараться найти утешения, если не благодатные, то «хоть какие». И это согласие на «хоть какие» утешения закрепляет наш разрыв с Богом.

Духовное изгнание

Чем временные радости мешают стремиться к радости вечной? Поясним на примере. Ссыльный, хорошо обжившийся на месте ссылки, не так будет склонен тосковать по родным местам, как тот, кто в ссылке обрёл только скорбь, неблагодарный труд и болезнь. Само страдание будет побуждать несчастного обращаться мыслью к утраченной отчизне и искать способы возвращения туда. А счастливый ссыльный, пожалуй, и не захочет возвращаться, — само довольство, ощущаемое им на новом месте, будет способствовать постепенному ослаблению и исчезновению сначала тоски, а затем и памяти о родине.

Так это и относительно нашей истинной родины — рая, из которого все мы высланы в мир сей. Суетные мирские успехи и утешения, маня и привязывая к себе, соблазняют нас и отвлекают ум и сердце от Бога. Они помогают нам забыть о нашем духовном изгнании и примириться с отделённостью от Небесного Отца, тогда как страдания, напротив, указывают нам на утрату райского блаженства в первозданном единстве с Богом и побуждают искать этого единства.

Пьянство и пастырство несовместимы

Возвращаясь к теме алкогольной подмены райского блаженства, заметим, что сказанное о пьянстве, хотя относится, конечно, ко всем христианам, но сугубо — к священнослужителям. И то, что пьянством согрешают слишком многие из нас, никого из нас не оправдывает и не должно успокаивать, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими (Мф. 7, 13).

Ещё хуже, чем даже само пьянство, его почти всеобщее лукавое оправдание. Никто, конечно, ни с амвона, ни с преподавательской кафедры не скажет, что, мол, выпить— это замечательно, лишь бы начальство не заметило и прихожане не возмутились. А в душе многие именно так и считают. Наказанием за это лицемерие нередко оказываются разбитые семьи самих священников, запрещение в служении, иногда лишение сана.

Но дело не во временных наказаниях, а в нашей вечной участи. Всякий христианин, тем более священнослужитель, должен стремиться к духовному трезвению, к памяти о Боге, к непрестанной молитве. В Евангелии мы читаем: Бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру; чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими. А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте (Мк. 13, 35-37). Речь идёт не о телесных состояниях, а о духовных. У нас плохо получается духовно бодрствовать и трезвиться, но нужно каяться, бороться с сердечной спячкой, а пьянство совершенно противоположно духовному трезвению, его можно в этом отношении сравнить с добровольной сдачей в плен во время войны.

В книге «Левит» сразу после печальной истории гибели священников Надава и Авиуда читаем: И сказал Господь Аарону, говоря: вина и крепких напитков не пей ты и сыны твои с тобою, когда входите в скинию собрания, чтобы не умереть. [Это] вечное постановление в роды ваши, чтобы вы могли отличать священное от несвященного и нечистое от чистого, и научать сынов Израилевых всем уставам, которые изрек им Господь чрез Моисея (Лев. 10, 8-11). И в притчах Соломона сказано: Не царям пить вино, и не князьям - сикеру, чтобы, напившись, они не забыли закона и не превратили суда всех угнетаемых (Прит. 31, 4-5).

Как это было в ветхозаветные времена, так, по сути, осталось и сейчас: нетрезвый телесно человек не способен ни к духовному трезвению, ни к истинному рассуждению, не способен он и научать сынов Церкви (Нового Израиля) идти духовным путём.

Церковь не запрещает употребление спиртных напитков, мы и служим на вине, и благословляем вино для трапезы. Но за трапезой вино должно быть символом духовной радости, а не её подменой, не веществом для возбуждения наркотического веселья. Как же определить меру употребления вина за трапезой? Очень просто: пить столько, чтобы ничего не чувствовать. А если почувствовал «лёгкое опьянение» — это как «сосед пообнимал».

Опьянение всегда произвольно

Как ни странным может показаться, но человек не может опьянеть невольно. Невольно можно отравиться алкоголем, а не опьянеть. Признаки отравления алкоголем известны: сонливость, нарушение координации движений, нарушение речи; при более тяжёлой форме отравления возможно помрачение или даже потеря сознания, галлюцинации, рвота. Если человек нечаянно отравился алкоголем, то он, если сознание не совсем нарушено, постарается скорее лечь спать или, если нужно, обратится к людям за помощью.

В подобных ситуациях иногда оказываются священнослужители, которым приходится потреблять большое количество Святых Тайн. Дело в том, что вещество вина в потире, даже когда вино стало Кровью Христовой, сохраняет свои физические и химические свойства. Поэтому священник может почувствовать сонливость или некоторые нарушения мышечной деятельности. В этом нет греха, хотя и нужно стараться избегать таких отравлений: искать помощников в потреблении Святых Тайн или готовить их на проскомидии в небольшом количестве — это вопросы чисто практические и везде каким-то образом решаемые; проблема не острее, чем у священников, больных диабетом. Однако если священнику описанные симптомы отравления нравятся, то это уже называется «лёгкий кайф» и заслуживает глубокого покаяния.

Невольно отравившегося человека несправедливо называть пьяным. Пьяным следует называть того, кто описанные симптомы принимает с удовольствием или, тем более, нарочно старается их в себе возбудить. Аналогично, если благочестивую женщину в автобусе кто-то непристойно обхватил без всякого с её стороны повода, и она этому приставанию противится, — то женщина не виновата. Но если она получает от этого удовольствие или даже сама лезет в толчею в надежде на нечистые объятия, то согрешает блудом. Пьянство и есть духовный блуд.

Пьянство и алкоголизм

Следует различать пьянство и алкогольную зависимость. О пьянстве мы уже говорили, но есть пьяницы, которые, если захотят, могут без труда прекратить пьянствовать, как только осознают греховность пьянства или всерьёз испугаются за своё здоровье, а другие, бывает, и рады бы перестать пить, но связаны алкогольной зависимостью. Некоторые из таких людей с Божьей помощью полностью прекращают приём алкоголя, а некоторым это не удаётся: борются с собой, падают, поднимаются, но всё же опять падают и бывают близки к отчаянию.

Отчаиваться никому и никогда не следует. Но, если Бог попустил человеку стать алкоголиком, он должен прежде всего признать, что алкоголизм — наказание ему за легкомыслие, духовную леность и гордость, а признав, стать на путь покаяния, путь смирения, терпения, самоукорения и молитвы. Имея такое прочное основание, человек уже может и должен с Божией помощью прикладывать свои усилия к избавлению от пьянства. А если он не хочет смиряться и жить духовной жизнью, а просто хочет избавиться от одной страсти, чтобы удобнее было предаваться другим, это не угодно Богу.

Как спастись закоренелому наркоману

Бывает, что человек, связанный укоренившейся греховной привычкой (алкоголизм, наркомания, рукоблудие и т. п.), искренно верует во Христа и хочет освободиться от своей страсти, но Бог, по особому Промыслу, не даёт ему силы. Есть ли у такого человека надежда на спасение? Есть, но при необходимом условии, что он не будет никого осуждать и будет без ропота, а лучше с благодарностью терпеть посылаемые Богом скорби.

Если пьяница, проснувшийся в сквере без ботинок и брюк, от души поблагодарит Бога за позор и лишение, или наркоман, заболевший СПИДом, примет как должное воздаяние предстоящую мучительную смерть, то они не лишатся милости Божией.

Молитва от пьянства

Принято молиться святому мученику Вонифатию об избавлении от страсти пьянства, потому что он долго вёл распутную жизнь, но потом покаялся и почти сразу принял мучительную смерть от рук язычников за исповедание Христа. Велика была цена свободы от страстей.

Когда мы молимся мученику Вонифатию об избавлении кого-то от страсти пьянства, мы как бы говорим Богу: «Господи, любой ценой, даже ценой жизни его и моей, спаси от власти греха и вечной смерти человека, за которого я молюсь». Но мы обычно не имеем этого в виду и вовсе не хотим ничем пожертвовать ради исполнения своих прошений. Потому так редко они и исполняются.

О нестяжанин

С чем придём на Страшный Суд?

В течение своей жизни все мы много чего приобретаем: и телесного, и душевного. Оно скапливается в наших домах, на наших счетах и в наших сердцах. Но в конце концов мы все придём на Страшный Суд — что из того, что мы приобрели, нам пригодится? Телесное не пригодится. Злое нас даже будет мучить и тянуть на дно преисподней. Но и доброе земное (только земное, не ради Бога) нам тоже ничем не поможет. Окажется, что зря мы приобретали и дорожили этим, а надо было собирать сокровища для вечности: милосердие, смирение, любовь.

Суета засосала наш ум, как болото — незадачливого туриста. Болотные газы омрачили нас, и потому пустым и незначительным нам кажется то, что выходит за пределы земной суеты. Но это самообольщение возможно, лишь пока мы на земле, пока Бог ещё ждёт нашего покаяния. А на Страшном Суде покаяние уже невозможно, там — воздаяние.

Оставь, чтобы обрести

Исполнение даже всех наших земных желаний не может принести сердечного мира, потому что желания растут по мере их исполнения, и гонка эта безнадёжна. В конце концов человек, всё приобретая, приходит в отчаяние. Жить становится так хорошо, что и не хочется. А отречение от всего ради Христа приносит сердечный мир и утешение — и временные, и вечные.

На вопрос апостола Петра: Вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам? (Мф. 19, 27), — Христос отвечает: Истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия, и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной (Лк. 18, 29-30).

Во-первых, надо остановиться на словах мы оставили все и последовали за тобой. Речь ведь идёт не о том, чтобы физически оставить свой дом и семью. Это не всегда бывало; есть много святых князей, воинов, простых мирян, которые внешне вели обычную жизнь, ведь призвание у людей разное. Кого-то Бог делает отшельником, посылает в пустыню, кого-то оставляет подвизаться в миру, кого- то возводит в архиереи и цари — всё это вещи внешние. А внутренне все люди одинаково должны всё оставить ради Христа, то есть отречься от всех страстей, от всех привязанностей ради заповедей Божиих, то есть ради любви ко Христу.

Но если человек всё оставит, то он не только в вечности, но уже и во временной жизни приобретёт во много раз больше. Имеются в виду не только духовные дарования, но и то, что, очистившись от страстей и исполнившись любви к Богу и ближним, человек оказывается окружённым любимыми, родными людьми. Это пока мы погружены в свою злобу, в свою ограниченность, в свои страсти, мы окружены чуждыми нам индивидами.

Воздаяние больше потери

Мы таинственным образом составляем единство, так что, молясь за ближнего, себе приносим не меньшую пользу, а обращаясь ко Христу: «Помилуй меня», — испрашиваем благословение всему миру. Так же и в телесном. Если жертвуем для ближнего чем-то земным, то Господь воздаст больше, чем мы потеряли, или — ещё лучше — воздаст духовно.

Мы напрасно состязаемся друг с другом, ведь всё доброе — в руках Божиих, и мы сами ничего не можем себе ни прибавить, ни убавить, а только можем или своей заботой о временных благах отвергать вечные, или, полагаясь во всём на волю Божию, получать от Него всё самое лучшее. Быть милостивым — это всегда приобретать, если мы не отказываемся получать вечные блага вместо временных.

Зависть — страсть потаённая

Пока в сердце человека есть гордость, есть в нём и страсть зависти, но она не всегда заметна. Зависть ощущается, только когда кто-то обладает тем, чего я вожделею, но не имею. Такие совпадения бывают не всегда. Если не имею и не вожделею, то не завидую. И если имею то, что вожделею, не завидую. И если никто не имеет того, что вожделею, я тоже не завидую. Поэтому не всегда люди чувствуют зависть.

Чтобы разобраться в вопросе по существу, рассмотрим пример. Если всех людей одинакового общественного положения наградят медалями, а одного из них — грамотой (считаем, что медаль почётнее), он почувствует зависть. Почему? Ведь грамота тоже почётна? Почётна, но в сравнении с медалью — унижение. И у него будет страдать чувство собственной значимости.

Не чувство собственного достоинства, когда человек сердечно помнит о том, что он — сын Небесного Царя по благодати, а коренящееся в гордости чувство значимости, важности, желанности, чувство превосходства перед другими людьми. Оно ядовито сладостно и всем присуще, кроме людей истинно смиренных, исполняющих заповеди о любви к Богу и ближним.

Гордому, если чего-то недодали, значит, его чувство собственной значимости задели, подали знак, что он маленький, нехороший, незначительный. А хочется ощущать (пусть не быть, но ощущать) себя великим, прекрасным и для всех вожделенным.

Или вот ещё случай. Два человека ухаживают за девушкой, она за одного из них выходит замуж. Другой не только будет страдать, но ещё и завидовать. Если бы она ушла в монастырь, он страдал бы, но не завидовал. Потому что не было бы момента предпочтения ему соперника.

В первом случае «виновато» начальство, во втором — девушка. Но ведь на самом деле без Божьей воли ничего не происходит, значит, «виноват» перед завидующим Бог. Это важно всем нам помнить, что, завидуя людям, мы всегда восстаём против Самого Бога. Диавол, Каин, предавшие Христа на распятие иудеи... и мы.

Что же делать? Делать нечего, нужно бороться со своими страстями. Чем меньше мы будем привязываться к суетным земным вещам, тем меньше будет почвы для зависти (то есть богоборчества) с нашей стороны. Чем глубже я понимаю, что земные знаки почёта сами по себе ничто, что важно исполнять своё дело хорошо, важно волю Божию творить, а земная награда не есть истинное благо, тем меньше зависть будет меня мучить, тем успешнее я буду с Божьей помощью с ней бороться. Чем больше я уповаю на Бога в своих земных делах, чем сильнее моя вера в то, что Бог любит нас и для каждого устраивает то, что ему полезно, тем меньше у меня будет поводов для зависти.

До сих пор мы говорили о зависти на житейской почве, когда кто-то оказался предпочтён нам в земных почестях, деньгах, «делах сердечных». Здесь, кстати, есть своя градация. Бывают настоящие житейские радости (рождение ребёнка, счастливый брак, любимая работа) и бывают настоящие житейские скорби (тяжёлая болезнь, смерть близких, например). Зависть, конечно, остаётся завистью, но когда у одного человека ребёнок родился, а у другого умер, тут, по крайней мере, не скажешь, что завидовать нечему. Однако сплошь и рядом люди томятся от зависти, что кто-то имеет более престижную машину, или юбку, или дом большей этажности. Эти вещи нас не только к Царству Божьему не приближают (это само собой), но и земного-то счастья не дают.

Кроме земного счастья есть, однако, и Божии духовные дарования. Их не назовёшь суетными благами. Почему же не назовёшь? Если Божии духовные дарования присваивать себе, относиться к ним не как к силе Божьей, которая через нас, и в нас, и на нас, преображая и очищая, действует, а относиться как к Богом данным, но своим дарованиям, они становятся в наших суетных душах суетными и вредными. Потому-то Бог обычно особенных духовных дарований нам не даёт или даёт, но от нас же прикровенно, чтобы мы своей гордыней не превратили Божии дары в душевный яд.

А если говорить о вечной участи человека, то вечная участь каждого из нас — исключительно в его собственных руках. Бог всем, всё, в каждый момент времени посылает самое полезное для спасения его души. Тут никогда нечему завидовать. Смириться перед Отцом Небесным, принять от Него всё с благодарностью — это может каждый, в этом никто не обижен.

Сребролюбие — разные смыслы

Сребролюбие в узком смысле — это пристрастие к деньгам; в чистом виде, как у скупого рыцаря в трагедии Пушкина, оно встречается редко. Ведь в нашем естестве, даже падшем естестве, нет ничего такого, что нуждалось бы в накоплении денег. Вот чревоугодие имеет основание в естестве — у нас есть необходимость в питании. Блудная страсть тоже коренится в естественном влечении, хотя и извращает его. Гнев против ближних — это извращение данной Богом человеку энергии, которую следовало бы направлять против греха.

А о деньгах ничего такого не скажешь. Большинство из нас любят деньги не сами по себе, а потому что они, во-первых, дают нам надежду на приобретение вещей; во-вторых, дают надежду на поддержание высокого статуса в обществе; и в-третьих, мы надеемся, что с помощью денег и в дальнейшем будем обеспечены материально, обеспечены уважением окружающих и будем уверены в своём благополучии на будущее. Вся суть в этом безбожном уповании. В широком смысле, сребролюбие — это упование на внешние вещи, а не на Бога.

Ведь Кто для меня поистине источник блага, Тот и есть мой Бог. А во что я верю как в источник благ, то и есть мой идол. Потому-то и сказал апостол Павел, что корень всех зол есть сребролюбие (1 Тим. 6, 10), а любостяжание прямо назвал идолослужением (см. Кол. 3, 5).

Что такое «лишнее»?

В пристрастии к земному обычно упрекают богатых. Однако дело не в количестве денег, вещей и прочей собственности. А в том, что все мы, независимо от доходов, имеем лишнее. Как определить «лишнее»? Это всё, что мы приобретаем не по благословению Божьему, а по страстям.

Вот человек покупает себе стальную ложку, а не алюминиевую, потому что стальная удобнее. И это просто покупка ложки. А если стальная ложка нужна как знак превосходства над людьми, у которых все ложки алюминиевые, то это уже приобретение лишнего.

Человек кладёт деньги на счёт в банке. Это обычное житейское дело. Но в какой мере он надеется, что отложенные деньги предохранят и защитят его от каких-то невзгод, в такой мере не надеется на Бога. И эти деньги — пусть в размере минимальной зарплаты — оказываются ему в осуждение.

Нестяжание в миру

Как можно быть нестяжательным в миру? Конечно, живя не в общежительном монастыре и не в пустыне, мы не можем совсем не иметь собственности, но и в миру, и в пустыне нестяжательный одинаково благодарит Бога, как за приобретение, так и за потерю.

Бедность и богатство — дар и испытание

На первый взгляд, ясно, что богатство — это дар человеку, а бедность — испытание. В земном отношении так оно и есть, с этим и неверующий согласится. Но, с точки зрения вечности, не наоборот ли? Не дар ли бедность, которая, если человек её примет с благодарностью и возложит всё упование на Бога, откроет ему Небесные врата? И не испытание ли богатство? Иногда святые его решительно отвергали. Иногда принимали со страхом Божиим и употребляли по воле Божией. Но любовь к богатству, надежда на богатство — в этом всегда нужно каяться, с этим нужно в себе бороться.

Духовный смысл собственности

Кстати, скажем о духовном понимании собственности. Собственность — это далеко не в первую очередь возможность удовлетворять всё более растущие хотения свои и членов своей семьи. Собственность — это, в первую очередь, поле ответственности, это некая часть мира Божьего, которая вручена Богом человеку-собственнику, чтобы он заботился о ней и за неё отвечал.

Вот почему так опасно неправедное приобретение: человек захватывает то, что Бог ему не давал, и таким образом противится Божьей воле. Праведное же приобретение — это исполнение воли Божьей. И в оборот материальные средства должны пускаться тоже тогда и так, как это угодно Богу. Если обладатель богатства будет правильно понимать смысл своего обладания, он станет в молитве, в сердечном единении с Церковью искать ответ на вопрос, как употребить свою собственность, чтобы это было угодно Богу.

Что-то Бог благословит пустить в дальнейший оборот, что-то — направить на свои нужды и нужды своей семьи, что-то благословит отдать бедным, что-то — на церковь, что-то — употребить ещё иным образом. Во всех случаях такой человек будет «богатеть в Бога» (см. Лк. 12, 16-21) и пребудет в мире со своей совестью.