Бессмертие страсти

Глава 4

Стикс вернулся к темно-вишневому «ягуару», припаркованному в проезде за клубом.

Он не боялся ходить по темным улицам. Вряд ли нашлись бы достаточно глупые создания, которые напали бы на старшего вампира. Разве что какой-нибудь самоубийца.

Свернув в проезд, Стикс резко остановился. Плавным движением вытащил из сапога два кинжала и всмотрелся в темноту.

Даже сквозь вонь отбросов и человеческих испражнений он смог уловить запах веров, который ни с чем не спутаешь.

Три полукривки и чистокровный оборотень.

И совсем рядом.

Стикс увидел первого полукровку. В человеческом облике он был невысоким и жилистым, с гривой длинных темно-каштановых волос. Больше похож на задиру-школьника или мелкого воришку, а не на ночную тварь. Но от Стикса не укрылся хищный голод на его лице и свечение карих глаз, говорившее о близком превращении.

Не отрывая глаз от полукровки, замершего рядом с черным джипом, Стикс напряг чувства, чтобы обнаружить остальных веров.

Еще один полукровка спрятался за мусорным баком, а чистокровный оборотень и третий полукровка затаились на крыше пустой прачечной на противоположной стороне переулка.

Сообразительные псы.

Они были умнее первого полукровки, который издал тихий гортанный рык. Он собрался атаковать. Его мышцы уже напряглись в готовности к броску, дыхание участилось. В отличие от него Стикс сохранял полную неподвижность. Его мысли были четкими, кинжалы свободно лежали в руках.

Внешнее спокойствие оказалось достаточной провокацией для бешеного пса. Издав пугающее рычание, он бросился вперед.

Стикс дождался, когда оборотень кинется на него, а потом резко выбросил руки, схватив врага за шею. Раздался придушенный вой, почти мгновенно сменившийся булькающим предсмертным хрипом: Стикс поднял полукровку в воздух и перебил ему горло.

Тесно прижав содрогающееся тело к себе, он вонзил кинжал глубоко в сердце. Вер способен оправиться практически от любой раны, за исключением серебра в сердце или отсеченной головы.

Громко захрипев, полукровка обмяк. Отшвырнув труп в сторону, Стикс успел повернуться лицом к следующему полукровке, кинувшемуся на него из-за мусорного бака. Стикс метнул свой кинжал с такой скоростью, что атакующий оборотень успел пробежать несколько шагов и только потом ошарашено остановился, глядя на торчащий из груди кинжал.

Этот удар не был смертельным, но серебро глубоко вошло в тело. Пронзительно взвыв, полукровка упал на колени и принялся отчаянно дергать рукоять кинжала.

Тошнотворно-сладкий запах горелой плоти наполнил холодный воздух, но внимание Стикса уже переключилось на двух веров, которые замерли на крыше.

— Кто следующий? — осведомился он.

Проезд огласили размеренные аплодисменты: чистокровка поднялся на ноги. Несмотря на грязь, царившую в переулке, на нем красовался шелковый костюм, безупречно сидящий на мускулистом теле, а темные волосы были идеально ухожены.

Да уж — монарх.

— Неплохо исполнено. Конечно же, ты — тот самый печально знаменитый Стикс, повелитель вампиров и диктатор всех демонов, — распевно с легким акцентом проговорил волк. — Скажи, а ты правда получил имя Стикс потому, что оставляешь позади себя реку мертвых?

Стикс демонстративно убрал второй кинжал:

— Спускайся сюда и выясни это сам, Сальваторе.

— О, я не сомневаюсь, в конце концов у нас появится возможность выяснить, кто из нас лучше, но не сегодня.

— Тогда зачем ты меня побеспокоил? — холодно осведомился Стикс.

— У тебя есть кое-что нужное мне.

Слабая улыбка тронула губы вампира. О! Значит, его усилия уже начали приносить плоды.

— Если хочешь, мы можем вернуться в мое логово — и ты попробуешь забрать ее, — лениво предложил Стикс.

Волк тихо зарычал.

— О, я ее заберу.

— Не заберешь, если не захочешь со мной договориться.

— Я не позволю тухлому вампиру шантажировать меня.

Стикс пожал плечами:

— Тогда прелестная мисс Смит останется моей пленницей.

— Мы перестали быть твоими псами, Стикс! — Сальваторе презрительно скривил губы. — Мы не позволим связывать нас законами и сажать на цепь, словно животных.

Стикс прищурился. Он чувствовал, что в чистокровном оборотне так и кипит гнев, но волк сохранял жесткий контроль над своими инстинктами. Для вера это было редкой способностью, и эта способность делала его опасным противником.

— Это место плохо подходит для переговоров о правах и привилегиях веров, — сказал Стикс, предупреждающе демонстрируя удлинившиеся клыки. — Позволь небольшое предостережение, Сальваторе. Я не люблю ультиматумов.

Стикс тихо зашипел и позволил своей силе прокатиться по переулку. Похоже, этому новому королю оборотней надо напомнить о том, как опасно перечить вампиру.

— Я созвал заседание Комиссии. Если она соберется до того, как я решу тебя убить, я подожду их одобрения. — Подняв руку, Стикс направил волну силы на оборотня. — В противном случае я просто выражу искреннее сожаление из-за того, что вынужден был действовать, не дождавшись их приезда.

Сальваторе рухнул на колени, но тут же мрачно заставил себя снова встать в полный рост. Его глаза в темноте начали светиться, но руки, отряхнувшие шелковый пиджак, не дрожали.

— Я должен испугаться?

— Это, конечно, решать тебе.

На крыше раздался басовитый, ужасающий вой: это полукровка, находившийся рядом с Сальваторе, превратился в громадного зверя с густой черной шкурой и смертоносными когтями. Шагнув к краю крыши, он задрал морду к небу.

Кинжал вернулся в руку Стикса, но в тот же момент Сальваторе развернулся и небрежным движением отвесил полукровке затрещину. Взвизгнув от неожиданности, вер улетел на другую сторону крыши и чуть не свалился на тротуар.

Стикс иронично выгнул бровь. Вожак явно придерживался политики «бей своих, чтобы чужие боялись».

— Отдай мне женщину, и я подумаю о… переговорах, — предложил Сальваторе так спокойно, словно ничего необычного не произошло.

Стикс оставил кинжал в руке, чтобы в любой момент можно было нанести удар.

К тому же заносчивое требование отдать Дарси вызвало у него желание запустить в проклятого волка клыки.

— Мисс Смит будет у меня, пока ты не пообещаешь вернуться в охотничьи угодья и прекратить нападения на людей. Только после этого мы сможем обсуждать твои жалобы.

Не было ничего удивительного в том, что, услышав это решительное требование, вер коротко и злобно хохотнул. Стикс ничего другого и не ожидал.

— Если ты не отдашь мне женщину, я заберу ее силой.

Оборотень с суицидальными наклонностями. Таких Стикс любил больше всего.

Он улыбнулся:

— Можешь попробовать.

— Заносчивый сукин сын.

— Почему эта женщина так нужна тебе?

Даже на таком большом расстоянии Стикс увидел, как Сальваторе насторожился. Было ясно, что ему не хочется отвечать на этот вопрос.

— А зачем мужчине бывает нужна женщина?

— Ты предлагаешь мне поверить, что ты искал эту женщину, с которой до вчерашнего вечера даже не встречался, просто потому, что захотел ее?

Вер пожал плечами:

— Большинство мужчин становятся глупцами, когда речь идет о делах сердечных.

Стикс прищурился:

— Нет.

— Нет?

— Ты — чистокровный оборотень. Ты никогда не стал бы тратить свои силы на смертную. Вам дозволено брать в пару только других чистокровных.

— Я не говорил, что собираюсь делать ее своей парой — только переспать с ней.

Переспать с ней?

Лишь два тысячелетия самоконтроля помешали Стиксу убить оборотня на месте. Дарси — его пленница. Он перегрызет горло любому, кто попытается ее забрать.

— Она никогда не попадет к тебе в постель, волк! — холодно предупредил он. — А теперь возвращайся на свою охотничью территорию, пока я не посадил тебя в клетку.

Дарси не сдержала вздоха облегчения, когда крошечный химер объявил о своем намерении прогуляться.

Не то чтобы она не оценила его попытки умерить ее страхи и поднять настроение. Несмотря на всю странность этого создания, было нечто очаровательное в его сардоническом юморе и неожиданных проблесках доброты.

И все же ей хотелось, чтобы он ушел, чтобы она могла отыскать свою одежду и сбежать из этого сумасшедшего дома.

Наличие смешанной крови еще не значит, что Дарси готова вступить в коммуну, состоящую из сексапильных вампиров, миниатюрных химер и затаившихся оборотней.

И тем более Дарси не готова к тому, чтобы ее вручили этим самым оборотням, словно девственницу, приготовленную для жертвоприношения.

К несчастью, ее планам побега мешало то, что она нигде не смогла отыскать свою одежду. Если уж на то пошло, то единственной одеждой, которая нашлась в комнате, оказалась белая футболка, которая доходила ей почти до колен.

А еще, конечно, ее бегство сильно затрудняло присутствие очень массивного охранника, который тоже был вампиром (судя по его невероятно бледной коже и клыкам).

Какое-то время Дарси расхаживала по комнате, ощущая нечто близкое к панике.

Нужно отсюда выбраться!

Но как?

Дарси металась по комнате почти час, а потом тяжело вздохнула и грустно покачала головой. Ее характер плохо подходил для мрачных раздумий.

И было очень трудно по-настоящему бояться в обстановке элегантной роскоши.

Интересно: все вампиры неприлично богаты? В спальне и ванной могла бы спокойно разместиться семья из четырех человек — и еще осталось бы место, чтобы припарковать небольшой фургончик. Ничего похожего на тесную квартирку Дарси.

Одному Богу известно, сколько стоили фарфоровые вазы и изящные гравюры на стенах.

Хмуря лоб, она стала разглядывать чудесные африканские фиалки, стоящие вдоль окна.

«Это просто стыд!» — сказала она себе, бережно передвигая растения на край подоконника, подальше от тронутых изморозью стекол. Закончив с этим, она взяла в ванной стакан с водой и принялась поливать увядающие цветы.

Очень мало кто понимает, сколько заботы нужно тратить на то, чтобы растения оставались здоровыми, признала она, бережно отрывая пожелтевшие листья и рыхля плодородный грунт.

Недостаточно изредка плескать в горшок воду. Если цветы не могут разговаривать, это еще не значит, что у них нет способности чувствовать.

Углубившись в работу, она не обратила никакого внимания на то, что открылась дверь и в спальню вошел Стикс.

— Ну вот, Красавчик, — пробормотала она, аккуратно поливая цветок. — Нет-нет, Танцор, я о тебе не забыла. И не торопи меня, Лис. Подожди своей очереди.

— Черт возьми, чем ты тут занимаешься? — вопросил низкий мужской голос.

— Пытаюсь спасти бедные цветы, о которых вы не заботились. — Она укоризненно поцокала языком. — Посмотрите, как они поникли! Вам должно быть стыдно. Если вы берете себе в дом живое существо, то обязаны как следует заботиться о нем.

Наступило долгое молчание: похоже, Стикс пытался понять, не сбрендила ли она.

Что в данных обстоятельствах было бы довольно забавно.

— Ты говоришь с растениями? — спросил он наконец.

— Конечно. — Дарси обернулась и чуть не задохнулась, потрясенная зрелищем. Просто нечестно, что вампир оказался таким потрясающе красивым! Она поспешно отвернулась к цветам. Это все-таки лучше, чем пялиться на похитителя так, словно у нее в голове нет ни единой извилины. — Им бывает одиноко, точно так же, как людям. Правда, Рудольф?

— Рудольф?

Она пожала плечиком.

— Ну, я ведь не знала, какие имена им дали вы, а мне надо было как-то к ним обращаться. В это время года мне показалось уместным назвать их в честь оленей Санта-Клауса. Ну, вы ведь знаете: «Рождественской ночью…»?

Дарси вздрогнула от неожиданности: Стикс вдруг оказался стоящим рядом с ней. Она не слышала ни звука! Это он настолько бесшумно двигается или способен перемещаться с места на место, как по волшебству?

Явно не заметив, что перепугал ее до полусмерти, вампир посмотрел на нее с любопытством:

— Надо полагать, это какая-то традиция смертных?

У них, похоже, их бесконечное множество.

— А вампиры не празднуют Рождество?

— Когда ты вечен, то желание отметить уход года с помощью странных ритуалов кажется довольно излишним.

Ее тревога быстро таяла. Странно: когда он оказывался рядом, ей трудно было помнить о том, что он — опасное существо и держит ее в плену.

Может, потому что ее переполняет желание содрать с него этот облегающий свитер и скользнуть губами по гладкой бронзовой коже?

Да, наверное, дело именно в этом.

— Рождество — это не для того, чтобы отметить уход года! — возразила она.

— Разве?

— Тут дело в настроении. «Мир на Земле и в человеках благоволение». — Ее ресницы опустились, чтобы скрыть одиночество. Дарси не хотелось, чтобы кто-то ее жалел. — Это — праздник любви, доброты и… семьи.

Изящные смуглые пальцы потянулись и осторожно обхватили ее запястье. Его кожа была прохладной, но все равно по телу пронеслась волна жара.

— Если это такой особенный праздник, то почему он тебя печалит? — тихо проговорил Стикс.

Столь неуместная проницательность заставила ее окаменеть.

— А почему вы решили, что он меня печалит?

Он придвинулся ближе. Взгляд его темных глаз странно завораживал.

— Я ощущаю твою печаль. Она обнимает тебя, словно старый друг.

Дарси судорожно сглотнула. Она начала тонуть в этом притягательном взгляде.

— Как это — вы ее ощущаете? — севшим голосом спросила она.

— Я — старший вампир.

— И из-за этого вы можете спокойно читать чужие мысли?

— Нет, но я могу ощущать очень глубоко скрытые чувства, когда я к тебе прикасаюсь.

Дарси беспокойно дернулась. Ей не понравилось то, что он может ощущать ее настроение. Это совершенно ни к чему, когда частью этого настроения является очень явное желание прижаться к его сильной груди и покрыть поцелуями безупречные черты мужественного лица.

— О!

Второй рукой он ласково взял ее за подбородок.

— Скажи мне, почему ты грустишь, Дарси.

— Наверное, всем одиноким людям в это время года бывает немного грустно, — неохотно призналась она. — Это — семейный праздник. Время, когда люди бывают вместе.

Наступило молчание. Его взгляд опустился к их переплетенным пальцам.

— Ты сейчас не одна.

Эти странные слова застали ее врасплох.

— Оказаться в плену — это совсем не то же самое, что праздновать дома.

— Возможно. — Он снова поймал ее взгляд. — Но мы здесь вместе, и я хотел бы облегчить твое одиночество, если ты мне это позволишь.

Почему-то во рту у нее пересохло, а сердце чуть не выскочило из груди.

— О чем вы?

— Я ощущаю твою печаль, Дарси, но ощущаю и твою страсть.

— Не думаю…

— Она будит во мне желание, с которым, боюсь, мне не справиться, — прервал он ее слабый протест. — Желание, с которым мне не хочется бороться.

Он неспешно и осторожно поднес ее пальцы к своим губам.

Впав в странное оцепенение, она смотрела, как он нежно прикусывает подушечку ее большого пальца. Дарси сдавленно вскрикнула: все ее тело содрогнулось от этого прикосновения.

Силы небесные! Как приятно! Очень приятно.

— Стикс! — выдохнула она.

— Где химер? — неожиданно спросил он.

В его черных глазах вспыхнул опасный огонь.

— Он… он сказал, что отправляется на охоту.

— Отлично.

Без всякого предупреждения Стикс резко дернул ее за руку. Дарси ахнула, обнаружив, что упала ему на колени и его руки тесно сомкнулись вокруг нее.

— Что вы делаете?

Он тихо засмеялся и, наклонив голову, прижался губами к ее шее у самого уха.

— Это было довольно давно, но не думаю, чтобы я все забыл, — прошептал он.

Когда его язык провел влажную линию до основания шеи, ее свободная рука судорожно сжала мягкий кашемир его свитера.

— Вы будете меня кусать? — шепотом спросила Дарси. Она почувствовала, как по его телу пробежала мощная дрожь.

— А ты этого хочешь?

— Это больно?

— Наоборот. — Он дразняще провел кончиками своих клыков по ее коже. — Укус вампира приносит только наслаждение. Нам надо очень тщательно следить за тем, чтобы наш компаньон не получил болезненную зависимость.

У Дарси перехватило дыхание: он смещал свои поцелуи все ниже, оттянув ворот просторной футболки.

— Компаньон или добыча? — настороженно спросила она.

— Иногда первое, иногда второе, иногда и то и другое.

Дарси пришлось сглотнуть, прежде чем к ней вернулся дар речи. Огонь растекался по всему телу с пугающей скоростью. Само по себе это было неплохо, но думать становилось все труднее.

— А кто я?

Он чуть отстранил ее, чтобы внимательно осмотреть своими угольно-черными глазами.

— А кем ты хочешь быть?

— По-моему, я — заложница. Заложница, которую вы намерены передать стае оборотней.

— Пока еще ничего не решено.

Она поморщилась:

— Ах, как это утешает!

— Ты бы предпочла, чтобы я тебе лгал?

Дарси не знала, как ответить настоль прямо поставленный вопрос, но в итоге ответа не потребовалось.

Опустив голову, Стикс во властном поцелуе приник к ее губам.

Ее веки затрепетали и опустились. Стикс тихо застонал:

— Я чувствую биение твоего сердца. Оно — как вкус у меня на губах.

Дарси пыталась привести в порядок разбегающиеся мысли. Старалась не утонуть в темном потоке наслаждения.

Все происходило слишком быстро, но у нее не получалось найти в себе силы, чтобы остановить этот сладостный натиск.

Ее руки скользнули под мягкий свитер, чтобы наконец узнать, действительно ли его кожа такая гладкая и безупречная, как ей показалось.

Да, она походила на дорогой шелк и на ощупь была прохладной, словно мрамор. Дарси тихо вздохнула и начала исследовать сильные мышцы, которые напрягались у нее под пальцами.

Его стон был низким и хриплым, и он нетерпеливо стащил футболку, поспешно захватив губами набухший сосок.

Ее руки скользнули по его торсу, и она прижала ладони к широкой спине. Она вдруг поняла, что могла бы часами просто прикасаться к нему. Ей не нужно было бояться, что она случайно причинит ему боль или покажет те свои стороны, которые всегда старалась скрывать.

Впервые за всю свою жизнь она освободилась от тех ограничений, которые постоянно сковывали ее.

Наслаждаясь сладким чувством освобождения, она приподняла бедра: наслаждение нарастало, приближаясь к точке, откуда не будет возврата.

— Я хочу тебя. Я хочу ощутить твой вкус. — Стикс поднял голову: его темные глаза были полны желанием, которое заставило сердце Дарси странно сжаться. — Ты мне позволишь?

При виде его темной жажды у нее по спине пробежала дрожь. Было нечто страшно волнующее в том, что ее желают с такой силой.

Пусть даже объектом этого желания стала ее кровь.

Она впилась ногтями ему в спину: сверкающая, великолепная вершина была уже совсем близко.

В эту секунду она согласилась бы на все, чего бы он ни попросил.

— Да! — прошептала она.

С рычанием, которое испугало бы Дарси, не находись она во власти страсти, Стикс медленно опустил голову к ее стройной шее.

Несмотря на возбуждение, Дарси напряглась. Она не верила, что пара клыков может проколоть ей кожу, не причинив боли.

Его язык нежно коснулся вены, пульсировавшей у основания шеи.

— Клянусь, что не причиню тебе зла, — хрипло проговорил Стикс.

— Стикс…

Ее слабый протест замер: она ощутила прохладное давление, которое стремительно сменилось разрядом мощного экстаза, который пронизал все ее тело.

Она ощущала каждый глоток, который Стикс делал.

Это было чересчур.

Задыхаясь, Дарси извивалась под ним, впиваясь ногтями ему в спину.

Но ничто — абсолютно ничто! — не могло сравниться с мощным взрывом, который судорогой свел ей мышцы и заставил изумленно закричать.

С нежностью, которой она не предполагала в таком крупном мужчине, Стикс перенес ее на кровать и укрыл одеялом. А потом он улегся рядом с ней, приподнялся на локте и пристально всмотрелся в ее лицо.

— Ангел?

На его лице появилась озабоченность, и он осторожно дотронулся до ее щеки.

— Ты… в порядке?

— Кажется, да.

— Тебе лучше пока не двигаться. — Он повернулся, чтобы взять что-то у себя из-за спины и изумил ее, вложив в руку охлажденный стакан. — Держи.

— Что это? — с нескрываемым недоверием спросила она.

Уголки его губ чуть дернулись.

— Ничего опасного. Фруктовый сок.

Она сделала осторожный глоток и с облегчением ощутила сладость апельсинов. С облегчением и изумлением.

— Он свежий! Ты сам его сделал?

— А почему тебя это удивляет? Я не совсем никчемный. Она осушила стакан, поставила его на столик и снова посмотрела на мужчину, приподнявшегося над ней.

— Не могу понять, зачем вампиру кулинарные навыки. Вы ведь не слишком много времени проводите на кухне.

— Да, мы питаемся не едой. — Он неспешно провел кончиками пальцев по линии ее шеи. Заметив, как на щеках Дарси появляется яркий румянец, он изумленно приподнял брови: — Ты краснеешь!

А как же!

Она только что испытала несравненный оргазм в объятиях незнакомца! Не говоря о том, что разрешила ему напиться ее крови, как будто она — круглосуточный универмаг!

Она не ханжа, но и не шлюха. А происшедшее даже простой распущенностью не назовешь.

Это — сверх распущенность.

— Конечно, краснею, — пробормотала Дарси, подтягивая одеяло себе под подбородок.

Между его бровями появилась тонкая морщинка.

— Ты смущаешься из-за того, что между нами произошло?

Она тяжело вздохнула.

— Послушай, я не знаю, каких баб ты обычно подбираешь, чтобы перекусить, но я не… занимаюсь такими вещами с каждым встречным. Особенно когда этот встречный — вампир, который меня похитил.

Прекрасное бронзовое лицо снова превратилось в холодную маску. Она начала подозревать, что эту маску он неосознанно использует в качестве защитного механизма.

Несомненно, кто-нибудь из многочисленных психиатров, с которыми ей пришлось иметь дело, назвал бы это «прерыванием цепи ассоциаций».

— Я вообще не подбираю женщин. Гораздо удобнее получать то, что мне необходимо, через банк крови. — В его голосе появились резкие нотки, словно ей удалось его ранить. Что было полной нелепостью. Разве вампира вообще можно обидеть? — Но в такой близости нет ничего постыдного. Между нами с первой секунды возникло влечение.

— Это не меняет того, что мы не знакомы и что ты удерживаешь меня здесь против моей воли.

Стикс издал нетерпеливый возглас и, взяв Дарси за подбородок, заставил ее встретиться с его горящим взглядом.

— Я сегодня встретил Сальваторе, ангел. Он — опасный чистокровка, и ему отчаянно нужно тебя заполучить. Если бы я тебя отпустил, он, несомненно, сделал бы тебя своей пленницей.

Стикс прикасался к ее лицу. Ничего более, но от этого прикосновения по ее телу пробежала волна возбуждения.

— Я же не беспомощная! — проворчала Дарси.

— Возможно. Но тебе нельзя тягаться с оборотнем такой силы.

— А какая разница, чьей пленницей быть?

На этот раз его тихое шипение было совершенно понятным. Может, она и не смогла его обидеть, зато ей удалось его оскорбить.

— Я никакого вреда тебе не причинил, — натянуто проговорил он. — Напротив: сделал все возможное, чтобы обеспечить тебе комфорт.

Несмотря на нелепый укол совести, Дарси отказалась чувствовать себя виноватой. Ведь пострадавшая сторона здесь она — так?

— Да, и пока я нахожусь тут в комфорте, я теряю работу, у меня не оплачена квартира, а мои растения погибают! — заявила она, высвобождая свой подбородок из его пальцев. — Пусть в моей жизни и нет ничего особенного, но это моя жизнь, а ты ее портишь.

Он тоже не пожелал признать себя виноватым.

— Тебе не нужно беспокоиться о деньгах. Я…

Она стремительно вскинула руку, закрыв его рот ладошкой в инстинктивном жесте, который не успела остановить.

— Даже не думай! Я не принимаю милостыню.

Он нахмурился сильнее:

— Это всего лишь деньги. Мне они не нужны, а тебе — нужны.

— Нет. Я сама заработаю.

— Это глупое упрямство.

Дарси вздернула подбородок. Пусть она у него в плену, но она не его собственность!

— Это мое право.