Пока Отец понял, по чьей вине погубил он детей, прошло несколько лет.
Годы эти походили в чём-то на кукурузные зёрна: жёлтые, жирные, одинаковые, с пряной сольцой и вкусные пока не остыли.
Что же теперь делать с этой ёбаной куклой? — задумывался, бывало он, перелистывая свежие «Ведомости». Продать его разве что… Да кто ж купит? Он, вон, весь в засохшей сперме, и кровью пропитан: воняет.
Разве что отнести за бесценок индусам: пусть наколдуют чего-нибудь, чтобы он больше гадостей никаких не творил, а был мне покорен, как электричество! — решился он, наконец, и в одну из солнечных суббот завернул Буратино в полиэтилен и отвёз к вокзалу.
Через три дня заехал забрать его.
Внешне кукла не поменялась, разве что немного как бы разбухла, словно разрыхлясь и теряя форму.
Отец вдруг приревновал деревянного человека к индусам, и одновременно очень возбудился, подумав о том, что целых три дня кукла находилась в их полном и беспрекословном обладании.
Надо будет как-нибудь завалить черномазого, и, пока будет трепыхаться в агонии, присунуть ему елду в ножевую рану, — мечталось отцу тихими вечерами.