Когда пожар в душе утихнет,
И вихрь мятежный отцветёт,
Ты вспомнишь тополи и пихты,
И дивный край, где выл койот,
Где на фисташках твоё семя,
Где зелен страсти виноград,
Где гордых лет землетрясенье,
Где край земли, где рай и ад.
Ты пожалеешь о минутах,
Что тратил, мысли теребя.
Родные парты института,
Запомнил ты, минет любя.
И как охотился на триппер,
И как блевал «Спотыкачом»,
Как чирей гнойный мощно выпер —
(Ходил тогда с больным плечом,
Ребятам предлагал:
— Взгляните
На мой фурункул: будь здоров!
— Ого! — таращил зенки Витя,
— Силён! — боялся Комаров.)
Но злых годин унынье это
Отходит пусть как длинный сон.
Сердца надеждой отогреты,
Сердца = пылающий пистон!
И говорливый дух сомнений,
И ложь предвзятого ума,
И голод рифм, и дрожь коленей,
И наркотический дурман,
И ноги девушки глазастой,
Что теребила проводок,
И перекушенное завтра,
И спелых ягодиц медок;
Как вечно натирал мозоли,
Как мог едва идти ровней;
Картофель, вялый тормоз Оли,
Гнилой кирпич и визг саней.
И рубанёт под сердце мыслью:
— А я ль не мальчик с топором?
И на окне ботва прокиснет,
И пошевелится паром…
Ну что, доволен? Всех имея,
Ты заработал простатит.
Теперь — чем реже, тем хмельнее.
А реже — что ж — «господь простит».
Но не простит коса слепая,
Что подсечёт как колосок.
Остерегись, в огонь ступая:
Отравлен дыни этой сок.
Раскрой очей кривые окна,
Сожми кулак до хруста чтоб.
(Мошонка удивлённо взмокла:
— Где ж взять циркониевый гроб?)
И сыто квакал сноб-кишечник:
— Вы предаёте идеал!
Вы ссыте в очи нам, овечкам,
Вы — негодяй и либерал!
А совесть трепетно вздыхала:
— Еще недавно мальчик цвёл!
Сдавал на днях анализ кала…
Сестрёнку на аборт привёл.
Лишил бродягу литра водки,
Зашил козлиную дыру,
Сплясал фламенко на пилотке,
Сыграл в «трилистник» и «буру»,
Забил ногами трансвестита,
Забылся пьяный под столом…
— Пущай живёт! — вмешался бритый
Под ноль усталый костолом.
И мы живём, вздымая знамя
Своих непонятых надежд.
И раздуваем искру в пламя,
Открыв пассатам мозга брешь.
И веселимся на распутье,
Стаканом водочным стуча;
И бьём хрусталь кристальной сути,
Муку сдувая с калача,
Но затыкаемся невольно,
Когда из сумрачных глубин
Нам говорят сатрапы: «вольно!» —
И вон выходят как один.