Бессердечный повеса

Однажды, не так давно, она вместе с лордом и леди Бервик и их дочерьми посетили Национальный Музей. По пути к выставке экспонатов южных морей легендарного мореплавателя капитана Джеймса Кука, они прошли мимо галереи итальянской скульптуры, где у самого входа стояла пара обнажённых мужских статуй. Один из накладных фиговых листков, которые по замыслу дирекции музея должны были прикрывать гениталии скульптур, упал на пол и разлетелся на куски. Леди Бервик, шокированная этим, по её мнению, преступным зрелищем, быстро увела Кэтлин и своих дочерей подальше от оскорбительной мраморной плоти... но уже после того, как они успели разглядеть, что же именно предполагалось прикрывать фиговым листком.

Кэтлин была одновременно шокирована и заинтригована видом статуи, её восхитила изящная работа скульптора, благодаря которой холодный мрамор выглядел словно живая плоть: испещрённая прожилками, уязвимая, всюду гладкая, кроме небольшого участка волос в области паха. Скромный, неприметный отросток, казалось, не стоил всего того шума, который из-за него подняла леди Бервик.

Однако в первую брачную ночь Кэтлин мельком увидела и даже неким образом ощутила данную часть тела Тео, и это дало ей понять, что живой мужчина наделён гораздо более внушительным достоинством, чем та мраморная скульптура в музее.

А после того, как Девон только что прижимался к ней...

Как бы ей хотелось на него взглянуть.

Кэтлин тут же отчитала себя за подобные мысли. Но всё равно... не смогла подавить любопытство. Ничего же не случится, если она глянет на него одним глазком? Другого шанса увидеть мужчину таким, каким его сотворил Бог, ей больше не предоставится. Не теряя времени даром, пока она не успела отговорить себя от этой затеи, Кэтлин подошла к двери и осторожно выглянула из-за неё.

Какое же потрясающее зрелище... являл собой физически здоровый самец в полном расцвете сил. Крепкий и мускулистый, первобытный, но всё равно прекрасный. К счастью, он стоял к ней вполоборота, поэтому не заметил Кэтлин. Девон сушил волосы полотенцем, пока густые пряди не встали дыбом, а затем принялся энергично тереть руки и грудь. У него была мощная спина, с чётко выделяющейся линией позвоночника. Его широкие плечи изогнулись, когда он перекинул через них полотенце и начал растирать спину. Волосы покрывали его руки, ноги и верхнюю часть грудной клетки, но в области паха поросль становилась намного гуще и совсем не походила на тот декоративный пучок, который она ожидала увидеть. Кэтлин кинула мимолётный взгляд на его мужское естество... такое же, что и у её мужа, разве что ещё больших размеров. Должно быть, очень неудобно ходить с таким балластом. Как же мужчины вообще умудряются скакать на лошади?

Покраснев, она опять скрылась за дверью, пока Девон не поймал её с поличным.

Вскоре она услышала приближающиеся шаги, под его ногами скрипели половицы. Через приоткрытую дверь он протянул ей сухое турецкое полотенце, она с благодарностью приняла его и обернула вокруг себя.

– Вы достаточно прикрыты? – с трудом спросила Кэтлин.

– Сомневаюсь, что это можно так назвать.

– Может, вы хотите подождать здесь? – неохотно предложила она. В ванной было теплее, чем в продуваемой сквозняками спальне

– Нет.

– Но там же холодно, как в погребе.

– Вот именно, – последовал его резкий ответ. Судя по громко звучащему голосу, он стоял по другую сторону у самой двери. – Кстати, что за чертовщина на вас надета?

– Это мой костюм для верховой езды.

– Больше похоже на его часть.

– Я отстёгиваю верхнюю юбку, когда тренирую Асада. – Не дождавшись ответа, она добавила: – Мистер Блум одобряет мои бриджи. Он говорит, что мог бы принять меня за одного из конюхов.

– Тогда он, должно быть, слеп. Ни один мужчина, у которого есть глаза, ни за что не перепутает вас с мальчиком. – Девон сделал паузу. – Отныне вы будете либо ездить верхом в юбках, либо вообще ездить не будете.

– Что? – переспросила она, не веря своим ушам. – Вы отдаёте мне приказы?

– Кто-то же должен это сделать, если вы и дальше собираетесь вести себя совершенно неподобающим образом.

– И это вы выговариваете мне о чёртовых приличиях, проклятый лицемер?

– Полагаю, это в конюшне вы научились таким словечкам.

– О нет, у вашего братца, – парировала она.

– Я начинаю приходить к выводу, что мне не стоило так надолго покидать Приорат Эверсби, – угрюмо проговорил он. – Все домочадцы отбились от рук.

Не в силах больше сдерживаться, Кэтлин подошла к приоткрытой двери и зыркнула на него.

– Вы сами наняли людей строить водопровод! – прошипела она.

– К водопроводчикам это относится в меньшей степени. Нужно взять ситуацию под контроль

– Если вы настолько глупы, что воображаете, будто сможете контролировать меня...

– О да, с вас бы я и начал, – заверил он её с чувством.

Кэтлин хотела было наградить его язвительным ответом, но у неё начали стучать зубы. Несмотря на то, что турецкое полотенце впитало в себя часть влаги с её одежды, она всё равно оставалась сырой и холодной.

Заметив её затруднительное положение, Девон обернулся и осмотрел комнату, очевидно выискивая, чем бы её укрыть. Хотя он и стоял к ней спиной, Кэтлин с точностью смогла определить тот момент, когда на кресле у камина он обнаружил шаль.

Когда Девон заговорил, тон его голоса изменился:

– Вы её не покрасили.

– Отдайте, – Кэтлин протянула руку через дверной проём.

Девон подобрал шаль. На его лице растянулась медленная улыбка.

– И часто вы её носите?

– Дайте мне мою шаль, пожалуйста.

С наигранной медлительностью, Девон принёс вещицу Кэтлин. Ему следовало устыдиться своей непристойной наготы. Но, кажется, беспардонный надутый павлин чувствовал себя вполне комфортно.

Как только шаль оказалась в пределах досягаемости, Кэтлин выхватила её из рук Девона.

Сбросив с плеч сырое полотенце, она плотно завернулась в шаль. Мягкая шерстяная ткань была приятной и знакомой, и согрела её почти мгновенно.

– Я не смогла заставить себя её испортить, – неохотно призналась Кэтлин. Её так и подмывало сказать ему, что хоть подарок и был неуместным... по правде говоря, он ей очень понравился. Бывали дни, когда она уже не понимала, отражал ли унылый вдовий наряд её меланхолическое настроение или являлся его причиной. Но, когда Кэтлин накидывала на плечи яркую шаль, то сразу же начинала чувствовать себя лучше.

Никогда раньше её не радовали так подарки.

Хоть ей и очень хотелось, но она не могла рассказать об этом Девону.

– Вам очень идут эти цвета, Кэтлин, – сказал он низким и мягким голосом.

У неё начало покалывать лицо.

– Не обращайтесь ко мне по имени.

– Ну конечно, – насмешливо ответил Девон, опустив взгляд на своё тело, завёрнутое лишь в одно полотенце, – не будем забывать про формальности.

Она совершила ошибку, проследив за его взглядом, и густо покраснела при виде его... интригующих тёмных волос на груди, рельефа скульптурно высеченных мышц на животе.

В дверь спальни постучали. Кэтлин отступила дальше вглубь ванной, как черепаха, прячущаяся в своем панцире.

– Входи, Саттон, – услышала она голос Девона.

– Ваша одежда, сэр.

– Спасибо. Разложи её на кровати.

– Вам понадобится моя помощь?

– Не сегодня.

– Вы оденетесь самостоятельно? – переспросил камердинер в недоумении.

– Я слышал, что некоторые люди так и поступают, – сардонически ответил Девон. – Ты свободен.

Камердинер многострадально вздохнул.

– Да, сэр.

После того как дверь открылась и снова закрылась, Девон сказал:

– Дайте мне минуту, чтобы одеться.

Кэтлин не ответила, с ужасом подумав, что больше никогда не сможет смотреть на него, не вспоминая, что находится под слоями его элегантной одежды.

Шурша одеждой, Девон проговорил:

– Если хотите, можете занять хозяйскую спальню. Эта комната была вашей прежде, чем стала моей.

– Нет, не хочу.

– Как вам будет угодно.

Ей отчаянно захотелось сменить тему разговора.

– Нам нужно поговорить об арендаторах, – сказала она. – Как я упомянула в телеграмме...

– Позже. В разговоре нет смысла без участия моего брата. Экономка сказала, что он уехал в Уилтшир. Когда он вернётся?

– Завтра.

– Зачем он туда отправился?

– Посоветоваться с экспертом насчёт современных методов ведения сельского хозяйства.

– Зная моего брата, – заметил Девон, – мне кажется более вероятным, что он уехал предаваться распутству.

– По-видимому, вы плохо его знаете. – Она не только обрадовалась возможности возразить ему, но и оскорбилась за Уэста. – Мистер Рэвенел очень тяжело трудился с того момента, как сюда приехал. Осмелюсь предположить, что он узнал об арендаторах и фермах поместья намного больше, чем кто-либо другой, включая управляющего. Потратьте несколько минут на чтение отчетов и бухгалтерских книг, которые он держит в кабинете, и вы измените своё мнение.

– Посмотрим, – Девон открыл дверь ванной. Он был полностью облачён в серый шерстяной костюм, хотя шейный платок отсутствовал, а воротник остался не застёгнутым. Его лицо ничего не выражало. – Не могли бы вы мне помочь? – спросил он, протягивая руку.

Кэтлин нерешительно потянулась застегнуть манжет на рубашке. Её пальцы слегка коснулись внутренней стороны его запястья, где кожа была тёплой и гладкой. Остро ощущая размеренный ритм его дыхания, она застегнула другой манжет. Затем Кэтлин стянула края распахнутого воротничка рубашки и скрепила их маленькой золотой шпилькой, которая болталась в петлице. Просунув пальцы под воротничок, Кэтлин почувствовала, как он судорожно сглотнул.

– Благодарю, – сказал Девон. Его голос прозвучал немного хрипло, будто в горле пересохло.

Когда он повернулся, чтобы уйти, Кэтлин попросила:

– Пожалуйста, постарайтесь, чтобы вас никто не увидел, когда будете выходить из комнаты.

Девон остановился в дверях и оглянулся. В его глазах появился знакомый насмешливый блеск.

– Не беспокойтесь. Я отлично умею покидать дамские спальни незамеченным.

Он ухмыльнулся в ответ на брошенный ею мрачный взгляд, выглянул в коридор и выскользнул из спальни.

Глава 12

Улыбка Девона погасла, как только он вышел из спальни. Он бесцельно бродил по коридору, пока не оказался в помещении с нишей в стене, которое соединяло коридор с узкой винтовой лестницей, ведущей наверх, к комнатам прислуги и на чердак. Потолок был настолько низким, что ему пришлось наклонить голову, чтобы пройти. Для такого старого дома, как Приорат Эверсби, многократные расширения за прошедшие десятилетия считались в порядке вещей, из-за новых пристроек появлялись странные и непредусмотренные закоулки. В отличие от остальных, Девон счёл результат не таким уж очаровательным, поскольку эксцентричность не входила в число его предпочтений, когда дело касалось архитектуры.

Присев на узкую ступень, он положил локти на колени, опустил голову и судорожно вздохнул. За всю свою жизнь ему не приходилось испытывать более изощрённой муки, чем в те мгновения, когда он прижимался к Кэтлин. Она дрожала, как новорожденный жеребёнок, который силился устоять на ногах. Никогда ещё Девон не желал так страстно, развернуть Кэтлин к себе лицом и зацеловать её долгими, проникновенными поцелуями, пока она не растает в его объятиях.

Тихо застонав, он потёр внутреннюю сторону запястья, где всё ещё чувствовался жар от прикосновения к ней, будто Кэтлин его заклеймила.

Что его камердинер начал рассказывать о Кэтлин? Почему она отказывалась спать в хозяйской спальне после смерти Тео? Должно быть, с этим решением связано воспоминание о её последнем споре с мужем... или не только в ссоре дело? Возможно, первая брачная ночь прошла для неё не лучшим образом. Молодых женщин из высшего общества обычно держали в неведении о таких вещах до замужества.

Девону определенно не хотелось задумываться о мастерстве своего кузена в спальне, но даже Тео должен был понимать, что с девственницей надо обращаться осторожно и терпеливо... так ведь? Даже у Тео хватило бы знаний, как успокоить и соблазнить взволнованную невесту и развеять её страхи перед тем, как получить удовольствие самому.

Мысли о них двоих в постели... О том, как Тео прикасается к Кэтлин, пробудили в Девоне незнакомое, ядовитое чувство. Чёрт, неужели это ревность?

Он никогда не ревновал женщину.

Выругавшись себе под нос, Девон встал и провёл рукой по влажным волосам. Размышления о прошлом не изменят того факта, что Кэтлин сначала принадлежала Тео.

Но, в конце концов, она будет принадлежать Девону.

Собравшись с мыслями, он пошёл по Приорату Эверсби, исследуя изменения, которые произошли с момента его последнего визита. Работы в доме шли полным ходом, многие комнаты находились на разных стадиях ремонта и строительства. Ремонтные работы на территории поместья уже стоили небольшое состояние, и потребуется в десять раз больше прежде, чем всё будет доделано до конца.

В конечном итоге он очутился в кабинете, где стол был доверху завален бухгалтерскими книгами и документами. Узнав, чёткий, убористый почерк брата, он взял отчёт Уэста о том, что тот успел узнать о поместье.

Потребовалось два часа, чтобы прочитать все записи, которые оказались более обстоятельными, чем ожидал Девон и, похоже, не были закончены и наполовину. Видимо, Уэст посещал фермы в поместье по отдельности, и делал подробные заметки о проблемах и заботах каждой семьи, о состоянии их владений, об их знаниях и взглядах на ведение фермерского хозяйства.

Почувствовав движение, Девон повернулся в кресле и увидел в дверях Кэтлин.

На ней снова был надет траурный наряд, волосы заплетены в косу и уложены кольцом, запястья обхватывали скромные белые манжеты. На щеках играл яркий румянец.

Девон мог бы проглотить её в один присест. Вместо этого он бросил на Кэтлин беспристрастный взгляд и поднялся на ноги.

– Юбки, – проговорил он с лёгким удивлением, как будто видеть её в платье ему было в новинку. – Куда направляетесь?

– В библиотеку, на урок с девочками. Но я заметила, что вы здесь и мне стало любопытно, ознакомились ли вы уже с отчётом мистера Рэвенела.

– Да, ознакомился. И впечатлён его самоотверженностью. И крайне поражён, поскольку именно Уэст советовал продать поместье не раздумывая, прямо перед тем, как покинуть Лондон.

Кэтлин улыбнулась, изучая его своими необычными глазами с приподнятыми внешними уголками. В светло-карих радужках проглядывались крошечные лучики, похожие на золотые нити.

– Я очень рада, что вы этого не сделали, – тихо проговорила она. – Думаю, он тоже будет рад.

Весь жар их предыдущей встречи молниеносно вернулся назад. Его естество ожесточилось под слоями одежды, причиняя боль. Девон был несказанно рад, что его пиджак всё скрывал.

Кэтлин потянулась за деревянным карандашом, чей графитовый стержень изрядно притупился.

– Иногда я задаюсь вопросом... – взяв ножницы, она принялась одним лезвием точить карандаш, соскабливая тонкие слои древесины.

– Каким? – хрипло спросил Девон.

Она полностью сосредоточилась на своей задаче, а когда ответила, её голос прозвучал обеспокоенно:

– Что бы сделал Тео с поместьем, если бы не скончался.

– Подозреваю, что он бы закрыл глаза на все проблемы, а со временем решать стало бы уже нечего.

– Но почему? Он ведь не был глупым человеком.

Непонятный порыв справедливости заставил Девона ответить:

– К интеллекту это не имеет никакого отношения. – Кэтлин прервала своё занятие и озадаченно на него посмотрела. – В Приорате Эверсби прошло детство Тео, – продолжил Девон. – Я уверен, что ему было бы мучительно больно столкнуться с упадком поместья.

Её лицо смягчилось.

– Однако вы ведь с ним столкнулись? И изменили всю свою жизнь ради поместья.

Девон небрежно пожал плечами.

– Не то, чтобы у меня был выбор.

– Тем не менее, вам нелегко, – на её губах промелькнула слабая извиняющаяся улыбка. – Я не всегда об этом помню.

Опустив голову, она продолжила точить карандаш.

Не в силах устоять перед её очарованием Девон наблюдал за тем, как она зачищает карандаш, словно прилежная ученица.

– С такой скоростью, – сказал он через мгновение, – вы потратите на это весь день. Почему бы не воспользоваться ножом?

– Лорд Бервик никогда бы этого не позволил, он говорит, что ножницы безопаснее.

– Как раз наоборот. Я удивлён, что вы ещё не отрезали себе палец. Отложите ножницы. – Девон потянулся через стол, чтобы взять серебряный перочинный ножик, лежавший на подносе с чернильницей. Он раскрыл лезвие и передал Кэтлин рукояткой вперёд. – Возьмите ножик вот так. – Он переставил её пальцы, игнорируя протесты. – Пока точите, всегда держите карандаш, направляя острие грифеля от себя.

– В самом деле, нет никакой необходимости... лучше ножницами...

– Попробуйте. Такой способ более эффективен. Нельзя же прожить всю жизнь и не знать, как правильно точить карандаши. Растраченные минуты могут сложиться в дни. Недели.

Неожиданно для себя самой, Кэтлин издала смешок, словно девочка, которую поддразнивали.

– Я не так часто пользуюсь карандашами.

Встав позади, он приобнял Кэтлин и взял её руки в свои. Она позволила. Кэтлин неподвижно стояла, насторожившись всем телом, но не препятствовала Девону. Между ними установилось хрупкое доверие ещё во время их предыдущей встречи. Независимо от того, чем он мог её напугать, она понимала, что Девон не причинит ей вреда.

Удовольствие от того, что он держал её в объятиях, накатывало на него волнами. Кэтлин обладала миниатюрным и тонкокостным телосложением, до его ноздрей донёсся восхитительный аромат роз. Он улавливал его и прежде, когда касался её, не приторный запах, а лёгкое цветочное благоухание вкупе с резкой свежестью зимнего воздуха.

– Всего нужно шесть срезов, – проговорил он возле уха Кэтлин. Она кивнула, расслабившись в его объятиях, пока он с точностью направлял её руки. Одним мощным ударом лезвия Девон аккуратно снял под углом часть древесины. Они повернули карандаш и сделали ещё один срез, а затем третий, создав чёткую треугольную призму. – Теперь срежьте острые края. – Они сосредоточились на этой задаче, Девон продолжал не выпускать её из кольца своих рук, снимая лезвием ножа любые шероховатости, пока не получился ровный, подобающе острый кончик.

Готово.

Девон в последний раз вдохнул её роскошный запах и медленно выпустил из объятий, зная, что до конца жизни аромат розы будет возвращать его в этот момент.

Кэтлин отложила нож с карандашом и повернулась к Девону.

Они стояли очень близко, не касаясь друг друга, но и не отстраняясь.

Она выглядела неуверенной, её губы приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать, но не могла придумать что именно.

В этой наэлектризованной тишине самообладание Девона начало истончаться нить за нитью. Он постепенно наклонялся вперёд, пока его руки не опустились на стол по обе стороны от неё. Кэтлин была вынуждена откинуться назад, сжимая его предплечья, чтобы удержать равновесие. Девон ждал, когда она начнёт протестовать, оттолкнёт его, скажет ему отстраниться.

Но она смотрела на него, будто заворожённая, прерывисто дыша. Кэтлин начала сжимать и разжимать руки на его плечах, как кошка, разминающая лапки. Опустив голову, он прикоснулся губами к её виску, где просматривались голубые вены. Он чувствовал замешательство Кэтлин и силу её невольного к нему влечения.

Смутно осознавая, что последние крохи выдержки исчезали, он заставил себя выпрямиться и убрать ладони со стола. Девон начал отодвигаться, но Кэтлин последовала за ним, по-прежнему цепляясь за его руки и, смотря на него рассеянным взглядом. Боже... именно так, без усилий, её тело последует за его, в то время как он приподнимется и войдёт...

Каждый удар сердца притягивал его всё ближе к ней.

Его рука легла на её лицо, приподнимая вверх, а другая обвила её талию.

Ресницы Кэтлин тёмными полумесяцами легли на порозовевшие щёки. Замешательство отпечаталось лёгкими, напряжёнными морщинками между её бровями, и Девон поцеловал эти лёгкие бороздки прежде, чем завладеть её губами.

Он ждал, что она начнёт протестовать, оттолкнёт его, но вместо этого Кэтлин уступила, издав тихий звук удовольствия, от которого у него по спине побежали мурашки. Девон коснулся обеими руками её лица, осторожно приподнимая его, пока уговаривал губы раскрыться. Он принялся исследовать Кэтлин, упиваясь ощущениями и сладостью этого невинного, отзывчивого рта, но её язык мгновенно отступил назад при первом же прикосновении его языка.

Сгорая от желания и тонкого удовольствия, Девон скользнул губами к её уху.

– Нет, – прошептал он, – позволь мне попробовать тебя на вкус... позволь мне почувствовать, какая ты нежная...

Он снова принялся медленно и беспощадно нежно целовать Кэтлин, пока её рот не прильнул к его губам, и он не почувствовал ответное прикосновение её языка. Она осторожно положила руки ему на грудь, откинув голову назад, и беспомощно сдалась. Удовольствие было невообразимым, столь же незнакомым ему, как, видимо, и ей. Охваченный мучительным желанием, Девон водил по её телу руками, лаская и стараясь прижать ещё ближе к себе. Он чувствовал малейшие движения её тела под шелестящим платьем, упругую, сладкую плоть, облачённую во все эти плотные накрахмаленные слои одежды, кружев и корсета. Ему хотелось сорвать с неё всё. Хотелось, чтобы Кэтлин предстала перед ним нагой и уязвимой, хотелось ощутить губами обнажённую кожу.

Но как только он взял её лицо обеими руками так, что его большие пальцы могли ласкать её щеки, он почувствовал влагу.

Слеза.

Девон замер. Подняв голову, он уставился на Кэтлин. Их тяжёлое дыхание смешалось. В её влажных глазах читалась растерянность. Она подняла пальцы к губам, неуверенно коснувшись их, будто они горели.

Он мысленно выругал себя, понимая, что зашёл слишком далеко, слишком рано.

Каким-то образом ему удалось отпустить её и отойти, установив между ними дистанцию.

– Кэтлин, – начал он хрипло. – Мне не стоило…

Она убежала прежде, чем он успел сказать что-то ещё.

На следующее утро Девон взял фамильную карету, чтобы встретить поезд Уэста. Торговый городок Алтон был разделён на две части длинной главной улицей, вдоль которой разместились процветающие магазины, кварталы красивых домов, суконная фабрика, и бумажный завод. К сожалению, сероводородное зловоние от бумажного завода заявляло о себе задолго до того, как здание появлялось в поле зрения.

Лакей ютился возле здания вокзала, спасаясь от пронизывающего ноябрьского ветра. Чувствуя себя слишком беспокойным, чтобы оставаться на месте, Девон прохаживался по платформе, засунув руки в карманы своего чёрного шерстяного пальто. Завтра ему придётся вернуться в Лондон. Мысль о безмолвном городском доме, заставленным мебелью и, всё равно, таком пустом, наполнила его отвращением. Но он должен держаться подальше от Гэмпшира. Необходимо установить дистанцию между ним и Кэтлин, иначе Девон не сможет удержаться и соблазнит её задолго до того, как она будет к этому готова.

Он затеял долгую игру, и не мог позволить себе забыться.

Чёртов траур.

Ему пришлось замедлить шаг, когда платформа заполнилась людьми с билетами в руках и теми, кто встречал прибывающих пассажиров. Вскоре их разговоры и смех заглушил прибывающий локомотив, громыхающий, шипящий зверь, который нёсся вперёд с нетерпеливым лязгом и пыхтением.

После того как с металлическим скрежетом поезд остановился, грузчики начали выносить сундуки и чемоданы из вагонов, а прибывающие и отбывающие пассажиры смешались в бурлящей толпе. Люди сталкивались, передвигаясь в разных направлениях, роняли вещи и поспешно их подбирали, путники разделялись и искали друг друга, выкрикивали имена, создавая общую какофонию. Девон протиснулся сквозь толпу, ища брата. Так его и не обнаружив, он оглянулся на лакея, чтобы поинтересоваться, не заметил ли тот Уэста. Слуга сделал жест рукой и что-то прокричал, но его голос растворился в общем в шуме.

Направляясь к лакею, Девон увидел, что он разговаривает с незнакомцем в мешковатой одежде, на вид хорошего качества, но плохо сидящей на нём, как обноски с чужого плеча, которые мог носить клерк или торговец. Мужчина был молод, строен, с густыми тёмными волосами, которые нуждались в стрижке. Он поразительно походил на Уэста во времена его учёбы в Оксфорде, особенно, когда незнакомец улыбнулся, опустив подбородок, как будто размышлял над какой-то, понятной только ему, шуткой. На самом деле...

Чёрт возьми. Это был его брат. Это был Уэст.

– Девон! – воскликнул Уэст с удивлённым смешком, протягивая руку для сердечного рукопожатия. – Почему ты не в Лондоне?

Девон никак не мог собраться с мыслями. Уэст выглядел на несколько лет моложе, здоровее, он был трезв. Он уже и не надеялся увидеть его когда-нибудь таким снова.

– Кэтлин послала за мной, – наконец, сказал он.

– Правда? Зачем?

– Я объясню позже. Что с тобой случилось? Я тебя не узнаю.

– Ничего не случилось. Что ты… а, да, я немного потерял в весе. Не бери в голову, я только что договорился купить молотилку.

Лицо Уэста сияло от удовольствия. Сначала Девон решил, что он иронизирует.

«Мой брат, – подумал он. – В восторге от сельскохозяйственной техники».

Пока они шли к карете, Уэст описал свой визит в Уилтшир и оживлённо рассказал о том, что узнал от земледельца, который практикует современные методики на своей ферме. Благодаря комбинации глубокого дренажа и силы пара, мужчина удвоил урожай, используя меньше половины рабочей силы. Кроме того, земледелец собирался приобрести новейшую технику и был готов продать прежнее оборудование по низкой цене.

– Для этого потребуются некоторые инвестиции, – признал Уэст, – но отдача будет значительной. Я накидал кое-какие заметки и хочу показать тебе...

– Я видел некоторые из них. Ты проделал впечатляющую работу.

Уэст беспечно пожал плечами.

Они забрались в карету и устроились на изысканных кожаных сиденьях.

– Судя по всему, Приорат Эверсби благоприятно на тебя влияет, – заметил Девон, когда они тронулись с места.

– Чёрт его знает почему. У меня нет ни минуты покоя или уединения. Невозможно присесть и подумать без того, чтобы на тебя не прыгнула перевозбуждённая собака, или не донимали болтливые женщины. Здесь всегда аврал: что-то ломается, взрывается или рушится.

– Взрывается?

– Только единожды. Печка для сушки в прачечной комнате неправильно вентилировалась. Нет, не пугайся, кирпичная стена приняла на себя большую часть взрывной волны. Никто не пострадал. Дело в том, что в доме вечно всё верх дном.

– Почему бы тебе тогда не вернуться в Лондон?

– Я не могу.

– Если дело в твоём плане посетить все семьи арендаторов в поместье, я не вижу необходимости…

– Нет, не из-за этого. Дело в том, что Приорат Эверсби мне подходит. Будь я проклят, если знаю почему.

– У тебя появилась привязанность к кому-то? – спросил Девон, у него душа ушла в пятки, когда он заподозрил, что Уэст мог положить глаз на Кэтлин.

– Ко всем, – с готовностью согласился Уэст.

– Но не к кому-то конкретно?

Уэст моргнул.

– Ты имеешь в виду романтический интерес к одной из девушек? Боже мой, нет. Я слишком много о них знаю. Они для меня как сёстры.

– Даже Кэтлин?

– Особенно она. – Уэст рассеянно улыбнулся. – Она начала мне нравиться, – откровенно признался он. – Тео сделал хороший выбор. Кэтлин помогла бы стать ему лучше.

– Он её не заслуживал, – пробормотал Девон.

Уэст пожал плечами.

– Я не знаю того, кто мог бы её заслужить.

Девон сжал руку так сильно, что ссадины на костяшках пальцев болезненно натянулась.

– Она когда-нибудь упоминала Тео?

– Не часто. Не могу представить себе более целеустремлённого старания оплакивать почившего, но очевидно, что её сердце здесь не задействовано. – Заметив острый взгляд Девона, Уэст сказал: – Она была знакома с Тео всего несколько месяцев, а её брак продлился всего три дня. Три дня! Как долго женщина должна горевать о человеке, которого едва знала? Со стороны общества абсурдно настаивать на установленном периоде траура без учёта обстоятельств. Разве нельзя позволить, чтобы такие вещи происходили естественным образом?

– Цель общества – предотвратить естественное поведение, – сухо заметил Девон.

Уэст усмехнулся.

– Допустим. Но Кэтлин не подходит роль маленькой скучной вдовы. У неё слишком сильный характер. Это главная причина, по которой она привлекла внимание Рэвенела.

Дружеские отношения между Уэстом и Кэтлин стали очевидны сразу же после возвращения братьев в Приорат Эверсби. Кэтлин вышла к парадному входу, пока дворецкий всё ещё забирал их шляпы и пальто, и, уперев руки в бока, посмотрела на Уэста с притворным подозрением.

– Вы привезли с собой какой-нибудь домашний скот? – спросила она.

– Не в этот раз.

Уэст улыбнулся и подошёл, чтобы поцеловать её в лоб. К удивлению Девона, Кэтлин приняла ласковый жест без протеста.

– Ваши изыскания оправдали ожидания? – спросила она.

– В десятикратном размере, – быстро ответил Уэст. – Я мог бы часами развлекать вас рассказами только об удобрениях.

Кэтлин рассмеялась, но, как только она повернулась к Девону, выражение её лица стало отстранённым.

– Милорд.

Раздражённый напыщенным приветствием Девон кивнул в ответ.

Похоже, она решила держать его на расстоянии вытянутой руки и притвориться, что поцелуя не было.

– Граф утверждает, что вы сами за ним послали, миледи, – сказал Уэст. – Должен ли я предположить, что вы тосковали по его очаровательному обществу, или была другая причина?

– После того, как вы уехали, у Вутенов приключилась неприятность, – сообщила ему Кэтлин. – Я проинформировала Трени о ситуации и спросила, что ему об этом известно. До сих пор он хранил молчание.

– Что случилось у Вутенов? – спросил Уэст, переводя взгляд с одного на другого.

– Мы обсудим это в библиотеке, – ответил Девон. – Леди Трени, вам, однако, нет необходимости присутствовать...

– Я буду присутствовать. – Кэтлин нахмурила брови. – Я лично пообещала Вутенам во всём разобраться.

– Они не должны были приходить к вам, – резко бросил Девон. – Им следовало дождаться разговора с моим братом или с мистером Карлоу.

– Они и пошли сначала к мистеру Карлоу, – возразила она, – но он ничего не знал о происходящем. И мистер Рэвенел отсутствовал. Я была единственной, с кем они могли поговорить.

– Отныне, я предпочёл бы, чтобы вы не вели разговоров, когда обсуждение касается земель арендаторов. Вам следует ограничить себя делами, которыми должна заниматься хозяйка поместья. Приносить им корзины, когда люди болеют, и тому подобное.

– Что за самодовольный, снисходительный... – начала Кэтлин.

– Мы будем пререкаться у парадного входа? – поспешно вмешался Уэст. – Давайте притворимся воспитанными людьми и перейдём в библиотеку. – Он взял Кэтлин под руку, и вышел вместе с ней из прихожей. – Я бы не отказался от чая и сэндвичей, – сказал он. – Я умираю с голоду после поездки в поезде. Вы же сами всегда напоминаете мне о еде, помните?

Девон шагал вслед за ними, вполуха прислушиваясь к разговору. Хмурясь, он сосредоточился на ладони Кэтлин, покоившейся на руке Уэста. Почему он прикасался к ней? Почему она это позволяла? Незнакомая, ядовитая ревность вернулась, сворачиваясь тугой спиралью в груди.

– Миссис Вутен не могла говорить, её душили рыдания, – возмутилась Кэтлин. – У них четверо детей и пожилая тётя миссис Вутен, за которой надо присматривать, если они потеряют ферму...

– Не волнуйтесь, – прервав её, успокаивающе прошептал Уэст. – Мы во всём разберёмся. Я обещаю.

– Да, но, если Трени принял такое важное решение, ничего не сказав….

– Ещё ничего не решено, – холодно ответил Девон, следуя за парой.

Кэтлин бросила на него взгляд через плечо, прищурившись.

– Тогда, что делали железнодорожные геодезисты на землях поместья?

– Я предпочитаю не обсуждать свои дела в коридоре.

– Это же вы им разрешили? – Кэтлин попыталась остановиться и повернуться к нему лицом, но Уэст непреклонно тянул её в сторону библиотеки.

– Интересно, не выпить ли мне дарджилингского чая¹⁵? – размышлял Уэст, вслух. – Нет, пожалуй, лучше что-нибудь покрепче... цейлонский или пеко¹⁶... и немного маленьких булочек с кремом и джемом не помешали бы, как они называются, Кэтлин?

– Корнуолльские шпагаты.

– Ах. Неудивительно, что я их люблю. Они напоминают мне о том, что я однажды видел в дэнс-холле¹⁷.

Они вошли в библиотеку. Кэтлин дёрнула за шнурок колокольчика возле двери и подождала, пока не появится служанка. Попросив принести поднос с чаем и тарелку с сэндвичами и выпечкой, Кэтлин подошла к длинному столу, где Девон развернул карту земель поместья.

– Так вы это сделали? – спросила она.

Девон бросил на неё зловещий взгляд

– Сделал что?

– Разрешили железнодорожникам обследовать ваши земли?

– Да, – сказал он прямо. – Но им не разрешалось это с кем-нибудь обсуждать. Они должны были держать рты на замке.

Её глаза гневно вспыхнули.

– Значит это, правда? Вы продали ферму Вутенов?

– Нет, и не собираюсь.

– Тогда что…

– Кэтлин, – мягко вмешался Уэст, – мы проведём здесь всю ночь, если вы не позволите ему закончить.

Она нахмурилась и замолчала, наблюдая за тем, как Девон придавливает края карты различными предметами.

Взяв карандаш, он провёл линию через восточную часть поместья.

– Недавно я встречался с директором Лондонской железной дороги Айронстоун, – сказал Девон. – Это частная компания, которой владеет мой друг. Том Северин, – пояснил он для Кэтлин.

– Мы состоим в одном лондонском клубе, – добавил Уэст.

Девон критически оглядел карту перед тем, как нарисовать параллельную линию.

– Северин хочет сократить длину существующего портсмутского маршрута, принадлежащего Лондонской компании Айронстоун. Он также планирует заменить рельсы на более тяжёлые на всех шестидесяти милях пути, чтобы внедрить быстрые поезда.

– Он может позволить себе такой проект? – спросил Уэст.

– У него уже есть один миллион фунтов.

Уэст издал бессловесный возглас.

– Именно, – сказал Девон и продолжил деловым тоном: – Из всех перспективных планов по сокращению маршрута, естественный уклон лучше в этом районе, – он слегка заштриховал область между параллельными линиями. – Если бы мы позволили Лондонской компании Айронстоун проложить железнодорожные пути через восточный периметр поместья, мы бы ежегодно получали большую сумму денег, которая пошла бы на решение наших финансовых проблем.

Кэтлин склонилась над столом, пристально разглядывая пометки, сделанные карандашом.

– Но это невозможно, - сказала она. – Согласно тому, что вы нарисовали, пути прошли бы не только через ферму Вутенов, но, как минимум, через ещё три участка арендованных земель.

– Будут затронуты четыре фермы арендаторов, – признал Девон.

Лоб Уэста пробороздили хмурые морщины, пока он изучал карту.

– Пути, похоже, пересекают две внутренние дороги. У нас не будет доступа к восточной части.

– Железная дорога построит путепроводы за свой счёт, которые свяжут все части поместья между собой.

Прежде чем Уэст смог высказаться, Кэтлин встала и смело встретилась взглядом с Девоном. Она выглядела потрясённой.

– Вы не можете на это пойти. Не можете отобрать фермы у этих семей.

– Адвокат подтвердил, что всё законно.

– Я имею в виду не юридическую сторону вопроса, а моральную. Вы не можете лишить их домов и средств к существованию. Что станет с этими семьями? А с детьми? Даже вы не сможете жить с таким грузом на совести.

Девон язвительно посмотрел на неё, раздражённый тем, что она автоматически предположила о нём худшее.

– Я не собираюсь бросать арендаторов. Я твёрдо намерен помочь им найти новые места.

Кэтлин начала качать головой ещё до того, как он закончил.

– Эти люди занимались фермерством поколениями. Оно у них в крови. Забрав у них землю, вы их просто уничтожите.

Девон был уверен, что именно так она и отреагирует. В первую очередь – люди, деловые предприятия – во вторую. Но это не всегда было возможно.

– Мы говорим о четырёх семьях из двух сотен, – сказал он. – Если я не заключу сделку с Лондонской железнодорожной компанией, все арендаторы Приората Эверсби могут лишиться своих ферм.

– Должен быть другой выход, – настаивала Кэтлин.

– Если бы он был, я бы его нашёл.

Она ничего не знала о тех бессонных ночах и изнурительных днях, которые он провёл в поисках альтернативы. Хорошего решения не существовало, только выбор между несколькими плохими, и данное решение имело наименее пагубное последствие.

Кэтлин уставилась на него, будто поймала на том, как он отбирает корку хлеба у сироты.

– Но…

– Не давите на меня, – огрызнулся Девон, потеряв терпение. – Ситуация достаточно сложная и без демонстрации подростковой драмы.

Лицо Кэтлин побелело. Не сказав больше ни слова, она развернулась и вышла из библиотеки.

Уэст вздохнул и посмотрел на Девона.

– Молодец! Зачем себя утруждать приводить доводы, когда можно просто заставить подчиниться?

Прежде, чем Девон успел ответить, его брат вышел вслед за Кэтлин.

Глава 13

Кэтлин прошла половину пути по коридору, когда её догнал Уэст.

Познакомившись с Кэтлин и зная Девона, как никто другой, Уэст мог авторитетно заявить, что они пробуждали друг в друге худшие качества. «Когда они находились в одной комнате, – подумал он с раздражением, – атмосфера накалялась, и слова превращались в пули. Чёрт знает, почему им так сложно быть вежливыми друг с другом».

– Кэтлин, – тихо сказал Уэст, подойдя к ней.

Она остановилась и повернулась к нему. Её лицо было напряжено, губы плотно сжаты.

В прошлом Уэст не раз испытывал на себе взрывной характер Девона и понимал, как сильно он мог ранить.

– Финансовый крах поместья не заслуга Девона, – сказал он. – Он просто пытается минимизировать потери. Нельзя его в этом обвинять.

– Тогда скажите, в чём я могу его обвинить.

– В данной ситуации? – В его голосе послышались извиняющиеся нотки. – Что он реалист.

Кэтлин бросила на него укоризненный взгляд.

– Почему за наше общее благополучие должны расплачиваться четыре семьи? Он должен найти какой-то другой выход.

Уэст потёр шею, затёкшую после двух ночей, проведённых на жёсткой кровати в холодном фермерском доме.

– Жизнь редко бывает справедливой, мой маленький друг. Как вам самой хорошо известно.

– Вы не можете попытаться его отговорить? – с трудом спросила она.

– Не в том случае, когда я и сам принял бы такое же решение. Дело в том, что, как только мы сдадим в аренду земельный участок Лондонской железнодорожной компании, та крошечная восточная часть поместья станет нашим единственным надёжным источником дохода.

Кэтлин опустила голову.

– Я думала, вы будете на стороне арендаторов.

– Я на их стороне. Вы сами это знаете. – Уэст сжал её узкие плечи, чтобы показать свою сердечную поддержку. – Я клянусь вам, мы сделаем всё возможное, чтобы им помочь. Их фермы станут меньше, но если они готовы осваивать современные методы ведения хозяйства, то смогут получать вдвое больше урожая в год. – Чтобы убедиться, что она слушает, он легонько её встряхнул. – Я уговорю Девона предоставить им все возможные льготы: мы уменьшим арендную плату, обеспечим дренаж и произведём ремонт коттеджей. Мы даже снабдим их механическим оборудованием, чтобы помочь им вспахивать поля и собирать урожай. – Глядя в её мятежное лицо, он печально добавил: – Не смотрите на меня так. Боже мой, можно подумать, что мы замышляем чьё-то убийство.

– У меня есть один человек на примете, – пробормотала Кэтлин.

– Вам лучше молиться, чтобы с ним ничего не случилось, потому что иначе графом стану я. И просто умою руки от дел поместья.

– Вы бы правда так поступили?

Казалось, её искренне потрясли его слова.

– Вы и моргнуть бы не успели.

– Но вы проделали такую работу с арендаторами...

– Как вы сами однажды сказали, Девон несёт тяжёлое бремя. В мире нет таких вещей, ради которых я стал бы делать то, что делает мой брат. А это значит, что у меня нет другого выбора, кроме как его поддержать.

Кэтлин хмуро кивнула.

– Теперь будьте практичной. – Уэст слегка улыбнулся. – Вернётесь со мной обратно в логово льва?

– Нет, я устала ссориться.

На мгновение она уткнулась лбом в его грудь, этот интимный и доверительный жест тронул его почти так же сильно, как и удивил.

Расставшись с ней, Уэст вернулся в библиотеку.

Девон стоял у стола и рассматривал карту, внешне он казался абсолютно спокойным. Однако по ковру были разбросаны обломки карандаша.

Созерцая суровый профиль Девона, Уэст вежливо спросил:

– Ты мог бы проявить больше изобретательности в общении с ней? Возможно, добавить капельку дипломатии? Потому что, хотя я и согласен с твоей позицией, ты ведёшь себя как ослиная задница.

Девон метнул на него гневный взгляд.

– Будь я проклят, если мне придётся завоёвывать её одобрение прежде, чем принимать решения касательно моего поместья.

– В отличие от нас, у неё есть совесть. Тебе не повредит прислушаться к её мнению. Тем более что она бывает права.

– Ты только что сказал, что согласен с моей позицией!

– С практической точки зрения. Относительно моральной стороны, Кэтлин права. – Уэст наблюдал, как его брат отходил от стола и возвращался обратно, расхаживая взад и вперёд, словно тигр в клетке.– Ты должен кое-что понять о ней, – сказал он. – С виду она горяча, но в глубине души ранима. Если ты просто проявишь немного уважения…

– Я не нуждаюсь в твоих объяснениях.

– Я знаю её лучше, чем ты, – резко сказал Уэст. – Ради бога, я же жил с ней под одной крышей.

Девон кинул на него леденящий взгляд.

– Ты её хочешь? – бесцеремонно спросил Девон.

Вопрос, который, казалось, возник из ниоткуда, поставил Уэста в тупик.

– Хочу её? В библейском смысле? Конечно, нет, она же вдова. Вдова Тео. Как кто-то... – Его голос затих, когда он увидел, что Девон, с убийственным выражением лица, вновь принялся метаться из стороны в сторону.

Ошеломлённый его реакцией, Уэст догадался, в чём, скорее всего, была причина необоснованной враждебности и чрезмерной напряжённости между Девоном и Кэтлин. Он ненадолго прикрыл глаза. Как же это плохо. Плохо для всех, плохо для будущего. Как же чертовски жутко это усугубляло положение, с какой стороны не посмотри. Он решил проверить свою теорию в надежде, что ошибся.

– Хотя, – продолжил Уэст. – Она ведь красотка? Можно найти столько затейливых применений для её сладкого рта. Я был бы не прочь зажать Кэтлин в тёмном углу и поразвлечься. Возможно, вначале она станет сопротивляться, но очень скоро я заставлю её извиваться, как кошку…

Девон молниеносно бросился на него, схватив Уэста за грудки.

– Тронешь её, и я тебя прикончу, – прорычал он.

Уэст в ужасе уставился на него, не веря своим глазам.

– Я так и знал. Пресвятая Богородица! Ты её хочешь. – Внезапная ярость Девона поутихла, когда он понял, что его перехитрили. Он резко отпустил Уэста. – Ты получил титул Тео и его дом, – продолжил в ужасе Уэст. – И теперь ты хочешь его жену.

– Его вдову, – глухо поправил его Девон.

– Ты её уже соблазнил?

– Ещё нет.

Уэст хлопнул себя ладонью по лбу.

– Боже! Тебе не кажется, что она уже достаточно настрадалась? Ох, давай, бросай свирепые взгляды. Разорви меня на куски, как тот проклятый карандаш. Это только подтвердит, что ты ничем не лучше Тео. – Прочитав возмущение на лице брата, он добавил: – Твои отношения обычно заканчиваются быстрее, чем содержимое мясной кладовой. У тебя дьявольский характер и если то, как ты только что с ней обошёлся, пример того, как ты будешь улаживать разногласия…

– Достаточно, – прервал его Девон с обманчивой мягкостью.

Потирая лоб, Уэст вздохнул и устало продолжил:

– Девон, мы с тобой всегда закрывали глаза на недостатки друг друга, но это не значит, что мы о них не в курсе. В тебе говорит всего лишь слепая, бездумная похоть. Имей совесть, оставь Кэтлин в покое. Она чувствительная и сострадательная женщина, которая заслуживает любви... а ты, если и способен любить, то я никогда этого не замечал. Я видел, что случается с женщинами, которым ты небезразличен. Ничто не охлаждает твой пыл быстрее, чем привязанность.

Девон холодно посмотрел на него.

– Ты всё ей расскажешь?

– Нет, я буду держать язык за зубами и надеяться, что ты одумаешься.

– Не о чем беспокоиться, – мрачно сказал Девон. – На данный момент я так сильно настроил её против себя, что будет настоящим чудом, если мне однажды удастся заманить её в постель.

Обдумав идею пропустить ужин второй вечер подряд, Кэтлин, поддавшись мятежному настроению, решила присоединиться к семье в столовой. Это был последний вечер Девона в Приорате Эверсби, и она могла заставить себя выдержать полтора часа за одним с ним столом. С непроницаемым лицом Девон помог ей сесть за стол, и она поблагодарила его парой коротких слов. Но даже на таком приличном от него расстоянии, её переполняли нервозность и злость, в основном, по отношению к себе.

Те поцелуи... невозможное, внушающее страх удовольствие... как он мог с ней так поступить? Как она могла отреагировать так распутно? Случившееся скорее её вина, чем Девона. Он же лондонский повеса; конечно, он будет заигрывать с ней, как и с любой другой женщиной, оказавшейся у него на пути. Ей следовало оказать сопротивление, дать ему пощёчину, но вместо этого она просто стояла и позволяла ему… позволяла…

Она не могла подобрать подходящих слов, чтобы охарактеризовать то, что он сделал. Он показал ей ту сторону её самой, о существовании которой она и не подозревала. Кэтлин была воспитана в убеждении, что похоть – это грех, и она самонадеянно считала себя выше плотских желаний, пока Девон не доказал обратное. О, этот шокирующий жар его языка, трепет и бессилие, из-за которых ей захотелось опуститься на пол, и позволить ему накрыть её своим телом... Кэтлин могла бы расплакаться от стыда.

Вместо этого, она просто сидела, чувствуя, что задыхается, пока вокруг шёл непринуждённый разговор. К сожалению, Кэтлин даже не могла насладиться едой, сочным пирогом из куропатки, поданным с жареными котлетами из устриц и хрустящим салатом из засоленного сельдерея, редиса и огурца, потому что каждый раз, когда заставляла себя проглотить кусочек, он словно вставал у неё поперёк горла.

Когда разговор зашёл о приближающихся праздниках, Кассандра спросила Девона, планирует ли он приехать в Приорат Эверсби на Рождество.

– Моё присутствие вас порадует? – спросил Девон.

– О, да!

– Вы привезёте подарки? – спросила Пандора.

– Пандора, – упрекнула Кэтлин.

Девон усмехнулся.

– Что бы вы хотели получить? – спросил он близнецов.

– Всё что угодно из универмага «Уинтерборн»! – воскликнула Пандора.

– Я хочу людей на Рождество, – с тоской проговорила Кассандра. – Пандора, ты помнишь рождественские балы, которые давала мама, когда мы были маленькими? Все дамы в элегантных нарядах и джентльмены в вечерних костюмах... музыка и танцы...

– И угощения... – добавила Пандора. – Пудинги, торты, пироги...

– В следующем году мы будем снова веселиться, – мягко сказала Хелен, улыбаясь им двоим, а затем повернулась к Уэсту. – Как вы обычно празднуете Рождество, кузен?

Он помедлил с ответом, словно раздумывая, стоит ли отвечать правдиво. Честность победила.

– На Рождество я посещаю друзей, как настоящий дармоед, езжу от дома к дому и пью, пока, наконец, не потеряю сознание в чьей-нибудь гостиной. Потом меня сажают в карету и отправляют домой, а мои слуги укладывают меня в постель.

– Звучит не очень весело, – заметила Кассандра.

– Начиная с этого года, – сказал Девон, – я хочу, чтобы мы воздали празднику должное. Кстати, я пригласил друга, чтобы он провёл Рождество вместе с нами в Приорате Эверсби.

За столом воцарилась тишина, все удивлённо уставились на Девона.

– Кого? – с подозрением спросила Кэтлин. Ради его блага, она надеялась, что это не один из тех железнодорожников, которые планируют уничтожить фермы арендаторов.

– Мистера Уинтерборна собственной персоной.

В отличие от ахающих и визжащих девушек, Кэтлин сердито посмотрела на Девона. Чёрт бы его побрал, он знал, что неправильно приглашать постороннего человека в дом, где соблюдают траур.

– Владельца универмага? – уточнила она. – Без сомнения в сопровождении толпы модных друзей и прихлебателей? Милорд, конечно, вы не забыли, что мы в трауре!

– Как я мог? – парировал он, бросив в её сторону многозначительный взгляд, который возмутил Кэтлин. – Собственно говоря, Уинтерборн приедет один. Я сомневаюсь, что моих домочадцев чрезмерно обременит сервировать ещё одно место за столом в рождественский сочельник.

– У такого влиятельного джентльмена, как мистер Уинтерборн, должно быть, уже и так есть тысячи приглашений на праздник. Зачем ему приезжать сюда?

Девон сверкнул глазами от удовольствия, при виде её едва сдерживаемой ярости

– Уинтерборн человек закрытый. Я полагаю, что идея тихого праздника за городом ему понравится. Ради него я бы хотел устроить подобающее рождественское застолье. И, пожалуй, можно спеть колядки.

Девушки хором воскликнули:

– О, скажи «да», Кэтлин!

– Это было бы прекраснительно!

Даже Хелен пробормотала, что не видит в этом никакого вреда.

– Зачем же на этом останавливаться? – ехидно спросила Кэтлин, глядя на Девона с неприкрытой враждебностью. – Почему бы не организовать музыкантов, танцы и огромную ёлку с зажжёнными свечами?

– Какие прекрасные предложения, – ответил Девон шелковистым голосом. – Да, давайте так и поступим.

В немой ярости Кэтлин пристально уставилась на него, а в это время Хелен незаметно вынула нож для масла из её стиснутых пальцев.

Глава 14

На Гэмпшир обрушился декабрь, принеся с собой леденящие ветра и покрыв деревья и изгороди белым инеем. В атмосфере всеобщего воодушевления, царившей в доме из-за приближающегося праздника, Кэтлин вскоре утратила всякую надежду пресечь готовящиеся торжества. И поняла, что постепенно сдаётся. Сначала она разрешила слугам организовать свою собственную вечеринку в канун Рождества, а потом дала согласие на установку большой ели в холле.

А затем Уэст спросил разрешения сделать празднества ещё более пышными.

Он нашёл Кэтлин в кабинете, когда она разбирала корреспонденцию.

– Могу ли я украсть несколько минут вашего времени?

– Конечно. – Она жестом указала на стул возле письменного стола, и поставила ручку в держатель. Заметив нарочито вежливое выражение его лица, Кэтлин спросила: – Что вы задумали?

Он удивлённо моргнул.

– С чего вы взяли, что я что-то задумал?

– Всякий раз, когда вы пытаетесь придать себе вид невинного простака, становится очевидным, что вы что-то замышляете.

Уэст ухмыльнулся.

– Девочки не осмелились бы подойти к вам с этим вопросом, но я сказал им, что сделаю это сам, так как мы решили, что я смогу убежать от вас, если в этом возникнет необходимость. – Он сделал паузу. – Оказывается, лорд и леди Трени обычно приглашали семьи арендаторов и местных ремесленников на праздник...

– Категорически нет.

– Да, именно такой была моя первая реакция. Однако... – Он одарил её терпеливым и льстивым взглядом. – Поддержание чувства общности пошло бы всем в поместье на пользу. – Уэст замолк на мгновение. – Это не так уж сильно отличается от тех благотворительных визитов, которые вы наносите всем этим семьям в индивидуальном порядке.

Кэтлин со стоном закрыла лицо руками. Грандиозное торжество. Музыка. Подарки, лакомства, праздничная атмосфера. Она точно знала, что сказала бы леди Бервик: неприлично устраивать пиршество в доме в период траура. Неправильно выкраивать пару дней в году, отведённого для скорби, чтобы повеселиться. Но хуже всего то, что в глубине души она сама этого хотела.

– Никуда не годится, – слабо возразила она, не отнимая рук от лица. – Мы ничего не сделали должным образом: слишком рано сняли чёрные занавеси с окон, и больше никто не носит вуали и...

– Всем плевать, – ответил Уэст. – Неужели вы думаете, что хоть кто-то из арендаторов осудит вас за то, что вы на один вечер отложили траур? Напротив, они расценят этот сердечный жест, как проявление благожелательности. Я, конечно, почти ничего не знаю о Рождестве, но в любом случае... мне кажется, что всё это соответствует духу праздника. – Видя, что она колеблется, он решил привести последний аргумент. – Я оплачу расходы моими собственными деньгами. В конце концов... – в его голосе послышалась нотка жалости к себе, – как ещё я смогу узнать, что такое настоящее Рождество?

Опустив руки, Кэтлин бросила на него мрачный взгляд.

– Вы бессовестный манипулятор, Уэстон Рэвенел.

Он ухмыльнулся:

– Я знал, что вы согласитесь.

– Какая высокая ель, – заметила Хелен неделю спустя, когда они стояли в холле.

– У нас никогда прежде не было такой большой, – призналась миссис Чёрч, озабоченно нахмурившись.

Они наблюдали за тем, как Уэст, пара лакеев и дворецкий пытались установить ствол огромного дерева в металлическую кадку, наполненную камнями. То и дело слышалось мужское ворчание и ругань. Когда дерево подняли вверх, по полу рассыпались блестящие зелёные иголки и мелкие шишки. Помощник дворецкого стоял посредине изогнутой парадной лестницы, удерживая конец верёвки, которая была привязана к верхней части ствола. На другой стороне холла, на балконе второго этажа, Пандора и Кассандра крепко вцепились в конец ещё одной, закреплённой на дереве, верёвки. Когда ствол поставят идеально ровно, верёвки привяжут к балюстраде, чтобы ель не кренилось в ту или иную сторону.

Помощник дворецкого уверенно тянул за верёвку, пока Уэст и лакеи подталкивали ствол снизу. Постепенно ель приняла вертикальное положение, её ветви раскинулись во всей красе, распространяя в воздухе сильный аромат хвои.

– Пахнет божественно, – воскликнула Хелен, сделав глубокий вдох. – Лорд и леди Бервик ставили рождественскую ель, Кэтлин?

– Каждый год. – Кэтлин улыбнулась. – Но только совсем небольшую, потому что леди Бервик говорила, что это языческий обычай.

– Кассандра, нам понадобятся ещё украшения, – прокричала Пандора с балкона на втором этаже. – У нас никогда раньше не было такой большой ели.

– Мы сделаем ещё одну партию свечей, – ответила её сестра-близнец.

– Больше никаких свечей, – призвала их Кэтлин. – Ель и так уже создаёт угрозу возникновения пожара.

– Но Кэтлин, – взмолилась Пандора, глядя на неё сверху, – дерево будет ужасно смотреться, если у нас не хватит украшений. Оно будет выглядеть голым.

– Пожалуй, мы могли бы обвязать сладости обрывками сеточек и лент, – предложила Хелен. – Они займут прекрасное место на ветках.

Уэст смахнул с рук иголки и большим пальцем стёр с ладони крапинку смолы.

– Возможно, вам захочется заглянуть в ящик, который этим утром прибыл из универмага «Уинтерборн», – предложил он. – Уверен, в нём найдутся кое-какие рождественские украшения.

Деятельность и шум в холле мгновенно затихли, и все посмотрели на него.

– Что за ящик? – решительно спросила Кэтлин. – Почему вы до этого держали его в секрете?

Уэст бросил на неё красноречивый взгляд и указал в угол, где стоял массивный деревянный ящик.

– Едва ли его можно утаить в секрете, он стоит там уже несколько часов. Я был слишком занят этим проклятым деревом, чтобы вести беседы.

– Вы его заказали?

– Нет. В своём последнем письме Девон упомянул, что Уинтерборн послал какие-то праздничные украшения из своего магазина в знак признательности за то, что его пригласили погостить.

– Я не приглашала мистера Уинтерборна, – возразила Кэтлин, – и, разумеется, мы не можем принимать подарки от постороннего человека.

– Они не для нас лично, а для дома. Относитесь к этому проще, там всего лишь пара безделушек и нитей мишуры.

Она неуверенно на него посмотрела.

– Не думаю, что нам стоит их принимать. Я не уверена, что это противоречит нормам этикета, но мне не кажется приемлемым такое поведение. Он неженатый джентльмен, а в доме живут молодые девушки, у которых есть только я в качестве компаньонки. Если бы я была лет на десять старше и имела устоявшуюся репутацию, всё было бы иначе, но дело в том...

– Я член семьи, – запротестовал Уэст. – Разве сей факт не делает ситуацию более сносной?

Кэтлин посмотрела на него.

– Вы, наверное, шутите?

Уэст закатил глаза:

– Я веду к тому, что если бы кто-нибудь попытался придать подарку Уинтерборна непристойный смысл, то тот факт, что я нахожусь здесь...

Он осёкся, услышав, что Хелен издала задушенный звук, а её лицо изрядно покраснело.

– Хелен? – с беспокойством окликнула её Кэтлин, но девушка отвернулась, её плечи затряслись. Кэтлин бросила на Уэста встревоженный взгляд.

– Хелен, – тихо позвал он, направляясь к ней и, не мешкая, схватил за плечи. – Милая, тебе плохо? Что... – Он замолчал, когда она яростно замотала головой и что-то неразборчиво пробормотала, взмахом руки указывая на происходящее за их спинами. Уэст встревожено оглянулся. Выражение его лица резко изменилось, и он начал хохотать.

– Что с вами двумя творится? – спросила Кэтлин. Оглядев холл, она поняла, что ящика в углу больше нет. Близнецы, должно быть, сбежали вниз по лестнице сразу же, как они о нём заговорили. Схватив его с обеих сторон, они украдкой потащили добычу в сторону приёмной.

– Девочки, – резко окликнула их Кэтлин. – Верните его обратно, немедленно!

Но было уже слишком поздно. Двустворчатые двери приёмной захлопнулись, и послышался звук проворачиваемого в замке ключа. Кэтлин резко остановилась, приоткрыв рот.

Уэст и Хелен дружно тряслись, охваченные приступом безудержного смеха.

– К вашему сведению, – заметила миссис Чёрч в полном изумлении, – чтобы занести этот ящик в дом, понадобилась помощь двух наших самых крепких лакеев. Как же двум молодым леди удалось так быстро его утащить?

– Они были п-преисполнены решимости, – прохрипела Хелен.

– Больше всего я мечтаю увидеть, – сказал Уэст, обращаясь к Кэтлин, – как вы пытаетесь вырвать ящик у этих двоих.

– Я не осмелюсь, – сдавшись, ответила она. – Они сотрут меня в порошок.

Хелен вытерла выступившие от смеха слёзы.

– Пойдём, Кэтлин, давай посмотрим, что нам прислал мистер Уинтерборн. Вы тоже, миссис Чёрч.

– Они не пустят нас в комнату, – пробормотала Кэтлин.

Хелен ей улыбнулась.

– Пустят, если я их попрошу.

К тому времени, когда, суетливые словно белки, близнецы, наконец, позволили остальным зайти в приёмную, девушки уже успели распаковать множество тщательно завёрнутых свёртков.

Дворецкий, его помощник и лакеи украдкой встали в дверном проёме, чтобы хоть одним глазком взглянуть на содержимое ящика. Он походил на пиратский сундук с сокровищами. В нём лежали выдутые из стекла шары, разрисованные в виде фруктов; птички из папье-маше, украшенные настоящими перьями; искусные оловянные фигурки танцовщиц, солдатиков и животных.

Там была даже большая коробка с миниатюрными цветными подсвечниками и гирлянда из небольших стеклянных полусфер, которые нужно было заполнить маслом и опустить внутрь плавающий фитиль, а затем повесить на дерево.

– Пожар неизбежен, – тревожно заметила Кэтлин, глядя на множество подсвечников.

– Мы поставим пару мальчишек с вёдрами, наполненными водой, когда свечи на дереве будут зажжены, – заверила её миссис Чёрч. – Если хоть одна ветка загорится, они сразу же её потушат.

Когда Пандора извлекла из ящика большого рождественского ангела, все ахнули. Его фарфоровое личико обрамляли золотистые волосы, из-за спины выступала пара позолоченных крыльев. Кукла была облачена в маленькое атласное платье, украшенное жемчужинами и золотыми нитями.

Пока семья и слуги благоговейно взирали на великолепное творение, Кэтлин взяла Уэста за руку и вывела из комнаты.

– Что-то здесь нечисто, – заметила она. – Я хочу знать истинную причину, по которой граф пригласил мистера Уинтерборна.

Они остановились на площадке под парадной лестницей, за деревом.

– Разве он не может проявить гостеприимство по отношению к своему другу, не имея никаких скрытых мотивов? – парировал Уэст.

Она покачала головой.

– Во всём, что делает ваш брат, есть скрытые мотивы. Так, всё-таки, почему он пригласил мистера Уинтерборна?

– Мистер Уинтерборн хорошо разбирается в разных сферах деятельности. Думаю, Девон надеется воспользоваться его советом и в будущем заключить с ним деловое соглашение.

Разумное объяснение. Но интуиция всё равно подсказывала ей, что есть что-то подозрительное в этой ситуации.

– Как они познакомились?

– Около трёх лет назад кандидатуру Уинтерборна выдвинули на членство в двух разных лондонских клубах, но в обоих её отклонили. Уинтерборн из простолюдинов, его отец был валлийским бакалейщиком. Поэтому, услышав злорадные насмешки из-за того, что Уинтерборну отказали, Девон договорился, чтобы ему предложили членство в нашем клубе, «Брабблерс». А Уинтерборн никогда не забывает об оказанных ему услугах.

– «Брабблерс»? – переспросила Кэтлин. – Какое странное название.

– Этим словом называют человека, который имеет обыкновение спорить по пустякам. – Уэст опустил взгляд и потёр липкие пятна смолы на внутренней стороне запястья. – «Брабблерс» считается второсортным клубом для тех, кого не приняли в «Уайтс» или «Брукс», но в нём состоят некоторые из наиболее успешных и умных мужчин Лондона.

– Такие, как Уинтерборн?

– Совершенно, верно.

– Какой он? Что у него характер?

Уэст пожал плечами.

– Он довольно сдержанный, но может быть очаровательным как сам дьявол, если ему это выгодно.

– Он молод или стар?

– Лет тридцати или около того.

– А внешне? Он привлекательный?

– Дамы, как мне кажется, определённо находят его таковым. Хотя с его-то богатством Уинтерборн мог выглядеть как жаба, а всё равно к нему бы тянулись женщины.

– Он хороший человек?

– Нельзя нажить такие богатства, будучи певчим в церковном хоре.

Выдержав его пристальный взгляд, Кэтлин поняла, что она больше ничего не сможет из него вытянуть.

– Граф и мистер Уинтерборн должны прибыть завтра днём?

– Да, я поеду их встречать на станцию в Алтон. Не хотите составить мне компанию?

– Благодарю, но я лучше останусь с миссис Чёрч и кухаркой, чтобы убедиться, что всё готово.

Она вздохнула и бросила печальный взгляд на возвышающееся перед ней дерево, чувствуя вину и неловкость.

– Надеюсь, никто из местных дворян не услышит о наших празднествах. Хотя я просто уверена, что они узнают. Мне не следовало позволять подобные вольности. И вы это знаете.

– Но раз уж позволили, – заметил Уэст, похлопав её по плечу, – то можете попытаться получить от них удовольствие.

Глава 15

– Тебя собираются выдвинуть кандидатом в члены клуба «Уайтс», – сказал Рис Уинтерборн, пока поезд, грохоча и покачиваясь, мчался из Лондона в Гэмпшир. Хотя их частное купе в вагоне первого класса могло бы легко вместить ещё четырёх пассажиров, Уинтерборн заплатил, чтобы остальные места никто не занял. Камердинер Девона, Саттон, путешествовал в одном из вагонов среднего класса, находящегося в конце поезда.

Девон с удивлением на него посмотрел.

– Откуда ты знаешь?

В ответ Уинтерборн только бросил на Девона косой взгляд. Он нередко узнавал о личных делах других людей раньше их самих. Поскольку практически каждый в Лондоне обращался в его универмаг за кредитом, этот человек был в курсе малейших подробностей их финансовых дел, покупок, и даже привычек. Кроме того, большая часть того, что его сотрудники слышали на этажах магазина, тут же просачивалось в контору Уинтерборна.

– Им не стоит себя утруждать, – сказал Девон, выпрямляя ноги в промежутке между сиденьями, – я не приму приглашение.

– «Уайтс» более престижный клуб, чем «Брабблерс».

– Как и большинство клубов, – усмехнувшись, возразил Девон. – Но в тех высших кругах общества воздух чересчур сильно разряжен. И если в «Уайтс» меня не хотели видеть до того, как я стал графом, не вижу причины, почему захотели теперь. Я нисколько не изменился, за исключением того, что теперь я по уши в долгах, как и вся остальная аристократия.

– Изменилось не только это. Ты приобрёл статус и политическую власть.

– Власть без капитала. Я бы предпочёл иметь деньги.

Уинтерборн покачал головой:

– Всегда выбирай власть. Деньги могут украсть, они могут обесцениться, и тогда ты останешься ни с чем. Но, обладая властью, ты всегда можешь обзавестись ими вновь.

– Надеюсь, ты прав.

– Я всегда прав, – категорично заявил Уинтерборн.

Из уст немногих людей такое заявление прозвучало бы убедительно, Рис Уинтерборн был одним из них.

Он являлся тем редким уникумом, который родился в нужное время и в нужном месте и успешно реализовал свои способности. За ошеломляюще короткое время Рис превратил обветшалый магазинчик своего отца в торговую империю. Уинтерборн обладал врождённым чутьём на высокое качество и тонким пониманием вкусов общественности... каким-то образом он всегда мог определить, что люди захотят купить до того, как они сами это поймут. Как у известного общественного деятеля, у него было множество друзей, знакомых и врагов, но никто не мог заявить, что на самом деле знает этого человека.

Взяв графин, стоявший на решётчатой полке, прикреплённой к тиковой панели под окном, Уинтерборн налил два бокала солодового виски и протянул один Девону. После безмолвного тоста они откинулись на мягкие сиденья и стали наблюдать за сменяющимся пейзажем за окном.

Помимо их роскошного купе в вагоне присутствовало ещё два таких же, каждое имело свой отдельный выход на улицу. Двери запирались проводниками, что было стандартной практикой, дабы безбилетные пассажиры не смогли пробраться в вагон. По тем же причинам на окнах стояли медные решётки. Девон сосредоточился на мелькающем пейзаже, чтобы отвлечься от смутного ощущения, что оказался взаперти.

Насколько меньше стала казаться Англия, когда появилась возможность покрывать значительные расстояния за несколько часов, а не дней. Едва хватало времени рассмотреть пейзаж перед тем, как он пронесётся мимо, из-за этого некоторые люди называли железную дорогу «дорогой волшебника». Поезд пересекал мосты, пастбища, общественные дороги и древние деревни, то проезжая по путям, проложенным сквозь меловые склоны, то, пыхтя, двигался по открытой пустоши. И вот в поле зрения появились холмы Гэмпшира, тёмно-зелёные склоны, покрытые инеем, притаившейся под светлым послеобеденным небом.

Перспектива возвращения домой наполнила Девона приятным предвкушением. Он вёз подарки всем членам семьи, но дольше всего обдумывал, что же подарить Кэтлин. В ювелирном отделе в универмаге Уинтерборна он обнаружил необычную брошь с камеей, на которой была изображена греческая богиня верхом на лошади. Камея кремового цвета лежала на основе из оникса, окаймлённой маленькими жемчужинами.

Продавщица заверила Девона, что раз основа из оникса, то брошь прекрасно подойдёт леди в трауре. Даже жемчужины были приемлемы ввиду того, что символизировали слёзы. Девон не раздумывая купил камею. Её доставили этим утром, и он положил украшение себе в карман перед тем, как отправиться на вокзал.

Ему не терпелось снова встретиться с Кэтлин, он жаждал увидеть её, услышать её голос. Он соскучился по её улыбкам, её хмурым взглядам, и милым вспышкам раздражения по поводу неудобств, связанных со свиньями и водопроводчиками.

В предвкушении он созерцал пейзаж, пока поезд взбирался на вершину холма, а затем спускался вниз по склону. Вскоре они пересекут реку Уэй, и до станции Алтон останется всего одна миля. Вагоны были заполнены лишь наполовину, большинство пассажиров отправятся в путь завтра, в канун Рождества.

По мере приближения к мосту, поезд начал набирать скорость, но вдруг движущая сила двигателя снизилась из-за внезапного рывка и крена поезда. В одночасье уши Девона наполнились металлическим визгом тормозов. Вагон содрогнулся от сильного толчка. Девон машинально схватился за один из медных прутьев на окне, чтобы не упасть со скамьи.

В следующую секунду поезд сильно тряхануло, его рука сорвалась с медного прута, нет, это прут оторвался от окна, а само окно разбилось, когда вагон сошёл с рельсов. Вокруг разразился хаос: осколки стекла, деревянные щепки, искорёженный металл и всё это под аккомпанемент из дьявольского шума. Дикая качка сопровождалась звуками лопающегося крепежа, а потом появилось ощущение, будто они куда-то падают и переворачиваются в воздухе, его вместе с Уинтерборном швырнуло через всё купе. Перед глазами Девона вспыхнул ослепляющий белый свет, когда он попытался найти точку опоры посреди этого безумия. Девон продолжал падать, не в силах этого остановить, пока его тело не ударилось обо что-то, а грудь не пронзила сильная боль. В этот момент его сознание помутилось, и он погрузился во тьму.

Глава 16

Судорожно хватая ртом воздух, Девон пришёл в себя благодаря лютому холоду. Он потёр мокрое лицо и попытался подняться. В купе поезда, вернее, в то, что от него осталось, непрерывно заливалась дурно пахнущая речная вода. Перебравшись через обломки вагона и осколки стекла, Девон подобрался к разбитому окну и посмотрел сквозь медные прутья решётки.

Похоже, локомотив обрушился с откоса моста и потянул за собой три вагона, а два оставшихся балансировали сверху на краю насыпи. Неподалёку, как подстреленное животное, в воду погрузился разломанный корпус вагона. Повсюду разносились отчаянные крики о помощи.

Развернувшись, Девон принялся лихорадочно искать Уинтерборна, откидывая в стороны обломки деревянной обшивки, пока не нашёл своего друга в бессознательном состоянии под оторвавшимся от пола сиденьем. Ещё чуть-чуть и вода бы сомкнулась над лицом Риса.

Девон вытащил его на поверхность. Каждое движение отдавалось мучительной болью, пронзавшей грудную клетку и бок.

– Уинтерборн, – грубо позвал он, слегка встряхнув друга. – Очнись! Ну, давай! Сейчас же!

Уинтерборн закашлялся и издал низкий стон.

– Что случилось? – спросил он охрипшим голосом.

– Поезд потерпел крушение, – тяжело дыша, ответил Девон. – Вагон упал в реку.

Уинтерборн провёл рукой по залитому кровью лицу и закряхтел от боли.

– Я ничего не вижу.

Девон попытался поднять его повыше из постепенно прибывающей воды.

– Тебе придётся начать двигаться, иначе мы утонем.

Уинтерборн кинул несколько неразборчивых фраз на валлийском, а потом проговорил по-английски:

– У меня сломана нога.

Сыпля проклятиями, Девон раскидал в стороны обломки и обнаружил, оторванный от оконной решётки, медный прут. Он переполз через другое сиденье и потянулся вверх к запертой боковой двери, которая в данный момент располагалась со стороны течения. Задыхаясь от усилий, Девон использовал медный прут в качестве импровизированного лома, чтобы вскрыть дверь. Диагональный наклон вагона затруднял работу. А вода всё это время, не переставая прибывать, уже доходила до колен.

Когда защёлка поддалась, Девон толкнул дверь, она распахнулась и ударилась о внешнюю стенку вагона.

Высунув голову наружу, он прикинул расстояние до берега. По всей видимости, уровень воды не должен быть выше его бёдер.

Главная проблема заключалась в жутком холоде, который очень быстро их прикончит. Они не могли позволить себе дожидаться помощи на месте.

Закашлявшись от задымлённого воздуха, Девон вернулся в вагон. Он обнаружил Уинтерборна вытаскивающего осколки стекла из волос. Его глаза всё ещё были закрыты, а лицо покрывали кровоточащие царапины.

– Я вытащу тебя наружу и доставлю на берег, – сказал Девон.

– Ты сам как? – спросил Уинтерборн на удивление ясным голосом для человека, который только что потерял зрение и сломал ногу.

– Получше тебя.

– Как далеко до суши?

– Примерно двадцать футов¹⁸.

– А течение? Насколько оно сильное?

– Это не имеет значения, чёрт подери! Мы не можем здесь оставаться.

– Без меня твои шансы намного выше, – последовало спокойное замечание.

– Я не оставлю тебя здесь, тупоголовый ублюдок, – Девон схватил Уинтерборна за запястье и закинул его руку на свои плечи. – Если ты беспокоишься о том, что будешь должен мне услугу за спасение твоей жизни... – прилагая усилия, он потащил друга к открытому проходу, – то правильно делаешь. Огромную услугу. – Он неправильно поставил ногу, и они оба споткнулись. Девон протянул свободную руку и схватился за край дверного проёма, чтобы восстановить равновесие. На мгновение, грудную клетку пронзила острая боль, и у него перехватило дыхание. – Иисусе, да ты тяжеленный, – с трудом произнёс Девон.

Ответа не последовало. Он понял, что Уинтерборн изо всех сил старается не потерять сознание.

С каждым мучительным вдохом Девон чувствовал, как приступы боли в груди постепенно усиливаются и превращаются в непрерывную агонию. Мышцы свело и конвульсивно подёргивало.

Какое неудачное стечение обстоятельств: река, холод, ранения Уинтерборна, а теперь ещё эта адская боль. Но другого выхода не было, они не должны останавливаться.

Стиснув зубы, ему удалось вытащить Уинтерборна из вагона. Они вместе плюхнулись в воду, отчего Уинтерборн взвыл от боли.

Вцепившись в него, Девон пытался найти точку опоры, погрузив ноги в вязкое речное дно. Вода оказалась выше, чем он предполагал, и доходила ему до пояса.

На мгновение холод парализовал Девона. Он сосредоточился на том, чтобы заставить шевелиться свои скованные мышцы.

– Уинтерборн, – процедил он сквозь зубы, – тут недалеко. Мы справимся.

В ответ друг коротко выругался, вызвав у Девона мимолётную ухмылку. С трудом двигаясь против течения, он брёл к зарослям камыша у берега, куда уже выползали другие спасшиеся после аварии.

Задача была тяжёлой и изнуряющей, ил засасывал ноги, ледяная вода затрудняла координацию и лишала тело чувствительности.

– Милорд! Милорд, я здесь!

Камердинер Девона, Саттон, стоял на берегу, взволнованно размахивая руками. По-видимому, он спустился вниз по откосу, выбравшись из сошедшего с рельсов вагона, одного их тех, которые всё ещё балансировали на мосту.

Слуга бросился в мелководье, ахнув от пронизывающего до костей холода.

– Забери его, – приказал Девон, волоча за собой сквозь заросли камыша Уинтерборна, который пребывал в полубессознательном состоянии.

Саттон обхватил Уинтерборна за грудь и оттащил в безопасное место.

Девон почувствовал, что у него подкашиваются колени, он пошатнулся в зарослях камыша, пытаясь не свалиться. Его измученный разум напрягся, чтобы призвать последние силы, покачиваясь Девон направился к берегу.

Но остановился, услышав громкие отчаянные крики. Оглянувшись через плечо, Девон увидел, что в одном купе затопленного вагона, который приземлился в реку, накренившись по диагонали, всё ещё находятся люди.

Они не могли выбить запертую дверь. И никто не спешил им на помощь; уцелевшие пассажиры, которым удалось выбраться из воды, изнемогали от холода. Спасатели только начали прибывать, и к тому времени, когда они спустятся вниз по насыпи, будет уже слишком поздно.

Не дав себе времени на раздумья, Девон развернулся и снова плюхнулся в воду.

– Сэр, – окликнул его Саттон.

– Присмотри за Уинтерборном, – резко крикнул Девон.

К тому времени, когда он добрался до вагона, его тело ниже пояса онемело, а сам Девон боролся с туманом в голове. Лишь благодаря силе воли, он смог отыскать вход в купе вагона через дыру в стене, которая образовалась в результате крушения.

Он подошёл к окну и ухватился за медную решётку. Ему пришлось основательно сосредоточиться, чтобы заставить руки должным образом сомкнуться вокруг прута. Каким-то образом ему всё-таки удалось оторвать его от стены и пробраться через вагон, чтобы снова нырнуть в реку.

Когда он взломал замок при помощи стержня, изнутри донеслись крики облегчения. Дверь отворилась с протестующим металлическим скрежетом, и пассажиры столпились у выхода. Затуманенный взгляд Девона остановился на женщине среднего возраста, держащую на руках вопящего малыша, двух заплаканных девочек и мальчика лет тринадцати.

– Ещё кто-то остался? – спросил Девон у мальчика. У него заплетался язык, будто он был пьян.

– Никого живого, сэр, – ответил парень, вздрогнув.

– Видишь тех людей на берегу?

– Д-думаю да, сэр.

– Иди к ним. Возьми девочек за руки. Держитесь боком к течению... так оно будет меньше вас сносить. Вперёд.

Мальчик кивнул и по плечи погрузился в воду, задохнувшись от сильного холода. Перепуганные девочки с визгом бросились за ним, цепляясь за его руки.

Повернувшись к растерянной женщине, Девон коротко сказал:

– Дайте мне ребёнка.

Она яростно замотала головой:

– Прошу вас, сэр, почему...

– Скорее. – Долго он на ногах не продержится.

Женщина, всхлипывая, подчинилась, а ребёнок, продолжая вопить, обхватил своими маленькими ручками Девона за шею. Его мать схватила Девона за свободную руку и, взвизгнув, прыгнула воду. Он потащил её через реку, но тяжёлые юбки затрудняли передвижение. Вскоре всякое чувство времени потерялось.

Он не совсем понимал, где находится и что происходит. Не был уверен работают ли ещё его ноги, потому как их попросту не чувствовал. Ребёнок перестал плакать, его ручонка с любопытством ощупывала лицо Девона, будто ползущая морская звезда. Он едва слышал, что женщина что-то кричит, но слова заглушала слабая пульсация в ушах.

Где-то вдалеке виднелись люди... ручные фонари... огоньки плясали и дрожали в задымлённом воздухе. Он продолжал идти вперёд, смутно понимая, что если замешкается хоть на мгновение, то последние проблески сознания затухнут.

Девон едва заметил, что кто-то попытался забрать ребёнка из его рук. Он оказал лёгкое сопротивление, но человек проявил настойчивость. Малыша подхватили незнакомые люди, другие подошли помочь женщине пробраться к берегу сквозь заросли камыша и речную тину.

Утратив равновесие, Девон пошатнулся назад, его тело больше ему не подчинялось. На него тотчас нахлынула вода, сомкнувшись над головой и потащив проч.

Когда Девон, почувствовал, что его уносит течением, перед глазами стояла картинка, будто он со стороны наблюдает за движущейся фигурой, его собственным телом, в мутной воде. Девон вдруг с ошеломляющей ясностью понял, что не может себя спасти. И никто не собирался этого делать. Его постигла та же безвременная участь, что и всех мужчин Рэвенел, у него осталось много незавершённых дел, а он даже не мог заставить себя о них побеспокоиться, в глубине души понимая, что Уэст справится без него. Уэст выживет.

Но Кэтлин…

Она так и не узнает, что значила для него.

Эта мысль пронзила его затухающее сознание. Боже мой, зачем он ждал, полагая, что ещё есть время? Ему бы хватило пяти минут, чтобы сказать ей… чёрт побери, даже одной минуты… но уже слишком поздно.

Кэтлин продолжит жить без него. На ней женится какой-нибудь другой мужчина… они вместе состарятся… а Девон останется лишь блёклым воспоминанием.

Если она вообще станет о нём вспоминать.

Он боролся и проиграл, в горле застрял беззвучный вой. Кэтлин была его судьбой, его. Он бы прошёл через все круги ада, чтобы остаться с ней. Но всё бесполезно, река неуклонно затягивала его в темноту.

Внезапно Девон на что-то напоролся. Его грудную клетку стиснули мощные, крепкие обручи, будто щупальца чудовища из водных глубин. Неумолимая сила вырвала его из воды. Он почувствовал, как кто-то вцепился в него и быстро потащил против течения.

– О нет, не смей, – прорычал мужчина возле его уха, тяжело дыша от прилагаемых усилий. Крепкая хватка вокруг груди Девона усилилась, и он начал кашлять, пронзаемый уколами боли, а голос продолжил: – Ты не оставишь меня одного управлять этим проклятым поместьем.

Глава 17

– Поезд, должно быть, опаздывает, – сердито проговорила Пандора, играя с собаками на полу приёмной. – Ненавижу ждать.

– Ты могла бы занять себя полезным делом, – сказала Кассандра, вонзая иголку в своё рукоделие. – Так время ожидания пролетит быстрее.

– Люди всегда так говорят, и это неправда. Ожидание длится одинаково долго, занимаешься ты чем-то полезным или нет.

– Возможно, джентльмены остановились перекусить по пути из Алтона, – предложила Хелен, склонившись над пяльцами и делая сложный стежок.

Кэтлин оторвалась от книги по сельскому хозяйству, которую ей порекомендовал Уэст.

– Если это так, то им лучше снова проголодаться, когда они прибудут, – сказала она с притворным негодованием. – После того пиршества, что приготовил наш повар, они просто обязаны предаться чревоугодию. – Кэтлин нахмурилась, увидев, что Наполеон расположился в пышных складках юбок Пандоры. – Дорогая, ты будешь вся покрыта собачьей шерстью, когда приедут джентльмены.

– Они не заметят, – заверила её Пандора. – Моё платье чёрное, как и собака.

– Возможно, но всё же... – Кэтлин замолчала, увидев Гамлета, спешащего в приёмную со своей вечной ухмылкой. В суете праздничных приготовлений она совсем забыла про свинью. Кэтлин настолько привыкла к виду поросёнка, везде следующему за Наполеоном и Жозефиной, что начала воспринимать его, как третью собаку. – О, боже, – сказала она. – Надо что-то делать с Гамлетом. Мы не можем позволить ему разгуливать по дому, пока здесь мистер Уинтерборн.

– Гамлет очень чистый, – запротестовала Кассандра, протягивая руку, чтобы погладить поросёнка, когда он подошёл к ней и ласково хрюкнул. – По правде говоря, он чище собак.

С этим не поспоришь. Гамлет был так хорошо воспитан, что казалось несправедливым, выгонять его из дома.

– У нас нет выбора, – с сожалением проговорила Кэтлин. – Боюсь, мистер Уинтерборн не разделит наших просвещённых взглядов относительно свиней. Гамлету придётся спать в сарае. Вы можете соорудить для него сносную постель из соломы и одеял.

Близнецы пришли в ужас, и обе хором запротестовали.

– Но мы раним его чувства!

– Он подумает, что наказан!

– Ему будет очень уютно, – начала Кэтлин, но замолчала, заметив, что обе собаки, встревоженные шумом, поспешили из комнаты, виляя хвостами. Гамлет бросился за ними с решительным визгом.

– У парадной двери кто-то есть, – сказала Хелен, откладывая вышивку. Она подошла к окну, чтобы взглянуть на подъездную аллею и крыльцо.

Должно быть, это Девон и его гость. Вскочив на ноги, Кэтлин быстро сказала близнецам:

– Унесите поросёнка в подвал! Быстрее!

Она подавила усмешку, когда они побежали выполнять распоряжение.

Расправив юбки и одёрнув рукава, Кэтлин подошла к Хелен и встала рядом с ней у окна. К её удивлению, на подъездной аллее не оказалось ни кареты, ни упряжки лошадей, только крепкий пони, чьи бока были покрыты испариной и тяжело вздымались.

Она узнала пони, он принадлежал молодому сыну начальника почтового отделения, Нейту, которого часто посылали доставлять телеграфные отправления. Но Нейт обычно не нёсся сломя голову развозить телеграммы.

По спине пробежала неприятная дрожь.

В дверях появился пожилой дворецкий.

– Миледи.

У Кэтлин перехватило дыхание, когда она увидела, что он держит в руках телеграмму. За всё время их знакомства, Симс никогда не отдавал ей письма или телеграммы из рук в руки, а всегда приносил их на маленьком серебряном подносе.

– Мальчик говорит, что дело очень срочное, – сообщил Симс с напряжённым от едва сдерживаемых эмоций лицом и передал ей клочок бумаги. – Новости прислали начальнику почтового отделения. Похоже, в Алтоне произошла железнодорожная катастрофа.

Кэтлин почувствовала, что краска отхлынула от её лица. В ушах начало гудеть. Впопыхах, она неуклюже вырвала телеграмму из его рук и развернула её.

КРУШЕНИЕ ВОЗЛЕ СТАНЦИИ АЛТОН. ТРЕНИ И УИНТЕРБОРН ОБА РАНЕНЫ. ВРАЧ ДОЛЖЕН БЫТЬ НА МЕСТЕ К ИХ ПРИЕЗДУ. Я ВЕРНУСЬ В НАЁМНОМ ЭКИПАЖЕ.

САТТОН.

Девон... ранен.

Кэтлин обнаружила, что сжимает кулаки, будто тем самым могла физически отогнать от себя эту мысль. Сердце начало бешено колотиться.

– Симс, пошли лакея за доктором, – через силу проговорила Кэтлин, борясь с удушающей паникой. – Он должен прибыть без промедления, лорду Трени и мистеру Уинтерборну потребуется его помощь.

– Да, миледи.

Дворецкий покинул приёмную, двигаясь с удивительным проворством для человека его возраста.

– Могу я прочитать? – спросила Хелен.

Кэтлин протянула ей листок, чьи края трепетали, словно крылья пойманной бабочки.

От двери донёсся запыхавшийся голос Нейта. Он был маленьким, крепким пареньком с копной рыжеватых волос и круглым лицом, усыпанным веснушками.

– Отец сообщил мне новости из телеграммы. – Увидев, что он привлёк внимание обеих женщин, парнишка взволнованно продолжил: – Крушение произошло на мосту, прямо перед станцией. Товарняк пересекал пути и не успел вовремя пройти. Пассажирский поезд врезался в него и некоторые из вагонов упали с моста в реку Уэй. – Глаза у мальчика округлились от благоговейного ужаса. – Больше дюжины человек погибло, а некоторые пропали без вести. Папа говорит, что в ближайшие дни, скорее всего, умрёт ещё больше людей, у них могут быть оторваны руки и ноги, а их кости раздроблены…

– Нейт, – вмешалась Хелен, когда Кэтлин резко отвернулась, – почему бы тебе не сбегать на кухню и не попросить у повара бисквит или пряник?

– Спасибо, леди Хелен.

Кэтлин прижала кулаки к глазам, сильно вжав костяшки пальцев в глазницы. Мучительный страх заставил её содрогнуться с головы до пят.

Ей было невыносимо думать, что Девон ранен. Прямо сейчас, этот красивый, высокомерный, человек с отменным здоровьем страдал, возможно, был напуган, возможно… умирал. Из её груди вырвался судорожный всхлип, затем ещё один и между пальцев проскользнуло несколько горячих слезинок. Нет, нельзя позволять себе плакать, слишком многое нужно успеть сделать. Они должны подготовиться к его приезду. Должны организовать всё необходимое для оказания помощи.

– Чем я могу помочь? – послышался позади голос Хелен.

Кэтлин промокнула мокрые щёки манжетами. Думать было трудно, разум словно пребывал в тумане.

– Расскажи близнецам, что произошло, и проследи, чтобы их не было поблизости, когда мужчин будут вносить в дом. Мы не знаем их состояние и насколько тяжелы их травмы и... я не хочу, чтобы девочки это видели.

– Конечно.

Кэтлин повернулась к ней лицом. В висках пульсировала кровь.

– Я найду миссис Чёрч, – хрипло проговорила она. – Нам надо собрать медикаменты, которые есть в доме и чистые простыни, и тряпки...

У неё перехватило дыхание.

– Уэст с ними, – сказала Хелен, нежно тронув её за плечо. Она сохраняла абсолютное спокойствие, хотя её лицо было бледным и напряжённым. – Он позаботится о своём брате. Не забывай, граф крупный и очень здоровый мужчина. Он сможет пережить ранения, которые другие не смогли бы.

Кэтлин машинально кивнула. Но слова золовки не принесли утешения. Да, Девон был крупным, здоровым мужчиной, но железнодорожная катастрофа отличалась от любой другой. Люди редко получали незначительные травмы во время столкновения или схода с рельсов поездов. Неважно, насколько человек был сильным, смелым или умным, если он нёсся со скоростью шестьдесят миль в час. Всё сводилось к удаче, которой семье Рэвенел всегда недоставало.

К облегчению Кэтлин, лакей, которого послали за доктором Уиксом, вернулся вместе с ним незамедлительно. Уикс был компетентным, опытным врачом, прошедшим обучение в Лондоне. Он приехал в поместье в то утро, когда произошёл несчастный случай с Тео, и именно он сообщил девушкам Рэвенел о смерти их брата. Каждый раз, когда в доме кто-то заболевал, Уикс всегда быстро приезжал и обращался со слугами с таким же вниманием и уважением, с каким относился к семье Рэвенел. Кэтлин моментально прониклась к нему симпатией и доверием.

– Я ещё не имел удовольствия познакомиться с лордом Трени, – сказал Уикс, открывая свои медицинские чемоданчики в одной из спален, подготовленной для скорого прибытия пациентов. – Я сожалею, что это случится по такому случаю.

– Я тоже, – согласилась Кэтлин, пристально рассматривая содержимое больших чёрных чемоданчиков: гипсовые бинты, иглы, нити, блестящие металлические инструменты, стеклянные пробирки с порошками и маленькие бутылочки с химическими препаратами. Её продолжало захватывать чувство нереальности, пока она раздумывала о прибытии Девона и о травмах, которые он получил.

Господи, как же всё напоминало о том утре, когда умер Тео.

Кэтлин сложила руки на груди, обхватив себя за локти, и попыталась унять, пробегающую по телу, дрожь. В последний раз, когда Девон покидал Приорат Эверсби, она слишком сердилась на него, чтобы попрощаться.

– Леди Трени, – мягко проговорил доктор. – Уверен, что эта печальная ситуация и моё присутствие здесь, должно быть, напоминают вам о несчастном случае с вашим мужем. Возможно, вам поможет, если я смешаю лёгкое успокоительное?

– Нет, спасибо. Я хочу мыслить трезво. Просто... я не могу поверить... ещё один Рэвенел... – Она не смогла заставить себя закончить фразу.

Уикс нахмурился, погладил свою коротко подстриженную бородку и сказал:

– Мужчины этой семьи не отличаются долголетием. Однако давайте не будем пока предполагать худшего. Совсем скоро, мы узнаем о состоянии лорда Трени наверняка.

Пока врач раскладывал различные предметы на столе, Кэтлин слышала, как Симс, в одной из дальних комнат, велит лакею сбегать на конюшню и принести связку тренировочных шестов для самодельных носилок. С лестницы доносились звуки быстрых шагов, звяканье бидонов с горячей водой и вёдер с углём. Миссис Чёрч давала нагоняй горничной, которая принесла ей тупые ножницы, но вдруг прервалась на полуслове.

Кэтлин напряглась во внезапно наступившей тишине. Через мгновение из коридора послышался взволнованный голос экономки:

– Миледи, фамильная карета подъезжает к дому!

Подскочив, как ошпаренная, Кэтлин вылетела из комнаты. По пути к парадной лестнице она пробежала мимо миссис Чёрч.

– Леди Трени! – воскликнула экономка, следуя за ней. – Вы же упадёте!

Кэтлин проигнорировала предупреждение и стремглав бросилась вниз по лестнице к портику, где собрались Симс и группа горничных и лакеев. Все взгляды были прикованы к приближающейся карете.

Ещё до того, как колёса остановились, лакей, ехавший на запятках, соскочил на землю, но дверь кареты распахнулась изнутри.

Как только появился Уэст вокруг раздались возгласы. Он выглядел ужасно в грязной и мокрой одежде. Домочадцы попытались разом его обступить.

Уэст поднял руку, чтобы отгородиться от них и опёрся о карету. Его била непрерывная дрожь, а зубы громко стучали.

– Нет... Сначала з-займитесь графом. Г-где чёртов врач?

Доктор Уикс уже стоял рядом с ним.

– Здесь, мистер Рэвенел. Вы ранены?

Уэст покачал головой.

– Только замёрз. П-пришлось вытаскивать брата и-и-из реки.

Протиснувшись сквозь толпу, Кэтлин взяла Уэста за руку, чтобы его поддержать. Он дрожал и покачивался, его лицо было серым. От него исходил зловонный запах реки, а одежда пропахла илом и грязной водой.

– Как Девон? – немедленно спросила она.

Уэст тяжело на неё облокотился.

– Едва в с-сознании. Не в себе. Он п-пробыл в в-воде слишком долго.

– Миссис Чёрч, – обратился Уикс к экономке, – мистера Рэвенела надо срочно уложить в постель. Накройте его одеялами и разведите огонь в камине. Никакого спиртного. Это очень важно, понимаете? Можете дать ему тёплый сладкий чай, но не горячий.

– Я не нуждаюсь в м-медицинской помощи, – запротестовал Уэст. – Видите, я же с-стою перед вами! – Но не успел он договорить, как уже начал оседать на землю. Стараясь удержать кузена от падения, Кэтлин напрягла ноги, чтобы перенести вес его тела на себя. Двое лакеев тут же подхватили его и опустили на носилки.

Пока Уэст сопротивлялся, доктор сурово произнёс:

– Лежите смирно, мистер Рэвенел. Пока вы не согреетесь, любые нагрузки могут быть для вас смертельны. Если холодная кровь в конечностях слишком быстро доберётся до сердца... – он нетерпеливо прервался и обратился к лакеям: – Унесите его внутрь.

Кэтлин начала взбираться по откидным ступенькам кареты. Внутри царила зловещая тишина.

– Милорд? Девон, вы можете…

– Позвольте сначала мне взглянуть на них, – сказал врач за её спиной, решительно отодвигая её в сторону.

– Скажите мне, как лорд Трени, – потребовала она.

– Как только выясню.

Уикс залез в карету.

Кэтлин изо всех сил пыталась быть терпеливой. Она прикусила нижнюю губу, пока та не начала пульсировать.

Спустя полминуты доктор заговорил с новой настоятельной ноткой в голосе:

– Сначала мы достанем мистера Уинтерборна. Мне срочно нужен сильный парень в помощь.

– Питер, – указал Симс на лакея, который тут же поспешил подчиниться.

А что с Девоном? Беспокойство сводило Кэтлин с ума. Она попыталась заглянуть в карету, но ничего не увидела, потому что доктор и лакей загораживали ей путь.

– Доктор Уикс…

– Один момент, миледи.

– Да, но…

Она сделала шаг назад, когда из кареты выбралась крупная, тёмная фигура.

Этим человеком оказался, потрёпанный и почти неузнаваемый, Девон. Он услышал её голос.

– Лорд Трени, – последовала краткая команда врача. – Не перенапрягайтесь. Я осмотрю вас, как только помогу вашему другу.

Девон проигнорировал его, ступив на землю он пошатнулся и ухватился за край дверного проёма, чтобы не упасть. Девон был перепачкан с головы до пят, помят, его промокшую рубашку покрывали пятна крови. Лихорадочно его осмотрев, Кэтлин с облегчением обнаружила, что на нём не было зияющих ран, а все конечности находились на месте. Он казался целым и невредимым.

Его рассеянный взгляд, дьявольски голубых глаз встретился с её, а губы беззвучно произнесли её имя.

Кэтлин в два шага оказалась возле него, и очутилась в его грубоватых объятиях. Одной рукой он вцепился в массу туго заплетённых кос на её затылке, причиняя боль. В его груди пророкотал тихий стон, и Девон впился в её губы карающим поцелуем, не обращая внимания на тех, кто мог их увидеть. Он содрогнулся всем телом, потеряв равновесие, и Кэтлин напрягла ноги, чтобы не дать ему упасть.

– Тебе нельзя стоять, – неуверенно проговорила она. – Позволь помочь, давай сядем на землю. Девон, пожалуйста.

Но он совершенно её не слушал. С примитивным, страстным стоном он повернулся, прижал Кэтлин к карете и снова поцеловал. Даже раненый и измученный, он был невероятно силён. Девон целовал её с поразительным напором, остановившись только для того, чтобы сделать вдох. Поверх его плеча, Кэтлин заметила, спешащих к ним с носилками, пару лакеев и миссис Чёрч.

– Девон, – взмолилась она. – Ты должен прилечь, здесь носилки. Тебя нужно занести в дом. Я останусь с тобой, обещаю. – Он был неподвижен, если не считать сильной дрожи, которая пробегала по его телу. – Дорогой, – прошептала Кэтлин возле его уха, отчаянно переживая, – пожалуйста, отпусти меня.

Он ответил что-то неразборчивое, крепче сжав в объятиях... и начал оседать, потеряв сознание.

К счастью, поблизости оказался лакей, который подхватил Девона прежде, чем он успел раздавить Кэтлин своим солидным весом. Когда слуги оттащили его от неё и опустили на носилки, она вдруг ошеломлённо поняла, какое слово он произнёс.

Никогда.

Глава 18

Пока Девона укладывали на носилки, край его мокрой рубашки задрался. Кэтлин и миссис Чёрч одновременно ахнули, увидев ужасный пурпурно-чёрный синяк размером с обеденную тарелку, который расползался по левой стороне его грудной клетки.

Кэтлин побледнела, представив, какой невероятной силы должен был быть удар, чтобы нанести такую травму. Наверняка, у него сломаны рёбра. В отчаянии, она подумала, не повреждено ли лёгкое. Кэтлин наклонилась, чтобы осторожно прижать его руку к телу. Как ужасно видеть мужчину с присущей ему поразительной жизненной энергией, таким слабым и неподвижным.

Миссис Чёрч накрыла Девона одеялом и велела лакеям:

– Несите его в хозяйскую спальню. Потихоньку... без резких движений. Обращайтесь с ним, словно он новорожденный младенец.

На счёт три, лакеи синхронно подняли носилки.

– Младенец, который весит четырнадцать стоунов¹⁹, – проворчал один из них.

Миссис Чёрч попыталась принять строгий вид, но уголки её глаз весело приподнялись.

– Следи за языком, Дэвид.

Кэтлин последовала за слугами, порывисто вытирая слёзы, застилавшие ей глаза.

Идя рядом с ней, экономка утешающе пробормотала:

– Ну, ну, будет вам. Не накручивайте себя, миледи. Совсем скоро его подлатают, и он будет как новенький.

Хотя Кэтлин очень хотелось ей поверить, она напряжённо прошептала:

– Он так сильно ранен и совсем ослаб, возможно, у него повреждены внутренние органы.

– Буквально пару минут назад граф не казался таким уж слабым и израненным, – сухо заметила домоправительница.

Кэтлин покраснела.

– Он слишком переутомлён. И не понимал, что делает.

– Как скажете, миледи. – Лёгкая улыбка миссис Чёрч погасла. – Я думаю, нам стоит больше беспокоиться о мистере Уинтерборне. Перед тем, как мистера Рэвенела внесли внутрь, он сказал, что у его друга сломана нога и пропало зрение.

– О, нет. Нам нужно выяснить, не хочет ли он, чтобы мы за кем-нибудь послали.

– Я бы удивилась, если бы он захотел, – прагматично заметила экономка, когда они вошли в дом.

– Почему вы так думаете? – спросила Кэтлин.

– Если бы у него кто-то был, он бы не приехал один, справлять здесь Рождество.

Пока доктор Уикс осматривал Девона, Кэтлин отправилась проведать Уэста.

Ещё не успев добраться до его комнаты, она уже услышала шум и смех, раздающиеся по всему коридору. Кэтлин остановилась на пороге, наблюдая с нежностью и некой толикой смирения за открывшейся взору картиной: Уэст сидел в кровати, окружённый группой слушателей, включающей в себя полудюжину слуг, Пандору, Кассандру, обеих собак и даже Гамлета. Хелен стояла у прикроватной лампы и проверяла температуру на градуснике.

К счастью, Уэст больше не дрожал от холода, и цвет его лица заметно улучшился.

– ... а потом я увидел мужчину, который бросился обратно в реку, – рассказывал Уэст, – он направлялся к наполовину затонувшему вагону, в котором застряли люди. И я сказал себе: «Этот человек герой. Вдобавок ко всему идиот. Потому, что он уже достаточно долго пробыл в холодной воде и не сможет никого спасти, только понапрасну пожертвует жизнью». Я спустился по насыпи и обнаружил Саттона. «Где граф?» – спросил я.

Уэст сделал эффектную паузу, наслаждаясь восхищённым вниманием слушателей.

– И как вы думаете, на кого же указал Саттон? Прямо на того безрассудного дурака в реке, который только что спас троих детей и теперь брёл вслед за ними, с младенцем в одной руке и с женщиной, цепляющейся за другую.

– Тот мужчина был лордом Трени? – ахнула одна из горничных.

– Никто иной.

Благодарные слушатели воскликнули, испытав радость и гордость за Девона.

– Ничего особенного для такого здоровяка, как его светлость, – с ухмылкой сказал один из лакеев.

– Я думаю, о его заслугах напишут в газетах! – воскликнул другой.

– Надеюсь, – поддержал их Уэст, – хотя бы потому, что я точно знаю, ему это не понравится. – Он замолчал, заметив в дверях Кэтлин.

– Вам всем, – обратилась она к слугам вполголоса, – лучше уйти, пока Симс или миссис Чёрч вас здесь не застукали.

– Но сейчас будет самое интересное, – запротестовал Уэст. – Я как раз подошёл к захватывающей и в то же время душещипательной части рассказа, где героически спасаю графа.

– Расскажете об этом позже, – сказала Кэтлин стоя в дверях, пока слуги второпях покидали комнату. – Теперь вам надо отдохнуть. – Она посмотрела на Хелен. – Какая у него температура?

– Нужно, чтобы она поднялась ещё на один градус.

– Какого чёрта, – возмутился Уэст. – В комнате так сильно натоплено, словно в печи. Я скоро буду напоминать зажаренного рождественского гуся. Кстати, о гусе... я просто умираю от голода.

– Доктор сказал, что вам нельзя есть, пока температура не поднимется до нужного градуса, – отметила Пандора.

– Выпьете ещё чашку чая? – спросила Кассандра.

– Я бы лучше выпил бренди, – возразил Уэст, – а также не отказался бы от куска смородинного пирога, тарелки сыра, пюре из картошки и репы и бифштекса.

Кассандра улыбнулась:

– Я спрошу у доктора, можно ли дать вам немного бульона.

– Бульона? – возмущённо переспросил Уэст.

– Пойдём, Гамлет, – позвала Пандора, – пока Уэст не решил, что хочет вдобавок ко всему ещё и бекон.

– Подожди, – хмурясь, сказала Кэтлин. – Разве Гамлет не должен находиться в подвале?

– Кухарка не позволила, – ответила Кассандра. – Она сказала, что он найдёт способ опрокинуть баки и съесть все корнеплоды. – Она бросила гордый взгляд на жизнерадостную зверушку. – Потому что он очень изобретательный и предприимчивый поросёнок.

– Последнюю фразу кухарка не говорила, – добавила Пандора.

– Нет, – призналась Кассандра, – но это подразумевалось.

Близнецы ушли, забрав с собой собак и поросёнка.

Хелен протянула Уэсту градусник.

– Под язык, пожалуйста, – серьёзно сказала она.

Он подчинился с многострадальным выражением лица.

– Дорогая, – обратилась Кэтлин к Хелен, – не могла бы ты обсудить ужин с миссис Чёрч? Полагаю, при наличии в доме трёх инвалидов, будет лучше, если мы поужинаем в неформальной обстановке.

– Двух инвалидов, – возмущённо промямлил Уэст с термометром во рту. – Я прекрасно себя чувствую.

– Да, конечно, – согласилась Хелен. – Ещё я отправлю поднос с едой доктору Уиксу. Он, скорее всего, будет какое-то время занят лордом Трени и мистером Уинтерборном, и, однозначно, заслужил ужин.

– Хорошая идея, – одобрила Кэтлин. – Не забудь поставить тарелку с лимонным силлабабом²⁰. Насколько я помню, доктор Уикс ещё тот сладкоежка.

– Ну конечно, – опять отозвался Уэст, не вынимая изо рта градусник, – давайте поговорим о еде в присутствии голодающего человека.

Прежде чем уйти Хелен остановилась и слегка подтолкнула его подбородок, чтобы Уэст закрыл тему.

– Никаких разговоров.

После того как Хелен покинула комнату, Кэтлин подала Уэсту чашку чая и вынула у него изо рта термометр. Она внимательно изучила ртутный столбик.

– Ещё полградуса и сможете поесть.

Уэст откинулся на подушки, его оживлённое выражение лица сменилось напряжённым.

– Как мой брат?

– Его сейчас осматривает доктор Уикс. Мы с миссис Чёрч заметили ужасный синяк на его груди и боку, и думаем, что у него сломаны рёбра. Но он был в сознании, когда выходил из кареты и открыл глаза, когда его занесли в комнату.

– Слава богу. – Уэст тяжело вздохнул. – Чудо, если он отделается сломанными рёбрами. Это крушение... бог мой, повсюду были разбросаны вагоны, словно детские игрушки. А люди, которые не выжили... – он замолчал и тяжело сглотнул. – Жаль, что я не могу забыть увиденное.

Сидя в кресле около кровати, Кэтлин нежно сжала его руку.

– Вы просто вымотаны, – пробормотала она.

Уэст издал короткий безрадостный смешок.

– Я устал как собака, если бы я был просто вымотан, то чувствовал бы себя гораздо лучше.

– Я оставлю вас отдыхать.

Он развернул ладонь кверху и обхватил её руку.

– Не сейчас, – пробормотал он. – Не хочу оставаться один.

Она кивнула, не вставая.

Отпустив её ладонь, он потянулся за чаем.

– Это правда? – спросила Кэтлин. – Та история, которую вы рассказывали про Девона?

Осушив чашку двумя большими глотками, Уэст посмотрел на Кэтлин затравленным взглядом.

– Всё правда. Сукин сын едва не покончил с собой. – Кэтлин забрала чашку из его ослабевших пальцев. – Не представляю, как ему это удалось, – продолжил Уэст. – Я пробыл в воде не более двух минут, а мои ноги успели продрогнуть до костей. Сущее мучение. По моим подсчётам, Девон, этот безрассудный болван, провёл в реке не меньше минут двадцати.

– Спасая детей, – с наигранным презрением проговорила Кэтлин. – Как он посмел?

– Да, – согласился Уэст без тени юмора. Он задумчиво уставился на мерцающий огонь в камине. – Теперь я понимаю то, о чём вы толковали, говоря, обо всех тех людях, которые от него зависят. Я стал одним из них. Будь он проклят. Если мой брат ещё раз бездумно рискнёт жизнью, клянусь, я сам его прикончу.

– Понимаю, – сказала Кэтлин, чувствуя страх, таившийся за его едкими словами.

– Нет, не понимаете. Вас там не было. Боже мой, я едва успел его вытащить. Приедь я всего лишь на несколько секунд позже... – Уэст судорожно вздохнул и отвернулся. – Знаете, раньше он бы так не поступил. Его чувство самосохранения не позволило бы ему рискнуть шеей ради кого-то другого. Особенно ради совсем чужих людей. Дурья башка.

Кэтлин улыбнулась. Проглотив ком в горле, она протянула руку и пригладила его волосы.

– Мой дорогой друг, – прошептала она, – мне жаль, что приходится это говорить... но вы бы поступили точно так же.

Где-то после полуночи Кэтлин выскользнула из кровати, чтобы проведать пациентов. Она накинула халат поверх ночной сорочки, застегнула его на пуговицы, взяла свечу, стоящую на столе около кровати, и вышла в коридор.

Сначала она заглянула в комнату Уинтерборна.

– Можно войти? – спросила она доктора Уикса, который сидел в кресле возле постели.

– Конечно, миледи.

– Пожалуйста, не вставайте, – сказала Кэтлин, прежде чем он успел подняться на ноги. – Я всего лишь хотела узнать о состоянии пациента.

Она знала, что у доктора выдалась тяжёлая ночь, ему потребовалась помощь дворецкого и лакеев, чтобы вправить сломанную ногу Уинтерборна. Как позже Симс объяснил Кэтлин и миссис Чёрч, большие мышцы травмированной ноги сократились, и потребовалось приложить огромные усилия, чтобы растянуть их и восстановить исходное положение кости. Как только работа была выполнена, Симс помог доктору обернуть ногу полосками влажной льняной ткани, пропитанной гипсом, которые затем затвердели.

– Самочувствие мистера Уинтерборна вполне сносное для его диагноза, – пробормотал доктор Уикс. – Ему повезло, что перелом малоберцовой кости оказался чистым. Кроме того, после того как он подвергся сильному переохлаждению, его кровяное давление сильно понизилось, что сократило кровопотерю. Я ожидаю, что при отсутствии осложнений, его нога будет хорошо заживать.

– А что со зрением? – Кэтлин подошла к постели Уинтерборна и с беспокойством на него посмотрела. Он спал глубоким сном под воздействием обезболивающих средств, верхнюю часть его лица скрывала повязка.

– У него повреждена роговица, – ответил доктор, – от разлетевшегося стекла. Я удалил несколько осколков и наложил мазь. Ни одна из царапин не выглядит глубокой, что даёт мне веские основания надеяться на полное восстановление зрения. Чтобы повысить шансы на выздоровление, следующие несколько дней, ему необходимо принимать обезболивающие и не двигаться.

– Бедняга, – тихо проговорила Кэтлин. – Мы хорошо о нём позаботимся. – Она снова посмотрела на доктора. – Лорду Трени тоже надо принимать обезболивающее?

– Только если у него будут проблемы со сном. Думаю, у него есть трещины в рёбрах, но они не сломаны. В противном случае при пальпации можно почувствовать, как они смещаются. Травма болезненная, но через несколько недель он будет как новенький.

Свеча дрогнула в её руке, и капля горячего воска упала на запястье.

– Вы себе не представляете, как я рада это слышать.

– Думаю, представляю, – сухо сказал доктор Уикс. – Вашу симпатию к лорду Трени сложно не заметить.

Кэтлин нерешительно улыбнулась.

– О, это не симпатия, просто... я боюсь за семью, и имение и... Я не могу... увлечься... мужчиной, пока я в трауре. Это было бы действительно неправильно.

– Миледи... – доктор Уикс долго смотрел на неё усталым и добрым взглядом. – Мне известно много научных фактов о человеческом сердце, не последним из которых является тот, что намного проще заставить его полностью остановиться, чем уберечь от любви не к тому человеку.

После Кэтлин отправилась в комнату Девона. Когда на её тихий стук не последовало ответа, она решила войти. Он спал на боку, длинное тело неподвижно лежало под покрывалами. Дыхание было глубоким и ровным.

Подойдя к кровати, она посмотрела на него с нежностью и заботой. Его рот был расслаблен, мягкие линии губ чётко вырисовывались на фоне густой щетины. Ресницы были длинными и чёрными как смоль. Два маленьких белых пластыря скрывали порезы на щеке и лбу. С правой стороны у виска выбился вихор и лежал совершенно неподобающим образом. Кэтлин изо всех сил сопротивлялась соблазну его пригладить. Проиграв битву, она мягко поправила искушающий локон.

Дыхание Девона изменилось. Придя в себя, он мгновенно открыл, сонные от усталости и настойки опия, глаза.

– Кэтлин. – Его голос звучал низко и грубовато.

– Я всего лишь хотела вас проведать. Вам что-нибудь нужно? Стакан воды?

– Ты. – Он поймал её свободную руку и притянул к себе. Она почувствовала, как его губы прижались к её пальцам. – Мне нужно с тобой поговорить.

У неё перехватило дыхание. Каждое чувствительное местечко на теле начало пульсировать.

– Настойкой опия, которую тебе дали, можно было бы усыпить слона, – сказала она, стараясь говорить непринуждённо. – Сейчас разумнее ничего мне не говорить. Засыпай, а завтра утром...

– Полежи со мной.

Низ живота томительно сжался.

– Ты же знаешь, что я не могу, – прошептала Кэтлин.

Ничуть не смутившись, он схватил её запястье и с болезненной решимостью потянул Кэтлин к себе.

– Подожди... ты навредишь... – Кэтлин на ощупь поставила свечу на ближайший столик, пока Девон продолжал упорствовать. – Нет... твои рёбра... О, ну почему ты такой упёртый?

Встревоженная и взволнованная, она забралась на кровать, чтобы не причинять ему лишнюю боль своим сопротивлением.

– Только на одну минуту, – предупредила Кэтлин. – На одну минуту.

Девон затих, но его пальцы по-прежнему продолжали некрепко сжимать её запястье.